355 500 произведений, 25 200 авторов.

Электронная библиотека книг » Гарри Норман Тертлдав » Ночь оборотней » Текст книги (страница 1)
Ночь оборотней
  • Текст добавлен: 9 октября 2016, 17:44

Текст книги "Ночь оборотней"


Автор книги: Гарри Норман Тертлдав



сообщить о нарушении

Текущая страница: 1 (всего у книги 17 страниц)

Гарри Тертлдав
«Ночь оборотней»

I

– Дуин, да ты просто дурак набитый, если думаешь, что можно сражаться, сидя на лошади, – сказал Драго Медведь, бросая обглоданную кость на доску для нарезания мяса.

Дуин Смельчак с грохотом опустил кружку. Эль выплеснулся через край.

– Я дурак?! – заорал он, и его светлое лицо побагровело, – Это ты дурак, толстокожий болван!

Драго вскинулся, изрыгая проклятья. Глаза его пылали ненавистью. Могучие ручищи потянулись к Дуину. Его более худощавый противник отпрыгнул назад. Рука в мгновение ока очутилась на рукояти меча. В главной зале Лисьего замка раздались злые, тревожные крики.

Джерин Лис, барон Лисьей крепости, вскочил на ноги.

– Прекратите! – крикнул он.

На мгновение этот возглас заставил разъяренных противников замереть, что позволило их соседям по столу вклиниться между ними. Драго отшвырнул одного из них толчком своих массивных плеч, но тут же был схвачен так крепко, что даже его мускулы не смогли справиться с этим захватом. Подняв голову, он увидел над собой улыбающегося Вэна. Будучи почти на фут выше приземистого Медведя, чужеземец, прозванный Крепкой Рукой, имел столь же плотное телосложение.

Джерин сердито смотрел на своих задиристых вассалов, выказывая отвращение каждой линией своего гибкого тела. Под его взглядом драчунам стало стыдно. Ох, как ему хотелось разбить их тупые головы. Но вместо этого он пустил в ход только голос, отрезав:

– Я позвал вас сражаться с трокмуа, а не друг с другом. Лесные разбойники и без того весьма нас достали. Не хватало нам еще ссор между собой.

– Тогда давай драться с ними! – воскликнул Дуин, вложив, однако, клинок в ножны. – Вот уже десять дней, как этот проклятый Даяусом дождь не дает нам выйти отсюда. Неудивительно, что мы грыземся, словно пауки в банке. Выпусти нас на свободу, лорд Джерин!

Услышав эти слова, даже Драго заревел, выражая согласие. И не только он.

Лис покачал головой.

– Если мы попытаемся пересечь Ниффет в такую погоду, нас поглотят либо течение, либо буря. Мы выступим, когда небо прояснится. Не раньше.

Честно говоря, Джерин беспокоился не меньше своих вассалов, однако не хотел им этого показать. Еще с весны он был уверен, что варвары с севера собираются двинуть на юг. Через Ниффет, чтобы опустошить его владения. И решил нанести удар первым.

Но этот ливень, худший из всех, что можно припомнить за все тридцать лет на северных границах империи Элабон, разрушил его планы. Вот уже десять дней, как он не видел ни солнца, ни луны, ни звезд. Даже Ниффет, находившаяся едва ли в полумиле, была трудноразличима.

Кроме того, ходили слухи, что в стане трокмуа появился новый колдун необычайной силы. Не раз барону приходилось наблюдать свирепые огоньки, танцующие в глубине северных лесов. Будучи подозрительным по натуре, он тут же мысленно обвинил заречного колдуна в причастности к столь ненастной погоде.

Дуин все кипел. Но вдруг увидел, как побелел шрам над правым глазом Джерина, – и брань застряла у него в горле. Он робко извинился перед Драго, который, нахмурившись, все же кивнул и пожал ему руку под пристальным взглядом Джерина.

Когда скандал улегся, барон сделал большой глоток эля. Было поздно. Он устал, но не спешил в постель. Его комната находилась на третьем этаже, а крыша протекала.

Прошлым летом Сиглорел, сын Шелофаса, являвшийся (когда не пил) лучшим элабонским волшебником к северу от гор Хай Керс, наложил на кровлю замка пятилетнее известковое заклятие, но, видимо, у старого пьяницы был неудачный день. Вода все равно просачивалась и собиралась в холодные лужицы на полу верхнего этажа. Разбросанные повсюду камыши плохо впитывали влагу и положения практически не спасали.

Джерин подергивал свою аккуратную черную бородку. Жаль, что у него нет тех ковров, которые ткут южане. В юности ему довелось видеть их. В ту пору он жил одной лишь учебой и баронство нисколько его не занимало. Внезапно ему вспомнилось и первое постигшее его разочарование, когда он в раздражении попытался воспользоваться книгой заклинаний, привезенной им из столицы на север.

Что говорить, история и естественные науки всегда интересовали его гораздо больше, чем волшебство. Да и учеба в Школе чародеев началась для него поздно и, что хуже всего, была прервана уже через сто дней. Подлое нападение трокмуа унесло жизни его отца и старшего брата. Так, неожиданно, он сделался хозяином Лисьей крепости.

За прошедшие с тех пор восемь лет ему почти не выпадало случая удачно применить магию. Мастерство его было невелико и с возрастом не прибавлялось. Результатом заклинаний обыкновенно становилось лишь облако зловонного черного дыма, от которого у вассалов волосы вставали дыбом. Но в общем и целом он мог считать себя счастливчиком. Волшебникам-любителям, упражнявшимся с силами, не поддававшимися их контролю, подчас везло гораздо меньше.

Его внимание привлек обрывок пьяной песни. Дуин и Драго сидели, обхватив друг друга за плечи, и похвалялись, какого жару они зададут трокмуа, когда проклятая погода наконец исправится. У барона отлегло от сердца. Это самые отважные его воины, в конце-то концов.

Он осушил свою кружку и встал. Вассалы криками приветствовали его. В голове немного гудело. По пропитанной сажей дубовой лестнице барон поднялся в свою спальню. Последней его мыслью перед сном была обращенная к Даяусу молитва о хорошей погоде, которая позволит ему начать очередной этап мести варварам…

На сторожевой башне забили тревогу, и барон самым неприятным образом свалился с кровати. Проклиная немолчный шум, он заковылял к окну.

– Если этот неугомонный болван там наверху трубит ради собственного удовольствия, я отрежу ему уши, – пробурчал он себе под нос.

Но шрам над глазом пульсировал, а руки нервно теребили бородку. Если трокмуа каким-то образом удастся переправиться через Ниффет в такой дождь, трудно даже представить, какой ущерб они смогут нанести.

Окно являло собой узкую щель, выходившую на север и более приспособленную для стрельбы, чем для обзора. Но даже того немногого, что сумел увидеть Джерин, оказалось достаточно. Вспышки молний выхватывали из темноты множество рук воинов трокмуа, ищущих, что бы стащить или хотя бы сжечь. Ветер доносил до него обрывки их радостных восклицаний.

– Чтоб ты сгорел в аду, Эйнгус, лживый ублюдок, вместе с твоим замечательным колдуном, – прорычал Джерин.

Он недоумевал, как вождю трокмуа удалось переправить столько людей через реку в такой короткий срок. Но, взглянув чуть повыше, увидел, что над Ниффет раскинулся неестественно громадный мост.

Сооружение явно возникло по волшебству: серебристая лента света тянулась из северных лесов во владения Джерина. Когда он отправлялся спать, ее не было. А теперь по ней неслись знатные воины трокмуа в своих колесницах, рядом с которыми бежали слуги. «Однажды, очень давно, – подумал Джерин, – я читал что-то о подобных мостах». Он не мог вспомнить где и когда, но воспоминание вызвало приступ паники, по спине пробежал холодок.

Однако сейчас было не время думать об этом. Он поспешно натянул штаны, сунул ноги в грубо сработанные сандалии, пристегнул меч и помчался по тускло освещенному проходу и скрипучей лестнице вниз – в главную залу, где его вассалы обычно развешивали доспехи. Там царила веселая ругань: надевались кожаные кирасы, покрытые спереди бронзой, килты, пристегивались поножи, натягивались похожие на горшки шлемы. Парни подначивали друг друга, размахивая в воздухе копьями. Как и у Джерина, у большинства из них были смуглые лица, темные глаза и волосы, но присутствовала и северная кровь. Веснушчатые физиономии, светлые бороды. Как, например, у Дуина. Сплошь белокожий, как настоящий трокмэ.

– Эй, капитан! – пробасил Вэн Крепкая Рука. – Думал, ты уже никогда не появишься!

Даже в столь буйной компании Вэн выделялся. Будучи на несколько дюймов выше шестифутового Джерина Лиса, он не казался таким уж гигантом благодаря ширине плеч. Шрам от удара мечом пересекал его нос и исчезал в рыжей, как солнце, бороде, закрывавшей практически все лицо. В голубых глазах плясали дьявольские огоньки.

Его доспехи были не менее примечательными, чем он сам. Латы, закрывавшие спину и грудь, – из двух цельных листов бронзы. Даже у императора таких не водилось. А уж шлем, в отличие от строгих железных колпаков сотоварищей, у Вэна был совершенно невероятным. С ярко-красным султаном из конского волоса и кожаными нащечниками, защищавшими лицо. Более похожий на бога-воителя, чем на обычного человека, он потрясал огромным копьем с толстым, словно ствол молодого деревца, древком.

Если верить его словам, он пытался пересечь леса трокмуа с севера на юг, и ему это почти удалось, пока он не наткнулся на дикарей клана Эйнгуса. Но и от них он сумел убежать. Ему даже хватило сил переплыть Ниффет, таща за собой свои драгоценные доспехи на импровизированном плоту.

Сила, грубовато-добродушный юмор и разнообразные истории (которые он рассказывал на лесном языке, пока не выучил элабонский) завоевали пришельцу расположение в Лисьей крепости, где ему позволили оставаться, сколько он пожелает. Но когда Джерин спросил, откуда он родом, великан вежливо уклонился от ответа. Больше Лис не спрашивал. Если Вэн не хочет рассказывать, это его дело. С тех пор прошло всего два года, подумал Джерин с удивлением. Теперь он даже представить не мог, как жил раньше без своего могучего друга.

Что касается снаряжения самого Лиса, оно было совершенно незамысловатым, со множеством заплат на потрескавшихся, расплющенных металлических пластинах. Однако кожа под заплатами была крепкой и в то же время мягкой, а каждая пластина – прочной. Собственно говоря, Джерина мало заботил внешний вид. Гораздо важнее умение выживать и побыстрее разделываться с врагами.

Увязая по колено в грязи, воины начали пробираться к стойлам. Мутная жижа хлюпала под ногами, стараясь засосать сапоги и сандалии в свою холодную склизкую пасть. В стойлах царила невообразимая суматоха: мальчишки пытались запрячь упиравшихся лошадей в колесницы.

Джерин натянул лук и сунул его в гондолу. С правой стороны, рядом с колчаном. Слева он пристроил топор. Как и многие из вассалов Лиса, Вэн делал вид, что презирает лук. Как немужское оружие. На его поясе красовались меч, кинжал и булава с опасными шипами.

Его щит и щит Лиса, представлявшие собой диски шириной в ярд из дерева и кожи, покрытые спереди бронзой, прекрасно перекрывали низкие боковые бортики колесницы, когда помещались в держатели. Щит Джерина был нарочито мрачным, а у Вэна, наоборот, вызывающе ярким, блестящим. Но несмотря на подобный контраст в стиле, они вдвоем составляли пару едва ли не самых воинственных на границе бойцов.

Возничий Джерина, долговязый малый по имени Раффо, вскочил в повозку. На перевязи, перекинутой через левое плечо, у него болтался шестифутовый щит из крепкой кожи, служивший Джерину прикрытием, когда приходилось стрелять. Взяв в руки поводья, Раффо начал искусно выводить колесницу из толчеи.

Лису показалось, что прошла целая вечность, прежде чем его люди наконец кое-как выстроились перед сторожкой возле ворот. Крики, раздававшиеся за пределами крепости, недвусмысленно свидетельствовали, что трокмуа грабят его крестьян. Лучники на крепостных стенах уже вели горячую схватку с варварами, однако поле их деятельности было ограничено: они стреляли лишь в тех, кого выхватывали из темноты вспышки молний.

По громогласной команде Джерина привратники распахнули висевшие на петлях ворота и с грохотом опустили подъемный мост. Колесницы загромыхали по нему, оставляя за собой грязные следы. Рычащие проклятья застряли у Вэна в горле, едва он увидел новоявленное сооружение.

– Клянусь своей бородой, – пророкотал он, – откуда он взялся?

– Несомненно, появился по волшебству.

Хотел бы Джерин чувствовать себя так же спокойно, как прозвучал его голос. Ни один из тайных колдунов трокмуа не был способен сотворить подобное заклинание. С этим не справились бы даже самые утонченные и одаренные маги из Гильдии чародеев в столице.

Просвистевшая мимо уха стрела вывела его из задумчивости. Полчища трокмуа выскочили из крестьянской деревни навстречу. Они и мысли не допускали, что кто-то может остановить их бесчинства.

– Эйнгус! – кричали они.

И еще:

– Баламунг!

Этого имени Лис не знал.

– Джерин Лис! – заревели в ответ элабонцы.

И две армии сошлись в кровопролитном сражении.

Вот слева от колесницы Лиса возник северянин с мечом в руке и без шлема. Мокрые от дождя длинные рыжие волосы и гладкие усы липли к лицу, к голове. От него сильно несло элем.

Его намерения были очевидны. Вэну пришлось бы извернуться, чтобы воспользоваться своим копьем, у Раффо были заняты руки, а Джерину, который только что выстрелил, ни за что не удалось бы перезарядить свой лук прежде, чем клинок трокмэ сделал бы свое дело. Чувствуя себя чуть ли не предателем, Лис выхватил топор левой рукой и обрушил его на череп варвара. Трокмэ повалился вперед с выражением оскорбленного удивления на лице.

Вэн разразился смехом.

– До чего же, наверное, удобно быть левшой, – сказал он.

А варвары тем временем продолжали гнать украденный скот, свиней, овец и захваченных крепостных через мост на свою территорию. Крестьяне не могли противостоять северным волкам. Прятавшиеся в своих хижинах от бурь и блуждающих призраков, эти люди представляли собой легкую добычу для них. Лишь немногие попытались дать отпор, их растерзанные тела теперь валялись рядом с домами. Серп, молот, коса – плохая подмога против мечей, копий, луков и остальных видов вооружения знатных трокмуа, хотя их собственные слуги подчас бывали вооружены не лучше крестьян.

Джерин даже испытал нечто вроде жалости, послав стрелу в одного из таких разбойничьих прихвостней и видя, как тот умирает. С другой стороны, он знал, что северянин не задумываясь убил бы его.

Несмотря на ливень, нескольким трокмуа удалось зажечь факелы. Они дымили и шипели у них в руках. Однако дождь настолько вымочил соломенные крыши и стены деревенских домишек, что их все равно не удалось бы поджечь.

Криком и взмахом руки Джерин послал половину своих колесниц вслед за грабителями. Его собственная повозка была уже в центре деревни, когда он вдруг закричал:

– Тормози!

Раффо послушно замедлил ход. Джерин перекинул колчан со стрелами через плечо. Они с Вэном надели щиты на руки и спрыгнули в грязь. Раффо развернул лошадей и направил их к спасительным стенам Лисьей крепости. Воины тех колесниц, что не погнались за мародерами, последовали примеру Джерина и соскочили на землю. Запыхавшиеся пехотинцы ускорили бег и пополнили их ряды.

Не успел барон попрочнее встать на ноги, как ему на спину прыгнул какой-то трокмэ. Лук вылетел у Лиса из рук. Оба упали и, сцепившись, покатились по земле. Кинжал варвара настойчиво искал горло Джерина, но наткнулся на непреодолимую преграду в виде кирасы. Джерин со всего маху ударил локтем в незащищенный живот противника. Трокмэ зарычал от боли и ослабил хватку.

Оба воина, скользя по грязи, кое-как поднялись на ноги. Джерин оказался проворнее. Он ловко взмахнул ногой и нанес трокмэ удар шипованной подошвой своей сандалии, снеся половину его лица. С ужасающим воплем мародер повалился в склизкую жижу и распластался там, мешая ее с собственной кровью.

Мимо на лошади пронесся Дуин Смельчак. Хотя он крепко сжимал ногами ее бока, удерживать равновесие ему все равно было непросто. Поскольку у всадника постоянно заняты руки и он не может стрелять из лука или метать копье, не откидываясь едва ли не на круп лошади, Джерин считал, что сражаться верхом очень глупо.

Однако его маленький горячий вассал держался своей идеи с упорством бойцовой собаки. Одного из обескураженных трокмуа Дуин поразил мечом. Когда же он замахнулся на следующего, северянин нырнул под его оружие и с силой толкнул наездника. Тот с плеском шлепнулся в грязь. Лошадь унеслась прочь. Трокмэ уже склонился над распростертым противником, когда другой элабонец обрушил на него сзади удар своей булавы.

Вэн чувствовал себя в бою как рыба в воде. Поскольку находиться на поле брани было для него истинным наслаждением, он затянул военную песнь на незнакомом Джерину языке. Его копье пронзило одного из усатых варваров. С быстротой пантеры он выдернул оружие и ткнул обитым бронзой тупым концом древка назад, выбив зубы другому захватчику, вознамерившемуся напасть на него со спины.

Третий трокмэ несся на него с топором. Варвар широко размахнулся, но ответный бросок Вэна тоже оказался серьезным. От столкновения противники сшиблись. Лицо в лицо. Вэн выпустил копье, схватил варвара своими громадными ручищами за шею и встряхнул его разок-другой, словно собака крысу. Захрустели кости. Трокмэ обмяк. Вэн отшвырнул его в сторону.

Джерин не разделял неистового веселья своего товарища. Резня есть резня. Главное удовольствие от нее – это сознание, что враг, испускающий дух у ног твоих, никогда больше тебя не потревожит. Насколько это было возможным, он всегда старался держаться в стороне от междоусобиц среди своих собратьев-баронов. И дрался только тогда, когда на него нападали, но при этом достаточно беспощадно, чтобы на него нападали нечасто.

Однако по отношению к трокмуа он испытывал холодную, жестокую ненависть. Поначалу она была вызвана убийством отца и брата, но потом месть стала лишь небольшой ее частью. Лесные разбойники жили лишь для того, чтобы уничтожать. Слишком уж часто его приграничные владения испытывали на себе разрушительную силу их набегов, прикрывая собой более уязвимые цивилизованные южные земли от внезапного роя стрел и дикого завывания среди ночи.

Почти не задумываясь, он нырнул под летящий камень. Упавшие тела исчезали в грязи; их топтали как свои, так и чужие. Трокмуа кружили около вооруженных воинов Джерина, словно стая рычащих волков, однако понемногу пятились к мосту. Их предводители сражались прямо посреди плодородных полей пшеницы, жестоко калеча людей Лиса крепкими копытами своих лесных пони, пробивая стрелами длиной в целый ярд их кирасы, рассекая плоть, снося головы и отрубая руки громадными мечами.

Теперь к ним на помощь мчался сам Эйнгус. Он возглавлял вражеский клан столько, сколько Джерин себя помнил, но его роскошные рыжие усы не седели и не редели. Ростом почти с Вэна, хотя немного уже в плечах, Эйнгус великолепно смотрелся в своих позолоченных доспехах и бронзовом шлеме с колесиком на гребне. Золотая свастика и уши поверженных врагов украшали его колесницу. В правой руке он держал окровавленный меч, а в левой – голову элабонца, осмелившегося встать на его пути.

Его вытянутое, скуластое лицо исказилось в ухмылке, когда он заметил Джерина.

– А, вот и сам, вот и сам! – рявкнул он. – Пожаловал, чтобы пойти на корм воронам, как и его папаша. Эй, миленок, думаешь, ты похож на мужчину рядом со своим разряженным, как обезьяна, дружком? – Его элабонский был вполне беглым, но имел отчетливый акцент, свойственный северянам.

Вэн что-то крикнул в ответ. Джерин же молча приготовился к битве. Эйнгус занес меч. Тощий, одетый во все черное возница, которого Лис видел впервые, хлестнул лошадей.

Под гром копыт, неотвратимо, как рок, колесница рванулась вперед. Джерин поднял щит, чтобы отразить первый мощный удар, когда копье Вэна пронеслось у него над плечом и вонзилось в грудь одной из мчавшихся на них пони.

С ужасающим воплем, на который способны лишь эти раненые лошадки, лохматое животное попятилось и упало, потащив за собой напарницу по упряжке. Колесница перевернулась и развалилась, одно колесо отлетело в сторону, а оба наездника свалились в грязь.

Джерин бросился вперед, чтобы покончить с Эйнгусом. Но трокмэ уже вскочил на ноги и устремился ему навстречу.

– Твой череп будет отлично смотреться на моих воротах, – крикнул он.

Затем их клинки скрестились, полетели искры и времени на слова не осталось.

Рубя наотмашь и справа, и слева, Эйнгус рвался вперед, пытаясь сокрушить своего менее крупного соперника первым же натиском. Джерин отчаянно отбивался. Если бы хоть один удар трокмэ достиг цели, его развалило бы пополам. Когда меч Эйнгуса воткнулся в край его щита так глубоко, что на какой-то момент застрял там, Лис воспользовался представившейся возможностью и сам сделал выпад. Эйнгус отбил удар кинжалом, зажатым в левой руке. Свой кровавый трофей он потерял, когда колесница перевернулась.

Варвар рубил без устали. Меч в руках Джерина становился все тяжелее, его истерзанный щит превратился в кусок свинца, висящий на руке, а сила Эйнгуса только прибавлялась. Несмотря на кровоточащие раны под подбородком и на руке, его напор не ослабевал.

Бум! Бах! Очередной удар разнес щит Лиса в щепки. Следующий прошел через доспехи и достиг плоти: ребра обожгло. Он застонал и опустился на одно колено.

Думая, что разделался с ним, трокмэ навис над Джерином, мечтая заполучить его голову. Но с Джерином еще покончено не было. Он послал меч вверх, вложив в удар всю свою силу. Острие вонзилось в горло Эйнгуса. Казавшаяся совсем темной в сумерках, из раны фонтаном брызнула кровь. Трокмэ упал, напрасно сжимая шею обеими руками.

Барон с трудом поднялся на ноги. К нему подошел Вэн. На его предплечье зияла свежая рана, но с его булавы тоже капала кровь и мозговая жидкость, а лицо расплывалось в улыбке. Размахивая окровавленным орудием, он закричал:

– Эй, капитан! Мы разделались с ними!

– И ты надеешься уйти от меня целым и невредимым?

Джерин резко поднял голову. Голос трокмэ звучал где-то рядом, но единственным северянином в радиусе пятидесяти ярдов от них был тощий возница Эйнгуса. Без оружия и без каких-либо доспехов под промокшей одеждой, он, однако, направлялся к ним с самоуверенностью полубога.

– Не подходи, глупец, – предупредил его Джерин. – У меня нет ни малейшего желания убивать безоружного.

– Тогда тебе не о чем беспокоиться, дорогой южанин, поскольку это я стану для тебя смертью, а не наоборот.

Ударила молния, и Джерин мельком увидел бледную кожу северянина, туго натянутую на черепе и скулах. Словно на барабане. При вспышке в глазах незнакомца, как у кошки, блеснули зеленые огоньки.

Он поднял руки и заговорил нараспев. Раздался звучный, гортанный призыв, предваряющий заклинание. У Джерина кровь застыла в жилах, когда он узнал волшебный язык сонных речных долин древней Кидзуватны. Он знал этот язык и понимал, что его никак не могли знать самодовольные лесные разбойники.

Трокмэ опустил руки, воззвав:

– Этрог, о, Люузантияс!

И перед ним возникло чудовище из кромешного ада востока. Ноги, торс и голова – человеческие, а лицо даже можно было назвать мрачно-красивым. Смуглое, с орлиным носом, гордое, борода завитками ниспадает на широкую грудь. Но вместо рук у чудовища были жуткие клешни скорпиона, а из основания позвоночника рос длинный хвост, на кончике которого поблескивало ядовитое жало. С ревом, похожим на бычий, демон Люузантияс бросился на Джерина и Вэна.

Схватка была страшной. Двигаясь быстрее, чем человек, демон использовал свой хвост как живое копье. Жало скользнуло мимо лица Джерина настолько близко, что он ощутил его смрад. Оно же оставило сверкающую полосу на доспехах Вэна. Жуткие клешни раздробили щит здоровяка на мелкие кусочки. Лишь вовремя среагировав и отскочив назад, он сумел спасти руку.

Они с Джерином наносили удар за ударом, но демон продолжал стоять, хотя из множества ран сочилась темная сукровица и одной клешни уже не хватало. Лишь когда Вэн, с силой, приумноженной ненавистью, раскроил его череп и превратил лицо в кровавое месиво дикими ударами своей булавы, демон наконец упал. Но даже после этого он продолжал извиваться и метаться в поисках врагов.

Джерин, содрогаясь, сделал глубокий вдох.

– Ну что ж, колдун, – прохрипел он, – возвращайся к своему дьяволу в огненную яму, его породившую.

Трокмэ отошел от Лиса шагов на двадцать. Его отвратительное хихиканье, напоминавшее шкрябанье железа по стеклу, ясно свидетельствовало о полном отсутствии страха.

– Ты сильный человек, лорд Джерин Лис, – с невероятным презрением заявил он, – и сегодня твой день. Но мы встретимся вновь, не сомневайся в этом. Мое имя Баламунг, лорд Джерин. Запомни его хорошенько, поскольку ты уже дважды слышал его и непременно услышишь снова.

– Дважды? – повторил Джерин шепотом, однако Баламунг его услышал.

– Ты даже не помнишь, верно? Три года назад я отправился на юг, собираясь заняться магией. Ты заставил меня ночевать с вонючими лошадьми, заявив, что какой-то толстяк со своими сводниками занял всю твою крепость, сверху донизу. Когда мне в следующий раз придется ночевать в Лисьей крепости, а день этот недалек, я уже не улягусь в конюшне.

Итак, я пошел на юг, воняя конским навозом, и город Элабон плохо меня принял, пустив в свою Школу чародеев лишь с черного хода. Они называли меня дикарем, прямо в лицо! Сначала я разделаюсь с тобой, а потом отплачу им.

Но, как видишь, я не сдался. Я бродил по пустыням и горам, обучался у колдунов, седых отшельников и полуслепых книжников, которым было плевать на акцент ученика, пока он выполняет приказы. И наконец, в пещере, затерянной в снегах Хай Керс, высоко над одним из ущелий, путь к которому преграждала империя, я нашел то, что искал: книгу Шабет-Шири, короля-чародея, правившего в незапамятные времена Кидзуватной.

Сам он, мертвый, лежал прямо там и, когда я взял книгу из его рук, превратился в быстро рассеявшееся облачко дыма. Теперь эта книга – моя, и очень скоро с ее помощью я захвачу северные земли, а потом… мир не так уж велик!

– Ты лжешь, – сказал Джерин. – Ты обретешь лишь безымянную могилу. В тех местах, куда никто не заглядывает.

Баламунг вновь рассмеялся. Теперь его глаза пылали красным огнем, идущим изнутри.

– Ты ошибаешься. Звезды говорят, что для меня нет могилы. А еще они показали мне ворота твоей драгоценной крепости, разбитые в щепки. Так будет всего лишь через два оборота проклятой второй луны.

– Ты лжешь, – снова прорычал Джерин.

Он ринулся вперед, не обращая внимания на жгучую боль в ране. Баламунг стоял на месте и смотрел на него, уперев руки в бока. Лис занес свой меч. Баламунг не пошевелился. Даже когда клинок со свистом рассек его – от макушки и до груди.

Точнее, разящий металл рассек воздух. Колдун исчез, словно внезапно задутое пламя свечки. Джерин оступился и чуть не упал. Издевательский смех Баламунга еще долго звенел у него в ушах, но наконец и он испарился.

– Отец Даяус на небесах! – воскликнул потрясенный Лис.

Вэн выругался на незнакомом языке.

– Ну вот, капитан, – сказал он, – и нет вашего колдуна.

Джерин не стал возражать.

С исчезновением мага трокмуа дрогнули. Все быстрей и быстрей они бежали прочь, беззвучно топча ногами призрачную поверхность Баламунгова моста. Лишь огрызавшийся арьергард еще сдерживал натиск людей Джерина. Но и эти воины ускользали прочь, в безопасность, один за другим. С глубокими гортанными победными криками элабонцы помчались за ними.

Словно видение, сотканное из завитков дыма, мост исчез. Солдаты с воплями ужаса падали в бурлящую Ниффет. Покрытые бронзой щиты и латы, призванные оберегать своих хозяев, теперь тянули их в водную пучину, навстречу смерти. Те, кто находился на берегу, поспешно сбрасывали с себя снаряжение и бросались в воду, чтобы спасти тонущих сотоварищей. Подлые трокмуа с того берега стреляли и в тех и в других.

Спасать Дуина пришлось двоим. Летя, как всегда, в первых рядах, но совсем не умея плавать, он оказался дальше всех на мосту, когда сооружение испарилось. Каким-то чудом ему удалось продержаться на плаву, пока не подоспел первый спасатель. Но Дуин с таким отчаянием вцепился в него, что они оба тут же и утонули бы, не окажись рядом второго пловца. Кроме Дуина удалось вытащить еще нескольких элабонцев, однако ловушка Баламунга унесла жизни более дюжины воинов.

Всплеск воды окатил Джерина с головы до пят. Несокрушимый, словно плотина, из реки вышел Драго Медведь. Он заботливо выжимал свою длинную бороду, словно крестьянка мужнины штаны. Невероятно, но даже доспехи посверкивали у него на груди.

Уж от кого и ждать таких подвигов, так это от Драго. Никто другой не сумел бы выплыть самостоятельно, подумал Джерин. Ибо, во-первых, Драго силен как бык, а во-вторых, у него настолько слабое воображение, что он ничего не боится.

– Отвратительно, – прорычал силач громовым голосом. Видимо, имея в виду лишь погоду.

– Йо, – неопределенно пробормотал Джерин.

Поскольку в то же мгновение, когда исчез мост, перестал и лить дождь. Бледная, тусклая, но почти полная Нотос заблестела вверху – во внезапно покрывшемся звездами небе. А румяная, но уже ущербная и превратившаяся в собственную четвертинку Эллеб только-только начинала садиться. Две другие луны, золотая Мэт и стремительная Тайваз, лишь зарождались и были едва заметны.

Погоняя увеличившуюся вдвое горстку взъерошенных пленных, в большинстве своем раненых, изможденная армия устало потащилась обратно в крепость. Крестьяне Джерина встречали своих защитников на окраине поселения, выкрикивая слова благодарности за спасение большей части ссыпанного в закрома урожая. Их деревенский диалект был настолько груб, что даже Джерин едва понимал его, хотя слышал с рождения.

Он приказал зарезать десять молодых бычков и возложить наиболее жирные окорока на алтари Даяуса и бога войны Дэйноса, стоявшие в главной зале. Остальная часть мяса исчезла в желудках людей. Чтобы хорошенько его запить, было почато и опустошено множество бочек доброго пенного эля и сладкого меда. Те, у кого битва пробудила иные желания, набросились на молодых служанок с крестьянками, многие из которых предпочитали тихим прелестям благонравия буйные радости плотских утех.

Барон присоединился ко всеобщему веселью не сразу. Сначала он приложил к ране (к счастью, не очень глубокой) мазь из меда, свиного сала и вяжущих трав. Рану обожгло, но он лишь поморщился. Затем он велел, чтобы самого красивого из его пленников, высокого мрачного белокурого варвара, держащегося левой рукой за растерзанное правое плечо, перевязали и отвели в подсобное помещение.

Двое солдат стояли с мечами наголо, Джерин молча чистил ногти кинжалом. Его молчание явно раздражало трокмэ. Пленник задергался.

– Что тебе надо? – не выдержал он наконец. – Я Клиат, сын Айлека. В моей родословной больше славных имен, чем пальцев на руках и ногах. У тебя нет никакого права обращаться со мной как с каким-то безродным разбойником.

– А какое право имеешь ты, – тихо спросил Джерин, – грабить и жечь мои земли и убивать моих людей? Я могу приказать сдирать с тебя шкуру полосками шириной в дюйм и скармливать их моим собакам до тех пор, пока ты не утратишь способности за тем наблюдать, и никто не посмеет сказать, что у меня нет на то права. Благодари своих богов, что тебя не схватил Вольфар, он так бы и сделал. Но если ты расскажешь мне то, что я хочу знать, тебя отпустят. Иначе… – Он выразительно покосился на двух крепких солдат, замерших рядом. – Иначе я выйду отсюда за дверь и больше ни о чем не спрошу.


    Ваша оценка произведения:

Популярные книги за неделю