Текст книги "Наследники"

Автор книги: Гарольд Роббинс

сообщить о нарушении

Текущая страница: 21 (всего у книги 22 страниц)

Глава 14

Я последовал за доктором Дэвис в ее кабинет.

– Ей очень нелегко. У нее сейчас самый тяжелый период.

Я молчал.

– Даже не знаю, стоит ли вам видеться с ней.

– Она здесь уже две недели.

– Творить чудеса мы еще не умеем. Только пытаемся. Она сидела «на игле» более трех лет, и ее организм привык к этой отраве.

– Так долго?

– Да. Пока нам удается справиться с физиологическими проблемами. Но вот с психиатрической помощью дело обстоит хуже. А в четырех случаях из пяти ключ к излечению лежит в психике.

– Так что мне делать?

– Думаю, вам все-таки надо навестить ее. Она очень вас любит, и если кого и хочет видеть, так только вас. Но…

Я никак не мог взять в толк, что смущает доктора.

– Что, но?

– Возможно, желание это обусловлено лишь надеждой уговорить вас забрать ее отсюда. Вы должны. понимать, что сейчас она совсем не та женщина, которую вы привезли к нам. У нее «ломка». Она готова на все, лишь бы вырваться на волю и добраться до героина, которого требует ее организм. Она уже дважды пыталась бежать.

– Мне ничего не говорили.

– Действительно, я не упоминала об этом в наших телефонных разговорах. Мы полагаем, что это естественная реакция. Если я разрешу вам встретиться, она пойдет на все, лишь бы вызвать ваше сочувствие к своей участи. Ей требуется сейчас ваша любовь. И вы должны показать, что любите ее. Но не перебарщивайте. Иначе она решит, что с вашей помощью сможет вырваться из клиники. Задача эта трудная. Справитесь?

– Не знаю. А как по-вашему?

– Если все пойдет нормально, ваше посещение принесет неоценимую пользу. Ей самой захочется вылечиться.

– Тогда я попробую, – я затушил окурок в пепельнице и встал.

Доктор Дэвис кивнула, и я последовал за ней в коридор.

– Когда увидите ее, не удивляйтесь. Она сильно похудела. Скажите ей комплимент-другой. Дайте почувствовать, что она по-прежнему привлекательна. Это нам поможет.

Мы остановились перед дверью в палату Мириам.

Доктор Дэвис постучала. Открыла нам та же медсестра.

Повернулась к Мириам.

– Дорогая, к нам гость. Пришел ваш кавалер.

– Стив! – услышал я ее голос.

Затем она подбежала к двери и бросилась в мои объятья. За вышедшей в коридор медсестрой захлопнулась дверь.

– Стив, – она заплакала. – Стив, Стив, Стив…

Я крепко прижимал ее к себе, поглаживая по волосам.

– Дорогуша.

Она подняла голову, сквозь слезы посмотрела на меня.

– Я, должно быть, ужасно выгляжу. Здесь не разрешают краситься.

– Ты прекрасна, – а сердце у меня щемило.

От Мириам остались кожа да кости. И глубоко запавшие глаза.

– Не успокаивай меня. Я и так все знаю. Хотя мне не дают зеркала.

– Ты отлично выглядишь.

Она вернулась к кровати, села на краешек.

– Иди сюда. Посиди со мной.

Я примостился рядом.

Она взяла мою руку, положила себе на грудь.

– Мне так хочется трахнуться, – она не отрывала глаз от моих.

Я молчал, сам едва сдерживая слезы.

– Ты же понимаешь, я вылечилась. Они сами говорят, что пока идет «ломка», к мужикам не тянет.

– Я этого не знаю.

– Это правда, – с жаром воскликнула она. – Очень хочется.

Я покачал головой.

– Доктор говорит, что ты еще недостаточно окрепла.

Прогресс есть, но лечение надо продолжать.

Глаза Мириам злобно блеснули.

– Что еще она могла сказать. Им лишь бы держать меня здесь, чтобы грести денежки. Наверное, она и не упомянула, что у меня уже нет потребности в наркотиках.

– Она лишь сказала, что налицо определенные успехи, – осторожно ответил я.

Мириам вскочила.

– Они все психи! Я могла бы рассказать тебе, что это за клиника. Ты не поверишь, что они позволяют себе с пациентами!

Она огляделась по сторонам, словно желая убедиться, что в палате мы одни. Понизила голос до шепота.

– Ты знаешь мою медсестру, миссис Грэхем?

Я кивнул, – Можно подумать, милая старушка, да? – и продолжила, не дожидаясь ответа. – Как бы не так. Садистка. Она несколько раз избивала меня. Сейчас я тебе все покажу.

Она скинула ночную рубашку.

– Видишь синяки?

Я видел лишь ребра, да белую, почти прозрачную, обтягивающую их кожу.

– Кроме того, она лесбиянка. Стоит мне заснуть, она начинает вылизывать меня.

Я поднял ночную рубашку с пола.

– Надень. Я не хочу, чтобы ты простудилась.

Она молча надела ночную рубашку, вновь села на кровать, посмотрела на меня.

– А эта доктор Дэвис, со всеми ее дипломами. Ты знаешь, что она вытворяет? Каждую ночь приводит в свою комнату пару пациентов и двух санитаров и устраивает оргии. А днем изображает невинного агнца и дурит всем голову. Но меня ей не обмануть. Я-то ее насквозь вижу.

Я молчал.

На мгновение Мириам застыла, затем приникла ко мне, опять заплакала.

– Ты должен забрать меня отсюда, Стив. Я сойду с ума, если останусь здесь.

Я крепко сжимал ее дрожащее тело. Она посмотрела на меня. С мольбой в глазах.

– Ты можешь забрать меня, Стив. Правда. К героину меня больше не тянет.

– Еще рано, Дорогуша. Сначала ты должна набраться сил.

Она вырвалась из моих рук, упала на кровать. Затряслась от рыданий.

Я наклонился над ней, положил руку на плечо. Со злостью она скинула мою руку.

– Иди ты к черту!

Я поднялся, постоял в нерешительности, затем направился к двери.

– Стив! – вскрикнула Мириам.

Я повернулся, а в следующее мгновение она уже распростерлась на полу, обхватив мои ноги. Слезы ручьем катились из глаз.

– Забери меня. Стив. Пожалуйста. Я буду хорошей.

Сделаю все, о чем ты попросить. Только забери меня!

Я поднял ее, прижал к груди.

– Осталось недолго, Дорогуша.

Ее рука нырнула во внутренний карман моего пиджака, прежде чем я понял, что она делает, она уже выхватила ручку и занесла ее над головой, как кинжал.

– Если ты не возьмешь меня с собой, я выколю тебе глаза!

Я посмотрел на нее. Дикий взгляд, указывающий на то, что она способна выполнить угрозу.

– Хорошо, – я старался говорить как можно спокойнее. – Но как мне открыть дверь? Ключа у меня нет. Придется звать медсестру.

Ее взгляд на мгновение метнулся к кнопке у кровати.

Мне этого хватило. Я схватил ее за запястье и вырвал ручку. Она посмотрела на меня, потом на свои пальцы.

– Ты меня обманул! – обида, как у маленькой девочки.

Она закрыла лицо руками и расплакалась.

Я обнял ее, начал успокаивать.

– Я понимаю. Дорогуша, как это нелегко. Но ты держись. Чем скорее тебе станет лучше, тем быстрее мы снова будем вместе.

– Мне уже лучше. Уже лучше.

Тут открылась дверь и вошедшая миссис Грэхем положила конец моему пребыванию в палате.

Доктор ждала меня в коридоре.

– Пройдемте в мой кабинет.

Едва за нами закрылась дверь, она повернулась ко мне.

– Вам самое время выпить.

Достала из шкафчика бутылку шотландского и стакан. Наполнила его на треть.

Виски я выпил, как воду. Внутри полыхнуло огнем, но настроение у меня сразу улучшилось.

– Тяжелое вы мне устроили испытание.

– Я знаю. Мы все слышали. В каждой палате установлен микрофон. Только так мы можем осуществлять постоянный контроль за нашими пациентами. Вы не подкачали.

– Надеюсь на это, – но у меня осталось ощущение, что своими словами она лишь хотела подбодрить меня.

Доктор Дэвис проводила меня к машине.

– Мистер Гонт.

Я повернулся к ней. Она щурилась от солнечного света.

– Я не хочу вторгаться в вашу личную жизнь. Но вы могли бы помочь мне, ответив на несколько вопросов.

– Спрашивайте.

– Почему вы принимаете в ней такое участие?

– Я знаю ее с детства. С давних пор дружу с ее родителями.

– Но у вас с ней роман, так?

– Да.

– И давно?

– С месяц, считая от того дня, как мы приехали сюда.

– Последний вопрос, мистер Гонт. Вы ее любите?

Я надолго задумался.

– Не знаю.

Наши взгляды встретились. Потом она отвела глаза.

– Благодарю вас, мистер Гонт.

Я сел за руль и завел мотор. А когда обернулся, она уже шла к себе.

Глава 15

Когда я приехал в следующий раз, Мириам отказалась от встречи.

– Она ничего не говорила нам до сегодняшнего утра, – оправдывалась доктор Дэвис. – Я пыталась вам дозвониться, но вы уже выехали к нам.

– Я ничего не могу понять.

– Это ее очередной ход, – объяснила доктор. – Она наказывает вас за то, что вы отказались увезти ее.

Я промолчал.

– Жаль, что вы съездили впустую.

– Ничего страшного.

– Должна отметить, что кое-каких результатов мы добились, – продолжила доктор. – Она у нас месяц, и ее организм уже не так остро реагирует на отсутствие наркотика. Она даже чуть поправилась. Но упорно отказывается от психиатрической помощи. Не разговаривает с психоаналитиком, и все тут.

– Как же ее заставить?

– Мы не сдаемся, – улыбнулась доктор Дэвис. – Рано или поздно она захочет выговориться. Главное, чтобы она ощутила в собеседнике сочувствие. А пока к врачам она настроена враждебно.

В кабинет вошла миссис Грэхем. Положила конверт на стол доктора.

– Она попросила отправить это письмо.

Миссис Грэхем повернулась ко мне, улыбнулась.

– О, добрый день, мистер Гонт. Наша девочка сегодня не в духе, но вы не волнуйтесь. Все придет в норму.

Она ушла, а доктор Дэвис взглянула на конверт. И молча протянула его мне.

На конверте я увидел свою фамилию. Вскрыл его, достал письмо. Написанное карандашом, детским почерком.

«Дорогой Стив!

Когда ты приезжал вчера, они сказали тебе, что я не хочу тебя видеть. Они лгали. Они держат меня под замком, каждый день бьют и оскорбляют. Им ничего не нужно, кроме денег. Чтобы получать их еще пару недель, они готовы на все. У меня уже нет тяги к наркотикам, но им этого мало. Я очень хочу тебя видеть. Приезжай и забери меня. Люблю.

Твоя Дорогуша».

– Прочитайте, – я протянул письмо доктору Дэвис. – Полагаю, вы правы.

Она прочитала, но не произнесла ни слова. Я встал.

– На следующей неделе я должен лететь в Нью-Йорк на заседание совета директоров. Так что смогу появиться здесь только через десять дней.

– Уезжайте спокойно, мистер Гонт. Если возникнет что-то непредвиденное, я вам позвоню. Но, по-моему, никаких неожиданностей не предвидится.

Но на этот раз доктор ошиблась.

Дэн Ритчи подал на Сэма в суд за день до заседания совета директоров. Он требовал уплаты двухсот пятидесяти тысяч долларов, комиссионные за сделку по продаже фильмов нашей компании, плюс немалую сумму за нанесенный ущерб и оплату услуг адвокатов. В свой иск Ритчи включил и нас, «Синклер бродкастинг» и лично меня, указав, что мы уговорились с Сэмом лишить его честно заработанных комиссионных.

В заявлении для прессы Ритчи пообещал обнародовать все, что ему известно о порочных отношениях, существующих между «Синклером» и «Самаркандом», если его законные требования не будут удовлетворены.

В Нью-Йорк я прилетел в день заседания. Джек Сейвитт ждал меня в кабинете.

– Я же предупреждал, что нельзя доверять этому сукиному сыну! – воскликнул он.

– Какому именно? – улыбнулся я.

Он воззрился на меня.

– Ты прав. Я как-то не подумал об этом. Сэм и Ритчи – одного поля ягоды. Оба жадные мерзавцы.

– Только не произнеси этого на публике, – я рассмеялся. – Нельзя так отзываться о нашем товарище по несчастью.

– Что-то я тебя не пойму, – Джек покачал головой. – Странное у тебя чувство юмора.

Фогарти принесла нам кофе.

– Мистер Синклер хотел бы увидеться с вами, как только вы освободитесь.

– Он уже здесь?

Фогарти знала все.

– Он в своем кабинете с восьми утра.

Джек подождал, пока Фогарти закроет за собой дверь.

– Он, должно быть, выпрыгивает из штанов.

Я молча пил кофе.

– Ты не собираешься к нему? – удивился Джек.

– Собираюсь. Но всему свое время. А сейчас у нас есть более важные дела. Пожать ему руку я еще успею.

– Так ты полагаешь, что хорошие новости тебе не повредят?

– Наоборот. Нынче это редкость.

– Рок-шоу прошло успешно. Мы заполучили сорок процентов аудитории и теперь спонсоры рвут друг другу глотки, лишь бы разместить в этой передаче свою рекламу.

– Хорошо.

– Я думаю пускать ее два дня в неделю.

– Не надо, – я покачал головой. – На этом многие спотыкались.

– Но нам нужно что-нибудь вкусненькое на конец недели.

– Ты же купил фильмы у Сэма. Воспользуйся ими.

– Я приберегаю их для следующей осени.

– До следующей осени еще восемь месяцев, – напомнил я. – А вот договора с рекламодателями тебе заключать через восемь недель.

Он молча уткнулся в список передач.

Я допил кофе, поднялся.

– Вот что я тебе скажу, исходя из собственного опыта: спонсоры покупают то, что видят. Если сегодняшний рейтинг их устраивает, они дают деньги под будущие передачи. На этом и надо строить свои планы.

Оставив Джека в кабинете, я поднялся к Спенсеру. Он сидел за столом, загорелый, посвежевший. Отдых в Карибском море пошел ему на пользу.

Мы пожали друг другу руки.

– Как долетел? – полюбопытствовал он.

– Обычный рейс, ничего особенного. Хорошо отдохнули?

– Отлично. Даже подумываю, а не купить ли там поместье после выхода на пенсию. Палм-Бич мне изрядно поднадоел.

– Дельная мысль, – я сел напротив него.

– Директора звонят все утро. Их тревожит иск Ритчи.

– Мне тоже звонили.

– Насчет Бенджамина я ничего не знаю. Но я переговорил с Харли. Он заверяет меня, что у нас нет никаких обязательств перед Ритчи.

Харли Гарретт возглавлял юридический отдел «Синклера». Знающий, компетентный адвокат.

– Меня беспокоит не столько иск, как угрозы Ритчи, – продолжал Спенсер. – Может, я чего-то не знаю?

– Возможно, – и я рассказал ему о займе Бенджамину.

Он слушал внимательно. Потом покачал головой.

– Ты поступил недальновидно.

Его реакция меня удивила. Десять лет тому назад он бы взорвался от негодования.

– Но мои отношения с Сэмом никоим образом не связаны с приобретением фильмов, Джек купил их без моего ведома. Я узнал об этом лишь после подписания всех документов.

– Тебе придется объяснить это совету директоров.

Я встал.

– И объясню.

Директора восприняли мое сообщение не так спокойно, как Синклер. На свет божий вытолкали всех пугал.

Федеральная комиссия связи, антимонопольный комитет, налоговая инспекция. Дискуссия превратила заседание в базар.

– Может, нам попытаться договориться по-хорошему, – предложил Харли. – Вызов в суд, – плохая реклама, даже если мы ни в чем не виноваты.

– Я против, – возразил я.

– Но вы не сможете убедительно возразить, если Ритчи заявит, что вы лично одобрили сделку, ибо тем самым получили немалую прибыль по принадлежащим вам акциям «Самарканда».

– Это не мои акции, – не отступался я. – Я взял их, как залог под денежную ссуду.

– А сможет ли он расплатится с вами? – спросил Харли.

– Понятия не имею.

– Даже возврат денег будет истолкован против вас, – гнул свое адвокат. – Я думаю, нам лучше договориться. Тем более, что деньги не бог весть какие.

– Нет, – не согласился я с ним. – Это шантаж, так что отступать здесь нельзя. Иначе подобные иски посыпятся один за другим.

За столом воцарилась тишина. Я посмотрел на Синклера. Лицо его напоминало маску.

У моего локтя зазвонил телефон.

– Извините, господа, – я взял трубку.

– Я бы не посмела беспокоить вас, мистер Гонт, – извинилась Фогарти, – но звонит доктор Дэвис из Санта-Барбары. Говорит, что у них ЧП.

– Соединяйте, – распорядился я. В трубке щелкнуло. – Доктор Дэвис?

– У меня плохие новости, мистер Гонт. Утром нашему пациенту удалось сбежать.

– Как?

– Мы не знаем. Когда миссис Грэхем вошла в палату после завтрака, ее уже не было. Мы обыскали всю территорию, но она как в воду канула, – последовала пауза. – Вы хотите, чтобы мы уведомили полицию?

Я обдумал ее предложение. Нет, только этого нам сейчас и не хватало. Я мог себе представить, какие заголовки появятся на первых полосах газет.

– Не надо. Ничего не предпринимайте. Я вылетаю первым же рейсом.

Я оглядел стол. Пока я разговаривал, директора что-то обсуждали между собой.

– Думаю, мы должны поставить этот вопрос на голосование, – воспользовался возникшей паузой Харли. – Я вношу предложение уладить иск по делу Дэна Ритчи против «Синклер бродкастинг» и Стивена Гонта до судебного разбирательства.

Я встал и направился к двери.

– Подождите минуту, Стив, – позвал вдогонку Харли. – Я же внес предложение. Вы должны проголосовать по нему.

Я бросил на него короткий взгляд.

– Вот вы и голосуйте. Мне плевать.

Глава 16

Доктор Дэвис ждала меня в аэропорту. Подошла ко мне, едва я появился из галереи.

– Ваша секретарь сообщила мне номер рейса.

– Вы могли и не приезжать. Я бы сам вас нашел.

– Я решила, что лучше приехать, – она смотрела мне в глаза. – Кроме того, я получила информацию, которая может вывести нас на нее.

– Вы выяснили, как ей удалось сбежать?

Она покачала головой.

– Нет. Но мы знаем, что она в Лос-Анджелесе.

– Откуда?

– Мы работаем с частным детективным агентством, которое помогает нам в таких случаях. Я подключила их и сейчас.

Она провела меня в бар, остановилась перед столиком в углу. Из-за него поднялся молодой мужчина.

– Ник Джонс, Стивен Гонт, – представила нас доктор Дэвис. – Ник – один из лучших специалистов агентства.

Мужчина застенчиво протянул руку, которую я тут же пожал.

– Добрый вечер, мистер Гонт, – говорил он с сильным техасским акцентом.

Частного детектива я представлял себе совсем другим.

Таким, как показывали их в фильмах и на телеэкране.

Передо мной же стоял высокий, под два метра, худющий парень. В ковбойской шляпе, сдвинутой на лицо, застиранной рубашке под мятым темно-коричневым замшевым пиджаком, синих, линялых джинсах. Длинные каштановые волосы падали на шею. Кончики длинных усов обрамляли подбородок.

– Добрый вечер, мистер Джонс.

– Зовите меня Ник, – попросил он.

Мы сели. Доктор Дэвис заказала себе виски с водой, мне – со льдом. Ник пил пиво.

– Расскажите мистеру Гонту, что вам удалось выяснить.

От акцента в миг не осталось и следа, он стал деловым, профессиональным.

– В одиннадцать утра объект остановил грузовик на автостраде, тянущейся вдоль тихоокеанского побережья.

На нем она доехала до автозаправки в Санта-Монике, неподалеку от бульвара Заходящего Солнца. Там пересела на другой грузовик, который и довез ее до Лос-Анджелеса. Шофера мы пока не нашли, поэтому не знаем, где он ее высадил.

– Как вы вышли на первого шофера? – спросил я.

– Большинство большегрузных трейлеров, обслуживающих междугородные перевозки, оборудованы радиопередатчиками. Я сам говорил с шофером.

– У нее были деньги?

Ответила доктор Дэвис.

– Когда она покинула клинику, нет. Все по-прежнему в сейфе.

– Ей нужны деньги. Я не знаю сбытчика наркотиков, который давал бы товар в кредит.

– Деньги у нее есть, – вставил Ник.

– Откуда вы знаете?

– Она получила их от шофера.

– Какого черта он дал ей деньги?

Он молча смотрел на меня.

Официантка принесла наши бокалы. Свой я осушил наполовину одним глотком.

– Вы должны ее понять, – в голосе доктора Дэвис слышалось сочувствие. – Это болезнь.

Я не ответил.

– Уже половина одиннадцатого, – продолжил детектив. – По пятницам на Стрип жизнь начинается в одиннадцать. Если она не нашла сбытчика, есть шанс, что она еще там. Я попросил моих друзей в полиции поглядывать по сторонам.

– Хорошо, – кивнул я.

– Да и нам самим не повредит съездить туда. Вдруг наши глаза окажутся зорче.

Я допил виски.

– Я готов. Моя машина на стоянке.

– Отлично, – детектив встал. – Встретимся на пересечении Стрип с Кларк-стрит.

– Я поеду с вами, – доктор Дэвис повернулась ко мне. – У Ника не очень удобный автомобиль.

– Меня он устраивает, – сухо ответил детектив. – И соответствует моему образу.

Я коротко глянул на него. Второй раз за день я услышал это слово. Весь мир вдруг озаботился своим образом.

Но я не знал, о чем говорит Ник, пока не увидел, как он садится в машину.

Темно-зеленый джип с приводом на все четыре колеса.

Стрип – часть бульвара Заходящего Солнца, протянувшаяся через Западный Лос-Анджелес и ограниченная с запада Городским национальным банком, а с востока – аптекой Шваба, что неподалеку от Центра Литтона.

Дома на Стрип старые, на первых этажах полно закусочных, заштатных магазинов, новые административные здания – большая редкость.

Днем Стрип всего лишь автострада, связывающая Беверли-Хиллз и Голливуд. Вечером все разительно меняется. Вспыхивают неоновые вывески. Дискотеки и рестораны оглашают улицу рок-музыкой. Тротуары заполняют подростки. Их тысячи. Высокие, низенькие, худые, толстые, всех цветов кожи. Они ходят, разговаривают, осматриваются, просто стоят. Над ними висит слабый запах марихуаны, а полицейские, медленно проезжающие по Стрип в патрульных машинах, молят Бога, чтобы в этот вечер дремлющий вулкан не взорвался.

Ник поджидал нас, как и обещал, на углу Кларк-стрит. Мы двинулись к нему, но он чуть качнул головой, показывая, что делать этого не следует, и неторопливо зашагал по Стрип.

Мы – за ним. Упустить его мы не могли. Он возвышался над толпой минимум на голову. Казалось, он знал всех, юношей, девушек, взрослых. Иной раз останавливался, чтобы перекинуться с кем-то парой слов, затем шел дальше.

Так мы добрались до «Закусочной Гейтли», где он развернулся и зашагал в обратном направлении.

– Пока ничего, – прошептал он, когда мы поравнялись. – Прогуляемся в другую сторону.

Мы выждали, пока он отойдет ярдов на двадцать, а затем повторили его маневр.

Так мы и ходили до двух часов. Наконец, Ник направился к зданию, в котором не светилось ни одного окна.

Мы последовали за ним.

– Сбытчиков нет. Все залегли на дно. Что-то их напугало, но я не смог выяснить, что именно.

– Что теперь будем делать?

– Я хочу заглянуть в несколько мест. Но вам туда хода нет. Как мне с вами связаться, если возникнет такая необходимость?

Я глянул на доктора Дэвис.

– Как насчет моего дома?

Она кивнула.

Я продиктовал ему телефон, и он нас покинул. Мы подождали несколько минут, а затем вернулись к моей машине.

– Как у вас красиво, – доктор Дэвис оглядывала гостиную.

– Я бы выпил, – я направился к бару.

– Мне тоже не повредит глоток-другой.

Я плеснул виски в два бокала, один протянул ей. Мы молча выпили. Она подошла к громадной стеклянной двери, ведущей на террасу, посмотрела на лежащий перед ней Лос-Анджелес.

– А на террасу выйти можно?

Я нажал соответствующую кнопку, дверь отъехала в сторону. В гостиную влился прохладный ночной воздух.

Далеко внизу светились огни. В черном небе мигали красные точки: самолет заходил на посадку.

– Как тихо, – выдохнула она.

– Потому-то я и построил здесь дом. А до студии езды всего ничего.

Она посмотрела на меня.

– Работа очень важна для вас?

– Раньше мне казалось, что да. Сейчас – не знаю.

– Странно, как время меняет наше мнение о себе.

Когда я заканчивала медицинский институт, мне представлялось, что я могу справиться с любой проблемой.

Теперь осознаю, как слабо я разбираюсь в медицине.

– Полагаю, это неизбежное следствие повзросления, доктор.

– Честно говоря, мне уже надоело прятаться за этот титул.

– Может, называть вас Докторша?

– Возможно. Я все-таки женщина. Надеюсь, вы это заметили?.

– Еще бы.

Как это случилось, не знаю, но в следующее мгновение она уже была в моих объятьях. Нас словно жгло огнем. Раздеться успели по пути в спальню. И уже обнаженные упали на кровать. Набросились друг на друга, словно разъяренные звери.

А потом долго лежали, приходя в себя. Молчание прервала она.

– С моей стороны это непрофессионально.

– Ты просто перестала прятаться за свой титул.

Она отвела взгляд.

– Ты рад?

– Да.

Она рассмеялась и поцеловала меня.

– Я тоже, – скатилась с кровати, Шагнула к ванной.

Обернулась. – Могу я принять душ?

Я кивнул.

Она скрылась за дверью, закрыла ее за собой. А мгновение спустя вернулась, оперлась спиной о косяк, лицо ее побледнело, как мел.

Я уставился на нее.

– Тут есть другая ванная? Меня сейчас вырвет.

– Внизу, около бара.

Она умчалась, как вихрь, голые ноги зашлепали но ступеням. Я выбрался из кровати и заглянул в ванную.

Дорогуша лежала на боку, свернувшись клубочком. С открытыми, смотрящими в никуда глазами. Пальцы ее правой руки сжимали шприц, торчащий из вены.

Она была здесь, когда мы искали ее на Стрип, когда мы трахались в кровати в соседней комнате.

Все встало на свои места. Куда она могла пойти, как не домой?

Я услышал, как внизу спустили воду. Вернулся в спальню, позвонил в полицию. Ответил на все их вопросы.

Внезапно меня охватила ярость. Я с такой силой швырнул трубку, что телефонный аппарат разлетелся вдребезги.

Я смотрел на куски пластмассы, разноцветные проводки, никелированные винтики, а в голове у меня звучал голос Сэма.

Что это была за молитва? Как он называл ее? Вспомнить я не мог. Зато помнил слова. И губы мои зашептали: «Yisgadal, v'yiskadash sh'may rabbo…»

И горячие слезы потекли по щекам.