Текст книги "Наследники"

Автор книги: Гарольд Роббинс

сообщить о нарушении

Текущая страница: 20 (всего у книги 22 страниц)

Глава 11

– Я должна снять квартиру.

– Зачем?

– Ты знаешь, зачем. Что будет, если мне позвонят мама или папа, а в службе ответов им скажут: «Резиденция Гонта»?

– Это пустяки. Мы добавим еще один номер. Отвечать по нему будешь только ты.

– А адрес?

– Про этот дом никто не знает. Так что адрес им ничего не скажет.

Она покачала головой.

– Ничего не выйдет. Они первым делом приедут, чтобы посмотреть, как я устроилась.

– Ну, хорошо.

– Не обижайся, – она рассмеялась. – Не собираюсь я там жить. Квартира будет служить прикрытием.

– Постарайся найти что-нибудь поблизости.

– И мне нужна машина.

– Об этом я уже позаботился. Завтра сюда подгонят «мустанг» с откидным верхом.

– Белый, с сидениями из красной кожи?

Я кивнул.

Она бросилась мне на шею, как маленькая девочка.

То было в понедельник. Когда же я вернулся во вторник вечером, она мерила шагами гостиную.

– Машину так и не пригнали.

– Завтра выясню, – отмахнулся я. – Сейчас переоденусь, и пойдем куда-нибудь перекусим.

– Я не голодна, – она повернулась и вылетела из гостиной. Тут же хлопнула дверь спальни.

Я подошел к бару, налил себе виски. Оставалось только гадать, чем я ее расстроил.

Я взглянул на пепельницу. Множество окурков, половина – обычные сигареты, половина – «травка». Тут я начал понимать, что с ней происходит. Весь день слонялась без дела и перебрала марихуаны.

Я уже ополовинил бокал, когда она появилась вновь. В брючках и блузке. Подошла ко мне. Взяла со стойки сигарету. Бледная, с синими мешками под глазами, с испариной на лбу.

– Тебе нехорошо? – обеспокоился я.

– Да, – она затянулась.

– Что такое?

– Ты не поймешь.

– А вдруг. Женские дела?

На мгновение мне показалось, что в ее глазах я уловил облегчение.

– Что-то в этом роде, – признала она.

Я молчал, ожидая продолжения.

– Иногда на меня так действуют таблетки[36]36
  Мириам говорит о противозачаточных таблетках, широко распространенных в Америке.


[Закрыть].

– Так бы и сказала. Могу я тебе чем-нибудь помочь?

Она покачала головой.

– Нет, – глубоко затянулась. – Могу я взять твою машину на пару минут? Съезжу в аптеку. Может, найду там, что мне нужно.

– Если хочешь, я отвезу тебя.

– Нет, нет. Ты прими душ, переоденься. Я как раз обернусь за это время.

– Хорошо. Ключи в машине.

Она расцеловала меня в обе щеки.

– Благодарю, – и убежала.

Заурчал мотор, машина тронулась с места.

Я допил виски и пошел в душ.

Отсутствовала она больше часа. Я допивал уже третий бокал, когда машина вновь остановилась у дома. Я слышал, как она прошла в спальню, затем закрыла дверь. Не оставалось ничего иного, как вновь наполнить бокал и ждать. Она появилась еще через пятнадцать минут.

– Как ты себя чувствуешь?

– Лучше.

– Ты и выглядишь лучше, – и действительно, бледность и синие мешки исчезли. – Что тебе дали в аптеке?

– Не знаю. Но он заставил меня принять лекарство и подождать, пока оно подействует. Потому-то я и задержалась.

– Я рад, что лекарство тебе помогло. Выпьешь чего-нибудь?

– Нет, – она взяла меня за руку. – Ты, наверное, умираешь от голода. Пора и поесть.

– Хорошо, – я поставил бокал на столик, – но за руль сядешь ты. Я немного набрался.

– Бедняга, – она поцеловала меня. – Извини, что заставила тебя ждать.

Она нашла маленькую квартиру буквально у подножия холма, на котором стоял мой дом. Поставила телефон, протянула параллельную линию в дом. И если кто-то хотел поговорить с ней, телефон звонил одновременно и у нее в квартире, и у нас в доме.

Когда я уходил на работу, она уже обычно беседовала со своим агентом. А большую часть дня пропадала на пробах. Как-то я спросил ее об успехах.

– Пока ничего. Им бы потрахаться со мной, а больше ничего.

В другой раз, вернувшись домой, я нашел ее в гостиной с сигаретой в зубах. Курила она не табак.

– Не рановато ли для «травки»? – поинтересовался я.

Она не ответила.

Я подошел к ней, поцеловал в лоб.

– Ты можешь поговорить со мной. Я – твой друг.

– Я должна найти работу. Должна.

– Ас чего такая тоска? Ты здесь лишь несколько недель. Нужно время, чтобы освоиться.

– Папаша рвет и мечет. Велел мне через месяц возвращаться домой, если меня никуда не возьмут.

– Ты говорила с ним?

– Перед самым твоим приходом. Они позвонили мне.

– Не теряй надежды. Что-нибудь обязательно подвернется. Они начала набирать актеров для осенних передач.

– И что? Вместо меня всегда берут чью-то подружку. Так что мне ничего не светит.

– Напрасно ты так думаешь. За тебя есть кому замолвить слово.

Она посмотрела на меня с надеждой в глазах.

– То есть ты мне поможешь?

– Возможно, – и изобразил вальяжного продюсера. – Разумеется, ты понимаешь, что это значит. Тебе придется доказать свою благодарность. Даже пожертвовать честью.

– Я согласна, согласна, – она вскочила, начала снимать платье. – Прямо сейчас?

– А почему бы и нет.

И притянул ее к себе…

На следующий день я услышал, что им нужна новая актриса в один из сериалов-вестернов. Я направил ее туда. Роль была не из главных, но достаточно большая. Ее взяли без разговоров.

В конце месяца мне пришлось лететь в Нью-Йорк на заседание совета директоров. Кроме того, отсняли первую передачу Эндрюса, и мне хотелось обговорить с Джеком время ее выхода в эфир. Мириам отвезла меня в аэропорт.

– Возвращайся быстрее.

– Постараюсь, – пообещал я.

– И держись подальше от нью-йоркских женщин. Я ревнивая.

– Знаю, – я рассмеялся и вошел в здание.

Но аэропорт закрыли из-за тумана, а в час ночи по радио объявили, что до утра все рейсы отменяются. Я» поймал такси и поехал домой.

Она крепко спала, свернувшись клубочком, сбросив с себя простыню. Такая по-детски беззащитная, что я поневоле улыбнулся. Вместо меня могли бы прийти грабители, а она бы не заметила никакой разницы. Я поднял простыню, осторожно укрыл ее.

Разделся в темноте, прошел в ванную, закрыл дверь, прежде чем зажечь свет.

Включил воду, бросил рассеянный взгляд на ее туалетный столик. Обычно его заполняли многочисленные флаконы и тюбики. Сегодня к ним добавилось кое-что новое: чайная ложка, обожженные спички, шприц.

Рядом со шприцем лежал маленький конверт. Я взял его, заглянул внутрь. Увидел несколько пакетиков. Достал один, раскрыл. Его наполнял белый порошок. Я коснулся порошка пальцем, сунул его в рот. Язык онемел от горечи. Героин.

И тут все встало на свои места. Ее нервный срыв в день, когда не пригнали машину. Странный взгляд в тот вечер, когда она попросила забрать ее. Временами невнятный выговор, словно язык у нее стал втрое толще.

Для всего этого только марихуаны не хватило бы.

И все же я не мог в это поверить.

Схватил полотенце, сунул под горячую воду, отжал и вернулся в спальню. Сдернул с нее простыню. Зажег все лампы.

Она в испуге проснулась.

– Стив!

Я схватил ее за запястье, вытянул руку. И начал тереть мокрым полотенцем локтевой сгиб.

Она попыталась вырваться.

– Стив! Ты сошел с ума?

Не отвечая, я крепко держал ее за руку. Грим остался на полотенце. Я же смотрел на белую кожу. Со следами от уколов. Вдоль лилово-синих вен.

Я швырнул полотенце на пол.

– Черт побери! Ну какая же ты дура!

Моя Дорогуша была наркоманкой.

Глава 12

Я сидел у стойки бара в гостиной, с бокалом виски в руке. Услышал ее шаги. Но не повернулся.

Она подошла, села рядом.

– Стив?

Я не посмотрел на нее.

– Что?

– Я не наркоманка. Честное слово. Я колюсь лишь когда мне одиноко. Тебя нет, а уснуть я не могу.

– Не лги мне, Мириам, – я повернулся к ней. – Я насчитал на левой руке восемь проколов. Сколько их на правой?

– Я могу в любой момент отказаться от героина.

– Кого ты хочешь обмануть, Мириам? Ты хоть раз пыталась?

– Я тебе докажу, – она раскрыла ладонь, показала мне маленькие пакетики. Соскользнула со стула, обошла стойку бара. Пустила воду и начала высыпать в раковину содержимое пакетиков.

Я перегнулся через стойку, взял у нее один пакетик.

Открыл и попробовал, что же внутри. Пищевая сода. Пакетик я вернул ей.

– Мне еще не доводилось встречать наркомана, который мог бы высыпать свой драгоценный «порошок» в раковину.

Она уставилась на меня. Выключила воду.

– Я тебя люблю. Ты это знаешь?

– Конечно, – голос мой сочился сарказмом. – Но еще больше ты любишь героин, – я добавил в бокал шотландского, пересек комнату, сел на диван, лицом к окну. Передо мной сверкали огни Лос-Анджелеса. Но сегодня их вид ничем не радовал меня.

Она подошла, встала передо мной.

– И что ты намерен делать?

– Ничего, – я посмотрел на нее. – Это твои трудности, не мои.

Ее глаза наполнились слезами.

– Не отталкивай меня, Стив, – она опустилась передо мной на пол, обхватила руками мои колени. Тело ее затряслось от рыданий. – Помоги мне, Стив. Пожалуйста, помоги.

Она схватила мою руку, начала покрывать ее поцелуями. Горячие слезы жгли кожу.

– Помоги мне, помоги, помоги, – бормотала она.

Я глянул на нее. И чуть не заплакал сам. В конце концов, совсем недавно она была еще девочкой. Я погладил ее по волосам.

Она поймала мою руку, приложила к щеке.

– Что же мне делать? – голос ее переполнял ужас.

Я молча смотрел на нее.

– Скажи мне, Стив.

– У тебя три возможных пути. Но ни один тебе не понравится.

– Скажи мне, Стив.

– Во-первых, ты можешь вернуться в Нью-Йорк и сказать родителям. Они тебе помогут.

– Нет. Мама умрет, если узнает.

– Во-вторых, уехать в Англию и встать там на учет.

По крайней мере, ты будешь получать наркотики под врачебным контролем.

– Нет. Я не хочу уезжать от тебя. Ты будешь здесь, а я там. И я не смогу приезжать к тебе.

– Третий путь самый тяжелый, – она ждала. – Лечь в Виста-Карлу, – так называлась лучшая частная клиника для наркоманов. И самая дорогая. Они предлагали все последние научные достижения. Как медикаментозные, так и психиатрические. – Утром.

По ее телу пробежала дрожь. В глазах застыл страх.

– Другого пути нет?

– Разумеется, есть, – резко ответил я. – Оставить все, как есть. И медленно сползать в навозную жижу.

Она по-прежнему молчала. Я зажег сигарету, дал ей, закурил сам. Лицо ее прорезали морщины, которых раньше не было.

Сигарета догорела почти до кончиков пальцев, прежде чем она заговорила.

– Если я это сделаю, ты меня не бросишь?

– Нет.

– Ты будешь приезжать ко мне?

– Да.

– Правда?

Я кивнул.

– Без тебя мне это не удастся. Я знаю.

– Ты справишься, – я обнял ее. – Я тебе помогу.

Виста-Карла располагалась на пологих холмах неподалеку от Санта-Барбары. Мы приехали туда к полудню.

Если бы не металлический десятифутовый забор вокруг да охранник у больших ворот, клиника легко бы сошла за загородное поместье какого-то богача.

Я остановился у закрытых ворот, назвал охраннику свою фамилию. Он ушел в сторожку и вернулся с маленькой книжкой.

– С вами пациент?

– Да, – ответил я. – Мисс Далинг.

Охранник наклонился, заглянул в кабину. Мириам даже не посмотрела на него, не сводя глаз со своих рук.

Он кивнул, выпрямился.

– Поезжайте по дороге. На вершине холма сверните налево и остановитесь у главного входа. Доктор Дэвис вас встретит.

Охранник вернулся в сторожку. Через окно я увидел, как он нажимает кнопку. Большие железные ворота начали открываться. Едва машина тронулась с места, он взялся за телефонную трубку.

На лестнице, ведущей к главному входу, нас поджидала миловидная молодая женщина. В белом халате поверх короткого платья. Едва я припарковал машину, она сбежала со ступеней.

– Мистер Гонт? – она протянула мне руку. Последовало твердое, деловое рукопожатие. – Я – доктор Ширли Дэвис.

– Рад с вами познакомиться, – улыбнулся я.

Она повернулась к обходящей машину Мириам.

– Мисс Далинг? Я ваш лечащий врач, Ширли Дэвис.

Мириам кивнула. Вопросительно посмотрела на меня.

Доктор Дэвис рассмеялась.

– Оставьте ваши сомнения. Я действительно доктор медицины. Когда мы поднимемся в мой кабинет, я покажу вам и диплом, и удостоверение.

Рассмеялась и Мириам. Протянула руку.

– Рада с вами познакомиться, доктор Дэвис.

Я одобрительно кивнул. Один ноль в пользу доктора Дэвис. Ей сразу удалось найти контакт с пациентом. Мы поднялись по лестнице. Доктор Дэвис достала из кармана ключ и открыла дверь. Едва мы оказались в вестибюле, дверь автоматически захлопнулась.

– В фойе мебель девятнадцатого века. Сплошь антиквариат, – на ходу поясняла доктор. – Подарена Виста-Карле фондом.

Мы остановились перед темной дубовой дверью.

Вновь доктор Дэвис достала ключ из кармана, а дверь автоматически захлопнулась за нами.

Кабинет более напоминал гостиную. О принадлежности к медицине указывал лишь небольшой шкафчик позади письменного стола, уставленный флаконами с лекарствами.

– Почему бы вам не присесть на диван, мистер Гонт.

А мы с мисс Далинг займемся формальностями. На столе вы найдете журналы. Если хотите, почитайте.

Я сел, а они прошли в дальний конец комнаты. Доктор Дэвис достала какие-то бланки. Тихим голосом начала задавать вопросы, заполняя после ответов Мириам соответствующие графы.

Я глянул на журналы. Сплошь медицина, да еще не первой свежести. Они представляли интерес разве что для историка. А потому мне осталось лишь смотреть в окно.

Изредка мимо проходил пациент, обязательно в сопровождении медицинской сестры. А в остальном пологие холмы зеленели свежескошенной травкой.

– Полагаю, все бланки мы заполнили, – услышал я голос доктора Дэвис и отвернулся от окна.

Доктор стояла, держа в руках большой конверт из плотной бумаги.

– Если вы положите сюда все ценности, мы сохраним их для вас в сейфе. При выписке вы получите их в целости и сохранности.

Молча Мириам сняла кольца, браслет, золотую цепочку. Бросила их в конверт.

– И часы, – добавила доктор Дэвис.

Часы последовали за украшениями.

Доктор заклеила конверт, положила на стол. Нажала кнопку.

Через дверь в дальней стене в кабинет вошла медсестра средних лет. С поседевшими волосами.

– Миссис Грэхем покажет вам вашу комнату. Возьмет вашу одежду и даст вам больничный халат. Потом обследование и анализы.

– Сюда, дорогая, – голос приятный, благозвучный.

Миссис Грэхем открыла дверь.

Мириам встала. С тревогой посмотрела на меня.

– Не волнуйтесь, – быстро вмешалась доктор Дэвис. – Мистер Гонт зайдет в вашу комнату, как только вы устроитесь на новом месте.

Я ободряюще улыбнулся Мириам. Ответной улыбки не получилось. Мириам повернулась и последовала за медсестрой. Я подошел к столу.

Доктор Дэвис села и рукой указала мне на стул, который только что занимала Мириам. Сел и я. Сидение еще хранило ее тепло.

– Вам известно, когда пациент получил последнюю дозу наркотика? – холодно и деловито спросила она.

– Насколько я знаю, прошлой ночью.

– Давно она принимает наркотики?

– Не знаю.

– Как часто?

– Не знаю.

Задавая вопросы, она проглядывала бланки, заполненные со слов Мириам. Потом посмотрела на меня.

– Пациент прибыла сюда добровольно или по принуждению?

– Добровольно.

– Вы думаете, она искренне стремится вылечиться?

– Да.

– Она очень красивая. Надеюсь, мы сможем ей помочь.

Я промолчал.

– В подобных случаях, знаете ли, успех в избавлении от пагубной привычки более зависит от пациента, а не от врача.

– Я понимаю.

Она протянула мне пустой бланк.

– Пожалуйста, напишите здесь, где мне вас искать, если нам потребуется срочно связаться с вами.

Я дал ей все телефоны, включая и квартиры в Нью-Йорке.

– Надеюсь, мне не придется беспокоить вас, но кто знает. Мы, конечно, пытаемся обеспечить максимум без» опасности, но клиника – не тюрьма, и пациенты иной раз сбегают от нас.

Я кивнул.

– А когда я смогу навестить ее?

– При удаче, через неделю. Скорее всего, дней через десять – двенадцать. Первые две недели самые трудные для пациентов, – доктор встала. – Я вызову вас, как только почувствую, что она готова к встрече с вами.

Поднялся и я.

– Благодарю вас, доктор Дэвис.

– А теперь позвольте проводить вас в ее комнату.

Мы прошли через дверь, за которой скрылись Мириам и медицинская сестра. Только тут я окончательно понял, что привез Мириам в больницу. Безликий коридор с зелеными стенами вывел нас к лестнице, спустившись по которой мы попали в другой коридор. Доктор Дэвис остановилась у двери, постучала.

– Заходите, – седоволосая медсестра открыла дверь.

Повернулась к Мириам. – Я вернусь через несколько минут, дорогая, – она прошествовала мимо меня, а я вошел в комнату. Дверь захлопнулась, щелкнул замок.

В белом больничном халатике, с подушкой за спиной, Мириам сидела на кровати, словно маленькая девочка. Я огляделся. Палата уютная, но из мебели ничего лишнего, а единственное окно под самым потолком.

– Как настроение? – спросил я.

У Мириам дрогнула нижняя губа.

– Я боюсь.

Я присел на кровать, обнял Мириам, поцеловал.

– Ты приняла правильное решение. Все будет хорошо.

Дверь открылась, медсестра вкатила в палату столик с разложенными на нем инструментами.

– Пора приниматься за работу, – весело возвестила она.

Мириам повернулась ко мне.

– Когда я тебя увижу?

– По словам доктора, в конце следующей недели.

– Как долго ждать. А ты не можешь приехать раньше?

– Попытаюсь, – пообещал я.

Она протянула ко мне руки.

– Поцелуй меня еще раз, Стив.

Я поцеловал, прижал к груди, а потом вышел в коридор. Доктор Дэвис дожидалась меня у двери.

– Как она вам?

– Немного испугана, более ничего.

– Это нормально, – кивнула доктор. – Она сделала важный шаг.

Мы зашагали по коридору. Она повернулась ко мне, держа что-то в руке. Я посмотрел, что именно.

– Между прочим, вот это мы нашли под подкладкой в ее сумочке.

– Я ожидал чего-то похожего, – теперь стало ясно, куда перекочевал героин из пакетиков.

– Вы думаете, у нее могут быть и другие «заначки»?

– Не знаю.

– Можете не волноваться, мистер Гонт, – доктор улыбнулась. – Миссис Грэхем их обнаружат. Она в этом деле мастер.

У главного входа я поблагодарил доктора Дэвис, попрощался с ней и сбежал по ступенькам к машине. Поехал прямо в международный аэропорт Лос-Анджелеса, успел на трехчасовой рейс в Нью-Йорк.

Теперь предстояло самое тяжелое – сказать Сэму и Дениз об их дочери.

Глава 13

На работу я пришел рано. Фогарти тут же принесла в кабинет чашечку кофе. Подождала, пока я пригублю его.

– Вчера поднялась паника. Никто не знал, успеете ли вы к сегодняшнему заседанию совета директоров. А разыскать вас не удавалось.

Я молча пил кофе.

– Мы даже подумывали, а не позвонить ли Синклеру. Нет смысла проводить совет директоров в отсутствие высшего руководства.

Спенсер более месяца тому назад отбыв в отпуск. На Карибское море.

Я посмотрел на Фогарти.

– Я здесь.

Я понимал, что ей хочется знать, где я был вчера, но говорить ничего не стал, а она предпочла не задавать прямого вопроса. А потому перешла к текущим делам.

– Мистер Сейвитт хочет увидеться с вами до заседания. Обсудить перечень новых передач, которые он намерен представить совету директоров для одобрения.

– Пусть зайдет, как только мы закончим.

– Мистер Риган звонил из Калифорнии. Просил передать, что его совет директоров одобрил продажу «Симболик рекордз» «Синклеру».

Я кивнул.

– Звонил мистер Бенджамин. Хотел сказать, что новая договоренность устраивает его по всем статьям. Отзваниваться ему не нужно.

– Какая договоренность?

– Мистер Сейвитт искал вас вчера по этому поводу.

Он закупил блок художественных фильмов, которые предлагал ему Бенджамин, – Фогарти сверилась со своими записями. – Сегодня он хотел переговорить с вами и об этом.

– Кто еще звонил?

– Все остальное не представляет особой важности.

– Хорошо. Я жду Сейвитта.

– Он сейчас подойдет, – Фогарти положила передо мной папку. – Тут повестка дня и необходимые документы по сегодняшнему заседанию.

Я поблагодарил ее и раскрыл папку. Но слова расплылись, а между бумагой и моими глазами возникло лицо Дорогуши, бледное и испуганное.

Вошел Джек. Мы обменялись рукопожатием. Фогарти поставила перед ним чашечку кофе. Он подождал, пока за ней закроется дверь.

– Ты плохо выглядишь.

– Пустяки, – отмахнулся я. – Устал немного.

Заговорил он не сразу.

– Может, тебе взять отпуск после сегодняшнего заседания?

– Возьму, когда вернется Спенсер. Устав компании требует, чтобы один из нас был на месте.

– Когда он возвращается?

Я пожал плечами.

– В конце марта, может, в начале апреля.

– То есть, еще через два месяца.

– Я выдюжу, надо-то лишь хорошо выспаться, – я сменил тему. – Что у тебя с Бенджамином? Ты же не хотел брать его фильмы.

– Не хотел. Но на прошлой неделе Бенджамин пришел сам, без Дэна Ритчи, и с новым предложением. За три миллиона он предоставлял нам право выбрать только те фильмы, которые нам нужны. Я сбил цену до двух с половиной миллионов, и снял все сливки. Двенадцать лучших фильмов. И заплатил на полтора миллиона меньше того, что он просил в прошлый раз.

Я промолчал. Сэм это ловко обделал. С моими четырьмя миллионами он мог пойти на уступки. В итоге-то он получил необходимые шесть с половиной миллионов.

Мое молчание Джек истолковал, как неодобрение.

– Тебе что-то не нравится?

– Да нет, все отлично. А что случилось с Ритчи?

– Точно не знаю. Я слышал, они поссорились. Ритчи обещал добыть деньги, продав фильмы на телевидение, но у него ничего не вышло. А Сэм где-то раздобыл недостающие средства и послал Ритчи ко всем чертям. Ритчи разозлился и пригрозил подать в суд. Но пока, насколько я знаю, дальше разговоров дело не пошло.

– В Нью-Йорке не соскучишься.

– Это точно. Не одно, так другое. Теперь просмотрим список программ?

– Давай.

Он выложил на стол графики, схемы. Все то же самое.

Эн-би-си, Эс-би-эн, Эй-би-си, за ними «Синклер». И иначе никак не выходило.

Заседание совета директоров закончилось в шестом часу. Вернувшись в кабинет, я позвонил Сэму.

По голосу чувствовалось, что ой в превосходном настроении.

– Я тебя обогатил. Когда придет время выкупать акции, они вдвое поднимутся в цене.

Тут я впервые за день рассмеялся.

– Так налоговый инспектор обдерет меня, как липку.

– В любом случае ты должен гладить меня по шерстке. А не то я заплачу тебе ровно столько, сколько взял в долг.

– Я бы хотел поговорить с тобой, – голос мой стал серьезным.

– Так почему бы тебе не прийти к обеду? Будут только Дениз и Младший.

– Я думал, что Младший в школе.

– Его только что выгнали. Засекли в туалете. То ли он курил марихуану, то ли занимался онанизмом. А может, и тем, и другим. Ты же знаешь, какие теперь дети.

– Знаю, – в тот момент у меня возникло острое желание отказаться от приглашения, но я пересилил себя: речь шла о его дочери. – Пообедать я не успею, потому что хочу улететь девятичасовым рейсом. Можно обойтись порцией виски?

– Так где же нам встретиться? – спросил Сэм.

– Если не возражаешь, я подъеду к тебе в половине седьмого.

– Хорошо. Мы тебя ждем.

Я вылез из лимузина перед домом Сэма.

– Не уезжайте, – предупредил я шофера. – Я не знаю, насколько задержусь.

Он кивнул, и я вошел в подъезд. Закурил в кабине лифта, глубоко затянулся. Мне предстояла тяжелая встреча.

Мейми, служанка, открыла мне дверь и провела в библиотеку. Сэм и Дениз уже ждали меня там, а служанка, не спрашивая, протянула мне бокал виски со льдом.

– Ты выглядишь таким серьезным, – Сэм рассмеялся. – Ты больше улыбался, когда пил только «мартини».

Я выдавил из себя улыбку.

– За ваше здоровье.

Даже виски в этот вечер мне не нравилось.

Вошел Младший.

– Привет, дядя Стив.

– Как поживаешь?

– Ни о чем его не спрашивай, – вмешался Сэм. – Он – паршивец, – но на губах его играла улыбка. – Чтобы мой сын так глупо попался! Куда ты так спешил? Неужели не мог подождать, пока поднимешься в свою комнату?

– Да ладно, папа, – Младший посмотрел на меня. – Выгнали не только меня. Мы вчетвером курили паршивенькую сигарету.

Дениз направилась к двери.

– Пойдем, Младший. Пусть мужчины поговорят о делах.

– Не уходите, – остановил я ее.

Дениз повернулась ко мне. Глаза ее наполнила тревога.

– Вас это тоже касается.

Она шагнула ко мне.

– Что-нибудь с Мириам?

Я кивнул.

Она двинулась к Сэму. Рука ее нашла его. Она молчала. Лишь смотрела на меня с побледневшим от страха лицом.

Я глубоко вздохнул.

– Вчера утром Мириам легла в клинику Виста-Карла.

Сэм еще не понял, о чем речь.

– Она заболела?

– Да.

– Почему она ничего не сообщила нам? Все-таки мы ее родители, – он начал злиться. – В чем дело? Она беременна?

– Нет, – с каким трудом давалось мне каждое слово. – Мириам пристрастилась к наркотикам. Сидела «на игле». Героин. Она легла в Виста-Карлу, чтобы попытаться излечиться от пагубного пристрастия.

– Черт побери! – взревел Сэм. Повернулся ж Младшему. – Самюэль, иди в свою комнату!

– Нет! – возразила Дениз. – Она – его сестра.

Пусть остается.

– Ты и твои идеи! – взревел Сэм. – Пусть становится актрисой. Она этого хочет. Разве я не говорил тебе, что все они шлюхи и ничтожества? Теперь, я надеюсь, ты довольна.

Дениз молчала, ее глаза наливались слезами. Чувствовалось, что она изо всех сил борется с истерикой. Наконец, она повернулась к Сэму.

– Я сейчас соберу чемодан.

– Нет! – отрезал Сэм. – Никуда ты не поедешь.

– Но она – моя дочь. Я ей нужна.

– Она влезла в это дерьмо без твоей помощи. Пусть сама и выбирается.

Дениз ответила долгим взглядом, затем вышла из комнаты. А Сэм повернулся ко мне.

– Как ты узнал?

– Позапрошлой ночью она была в моем доме. Я зашел в ванную и обнаружил шприц.

Он побагровел. Глаза за линзами очков превратились в щелочки.

– Что она делала в твоем доме?

Я не ответил.

Он подскочил ко мне, схватил меня за лацканы пиджака.

– Отвечай, черт побери!

Я посмотрел в его полные злобы глаза. Освободился от его рук.

– Она жила у меня.

Я и представить себе не мог, что мужчина его габаритов и веса способен так быстро двигаться. Я не успел среагировать на его кулак, а затем живот свело болью, и я согнулся пополам. Попытался уйти от второго удара. Потому он пришелся не в челюсть, но в плечо и бросил меня на пол. Тут он пнул меня в ребра. Я попытался откатиться от него.

– Папа! Папа! – Младший схватил его за руку.

– Не лезь в это дело, – оттолкнул сына Сэм. – Я убью этого мерзавца!

Я ухватился за край дивана и начал подниматься. Сэм двинулся на меня. Я всматривался в его лицо, неспособный к сопротивлению.

Младший вновь попытался остановить отца.

– Она любит его, папа! Она всегда любила его!

Сэм повернулся и ответил коротким ударом. Мальчика отбросило на книжные полки. С них посыпались книги.

– Я сказал, не лезь в это дело!

Младший смотрел на него полными ужаса глазами. Я уже стоял, но мне приходилось держаться за спинку дивана, чтобы не упасть вновь.

– Подонок! Ты не мог обойти ее стороной. Остальных баб тебе не хватило.

Я видел, как он заносит руку для удара, но защититься не было сил.

И тут между нами возникла Дениз.

– Сэм!

Он застыл с занесенной рукой.

– Ей двадцать два года, Сэм. Она женщина, а не ребенок. Стив мог бы не приходить к нам и ничего не говорить.

Но пришел, потому что он – наш друг.

Их взгляды встретились.

– Прочь с дороги, – прохрипел Сэм.

– Она – моя дочь, Сэм, не твоя, – Дениз не сдвинулась с места. – Оставь его в покое!

Сэм дернулся, как от пощечины. Руки его упали. Волоча ноги, он двинулся к двери. На пороге повернулся к нам.

Но обратился только к Дениз. Я для него не существовал.

– Если ты поедешь к ней, не смей возвращаться!