Текст книги "Таинственное излучение"

Автор книги: Гарри Тин

сообщить о нарушении

Текущая страница: 11 (всего у книги 16 страниц)

Идя вдоль гор, они добрались до старой стоянки. Ложе из травы давно превратилось в труху. Зато другой памятник прежних дней сохранился намного лучше. Ровная куча камней посередине ущелья была хорошо видна с возвышения. И даже надпись, оставленная для Па и Ма. Такой опознавательный знак еще не скоро превратится в пыль, напоминая об их героическом прошлом.

Альф точно не помнил, где он нашел свой амулет. Где–то у подножия одной из гор. С них и решили начать. Хорошо еще, что Измеритель не находился в рюкзаке у Дормидонта и теперь целехонький стоял на полу пещеры. Решено было искать камни в разных местах, а потом проверять их Измерителем здесь на месте.

Первой принесла несколько камушков Аза. Они были не очень похожи на амулет, но красивые. При замере излучение вокруг них оказалось отсутствующим.

– Вот видите, – радовалась Аза, – чем красивее камни, тем меньше излучение. Мои камушки даже более нулевые, чем у Альфа.

Ну как ей докажешь, что ноль есть ноль и нолистее не бывает? Однако разубеждать ее не стали.

Как ни странно, но удачными оказались уловы и остальных рыбаков. Все найденные минералы обладали защитными свойствами и не имели вокруг себя излучающего поля. Но на эту странность никто не обратил внимания, радуясь находкам.

– Да в этом ущелье, похоже, все камни подходящие. Не зря Па назвал его особенным.

Так оно и было. И опять это не вызвало сомнений.

– Тогда надо набрать их побольше, чтобы в городе хватило материала для исследований, – предложил Дормидонт. – Я не знаю, как мы отсюда выберемся, но еще раз сюда меня калачом не заманишь.

– Каким калачом?

– Это древняя поговорка. Калач – что–то очень хорошее, например, смазка или оптическая линза высокой прозрачности.

– Дормидонт прав, – согласилась Аза, у которой опыт от штурма гор был такой же отрицательный, как и у него. – Наберем этих камней побольше и начнем думать, как отсюда выбираться.

К вечеру куча была довольно большой. Камни складывали около знака посередине ущелья. Потом начали набивать рюкзаки. Часть камней, которой как раз хватило бы на рюкзак Дормидонта, даже не поместилась.

Оставалось совсем ничего – выбраться из ущелья.

Глава 15
Огонь в ночи

Можно было попытаться найти еще один подземный ход. Если бы он нашелся, у них не было бы проблем с птицами. Переждать на выходе до темноты, а ночью перейти долину.

Но шансов на успешное завершение таких поисков почти не было. Наличие же ловушек делало переход даже по найденному ходу чрезвычайно рискованным. В прошлом году им просто повезло. Хотя за такое везение пришлось расплатиться потерей Марса.

Переход через горы был не менее опасен и сложен. Даже в случае подъема наверх, неразрешимой оставалась проблема спуска при нападении птиц. Спускаться же ночью в горах было равно самоубийству. Единственным преимуществом по сравнению с подземным переходом являлось то, что опасности здесь можно было смотреть прямо в глаза. Слабое утешение при равных шансах на успех.

Жвачкин и Альф стояли за второй вариант. Дормидонт и Аза склонялись больше к подземным поискам.

– А давайте все доверим случаю, – вдруг предложил Альф. – Тогда, если что и случится, во всем будет виновен он.

– Давайте, давайте, – подхватили остальные радостно, как будто Альф уже перевел их через горы, а не просто предложил выбирать между «орлом» и «решкой».

Альф взял маленький камушек и за спиной зажал его в один из кулаков. Затем выставил их вперед и предложил Азе:

– Если угадаешь камушек, идем через горы, если нет, ищем подземный ход.

– В правой, правой руке, – шепотом начал подсказывать ей Дормидонт, которому левый кулак показался толще.

– В правой, – послушалась его Аза.

Альф разжал указанный кулак с камушком внутри.

– Эх, Дормидонт, – накинулась на того Аза, – ты даже подсказывать не умеешь. Это тебе не рюкзаки терять!

– Значит, через горы! – резюмировал Альф. – Главное для нас сейчас – подняться на вершину ущелья. Вниз спускаться будет легче, так как в рюкзаках имеется большой запас веревок. Привязываем веревки к вершине и затем по ним вниз.

– А птицы?

– Пока Аза отгадывала руки, мне пришла в голову простая стратегия спуска.

– Простая, но гениальная, – как будто она знала о чем идет речь, уточнила Аза.

– Может и не гениальная, – скромно потупился Альф, – но должна сработать. Если пересказать ее в двух словах, то это – «не спешить».

– Да мы и так никуда не спешим, – удивился Дормидонт.

– Ну, тогда ты все понял. Находясь на вершине, мы находим ниже ее ближайшее подходящее укрытие. Поздно вечером или рано–рано утром, когда почти ничего не видно, делаем быстрый короткий спуск. И прячемся. Поэтому рассвет застает нас в укрытии. Дальше целый день никуда не двигаемся, даже если птиц и не будет видно. Затем, уже в темноте, повторяем этот маневр. И так далее. Здесь главное – выдержка. В таких условиях спуск может занять целый месяц, а то и больше. Ну и пусть. Лишь бы не рисковать. Ведь стоит птицам один раз заметить нас и нам не уйти.

– Как–то противно так долго прятаться, – уныло проблеял Жвачкин, который и пяти минут не мог простоять спокойно.

Но Аза с Дормидонтом поддержали Альфа. Одно дело выбрать заранее место и путь, а затем быстро съехать по веревке на 10–20 метров. И совсем другое, когда тебя клювами выковыривают из–под–камня, чтобы затем с неба сбросить вниз.

Переход приобретал какие–то стройные формы. Когда же Альф дополнительно предложил подыматься не по одиночке, а в связке, то план получил свое логическое завершение.

Подыматься в связке означало следующее. Вся группа связывалась в цепочку одной веревкой, причем расстояние между горновосходителями было не менее десяти метров. Впереди и сзади располагались самые опытные, а посередине – менее умелые и сильные.

В роли переднего вызвался идти Жвачкин, который чувствовал себя в горах, как Буль в воде. Когда–то Аза за это назвала его горным козлом. Поэтому Альфу автоматически досталось место замыкающего, Дормидонта и Азу разместили между ними. Азу вслед за Дормидонтом.

Первому приходилось тяжелее всех. Ему никто не помогал. А он сам подтягивал за собой остальных. К тому же в самых трудных местах Жвачкин мог забивать в скалы крючья, за которые крепилась веревка.

Но не это самое любопытное при подъеме связкой. Здесь пока все понятно. Более сильный впереди помогает более слабому сзади. Самое любопытное в хождении связкой то, что последние не являются в связке лишним и ненужным балластом. В критические моменты именно они оказываются самыми необходимыми в группе.

Это происходит когда передний альпинист, не в силах преодолеть подъем, срывается вниз с горы. В обычных условиях он должен разбиться. Не то в связке. Последний, видя такую ситуацию, закрепляет свою веревку на ближайшем крючке или сам покрепче цепляется за все возможное.

Бывший первый, падая, пролетает мимо заднего, но в последний момент останавливается веревкой, закрепленной за крюк или удерживаемой товарищем. Последний в этот критический момент становится первым! Теперь уже он помогает бывшему первому и вытягивает его наверх. Именно эта круговая взаимовыручка и является основой связки.

В такой вот связке и началось восхождение, следуя стратегии «не спешить». Понемногу все приноровились к этой манере восхождения и дело пошло довольно быстро. Правда, из–за своей ловкости и смелости Жвачкин ни разу не сорвался. Но смелость у него была именно потому, что его страховали.

Однако все предугадать в подъеме было не возможно. Поэтому, когда после очередного подъема перед ними открылась довольно ровная площадка, им пришлось остановиться. Площадка, куда хватало глаз, тянулась вправо и влево. Дальше опять шли горы, но при этом нависая над площадкой широким карнизом.

– На такой карниз просто теоретически невозможно забраться, – уверенно заявил Жвачкин.

– Смотря кому, – не согласился с ним Альф. – По теории муха или любой паук могут спокойно проползти эту стену с отрицательным склоном.

– Так то муха, – поддержала Жвачкина Аза, – а это козлик. Если уж он не может, то мы и подавно.

– Забросить кошку на такую верхотуру также не удастся, – продолжал задумчиво Альф.

– Так у нас нет кошки, – удивился Жвачкин. – А то можно было бы попробовать. Только что это нам даст? Кошка наверху, а мы внизу?

– Не живая кошка, – отмахнулся Альф.

– Мертвая? – испугалась Аза.

– Нет, так у альпинистов называется веревка с трехзубым крючком на конце. Она за все цепляется, поэтому и называется кошкой.

Все обескураженно стояли, не зная что делать. Один Дормидонт что–то напряженно пытался вспомнить.

– Катапульта! – наконец радостно расслабился он. – Римская катапульта для штурма крепостей. С ее помощью они перебрасывали через высокие стены огромные камни.

– Ну, ты не Дормидонт, а Дормидонтище! – восхитилась Аза, теперь полностью доверявшая ему во всяких исторических воспоминаниях.

– Если бы у нас была настоящая катапульта, – продолжал Дормидонт, – то с ее помощью мы бы легко забросили на карниз самих себя. Вместо камней. К сожалению, у нас такой катапульты нет. Но мы можем быстро сделать упрощенный вариант и забросить на карниз не себя, а кошку с веревкой. Для этого нам нужна доска, палка или труба длиной в несколько метров.

Нужной доски и палки у них не было, но зато вдоль площадки то там, то там росли чахлые маленькие сосенки, выросшие из заброшенных в горы шальным ветром семян. Цепляясь корнями за трещины в камнях, такие деревца встречаются в любых горах до высоты нескольких километров.

Сосенки были маленькие и кривенькие. Но им было достаточно и трех метров. Срубив одну и обрубив ветки, ствол передали Дормидонту

Тот топориком обработал концы, сделав их плоскими. После чего положил вновь испеченную катапульту поперек неширокого валуна.

– Все, готово, – отрапортовал он.

– Вот эти качельки и есть знаменитая римская катапульта, которой завоевали пол мира? – разочаровалась Аза.

– Только принцип действия тот же, – вынужден был признать Дормидонт. – Те были махины в несколько этажей, а главное бревно в толщину превосходило человека. Они перевозились на колесах и были разнообразнейшим образом украшены.

– Это меняет дело, – удовлетворилась Аза.

Кошку с привязанной к ней веревкой Дормидонт положил на один конец ствола, который был дальше от карниза. А на другой конец он просто–напросто запрыгнул сам. При этом противоположный конец резко поднялся вверх, таща за собой, веревку.

Кошка взлетела до уровня карниза, затем лениво перевернулась в воздухе и со свистом устремилась обратно вниз.

– Эй, берегись! – крикнул Дормидонт Жвачкину.

Тот засуетился, не зная куда убегать. Сзади – пропасть, впереди – скала, места мало. Если бы не Дормидонт, в последний момент отдернувший его в сторону, то последствия могли быть печальные.

– Чуть кошка не съела козлика, – довольная, что все кончилось хорошо, развеселилась Аза.

Оказалось, что стрелять кошкой из катапульты не такое простое дело. Казалось, что она вот– вот упадет на карниз. Дормидонт пробовал раз десять и каждый раз кошка летела в любую сторону кроме той, куда было нужно. Он менял угол наклона, по–разному укладывал бревно, даже запрыгивал на него с рюкзаком.

– Надо отдохнуть, – наконец не выдержал он. – Будем считать это первой тренировкой. На этот счет у древних даже соответствующая поговорка была: «И Рим не сразу строился».

После Дормидонта пробовал Альф. Его попытки закончились тем, что он чуть не потерял кошку, которая улетела в пропасть и ее еле вытащили.

– Вся надежда, Шоколадик, только на тебя, – вкрадчиво предложила Аза, хотя игры с кошкой тому категорически перестали нравиться.

Но от предложения, сделанного таким образом, трудно было отказаться.

То ли от большого мастерства, то ли от чего другого, но Жвачкин с первого раза забросил кошку на карниз. Дормидонт потом говорил, что такое вышло случайно, но оставим эти слова на совести Дормидонта.

Остальное было делом техники. Жвачкин по канату залез наверх, и поднял весь груз который ему подали снизу. Затем то же проделали и остальные.

Лазить по канату очень просто, если знаешь технику этого дела. Канат внизу переплетается между ступней, что позволяет в любой момент остановиться и передохнуть без всяких усилий. Труднейшей частью подъема является последняя, когда надо выбираться на поверхность. Но наверху им помогал Жвачкин.

Поднявшись на карниз, роботы с удовлетворением убедились, что самая трудная часть подъема для них позади. Хотя до вершины было еще не близко, оставшаяся часть представляла собой относительно ровный склон без каких–либо сюрпризов.

Следуя стратегии «не спешить», на последний отрезок затратили целый день. Зато все обошлось спокойно. На рассвете следующего дня они сделали первый короткий бросок по обратной стороне ущелья.

Птицы не появились. Но сидя под большим нависшим валуном, отступать от первоначального плана не собирался никто. Капризный нрав птичек был хорошо известен. Так же как и их свирепость.

Без особых проблем прошли и четыре следующих спуска. За день они внимательно, изучали предстоящий путь, чтобы как можно быстрее преодолеть его в сумерках.

Однако с шестым переходом вышла заминка. Перед ними лежал бездонный провал между скал. До противоположной стены его было метров шесть и сама она находилась на десять метров ниже того места, где расположились роботы.

Всего каких–то шесть метров! Бревно побольше и мост готов. Но где его взять? Мудрая поговорка другого, не римского народа, говорит, что «дорога ложка к обеду». Бревно нужно было именно здесь, а не в лесу. Очень нужно. Но его не было.

Перебраться по веревке на ту сторону? Но как зацепить кошку, если противоположный край провала ниже, чем место, где находятся они?

И все же эта задача была решена. Пока только теоретически. Что будет на практике, не знал никто. Основная трудность заключалась в коротком времени исполнения. От предрассвета до рассвета.

Еще в полной темноте выбрались они из–под укрытия и подошли к провалу. Едва начал проступать его противоположный край, как Жвачкин перебросил на него кошку. Ни за что не зацепившись, она мягко легла на грунт.

Это было только начало. Затем он опустил в провал свой конец веревки. Теперь она висела между двух краев, как висит скакалка в руках двух девочек, одна из которых много выше другой.

Закрепив свой конец, Жвачкин стал спускаться вниз. Достигнув перегиба спущенной веревки, он начал подниматься, но на этот раз по •другому ее концу. В этом и заключалась вся хитрость. Теперь он лез наверх, поэтому крючья крепко впились в грунт и хорошо его держали.

Поднявшись на другую сторону, Жвачкин замотал веревку с кошкой за ближайший большой валун. Получился веревочный мост.

Удовлетворенный проделанной работой Жвачкин повернулся к друзьям, чтобы начать помогать им осуществлять переход. И первое, что он увидел там, было испуганное лицо Азы с головой, запрокинутой вверх.

Инстинктивно Жвачкин сам обернулся в том же направлении. На небе ничего не было, кроме двух маленьких черных точек. Но они–то знали, что это обозначает. Как знали и остроту зрения железных орлов.

– Быстро прятаться! – одновременно выкрикнули Жвачкин и Альф.

На том берегу укрытие было совсем рядом. На этом же краю местность Жвачкину была незнакомой. Времени перебираться по веревке на ту сторону не было. Двух поворотов головы туда–сюда в поисках укрытия было достаточно, чтобы за это время точки превратились в хорошо различимых птиц. Птиц, без сомнения, направлявшихся прямо к ним.

Больше не раздумывая и не выбирая, он бросился вперед к ближайшему нагромождению камней и чего–то еще. К этой же куче устремились и птицы.

Быстрота решала все. Жвачкин упал и куда–то пополз. Тут его сзади что–то пресильно ударило в одно место пониже спины. Это сразу показало, что укрытие у него пока что не совсем надежное.

Новый удар туда же еще больше усилил уверенность в этом. Кругом были только небольшие камни, откуда–то на голову даже свалилось несколько тряпок. Дернув головой, чтобы освободиться от них, он вдруг почувствовал, что голова куда–то просунулась между всем этим нагромождением. Третий удар, теперь уже с попыткой вытащить его из норы, убедил его, что двигаться можно только вперед. Собрав последние силы, Жвачкин вслед за головой просунул и все тело сам не зная куда.

Это была даже не нора, а какая–то берлога. Неизвестного зверя. Твердые предметы в ней соседствовали с чем–то мягким. Однако Жвачкина беспокоила только встреча с хозяином. К счастью, он пока не появлялся.

При скудном освещении ничего нельзя было рассмотреть. Свет пробивался сверху через малюсенькие дырочки в потолке. По постоянному затемнению этих дырочек и металлическому звяканию было отчетливо ясно, где на потолке находятся птицы. На потолке для него, Жвачкина, а для них – на крыше.

Полдня, проведенные в берлоге со сторожами наверху, не прибавили ни на грамм уверенности Жвачкину. Зато он кое–что понял. И это кое–что могло им здорово помочь. Но только в том случае, если ему удастся продержаться здесь.

Последняя мысль пришла в голову только сейчас. Если раньше птицы ходили по крыше, то теперь они начали действовать, приняв какое–то решение. Объектом их внимания стали те самые дырочки, через которые к Жвачкину поступали крохи света. Они весьма разумно предположили, что если через маленькую дырочку поступает маленькая порция света, то через большую они могут пролезть и сами.

Птицы выбрали две рядом находящиеся дырочки и начали их разбивать своими клювами, постепенно расширяя и удлинняя их по направлению друг к другу. Сначала у них ничего не получалась, так как дырочки были маленькие, а клювы, наоборот, очень большие. Жвачкин приободрился и уже не скрываясь, стал поддразнивать хищников.

– Ну что, съели? Это вам не щи лаптем хлебать. В старину тоже умели строить! Стучите, стучите. Вам даже щепочки не удастся отколоть. До чего вы бестолковые птички, если даже этого не понимаете. Тук–тук–тук.

При этом Жвачкин почему–то постучал по своей голове.

Стучать он начал весьма активно и весело. Затем непроизвольно это движение у него больше стало походить на почесывание затылка. Еще бы ему не зачесаться! Птичкам наконец–то удалось просунуть свои клювики в дырочки и дело сразу пошло на лад.

Они теперь не пытались отломать, а просто перетирали в клювах потолок убежища Жвачкина. Довольно скоро на месте двух дырочек появилась целая полоска света длинной сантиметров тридцать.

– Ха–ха, – приободрился Жвачкин, поняв, что птицы не расширяют дырку, а просто зачем–то делают щель в крыше. – Может вы хотите распилить корзину пополам? Тогда на здоровье. Пилите, птички, пилите. Когда дойдете до поперечных брусьев, тогда может до вас и дойдет кое–что.

Похоже, что это дошло до них значительно раньше. Или они с самого начала не собирались этого делать. Перестав вести полоску дальше, вторую стали расклевывать под углом 90 градусов к первой.

Еще не понимая почему, это очень не понравилось Жвачкину. Хотя что здесь было непонятным? Птички делали аккуратное окошко в крыше, через которое и собирались вытащить его наверх. Или самим забраться внутрь. Что было для Жвачкина совершенно одинаково.

– Кыш отсюда! – взмахнул он рукой. При этом задел клюв одной из птиц. Та тотчас отдернула его. Видимо, это ей не особенно понравилось.

Зато понравилось Жвачкину и он стал лупить чём попадя по противным клювикам.

– Пожалуйста, получите! – произносил Жвачкин, трахая какой–то железкой первую птицу по носу. – И вы получите, да еще с доставкой, – обращался он ко второй. – По затылку и по носу, по рогам и без вопросов, – рычал он, нанося удары налево и направо.

Это на какое–то время задержало разрушительный процесс, но не остановило его полностью. Пусть гораздо медленней, но и вторая полоска была закончена. Вот уже опилки начали сыпаться с третьей полосы. Жвачкин не видел их, а только чувствовал это, так как свет перестал поступать в его берлогу. На улице быстро темнело.

– Солнце, солнце, спать иди. Птица, птит ца, вон лети, – как молитву шептал он.

Это помогло и через несколько минут по шуму крыльев он понял, что на сегодня его оставили в покое. Одновременно стало ясно, что следующий день ему не пересидеть. Все надо было решать этой ночью.

Вылезя на поверхность, он медленно, наощупь, пополз к провалу. В такой темноте существовала большая вероятность обнаружить его, лишь свалившись туда. Также наощупь он нашел валун, к которому была привязана веревка на его стороне. После этого Жвачкин позвал остальных.

Тут же с противоположной стороны ему ответил Дормидонт, который, по–видимому, также только что дополз до провала.

– Слава боту, что ты живой – услышал Жвачкин его голос. – А то мы никак не могли понять, что они там целый день клюют. Ведь таким «крошкам» ты только на один зуб.

– Я кормил их обедами Альфа, – вяло пошутил в ответ Жвачкин. – Лучше зови всех сюда. Надо прямо сейчас, ночью, пересечь эту преграду.

– Зачем?

– Некогда объяснять На этой стороне я вам все расскажу.

К этому моменту остальные, слыша переговоры Дормидонта, сами подтянулись к провалу.

У туристов существует несколько способов переправы по веревке над пропастью. Но навряд ли кому доводилось это проделывать ночью. Здесь любой способ становился смертельно опасным. Если бы дело было днем, то немного повыше первой они бы натянули вторую веревку и перешли обрыв по нижней, держась за верхнюю. Но не видя ничего под ногами, сейчас это выполнить было невозможно.

В конце концов сделали так. На канат навесили крючок в форме буквы «г». Затем Альф помог Дормидонту спуститься вниз. Тот ухватился руками за крючок и приготовился к движению. Аза ожидала, что Дормидонт будет сопротивляться ночной переправе. Но получилось наоборот. Не видя ничего вокруг, в особенности самой бездонной пропасти, он философски относился ко всему происходящему и даже подбадривал Азу.

– It is very simply и очень не страшно. Висишь себе на веревочке и… Ой!

Это Альф отпустил Дормидонта и тот заскользил на крючке к противоположной стороне. Не успело эхо от «ой!» замолкнуть, как Жвачкин уже вытаскивал его на противоположной стороне.

– It is O.K. It is all right. Было очень приятно проделать такой ночной променад и встретить вас здесь в добром здравии, – церемонно обратился он к Жвачкину.

– Хватит болтать, – остановил его непонятное ночное красноречие тот. – Болтун – находка для шпиона, а я не шпион. Так что быстрее вылазь и освобождай место другим.

– It is wonderful! – нисколько не обиделся тот. – Лезу, лезу. Уже весь вылез..

– Ну и молодец! Давайте сюда Азу! – крикнул Жвачкин на ту сторону.

– Иду к тебе, мой Дормидонт, – услыхал Жвачкин с той стороны.

– Похоже, ей на пару с Дормидонтом только ночью по горам лазить, – недоуменно пожал он плечами на такое их поведение.

Он выловил Азу, а вслед за ней помог выбраться и Альфу, который на той стороне все проделал самостоятельно.

– Идите за мной. – Взявшись за руки и вытянувшись в цепочку, все потихоньку потянулись за Жвачкиным и скоро стояли перед его убежищем.

– Куда дальше? Ничего не видно.

– Никуда. Дальше все будем делать на ощупь. Возьмитесь все вот здесь и потяните, вверх, – Жвачкин персонально каждого поставил на нужное место. – Взялись все вместе!

Что–то поднялось под их руками, а потом куда–то опрокинулось.

– Теперь подождите меня немного, – и Жвачкин мгновенно исчез.

– Затем рядом с ними послышалось какое–то шуршание. То ли что–то тянули, то ли что–то падало.

– Что это он там делает? – поинтересовалась Аза.

– Кто его знает Это. ведь Жвачкин. Всегда сначала сделает, а потом скажет. Возможно место для нас освобождает, а возможно и дурака валяет. С него станет!

– Э–эй, Шоколадик, ты где? – тихонько позвала Аза. – Может тебе помочь?

– Сейчас, сейчас. Тут ничего не видно. Но, кажется, я нашел.

И опять что–то зашуршало между камней.

– Все, залезайте сюда!

– Сюда это куда? – не поняла Аза.

– Да прямо там, где вы стоите.

У Азы этого «прямо там» почему–то не оказалось. Зато Дормидонт куда–то залез и, судя по звуку, сразу же упал. Откуда–то появились веревки, мешающие подойти друг к другу.

– Ну все, теперь дело за Азой. За Азой и удачей, – наконец произнес появившийся опять среди них Жвачкин и взяв руку Азы, потянул ее к чему–то.

– Крути!

Аза не имела понятия, что крутить. Но то, что оказалось у нее под рукой, оказалось очень знакомо этим самым рукам. Они без вмешательства Азы крутанули это что–то

И внезапно над их головами вспыхнул огонь! После полной темноты он показался таким ярким, что на время ослепил их. Постепенно глаза привыкли к голубоватому пламени. Осмотревшись, Аза не смогла скрыть своего изумления.

– О–о!

В неверном свете огня вдруг обнаружилось то, во что трудно было поверить. Они находились в корзине их пропавшего махокрыла* Огонь над головой был огнем газовой горелки. А мешающие им веревки – креплениями корзины к воздушному блину, смятые очертания которого теперь угадывались рядом с корзиной.

– Не может быть!!

– Может, может, еще как может, – торжествующе ответил Жвачкин. – Я сам сначала не поверил себе, когда удирая, залез под него. И лишь когда отбиваясь от птиц, обнаружил в своих руках ножны от моей шпаги, поверил в это.

– Так значит он далеко не улетел, а тут застрял.

– И мы нашли его.

– Вернее, он сам нашел нас.

– А если он порвался о скалы?

– Когда увидим это, тогда и будем думать. Затем сейчас беспокоиться. От другого голова болит.

– Дормидонтик, у тебя уже головка болит? Бедненький. Совсем как человек стал. Больной–больной.

– Да нет, это так, просто выражение. На самом деле у меня все в порядке.

– Ну и хорошо! А то еще и тебя лечить. От другого голова болит.

– Эй, вы, со своими больными головами! Надо делом заниматься. Почему блин не поднимается? Ведь ночь уже прешла свою половину.

– Терпение, – ответил Дормидонт, у которого хоть и болела голова, но который тем не менее все знал. – Дело в низкой температуре окружающей среды. Ночью в горах всегда очень холодно. Поэтому нужно достаточно много времени, чтобы прогреть наш блин.

– А что, если не успеет прогреться?

– Да не тревожься ты заранее обо всем! До рассвета еще есть время.

Он оказался прав. Вскоре раздался какой–то скрип. Это в морозном воздухе начали расправляться складки оболочки блина.

– Давай, Аза, поддай! – раздались воодушевленные голоса.

– Все уже на пределе, от меня ничего не зависит, лишь бы блин не подвел.

С блином, похоже, все было в порядке. Он еще не тянул их вверх, но уже не касался земли. Скоро воздушный гигант завис точно у них над головами.

Стропы натянулись и зазвенели, показывая, что шар набрал мощь и скоро будет готов нести их вперед. Но и ночь была на исходе. Вдали на горизонте появилась тонкая серая полоска. А ведь им надо было еще перелететь зону действия боевых орлов–разбойников!

Серая полоса над горизонтом росла прямо на глазах. Несколько лишних минут могли погубить весь их план.

– Ну же, ну! – Чуть не плача, Аза просила блин.

Корзина дрожала, но отрываться от земли, похоже, не собиралась.

– Выбрасывай все лишнее за борт! – внезапно решился Альф. – Все, что висит снаружи, обрезай!

Роботы понимали необходимость решительных мер и поэтому приказание было тотчас исполнено. Шар словно ждал этого. Он резко подпрыгнул вместе с корзиной вверх и застыл невысоко над землей.

Не хватало какого–то маленького толчка.

– Можно выбросить один рюкзак с образцами, – предложил Дормидонт. – Их у нас целых три.

– Давай, бросай! Некогда раздумывать.

Блин немного подумал, согласиться ли с предложенной жертвой, и медленно двинулся вперед. Тут же, не дожидаясь команды, заработали дружно весла и педали. Махокрыл. набирал скорость одновременно с рассветом.

За птицами никто даже не наблюдал. Вся энергия уходила на разгон тяжелого, непроснувшегося махокрыла.

Однако птицы так и не появились. А когда на востоке показались первые лучи восходящего солнца, махокрыл был далеко от опасной зоны. Перед ними лежал прямой путь домой.