Текст книги "Наследники"

Автор книги: Гарольд Роббинс

сообщить о нарушении

Текущая страница: 22 (всего у книги 22 страниц)

31 МАЯ
ВЕЧЕР. НОЧЬ

В жизни каждому из нас приходится сыграть тысячи ролей. И всегда наши партнеры на сцене – люди. Некоторые нам нравятся, иные – нет, третьи исчезают, не оставив следа в памяти. Но в совокупности своей они формируют человека как личность. Я оглядел комнату.

Спенсер и Джонстон разговаривали в одном углу. Сэм и Дейв – в другом. На террасе Адвокатша смотрела на лежащий внизу город. Младший и Дениз уединились в спальне, отгородившись от остального мира.

Я вышел на террасу.

– И что ты об этом думаешь?

– Мне это не по зубам, – ответила Адвокатша. – Ты летаешь на реактивных лайнерах, а я все еще пытаюсь запустить воздушный змей.

– Все очень просто, – улыбнулся я. – Столь просто, что я удивлен, как это они сами до этого не додумались.

Все они получают именно то, что им нужно. И точка. Так что, счастливого приземления.

– Не просто, – она покачала головой. – Они получают все, кроме одного, главного. Тебя.

Я повернулся к ней.

– На самом деле я им не нужен. Я – иллюзия, которую они создали в своем воображении. Чтобы это понять, достаточно один раз посетить психоаналитика.

– Ты и для меня – иллюзия, Стив?

Я не ответил.

– Я помню газетные статьи о той девушке. Которая умерла. Я так плакала, Стив. Ты, должно быть, очень ее любил.

Вновь я не ответил. Очень любил, так сильно, что «долбил» другую, когда она, мертвая, лежала за дверью.

Мне вспомнился вечер, когда я пришел в квартиру на Пятой авеню.

Мейми открыла дверь, взяла у меня пальто. Ее доброе темнокожее лицо опухло от слез и горя.

– Добрый вечер, мистер Гонт.

– Добрый вечер, Мейми.

– Она в гостиной.

Я шагал по квартире, отмечая, что все зеркала закрыты материей, а картины повернуты к стене. На пороге остановился.

Люди сидели на деревянных ящиках. При моем появлении разговоры стихли, все обернулись ко мне.

Я стоял, не зная, что и делать, боясь нарушить незнакомый мне еврейский траурный ритуал.

Дениз пришла мне на помощь. Поднялась с ящика, направилась ко мне, подставила щеку для поцелуя, а затем, взяв за руку, потянула в комнату.

– Я рада, что ты заглянул к нам. Позволь поблагодарить тебя за все то, что ты сделал.

Разговоры тут же возобновились. Но я еще чувствовал на себе взгляды присутствующих. Сэм встал, когда мы подошли к нему. Протянул руку.

Я ее пожал.

– Прими мои глубочайшие соболезнования, Сэм.

Он стоял со слезами на глазах, не отпуская моей руки.

– Да, да, – отпустил руку, снял очки в тяжелой роговой оправе, начал протирать их платком.

– Она была хорошей девочкой, Стив. Но больной.

Я кивнул.

– Да, Сэм.

– В этом все и дело, – он убрал платок в карман, надел очки. – Больной, – говорил он, похоже, с собой.

Младший наблюдал за нами, стоя в другом конце гостиной. Осунувшийся, бледный, с покрасневшими глазами. Он кивнул мне, но не сдвинулся с места. Я кивнул в ответ.

– Я бы хотел поговорить с тобой, Стив, – продолжил Сэм. – Наедине. Перейдем в библиотеку.

Я последовал за ним. Он закрыл за нами дверь, повернулся ко мне.

– Хочешь выпить?

– Да.

Сэм прошел к двери, ведущий в прихожую.

– Мейми! – позвал он.

Она принесла два бокала. Сэм поблагодарил ее, и служанка оставила нас одних.

Сэм лишь пригубил виски, поставил бокал на письменный стол.

– Не знаю, как и начать. Делать такого мне не доводилось… – я лишь смотрел на него. – Я говорил с доктором Дэвис. Она рассказала мне о том, как ты пытался помочь Мириам.

Я молчал.

– Что я хочу сказать… Я… В общем, извини меня, – он вновь взялся за бокал. – Не знаю, что на меня нашло. Помутилось в голове. Но я хочу извиниться перед тобой. Я был не прав.

Я глубоко вздохнул.

– Все уже в прошлом, Сэм. И я очень жалею, что не смог спасти Мириам. А теперь нам не остается ничего другого, как забыть обо всем.

Он покивал.

– Сказать, конечно, легко, а вот как будет на самом деле… Не знаю, сможем ли мы сжиться с этой потерей.

Я промолчал.

– И еще одна проблема. Младший. Он не разговаривает со мной с того дня, как я набросился на тебя. Даже сейчас он отворачивается, стоит мне подойти к нему.

– Все утрясется.

– Не уверен. Ой как не уверен, – он допил виски. – Но это мои трудности. Вернемся в гостиную, – взявший» за ручку двери, он повернулся ко мне. – Придет день, когда я возмещу тот урон, что нанес тебе, Стив. Полностью. Ты всегда был мне верным другом.

Верным другом. Я запомнил его обещание. Но с той поры прошло три года, и позвонил он лишь сегодня утром. Обещание Сэма вспомнилось мне и через две недели после нашего разговора, когда я сидел в кабинете Спенсера.

Спенсер посмотрел на мое заявление об отставке, потом на меня.

– Тебе нет нужды этого делать.

– Думаю, что это наилучший выход из сложившейся ситуации.

– Нужно-то другое – убедить твоего приятеля не судиться с Ритчи.

– Но как это сделать? И потом, я полагаю, что он поступает правильно, доводя дело до суда. Я уже говорил на совете директоров, что не приемлю шантажа. И остаюсь при своем мнении.

– Совет директоров проголосовал за то, чтобы уладить дело без судебного разбирательства. И держит нас лишь отказ Бенджамина. Мы даже готовы заплатить и за него. А потом обо всем забудем, – он помолчал. – И ты забудешь.

– Нет. Я думаю, вы выиграете процесс. Но для меня это и неважно. Мое заявление остается в силе.

Он поднялся, подошел к окну, посмотрел, что творится вокруг, повернулся ко мне.

– А может, мне уйти на пенсию, чтобы ты мог занять мое место?

У меня защемило в груди. Я знал, что означает его предложение. Он, а не я, становился козлом отпущения.

– Нет.

Он шагнул ко мне.

– Почему, сынок?

От волнения я не смог произнести ни слова. Но потом взял себя в руки.

– Потому что я изгадил свою жизнь, отец. И теперь в ней не осталось радости.

– Но что ты будешь делать? Ты же еще молодой. Тебе нет и сорока.

Я встал.

– Вернусь в свой дом на холме. И посмотрю, смогу ли я жить с самим собой.

Жить с самим собой. Наверное, в этом все дело. Только как этого достичь, если вокруг вакуум? А именно там, в вакууме, я провел три последних года. Чего-то ждал.

Надеялся обрести цель, ради которой стоило жить.

Я повернулся к освещенным дверям. В гостиную вошла Дениз. Что-то сказала Сэму. Тот кивнул и поднялся по лестнице в спальню.

Дениз направилась ко мне. В ее глазах стояли слезы.

Подойдя, приникла к моей груди, затем поцеловала меня.

– Думаю, теперь все будет хорошо.

– Я рад, – улыбнулся я.

– Младший согласился вернуться домой, – и она ушла вслед за Сэмом.

Несколько минут спустя на террасе появился Младший. Я в изумлении уставился на него.

– Слушай, я бы тебя не узнал.

Он потер свежевыбритые щеки и подбородок.

– Ощущение непривычное, – признал он. Он даже расчесал волосы. – Я сдался.

– Знаю, – кивнул я.

– Снова пойду в колледж. Жизнь меняется, знаете ли. Вы видели эти фильмы по ти-ви? Нужно действовать, не только брать, но и давать. Для бродяг места больше нет.

– Правильно, – поддержал его я.

– Я еду с мамой в отель, – он протянул руку. – Спасибо за все, Стив.

Я ее пожал, отметив, что впервые, обращаясь ко мне, он обошелся без «дяди». Я не возражал.

– Всегда готов помочь.

– И вам спасибо, мисс Кардин, – он повернулся к Адвокатше.

Улыбаясь, она кивнула, и Младший ушел. А вскоре мы услышали урчание мотора. Машина отъехала, и тут же в гостиную вернулся Сэм.

Все четверо сели за стол. Еще несколько минут дискуссии, и на террасу вышел Дейв.

– Им понравилась твоя идея.

– Рад это слышать.

– Ее можно реализовать. Все сходится. Получается полный комплект. Телевещательная компания, студия звукозаписи и фирма грампластинок Синклера, «Самарканд» Сэма, издательство, производственные мощности по выпуску магнитофонной ленты и общее финансирование Джонстона. После слияния образуется полностью автономная корпорация, в которой им будет принадлежать двадцать пять процентов акций.

Остальные будут проданы на бирже. Им понравилось даже предложенное тобой название – Американская коммуникационная корпорация. Они уверены в успехе.

– Прекрасно.

– Есть только одна загвоздка.

Я посмотрел на него.

– Идея твоя. И они полагают, что только ты сможешь вдохнуть в нее жизнь.

Я промолчал.

– Парламентером выбрали меня. Я – лицо незаинтересованное.

Я усмехнулся. Как же, незаинтересованное. Ну ничего он не получает от этой сделки, кроме миллионных вкладов в его банк!

– Думаю, ты должен возглавить новую корпорацию.

В конце концов, ты получишь немалый процент акций АКК, внеся принадлежащие тебе акции «Самарканда» и «Синклер бродкастинг». Кому, как не тебе проследить, чтобы они принесли хорошую прибыль.

Я по-прежнему молчал, хотя уже знал, что ответить.

– Ты вот говорил, что мучаешься от скуки. А тут новое дело, за которое еще никто не брался. С этим не заскучаешь. Можешь не торопиться с ответом. Обдумай все хорошенько. Они подождут в гостиной.

Я проводил его взглядом, повернулся к Адвокатше.

Достал сигарету, закурил.

Оглянулся. Мужчины снова о чем-то беседовали.

– Ты только посмотри на них. Уже решают, как подмять под себя весь мир.

– Во всяком случае, с ними не соскучишься, – заметила Адвокатша.

– Они же эгоисты, жестокие, никого не щадящие.

– Да, но двое, а может, и трое из них любят тебя.

Я посмотрел на нее.

– И ты их любишь. Но не признаешься в этом даже себе.

– Они передерутся за право сожрать меня живьем.

Это же дикари.

– Ты о себе позаботишься. Помнишь, что сказал Младший? «Нужно действовать, не только брать, но и давать. Для бродяг места больше нет».

– Так ты думаешь, надо соглашаться?

Она молча смотрела на меня. Я – на ночной Лос-Анджелес. На востоке уже занималась заря.

– А что ты?

– Вернусь в Сан-Франциско и буду читать о тебе в газетах.

– А если я попрошу тебя остаться?

Наши взгляды встретились.

– На два или три дня?

– Может, дольше.

– Скорее всего, я не откажусь.

Я долго смотрел на нее.

– Не уходи. А их я сейчас разгоню.

И я шагнул навстречу филистимлянам.