Текст книги "Рай, ад и мадемуазель"
Автор книги: Гарольд Карлтон
сообщить о нарушении
Текущая страница: 11 (всего у книги 21 страниц)
– Первой коллекцией ты заявил о себе. Вторая должна показать, что твои модели актуальны и своевременны. На этот раз включи несколько роскошных бальных платьев.
– О боже! – застонал Кристофер. – Мои клиентки не ходят на балы.
– Неправда, мы ходим! Вынуждены – ради мужей. – Жислен прикурила и с остервенением затянулась. – Узнай о француженках побольше, если хочешь одевать их!
Юноша поглядел на свою покровительницу и вздохнул.
– Стараюсь, Жислен.
– Дорогие бальные платья с вышивкой – неотъемлемая часть женского гардероба и дополнительный доход для дома.
– С вышивкой? – снова застонал модельер.
– Перестань! Это ведь не обязательно цветы и птички! Можно вышить, например, политические слоганы или граффити. Представь себе роскошное платье с прелестной аппликацией «Долой все!» на юбке. Это мятеж, протест в духе хиппи!
Юноша кивнул. Жислен умела одним штрихом делать все умопомрачительно модным.
В январе во всех домах прогремели весенние коллекции. Владельцы магазинов, покупатели, журналисты, фотографы, стилисты и модели наводнили город, заняв лучшие номера в лучших отелях: «Скрайб», «Георг V» и «Риц». Столики в ресторанах уровня «Тур л'Аржан» и «Максим» бронировались за несколько месяцев. Магазины «Сакс», «Орбахс» и «Б. Альтман» «покормили» экономику Франции. Они платили по пять тысяч долларов, чтобы увидеть коллекцию. И при этом давали гарантию, что купят хотя бы одну toile и один эскиз, которые потом будут продаваться в магазинах по всей Америке. Иногда приобретенные модели даже шили из настоящей французской ткани: почти кутюр с намеком на французскую цену.
Во время показов коллекций Париж становился шикарной модной меккой для посетителей. И – сумасшедшим домом для тех, кто создавал это волшебство.
Дома часто не пропускали на свои показы работников малоизвестных модных изданий, считая этих журналисток не более чем помехой. И тогда по женским щекам рекой текла тушь. Для них невозможно было придумать большего унижения.
К редакторам «Вог» и «Харперз базар», напротив, подлизывались: их имена всегда красовались на табличках, прикрепленных к спинкам позолоченных стульев в первом ряду. Журналисты из изданий поскромнее теснились как могли и лишь изредка видели моделей на подиуме.
В это время в «Куполь» на Монпарнасе не было отбоя от модных клиентов.
– Если не покажешься здесь вечером хотя бы дважды, то официально ты не в Париже, – поведала Саманта Кристоферу и Клаусу, когда они ужинали в оживленном ресторане в воскресенье перед Неделей моды.
Знаменитости часто приезжали за полночь. Анук Аме заметили за столиком на террасе: актриса яростно расчесывала волосы, а ее обворожительный молодой спутник читал газету. Известные на весь мир модели забегали выпить бутылку воды или съесть салат – и мчались на следующую встречу. Фотографы вроде Ричарда Аведона или Дэвида Бэйли приходили насладиться парижской атмосферой, потом возвращались в завешанные белой бумагой студии.
Узкие проходы «Куполь» превращались в подиумы: манекенщицы бегали от столика к столику, в гардероб или к телефонной будке вместе с посыльным в униформе.
– Чтобы твое имя было на слуху, нужно заставить мать выкрикивать его весь вечер, через каждый час, – сказала Саманта, наблюдая за моделями.
Целую неделю все питались лишь черным кофе и вином. Когда несколько сотен владельцев магазинов и журналистов из Америки уехали обратно в Нью-Йорк, у закупщиков уже имелся план на собственные осенние коллекции с парижских эскизов, а «Вог» и «Харперз базар» наметили выпуск толстых «номеров с коллекцией» на сентябрь и март.
В «Деланж» началась примерка toiles для новой коллекции. Одежду – из муслина, чтобы не портить дорогую ткань, – рвали, изменяли, иногда выбрасывали. Три мастерские по двенадцать швей в каждой усердно выполняли важную задачу.
Шанталь Деланж со свойственным ей обаянием напомнила британцу, что от этой коллекции зависит его будущее.
– Или твоя одежда начнет продаваться, или это твоя последняя коллекция.
Шанталь стала главой дома, потому что другие директора просто не захотели занять этот пост. Именно она назначила Кристофера модельером. Остальные члены семьи ничего не делали, только радостно получали проценты от продажи духов. Они были уверены, как сказала когда-то Саманта, что одежда «Деланж» – просто дополнительная реклама парфюма.
– Она понимает моду совсем не так, как я, – грустно сказал Кристофер Клаусу.
– Включи обаяшку!
– Шанталь – единственная, на кого не действуют мои чары, – засмеялся британец. – У нее в глазах лишь знаки долларов. И если ты другой, она теряет к тебе интерес.
ГЛАВА 14
Для собственной мастерской Моник старалась подобрать серьезных девушек, зачастую из пригородов Парижа, талантливых и влюбленных в свое дело. Ей казалось, что она может с первого взгляда распознать хорошую работницу.
В ее ателье на последнем этаже соседнего здания была особая теплая атмосфера. Не внешняя (мадемуазель Фар велела просто побелить стены и вымыть полы), а рабочая: слаженность, серьезность, уважение и признательность к девушкам. Что до клиенток, теперь Моник знала, как им угодить.
Женщина, готовая потратить на одежду тысячи франков, ожидала получить безупречную вещь – и chef d'atelier обязана проследить за этим. Когда на первой примерке какая-нибудь неврастеничка внезапно передумывала насчет выбранной модели, работница дома уговаривала ее, не скупясь на восхищенные возгласы. Она во что бы то ни стало старалась сохранить заказ, и грубая лесть клиентке («Вы такая стройная в этом костюме! Он прекрасно сидит на вашей безупречной фигуре!» и так далее) очень помогала.
Гаю нравились методы Моник. Когда они поднимались по служебной лестнице, мужчина, бывало, фыркал от смеха:
– Ты великолепно справилась с этой клиенткой. Виду не подала, что считаешь ее глупой старухой!
– О нет, Гай, она не глупая, – смеялась девушка. – Просто у некоторых женщин больше времени и денег, чем знания о том, как этим распорядиться.
Кристофер желал, чтобы новая коллекция отличалась от всех, когда-либо показанных в Париже. Никакой рок-музыки, невест, перчаток и шляп. Юноша помнил, что глава дома внимательно следит за ним. «Женщине около сорока лет, – подумал британец, – она замужем, у нее две маленькие дочки – но она будто не нашего поколения».
Чем подозрительнее смотрела Шанталь в его сторону, тем сильнее Кристоферу хотелось шокировать ее. Но избавиться от перчаток и шляп – мало. Он выбросит на свалку моды жесткую подкладку, грубую ткань, китовый ус – одним словом, все, что сковывает одежду.
Закройщики и портные считали модельера сумасшедшим.
– Если убрать жесткую подкладку, – закричал пожилой портной, – как будет стоять воротник?
– В том-то и дело. Он будет лежать свободно.
– Свободно? – Портной закатил глаза.
– Да, – кивнул Кристофер. – Проще конструкция, меньше ограничений, тоньше подкладка, никакой жесткой ткани – вообще ничего жесткого.
– Французы – мастера цокать языком, – пожаловался британец Клаусу. – Намекают, что я слишком экстравагантный и нахальный, слишком другой – ведь я англичанин – и очень близок к увольнению. Но угрозы только подстегивают мою решительность.
– Я тоже хочу простоты, – кивнул немец. – Чтобы никакого сложного освещения, замысловатого фона, статичных моделей… Хочу делать естественные фотографии.
Коллекция «Деланж» обещала выйти без особой шумихи – это все, на что оказалась способна новая пресс-атташе. Место Саманты заняла миниатюрная рыжеволосая девушка с веснушками, Арианна Брунне. Высокомерная дамочка сразу не поладила с Кристофером. Парень страдал без моральной поддержки американской подруги.
За пятнадцать минут до начала показа зал наводнили журналисты. Модельер наблюдал, как они сражаются за места. Наконец расселись. У всех на лицах написано яростное желание вынести жертве обвинительный приговор. За что? За то, что парень хотел сделать женщин современнее?
Кристофер часто работал допоздна, раз за разом переделывая свои платья и костюмы. Теперь результат оценит салон пресыщенных модой женщин с тусклыми глазами. Именно они решат, достоин ли Хатчинс звания модельера.
Жислен де Рив, одетая в свое любимое платье от любимого модельера, как обычно, сидела в первом ряду. Увидеть клиентку на столь почетном месте в «день прессы» – большая редкость. Direction «Деланж» знали, чем обязаны этой даме, и решили так выказать ей почтение. Женщина перегнулась через двух помощниц и поцеловала Диану Вриланд, промахиваясь мимо сильно нарумяненной щеки на целых шесть дюймов, – это даже не воздушный поцелуй, а поцелуй в открытом космосе. Дамы перекинулись парой слов, заверив друг друга, что коллекция будет просто «волшебной».
Кристоферу хотелось, чтобы рядом стояла Саманта, а Софи показывала его модели. Парень размечтался – но сейчас не время для желаний. Началось дефиле. Юноше показалось, что коллекция нравится зрителям. Свободные, драпированные, слегка облегающие фигуру наряды были стильными и сексуальными. Модницы одобрительно переглядывались. Все изменилось! Некоторые платья даже сопровождали аплодисментами. Пара брючных костюмов из двусторонней шерсти, мягких и женственных, сверх того удостоились записей.
Диана Вриланд дотянулась до одного из них, чтобы пощупать ткань – невероятный комплимент! – и записала несколько номеров. Чем больше моделей сфотографирует американский «Вог», тем больше будет прибыль: фабрика купит эскизы и начнет производство. Страничка редактора обеспечит успех.
Кристофер взглянул на vendeuses дома. Хоть он и не питал к ним теплых чувств, но эти женщины знали толк в одежде. Их злые глаза – словно проклятие. Старушки ненавидели все новое и необычное. А Шанталь Деланж целиком полагалась на их мнение. Главу дома не волновало, что миссис Вриланд выбрала какое-то платье для фотографии. Именно vendeuses определяли, какие модели будут продаваться. Если они записывали номер, то думали о конкретной клиентке. Кристофер с ужасом заметил, что ни одна vendeuse ничего не писала. Стоило бы подкупить парочку, хотя бы чтобы осчастливить Шанталь. Урок номер 522: не забудь дать на лапу vendeuse.
«Невесту» модельер облачил в полосатый костюм и белую фату – язвительный намек на деловых леди, выходящих замуж будто бы между делом. Раздались аплодисменты, но Кристофер отказался выйти на поклон, хоть Арианна и толкала его в бок. Манекенщицы открыли бутылку шампанского, остальные заторопились к выходу. Шанталь Деланж одарила англичанина убийственным взглядом. Купит ли кто-нибудь эту одежду? Будут ли ее носить? Не слишком ли необычны модели? Не слишком ли непохожи на все, что показали в Париже в этом сезоне? Жислен тоже наградила юношу недобрым взглядом за то, что он не вышел на поклон.
Но мадам де Рив вскоре отправила всех своих подруг посмотреть коллекцию, и, как и следовало ожидать, они оформили заказы.
Вместе с весной пришло ощущение дежавю, потому что январь был очень теплым.
В апреле, в субботу утром, Инес зашла в гости к Софи. Будущий модельер должна была примерить на давнюю подругу новое платье.
– Мадам Антуан пригласила меня на обед в воскресенье, – сказала Софи.
– И ты отказалась?
Девушка кивнула, держа во рту булавки.
– Может, все-таки стоит с ними подружиться? Они знают моих настоящих родителей…
– Но тебе ничегошеньки не скажут!
Софи положила булавки в коробку и села на кровать.
– Если я попрошу у них прощения, – тихо сказала она, – ты посчитаешь это слабостью?
Инес внимательно посмотрела на подругу.
– Думаешь, они простили тебя и поэтому пригласили на обед?
Софи поджала ноги и прикурила. Она была одета в потертые джинсы и растянутый дырявый свитер. Девушка недовольно выдохнула дым.
– Ты когда-нибудь будешь счастлива? – спросила Инес.
Дочка министра пожала плечами и затянулась.
– Счастье абстрактно. По крайней мере, это я поняла на уроках философии в Сорбонне. Реальность намного сложнее. Знаешь, я никогда тебя не спрашивала… Как понять, что ты влюбилась?
– Боже, как банально! И в кого? Не в монстра де Кузмина?
– Нет, в Кристофера. Последний раз мы встретились много месяцев назад в салоне Жислен де Рив. Крис стал ее марионеткой. Я приревновала, когда увидела их вместе. Почему?
– Просто парень тебе не безразличен.
– Я тоже так думаю. Но действовать пока не собираюсь. Сейчас важнее решить вопрос с семьей… Позвонить им? Пойти на обед?
Инес нахмурилась, задумавшись. Внезапно ее осенило.
– Реши сразу две проблемы! Позвони им и спроси, можно ли привести с собой Кристофера. Он прилично выглядит?
– Да, конечно.
– Тогда познакомь их. Это впечатлит твоих родителей. И парня тоже. Все будут счастливы. Конечно, кроме тебя.
Софи задумалась.
– Неплохая мысль, – наконец сказала она. – А еще я «одолжу» из мастерской костюм «Шанель». Удивлю всех!
Следующие несколько дней Софи приходила на работу первой и разглядывала ряды ожидающих примерки костюмов в чехлах. Иногда клиентка не приходила несколько недель, а вещь просто висела в мастерской. Кремовый костюм из чесучи, кажется, подходящего размера. Софи примерила пиджак, оглядываясь на дверь. Он сидел идеально. Девушка аккуратно положила «добычу» в огромный пакет. Никто и не заметит.
Кристофер продолжал встречаться с Жислен.
– Я прилежный ученик, – сказал он Клаусу.
– В искусстве любви?
Юноша состроил гримасу.
– Я никогда не воспринимал секс как серию блюд в меню гурмана. Но мадам де Рив по-настоящему обожает моду. Она единственная понимает мою одежду.
Фотограф пожал плечами.
– Парижане – народ прагматичный и холодноватый. Вот Саманта намного дружелюбнее. Но и она иногда странно себя ведет: меняет ингредиенты в каждом блюде за обедом или ужином. Даже в «Куполь»! Крис, это так по-американски!
Жислен привела в «Деланж» полдюжины светских дам, и Кристофер стал популярнее. Все они требовали, чтобы примерки проводил модельер лично. Он не знал, что именно рассказала подругам его покровительница, но в cabine всегда царила атмосфера предвкушения, и не только новых нарядов. Правда, никто не флиртовал так явно, как де Рив. Раз одна довольно скованная дама внезапно запрокинула голову и крепко зажмурилась, сложив губы бантиком, пока юноша примерял на ней одежду. Другие смело (но не нарочито сексуально) обнимали или целовали его. Каждый раз британец выкручивался из щекотливой ситуации.
Новые покупательницы привели своих подруг. Количество клиенток росло.
– Теперь у тебя много поклонниц, – торжествующе заявила Жислен как-то воскресным вечером. – Но попробуй решись на что-нибудь больше воздушного поцелуя, и я убью тебя!
Дама разразилась хохотом, но британец уловил скрытый смысл.
Софи всегда удивляла Кристофера. Парень уже потерял всякую надежду встретиться вновь, а она вдруг позвонила. Поздно ночью.
– У меня сложности с родителями…
– Я весь обратился в слух.
– Ты же знаешь, что я ушла из дома, решив жить одна? Они обиделись. Но теперь я пытаюсь загладить вину. Меня пригласили на семейный обед в воскресенье. Может, составишь компанию?
– С удовольствием.
Юноша не поверил своим ушам. Он был счастлив побыть рядом с любимой и с радостью пошел бы хоть к генералу де Голлю.
В субботу вечером они поужинали в «Куполь», выпили вина. Софи, одетая в белый трикотажный топ и потертые джинсы, привлекла немало восхищенных взглядов. Ее крепость наконец подняла белый флаг: девушка позволяла Кристоферу поглаживать ее колено под столом и ласкать шею.
Они могли бы стать идеальными любовниками. После десерта (мороженое, политое сиропом из черной смородины) они направились к таксопарку. Модельер назвал таксисту адрес Софи.
– Поехали со мной, – сказала девушка хриплым голосом.
Ей нравилось ошеломлять британца.
Влюбленные добрались до квартиры. Софи удалилась на кухню, чтобы сделать кофе. Вернулась с подносом и без одежды.
– Ух ты! – Юноша отбросил журнал.
«Такая сексуальная, что дух захватывает!» – подумал Кристофер. Ее упругие ягодицы сильно заводили парня. Софи аккуратно поставила поднос на стол и села ему на колени. На фоне одежды нагое тело смотрелось еще сексуальнее.
Они слились в чувственном поцелуе. Юноша просунул под Софи руку и нежно погладил ее потайное местечко. Девушка тихо застонала. Когда партнеры любят друг друга, секс меняется совершенно!
Ночь любви была столь же восхитительной, как и в первый раз. Но теперь Кристофер знал больше и терпеливо дожидался вершины ее удовольствия, чтобы разрядиться самому. Юноша мог продлить наслаждение Софи, растянуть на несколько мгновений. К изумлению девушки, британец угостил ее бесподобным десертом из какао-порошка и сахарной пудры.
– Интересно, когда ты успел стать великолепным любовником? – спросила Софи с притворной наивностью.
На следующее утро, пока Кристофер играл с псом на диване, девушка долго возилась в спальне, а потом появилась, одетая в костюм от Шанель. Рыжие волосы эффектно контрастировали с прекрасным кремовым пиджаком из чесучи. Этот наряд изменил представление Кристофера не только о Софи, но и о моде в целом. Костюм от Шанель смотрелся безупречно. Так всегда было и всегда будет: другой одежды словно и не существовало. Софи отказалась от шляпы и аксессуаров, просто добавила черную сумку и обула туфли на высоком каблуке.
– Где ты его взяла? – спросил модельер.
– Позаимствовала. Я всерьез думаю о карьере модели. Сама мадемуазель предложила это несколько месяцев назад.
Британец внимательно смотрел, как девушка прошлась по комнате, как по подиуму, сменила несколько поз и повернулась.
– А не будет скучно просто стоять, пока на тебе примеряют одежду?
– Зато зарплата выше, чем у stagiere. – Софи надула губки. – Я не собираюсь работать манекенщицей всю жизнь. А когда наконец стану дизайнером, этот опыт может пригодиться. Буду внимательно следить за портными, а не пялиться в никуда, как коллеги.
– Почему мадемуазель Шанель предложила тебе это?
Девушка поменяла позу, пожала плечами, эротично закурила и, прищурившись, взглянула на любовника.
– Мадемуазель нравится, как ее модели на мне сидят. Она давала примерить свой пиджак.
– А почему ты ушла из дома? – вдруг спросил Кристофер.
Софи прекратила позировать и серьезно посмотрела на него.
– Продала дорогущее колье, подарок отца. Он пришел в бешенство и выпалил, что меня удочерили. Это был шок: узнать обо всем так внезапно! Конечно же, это изменило наши отношения. – Она подбежала и села на колени у ног Кристофера, умоляюще глядя парню в глаза. – Если этот обед закончится примирением, возможно, я узнаю, кем были мои настоящие родители.
Пока девушка говорила, «британский ангел» рассматривал ее и думал, как прелестна его любимая, когда так страстно отзывается на что-нибудь.
– С тобой нелегко. – Юноша тряхнул головой. – Почему ты не можешь нормально жить, не мучаясь от всего на свете?
Она поднялась на ноги и засмеялась.
– Легко говорить, когда знаешь своих родителей. Это словно пережить землетрясение. Опора уходит из-под ног. Я не знаю, кто я и откуда! У тебя, наверное, было беззаботное детство.
Юноша кивнул, глядя на любимую.
– Крис, я не справлюсь одна. А теперь дай на тебя взглянуть, – внезапно скомандовала Софи.
Модельер встал, демонстрируя хорошо отутюженные серые фланелевые брюки и темно-синий блейзер, купленный в Сен-Мишеле. Двубортный пиджак с двумя шлицами на спине, застегнутый на все пуговицы, облегал подтянутую фигуру.
Девушка внимательно осмотрела спутника, затем довольно кивнула.
– Maman любит пунктуальность. Пойдем, пока я не передумала!
ГЛАВА 15
– Софи! Кристофер! Рада вас видеть!
Мадам Антуан сама открыла дверь. Женщина была одета в серое приталенное платье и накинула на плечи белый кардиган – воскресная модная поблажка.
– Слышала, вы одеваете Жислен де Рив? – спросила мадам, пожимая британцу руку. – Она моя хорошая подруга.
«У светских дам отменно получается радушно принимать гостей», – подумал модельер. Он пожал белую кисть с красными ноготками, решив, что поцелуй – это лишнее. Мадам Антуан обняла Софи, потом отстранилась на расстояние вытянутой руки и осмотрела костюм дочери.
– Подозрительно похож на настоящий, – нахмурилась женщина. – Взяла напрокат?
– Украла! – выпалила бунтарка.
Серебристый смех мадам Антуан прозвучал совсем невесело.
В прихожей появился Лоран, поцеловал Софи в обе щеки и крепко пожал руку Кристоферу.
Юноша вздохнул с облегчением: кажется, хозяева решили притвориться, что все хорошо. «Но вот с Софи все не так», – заметил он. Едва переступив порог, девушка переменилась, словно по мановению палочки злой волшебницы: разглагольствовала попусту, громко смеялась, делала колкие замечания, пытаясь изображать светскую даму. Кристоферу это совсем не понравилось: захотелось хорошенько встряхнуть любимую и сказать, чтобы перестала притворяться.
В салон принесли превосходное ледяное шампанское.
– Что ты думаешь о мадемуазель? – спросила мадам Антуан, передавая Софи бокал.
Девушка сделала глоток.
– Она одинока. И очень печальна. Может ли самая богатая и успешная женщина Парижа жалеть о прошлом?
– Да, она действительно очень одинока, – кивнула мадам Антуан, – потеряла почти всех близких друзей. Большинство ее сверстниц уже…
Она повернулась к Кристоферу.
– Я, конечно, иногда приглашаю мадемуазель в гости. Как и сегодня. Но по воскресеньям у Шанель дурное настроение, ведь она не работает. Габриель оживает, только когда рвет одежду.
– Она очень редко выходит из дома. Шанель проще спуститься вниз, в ресторан, и заказать что пожелает. – Мадам Антуан пожала плечами. – Для нее «Риц» – эксклюзивный дом престарелых. Хотя Коко вовсе не на пенсии.
– Она часто видится с тобой? – спросила мадам Антуан, повернувшись к Софи.
Девушка хотела ответить, но тут в комнату вбежали Изабель и Франсина и накинулись на «пропажу» с объятиями и поцелуями. После хорошо воспитанные парижанки в кашемировых свитерах из «Вэствэй» и килтах с большими булавками на бедре очень вежливо приветствовали Кристофера.
А потом сестры с благоговением посмотрели на костюм Софи.
– Ты так повзрослела! – воскликнула Франсина. – Это твой костюм?
– Взяла поносить.
Послышался смешок мадам Антуан.
– Только не забудь вернуть.
Подошли остальные гости, все среднего возраста и очень чопорные.
– Не успела пригласить ваших ровесников… – сказала Кристоферу мадам Антуан. – Прошу прощения. Вам составят компанию лишь мои дочери.
В середине обеда хозяйка дома вдруг заявила:
– Я обедала с Одри Хепберн!
Гости начали заинтригованно перешептываться.
– Мы состоим в одном благотворительном комитете, – объяснила жена министра. – Она безупречна. И конечно, с ног до головы одета в «Живанши».
– А ты предпочла бы видеть ее нарядах «Шанель»? – пошутил месье Антуан. – Получилось переманить?
Женщина покачала головой.
– Я пыталась. Но она считает, что «Шанель» – почти униформа… – Мадам Антуан изумленно оглядела собравшихся, будто эти слова были святотатством. – В одежде «Живанши» она чувствует себя свободнее. Одри даже вежливо отклонила мое предложение взять костюм напрокат.
Кристофер нахмурился.
– Возможно, Хепберн права, – выпалил он.
Вес лица повернулись к юноше. Британец прокашлялся.
– Когда сегодня утром я увидел Софи в костюме от Шанель, то понял, что это единственно возможный стиль одежды, – произнес он, глядя в стол. – В этом-то, кажется, и суть униформы?
Мадам Антуан уколола его взглядом.
– Тогда это очень красивая униформа.
– Ты так восхищаешься знаменитостями, дорогая, – подшутил над женой Лоран.
– Мадемуазель отказывала многим, если ей не подходил их образ.
Когда закончился обед, а вместе с ним иссяк ворох сплетен, Софи постучала ложечкой по бокалу, призывая к тишине. Все посмотрели на девушку.
– Хочу представить вам новую модель дома «Шанель», – произнесла она, поднялась и приняла позу.
Гости зааплодировали. Мадам Антуан и Кристофер быстро переглянулись.
– Ты передумала становиться couturier? – спросила мать Софи.
– Будучи моделью, я смогу многому научиться.
– Чему? Стоять как статуя? – неодобрительно фыркнула хозяйка.
После обеда она отвела Кристофера в небольшой сад за домом якобы показать английские розы. Женщина старалась сохранять внешнее спокойствие – вдруг кто на нее посмотрит.
– Полнейшее безумие! – взорвалась мадам Антуан. – Чья это идея?
– Думаю, мадемуазель, – ответил он. – Не беспокойтесь, Софи это быстро наскучит. Примерки не слишком увлекательное занятие для моделей.
Жена министра мрачно посмотрела на юношу.
– Признаюсь, я переживала насчет вас. – Она улыбнулась. – Но теперь уверена, что Софи в надежных руках. Она ведь… в ваших руках?
Модельер кивнул.
– Я обожаю ее. И желаю только добра…
Мадам Антуан изогнула брови.
– И что, карьера модели сделает Софи счастливой? Конечно, быть манекенщицей «Шанель» престижно. Лучшие из них ужинают в «Рице». У них все шансы стать знаменитостями, но… Кристофер, присматривайте за моей дочкой. Слава может пагубно на нее повлиять. Ей нужны внимание и забота.
– Я думал, вы ее выгнали, – нагло заявил британец.
И сразу понял, что переступил черту.
– Вас ввели в заблуждение, – произнесла дама, одарив собеседника ледяным взглядом. – Софи покинула дом по собственному желанию. Она очень огорчила нас и, возможно, не лучшим способом узнала об удочерении. Но меня до сих пор заботит ее судьба, она же наш ребенок.
– Мадам, я сделаю для нее все, что смогу. Я тоже люблю ее. Может, это нелепо, но я считаю Софи своей единственной.
– Правда? А как насчет Жислен де Рив?
Кристофер выдержал пронизывающий взгляд ярко-синих глаз, даже не моргнув.
– Ей нравится моя одежда.
Глаза мадам Антуан яростно вспыхнули.
– Только одежда? Вы знаете, что парижанки обожают сплетничать? Ваша личная жизнь меня не интересует, но я не хочу, чтобы Софи страдала. Она уже пережила обиду раньше.
Они медленно двинулись обратно в гостиную.
– Мадам, кто ее обидел? – спросил Кристофер.
Она уколола его взглядом.
– Скажу лишь, что некоторые события прошлого делают Софи более ранимой, чем ее сверстниц. Ей нужна забота, вот и все.
Юноша посмотрел в лазурные глаза, искренние и мудрые, такие проницательные, что ему внезапно стало стыдно.
К тому времени, как в салон подали кофе, Софи уже не терпелось уйти. Многозначительный взгляд мадам Антуан напомнил девушке, что у нее еще остались незаконченные дела.
Лоран Антуан стоял с demi-tasse [79]79
Маленькая чашка кофе (фр.).
[Закрыть]в руках.
– Прошу нас извинить, – обратился он к гостям. Отец подал Софи знак, и она тут же последовала за ним в библиотеку.
Министр закрыл дверь, осторожно поставил чашку на стол и посмотрел на дочь.
– Прекрасно выглядишь. Рад, что ты пришла. Твой друг англичанин показался мне порядочным юношей.
Девушка неотрывно смотрела на отца. Она глубоко вздохнула и сказала:
– Papa, мне очень жаль насчет колье. Извини. Можно называть тебя papa? Будет очень странно обращаться «месье Антуан».
– Конечно, ты должна называть меня papa. Я твой отец по закону.
Мужчина доброжелательно смотрел на дочь-бунтарку, но не обнял, как она надеялась.
– Ты простил меня?
– Софи… прощение нужно заслужить. Ты огорчила меня, бросив Сорбонну. Мне пришлось дернуть за пару веревочек, чтобы ты туда поступила.
– Но я не создана для Сорбонны! Здорово, что Изабель и Франсина мечтают стать юристами, но во мне другие гены. Papa, ты должен сказать чьи. Я имею право знать, кто меня породил.
– Мы понятия не имеем. – Лоран спокойно посмотрел на дочь.
– Papa, ты совсем не умеешь врать. Почему не хочешь открыть мне эту тайну?
Озера его глаз заполнились беспомощностью. Мужчина не ответил.
– Навещай нас время от времени, – проговорил он, вставая. – Надеюсь, вскоре все наладится.
Софи подошла к Кристоферу, толкнула его в бок и прошептала:
– Уведи меня отсюда.
Они извинились за уход и попрощались. Как только пара покинула дом, девушка сорвала с себя пиджак, распустила волосы и, смеясь, вприпрыжку помчалась в ближайший парк. Она прикурила и выпустила дым. Кристофер наблюдал за любимой со смешанными чувствами.
– Ты не говорила, что станешь моделью. – Юноша присел на скамейку.
– Решилась, когда подали первое блюдо: поняла, что в мастерской просто тоска зеленая, а мне нужны перемены. – Она еще попрыгала, потом глубоко затянулась. – Какая радость, что обед закончился! Мне тесно в этом доме. И всегда было.
– Твоя семья кажется очень милой, – возразил Кристофер.
– Тебе понравился обед? – удивилась Софи.
– Я впервые увидел, как женщины на самом деле носят одежду от-кутюр. – Модельер серьезно посмотрел на нее. – Они подобрали наряды по случаю: выделяли все, что выше талии, – шею, грудь и руки, – ведь за обеденным столом большего не видно.
Девушка неодобрительно покачала головой.
– После обеда в салоне я заметил, как женщины поправляют юбки, чтобы прикрыть колени, – продолжал «британский ангел». – Если у дамы не очень красивые ноги, ей неловко в короткой юбке. Может, брюки решат проблему?
– Ты смотрел на обед через призму моды, – грустно произнесла Софи.
Она села рядом и, раздраженно фыркнув, закурила новую сигарету.
– Для меня же это возвращение в замкнутый мирок светского общества. Разве ты не понимаешь, почему оттуда пришлось сбежать?
– Я просто хочу заключить тебя в объятия и защитить. Хотя не уверен, от чего именно.
Софи обняла любимого, забыв о неприступности.
– Крис, защити меня, пожалуйста. От жизни. И спасибо, что составил компанию. – Она взяла его руку. – Я не справилась бы без тебя.
Бунтарка сломала все защитные механизмы и вновь стала самой милой девушкой на свете.
– Когда знакомишься с родителями девушки… – задумчиво сказал Кристофер Саманте в следующий понедельник, – отношения переходят на новый уровень. Теперь мне и впрямь стоит порвать с Жислен.
– Но тебе нужна ее поддержка.
– Считаешь, мадам не поможет, если я перестану с ней спать?
– Кристофер, c'est Paris, [80]80
Это Париж (фр.). (Прим. ред.)
[Закрыть]– терпеливо произнесла Саманта. – Не обманывайся.
– Но сегодня я все же схожу на свидание.
– Баленсиага закрывает дом, – уныло произнесла Шанель. – Говорит, время высокой моды прошло. А ведь старичку только семьдесят три! Но у него же есть еще десяток лет в запасе?
Мадам Антуан наблюдала, как серый дым от сигареты мадемуазель поднимается к потолку. Женщины сидели на замшевом диване цвета меда в уединенном салоне на верхнем этаже. Давние приятельницы, они понимали друг друга с полуслова.
– Может, это время и правда прошло? – мягко спросила мадам Антуан.
– Если закроется «Баленсиага», я останусь совсем одна. – Шанель мельком взглянула на нее. – Ужас!
– Но у Ива Сен-Лорана дела идут на лад. А это ведь тоже высокая мода? – подметила мадам Антуан.
– Он рисует эскизы! – возразила Шанель.
– Слышала, у него цепкий глаз. А еще он внимательно следит за примерками…
– Это не то же самое, – повела плечом Коко. – Когда кроишь и сметываешь на модели, вещь получается роскошнее и удобнее. Баленсиага знал это. А теперь осталась только я.
