Текст книги "РОС: Забытый род (СИ)"

Автор книги: Гарри Фокс

сообщить о нарушении

Текущая страница: 14 (всего у книги 19 страниц)

Глава 20

Холодный камень коридоров Западного крыла гулко отдавался под сапогами. Воздух здесь был другим – не пропитанный духами сестер, а затхлый, пыльный, с легким оттенком пота и мужского присутствия. Благо, Виолетта с ее свадебным безумием хоть ненадолго отвязалась. Ее общество, признаться, мне не претило – в ней была какая-то безумная искренность. Но эта гипертрофированная забота, вечные прикосновения, проверки, не замерз ли, не голоден ли, не устал ли… Будто я хрустальная ваза, а не выживший в Жатве и заставивший Старшую Сестру плакать от благоговения. Она перегибала палку.

Я шел проведать своих. Единственную группу в этом змеином гнезде, где не было женщин. Григория, Марка, Степана, Артема. Теперь еще и спасенных из подземного ада – два десятка изможденных теней, которых я вытащил из лап уродства. Нужно было убедиться, что с ними все в порядке. Что их кормят, поят, дали кров и не третируют «милостивые госпожи». Благо, после моего приказа и шока Амалии, их поселили прямо в замке, в Западном крыле. Не нужно было идти в сам Аспидиум, где каждый переулок таил риск быть «любезно приглашенным» в какой-нибудь будуар группой восторженных гопниц в юбках.

Сводчатые потолки здесь были ниже, светильники – тусклее, факелы коптили на стенах. Тени плясали грубее. Служанки и стражницы, попадавшиеся на пути, уже не шептались так громко и похабно, как раньше. Видели меня – замирали, кланялись с почтительным «Ваша Светлость», но взгляды их были прилипчивыми, как смола. Особенно одной.

Она попадалась мне уже третий раз за утро. Та самая, что с Амандой скреблась у моей двери в ту ночь, когда я чуть не стал жертвой «эксперимента». Девушка… ну, девушкой ее можно было назвать с натяжкой. Пышнотелая, румяная, с лицом как полная луна и глазами-щелочками, полными глуповатой наглости. Но главное – ее грудь. Боже правый, эти буфера! Казалось, они живут своей жизнью, огромные, упругие холмы, едва сдерживаемые простым серым платьем служанки. Лифчик явно сдался в неравной борьбе. Каждый ее шаг был испытанием для ткани, каждый поклон – рискованной авантюрой. Когда она склонялась, а склонялась она низко, с преувеличенным почтением, казалось, вот-вот – и две белоснежные, аппетитные глыбы вывалятся наружу, похоронив под собой все живое в радиусе пяти метров. Меня, в первую очередь. У меня в голове прочно засела мысль: ей срочно нужен инженерный проект по укреплению, а лучше – доспехи.

– Ваша Светлость! – ее голос был сладким, как прокисший мед, когда она снова материализовалась из ниши прямо передо мной, загораживая путь. Она снова поклонилась – глубоко, так что я увидел не только опасную тряску ее «богатства», но и розовую кожу на затылке под рыжими кудряшками. – Какая удача снова встретить вас! Всевышний Аспид посылает мне знаки!

– Знаки? – сухо спросил я, пытаясь обойти эту живую преграду. – Знаки чего? Неминуемой катастрофы с твоим декольте?

Она захихикала, не поднимаясь, ее грудь колыхнулась угрожающе близко к моим сапогам.

– Ой, Ваша Светлость, шутите! Нет, знаки того, что я должна Вам услужить! – Она выпрямилась, тяжело дыша, и прижала руки к груди, как бы сдерживая бунтующих узников. – Вы ведь идете осмотреть новые покои? Те, что для Вас готовят? Огромные! Просторные! С балконом на закат! Я там сейчас тружусь, пылинку к пылинке вытираю! Не угодно ли лично удостовериться в чистоте? Дать указания? – Она подмигнула мне своей щелочкой. – Я лично для Вас стараюсь, господин. Очень лично.

Мысль о новых покоях зацепила. Любопытство зашевелилось. Куда они меня собрались переселять? Из моей нынешней «золотой клетки» Виолетты? И зачем такая спешка? И почему именно эта ходячая эрогенная зона так настойчиво предлагает?

– Спасибо за рвение, – отрезал я, пытаясь сохранить дистанцию. – Но я спешу к своим людям. Покои подождут.

– Да они вот прям здесь! – воскликнула она, делая шаг назад и указывая на массивную дубовую дверь в конце короткого коридора. – Рядом! Совсем рядом! Пяти минут не займет! Уверена, с Вашими людьми все в порядке, их обихаживают как принцев! А вот Ваше будущее логово… – Она нарочито облизнула губы. – …оно того стоит! Прямо за этой дверью!

Любопытство пересилило осторожность. И усталость от ее навязчивости. Ладно уж, черт возьми. Посмотрю, что они там напридумывали. Хотя бы чтобы отвязаться.

– Ладно, – буркнул я. – Показывай. Быстро.

Ее лицо расплылось в торжествующей улыбке. Она лихо повернулась (ее «богатство» едва не сбило со стены факел), подбежала к двери и с церемонным жестом распахнула ее.

– Войдите, Ваша Светлость! Уверена, Вы будете… впечатлены!

Я шагнул через порог.

Первое, что ударило – масштаб. Комната была огромной. Огромной и мрачно-роскошной. Высокие стрельчатые окна с витражами, изображающими кровавые битвы змей с археоптериксами. Темные дубовые панели на стенах. Громадный камин, в котором могли бы сгореть три лошади разом. Потолок, теряющийся в полутьме, поддерживаемый каменными колоннами, обвитыми каменными же змеями. Пол – плиты темного мрамора, покрытые шкурами неведомых зверей. И в центре всего этого готического великолепия…

Кровать.

Нет, не кровать. Царское ложе. Подиум из черного дерева. Шатровый балдахин из тяжелого бархата цвета запекшейся крови. И само ложе… Боже. Оно было рассчитано минимум на шестерых. Широкое, могучее, с резными змеиными головами по углам. На нем спокойно мог устроить смотр своим войскам какой-нибудь древний король.

Вот тебе и «ложе», – пронеслось в голове с ледяной ясностью. – Расчет на моих пятерых будущих жен? Или на оргии? Аманда уже мысленно разложила всех по местам?

Я обернулся, чтобы спросить у служанки, в чьей воспаленной фантазии родился этот монстр… И замер.

Дверь с глухим, окончательным стуком захлопнулась. Щелкнул ключ в тяжелом замке.

Служанка стояла спиной к двери, опустив голову. Ее пышные плечи слегка дрожали. Когда она подняла лицо, на нем не было ни глуповатой наглости, ни сладкой лести. Была виноватая, жалкая скорбь.

– Простите, Ваша Светлость, – прошептала она, голос дрожал. – Мне… приказали.

Ледяная волна прокатилась по спине. Я медленно повернул голову назад, к необъятному ложу.

Из-за тяжелых складок кроватного балдахина выглянула пара глаз. Широко распахнутых. Изумрудно-зеленых. Глаз, в которых плясали знакомые безумие, похоть и торжество хищника.

Аманда.

Она выплыла из-за кровати, как змея из укрытия. На ней было что-то струящееся, полупрозрачное, цвета молодого яда, едва прикрывающее точеный стан и длинные ноги. Рыжие волосы были распущены по плечам огненным водопадом. На губах играла та самая сладкая, безумная улыбка.

– Сука, – выдохнул я, не в силах сдержать ярость и отвращение к собственной доверчивости. – Вот куда ты пропала без следа. Готовила ловушку.

Аманда сделала несколько шагов навстречу, ее движения были плавными, гипнотическими. Запах ее – тяжелый, дурманящий, как перезрелый персик – заполнил пространство.

– Ловушку, милый Лексик? – она захихикала, и звук был как шелест чешуи по сухим листьям. – Нет-нет! Я готовила… сюрприз. Самый лучший подарок для нашего нового Альфы. – Она обвела рукой огромную комнату, ее взгляд скользнул по гигантской кровати. – Твои будущие владения. И… – ее глаза сверкнули, – …первую пробу того, что тебя здесь ждет. Не хочу отставать от сестричек, знаешь ли? Виолетта с ее девичьими фантазиями… Амалия со своим внезапным обожанием… Пора и мне напомнить о себе!

Она была в двух шагах. Я почувствовал исходящее от нее тепло и опасность. Проклятье. Попался. Как последний лох. Из-за любопытства и навязчивой груди служанки. В голове пронеслось лишь одно, горькое и ясное: Доверять нельзя никому. Особенно – в этом проклятом змеином гнезде. А Аспид, наверное, уже катается от смеха где-то в своих иллюзиях.

– И что ты хочешь, Аманда? – спросил я, стараясь, чтобы голос звучал ровно, несмотря на адреналин, стучавший в висках. Ловушка захлопнулась, но сдаваться рано.

Она не ответила сразу. Вместо этого сделала шаг вперед и… совершила реверанс. Не просто поклон. Это был театральный, преувеличенно глубокий книксен, когда ее голова опустилась почти до колен, а округлости зада оказались на уровне моего пояса. Так низко, что я инстинктивно отпрянул – показалось, что она вот-вот клюнет меня в пах. Из-под полупрозрачной ткани платья открылся вид на кружевные подвязки и безупречную кожу бедер. Я резко отвел взгляд.

– Скромничаешь, Альфа? – прозвучал ее смешок снизу. Она выпрямилась с кошачьей грацией, и… в ее руках появилась бутылка.

Я моргнул. Бутылка. Огромная. Литров на три, не меньше. Массивное зеленое стекло, толстый слой пыли, старая восковая печать с эмблемой Аспида. Откуда?! – мелькнула паническая мысль. На ней же почти ничего нет! Этот струящийся хлам скрывает разве что ее наготу, но никак не трехлитровый булыжник! Нет! Стоп! Я не хочу знать, откуда она это вытащила!

– Я хотела сделать подарок тебе, – Аманда невинно захлопала длинными ресницами, прижимая бутылку к груди так, что стекло угрожающе впивалось в тонкую ткань. – На свадьбу. Попробуй. Тебе понравится. Это самое лучшее вино, которое мы делаем в Первом Городе. Оно настаивается пятьдесят лет в дубовых бочках подземелья. Вкус… божественный. Как первый поцелуй… или последний вздох. – Она протянула бутылку, ее зеленые глаза сияли ожиданием.

Подарок на свадьбу, которую она явно не одобряет. Отраву подсунула? – подумалось мгновенно. Но отказаться – значит показать страх. Или дать ей повод для новой истерики. Перстень на пальце был холоден. Сила Аспида дремала, но я чувствовал ее – она могла сжечь яд, если что. Надеялся.

– Благодарю, – сказал я, принимая бутылку. Она была неожиданно тяжелой, холодной. Пыль осыпалась на перчатки. – Щедро. Учту при составлении свадебного меню. Виолетта будет в восторге.

На лице Аманды на миг мелькнула гримаса при упоминании сестры, но тут же сменилась сладкой улыбкой.

– О, не откладывай на потом! – она сделала шаг ко мне, ее запах – переспелые фрукты и опасность – стал гуще. – А пока… почему бы не опробовать мягкость кровати? – Она кивнула на гигантское ложе. – Там очень-очень удобно… Я проверила. Лично. – Ее взгляд скользнул к служанке, которая стояла у двери, как приговоренная, и нервно сглотнула, заставляя свои "буфера" опасно колыхнуться. – Мы можем… показать?

Вот и настал момент истины, – подумал я. – Или оргия, или нож в спину. А может, и то, и другое.

– Спасибо за предложение, – ответил я с ледяной вежливостью, делая шаг назад к двери. – Но я уже задержался здесь дольше, чем планировал. Расписание забито более важными делами. Проверка моих людей, например. – Я посмотрел на Аманду, потом на перепуганную служанку. – Вы же сами можете проверить мягкость. Вдвоем. Или… уже проверяли? – добавил я с нарочитой невинностью.

Служанка ахнула и покраснела так, что ее щеки стали цвета спелого томата. Аманда же замерла, ее сладкая маска на миг сползла, обнажив ярость.

– Что?! – вырвалось у нее.

– Ну… Вы же сказали, что с ней часто проверяете кровати, – пожал я плечами, сохраняя невозмутимость. – Я не осуждаю. Ваше дело. Кто в нашем роде без греха? – Я повернулся к служанке. – Открой дверь, пожалуйста. Я спешу.

Аманда опомнилась. Ее лицо исказилось от бешенства и унижения.

– Лекс! Ты не так понял! Это не то, что ты подумал! Я… я имела в виду… – она заикалась, что было для нее неслыханно.

– Ничего страшного, – отмахнулся я, глядя на служанку. – Я адекватен. Все мы взрослые люди. Открывай.

Служанка метнула испуганный взгляд на Аманду, которая стояла, сжав кулаки, ее рыжие волосы казались настоящим пламенем гнева. Затем, с явной неохотой, девушка достала из складок своего платья массивный железный ключ. Рука ее дрожала, когда она вставляла его в замок. Щелчок прозвучал громко, как выстрел.

– Без ключа… снаружи не открыть, сэр, – прошептала она виновато. Значит, ловушка была спланирована до мелочей.

Пока служанка тянула тяжелую дверь, за моей спиной раздалось низкое, змеиное шипение Аманды:

– …девственник… трус… недотрога… ничего не понимает в истинном удовольствии… ссс…

Я не обернулся. Шагнул в прохладный полумрак коридора. Дверь захлопнулась за спиной с глухим, окончательным стуком, отрезая запах духов, ярость и образ гигантской кровати.

Я стоял, прислонившись спиной к холодному камню, и смотрел на бутылку в руках. Трехлитровый монстр. "Слезы Аспида". Пятидесятилетней выдержки. Подарок на свадьбу от сестры, которая только что назвала меня трусом и девственником. Или попытка отравления? Или и то, и другое? В этом замке все было возможно.

Глубокий вздох вырвался из груди. Усталость навалилась тяжелым плащом. Но отступать было некуда. Я оттолкнулся от стены и пошел. Тяжелыми, но твердыми шагами. Прочь от готического безумия "подарочной" комнаты. К своим людям. К единственному островку относительной нормальности в этом море змеиного безумия. Бутылка "Слез" болталась в руке как трофей, как доказательство выигранной мелкой стычки в бесконечной войне. Но война, как знал я, только начиналась. И Аманда, униженная и злая, теперь была еще опаснее.

* * *

Стражница у дверей Западного крыла – крепкая девица с чеканным профилем и холодными глазами – буквально расцвела, когда я к ней обратился. Ее щеки порозовели, стальная осанка смягчилась, а взгляд внезапно стал томным.

– Ваша Светлость! – она щелкнула каблуками так рьяно, что эхо пошло по коридору. – К Вашим людям? Сейчас! С величайшим удовольствием! – Она почти побежала впереди, хихикая в ладонь и украдкой бросая на меня взгляды, полные немого обожания. «Еще одна, чей разум сожрали зеленые глаза и титул Альфы», – подумал я с горечью. – Вот здесь, господин! – Она распахнула тяжелую дубовую дверь с церемонным жестом, задержавшись так, чтобы я ненароком мог коснуться ее в дверном проеме. Я ловко увернулся.

Дверь захлопнулась за мной, отрезая ее разочарованное «ах!».

И тут… я остолбенел.

Комната для кандидатов и спасенных была просторной, но аскетичной: каменные стены, соломенные тюфяки, бочки с водой. Но атмосфера царила не трудовая и не скорбная. Она была… экстатически-мрачной.

В центре, на импровизированном возвышении из пустых ящиков, стоял Степан. Но не тот согбенный, вечно молящийся шепотом крестьянин. Нет. Он стоял прямо, руки воздеты к сводам, лицо искажено священным экстазом и праведным гневом. Его глаза горели фанатичным огнем. Вокруг него, на коленях, тесным полукругом сидели все остальные. Григорий, Марк, Артем, спасенные из подземелья – все два десятка мужчин. Их лица были обращены к Степану с благоговейным ужасом и надеждой. Даже Марк, вечный скептик, смотрел на оратора, забыв про свои тетради.

– …и узрели мы истину! – гремел Степан, его голос, обычно тихий, теперь звучал как медный колокол. – Женщины сего проклятого рода! Да и все дочери Евы в этом оскверненном мире! Суть суть порождения змея искусителя! Алчные! Корыстные! Злобные! Согрешившие против самого естества человеческого, против замысла Господа! Они – сосуды гордыни и похоти! Они…

Он делал паузу, его грудь тяжело вздымалась. В комнате повисла гнетущая тишина, прерываемая лишь сдавленными всхлипами одного из спасенных и шуршанием соломы под коленями.

– …они жаждут поработить мужеский дух! Высосать соки! Осквернить чистоту! – Степан ударил себя в грудь кулаком. – Но мы! Мы, избранные Господом, прошедшие сквозь горнило Жатвы и тьмы подземной! Мы не покоримся! Нельзя подаваться их сладкому греху! Нужно бороться! Сражаться! Душой и телом! Сохранить…

Я не слышал, что нужно сохранить. Мой взгляд скользнул по истово молящимся лицам. По Григорию, чье обычно спокойное лицо было напряжено как струна. По Артему, который всхлипывал и крепче сжимал в руках какой-то камушек – видимо, новый фетиш. По Марку, который вдруг вытащил блокнот и что-то яростно записывал – вероятно, симптомы массового психоза.

В ушах стоял звон. После Аманды с ее бутылкой-сюрпризом и намеками на оргии с полногрудой служанкой… после этого… Мозг отказывался обрабатывать.

Инстинктивно, почти не глядя, я поднес к губам огромную бутыль «Слез Аспида». Сорвал восковую печать зубами. Выплюнул ее на каменный пол. И запрокинул бутылку.

Темно-рубиновая влага хлынула в горло. Густая. Сладковато-терпкая. С нотами чего-то древнего, древесного, и… опасного. Искры пробежали по венам. Голова слегка закружилась. Аманда не врала. Оно было… божественным. Как первый поцелуй ангела-отступника. Или последний глоток перед казнью. Я сделал один глоток. Второй. Третий. Жадно. Пытаясь смыть абсурд происходящего.

– …СРАЖАТЬСЯ! – проревел Степан, указывая пальцем куда-то в пространство над головами коленопреклоненных. – С их чарами! С их ядом! С их лживой нежностью! Воздвигнем стену целомудрия и веры! Станем чище снегов Изнанки! И Господь узрит нашу стойкость и…

Бутылка оторвалась от губ. Я смотрел на эту сцену: проповедник на ящике, паства на коленях, готические своды, запах соломы, пота и дорогого, пятидесятилетнего вина. И чувствовал, как хмельная волна от «Слез» накатывает на сознание, делая весь этот кошмар чуть менее реальным, чуть более… сюрреалистично-смешным.

«Ну конечно, – подумалось сквозь легкий винный туман. – Матриархат, угроза насилия и вечный страх довели их до религиозного фанатизма. Кто следующий? Марк объявит себя пророком токсикологии? Артем начнет проводить экзорцизм?»

Я опустил почти опустевшую тяжелую бутылку на пол. Звук глухо прокатился по камню. Степан обернулся. Его фанатичный взгляд упал на меня. На бутылку. На мои, наверное, слегка остекленевшие глаза.

– Лекс! – воскликнул он, протягивая ко мне руки, как к иконе. – Присоединяйся к нам! Встань во главе святого воинства против дочерей зла! Ты, чистый духом, не покорившийся их…

– Степан, – перебил я, голос звучал хрипло от вина и усталости. – Заткнись. Просто… заткнись. И всем – спать. Сейчас же.

Фанатичный огонь в его глазах дрогнул, сменившись растерянностью и обидой. Мужчины на коленях зашевелились, недоуменно переглядываясь. Григорий первым тяжело поднялся, отряхивая солому с колен. В его взгляде читалось облегчение.

Я повернулся и вышел, оставив их в полумраке комнаты с недопитой бутылкой "Слез Аспида" и недопетым гимном священной войны против всего женского рода. За дверью меня ждала все та же томящаяся стражница. И весь безумный замок. И пять сестер. И игра Аспида.

"Божественное вино, – подумал я, шагая по коридору, чувствуя, как тепло разливается изнутри. – Но чертовски крепкое". И как вовремя. Ибо то, что творилось за спиной, было крепче любого вина. И опаснее любой ловушки Аманды. Религиозный фанатизм в змеином гнезде… Вот уж действительно "веселуха" только начиналась.

Хроника Аспидовых. Графиня Элира Аспидова

Хроника Дома Аспидовых

Ежеквартальные ведомости для внутреннего пользования рода.

СОВЕРШЕННО СЕКРЕТНО. ДОСТУП ТОЛЬКО ДЛЯ СОВЕТА СЕСТЕР.

Особа:

Элира Аспидова

Вторая Старшая Дочь Аспида, Главный Библиотекарь Изнанки, Хранительница Запретных Фолиантов

Псевдоним в архивах: «Тихий Ураган»

Статус:

🔷 Действующий

▶ Возраст: 30 лет

▶ Место службы:

Официально: Главная Библиотека Аспидиума ("Зал Вечной Тишины").

Фактически: Секретный арсенал в катакомбах под библиотекой, комнаты для "очистки текстов от мужского скверна".

▶ Отличительные черты:

Глаза: Ярко-зелёные («Изумруды Проклятых Садов»), за стеклами круглых очков в стальной оправе.

Волосы: Медно-рыжие, обычно в небрежном пучке с торчащими прядями. Пятна чернил на висках – «боевой окрас».

Личный знак: Скрещённые револьверы над раскрытой книгой, вытатуированный на левой лопатке.

Дресс-код (официальный): Скромные платья цвета пыли и пергамента, кожаный пояс с карманами для карандашей/ножей.

Дресс-код (реальный): Черный латексный боевой костюм (марка «Щит Знаний»), усиленный серебряными вставками в виде змеиной чешуи. Револьверы в змеевидных кобурах на бёдрах.

Род деятельности:

Главный Библиотекарь Изнанки (Официально):

Каталогизация, реставрация и охрана всех манускриптов рода (включая "Кровавые Трактаты" Первого Города).

Контроль доступа к Архивам. Лично фильтрует "недостойные" (мужские) умы.

Проведение ритуалов "Очищения Знаний" (сжигание текстов, "осквернённых" мужским прикосновением).

Хранительница Запретных Фолиантов (Полуофициально):

Управляет доступом к гримуарам класса "Песнь Погибших Миров" и "Шёпот Эриды".

Создала систему шифров, доступную только женщинам рода. Мужские попытки дешифровки караются "немедленной санацией" (термин Элиры).

«Страж Чистоты Знаний» (Неофициально):

Вооружённый фанатик матриархата. Видит в мужском поле экзистенциальную угрозу интеллектуальной и духовной чистоте Аспидовых.

Патрулирует библиотеку и прилегающие коридоры в латексе, пресекая "попытки загрязнения" (любой контакт мужчин с книгами или… собой).

Ведёт "Дневник Скверны" – список мужчин, "покушавшихся на святость Знаний" (в т. ч. Лекса за "предложение помощи со свитками").

Характеристика (из донесений Секретных Хроникеров и рапортов выживших стражниц):

"Элира – бомба замедленного действия в очках. Её безумие – не холодный расчёт Амалии и не хаотичный гедонизм Аманды. Это фанатичная вера в святость матриархата и знаний. Она искренне считает мужчин биологическим мусором, оскверняющим своей близостью мудрость веков. Её латекс и револьверы – не фетиш, а доспехи воительницы, защищающей последний оплот чистоты. Опасна непредсказуемостью: тихий шелест страниц может смениться градом пуль и руганью на безупречном берлинском диалекте. Последний инцидент: «Санация Читального Зала IV» после того, как кандидат Артём чихнул на трактат по токсикологии. Результат: 7 пулевых отверстий в стене, Артём в истерике, 2 стражницы с акустической травмой от её криков. Рекомендуем: Не приближаться к библиотеке без женского эскорта. Не трогать книги. Не смотреть на неё «похотливо» (интерпретирует широко). Особое предупреждение: Никогда не предлагайте ей «помочь донести свитки»."

– Досье №B-SECUNDA, раздел «Угрозы Спокойствию и Штукатурке».

Увлечения:

Оружейная Эстетика: Коллекционирует и модифицирует револьверы (предпочитает модели «Viper's Kiss» с гравировкой змей). Проводит часы в тире под библиотекой. «Перезарядка – лучшая медитация».

Лингвистическая Паранойя: Изучает мертвые языки, чтобы находить и уничтожать «скрытые мужские коды» в текстах. Пишет трактаты о «языковом сквернословии как оружии матриархата» (на немецком).

«Очистительные» Ритуалы: Разрабатывает сложные обряды «очищения» помещений после визита мужчин (святая вода, порох, крики на немецком).

История Предательств: Собирает архивы о «мужских изменах» рода, особенно о падении Первого Города. Видит в Лексе потенциального «Повторителя Предательства».

Цитата:

«Их прикосновение – яд для пергамента! Их взгляд – грязь на страницах Истины! Они желают лишь одного – опорочить, завладеть, сломать хрупкую чистоту Знаний своей животной похотью! Мои револьверы – перо, пишущее приговор их скверне. Моя библиотека – крепость. И я – её последний, непримиримый Страж. Пусть лучше знания обратятся в пепел, чем падут в грязные мужские руки!»

– Запись в «Дневнике Скверны», найдена в сейфе под разобранным револьвером (шифр взломан Амалией).

Заключение Главного Хроникера:

Элира – уникальный элемент системы безопасности Дома. Её фанатизм гарантирует неприкосновенность Архивов от внешних (и внутренних мужских) угроз. Однако её агрессия непредсказуема и ресурсозатратна (ремонт помещений, лечение травм у стражниц). Эффективность как библиотекаря – 120 %, как угрозы внутренней стабильности – 85 %.

Угрозы:

Может спровоцировать инцидент с Наследником или кандидатами, который сорвет планы Совета.

Ритуалы "очищения" повреждают уникальные фолианты.

Её ненависть к мужчинам может быть использована врагами рода для провокаций.

Рекомендации:

Срочно: Выделить бюджет на звукоизоляцию библиотеки и бронеплиты для стен.

Ограничить доступ мужчин в Западное крыло (особенно кандидатов) без письменного разрешения Амалии и Виолетты (как куратора Жатвы).

Для Аманды: Поставлять Элире двойной запас пороха и мишени с изображением стилизованных мужских силуэтов («учебные пособия»).

Для всех: В разговорах с Элирой использовать кодовую фразу «Знания под защитой» для снижения уровня её паранойи.

Подпись:

*Летописец Элизабет, 7-й Круг Знания*

Печать Аспида с пометкой: «ОСОБОЙ ВАЖНОСТИ. ХРАНИТЬ ПОДАЛЬШЕ ОТ НЕЁ САМОЙ. При уничтожении – использовать алхимический огонь. Никаких пуль – может счесть провокацией.»

P.S. Графиня Элира потребовала изъять из всех каталогов библиотеки труды мужчин-философов и алхимиков. Аргумент: «Их ложная мудрость – троянский конь мужской скверны». Совет Сестер постановил: создать для неё дубликаты каталогов без этих имен («Чистые списки»), оставив оригиналы в сейфе Амалии. Элира удовлетворена. Знания спасены. От ремонта стен сэкономлено.