Текст книги "Канака — люди южных морей"

Автор книги: Ганс Дамм

сообщить о нарушении

Текущая страница: 13 (всего у книги 27 страниц)

Однако на воде папуасы пользуются весьма мобильными средствами передвижения. Это стройные лодки-однодеревки длиной до 25 м, вмещающие до 35 человек. До чего уверенно и легко водят туземцы эти узенькие бескилевые суденышки! Пловец стоя гребет одним веслом, и лодка никогда не переворачивается. Для быстрого преодоления зарослей камыша лопатки весел, как хвост ласточки, раздвоены. Такими веслами без труда раздвигается плавающая трава и камыши, которых особенно много на реке Сепик. Разумеется, бескилевая лодка преодолевает подобного рода препятствия легче, чем обычная с килем. Период дождей – наиболее удобное время для передвижения по воде, так как в половодье исчезают все мели. Иногда река меняет свое русло. Тогда прибрежные селения через несколько лет оказываются уже не прибрежными. Чтобы не лишиться возможности водного сообщения, люди этих селений прорывают каналы. Берман и Резике, исследователи бассейна реки Сепик, в различное время установили наличие таких искусственных водных путей. Так, в селении Майдангер проведен канал длиной в 150 и шириной в 3 м, глубина канала 3–4 м. При этом необходимо отметить, что у туземцев не было ни лопат, ни современных землеройных орудий. Рыли они простыми палками-копалками, а грунт выгребали деревянными мисками, а то и голыми руками.

У жителей приречных селений наиболее распространенным средством передвижения по воде служит лодка-однодеревка. Это неотъемлемая часть их быта. Число таких лодок в селении намного превышает число домов. В селении Каулагу на реке Сепик, насчитывающем 48 домов, 80 лодок-однодеревок, а в селении Енчемангуа с 33 домами таких лодок 90!

Большая плотность населения Новой Гвинеи (по сравнению с Австралией) способствовала развитию торгового предпринимательства папуасов. Некоторые папуасские племена установили торговые отношения даже с европейскими захватчиками и сразу же подладились к их вкусам. Туземцы быстро сообразили, что европейцам нравятся резьба по дереву и статуэтки, и во многих районах острова стало развиваться производство изделий, предназначенных исключительно для белокожих. Конечно, теперь, когда папуасы пользуются современными металлическими инструментами и анилиновыми красками, изделия новогвинейских кустарей уже далеко не прежнего качества и все же всегда находят своего верного покупателя в лице приезжающих сюда со всех концов света праздных туристов.

Сколько стоит жена?

На севере Новой Гвинеи, в средней части района, в котором живут папуасские племена вевек и бойкин, есть «озеро духов». В одном из туземных мифов рассказывается о том, что когда-то, в очень давние времена, духи извлекли из этого озера людей, и те стали жить на суше. Со временем их стало очень много. Однажды люди шли по широкой равнине и присели отдохнуть. Вдруг откуда ни возьмись на них напал целый рой ядовитых ос. Тут люди и разбежались во все стороны. Одни помчались на восток, другие на север, третьи к реке Сепик. Но укусы ос были настолько сильными, что у многих стал «заплетаться язык». Получилось так, что отдельные группы людей перестали понимать друг друга и каждая такая группа стала говорить на своем языке. Когда люди опомнились от этого ужасного потрясения, они стали думать над тем, какой им установить правильный порядок бракосочетания. Вначале мужчины отдавали в жены своих сестер и брали себе в жены чужих сестер. Но и такой порядок никого не удовлетворил. После долгой неразберихи согласились наконец на том, что все люди должны быть разделены на две части – группу белого попугая и группу черного ястреба – и что каждый мужчина должен брать себе жену из другой группы. С тех пор так и повелось.

^{Женщина со свадебным украшением, ожерельями из раковин (юго-восток Новой Гвинеи)}

В этом вкратце изложенном мифе одного из папуасских племен отражены отношения людей в пределах большой общины. Последняя состоит у всех папуасских племен по меньшей мере из двух брачных классов, из которых каждый ассоциируется с каким-нибудь животным. Это животное считается либо духом-хранителем брачного класса, либо его духом-предком. Однако тотемические представления, с которыми мы уже познакомились на примере австралийцев, лишь позднее добавились к упомянутой системе брачных классов. Оба явления – система брачных классов и тотемизм – существенно влияют на жизнь папуасской общины. Они укрепляют чувство сплоченности и товарищества и прежде всего упорядочивают взаимоотношения полов. У папуасов уже есть здоровое ощущение неприязни к бракам людей одной крови. По их представлениям, тот, кто посягает на тело от собственной плоти и крови, совершает грех кровосмесительства. Но у папуасов понятие кровосмешения гораздо шире, чем у нас. У них строго порицаются браки людей одного брачного класса, одного тотема. Когда-то нарушение этого обычая каралось смертью.

Тем самым выбор мужа или жены строго ограничивался. Но и при соблюдении этих неписаных законов о браке люди не могли просто соединиться до тех пор, пока жених не уплачивал выкуп. В чем был смысл такого обычая? Дело в том, что каждая женщина нужна своему роду как рабочая сила. Когда она выходит замуж, ее род, теряя рабочие руки, требует компенсации. Эта компенсация у отдельных племен выражена в весьма простой форме: как и в рассказанном мифе, отдать девушку в чужую родню приходится и семье жениха. Следовательно, происходит двойной брак, при котором брат жены оказывается мужем сестры того же мужчины. Если подобный обмен девушками невозможен, утрата рабочих рук компенсируется в иной форме. Компенсация дается в виде уплаты выкупа, чаще всего продовольствием и вещами. Размеры выкупа определяются не столько красотой девушки, сколько степенью уважения, которым пользуется в общине семья, получающая компенсацию.

Этот обычай привел к тому, что во многих папуасских племенах отцы уже заранее подыскивают подходящего спутника жизни для своих подрастающих детей. Здесь, как и у австралийцев, существует обычай помолвки детей. Отцы обоих будущих супругов скрепляют свой уговор торжественной трапезой и с этого дня считают себя друзьями. Такой уговор признается и всеми жителями селения. Нередко бывает, что, когда помолвленные дети подрастут, некоторое время мальчик живет в семье помолвленной с ним девочки, а девочка – в семье помолвленного с ней мальчика. В чужих семьях будущие супруги подвергаются как бы испытанию.

У племен центральных гор существует вид сватовства, который нам, европейцам, более по нутру, так как в этом случае проявляются личные симпатии. Юноши и девушки одного селения встречаются в каком-нибудь заброшенном домике и поют там песни. Нередко на спевку приглашаются юноши-ровесники из соседних селений. Молодежь усаживается как попало у костра. Каждый юноша может здесь свободно выбрать себе невесту, каждая девушка – жениха. Эта торжественная встреча происходит в час, когда начинают сгущаться сумерки. Всей этой церемонией руководят несколько солидных женатых мужчин. Они запевают песню, которая подхватывается парой справа и переходит по кругу от одной пары к другой. Затем организаторы встречи запевают другой куплет, который проделывает тот же путь. Плавно и задушевно звучат молодые голоса, и сидящие парами юноши и девушки нежно склоняются друг к другу. Через несколько куплетов происходит обмен местами, но меняются только юноши, они передвигаются на два места дальше по кругу. Начинается новая песня, которая точно так же переходит от одной пары к другой. И так всю ночь. При всей благопристойности совершаемой церемонии случается, что та или иная парочка вдруг исчезнет в темноте. Никто не относится к этому с осуждением. Напротив, подобного рода знакомства одобряются. Люди племени генде, о которых мы уже рассказывали, так и говорят: «Если юноша и девушка приглянулись друг другу на спевке, то они и после свадьбы всегда будут вместе. В иных же случаях нельзя поручиться за прочность брака». Следовательно, брак по любви и у папуасов оказывается прочнее брака по расчету.

Ни для кого не секрет, что Нори ищет себе жену. Уже не раз поведывал он ветрам свою тоску по любимой.

– Где же девушка Кен из племени покатль? – жалобно причитает Нори. – Я сижу на берегу Кломанта и зову ее! Услышать бы мне только ее голос, и я смогу радоваться жизни.

Кен, младшая дочь старика Мара, завладела сердцем Нори, и вот несколько дней тому назад Нори решился наконец через своего брата послать свинью в дар старику Мара. А сегодня в селении все очень взволнованы. Нори выставит на всеобщее обозрение ценные вещи, которые предназначил для семейства своего будущего тестя как выкуп за невесту. Тут семнадцать хорошо обработанных и заточенных каменных топоров. На первый топор Нори осторожно положил четыре сверкающие как золото перламутровые чаши и нагрудное украшение, сделанное из трех панцирей подводной улитки. Но это еще не все. Рядом он положил полдюжины плотных четырехметровых снизок раковин каури, такой же длины снизку панцирей улиток nassa и пять крупных овальных панцирей ослепительно белой улитки ovula. Родичи Нори – люди состоятельные. Но на сей раз они показали такие сокровища, которые никому и во сне не снились. Внимательно рассматривают жители селения драгоценности.

– Да, неплохие вещички, – замечают они, – видать, не на наших горах растут. Тут все с берега морского, все от племени к племени переходило. Стоит, конечно, не дешево. Что ж поделаешь, не каждому суждено быть богатым!

Когда солнце достигает зенита, родичи Нори складывают подарки жениха и отправляются в селение невесты. Но самому Нори приходится остаться дома, таков уж обычай. Тем временем маленькая Кен принарядилась. Женщины так натерли ее свиным жиром, что все ее коричневое тело заблестело, как полированное красное дерево. Обильно смазаны жиром даже ее плетеный пояс и свисающая с него бахрома набедренной повязки. А по случаю особого торжества невеста провела себе по лбу и до самого кончика носа широкую желтую полоску и надела налобную повязку из белого меха древесного медведя. И вот Кен застыла в ожидании, стоя позади молодых мужчин, встречающих гостей. Первым появляется старый Ко, выступающий в роли свата. Ко исполнен чувства собственного достоинства. В правой руке он держит дорогой церемониальный топорик, грудь его украшена множеством ожерелий из перламутровых раковин, а это целое состояние! Что и говорить, вид у него внушительный! И вдруг все голоса стихают. Это посланцы Нори расстилают циновку и торжественно кладут на нее выкуп за невесту. Такие церемонии уже не раз бывали в их родной деревне.

Старик Мара доволен тем, что семейству Нори дорого обойдется свадьба. Но и он скрягой не будет и дочь свою снабдит хорошим приданым. И вот старик Мара закладывает в большую сетчатую сумку шесть каменных топоров и сочную хребтовую часть двух тушеных свиных туш. Перевязь сумки с подарками Мара перекидывает через голову дочери. Другие родичи невесты тоже хотят внести свою долю в приданое. Они кладут рядом с расставленными для выкупа вещами невесты несколько свиней.

Через некоторое время главный сват Ко медленно выступает вперед. Серьезным тоном говорит он:

– Все мои родные умерли. Я же всего лишь маленький, незаметный человек. Поэтому не взыщите, что так мало вещей ставлю на выкуп невесты!

Ко смущенно смотрит на своих сопровождающих, и тогда на его место выходит Айе и повторяет те же слова. Мара и его братья взволнованы. Они подбегают к главному свату, всплескивают руками и восклицают:

– Нам всего достаточно! Вы же принесли массу вещей!

И вот Мара усаживается перед расставленными дарами. В одну руку он берет только что подаренную сверкающую перламутровую раковину, в другую – свою собственную. Испытующим взглядом рассматривает он обе вещи. Медленно поворачивается он к мужчинам своего семейства и спрашивает:

– Вот, посмотрите, одинаково ли ценны обе вещи?

Мужчины с любопытством подходят поближе. Они основательно, с подчеркнутой обстоятельностью рассматривают обе раковины. Им нравится подаренная раковина.

– Раковина что надо! – восклицают они.

Подаренную раковину Мара снова кладет к выкупу, а собственную, в счет приданого, вешает дочери на шею. Смотр даров, предназначенных для выкупа невесты, продолжается. Он то и дело прерывается восторженными возгласами. На лицах присутствующих родичей жениха и невесты сияет довольная радостная улыбка.

А вот и Кен. На ней столько всего понавешено, что она еле продвигается сквозь толпу гостей. Отец передает ей еще один топор, она держит его в руках, а рукоять кладет на плечи. И вдруг по щекам Кен катятся слезы. Грустно и ее друзьям, жаль расставаться с Кен. Из толпы гостей выходит дядя невесты, брат старика Мара, берет ее за руку и подходит вместе с ней к старику Ко, другу и доверенному лицу жениха.

– Помни, что Кен еще очень молода, относись к ней бережно и терпеливо!

Ко нарочито резко хватает девушку за руку и подводит к матери Нори. Старуха пришла вместе с шествием сватов и скромно уселась где-то позади всех гостей. Отныне Кен будет находиться на ее попечении.

Пока процессия с невестой готовится в путь, брат старика Мара разрезает бамбуковым ножом тушеную свинину. Каждый отдавший что-либо в приданое невесты получает порцию мяса. Даже пришедшие сюда из чистого любопытства, и те не уходят с пустыми руками. Постепенно толпа рассеивается, и жители деревни невесты расходятся по домам. Уходят и сваты Нори. Кен идет рядом со своей будущей свекровью. А та всю дорогу утешает ее. Мужчины, мол, очень довольны, все прошло хорошо. А ведь не всегда так бывает. Ко еще не забыл, как печально завершилось одно сватовство. Это было в тот день, когда он был сватом своего покойного друга и родственника Кундитла. У Ко развязался язык, и он рассказывает своим попутчикам, как родственники невесты догнали тогда возглавляемую им процессию. Неистово размахивая руками и крича во все горло, мужчины из семейства невесты потребовали отдать ее назад. Они были недовольны выкупом. Чтобы успокоить возмущенное семейство невесты, Ко пришлось тогда пустить в ход весь свой дипломатический талант.

Процессия подходит к деревне жениха. Женщины деревни уже вышли встречать сватов и невесту. Они обнимают невесту, от души ее поздравляют, и Кен быстро преодолевает смущение. Однако Нори пока еще не смеет приближаться к своей невесте. До самого дня свадьбы Кен должна находиться в хижине будущей свекрови.

Проходит несколько месяцев. За это время Кен неплохо помогала своей будущей свекрови по хозяйству. Она сажала бататы, выкормила трех свиней. Теперь молодая хозяйка на славу угостит свининой всех, кто подарил ее будущему мужу что-нибудь для выкупа.

И вот наступает день, когда празднично наряженные новобрачные вместе с Торе, свадебным церемониймейстером племени, спускаются к реке. За ними вслед шествуют многочисленные родичи. Жених ударом палицы убивает свинью, которую двое крепких юношей притащили на шесте. Церемониймейстер Торе быстро достает из маленькой корзиночки женскую набедренную повязку и окропляет ее кровью убитой свиньи. Затем он вешает эту набедренную повязку на один из воздушных корней, свисающих целыми гроздьями с крон гигантских деревьев. Это жертвоприношение духу Караво. Торе молча подходит к кустарнику. Все уже знают, что он ищет волшебные растения. Мужчины на берегу реки устраивают земляную печь и опаливают на ней тушу свиньи. Нори бамбуковым ножом разрезает тушу на крупные части. К костру подходит Торе, в руке он держит пучок растений, которые растирает над кусками мяса; затем обертывает куски листьями и укладывает на горячие камни земляной печи. Все усаживаются на траве, а церемониймейстер берет за руки жениха и невесту и подводит их к реке. Смущенные Кен и Нори стоят на берегу, а Торе тем временем окунает в воду пучок из перьев казуара и несколько веток нгорики. Произнося заклинание, Торе машет этим веничком и так окропляет жениха и невесту водой, затем приводит их назад к костру. Этот момент для всех – большая радость: ведь теперь можно вынуть из земляной печи ароматные свертки с едой. Торе еще раз посыпает мясо растертыми листиками волшебных растений и снова произносит заклинание. Затем он кладет в рот жениху и невесте по пареному клубню сладкого картофеля и по куску мяса.

– Ешьте! – восклицает Торе. – А теперь идите с миром и живите вместе.

Кен и Нори становятся супругами.

Уплата выкупа за невесту у всех папуасских племен – непременное требование, предъявляемое жениху. Стоимость и вид уплаты выкупа различны. У племени вевек северного побережья Новой Гвинеи наряду с ожерельями из собачьих зубов и раковин улиток самой драгоценной вещью считаются браслеты, высверленные из отшлифованных раковин. Ныне, как и прежде, за невесту необходим выкуп, но мерило ценностей изменилось. Главной ценностью считаются теперь железные топоры и английские фунты.

Не каждый жених в состоянии уплатить выкуп за невесту. Тут-то и приходят на помощь родственники. А если у молодого мужчины таких родственников нет, ему, бедняге, приходится оставаться холостым. С другой стороны, состоятельные мужчины могут иметь несколько жен, хотя полигамия – явление не частое. Основания для многобрачия не столько эротического, сколько экономического свойства. С числом жен растет достаток мужчины, а вместе с ним и его престиж. У такого мужчины бывает большое потомство, способствующее в свою очередь увеличению его богатства.

Появление детей в любом случае приветствуется. У папуасов, как и у нас, дети укрепляют брачные узы. Иногда при бездетном браке мужчина возвращает жену ее семейству и требует назад весь выкуп. Поэтому вполне понятно, что у папуасов в противоположность австралийцам детоубийство не только не принято, но, наоборот, бывает чрезвычайно редко. Зато папуасам известны средства удаления плода при беременности. Если папуасские супруги не хотят иметь детей, они прибегают к колдовству. На самом деле беременность часто не наступает в силу длительности периода кормления предыдущего ребенка. Папуасские женщины не отлучают от груди своих детей нередко свыше трех лет.

Когда женщина чувствует приближение родов, она уходит из дому в небольшую хижину, находящуюся где-нибудь на отлете в тени кустарника. Там за роженицей ухаживает ее мать или другие женщины, родственницы или подруги. С этого момента муж избегает своей жены, и, кроме того, ему приходится воздерживаться от некоторых блюд, чтобы не нанести вред ребенку. У племени мбовамб в центральной части Новой Гвинеи муж в таких случаях приносит духам предков жертвы, для чего закалывает свинью, а свиньи в тех местах большая ценность. Чтобы уберечь новорожденного от многих опасностей, подстерегающих его в начале жизненного пути, женщина тоже должна воздерживаться от многих блюд.

Родившийся ребенок сразу же причисляется к семейству своего отца (отцовское право). Правда, у мбовамбов сохранился еще обычай, оставшийся от некогда существовавшего материнского права. Согласно этому обычаю, ребенка признают членом семейства отца лишь после того, как отец устроит пиршество для родных своей жены.

Новый гражданин земли привлекает внимание общины лишь тогда, когда он получает имя. Это происходит у различных племен в различное время. В районе залива Папуа имя ребенку дают через четыре недели после рождения. Туземцы объясняют этот обычай тем, что тогда-де у ребенка впервые появляется улыбка – несомненный признак присутствия души. У других племен до наречения ребенка может пройти даже целый год. Наречение производится одним из родственников, чаще всего братом матери ребенка. Происходит это без всяких церемоний. Дядя передает для ребенка подарок, скажем, свинью, сетчатую сумку, какое-нибудь украшение вроде кольца из раковины или пояс.

У племени мбовамб имена даются по названию животных или растений, у генде также по названиям животных и растений, но по имени деда или бабки. В районе залива Папуа не довольствуются только одним именем. Ребенку дополнительно дают имена выдающихся людей, что связано с верой в переселение душ.

Из веры в переселение душ у племенной группы маюб возник жестокий обычай добывать череп какого-нибудь человека, именем которого должен быть наречен ребенок. Набег на вражеское селение совершался на рассвете. В этом случае человека не рубили сразу насмерть, а старались сначала лишь ранить, чтобы узнать его имя, после чего жертве бамбуковым ножом отсекали голову. Новорожденный нарекался именем убитого. У всех этих народов имя – это не просто «звук пустой». Имя для них как бы сосуд, содержащий психическую жизненную силу человека. Чтобы обрести власть над ней, достаточно произнести имя. Отсюда понятен своеобразный запрет произносить свое имя или имя своей жены.

Папуасы горячо любят своих детей, но часто, особенно в первые годы их жизни, не дают им необходимого воспитания. В этом повинен скорее всего длительный срок кормления – ведь подросшие дети все еще остаются грудными. Самых маленьких, еще совсем не одетых папуасские женщины носят в корзинках или сетчатых сумках спереди или на спине. Для детей, которые уже могут сидеть, женщины племени маринд-аним на юге Новой Гвинеи изготовляют плетеные сиденья, укрепляемые на спине. Таким способом женщины могут носить с собой детей на большие расстояния.

Как и все экзотические народы, папуасы не ведут записи рождений, по которым можно определить возраст человека. Зато все люди распределены у них по возрастным группам, имеющим определенное обозначение. Принадлежность человека к той или иной возрастной группе распознается по его наряду. Примером в этом отношении могут служить племена маюб на юго-западе Новой Гвинеи. У них мальчики и девочки младшего возраста носят на груди две перекрещивающиеся плетеные ленты, на руках выше локтя браслеты и на шее ленты с семенами плода коикс. Если девочкам повязывают вокруг пояса простой шнурок, то у ровесников-мальчиков – шнурок с бахромой из лубяных волокон. Девочкам и мальчикам уже в этом возрасте прокалывают уши и в отверстия на мочках втыкают бамбуковые палочки. Через несколько лет наряд меняется. Мальчики перестают носить перекрещивающиеся нагрудные ленты и пояс с лубяной бахромой, зато на их руках появляются браслеты из высушенных яичек кабана. Примерно в возрасте десяти лет число браслетов увеличивается, кроме того, браслеты надеваются на предплечья и икры ног. Девочки начинают носить набедренные повязки из крашеных лубяных полосок.

С момента достижения брачного возраста, который торжественно отмечается целым циклом различных обрядов, наряд выглядит наиболее пышно и затем во время свадьбы дополняется некоторыми деталями. Самый важный отличительный признак девушки, достигшей брачного возраста, это лубяные косички, которые она вплетает себе в волосы. Таких косичек около девяноста! Как девушки, так и юноши брачного возраста носят набедренную повязку из большой раковины или – так как это вещь довольно дорогая – из скорлупы кокосового ореха. Юноши носят, кроме того, налобные повязки, ожерелья из ротанга, а также браслеты на руках, икрах, лодыжках. Юноши опять носят на груди перекрещивающиеся ленты, но теперь на них наклеивают семена плода коикс. В проколотых мочках ушей висят кольца из гнутых стержней перьев казуара, в носовой перегородке костяным шильцем или деревянным шипом проколото отверстие. Достигнув возраста владения оружием, юноши надевают на руки высокий плетеный ротанговый браслет, поддерживающий лук. Этому браслету надлежит принимать на себя отдачу тетивы.

Если в туалет девушки входят сумка и палка для выкапывания клубней, то неотъемлемой частью наряда юноши являются оружие и средства защиты. Сюда относятся прежде всего бамбуковый, реже деревянный лук с ротанговой тетивой и длинными неоперенными тростниковыми стрелами, на которые насажены деревянные или бамбуковые наконечники, украшенные затейливым узором; длинные деревянные копья с резными зубцами на конце или с насаженным бамбуковым наконечником; круглый или овальный щит, который, впрочем, известен не везде; мечевидные деревянные палицы и такие же палицы с тяжелым в виде симметричного диска, шара или звезды каменным навершием, в котором тщательно просверлено отверстие для крепления. Более примитивные папуасские племена носят тяжелые ротанговые панцири, а племена, пришедшие на остров позднее, пользуются копьеметалками в виде расколотого вдоль бамбукового ствола. От австралийской копьеметалки они отличаются лишь по форме, но у них то же применение и то же действие.

В пожилом возрасте папуасы становятся менее суетными и перестают носить многие украшения. Старые люди лишь прикрывают срам да носят несколько браслетов на руках и ротанговое кольцо на шее.

Люди определенных возрастных групп из суеверных побуждений уродуют себя, просверливают отверстие в носовой перегородке, а то и в обеих стенках ноздрей, прокалывают мочки и края ушной раковины. У некоторых папуасских племен принято даже иметь рубцы на теле, которые делаются весьма искусно. Кожу царапают заостренным инструментом и в кровоточащую рану втирают золу или какую-нибудь едкую жидкость. Больное место вздувается, и образуется шрам.

Жизнь людей каждой возрастной группы у папуасов, как и у многих других народов, издавна проходит по заранее предписанному пути. Первые годы их жизни отмечены счастливой беззаботностью детства. В юности папуасы проводят свой досуг в различных играх. Мальчики состязаются в метании копий и стрельбе из лука. Правда, папуасы не устраивают столь крупных состязаний в борьбе или владении оружием, как полинезийцы. Зато у папуасов очень популярны игры в веревочку с волчками, которые когда-то имели магический смысл. В игре малыши подражают взрослым, их труду, к которому детей постепенно приучают родители. Женщины знакомят дочерей с их будущими обязанностями, отцы – сыновей. Со времени наступления половой зрелости – этого чрезвычайно важного скачка в жизни человека – мальчики и девочки строго разобщены. Там, где семья живет под одной крышей, мужчины и женщины спят раздельно. Если в селении есть специальный дом для неженатых мужчин, мальчики поселяются в этом доме. Мальчики и девочки обучаются жизневедению и религии, что входит в комплекс обрядов инициации. Их знакомят с историей племени, с его законами, обычаями и обрядами. Лишь после этого они считаются взрослыми.

^{Девочки за игрой в веревочку}

Общественная структура папуасских племен столь же пестра, как и картина материальной культуры. Племя расселено по нескольким деревням, общины которых состоят из отдельных семей, входящих в роды – более крупные объединения с общим мифологическим предком. Эти роды экзогамны, то есть людям одного рода не разрешается вступать в брак между собой. Казалось бы, при гораздо более развитом, чем у австралийцев, хозяйственном укладе руководство деревней или всем племенем должно быть в руках одного какого-нибудь человека, скажем вождя… Однако ничего подобного у папуасских племен нет. У них все еще существует господство старших. На реке Дигул самым почетным человеком в селении считается самый старший. Правда, он не наделен никакой властью и никто ему не обязан повиноваться. Лишь при устройстве празднеств и колдовстве он несет некоторые функции, заключающиеся, однако, только в отеческих советах. При всем уважении к нему все взрослые мужчины, в том числе и неженатые, имеют неограниченную свободу действий. Так, каждый мужчина может сам мстить за обиду, нанесенную ему или его семье, – за измену жены, кражу урожая и так далее. В мести ему содействуют друзья, и никто не откажет ему в этом, ведь обидеть могут каждого. Любопытно, что наиболее примитивные отношения, схожие с традициями австралийцев, существуют как раз у наиболее древней группы папуасов, а именно у племен реки Дигул.

Старшие в роду пользуются почетом у всех папуасских племен, и хотя в различных местах острова «форма правления» варьируется, основа ее везде одна и та же: почитание старших. По системе правления весьма прогрессивно южногвинейское племя маринд-аним, подробно изученное Вирцем. Там ответственность за судьбу племени находится в руках стариков. Но старики там не «правят», ибо они не облечены властью по закону. Да им, собственно, и не нужно никакой власти, потому что они по доброму обычаю племени пользуются большим общественным авторитетом, как люди, хотя и несильные физически, но зато умудренные жизненным опытом. Каждый, кто восстал бы против этого неписаного закона, подверг бы себя всеобщему презрению.

Старики особым образом влияют на жизнь общины. Они не дают никаких приказаний, они лишь дают советы пожилым женатым мужчинам, которые обсуждают их вместе с молодыми женатыми мужчинами. Те в свою очередь сообщают предложения стариков юношам брачного возраста. Как видите, у маринд-аним существует разделение по возрастным группам и в политической жизни. Каждый пользуется правом возражать, но, чтобы к его голосу прислушались, доводы его должны быть хорошо обоснованы. Собственные соображения могут высказывать лишь пожилые женатые мужчины. Почтение к возрасту распространяется также на пожилых женщин. Община прислушивается к их предложениям. Молодые женщины лишены права высказывать свое мнение по делам общины. Когда однажды голландские колониальные власти сами назначили правителей из числа женатых мужчин, оказалось, что эти мужчины не пользуются никаким авторитетом. Их назначение противоречило издавна принятому обычаю.

У папуасов центрального горного района, живущих между реками Ваги и Химбу, существует совет племени, состоящий из глав родов. Подчиняются совету племени только добровольно. Члены этого совета не имеют диктаторских полномочий даже внутри своего рода. Авторитет этих глав родов зиждется не на их жизненном опыте, а на сравнительно большом материальном состоянии, выделяющем их из среды всех остальных. У этих племен существуют явные сословные различия, определяющиеся богатством представителей племени. Есть люди, не имеющие собственного дома, которые, живя у богатых, пасут их свиней, за что и получают пищу и одежду. Большинство людей племени относится к этим беднякам с пренебрежением. Их даже не замечают. О них, мол, и говорить не стоит. Обычно в таком положении находятся низкорослые люди. Этот факт очень примечателен, так как население центрального горного района состоит из явно различных биологических групп. Весьма вероятно, что эти несвободные люди являются остатками древнего низкорослого населения (пигмеев), которое когда-то покорилось вторгнувшимся в их пределы людям более высокого роста.

Другая, менее угнетаемая группа населения, называемая туземцами «бедные», также находится в экономической зависимости от богатых. Но эти люди уже могут держать свинью и обладать некоторыми ценными вещами. О них говорят в презрительном тоне: «нищий, грязный, плохой» или «этот всегда был бедняком, нечего его и слушать». И все же о бедных людях, хотя и с презрением, но говорят.