Текст книги "Якудза из клана Кимура-кай (СИ)"

Автор книги: Геннадий Борчанинов

сообщить о нарушении

Текущая страница: 8 (всего у книги 14 страниц)

Вот и меня шантажируют. Я предвидел нечто похожее, но не ожидал, что это произойдёт так скоро. Ладно хоть пушку перепрятал.

– Хорошо. Я запомнил, «Дюна». Для сестрёнки мне ничего не жалко, – одними губами улыбнулся я, натянуто, фальшиво.

Естественно, что сестра пронюхала бы обо всём раньше родителей. И с таким шантажистом ничего не сделать, к сожалению или к счастью. Ладно, для сестры и впрямь не жалко. Я и сам думал порадовать её каким-нибудь подарком, и родителей тоже, мол, получил первую зарплату. Это было бы даже приятно, я скорее любил дарить подарки. Но терпеть не мог, когда у меня что-то вымогали.

– Не думала, что когда-нибудь это скажу, но ты вроде даже нормальный, Кадзуки-кун, – хихикнула сестра, прежде, чем выбежать из комнаты.

– Вали отсюда, мелкая, – проворчал я ей вслед.

Дождался, пока она выйдет и закроет за собой дверь, проверил карманы пиджака. Ну, хотя бы ничего не пропало. Иначе следующий разговор пошёл бы совсем по-другому.

Я выключил свет, улёгся на футон, уставился в потолок. Сон попросту не шёл, в голову теперь лезли только мрачные и неприятные мысли. В первую очередь, о том, что будет, когда вся семья узнает о моей настоящей работе. И не вышло бы так, что они узнают об этом, например, от людей Кодзимы. Самым неприятным образом.

Нужно съезжать от родителей как можно скорее, отправляться в свободное плавание. Жильё в Токио просто зверски дорогое, даже на нашей окраине, но теперь я от проблем с деньгами избавлен. На какое-то время. Надо хотя бы поискать. По объявлениям или через знакомых.

Я уже и забыл, каково это, снимать жильё по объявлению в газете. Без фотографий на страничке агрегатора и отзывов предыдущих жильцов. Наверное, лучше спросить у того же Такуи, он наверняка знает каких-нибудь домовладельцев.

Даже с точки зрения безопасности семьи будет лучше, если я буду жить отдельно. Мать, конечно, наверняка будет против, ведь есть же комната, своя, личная, да и сыночку отпускать не хочется, но я уже принял решение. А то сюда даже девушку не привести, случись вдруг такая необходимость.

С такими мыслями я проворочался половину ночи. Встал по будильнику, злой и невыспавшийся, быстро привёл себя в порядок, вышел к завтраку. Вся семья была уже в сборе. Отец сидел с газетой, мать, как обычно, хлопотала на кухне, сестра кидала на меня многозначительные взгляды. Я ещё отчётливей ощутил потребность жить отдельно. Да, придётся готовить и стирать самому, но это приемлемая плата за душевное спокойствие и свободу действий.

Однако начинать разговор о переезде пока было рано. Не только потому, что я ещё не нашёл квартиру, но и вообще, я видел, что пока не время. Отец, непривычно хмурый, то и дело бормотал сквозь зубы ругательства, не отрываясь от чтения. Похоже, и до его компании добралась бездушная машина рецессии. Экономика Японии летела к чёртовой бабушке, индексы падали, по всем компаниям прокатывались волны сокращений и самоубийств топ-менеджмента. Будь у меня брокерский счёт, я бы встал в шорт на всё плечо и стал бы миллионером в течение года.

Конечно, аналитики и эксперты в один голос твердили, что это всего лишь временный спад, что ещё немного и рынок оживёт, и многие им верили, но я-то знал, что падение будет продолжаться чуть ли не тридцать лет, с редкими проблесками надежды.

– А у нас есть акции? – спросил вдруг я, попивая чай.

– Чего это ты вдруг заинтересовался акциями? – хмыкнул Кимура-сан, взглянув на меня поверх газеты.

Я вместо ответа показал на обложку газеты, где красовался график индекса японской фондовой биржи, стилизованный под американские горки. Большой подъём с пиком в конце восьмидесятых и резкое падение, как с обрыва, до сегодняшнего дня. Пока всего в два раза, но я знал, что это не предел. Будет падать и дальше.

– Немного есть, – пожал плечами отец. – Все советуют держать. Скоро всё наладится. Не может же он и дальше падать.

– Продать, может? Пока не поздно, – осторожно предложил я.

– Зачем? Пусть они лежат. На чёрный день, – сказал отец.

– Так они же падают, – сказал я.

– Ничего, поднимутся обратно, – улыбнулся Кимура-сан. – Это рынок, сынок. То падает, то поднимается. Я же их покупал не для того, чтобы спекулировать, это сбережения. Хоть они и тают…

Я понял, что спорить и переубеждать бесполезно. Для него я – неразумный юнец, мои слова не имеют силы. Вот если бы Фукуда-сан, его босс, сказал ровно то же самое, он бы уже мчался к брокеру. Это даже не японская, это общемировая фишка.

– Ох ты ж! Время-то! – воскликнул Кимура-сан, бросая газету недочитанной. – Опоздаю! Аоки, а ты почему не следишь⁈

Госпожа Кимура была занята усердным мытьём какого-то очередного противня. Она лишь удивлённо захлопала ресницами. Кимура Кацухиро вскочил, торопливо натягивая пиджак, схватил кожаный портфельчик, снова бросил его, чтобы обуться, снова схватил.

– Я убежал! – прокричал он, хлопая дверью.

– Какой же он иногда… Растяпа, – тихо вздохнула мать, но я всё услышал.

Я неторопливо допил чай, сходил помыл руки, начал собираться. Юрико-тян тоже убежала, я, как обычно, выходил самым последним.

– А ты не опаздываешь, Кадзуки-кун? – строго спросила мать.

– Нет, сегодня нет, – сказал я.

Я вообще сперва собирался на тренировку к Хонде-сану. И только потом займусь делами. Так что я собрал спортивную сумку, оделся в свой новый костюм, попрощался с матушкой и неторопливым шагом отправился в зал.

Глава 15

Тренировка по кикбоксингу снова чуть не вытряхнула из меня всю душу, Хонда-сан и не думал меня жалеть, гонял по полной программе. От денег снова отказался, и я снова перед уходом положил пятитысячную купюру на стойку администратора. Сегодня в зале шли занятия, но было немноголюдно, так что нам никто не мешал.

Из спортзала я выполз буквально из последних сил. Тренировка, можно сказать, прошла успешно. Но даже я ощущал прогресс, пусть невеликий, но прогресс. Это радовало. Следующую тренировку Хонда-сан назначил на четверг.

Жутко хотелось пить, я купил в торговом автомате минералки, осушил залпом. Никуда не хотелось идти, единственным моим желанием было упасть на футон и проваляться там весь день. Но я взял себя в руки и сел на поезд до Секибары. Плоть слаба, но дух сильнее.

Знакомый уже салон пачинко встретил меня всё тем же бесконечным шумом и эпилептическим мерцанием игровых автоматов. Сегодня я не собирался играть, только поговорить с кем-нибудь из семьи Одзава, и надеялся найти здесь хоть кого-нибудь из них. Появляться в их офисе пока явно не стоит.

Я взглядом нашёл того самого парнишку, что предлагал проигравшимся игрокам взять шарики в долг, пошёл к нему. Он увидел меня, сделал вдруг жест рукой, мол, не подходи, сел за ближайший автомат. Я обернулся. На входе, у окошка, где продавались шарики, ошивались двое полицейских, толстый и тонкий. Видимо, зашли следом за мной.

Пришлось и мне сесть за один из автоматов, краем глаза послеживая за копами. Я вроде бы нигде не наследил, но внутри всё равно поселилось неприятное ощущение грядущих неприятностей. Вряд ли здесь менты будут отбивать почки или играть в «звонок другу», но встреча с ними точно не сулит ничего хорошего.

Оба полицейских немного пообщались с девочкой-кассиршей, поклонились ей, окинули салон долгими пристальными взглядами, а затем вышли на улицу. Неприятное чувство слегка отпустило, но не исчезло полностью. Если ищейки уже взяли след, то смогут раскопать практически всё. Было бы желание и ресурсы.

Я снова встретился взглядом с тем пареньком. Он поманил меня за собой, снова в подсобные помещения.

– Ода-сан говорил, что вы придёте! Прошу за мной, – с лёгким акцентом произнёс он.

– Могу я с ним поговорить? – спросил я.

– Его нет, – отрезал парень.

– А с кем-нибудь другим? С Накамура-саном? – спросил я.

– Его тоже нет, – сказал он.

Мы подошли к кабинету, парень аккуратно постучался в дверь.

– Войдите, – донеслось изнутри.

И мы вошли.

Внутри на диванчике сидел сам Одзава-сан, усталый, с огромными мешками под глазами, в помятом костюме, будто бы он не снимал его несколько дней. Небритость придавала ему ещё более измученный вид. Напротив него сидел незнакомый мне мужчина средних лет, в рубашке для гольфа и светлых брюках. Значка семьи на нём я не увидел.

Я поклонился в знак приветствия. Одзава-сан поднялся с дивана и сам поклонился мне, замерев на несколько секунд. Я даже опешил от такого манёвра, но быстро сообразил и тоже поклонился в ответ, снова. Незнакомец даже не пошевелился.

– Ступай, Хван, – велел пареньку этот незнакомец.

Кореец? Стало понятно, что это был за акцент. Парнишка вышел и закрыл за собой дверь, и Одзава-сан наконец выпрямился. И я тоже.

– Кимура-сан, – произнёс босс якудза.

Со всем уважением и достоинством.

– Одзава-сан, – сказал я.

– Я должен тебя поблагодарить, – сказал Одзава, усаживаясь обратно.

Я остался стоять на месте.

– Не стоит благодарности, Одзава-сан, – сказал я. – Я просто делал то, что должен.

– Нет, – покачал он головой. – Ты не гокудо, ты не член семьи. Ты катаги, гражданский. И всё-таки поступил так, как поступил. Если бы не ты, я бы уже, скорее всего, ехал в тюрьму.

– Кстати, там двое полицейских у выхода… – вставил я.

– Знаю, – кивнул он. – Обложили меня.

– Если я могу что-то сделать… – сказал я.

– Тебе лучше не влезать в разборки с полицией, Кимура-кун, – он подкрепил свои слова успокаивающим жестом, мол, всё под контролем. – Как всё прошло в заведении Кодзимы?

Я кратко пересказал события вчерашнего дня, опустив только момент с пистолетом и вообще содержимым сейфа. Пришли, разнесли всё, освободили работниц, финита ля комедия.

Одзава-сан погладил бородку, закивал.

– Ким-сан, выдайте молодому человеку деньги, – сказал он.

– Одзава-сан, мы ограничены в наличных средствах, – спокойно возразил тот. – Нужно ли?..

– Я не допущу, чтобы люди, помогающие мне, могли упрекнуть меня в жадности или неисполнении обязательств, – твёрдо сказал Одзава-сан.

– Я могу подождать более… Благоприятного момента, – сказал я. – Мне некуда спешить.

– Более благоприятного момента может и не быть, – хрипло посмеялся Одзава. – Началась война. Пока только между мной и Кодзимой, но она в любой момент может перерасти в нечто большее.

Он замолчал, прищурился, глядя на меня, вновь погладил бородку.

– Ты уже сделал больше, чем многие из моих парней, – усмехнулся он. – Не выпить ли мне с тобой сакэ? Хотя нет, не время. Жизнь гокудо… Не для всех.

– Я знаю, Одзава-сан, – сказал я, чуть поклонившись в знак благодарности за его предложение.

– Вы уверены насчёт этого мальчишки, Одзава-сан? – спросил Ким.

– В наше время ни в чём нельзя быть уверенным, – сказал оябун. – Но предчувствие у меня хорошее.

Я не совсем понимал, о чём они говорят. Обо мне, это точно, но деталей они пока не раскрывали.

– Кимура-кун, ты же знаешь, что назад пути уже не будет? – спросил вдруг Одзава. – Сакадзуки – это серьёзно.

– Знаю, – сказал я. – Но я готов. Среди якудза у меня гораздо больше возможностей подняться. А во время войны – тем более.

– Честолюбив… – хмыкнул Одзава. – Приходи вечером. К семи часам.

– Хорошо, Одзава-сан, – поклонился я.

Я вышел из кабинета, чувствуя неясное волнение, хотя объективных причин для него, по сути, не было. Вступить в Одзава-кай… Опасное дело, само собой, во всех смыслах, но это и правда единственный для меня способ подняться в жизни. Смущало только то, что я стану вакасю, младшим в иерархии. Но, будучи кобуном Одзавы, я смогу собрать уже свою собственную организацию, это никак не запрещалось, даже наоборот, приветствовалось.

А что до войны с Кодзимой… Это приемлемый риск, оправданный. Это шанс проявить себя в реальном деле, а не в выбивании долгов из проигравшихся лудоманов. Заниматься подобной мелочёвкой мне не хотелось, я жаждал большего.

Из салона пачинко я вышел на улицы Секибары, навстречу лучам полуденного жаркого солнца. Зашёл в комбини неподалёку, прикупил себе там тёмные очки-авиаторы. Жизнь определённо налаживалась.

До семи вечера нужно было где-то переждать, и я решил, раз уж нахожусь на этой стороне Аракавы, наведаться в гости к Такуе. Обрадовать его новостями. После ритуала распития сакэ с Одзавой он станет аники, старшим братом, а я стану младшим.

Вновь подумалось, насколько была проще жизнь, когда у всех имелись мобильники, когда все постоянно были на связи. Можно было бы просто написать или позвонить, договориться о встрече. А тут приходится идти наугад, в надежде застать его дома, куда Такуя не слишком-то часто возвращался.

Даже не припомню, есть ли у него домашний телефон. Даже если есть, номера я всё равно не знаю.

Поэтому шёл наобум, на удачу, как в старые добрые времена. Ладно хоть не придётся бросать камешками в окно или свистеть за забором. Дорогу я помнил, обитал Такуя неподалёку от офиса «Одзава Консалтинг», в крохотной съёмной квартирке формата «комната плюс мини-кухня», в гостинке, если по-нашему. Для одинокого молодого человека – не самый худший вариант.

Добрался я быстро, чувствуя, как начинает ворчать желудок. Как раз можно будет позвать его куда-нибудь пообедать.

Многоквартирный дом ничуть не изменился с моего прошлого визита.

Это был явно не самый лучший район, всё-таки окраина Токио, и дома тут были откровенно бедные. И контингент соответствующий. Какая-то старуха, поливающая цветок в кадке у входа в подъезд, покосилась на меня, пробормотала что-то себе под нос. Мол, ходют тут всякие.

Возле лифта отиралась странная компания крепких парней в цветных пиджаках, и меня кольнуло неприятное предчувствие, так что я свернул к лестнице и поднялся на шестой этаж пешком. После усердной тренировки это далось мне непросто, но мерзкое ощущение близких неприятностей не отпускало меня ни на секунду.

Коридор шестого этажа встретил меня сквозняком, который принёс с собой запах табачного дыма. Возле шестьсот третьей квартиры стоял и курил незнакомый мужик в малиновом пиджаке, подпирая стенку плечом. Смотрел он в сторону лифта и меня пока не заметил. В какой-то из квартир громко играл джей-поп, так, что слышно было даже в коридоре. Сквозь него мне послышались сдавленные приглушённые крики.

Я тихонько прошёл по коридору, приблизился к мужику. Тот наконец услышал шаги, обернулся ко мне. На лацкане пиджака блеснул металлический значок с иероглифом. Кодзима-икка.

– У вас продаётся славянский шкаф? – спросил я.

– Чего? – нахмурился он, поворачиваясь ко мне всем корпусом и вытаскивая изо рта сигарету.

Я незамедлительно пробил ему в челюсть, он даже не успел отреагировать, сполз по той же стеночке, как куль с дерьмом. Я тряхнул руками, чувствуя, как по всему телу ползут мурашки. Кажется, я как раз вовремя. Быстренько обыскал потерявшего сознание якудза на предмет оружия, ничего не нашёл. Глубоко вдохнул, как перед прыжком с обрыва, и толкнул дверь в квартиру Такуи, жалея, что пистолет остался приклеенным в бачке унитаза.

Передо мной открылся вид на разгромленную квартиру Такуи, посередине которой на стуле сидел избитый и окровавленный Такуя-сан, в одних только брюках, а его обрабатывали сразу двое уродов. Я схватил первое, что попалось под руку, высокую металлическую вешалку, стряхнул с неё куртки и, словно копейщик, в длинном выпаде ударил ближайшего из этой сладкой парочки.

Такуя оттолкнулся, рухнул на стуле назад, на спинку, неловко перекатился вбок, ударил босыми ногами второму якудзе под колено. Я снова ударил вешалкой как трезубцем, тут же выпустил её из рук и исполнил мощный футбольный пинок, только вместо мяча была голова одного из людей Кодзимы. Второй успел только выставить руки перед собой, неловко попытался подняться, но Такуя повалил его ещё одним пинком, а я добил его как таракана, с силой наступив сверху, топчущим ударом.

Сердце колотилось, как бешеное. Всё произошло максимально стремительно, в мгновение ока, и если бы не помощь Такуи, всё могло бы закончиться совершенно не в мою пользу. С другой стороны, если бы не моя помощь, Такую-сана здесь бы после всех пыток просто прикончили.

Я торопливо отвязал его от стула, окинул быстрым взглядом. Его основательно так побили, грудь и живот все были в мелких порезах канцелярским ножиком. Такуя осклабился, потёр запястья, восстанавливая кровообращение в кистях.

– С-суки… – прошипел он. – Вовремя ты, братан. Очень вовремя. Я уже думал, всё…

– Ты как, аники? – спросил я, помогая ему подняться.

– Лучше не бывает, – скривился Такуя.

Он выудил из груды вещей мятую белую рубашку, натянул кое-как, шипя от боли. Белая ткань насквозь пропиталась кровью.

– Внизу ещё трое, – сказал я.

– Ага… – сказал он, надевая пиджак.

Затем пришёл черёд носков, искать пару было некогда, и он надел разные, затем надел туфли. Зло взглянул на лежащих бандитов, прошипел ругательство.

– Всё, уходим, – тяжело дыша, сказал он. – Закурить есть?

Я протянул ему сигарету, он взял её дрожащими руками. Зажжённую зажигалку я ему тоже поднёс, тоже сам закурил. Стало немного спокойнее, особенно, когда мы наконец ушли из коридора и начали спускаться по лестнице. Такуя прихрамывал, держась за перила, на мой взгляд, мы шли чересчур медленно, но подгонять молодого якудзу я не стал, ему и так досталось.

– Есть куда пойти? – спросил я.

– К Хироми-куну, – ответил он. – Тут недалеко.

– А если и там… Эти, – предположил я.

– Плохо тогда, – заключил Такуя.

Спустились вниз. У лифта по-прежнему тусовались люди Кодзимы, и я подумал, что лучше было бы выйти по пожарной лестнице. Хотя, наверное, и там дежурит какой-нибудь бычара. Проскользнуть незамеченными не представлялось возможным.

– Тачка есть? – тихо спросил я.

– Не-а, – скривился якудза, держась за левый бок.

– Хреново, – сказал я.

Пробиваться с боем – затея однозначно плохая.

– Давай назад, на лестницу, – потянул я его обратно.

Между этажами находились окна, достаточно большие, чтобы можно было в них вылезти, и решёток на окнах не было. Мы остановились между первым и вторым этажом, и я подёргал ручку на оконной раме. Заперто на ключ, а ключ, скорее всего, у консьержа или других местных служб.

– Вот же… – буркнул я.

– Пошли вниз, прорвёмся, – выдохнул Такуя, бледный и шатающийся.

Теперь, когда адреналин схлынул, ему стало совсем худо. О продолжении драки не могло быть и речи.

– Погоди, – сказал я, снимая пиджак и обматывая его вокруг предплечья и локтя.

Пиджак было жалко, но иного выхода я не видел. Я глубоко вдохнул, выдохнул, отвернулся, чтобы осколки не полетели в глаза. А затем ударил локтем по стеклу, высаживая его с первого удара.

Зазвенели осколки, неожиданно громко, прокатываясь гулким эхом по этажам. Чудовищный акт вандализма открыл нам путь во двор, не к подъёзду, а с торца здания, в маленький переулочек. Я осторожно, чтобы не порезаться, удалил оставшиеся в раме осколки. Повезло, что здесь обычное стекло, а не пластиковые окна.

– Милости прошу, – буркнул я, разматывая пиджак.

Надо же, даже не пострадал. Ни пиджак, ни моя рука. И даже разлетевшиеся осколки не причинили никакого вреда.

– Добро пожаловать в джунгли, – криво усмехнулся Такуя.

Я выбрался первым, прыгнул на асфальт с небольшой высоты между первым и вторым этажами, следом за мной неловко выбирался Такуя. Пришлось помочь ему спуститься. Слишком сильно его потрепали.

– Куда? – спросил я, озираясь по сторонам.

– Туда, – показал Такуя в глубину квартала.

Пошли в указанную сторону, я подставил ему плечо, иначе без моей помощи он шёл слишком медленно.

– Два раза за одну неделю по морде получить это уже перебор, – пошутил Такуя.

– Заживёт, – сказал я.

– Спасибо, Кимура-кун, – криво улыбнулся он. – Я… Я уже правда думал, что мне конец.

– Сочтёмся, аники, – сказал я.

Какое-то время шли молча, Такуя лишь тяжело дышал. Мне этот район был незнаком, но он чувствовал себя здесь как дома, уверенно показывая дорогу. Я несколько раз оглядывался, но преследователей не заметил. Можно сказать, ушли огородами.

– А ты чего вообще ко мне попёрся-то? – спросил Такуя. – Не то, чтоб я был против, но я как-то не ждал гостей.

– Я… Не знал, куда пойти, чтобы переждать до вечера, – сказал я. – Да и хотелось поделиться новостями.

– Это какими? – удивился якудза.

– Одзава-сан предложил мне выпить сакэ, – сказал я.

Такуя даже остановился, резко, как вкопанный.

– Да ладно⁈ – он с силой хлопнул меня по плечу и тут же чуть не зашипел от боли.

– Сегодня вечером, – кивнул я.

– Ну ты даёшь, Кимура-кун! – просиял Такуя. – Сколько тебе лет?

– Восемнадцать, – сказал я.

– Выглядишь старше, – хмыкнул Такуя. – И ведёшь себя тоже. Не знаю, лет на сорок.

Я только пожал плечами в ответ. Не говорить же ему, что мне было больше. Сильно так за полтинник.

Он вдруг нервно рассмеялся. Сначала совсем тихо, затем громче и громче. Я глядел на него с недоумением, какой-то прохожий даже посмотрел на нас с неодобрением.

– Это же получается… У меня будет новый младший братишка! – сквозь смех произнёс Такуя.