Текст книги "Наследники"

Автор книги: Гарольд Роббинс

сообщить о нарушении

Текущая страница: 17 (всего у книги 22 страниц)

Глава 2

Год на год не приходится. То он плохой, то хороший. Я знавал всякие. Так долго бежал вверх по склону, что это вошло в привычку. А стоило мне чуть сбавить темп, со стороны могло показаться, что я уже скольжу вниз. А потому приходилось вновь поддавать жару.

Спенсера я не винил. Он делал лишь то, что от него требовалось. Следил за работой всего механизма, а если тот начинал прокручиваться впустую, подтягивал гайки.

Механизмом этим управлял я. Естественно, с меня он и начал.

– Кому известно о моем приезде?

– Похоже, что всем, – ответила Шейла. – Когда я уходила, горели чуть ли не все окна. Они хотят подготовиться к завтрашней встрече.

– Завтра я не приду. Буду работать здесь. Переключи телефоны.

Она знала, о чем я прошу. В квартире я установил многоканальный телефон, напрямую связанный с моим кабинетом. Так что человек, который мне звонил, и не подозревал, что я отвечаю ему из квартиры.

– Будут особые указания?

– Да. Не соединяй меня с Синклером. Я не хочу с ним говорить.

– А если он будет настаивать?

– Передай ему мои слова. Я уже стар для всяких игр.

Да и он, пожалуй, тоже.

Она закрыла блокнот. Я проводил ее в прихожую, помог надеть пальто. Она посмотрела на меня, на ее лице появилось непонятное мне выражение.

– С тобой все в порядке, Стивен?

– Конечно. А что?

– Не знаю. Ты какой-то странный. Словно исход тебе абсолютно безразличен.

– Надоели мне эти разборки. Каждый раз одно и то же.

– По-моему, дело не только в этом.

– Возможно, я устал. К утру приду в себя.

На том она и успокоилась.

– Спокойной ночи, Стивен.

Я закрыл за ней дверь и вернулся к бару. Налил себе виски. Постоял, задумавшись. Фогарти знала меня лучше, чем я сам. Возможно, она увидела во мне то, чего я разглядеть не мог. Я глотнул виски и начал проглядывать оставленные ею бумаги.

Наверное прошло не меньше получаса, прежде чем вновь звякнул дверной звонок. Я как раз заканчивал последнюю служебную записку. Дочитал до точки и пошел открывать.

Думал я в тот момент о чем-то своем, но стоявшая перед дверью девушка тут же вернула меня на землю.

Длинные светлые волосы, спускающиеся ниже плеч, овальное личико, огромные темно-синие глаза. Короткая шубка из меха рыси, вся в снежных алмазиках.

Чуть вздернутый носик, ровные зубки и чувственные губы.

– Привет, – поздоровался я.

– Я – Мириам Далинг, – представилась она. – Для удобства можете звать меня Дорогуша[33]33
  Darling (далинг) – дорогая, милая (англ.).


[Закрыть].

Я улыбнулся.

– Заходите, Дорогуша.

Я закрыл дверь, взял ее шубку, повесил в шкаф. Под ней оказалось вязаное пурпурное платье-мини и высокие пурпурные же сапоги, поднимающиеся куда выше колен. А между юбкой и сапогами белели по меньшей мере шесть дюймов светлой кожи. Судя по тому, как платье облегало ее фигуру, Дорогуша в этот вечер обошлась без нижнего белья.

Она прошла в гостиную. Огляделась. Я стоял, наблюдая за ней.

– Каково впечатление?

Она повернулась ко мне.

– Мне нравится. Чувствуется, что тут живет мужчина.

– Что вы будете пить? – я направился к бару.

– А что пьете вы?

– Шотландское.

– Налейте виски и мне. Так будет проще.

Я наполнил ее бокал, добавил шотландского в свой.

Она подняла бокал.

– За ваше здоровье.

Мы выпили.

Тут она заметила бокал Фогарти, со следами помады.

– Извините, что пришла раньше. Я не хотела мешать.

– Вы ничему не помешали. Приходила моя секретарь, принесла кое-какие документы.

– Понятно.

Я собрал разложенные по столу бумаги и убрал их в ящик комода у окна. Она последовала за мной, выглянула на улицу. По-прежнему падал снег.

– Наверху так хорошо.

Выглянул в окно и я.

– Да, – я уже забыл, какой прекрасный открывался вид. – Устраивайтесь поудобнее. Я хочу принять душ.

Надо смыть с себя пыль дальних странствий.

– Хорошо, – она шагнула к бару, а я скрылся в спальне. Разделся, оставив все на кровати, встал под душ, включил горячую воду. Скоро почувствовал, как расслабляются мышцы, успокаиваются нервы.

Я все еще стоял под душем, когда она постучала.

– Да? – крикнул я, перекрывая шум падающей воды.

– Звонит телефон. Мне ответить?

– Пожалуйста.

Несколько мгновений спустя дверь спальни приоткрылась.

– Из Калифорнии. Джек Сейвитт.

Я выключил воду, высунул руку из-за двери в душевую.

– Дайте мне телефон со стены.

Переступив порог ванной, она в нерешительности застыла.

– Вон там, – указал я.

– А это не опасно? Я слышала, что электри…

Я рассмеялся.

– Не волнуйтесь, со мной ничего не случится.

Она подала мне трубку.

– Джек, слушаю тебя.

– Что это за девушка? – спросил он. – У нее потрясающий голос.

– Ты ее не знаешь. Так что тебе удалось выяснить?

– Немало. Наш приятель в долгах, как в шелках.

Банки забили тревогу. И вот-вот потребуют оплаты кредитов. На той неделе он поручил Ритчи продать все, что у них есть, телевидению.

– Как это связано с его визитом к Синклеру?

– У Ритчи все еще много друзей в штаб-квартире. Ты запланировал двадцать шесть тематических передач.

Если им удастся сбросить тебя, их заменят двадцать шесть полнометражных фильмов.

– Ясно.

– Тебя интересует что-нибудь еще?

– Пока нет. Завтра я с тобой свяжусь.

Я просунул руку в щель между дверью и косяком и отдал ей трубку. Она повесила ее на стену. Включил воду.

Сквозь матовое стекло увидел, что она не двигается с места.

– Что-нибудь не так? – спросил я.

– Нет, нет. Я просто смотрю.

– Куда?

– На вас. В стекле свет преломляется и создается впечатление, что вы полностью заполняете собой душевую. Словно превратились в великана.

Я вновь выключил воду.

– Лучше дайте мне полотенце. Прежде чем мы займемся чем-то другим.

– Этим я уже занялась. Кончила дважды. Первый раз, когда передавала вам трубку, второй – когда смотрела на вас.

– Все равно дай мне полотенце. И не растрачивай себя понапрасну. У нас впереди целая ночь.

Я завернулся в полотенце и вышел из душевой. Взял с вешалки второе и начал вытирать грудь и плечи.

– Давайте я вытру вам спину, – вызвалась она.

Я бросил ей полотенце.

– Ты не японка?

Она рассмеялась.

– Разве я похожа на японку?

В ванную всунулся Энгел. Широко улыбнулся.

– Уютно тут у вас. Вижу, вы уже познакомились.

– Налей себе что-нибудь. Я сейчас приду.

– Хорошо, – и он исчез.

Я взял у нее полотенце.

– Ты тоже иди в бар.

Она скорчила гримаску.

– Я лишь хотела помочь вам одеться.

Я рассмеялся и подтолкнул ее к двери.

– Иди, Дорогуша. Я уже большой мальчик. Справлюсь сам.

Я нашел их у бара. Поздоровался с девушкой Энгела, наполнил себе бокал.

– Вы обедали?

Энгел покачал головой.

Я повернулся к девушкам.

– Где желаете отобедать?

– А нам могут принести еду сюда? – спросила Дорогуша.

– Конечно.

– Тогда зачем выходить на снег и мороз. Тут очень даже уютно. Мы можем поесть, покурить «травку», потрахаться.

Энгел рассмеялся.

– Что я вам говорил, босс? Она кого угодно сведет с ума.

Я смотрел на нее, снимая телефонную трубку.

– Возможно, – Дорогуша начала краснеть, и тут же телефонистка вежливо осведомилась, что мне нужно. – Соедините меня с бюро обслуживания.

Бифштексы оказались вполне съедобными, потом Энгел заговорил было о делах, но я сразу остановил его.

– Завтра. Время еще есть.

Официант укатил столик с грязной посудой, и в комнате повисла тишина. Энгел встал.

– Пошли, Фейт. Нам пора.

Я и не пытался их остановить. Они ушли, Дорогуша осталась. Мы долго смотрели друг на друга.

– Не понимаю, с чего такой напор, – прервал л молчание.

– Может, вы мне нравитесь, – улыбнулась она.

– С чего бы это?

– Длинная история, – она поднялась и направилась в спальню. – Когда-нибудь я ее расскажу.

Глава 3

Я сидел в баре и пил виски. Настроение было хуже некуда. Не хотелось шевелить даже пальцем. Прошло, наверное, полчаса, прежде чем она вновь появилась в гостиной.

– Эй, – позвала она с порога. – Ты собираешься пить всю ночь?

Я повернулся. Из одежды на ней остались только сапоги. Соски она окрасила в пурпур, под цвет обуви.

Она улыбнулась.

– Нравится?

– Во всяком случае, оригинально.

– Это помада. Я втерла ее в соски. Очень щекотно, – она вошла в гостиную, сунула в рот сигаретку.

Я дал ей прикурить. По комнате поплыл едкий запах марихуаны.

– Хотите затянуться? – спросила она.

Молча я взял у нее сигарету. Набрал полные легкие дыма. И ничего не почувствовал.

Она отняла у меня сигарету.

– Да у тебя, я вижу, глубокая депрессия.

Я не ответил.

– Может, мне уйти?

Я задумался, затем покачал головой.

– Нет.

Она вновь затянулась. Глаза у нее начали темнеть.

– Ты только и будешь, что смотреть на меня? – она уже тянула слова.

– Возможно.

Она покивала.

– Ладно, пусть будет, как ты хочешь. – она пересекла гостиную, включила проигрыватель. – Ты не будешь возражать, если я потанцую?

Я улыбнулся.

– Разумеется, нет.

Она уже раскачивалась в такт музыке. Опять затянулась, отдала сигарету мне. Я сидел на высоком стуле у стойки бара и смотрел, как она плавно скользит по ковру, выключая все лампы. Гостиная погрузилась в полумрак, гореть осталась лишь подсветка зеркала. Я вдавил окурок в пепельницу, наполнил бокал, наблюдая за ее отражением в зеркале.

Танцевала она с полузакрытыми глазами, поглаживая низ живота. Остановилась. Глаза ее широко раскрылись, ноги задрожали.

– Стив! – воскликнула она и упала на колени.

Посмотрела на меня снизу вверх, на ее губах заиграла легкая улыбка.

– Я сумасшедшая, правда?

Я покачал головой.

– Разве так получают оргазм?

– У каждого свои причуды.

Она поднялась.

– Мне надо в ванную.

Я повернулся к стойке. Странная смесь запахов наполняла гостиную. Женщина, марихуана, виски. Я взялся за бокал.

– Налейте и мне, – разорвал тишину ее голос.

Я повернулся. На этот раз она вышла полностью одетая. Я бросил в бокал льда, плеснул виски.

Она взяла его.

– За ваше здоровье, – выпила залпом и направилась в прихожую.

Надела шубку, посмотрела на меня.

– Спокойной ночи.

– Спокойной ночи, – ответил я.

Дверь за ней закрылась, а я так и сидел с бокалом в руке. Потом зазвонил телефон. Я взял трубку.

– Я забыла вам кое-что сказать, – она говорила из вестибюля.

– Что же, Дорогуша?

– Я вас люблю, – и повесила трубку.

В ту ночь я грезил. Так случалось каждый раз, когда я ночевал в этой квартире. Я ощущал присутствие Барбары. Наверное, Сэм давал мне дельный совет – переехать в другое место.

Но я его не послушал, а потому по ночам ко мне приходила Барбара. Мы были очень близки, но она ушла туда, откуда нет возврата.

Я метался по кровати и гнал от себя сон. Один раз я открыл женщине душу, но ничем хорошим это не кончилось. Повторять ту же ошибку я не собирался.

Пусть остается все, как есть. Легкие увлечения, и ничего более. Никаких чувств. Вход и выход свободный. И нет вины за то, что у тебя есть другие дела и думаешь ты об ином.

Но я все еще помнил, что с Барбарой мне было хорошо как ни с кем. Не просто хорошо, изумительно. Но счастье сменилось болью.

Хватит! Я гнал прочь грезы и пытался заснуть. Но вместо этого передо мной возникла танцующая Дорогуша. Только на этот раз с лицом Барбары и ее улыбкой. Я потянулся к Барбаре, но она исчезла. Я сел, вглядываясь в темноту.

Темная, пустая спальня. Я слез с кровати, достал из аптечки флакон с таблетками снотворного, проглотил одну, запил водой. И провалился в сон, едва моя голова коснулась подушки.

Разбудил меня телефонный звонок. Еще окончательно не проснувшись, я взял трубку.

Энгел звонил из вестибюля.

– На дверной звонок ты не реагировал. Поэтому я спустился вниз и позвонил по телефону.

– Заходи, – я нажал на рычаг, отпустил его, а когда в трубке раздался голос телефонистки, попросил соединить меня с бюро обслуживания и заказал завтрак. Затем дотащился до ванной, умылся холодной водой.

Энгела снедало любопытство, но от вопросов он воздержался. А я не собирался делиться с ним подробностями прошедшего вечера. Выпил кофе, и мы перешли к делу.

Он поработал на славу. Выложил мне все: рейтинг передач, затраты, возможные варианты выхода из кризиса.

Чувствовалась в нем жесткость, ясность ума, честолюбие.

Слушая Энгела, я начал понимать что к чему. Энгел, к сожалению, видел лишь то, что лежало на поверхности.

А в глубине Синклер успел замутить воду. А потому показал моему помощнику лишь то, что хотел.

Раскладка получалась простая. Тематические выпуски отбирали у нас два вечера в месяц. Поначалу все, даже спонсоры, гордились передачей. Еще бы, ее высоко оценили критики. Но потом пришли выборки Нельсена.

И гордость склонилась перед рейтингом. Другого быть и не могло. Рейтинг напрямую связан с эффективностью рекламы, то есть с популярностью товара. Вот тут начались поиски. Как выйти из этой щекотливой ситуации, сохранив лицо. Вину за провал, естественно, возложили на зрителей. В конце концов именно они переключали свои телевизоры на другие каналы.

Синклер знал: именно я – инициатор этого проекта, и таким образом выказывал мне свое недовольство. Первый ход сделал он. И Энгел был всего лишь пешкой на шахматной доске.

Но хватка старика начала слабеть. Пешку он двинул от офицера короля, тем самым вызывая удар на себя. С Энгелом ему предстояло расстаться.

– Отличная работа, – похвалил я Энгела. – Мне нравится ход твоих мыслей, и предложения очень дельные.

– Спасибо, Стив, – Энгел просиял.

Я задумался.

– Может тебя кто-нибудь заменить на дневных передачах?

– Пит Рейзер. Он ведет викторины, но, думаю, справится со всем блоком.

– Хорошо. Я перевожу тебя на тематические выпуски. Ты будешь сидеть этажом выше и получать на пятнадцать тысяч больше. Весь проект я поручаю тебе. Я уверен, что ты сможешь выправить ситуацию.

Он не отрывал глаз от моего лица.

– Вы об этом не пожалеете, Стив. Я буду пахать, как трактор.

– Я знаю. Но одновременно приглядывай и за Рейзером, пока мы не убедимся, что он справляется сам.

– Конечно, Стив. Будет сделано.

– Я думаю, тебе надо лететь в Калифорнию, увидеть все своими глазами. Я хочу услышать твои рекомендации.

– Улечу вечером, – он встал. – Между прочим, отчет для Синклера я подготовил. Что мне с ним делать?

– Естественно, отправь ему.

– Копия будет у вас, как только мой секретарь отпечатает ее.

– Благодарю.

Я подождал, пока за ним закроется дверь, а потом взялся за телефон. В том, что отчет уже у Синклера, я не сомневался. А мне на стол ляжет уже отпечатанная копия, но не сейчас, а какое-то время спустя, достаточное для того, чтобы напечатать ее вновь. Джека Сейвитта я разбудил.

– К тебе летит Энгел Перес. Пусть завязнет по уши.

– Сделаем все в лучшем виде.

– Как только закончишь необходимые приготовления, вылетай сюда.

– Зачем?

– Я хочу, чтобы ты разобрался с Ритчи и Бенджамином.

– Подожди, подожди. Они же вышли на верхний эшелон. То есть заниматься ими должен ты. Синклер не подпустит к ним никого, кроме президента.

– Ты бери билет. А с Синклером я все улажу.

Я положил трубку, закурил. Синклеру захотелось поиграть. Что ж, это его право. Корпорация принадлежала ему.

Но его ждал сюрприз. Новые правила. После знакомства с которыми у него отпало бы всякое желание играть.

Глава 4

Когда я вошел в кабинет на следующий день, отчет Энгела лежал на моем столе. Я взял его, пролистал. Черной краски он не жалел. Досталось всем, за исключением Синклера и меня.

Я усмехнулся. Энгел перестарался. Нельзя выказывать столь много честолюбия. Но в одном он был абсолютно прав: в мое отсутствие отлаженный ранее механизм начинал давать сбои. Я, правда, не находил в этом ничего удивительного. Ибо предупреждал Синклера еще два года тому назад.

Тогда он отмахнулся. «Успевай», – и подвел черту.

Раздвоиться я не мог, а потому сосредоточил внимание на тех передачах, которые считал наиболее важными. Остальные плыли по течению. Но, похоже, пришла пора сменить тактику.

Я бросил отчет в мусорную корзину. Отчетами зрителя не привлечешь. Нажал клавишу интеркома.

– Когда появится Синклер, дайте мне знать.

– Уже появился, – раздался с порога его голос.

Я поднял голову, улыбнулся. Встал, протянул руку.

– Мистер Синклер.

Он насупился, пожимая мне руку.

– Тон мне знаком. Встреча будет сугубо официальной?

Моя улыбка стала шире.

– Рад видеть вас, Спенсер.

Он кивнул и уселся в кресло напротив моего стола.

– Почему ты послал Переса в Калифорнию?

– Чтобы похоронить его там. Не люблю говнюков.

– Но он выполнял мое задание.

– В этом ваша ошибка. Он работает на меня. Так что и обращаться вам следовало ко мне.

– Его выводы вполне логичны.

– Я говорил вам то же самое на два года раньше. Но вы не пожелали ничего менять. Я еще тогда предсказывал, что у нас возникнут трудности. Теперь же, когда мы с ними столкнулись, вы готовы действовать. А тогда не ударили пальцем о палец.

– Не так уж он плох. Все-таки, позвонил тебе.

– После того, как отправил отчет. Просто хотел обезопасить себя.

– Как председатель совета директоров, я несу ответственность за финансовое состояние компании. Ты не можешь сказать, что в этом году мы гребем деньги лопатой.

– Вы кое-что забыли.

– Что именно?

– Когда вы назначили меня президентом всей компании, я автоматически стал лицом, принимающим решения, обязательные для всех. И я никому не позволю посягать на мои права. Даже вам.

– Не обижайся, Стив. Я же лишь старался помочь.

– Я это знаю. Но вы нарушили правила. Больше вам этого не сделать. Пошла другая игра.

– Ты хочешь сказать, что я не могу внести коррективы, если вижу какие-то упущения? – он начал выходить из себя.

– Вы можете одно. Сказать мне.

– Как я могу тебе что-то сказать, если ты постоянно отсутствуешь?

– Разве вы не слышали о существовании телефона? – провоцировал я его.

Но он уже остыл.

– Что ты собираешься делать? Совет директоров ждет ответа. Наши доходы в этом году уменьшились на одиннадцать миллионов.

– Подняв панику, их не вернешь.

– Ты проводишь слишком много времени в Калифорнии. Рекламодатели обходят нас стороной.

– Они сбегутся вновь, как только мы обнародуем осенний блок передач.

– До осени еще далеко. Еще декабрь не кончился. А вот зимой и весной нам придется туго. Ты должен признать это, Стив. Лучше тебя никто не умеет находить общий язык с рекламными агентствами. Тебе надо возвращаться. Ты не можешь одновременно быть и там, и здесь.

– Вот теперь вы рассуждаете логично. Находиться в двух местах одновременно я не могу. Ошибка ваша в другом. Есть человек, который знает рекламные агентства ничуть не хуже, чем я.

Синклер вопросительно посмотрел на меня.

– Джек Сейвитт. Вы забыли, что он всю жизнь провел на Мэдисон-авеню, где вел дела как с такими же агентствами, так и с телекомпаниями.

– А как же киностудия?

– Свою задачу он выполнил. Машина закрутилась. К тому же, он привез в Калифорнию надежных помощников, которые теперь справятся и без него. Я думаю, пора его повысить.

Он помолчал, обдумывая мои слова.

– И кем ты хочешь его назначить?

– Я попросил его прилететь сюда и разобраться с предложением Бенджамина.

– Подожди, подожди, – запротестовал он. – Это же твоя работа.

– Вернее, президента «Синклер ти-ви», – поправил его я.

– Но ты и есть президент.

– А вот в этом моя ошибка. Когда я стал президентом «Синклер бродкастинг», мне следовало взять другого человека на мою прежнюю должность. Я думаю, «Синклер ти-ви» пора обзавестись новым президентом.

– А что будешь делать ты?

– То же, что и вы, когда сидели на моем месте. Сводить всех с ума.

Синклер заулыбался, встал. Направился к двери, на полпути обернулся.

– Может, приедешь в воскресенье на обед? В Гринвиче столько снега. Очень красиво.

– Приеду, если не улечу в Калифорнию.

Он кивнул.

– И еще один вопрос.

– Какой?

– Когда мне уходить на пенсию?

Я ответил незамедлительно.

– Когда вам стукнет шестьдесят пять.

Он рассмеялся и вышел из кабинета. Заулыбался и я, глядя ему вслед. Он проиграл сражение, но выиграл войну. Все-таки он был поумнее меня. Внезапно я осознал, что он получил все, что хотел.

С работы я ушел, когда стемнело, а потому не заметил ее, выйдя на тротуар. Прямиком направился к лимузину и уже открыл дверцу, когда она хлопнула меня по плечу.

– Вы работаете допоздна, мистер Гонт.

Я повернулся к ней. Она была в другой шубке, из лисы. С капюшоном. Лицо ее оставалось в тени, и я видел лишь глаза, темные и блестящие.

– Я жду вас с пяти часов.

– Это же глупо. Если вы хотели увидеться со мной, почему не поднялись?

– Вы не поверите… но я боялась.

– Чего?

– Что вы не захотите меня принять.

– Все лучше, чем мерзнуть здесь весь вечер.

– Я нашла противоядие, – она достала из кармана шубки фляжку. Потрясла, показывая, что она уже пуста. – Так что холода я даже и не почувствовала.

– Садитесь-ка в машину, – я взял ее под руку.

Она не двинулась с места.

– Нет. Я дожидалась вас не для этого. Просто хотела извиниться за вчерашнее. Вела себя, как полная идиотка.

Я промолчал.

– Не знаю, что на меня нашло. Внезапно отказали все тормоза.

Я вновь потянул ее к машине.

– Садитесь.

Она покорно залезла на заднее сидение «линкольна».

Я последовал за ней. Шофер повернулся к нам.

– Куда едем, мистер Гонт?

– Где вы живете? – спросил я ее.

– Угол Риверсайд-драйв и Семьдесят восьмой.

Она начала дрожать и забилась в угол, совсем маленькая, прямо-таки девочка.

Лимузин влился в транспортный поток. Я включил обогреватель на полную мощность. Когда мы добрались до Центрального парка, в салоне стало жарко, как в печке.

– Так лучше?

– Д-да. У вас есть сигареты?

Я закурил одну, дал ей. Она глубоко затянулась. А вскоре перестала дрожать. Выглянула в окно.

– Куда мы едем?

– Вы же сказали, угол Риверсайд и Семьдесят восьмой.

– Я туда не хочу.

– Нет возражений. Тогда куда?

Она посмотрела на меня, дымок от сигареты медленно поднимался к потолку.

– С вами.

– Я еду домой спать. Вымотался донельзя.

Она помолчала, не сводя глаз с моего лица.

– Тогда неважно. Я могу выйти здесь.

Мы как раз доехали до середины парка. По обе стороны дороги лежал глубокий снег.

– Вы сумасшедшая. У вас уйдет не меньше часа, чтобы выйти из парка.

– Мне нравится гулять по снегу, – она наклонилась вперед, постучала шофера по плечу. – Остановите.

Он притормозил, съехал к тротуару, остановил лимузин. Она открыла дверцу, выпорхнула на асфальт. В салон ворвался холодный воздух.

– Спасибо, что подвезли.

Она захлопнула дверцу, перебралась через сугроб на тротуар и зашагала по ходу движения. Лимузин тронулся с места. Мы поравнялись. Капюшон полностью скрывал ее лицо. Наружу торчал лишь кончик носа. Но вот она осталась позади и я откинулся на спинку сидения. Мгновением позже что-то ударило в заднее стекло.

Я обернулся и тут же в стекло врезался второй снежок Я увидел, что летит третий.

– Остановись, – попросил я шофера.

Лимузин замер, и я вылез из кабины. Третий снежок со свистом пронесся мимо. Я наклонился, подхватил горсть снега, слепил снежок, бросил. Угодил ей в плечо.

– Попал! – крикнул я.

От радости я потерял бдительность, а потому не успел увернуться от ее снежка. Он разбился о мою шею, часть снега засыпалась мне за воротник, превратилась в ледяную воду.

Она бросилась к дереву, спряталась за него и начала обстреливать меня из-за укрытия. Я слышал, как она заливается радостным смехом. К счастью, снежки ее ложились далеко от цели. Когда я приблизился к дереву, она вновь бросилась бежать. Я дважды попал ей в спину, а когда она наклонилась за снегом, врезался в нее. Мы оба повалились в сугроб, я собрал пригоршню снега, бросил ей в лицо.

– Вот вам, – рассмеялся я. – Чтобы не задавались.

Она смотрела на меня.

– Вы смеетесь. Оказывается, вы можете смеяться.

– Что за чушь вы мелете?

– Это не чушь, – она покачала головой. – Вы действительно смеялись. Раньше я никогда не видела вас смеющимся.

Ее руки обняли меня за шею. Холодный нос, теплые губы, язык – как огонь. Наконец, мы оторвались друг от друга.

Наши взгляды встретились.

– Едем к тебе? – робко спросила она. – Да?