Текст книги "Якудза из клана Кимура-кай (СИ)"

Автор книги: Геннадий Борчанинов

сообщить о нарушении

Текущая страница: 5 (всего у книги 14 страниц)

Я молча кивнул с самым серьёзным видом, глядя на серебряный значок с иероглифом на лацкане его пиджака, пошитого по фигуре. Знак принадлежности к семье Одзава.

Ода-сан распахнул дверь, вошёл первым, и мы оказались в ещё одном офисе, практически полной копии офиса «Одзава Консалтинг», разве что в мелочах и деталях интерьер отличался. Каллиграфическая надпись на одном из свитков гласила, что мы пришли к Кодзима-икка, отделению клана Ямада-гуми.

Внутри было четверо человек. Сидели на таких же кожаных диванчиках, на столе стояла початая бутылка виски. Кодзима-сан оказался пожилым, лет этак за шестьдесят, человеком, с коротко подстриженными седыми волосами. Рядом с ним сидели его подчинённые, худой мужчина средних лет в проволочных очках, бритоголовый бычара со шрамом поперёк лба и молодой юноша, больше похожий на поп-звезду, чем на якудза.

– Кентаро-чан, – осклабился Кодзима. – Выпьешь с нами? Как дела у Одзава-сана? Почему он сам не пришёл к нам?

Ода-сан глядел исподлобья на всех четверых сразу, явно борясь с желанием причинить им боль. Я молча стоял за его спиной, всем своим видом изображая тупого, но злобного цербера.

– Одзава теперь пьёт сакэ со школьниками? – насмешливо спросил бритоголовый, кивая в мою сторону.

– Думаю, Одзава-сан теперь долго не будет пить сакэ, – улыбнулся Кодзима-сан. – Теперь его ждёт тюремная пайка.

– Это был ваш груз, Кодзима-сан! – рыкнул Ода.

– Это был ваш склад, Кентаро-чан, – развёл руками Кодзима.

Так, что даже мне захотелось его придушить.

– Эй, парень! Ты же не в семье? Хочешь подзаработать? – спросил меня Кодзима-сан. – Их дни сочтены. Ода, наверное, даже не сказал тебе, в чём дело, да?

Я молча посмотрел ему в лицо.

– Отвечай, когда с тобой оябун говорит! – рявкнул бритоголовый.

– Нет, не в семье, – сказал я, продолжая сверлить взглядом местного босса.

– Нет, не в семье, Кодзима-сан! – рыкнул молодой, хлопнув ладошкой по столу, так, что загремела посуда.

– Тише, сынок, – улыбнулся Кодзима. – Парень просто ещё не знает, как вести себя в приличном обществе. Ну так что, хочешь подзаработать? Больше, чем платит тебе он.

Ода покосился на меня.

– Нет, Кодзима-сан, – сказал я.

– Зря. Птичка мне напела, что на складе Одзавы взяли крупную партию наркотиков. Ты же знаешь, что с людьми делают наркотики? – сказал Кодзима.

– Это ваш груз, Кодзима-сан! – вмешался Ода.

– Который теперь в руках у полиции, – спокойно добавил Кодзима. – Смекаешь, что к чему? С кого теперь спросит кумитё? Он спросит у вас, Кентаро-чан. Одзава-сан отправится в тюрьму, потому что кто-то должен сесть за этот груз. Полиции нужен будет кто-то, на кого можно всё повесить. Они придут к кумитё, и он укажет на Одзаву.

Лицо Ода-сана прямо-таки перекосило от ненависти.

Кодзима невозмутимо отпил виски из хрустального бокала и продолжил.

– Так что дни Одзава-кай сочтены. И вы можете сейчас либо выбрать правильную сторону, либо пойти на дно вместе с Одзавой, – улыбнулся старик.

Ода снова бросил на меня быстрый взгляд. Я молча покачал головой.

– С молодым всё ясно, ему наши разборки неинтересны. Но ты, Кентаро-чан… Я тебе обещаю, ты будешь иметь вдвое больше, чем у Одзавы, – вкрадчиво произнёс Кодзима.

– О нет, я так не думаю, – выдохнул Ода-сан, выхватывая из-за пазухи пистолет.

Все замерли, как по команде. Один только Ода-сан медленно водил пистолетом влево-вправо, держа в прицеле всех якудза одновременно.

– Убери пукалку, Кентаро-чан, – посоветовал Кодзима. – Не пугай старика.

В глазах Ода-сана плескалась тёмная вода.

Глава 9

– Ты пожалеешь, Ода! – прорычал бритоголовый, оставаясь, впрочем, на месте.

Я держал всех четверых в поле зрения, разве что переместился вплотную к двери, чтобы встретить охрану снаружи, если они вдруг заявятся.

– Кумитё поймёт, что это просто подстава, – процедил Ода-сан.

– Он скажет тебе отрезать палец, – спокойно произнёс якудза в тонких очках. – За то, что ты наставил пушку на старшего.

– Убери пистолет, Кентаро-чан, – ещё раз сказал Кодзима, поднимая руки перед собой ладонями вперёд.

В коридоре послышались шаги, я быстро выглянул за дверь.

– Ода-сан, сюда идёт охранник, – сказал я.

Мои слова послужили спусковым крючком. Кодзима-икка почуяли шанс, вскочили с дивана, опрокидывая стол, громыхнул выстрел, неожиданно громкий в замкнутом помещении, следом ещё один, воздух наполнился едким запахом пороховой гари и криками. Ода-сан вытолкнул меня из офиса и сам тоже выбежал в коридор, я так и не увидел, кого он успел подстрелить.

– Уходим! – рыкнул он.

Растерянный охранник в коридоре замер, как олень в свете фар, увидев якудзу с пистолетом в руке. Это не был член семьи, это был сотрудник хост-клуба, натасканный иметь дело с перепившими клиентами, а не с бандитами, так что он прильнул к стеночке и любезно пропустил нас.

Мы выбежали из подсобных помещений, Ода-сан настороженно оглянулся, окидывая взглядом клуб.

– Туда! – я указал в сторону выхода.

Он кивнул и лёгкой трусцой побежал в указанном направлении, а я схватил высокий барный стул и подпёр им дверь. Надолго это людей Кодзимы не задержит, но несколько секунд форы нам обеспечит.

Какая-то девица из числа хостесс увидела пистолет в руке Ода-сана, ошеломлённо ткнула пальцем в него, другая завизжала. Мы ускорились. Второй охранник оказался похрабрее, побежал к нам наперерез, но мы успели выскочить на улицу раньше, чем он догнал нас.

Свет неоновых огней ночного Токио казался ненастоящим, как и всё происходящее. Мы подбежали к припаркованному «Ниссану», и Ода-сан долго рылся в карманах, разыскивая ключи. Я то и дело поглядывал на двери клуба, с трудом сдерживаясь, чтобы не рявкнуть на него и не попросить ускориться.

Мы наконец нырнули в тачку, и из ближайшего переулка выбежали бритоголовый и молодой якудзы, видимо, покинули клуб через заднюю дверь. Зарычал двухсотсильный движок, Ода-сан воткнул заднюю передачу, остервенело и чересчур резко, утопил газ в пол. «Ниссан» сорвался с места, люди Кодзимы начали целиться в нас из пистолетов.

– Ода-сан, пушку! – потребовал я, съезжая по сиденью вниз, прочь с линии огня. – Я их припугну!

Он протянул мне пистолет рукоятью вперёд, чёрный пластиковый Glock 19. Дорогая игрушка, даже для якудза. Я высунулся из окна, держа пистолет обеими руками, и чуть не упал обратно в салон, когда Ода-сан поехал прочь. Нам вслед выстрелили несколько раз, но не попали. Я стрелять не стал, вернулся в салон и растёкся медузой по креслу. Сердце колотилось как бешеное, сегодня у меня явно прибавилось седых волосков на голове. Похоже, девяностые были лихими не только у нас.

Ода-сан сосредоточенно вёл машину, уматывая подальше отсюда и постоянно глядя в зеркала. Я погони не видел, но бдительность терять не стоило всё равно.

Мы по-прежнему были где-то в Адати, и якудза остановил машину на парковке неподалёку от моста через Аракаву. Заглушил мотор, прикрыл глаза.

– Блядь, блядь, блядь! – резко прорычал он, осыпая руль градом ударов.

Я сидел и не отсвечивал. Он тяжело, со свистом, вздохнул, похлопал себя по карманам.

– Закурить есть? – спросил он.

Я протянул ему раскрытую пачку, подождал, когда он возьмёт сигарету, поднёс зажигалку ему, закурил сам. Ода-сан жадно затянулся, выпустил дым в приоткрытое окно.

– Ты молодец, Кимура-кун, – сказал он. – Я думал, будет хуже.

Куда уж хуже.

Ода-сан достал бумажник, отсчитал мне пачку купюр, протянул. Я сунул всю пачку во внутренний карман, не глядя.

– Даже не пересчитаешь? – хмыкнул он.

– Если там слишком много – я не расстроюсь. Если там слишком мало, то я просто откажусь от будущего сотрудничества, – сказал я. – Думаю, там в самый раз.

Ода-сан усмехнулся.

– Далеко пойдёшь, – сказал он. – Болтать же не станешь?

– Нет. Там и без меня болтунов достаточно, уже завтра всё Токио будет в курсе, – пожал я плечами.

– И то верно… Ксо, ну что за дерьмо… – вздохнул он.

Молча выкурили по сигарете, и это молчание между нами сказало больше, чем любые пространные речи. Ода-сан чувствовал себя в тупике, загнанным в угол. Да, это не ему придётся садиться в тюрьму, но его судьба после того, что он сделал в офисе Кодзима-икка, тоже далека от идеального варианта.

– Ода-сан, прошу прощения, может, это покажется неуместным, но если я могу чем-то помочь… – сказал я.

Не то, чтоб я рвался противостоять людям Кодзимы и всему клану Ямада-гуми. Но самым лучшим вариантом для меня пока будет держаться Одзава-кай. Всё-таки им принадлежит мой район, кое-какую репутацию я у них заимел, да и как минимум двое из членов банды меня точно уважают. Если Такуя-сан ещё жив, конечно.

– Ты уже помог, Кимура-кун, – произнёс Ода-сан. – Хах… Ты ведь даже не гокудо. Я даже забыл, что ты не в семье. Пушку верни.

Я покрутил пистолет в руке, перебросил рукоятью вперёд, аккуратно вытер перчаткой, протянул Оде. Угрозы от него я не ощущал, если бы он хотел причинить мне вред, то сделал бы это гораздо раньше.

– Даже пальцы стёр, ну ты… – осклабился Ода-сан. – Боевиков насмотрелся?

– Детективов, – сказал я.

– Ствол придётся скинуть, да, – с сожалением сказал он. – Кодзиму я всё-таки продырявил.

– Так что насчёт… Помощи? – сказал я.

Ода-сан вздохнул задумчиво, провёл рукой по лицу.

– Я буду иметь в виду, – сказал он. – Пока ничего не скажу. Зайди завтра. Только не в офис. Знаешь, где салон пачинко в Секибаре?

– Нет, – сказал я.

– А, ну ты не играешь, наверное, – сказал он и назвал адрес.

Тоже в районе Адати, недалеко от их офиса. Но в офисе Одзава-кай теперь лучше не появляться.

– Когда лучше зайти? – спросил я.

В девять у меня тренировка, и от одной мысли, что уже через несколько часов тренер будет выколачивать из меня всё дерьмо, становилось немного не по себе. Ночка выдалась слишком насыщенной, чтобы вот так просто взять и пойти утром в спортзал, и меня преследовал соблазн пренебречь предложением Хонды-сана, тем более, что семья против того, чтобы я ходил в его зал.

– После обеда, – зевнул Ода-сан. – Дел… Ты даже не представляешь, сколько теперь дел.

Очень даже представляю.

– Тебя подбросить? – предложил он. – Ты же в Кита-Сэндзю живёшь?

– Было бы неплохо. До станции, не до дома, – сказал я.

– Понимаю, – кивнул он, включая зажигание.

До станции Кита-Сэндзю ехали молча, слушая радио, новостную волну. Диктор хорошо поставленным голосом рассказывал о рецессии и контрмерах правительства в виде снижения ключевой ставки. Ни слова о перестрелке в Фунабаси, ни звука о перестрелке в Адати. Такое в новостях не появлялось.

Неподалёку от станции Ода-сан остановился в одном из разрешённых мест. Я взглянул на часы на приборной панели «Ниссана». Полчетвёртого утра.

– До свидания, Ода-сан, – сказал я.

– Бывай, – сказал он в ответ.

Я вышел из тачки, быстрым шагом отправился в сторону дома. Улицы были совершенно пусты, только редкие таксисты проезжали мимо в поисках возможных пассажиров.

Деньги, выданные мне, я всё-таки пересчитал, прямо на ходу. Двести тысяч иен, похоже, Ода-сан решил выдать мне премию. А я и не против. Наконец-то пора безденежья подошла к концу. Ненадолго, разумеется, но теперь мне хотя бы не придётся унижаться и просить у родителей на карманные расходы.

К дому я подошёл только через полчаса, и в окне горел свет. Внутри шевельнулось неприятное ощущение грядущего скандала.

Я тихонько открыл дверь, прошёл внутрь, повесил куртку на вешалку. Мать встречала меня в коридоре, уперев руки в бока и сканируя пристальным взглядом.

– Где ты был? Время видел? – зашипела она.

– По делам ездил, задержался немного, – сказал я.

– Пьяный? – прищурилась она.

– Нет, – честно ответил я.

– Иди спать ложись! Завтра поговорим! – прошипела она.

Именно это я и собирался сделать. Но сперва я налил себе воды, стырил из холодильника что-то из маминой стряпни, быстренько ополоснулся в душе, чтобы смыть едкий адреналиновый пот, и только потом лёг на расстеленный футон, чтобы провалиться в беспокойный сон без сновидений.

Писк будильника прозвучал практически сразу, как я коснулся головой подушки. Ощущение было именно такое.

Первой мыслью было положить болт на тренировку, огромный такой, с левой резьбой, но потом я вспомнил, что уже пообещал прийти, а слово надо держать. И встал, растирая глаза кулаком. Энергии почти не было, и даже холодный душ не помог взбодриться.

Вся семья уже завтракала за общим столом, и я, налив себе зелёного чаю покрепче, присоединился к отцу, матери и сестре. Госпожа Кимура молча положила мне порцию омлета, и я принялся за еду.

– Ну, Кадзуки-кун, – осторожно произнёс отец. – Расскажешь, где был?

– Нет, – сказал я.

Кимура-сан такого прямого отказа явно не ожидал, стушевался, подбирая слова и дальнейшую тактику. У меня не было ни сил, ни желания спорить, что-то доказывать, разбираться, устраивать скандалы. Но и рассказывать о событиях прошлой ночи я тоже не стану. Был у Масахиро, и всё тут.

– В таком случае, карманных денег ты от меня не получишь, – поставил меня перед фактом отец.

– Хорошо. Я прошу прощения за причинённые неудобства и беспокойство, – сказал я. – Постараюсь, чтобы такого больше не повторилось.

Обязательно повторится.

– Гм… Ладно… – пробормотал отец и сам принялся за еду, с каким-то преувеличенным старанием.

Словно он сам только и хотел отделаться от этого разговора поскорее. Понятное дело, он его завёл только потому, что госпожа Кимура его об этом попросила. Вернее, потребовала.

Я быстро прикончил завтрак, выпил чай, встал из-за стола первым.

– Благодарю, – поклонился я. – Мне пора.

– Куда ты опять? – фыркнула мать.

– На тренировку, – честно сказал я.

Сестра посмотрела удивлённо, отец и мать переглянулись с недоумением. Я вернулся в свою комнату, быстро побросал в сумку всё необходимое и вышел из дома. Время было уже без десяти девять, так что я сунул сигарету в зубы, прикурил и лёгкой трусцой побежал к спортзалу. Будет мне заодно лёгкая разминка.

Успел вовремя. Спортзал был ещё закрыт, я подёргал дверь. Посмотрел на расписание на двери. Воскресенье – выходной. Хонда-сан что, пошутить решил? Или это какая-то проверка в стиле шаолиньских мастеров боевых искусств? Лучше бы я отоспался.

Но когда я уже собрался уходить, то увидел приближающегося вразвалку тренера. Он не слишком-то спешил, но я всё же дождался его.

– Пришёл всё-таки, – ухмыльнулся Хонда-сан.

– Доброе утро, Хонда-сан, – сказал я без особой приязни.

Сегодняшнее утро точно не было добрым.

Хонда-сан открыл дверь ключом, прошёл внутрь.

– Особое приглашение нужно? – бросил он, и я последовал за ним.

Тренер включал везде свет, по-хозяйски оглядывал зал, прошёл в раздевалку, пахнущую застарелыми грязными носками, потом и шкафчиками. Я молча начал переодеваться, бросив сумку на лавочку. Желание заниматься болталось где-то на уровне грунта, но я знал, что мне это нужно. Гораздо сильнее, чем кому-либо ещё.

Хонда-сан тоже переоделся в майку и шорты, зашнуровал высокие кеды, попрыгал немного на месте, побоксировал с тенью пару секунд. Для его комплекции он оказался удивительно быстрым.

– Готов? – спросил он.

– Да, – сказал я.

– На разминку, – приказал он.

И мы вышли в зал. Разминка прошла тихо и стандартно, Хонда-сан пока только приглядывался ко мне, не пытаясь нащупать и раздвинуть границы моих возможностей. Достаточно лёгкая разминка, но и её мне хватило, чтобы быстро начать ловить воздух ртом. Тренер смотрел с явным неодобрением, но пока воздерживался от критики.

– Куришь? – хмыкнул он.

– Д-да… – ответил я, продолжая отжиматься от пола.

– Бросишь, – безапелляционно заявил он.

После разминки, которую я мог бы засчитать за полноценную тренировку, он наконец бросил мне бинты и перчатки. Старые, потёртые, прошедшие не одну сотню спаррингов. Я молча начал обматывать руки бинтами. Хонда-сан занимался тем же самым.

– Может, шлем дадите? – осторожно спросил я, глядя на его крепко сбитые кулаки.

– Шлемы для сосунков, – мрачно улыбнулся он. – По груше молотить ты можешь. Посмотрим, каков ты в спарринге.

Я пожал плечами, похрустел шеей, встряхнул руками, внимательно глядя на тренера.

– Бей в полную силу, я не сломаюсь, – сказал он. – Полный контакт. Ломать тебя не буду, не бойся.

Как скажете. Я встал в классическую стойку правши, внимательно глядя на Хонду-сана. Тренер стоял напротив, изучая мои движения.

– Давай, нападай, – сказал он.

Я бы предпочёл сделать это не по команде, но ладно, это всего лишь тренировка, спарринг. Я обозначил прямой удар левой, Хонда-сан уклонился от него одним движением, почти не меняя положения корпуса.

– Медленно. Ещё, – потребовал он.

Ищи дурака. Я попробовал связку ударов, джеб, хук в корпус, хук в голову. Хонда-сан этого не ожидал, но отлично видел каждое движение, и если от прямого он точно так же уклонился, то хук в корпус ему пришлось принять на блок. А потом по моей ноге словно выстрелили из пушки, так, что я рухнул на колено.

– Боксёр… – презрительно фыркнул тренер.

Ногу он мне отсушил так, что я ничего ниже бедра не чувствовал, только жгучую боль, заставляющую стиснуть зубы. Да, не стоило забывать, что это кикбоксинг.

– Вставай, я не в полную силу ударил, – сказал Хонда-сан.

Пришлось превозмочь и встать. Боюсь представить, что было бы, ударь он в полную силу. Я неловко попрыгал на носочках, но от былой подвижности не осталось и следа. Теперь я следил и за корпусом, и за ногами, перебирая возможные варианты атаки. Хотелось хотя бы раз достать его, и не вскользь, а нормально, полноценно.

Начал осторожничать, прощупывать его лёгкими джебами. Хонда-сан внимательно следил за каждым моим движением, уклоняясь от моих ударов или отбивая их перчаткой. Его попытки влупить мне по ногам я пресекал, вовремя отскакивая назад, короче, держал дистанцию. Сам пару раз попробовал пробить лоу-кик, но чуть за это не поплатился, мне отчаянно не хватало скорости.

Хонда-сан лишь изредка переходил к контратакам. От большинства мне удавалось уклониться, от некоторых приходилось закрываться. Кулаки у него оказались тяжёлые, пудовые. Мои собственные тоже потяжелели, но не так, как мне хотелось бы, с каждой секундой становилось тяжелее даже просто стоять в стойке, я выдохся ещё на разминке.

Дрался я уже из последних сил. Во взгляде тренера я ясно видел разочарование, похоже, он ожидал гораздо большего, и это меня не на шутку разозлило. Кикбоксинг, да? Значит, будет кикбоксинг.

Джеб. Кросс. Джеб. Отскок. Джеб. Апперкот, хук, лоу-кик. Я чувствовал, что скоро либо откроется второе дыхание, либо я упаду без сил, мы спарринговали уже заметно дольше стандартного раунда.

Хонда-сан и сам уже начал дышать тяжелее, всё-таки он был старше меня как минимум вдвое. Наконец, он открылся, непреднамеренно, и я воспользовался этой возможностью. Джеб левой, точно в голову, ошеломить, встряхнуть. И сразу за ним – хук правой, в ухо.

Развить успех он мне не позволил, дал мне в корпус, выбивая весь воздух из лёгких, мне пришлось разорвать дистанцию.

– Всё, стоп, – сказал он.

Я встряхнул руками, опуская перчатки вниз, тяжело выдохнул. Спарринг дался мне непросто.

– Плохо. Медленно, слабо, – процедил он. – Но потенциал есть. Давай на заминку, жду во вторник. В девять.

– Да, сенсей, – поклонился я, всё ещё пытаясь отдышаться.

– Я тебе не сенсей, – холодно произнёс Хонда-сан.

– Да, Хонда-сан, – исправился я.

Он снял перчатки, жестом отправил меня на заминку, и я отправился на беговую дорожку, чтобы немного побегать и замедлиться. Тренировкой я в принципе остался доволен, как минимум я выкинул из головы всё произошедшее ночью. Теперь время пройтись по магазинам и навестить Ода-сана.

Глава 10

В раздевалке спортзала наскоро ополоснулся холодной водой (горячей попросту не было), переоделся, вышел. Денег с меня Хонда-сан не взял, даже когда я спросил его напрямую. Оставил пять тысяч на стойке администратора.

Я считал, что любой труд должен быть оплачен, а Хонда-сан потрудился на славу.

Теперь нужно было отыскать приличный костюм. До Секибары можно было доехать на метро, но я решил пройтись пешком. Времени было ещё полно, как раз прогуляюсь и поищу какой-нибудь магазин одежды. В старых шмотках я чересчур сильно был похож на вчерашнего школьника, Кадзуки предпочитал молодёжный стиль.

Я же склонялся к более строгим фасонам.

По улицам стайками ходили школьницы, используя выходной день по назначению, для выхода в свет. Реальные японки разительно отличались от своих мультяшных аналогов, все, как одна, кривоногие и низкорослые, с плоскими монгольскими лицами и маленькими глазами. Если жарким июльским днём пройтись по центру Москвы, то у тебя просто глаза будут разбегаться от того, сколько вокруг красавиц. Здесь же от силы одну из десяти встреченных девушек можно было назвать симпатичной, и дело даже не в личных вкусах.

Бродить по району Сэндзю я не стал, пошёл к набережной Аракавы. Пересёк достаточно длинный мост и очутился в Адати, а когда миновал развязку и буддийский храм, то вышел к широкому проспекту. Ноги гудели от ходьбы, я уже сожалел, что не поехал на метро. Но вес надо сбрасывать, и скинуть его можно только так, физической активностью. В голову пришла сумасбродная идея пройти через весь Токио пешком, но я ужаснулся сам себе и отбросил её прочь. Ну уж нет, ни за какие коврижки.

Как только я увидел вывеску магазина мужской одежды, то немедленно направился внутрь, оказываясь в мире одинаковых чёрных костюмов. Пахло новой одеждой и, совсем чуть-чуть, пылью. Тут одевались саларимены и клерки, и найти здесь можно было костюм на любой вкус и на любой кошелёк. И не только костюм, тут имелись отдельные ряды рубашек, белых и разноцветных, стойка с галстуками, витрина с запонками и прочими аксессуарами. Впечатление создавалось самое благостное, это вам не рынок с тётей Любой, где нужно переодеваться, стоя на картонке. Но и не ателье, где вам пошьют всё по фигуре.

Ко мне степенно подошёл пожилой консультант в чёрном фраке и толстых очках, поклонился со всем уважением, и я поклонился в ответ, начиная понемногу привыкать к этой чисто японской культуре поклонов.

– Чем могу помочь? – максимально вежливо спросил консультант.

– Мне нужен костюм, пара рубашек, ремень и запонки, в общем, полный набор, – сказал я.

– Галстук?

– Да, на всякий случай и галстук тоже, – кивнул я, хотя изначально не хотел его брать.

– Для школы? Офиса? Деловых переговоров? Утеплённый или полегче? Более строгий или, наоборот, фасон посвободнее? – начал сыпать вопросами консультант.

Даже голова пошла кругом. Я замешкался с ответом, но консультант смиренно ждал с вежливой улыбкой на лице.

– Э-э-э… Что-нибудь посвободнее, пожалуйста, чтобы не стеснял движений. Чёрный, без рисунка, желательно приталенный, – неловко перечислил я.

Консультант понимающе кивнул.

– Лён? Кашемир? Мохер? Шерсть? Хлопок, может быть?

Я замахал на него руками.

– При всём уважении, консультант-сан, мне нужен просто чёрный летний костюм, – улыбнулся я.

– Да, конечно, – поклонился он ещё раз. – Прошу за мной.

Он повёл меня вдоль рядов с совершенно одинаковыми костюмами, хотя намётанный глаз легко разглядел бы в них массу отличий.

– Могу предложить вам превосходный костюм из натурального льна, дышащий и приятный на ощупь, – он аккуратно снял с вешалки костюм-двойку. – Но есть недостаток, он очень легко мнётся. Если вас не пугает количество глажки, то могу смело рекомендовать именно его.

Я пощупал ткань. И впрямь приятный. Но сам фасон слишком уж сильно отличался от того, что я себе представлял.

– Нет, не подходит, – сказал я, и он вернул костюм на место.

– Вам же не для офиса? Есть отличная твидовая пара, идеально, чтобы произвести впечатление на начальника, – сказал консультант.

– Впечатление? – не понял я.

– Вы будете потеть так, словно упахались от количества работы, – улыбнулся он. – Хороший способ продемонстрировать усердие и верность компании. Пятна на спине и под мышками гарантированы, даже если вы будете сидеть под кондиционером.

– Нет, благодарю, – поморщился я.

– Хм… Тогда… Померьте этот, мне кажется, он вам идеально подойдёт, – консультант снял ещё один костюм, чёрный, с синеватым отливом. – Стопроцентный фреско.

А вот этот, кажется, что надо. Роскошный с виду, приятный на ощупь.

– Белую рубашку к нему, – перебрав несколько разных, консультант протянул мне одну. – У меня взгляд намётан, сядет идеально.

– Благодарю, – с поклоном ответил я.

Он проводил меня до самой примерочной. Я скользнул внутрь, за шторку из красного бархата, начал переодеваться. Мне не нужен был самый лучший костюм, я планировал убавить хотя бы пару размеров, но этот был хорош. Чертовски хорош. Сидел на мне, как будто специально для меня сшили, у старика и в самом деле глаз был намётан. Даже цена в семьдесят тысяч иен меня не пугала. Я заплатил бы и больше.

В этом костюме я уже не был похож на школьника. В зеркале отражался представительный молодой мужчина. Даже удивительно, как одежда может изменить восприятие. Не хватало только деталей, последних штрихов.

– Я его беру, – произнёс я прямо из примерочной.

– Нисколько в этом не сомневался, – отозвался продавец.

Я отодвинул шторку, вышел прямо в костюме.

– Как я и говорил, сидит идеально, – улыбнулся продавец, покосившись на мои кроссовки, никак к костюму не подходившие.

– Галстук, алый, можно бордовый, – потребовал я. – Запонки простые, хром или серебро. Ремень чёрный, желательно из натуральной кожи.

Жаль, туфли придётся брать в другом месте. И часы тоже, часы были нужны как воздух. И не какая-нибудь тайваньская монтана за три рубля мешок, а что-нибудь солидное. В конце концов, дорогие часы можно использовать как неприкосновенный запас, продать в случае нужды.

Я прошёлся по торговому залу, привыкая к ощущениям. Носить брюки и пиджак оказалось на удивление удобно. Вскоре вернулся продавец со всем запрошенным добром. Галстук я повязал на виндзорский узел, единственный, какой помнили руки. Ремень с большой металлической пряжкой затянул на талии. Надел запонки и наконец посмотрел на себя в зеркало. Теперь мой внешний вид можно было описать одним словом – солидность.

– Беру всё, – сказал я, поправляя галстук. – О, и белый платок, пожалуйста.

Продавец поклонился ещё раз и принёс мне белый шёлковый платочек. В самый раз, чтобы сложить вчетверо и сунуть в нагрудный карман.

– Сто десять тысяч иен за всё, – объявил продавец после нескольких минут возни с электронным калькулятором.

Я почувствовал, как мою шею стискивают холодные зелёные лапы моей жабы, но, скрипнув зубами, достал пачку наличности и отсчитал требуемую сумму. Костюм того стоил.

– Не подскажете, где можно купить туфли? – спросил я. – Кроссовки с этим нарядом как-то не сочетаются.

Консультант улыбнулся.

– В магазине Мукуда-сана, следующее здание, выйдете и сразу направо. Скажете, что вы от Едзура-сана, он сделает вам скидку. Хотя он и так увидит, – расплылся в улыбке продавец, словно обожравшийся сметаны кот.

Конечно, я одной покупкой сделал ему кассу сразу за всю неделю.

– Благодарю вас, Едзура-сан, – поклонился я.

Пакет, чтобы сложить туда мои старые вещи, он дал бесплатно. Спасибо и на этом.

В магазине обуви я особо задерживаться не стал. Приобрёл чёрные кожаные туфли на шнуровке, со скидкой, как и обещал Едзура-сан. Там же взял и новый бумажник, чтобы не таскать деньги по карманам горстями мелочи и мятыми бумажками. Минус ещё двадцать тысяч.

На этой же улице заглянул в фирменный магазин «Сейко», попускал слюни на премиальные модели часов. Взял, к сожалению, не премиальные, попроще, за сорок тысяч, с отделкой под серебро. Неимоверно дорого для вчерашнего школьника, но я рассматривал эту покупку не как импульсивную трату на дорогую игрушку, а как вложение, покупку актива. Если что, можно будет просто сдать их в ломбард. Оторвут с руками, они даже в цене особо не потеряют.

Вот теперь можно было отправляться в указанный салон пачинко. Да и время как раз подходило к обеду. Надеюсь, Ода-сан уже там. Или хотя бы кто-то из семьи Одзава.

Добрался до Секибары, то и дело замечая на себе заинтересованные девичьи взгляды. Ну, может, Кадзуки не такой уж и урод, если подать в правильной упаковке. Эта совершенно точно была правильной.

Салон пачинко находился чуть в стороне от центральных улиц, спрятался в глубину переулков, в полуподвальное помещение, и я, спустившись туда, чуть не ослеп от мерцания огней игровых автоматов. Ад эпилептика, не иначе, каждый из этих аппаратов мерцал и сиял всеми огнями радуги. На высоких стульях перед ними сидели игроки, самые разные, от типичных саларименов и заканчивая домохозяйками в засаленных халатах. Все сосредоточенно наблюдали за мельтешением шариков внутри своих автоматов. Всё это действо сопровождалось громкой электронной музыкой, и находиться в этом оплоте лудомании было откровенно неприятно.

Я подошёл к маленькому зарешёченному окошечку, где продавались шарики для игры.

– Могу я увидеть Ода-сана? – спросил я, наклонившись к самой решётке.

– Вы шарики будете брать? Четыре иены за шарик, – осторожно спросила девушка-клерк, игнорируя мой вопрос.

Шарики продавались большими наборами, и я сунул в окошечко двухтысячную купюру. Девушка выдала мне пять пластиковых кейсов, набитых металлическими шариками.

– Мне нужен Ода-сан, – повторил я.

На миг промелькнуло сомнение, что я всё перепутал и пришёл не в тот салон.

– Его ещё нет, – тихо ответила девушка.

Понял, придётся подождать. Я занял один из свободных автоматов поближе к выходу, чтобы можно было видеть всех, кто заходит в салон. Хотя, скорее всего, Ода-сан зайдёт через чёрный ход.

Принцип работы автомата стал понятен сразу же. Я зарядил шарики, нажал на кнопку, и сразу сотня шариков побежала по лабиринту. Нажми на кнопку – получишь результат. Всё мерцало, звенело, пиликало, я поймал самую настоящую сенсорную перегрузку, от шума игровых автоматов заболела голова. Все шарики провалились вниз, я ничего не выиграл. В принципе, то же самое, что обыкновенные слоты, разве что пачинко формально не считалось азартной игрой, потому что выигрывал ты те же шарики и жетоны, а не деньги.

Я поглядел по сторонам, закурил, потому что курили тут все, а у каждого автомата стояла пепельница, зарядил ещё сотню шариков. Наверное, пачинко здесь было так популярно, потому что оно давало иллюзию контроля. Именно что иллюзию, потому что ты сам только заряжал шарики и нажимал на кнопку. Всё остальное отдавалось на волю случая, попадёт шарик в нужное отверстие или нет.

Проиграл сотню шариков, выиграл сотню шариков. Я не преследовал своей целью сорвать куш, я просто убивал время. Даже немного привык к постоянному шуму.

То и дело от других автоматов раздавались радостные возгласы и, наоборот, сердитые крики, азарт прямо-таки ощущался в воздухе. Я всеобщему азарту не поддавался. Слил все свои шарики, и купленные, и выигранные, выкурил ещё сигарету, посидел немного перед выключенным автоматом.