Текст книги "Ночь оборотней"

Автор книги: Гарри Норман Тертлдав

сообщить о нарушении

Текущая страница: 3 (всего у книги 17 страниц)

Рикольф встретил гостей на караульном посту. Это был крепкий мужчина лет пятидесяти, с красным скуластым лицом и голубыми глазами. Туника, штаны – все яркое, модного кроя, однако простой меч, висевший на поясе, явно не знавал отдыха, судя по многочисленным зазубринам с обеих сторон клинка. Со времени их последней встречи рыжие волосы и борода Рикольфа заметно поседели, а еще Джерин заметил тревожные морщинки вокруг глаз и рта.

Не успел Джерин выбраться из повозки, как его уже заключили в медвежьи объятия, потом чуть не сломали при рукопожатии кисть и наградили отчаянно-радостными тумаками.

– О великий Даяус, глядящий на нас с небес! Парень, неужели прошло десять лет? Ты стал настоящим мужчиной! И впрямь мы не виделись десять лет, хотя живем в пяти днях пути друг от друга. Больше такой чепухе не бывать!

Высвободившись из лап Рикольфа, Джерин сказал:

– Это все верно, но я сомневаюсь, что у нас с тобой хоть раз выпадало по пять свободных дней кряду за все эти годы.

Затем он поведал о цели своей поездки на юг. Рикольф мрачно кивнул, и Джерин продолжил:

– Если верить бродячим торговцам, у тебя тоже не все спокойно.

– Было, пока прошлой зимой я не отправил к праотцам своего надоедливого кузена, – пояснил Рикольф и пристально взглянул на Вэна. – Это твой новый подручный? Я думал, что слухи, которые о нем ходят, полная чушь, однако теперь вижу, что они более чем правдивы.

– Скорее товарищ, – ответил Джерин и представил мужчин друг другу. Вэн степенно и почтительно пожал своей широкой ручищей, покрытой густой золотистой порослью волосков, руку Рикольфа.

– Приветствую тебя, Вэн Крепкая Рука. Мой дом открыт для тебя. Кстати, – Рикольф вновь повернулся к Джерину, – не хотите ли смыть с себя дорожную пыль перед ужином в моей бане? Думаю, время нам позволяет.

– В бане? – недоуменно переспросил Джерин. – Вот это да! А я-то думал, мне придется плескаться в холодных ручьях или вонять, как навозная куча, пока я не перевалю через горы.

Рикольф был явно польщен.

– Насколько мне известно, я первый, кто обзавелся подобным излишеством в здешних местах. И ничуть не жалею. Я велел построить ее прошлым летом, когда рассылал приглашения неженатым баронам севера и некоторым из тех, кто живет к югу от Керс. Чтобы выбрать достойного жениха для моей дочери Элис. Понимаешь, моя жена Ире не оставила мне сыновей, и надежд обзавестись ими в будущем у меня тоже нет, поскольку я не собираюсь жениться. У меня было три незаконнорожденных сына, и один из них подавал большие надежды, но грудная лихорадка унесла их в позапрошлую зиму. Всех троих, вот бедняжки. Поэтому после моей смерти мои владения перейдут к Элис и к тому, за кого она выйдет замуж. Джерин, ты тоже должен был получить мое приглашение. Я знаю, что ты все еще холост.

– Да, я его получил, но меня ранили. Стрела трокмэ вошла в плечо. Рана была глубокой. Я опасался, что в дороге она загниет, и послал свои извинения.

– Верно, теперь я припоминаю. Я очень тогда расстроился. Ты показал себя славным малым после… хм… смерти Дарена и Дагрефа.

– Я не очень-то был готов к новой роли, – пожал плечами Джерин. – Отец всегда рассчитывал на Дагрефа. Ведь он был старше меня и прирожденный воин. Кто мог подумать, что трокмуа убьют их обоих? Уж не отец, это точно. Что до меня, то я все еще жив, так что, думаю, не опозорил их память.

Он решил сменить тему разговора: воспоминания о погибшем отце все еще были болезненны.

– А теперь лучше покажи мне свою баню, пока твои собаки не приняли меня за кучу дерьма.

С этими словами он почесал за ухом лохматую рыжую голову, обнюхивавшую его лодыжки. Пес отчаянно махал хвостом, высовывая язык. В голове Джерина промелькнуло какое-то смутное воспоминание.

– Убирайся, Разбойник! – прикрикнул Рикольф. Пес не обратил на окрик хозяина никакого внимания. – Это животное считает, что все здесь принадлежит ему, – проворчал Рикольф. Он взял Джерина под руку и показал, куда идти. – Ступайте, расслабьтесь. А я пока велю позаботиться о ваших лошадках.

Купальные лохани у Рикольфа были высечены из известняка. Снаружи их украшали речные божки и нимфы. Джерин сразу понял, что они доставлены сюда с юга. Местным каменотесам такое не по плечу. Отмокая в горячей воде, он сказал:

– Рикольф очень радушен. Я уже думал, что никогда не почувствую себя снова чистым.

Туша Вэна едва умещалась в лохани, но и он что-то пробурчал в знак согласия, затем спросил:

– А что за дочь у этого Рикольфа?

Джерин смыл тину с бороды и ответил:

– Я знаю об этом не больше тебя. Десять лет назад она была маленькой, тощей и жалела, что родилась не мальчишкой.

Они вытерлись. Вэн посвятил несколько минут полировке якобы потускневших частей своей кирасы и расчесыванию ярко-красного султана на шлеме. Джерин опять облачаться в доспехи не стал. Вместо них он надел тунику небесно-голубого цвета и черные штаны.

– Ты в своем облачении можешь отправиться куда угодно, – сказал он, – я же в своих доспехах буду выглядеть распоследним служакой. Даже то, что сейчас на мне, не очень-то к месту. Южане, завитые и напомаженные, несомненно придут в своих тогах. Они их обожают. – Он нарочито томно повел рукой, потом заключил: – И вообще они очень милы.

– Ты не слишком-то их жалуешь, а, капитан?

Джерин криво усмехнулся.

– В том-то и странность. Счастливейшие дни моей жизни протекли к югу от Керс. Какой-то частью души я южанин, но не могу это открыто показывать дома. Лисья крепость не поняла бы меня.

Рикольф ввел их в просторную главную залу, где перед алтарем Даяуса дымилась громадная груда жирных костей.

– Ты неплохо подкармливаешь нашего бога, – заметил Джерин.

– Он это заслужил. – Рикольф обратился к мужчинам, сидящим за длинным столом. – Позвольте представить вам, господа, барона Джерина по прозвищу Лис и его товарища Вэна Крепкую Руку. А вы, в свою очередь, познакомьтесь с собравшимися. Вот Райвин Лис…

Джерин уставился на человека, носящего то же прозвище, что и он сам. Райвин тоже посмотрел на него. Его чисто выбритое лицо ничего абсолютно не выражало. Типичный южанин. О том говорили не только гладкие щеки, но и свободная зеленая тога и золотое кольцо в мочке левого уха. Джерину обычно нравился облик южан, однако серьги – это излишество, это уже чересчур.

Рикольф продолжал представлять присутствующих.

– Румодд Длинный Лук, Лэйдред Завоеватель, Вольфар Топор…

Последнее имя заставило его внутренне крякнуть. Вольфар, смуглый толстяк с густыми бровями, жесткими черными волосами и кудлатой, нечесаной, доходившей ему почти до пояса бородой, был западным соседом Лиса. Позапрошлой зимой у них произошла кровавая стычка из-за какого-то пустяка, а потом Вольфар уехал. По приглашению Рикольфа к его дочери, значит.

Рикольф между тем продолжал бубнить, перечисляя прочих гостей, потом перешел к домочадцам. Джерин маялся, он хотел есть, и аппетит его разгорался все больше. Наконец Рикольф произнес:

– А вот и последняя, но ничуть не менее важная персона, чем все вышеназванные, моя дочь Элис.

Джерин едва ли заметил, как Вэн сорвал с себя шлем и в полном боевом снаряжении умудрился изобразить нечто вроде поклона. То, что скрывалось под золоченым нарядом сегодняшней Элис, наглядно свидетельствовало, насколько способно менять мелких пигалиц время. В какой-то десяток лет! На мгновение он пожалел о том, что она не надела платье с более открытым лифом, как это принято у южан, однако и то, что имелось на ней, прекрасно подчеркивало все ее стати.

Длинные каштановые волосы волшебно струились по белоснежным плечам, зеленые смеющиеся глаза дрогнули и стали чуть шире.

– Я хорошо вас помню, лорд Джерин, – сказала Элис. – В прошлый ваш приезд вы играли со мной, сажали меня на колени. Однако времена меняются.

– Вы совершенно правы, миледи, – сокрушенно вздохнул Джерин.

И сел на первое попавшееся место, оказавшись между Райвином и Вольфаром.

– Сажали, значит, ее на колени? – переспросил Райвин. Его мягкий вкрадчивый голос превращал все им сказанное в нечто, подобное южным затейливым кружевам. – Я бы погрешил против истины, если бы сказал, что подобное желание не посещало меня, равно как и, позволю заметить, многих из тех, кого мы тут видим. Но вот появляется человек, уже, оказывается, воплотивший в реальность самые трепетные мечты целого десятка знатных вельмож. Поистине, за этим парнем надо следить в оба.

И он с чопорно-опечаленным видом поднял свою кружку. Возможно, даже с долей издевки, однако Джерин решил, что это не так, и в свою очередь осушил кубок. Выпив эля, Райвин скривился. Ну, естественно, ведь все южане предпочитают пиву вино, однако к северу от Керс виноград растет неважно.

Кто-то ткнул Джерина локтем под ребра. Вольфар радостно улыбался ему, обнажая обломанные, но крепкие зубы. Джерин подозревал, что в нем есть что-то от оборотня. Его волосатость чудесным образом изменялась по мере кружения по небу четырех лун, а три года назад, когда Нотос и Мэт одновременно сделались полными, прошел слух, будто Вольфар один отправился в леса трокмуа и загрыз там несколько человек разом.

Сейчас, к счастью, он выглядел вполне цивилизованным и воспитанным элабонцем.

– Как поживаешь, Лис? – спросил он.

– Пока неплохо, – спокойно ответил Джерин.

Краем глаза он увидел, как Райвин поднял бровь с тем особенным выражением на лице, которое и ему самому было присуще. Уникальное выражение. За другими Джерин его не знал. Он вдруг почувствовал, что прошел своеобразное испытание.

Когда наконец принесли еду, в животе у него уже бурлило. Повара Рикольфа готовили просто, не прибегая к помощи всяческих специй или приправ, без которых, как помнил Лис, не обходились их собратья на юге. Еда была незамысловатой, но вкусной. Говядина жареная и вареная, жареная птица с хрустящей коричневой корочкой, баранина, свиные ребрышки в остром соусе, сливочный сыр с твердой вкусной кожицей, густой суп в горшочках и горы свежеиспеченного хлеба. Доброе пиво Рикольфа служило приятным дополнением к ужину. Молоденькие разносчицы бегали взад-вперед с бронзовыми блюдами в руках, пытаясь выиграть гонку с людским аппетитом.

Райвин и еще пара гостей порой похлопывали пробегающих мимо девчонок. Но – украдкой, и Джерин хорошо понимал, почему это так. Не пристало знатным вельможам, претендующим на руку дочери Рикольфа, строить куры каким-то служанкам. Вэна же ничто такое нисколько не беспокоило. И когда над ним склонилась одна из милашек, он, не задумываясь, чмокнул ее, а потом ущипнул. Девушка взвизгнула и едва не выронила поднос. Краснея, она отстранилась, но все-таки улыбнулась в ответ.

Пирующие бросали обглоданные кости на грязный пол залы, где проворные собаки Рикольфа, рыча, за них грызлись. Когда грызня становилась слишком уж шумной, пара уборщиков из крепостных наводила порядок, колотя слишком задиристых псов тяжелыми башмаками. Но, несмотря на столь строгие меры, гам стоял просто невыносимый.

Невыносимыми были и запахи. Потные люди, грызущиеся собаки источали облака вони, мешавшейся с душными ароматами блюд. К тому же над столом плавали клубы едкого дыма, исходящего от факелов и от большой, встроенной в алтарь Даяуса топки.

Джерин ел до тех пор, пока не почувствовал, что едва может двигаться. Тогда он откинулся на спинку стула, сытый и счастливый. Когда Элис встала из-за стола и пошла в сопровождении двух служанок к выходу, все поднялись. После ее ухода пиршество тут же превратилось в попойку, а кое-кого потянуло к игре.

Джерин знал, что кости для Вольфара – все и что он игрок, каких мало, но тот почему-то все вызовы отвергал.

– Я никогда в жизни ничего еще на кон не ставил, – заявлял он высокомерно, делая вид, что не слышит фырканья Лиса.

– Хотел бы и я говорить о себе то же самое, – мрачно заметил кто-то из проигравших, когда его ставку сгребли.

– А что тебе мешает? Ведь Вольфар же говорит, – вмешался Райвин.

Джерин улыбнулся ему. Ответом был едва приметный кивок, и в нем ворохнулось чувство искренней радости. Большое искусство – столь тонко пройтись на чей-либо счет. В южных краях очень ценятся такие вещи. А в Лисьей крепости ничего бы не поняли. Как, похоже, и тут. Никто даже не усмехнулся. Возможно, Райвин своей тонкой шуткой решил позабавить лишь Джерина. От этой мысли на душе Лиса стало совсем уж тепло. Надо же, коренной южанин считает его себе равным. Это что-то да значит. Там, по ту сторону Керс, живут настоящие снобы. А то, что насмешка относится к Вольфару, и вовсе прекрасная вещь.

Но, несмотря на всю свою утонченность, Райвин весьма основательно глушил эль. В огромных количествах. Джерин героически пытался не отставать, опустошая кружку за кружкой, пока в конце концов зала не поплыла у него перед глазами. Последнее, что он помнил, был Вэн, орущий боевую песню кочевников и отбивающий ритм ударами меча, повернутого плашмя, по столу.

К собственному удивлению, на следующее утро Джерин проснулся в постели, понятия не имея, как и когда он туда попал. Легкие вскрики и хриплые смешки Вэна в соседней комнате говорили о том, что чужак не склонен тратить драгоценное время досуга на сон.

За дверью обнаружилось ведро с холодной водой. Лис вылил половину его содержимого себе на голову, потом, отряхиваясь и отфыркиваясь, прошел по коридору и очутился во дворе. Там он обнаружил Рикольфа, вяло упражнявшегося в стрельбе из лука. Хотя старик на пиру даже и не пытался угнаться за своими гостями, выглядел он все равно изнуренным.

– Вы так веселитесь каждую ночь? – спросил Джерин.

– Боги-защитники! Разумеется, нет. Иначе я бы давно уже помер. Нет, просто вчерашнее – дань положению. Сегодня вечером я собираюсь объявить о своем решении, отсюда и напряжение, оно все растет. Я наблюдал за этими людьми около года… за всеми, кроме Сиджибира Южного. Бедняге в стычке проткнули копьем живот. Я видел их в бою, я слушал их разговоры. И, йо, наконец сделал выбор.

– И кто же это?

– А ты никому не сболтнешь? Ну да, понимаю, глупый вопрос. Ты и в юности был не болтлив, а люди в таких вещах не меняются. Короче, первый… я знаю, его иногда кличут Хлыщом, а не Лисом, но он, этот Райвин, конечно же, лучший из них. Вторым, наверное, можно назвать Вольфара, но тот значительно… да, значительно отстает.

– Вольфара? – Джерин был поражен, – Ты ведь не всерьез?

– Йо, почему же? Мне известно о вашей размолвке, но ты ведь не станешь отрицать, что он храбр. И не так глуп, как может показаться.

– Он очень злой. Когда мы сошлись, он чуть было не откусил мне ухо. – Тут в голове Лиса мелькнула еще одна мысль. – А что твоя дочь? Если бы выбор был за ней, то на кого бы он пал?

Настал черед Рикольфа удивляться.

– Какое это имеет значение? Она поступит так, как я ей велю.

И он вернулся к стрельбе.

Джерину не терпелось уехать, но взять и исчезнуть накануне помолвки дочери старого друга было бы грубо, тот бы не понял его. День он посвятил отдыху, просмотрев пару книг, которые нашлись в крепости, и немного поболтав с остальными гостями.

Вэн появился где-то после полудня с расплывающимся от довольства лицом. Потирая правый указательный палец, он подошел к Джерину, и тот вспомнил, что раньше там у него красовалось массивное серебряное кольцо.

– Должен же я был хоть что-то оставить малышке на память, – объяснил Вэн.

– Ну, тебя-то она вряд ли забудет.

– Надеюсь, что так, – радостно воскликнул великан.

Незадолго до заката у ворот Рикольфа появился бродячий менестрель и попросился на ночлег. Барон позволил ему остаться, но при условии, что после объявления имени жениха Элис он что-нибудь всем споет. Менестрель, которого звали Тассило, тут же согласился.

– А как же иначе? – сказал он. – Ведь певцы для того и существуют, чтобы петь.

Вечерняя трапеза в целом напоминала вчерашнюю. Однако сегодня Рикольф открыл кувшины отменного, привезенного с юга вина, а также ритоны из слоновой кости с головами грифонов и поставил на стол прекрасные ситонийские чаши с двумя ручками по бокам. На их глазури были изображены сцены охоты, застолий и деяний богов. Бережливая душа Джерина встрепенулась при мысли о том, во что могла встать хозяину вся эта неимоверная роскошь.

Райвин, явно осознававший, что его ждет триумф, принялся поглощать вино, без которого ему пришлось обходиться весь год, с такой прытью, что слуги не успевали наполнять его кубок. Поначалу он неплохо держался, потешая товарищей сплетнями, какими кишел императорский двор. Годичной давности, разумеется, но Джерину они были внове.

Трапеза подошла к концу, и воцарилась долгожданная тишина.

Но не успел Рикольф подняться со своего места, как Райвин неожиданно вспрыгнул на стол. Доски крякнули, заскрипели. Пьяным голосом Райвин вскричал:

– Эй, бард, сыграй-ка мне что-нибудь повеселее!

Тассило, тоже осушивший за этот вечер не один кубок, с одушевлением ударил по струнам своей мандолины, и утонченный южанин пустился в разнузданный пляс. Ошеломленный Джерин не сводил с него глаз. Он не сомневался, что Рикольфу это не понравится, однако Райвин был слишком увлечен северной джигой. Затем внезапно, на полушаге он перешел на дикий танец кочевников. Стол трясся, подошвы Райвина грохотали.

Рикольф, наблюдавший за этим порочащим настоящего мужчину спектаклем, выглядел так, будто попал в ад. Он едва не разорился, чтобы ублажить этих людей и максимально приблизить к южному, элегантному стилю здешней жизни, и вот как они теперь платят ему!

Под конец, с ревом, Райвин встал на руки и задрыгал ногами. Тога, свалившись, застряла в районе плеч и безжизненно там повисла. Под ней, разумеется, не было ничего.

Увидев это, служанки поспешно вывели Элис из залы. Джерин не успел толком понять, что промелькнуло в глубине ее глаз, но ему показалось, что зрелище ее позабавило.

В ужасе Рикольф вскричал:

– Райвин, твой танец сгубил твою помолвку!

– Подумаешь, – весело отозвался тот, – Играй, менестрель!

III

После этих слов Рикольф уже ничего не мог поделать. Он попытался выправить положение, заявив, что на самом деле его избранник – Вольфар Топор. Лучшего мужа для Элис нельзя и желать. Вольфар на это издал снисходительное мычание, отчего Рикольф расстроился еще больше. Послышались разрозненные одобрительные возгласы и сардонический хохот. Хохотал, разумеется, Райвин.

Джерин выдавил из себя поздравления, после чего покинул пиршество, сославшись на то, что ему рано вставать. Время не ждет, пора ехать дальше. Этого предлога оказалось достаточно, чтобы вежливо избежать участия в триумфальном чествовании врага. К тому времени Вэн уже куда-то девался. С очередной красоткой и кувшином вина. Не обращая внимания на рукоплескания, доносившиеся из главной залы, Джерин задул огонек, горевший на кончике среднего пальца глиняной руки-лампы, пристроенной у изголовья его кровати, и уснул.

Проснулся он от того, что кто-то скребся в запертую дверь комнатенки. Серп Эллеб, едва возвышавшейся над восточной стеной крепости Рикольфа, заглядывал в узенькое оконце. Бледно-розовая полоска света пересекала кровать и бежала по полу к двери. До восхода еще оставалось часа два-три.

С раскалывающейся головой Джерин нащупал одежду. Влез в штаны, а тунику из опасения обмотал вокруг правой руки. Шорохи продолжались. Зажав в другой руке нож, он бесшумно подкрался к двери. Резкий толчок – и она распахнулась.

Возглас удивления застрял в горле.

– Великий Даяус, что ты здесь делаешь, Элис? – произнес он чуть слышно.

Ее едва можно было узнать. Платье исчезло, украшения тоже. Их сменили тяжелые ботинки, штаны и мешковатая куртка, скрывавшая все ее формы. На поясе болтался нож. Длинные волосы были убраны и прикрыты широкополой кожаной шляпой.

Какое-то время она не сводила глаз с клинка в его левой руке. Зазубренное лезвие поблескивало в тусклом свете факелов.

Затем незваная гостья прошмыгнула мимо ошарашенного Лиса и плотно закрыла дверь. Тихо и торопливо она произнесла:

– Лорд Джерин, мне нужна помощь. Из всех присутствующих здесь мужчин я могу обратиться только к вам. Я собиралась смириться с дурацким желанием отца выдать меня замуж, надеясь, что получу сносного мужа, но Вольфар Топор…

Джерин пожалел, что много выпил. Голова у него все еще гудела, соображал он с трудом.

– Весь север знает, что я не люблю Вольфара, но от меня-то чего тебе надо? – спросил он, с ужасом понимая, что уже догадывается – чего.

Она взглянула на него своими огромными глазами, в темноте казавшимися еще больше.

– Я знаю, что вы направляетесь в столицу. Возьмите меня с собой! Моя мать была с юга, у меня там много родни. Я не стану обузой. Отец воспитывал меня, как мальчишку, так что дорожные тяготы мне не страшны…

– Неужели ты не понимаешь, что я не могу? – возмутился Джерин, – Это нелепо, немыслимо. Это… Что со мной будет, если сейчас тебя обнаружат? Здесь? В моей комнате? – Встревоженный этой мыслью, он добавил: – Ради всех богов, где твои служанки?

– Узнав, что отец выбрал Вольфара, я тут же подсыпала им в чашки снотворное. Эти дурехи все причитали, зачем бедный Райвин надрался. Да… несмотря на всю свою придурь, малый он вроде бы неплохой.

Услышав столь лестный отзыв о пьяном балбесе, Лис ощутил укол ревности, однако тут же подавил его и сказал:

– Тогда вы с ним пара. Ладно, допустим, я тебя увезу. Но в этом случае почему бы Рикольфу не решить, что я увез тебя силой?

– О, тут все просто. В своей комнате я оставила ему записку, где все объяснила, упомянув о вещах, известных лишь нам двоим. Он поймет, что тут не было принуждения.

Джерин не верил ушам. Йо, она, значит, умеет читать и писать? Ну и ну, подумал он, ничего себе штучка! И покачал головой.

– У тебя, кажется, на все готов ответ. Но вот еще один вопрос. Неужели ты хочешь заставить меня презреть законы гостеприимства и дружбы? Это как клятва, а клятвопреступникам не везет. От них отворачиваются и боги, и люди.

Она посмотрела на него. Очень внимательно, глаза ее увлажнились. Он содрогнулся под этим взглядом, ощутив смутное беспокойство.

– Значит, кое-кто тут забыл о клятве, данной давным-давно? – горько спросила Элис. – Сколько мне тогда было? Восемь? Десять? Не знаю, не помню, помню только, что один лорд относился ко мне как к существу, достойному уважения, а не как к мелочи, путающейся у него под ногами. И он поклялся быть всегда рядом со мной, если мне когда-нибудь понадобится его помощь. Неужели клятва перестает быть клятвой, если она дана ребенку? Я что, перестала быть человеком, раз у меня не выросла борода? Вы взывали к Даяусу, лорд Джерин. Во имя Даяуса, ответьте, могли бы вы представить себя замужем за Вольфаром, если бы были женщиной? – вопросила она, и две слезинки поползли вниз по ее бледным щечкам.

– Нет, – ответил он, сознавая, что правда губительна, но не будучи в силах солгать.

– Вот и я тоже не представляю. Я скорее умру.

– В этом нет нужды, – сказал Джерин, неловко хлопая ее по плечу.

Он накинул на себя тунику и влез в кирасу.

– У тебя есть какое-то снаряжение?

– Об этом не беспокойтесь. Я уже спрятала его в вашей повозке.

Лис всплеснул руками.

– Мне следовало догадаться. Знаешь, Вэн назовет меня дураком и так далее и будет, разумеется, прав. Но, с другой стороны, ты можешь нам пригодиться. Ты ведь и длиннозуба сумеешь уговорить питаться одним сельдереем. Жди здесь, – добавил он и вышел в коридор.

Подойдя к двери Вэна, Джерин подергал ее. Та была заперта. Выругавшись себе под нос, он хотел постучать, как вдруг дверь распахнулась. Вэн, в чем мать родила, заполонил весь проем, а его булава, описав дугу, замерла в нескольких дюймах от головы Лиса.

– Капитан, что ты тут делаешь, тысяча чертей? – прошипел Вэн.

За спиной его что-то сонно пробормотали. Пышные бедра, смутно белевшие сквозь полумрак, призывно дрогнули и затихли.

– Все в порядке, любовь моя.

Женщина вздохнула и вновь погрузилась в сон. Вэн повернулся к Джерину.

– Не царапайся по ночам в мою дверь. Это чревато.

– Я уже понял. А теперь, будь добр, опусти эту идиотскую железяку и выслушай, что я скажу.

Когда Лис договорил, на лице Вэна отразилось невероятное изумление. Он тихонько присвистнул.

– С-с-с! Будь я проклят! Вот так живешь два года бок о бок с занудой, считаешь его полным пентюхом, а он возьми да и выкинь такое, чего себе и представить нельзя. – Его плечи дрожали от еле сдерживаемого смеха. – Что ты стоишь столбом, капитан? Иди запрягай лошадей. Я сейчас буду. – И с этими словами он мягко, но решительно захлопнул дверь.

Щурясь в потемках, Джерин нашел Элис, и они торопливо зашагали по коридору. Единственными звуками, нарушавшими тишину, были потрескивания оплавлявшихся факелов и храп, доносившийся почти из-за каждой двери. Джерин благодарил богов за то, что у них под ногами не доски, а плотно утрамбованная земля. По деревянным полам гвозди сандалий стучат, как трещотки на пальцах ног ситонийских плясунов.

– Как мне благодарить вас? – прошептала Элис. – Я…

Джерин зажал ей рот рукой: кто-то брел к ним по коридору.

Вольфар, покачиваясь, ковылял не к ним, а к своей спальне. Никогда еще он не чувствовал себя так превосходно. Большую часть ночи он провел в сладких грезах о том, как растопчет ненавистного ему Джерина Лиса, когда присоединит земли Рикольфа к своим. Да и эта Элис вполне аппетитная штучка. Лакомый кусочек, что говорить. Все остальные пирующие понемногу либо расползались по своим комнатам, либо сползали под стол, а Вольфар, взбодренный мыслями о своей удачливости и о скорой расправе, все сидел, все держался даже после того, как остался один.

Наткнувшись на Джерина, Вольфар изумленно уставился на него.

– А, Лис, – весело сказал он. – Я как раз о тебе думал. – Тут он заметил спутницу Лиса, и его поросячьи глазки полезли на лоб.

Джерин видел, как враг набирает воздуху в легкие, собираясь неистово завопить. Он оглянулся, выдернул из бронзового держателя в форме драконьей головы потухший факел и что есть силы ударил им по голому черепу. Вольфар упал как подкошенный, так и не закрыв рот. Джерин и Элис помчались к конюшне. Враг был повержен, но трудно сказать, сколько он пролежит вот так, без сознания.

Выбежав из замка, они замедлили шаг. Им вовсе не хотелось привлечь внимание стражи.

Джерин принялся запрягать лошадей. Вид у тех был не очень довольный. Быстрые пальцы ловко перебирали кожаные ремни. Один за другим, каждый должен занять свое место. Чтобы все затянулось как следует, чтобы упряжь не подвела. Он и сам был напряжен, как струна, готовый к любым неожиданностям. Но вот наконец лошади запряжены, Элис надежно спрятана под одеялами в задней части повозки, и все вокруг пока тихо. Однако Вэна все нет. Джерин ждал, его начинало одолевать беспокойство.

Услышав шум, он резко обернулся. Рука дернулась к рукояти меча, но громадная тень, приближавшаяся к возку, ничего грозного для него в себе не таила. Страхи вмиг унялись. Эту фигуру ни с какой другой спутать было нельзя.

– Что ты так долго? – прошипел он.

– Иногда мужчине торопиться не стоит, – важно заявил Вэн. – Вольфар валяется в полной отключке, у него теперь дней, наверное, с десять будет трещать голова. Ну что, поехали? Ба, я вижу, ты уже зажег факел. Отлично. Вот, возьми, зажги еще один. Возможно, свет прогонит призраков. А может, и нет. На моей памяти очень немногие отправлялись в путь ночью, а возвращалось их еще меньше. Но сейчас нам это необходимо. А может, и нет.

Он забрался в повозку, взял поводья, и лошади тронулись. Позвякивая сбруей, они приблизились к воротам. Пара гончих Рикольфа вертелась вокруг, обнюхивала колеса. Вэн отогнал их кнутом.

Привратники не выразили никакой готовности опустить мост. Они с подозрением смотрели на отъезжающих. Один осведомился:

– Почему господам вздумалось ехать так рано?

Вэн перестал дышать. На этот вопрос у него не было вразумительного ответа. Джерин же криво осклабился, потом хохотнул:

– Я решил выкрасть дочь Рикольфа, парни. Она слишком хороша, чтобы достаться кому-то еще.

Солдат покачал головой.

– Ясное дело. Каков вопрос, таков и ответ. Ну же, Вуков, – обратился он к другому часовому, – опускай мост. Если господа хотят встретиться с духами, это их дело, а не мое.

Подавляя зевок, Вуков побрел к лебедке. Мост начал медленно опускаться, потом, влекомый собственной тяжестью, с грохотом шлепнулся на опоры. Стук лошадиных копыт по настилу показался Джерину ужасно громким.

Вэн тяжело ворочался рядом, корчась в припадке беззвучного смеха. После серии сдавленных всхлипываний он, задыхаясь, проскрежетал:

– Капитан, это самое невероятное из того, что когда-либо слышали мои уши и видели мои глаза! Ты должен пообещать, что никогда не позволишь мне играть с тобой в те азартные игры, где разрешается блефовать. Не хочу впустую выбрасывать деньги.

– Лгать в доме друга, у которого ты гостишь, очень скверно. Я сказал правду, а то, что люди Рикольфа не поверили мне, это их дело, а не мое.

И Джерин, копируя стражника, пожал плечами.

Как только они удалились от замка, призраки стаями ринулись к ним. Привычно жалуясь на свою горькую долю тем, в чьих жилах еще текла горячая кровь. Но в этот раз путешественники ничем их не угостили, и, возмущенно вопя, духи обрушили на них ледяные волны своего гнева, нагоняющего на все живущее дикий безудержный страх.

Лошади дергались, закатывали глаза, пугаясь чего-то, что только им было внятно. Джерин зажал руками уши в тщетной попытке заглушить нескончаемые стенания. Он видел, с каким напряжением Вэн поводит своей массивной челюстью, однако ни слова жалобы не сорвалось с его губ. Элис, дрожа от холода, выбралась из укрытия и села рядом с ними, поближе к неверному слабому свету, исходящему от догорающих факелов.

Земли Рикольфа в сером тумане уносились назад, словно Вэн решил утомить духов гонкой. Лошади тоже, казалось, поняли, чего он хочет, не спотыкались, бежали с явной охотой. На востоке уже посветлело, когда они пролетели мимо караульного поста, стоявшего на южной границе владений Рикольфа. Джерин не очень удивился, увидев, что часовых возле хижины нет. Они внутри, они лежат там и, скорей всего, спят, отгородившись от призраков светом костра и лужицей крови. Никто не вышел, никто даже не высунулся на грохот колес.

Только оказавшись на другой территории, Лис вдруг сообразил, что все время оглядывался назад, теперь у него ныла шея. Да и Вэн что-то сбавил темп скачки, значит, до рубежа было муторно и ему. Изогнув бровь, он взглянул на друга.

– Несмотря на готовность увезти даму, – сказал Лис, ни к кому вроде бы конкретно не обращаясь, – я замечаю, что моему дородному сообщнику не хватает веры в то, что ее репутация способна послужить нам защитой от возмущения добронравных людей.

– Если вся эта болтовня относилась ко мне, – пробасил Вэн, – то ты попал в точку. Было бы ужасно неловко объяснять целой куче воинов, что именно я решил сделать с дочерью их господина.