Текст книги "Не голова, а компьютер"

Автор книги: Ганна Ожоговская

сообщить о нарушении

Текущая страница: 10 (всего у книги 13 страниц)

20

Дома они застали такую картину: Шелестина гладила на кухне белье, а мать сновала между шкафом и чемоданом, отбирая, что взять с собой, что оставить. Лицо у нее было расстроенное.

– Ну куда я теперь тебя дену? Все уже пристроены…

– Вот именно, – уныло подтвердил Марцин.

– Мамочка! – вскричал вдруг Вацек. – А Зеленая Седловина? Стефан в последний приезд приглашал к ним. И места там красивые: сосновый бор…

– Это мысль! – остановилась посреди комнаты мать с отцовской рубашкой в руках. – Там будет Елена с мальчиками. Одним ребенком больше или меньше, не имеет значения. Но боюсь, как бы ты и там не начал выкомаривать. Если бы ты знал, Марцин, как я с тобой замучилась! И в кого ты такой беспокойный уродился!

– Выкомаривать? Не понимаю, что ты этим хочешь сказать, – пробурчал Марцин.

– Давай я съезжу туда сегодня после обеда? – чтобы отвлечь ее, предложил Вацек. – Может, у них что-нибудь изменилось. И потом, про здоровье дедушки надо узнать.

– Хорошо, Вацек. И с собой Петрика возьми. Пусть свежим воздухом подышит.

«Обо мне она небось не беспокоится: я здесь хоть задохнись», – с горечью подумал Марцин.

Взгляд его упал на новенький, отделанный кожей рюкзак. Он почувствовал укол зависти в самое сердце.

– Рюкзак небось Вацеку купили?

– Да, это его рюкзак, – подтвердила мама, и лицо у нее просияло. – Как? Разве ты не знаешь? Родители того мальчика из вашего класса ему подарили. И благодарили очень. Он не рассказывал? А бумажник его ты тоже не видел? Вацек, покажи ему!

Вид у Вацека был довольный. Он вынул из внутреннего кармана куртки темно-коричневый бумажник, протянул Марцину. Сколько там отделений! И как приятно пахнет кожей!

– Вот это подарочек! – изумился Марцин.

– С сентября Вацек опять будет с ним заниматься.

Своим старшим сыном мама гордилась. А Шелестина ей вторила, на все лады расхваливая Вацека и подарки. Марцину и без того тошно было, и, чтобы не слышать, он закрылся в ванной.

У него целый день глаза были на мокром месте.

* * *

После обеда Вацек с Петриком отправились в Зеленую Седловину. А Марцин выгребал из шкафов и ящиков стола исписанные тетради, старые ненужные учебники и складывал аккуратными стопками, чтобы сдать в макулатуру.

Несколько раз выходил он на балкон, как было условлено с Костиком. Кричать снизу во весь голос «Солянка!» Костик больше не решался. Они перешли на нелегальное положение.

Но Костик не появлялся.

Марцин стал уже лихорадочно соображать, под каким предлогом улизнуть из дома, когда увидел Костика в воротах напротив. Тот поднял руку, сделав над головой несколько кругообразных движений, что означало: «Надо немедленно поговорить».

– Мамочка, – сказал Марцин вкрадчиво, – можно в подвал сходить, я обещал Вацеку поискать картонную коробку.

– Картонную? Посмотри в кухне на шкафу…

– Нет, те не годятся. Вацеку побольше нужна…

– Иди, только не изгваздайся, стирать больше некому.

* * *

Костик с трудом вырвался из дома. Мать совсем его загоняла: сделай то, сделай это. Дух некогда перевести. Его мама тоже уезжает в отпуск под Остроленку, там у бабушки дом с садом. К его возвращению она будет уже дома.

Все это он торопливо выложил другу, и Марцин понял: у него дома такая же кутерьма и предотъездная горячка. Но не за тем же он его вызвал, чтобы сообщить это?

– Читал? – развернул газету Костик.

– Нет, не читал, – угрюмо сказал Марцин. – Мне сейчас не до чтения.

– Ну так слушай!

– Опять о кладах? – спросил Марцин безо всякого интереса.

– О кладах напечатано в другом месте. Но это, пожалуй, поважнее кладов. Давай присядем. Это надо обмозговать.

Они уселись на скамейке в чужом дворе, и Костик развернул газету.

– Слушай: «У гениальных людей, как правило, тяжелое детство…» Ну, что?

– У меня тоже детство тяжелое, – со вздохом вырвалось у Марцина, не понимавшего, к чему клонит приятель.

– А у меня, думаешь, легкое? – с живостью откликнулся Костик. – Значит…

– У меня тяжелей, – настаивал Марцин. – Меня даже в лагерь не берут…

– Врешь! – подскочил от неожиданности Костик. – Откуда ты знаешь? Ведь уже деньги…

– Пуся приходила сегодня и вернула маме. Вообще все кончено.

– Почему? Что случилось?

– А я почем знаю? Разве их поймешь? Говорят, за оригинальные затеи. Что они под этим подразумевают? Сам знаешь, весь год приходилось изворачиваться, чтобы все шито-крыто, украдкой, с оглядкой… А теперь, когда в голову пришла действительно стоящая мысль – я решил волю закалять, – не тут-то было! К нам наверняка остальные бы присоединились, это пользу принесло бы и школе, и обществу. А меня не хотят в лагерь брать…

– В одиночку я закалять волю не стану! – решительно заявил Костик. – Лучше в футбол играть.

– Вот видишь…

– А я так радовался, что мы вместе будем, – приуныл Костик. – Представляешь, вдруг бы мы ежа поймали. Маму я бы как-нибудь уломал, чтобы позволила взять его домой. С черепахой дело не очень верное. То ли привезет Немек, то ли нет… И вообще, как же теперь быть?

– Видишь, какая у меня жизнь собачья! Придется все лето одному в городе торчать. Пуся, правда, сказала: в августе можно в харцерский лагерь поехать, но уж нетушки! Мне их милости не нужны. На коленях будут просить, все равно не поеду. Нет так нет! Вот какие дела… – вздохнул Марцин. – Давай больше об этом не говорить? Покажи, чего ты там вычитал?

– Как чего? У тебя детство трудное, у меня тоже нелегкое. Вечные придирки, неприятности. Значит, у нас есть шансы стать гениями…

– Ну-ка, покажи! – заинтересовался Марцин и не отрываясь прочел статью от начала до конца. – Да, тут все по науке. «По данным проведенного опроса из четырехсот знаменитостей лишь у пятидесяти восьми детство было счастливое и безмятежное. Остальные росли в нездоровой обстановке, среди скандалов и ругани, в постоянных конфликтах с семьей…» Во, елки-палки! Точь-в-точь как у нас с тобой! Сколько раз я с мамой вступал в конфликт, с Вацеком, даже с папой. Хотя с ним гораздо реже. Вот это да!

– А я? То с мамой, то с Алицией…

– Ну, Костик, мне пора. Чего доброго, мама хватится меня и опять конфликт! А статью спрячь. Вырежь и спрячь. Пригодится. Для чего – еще не знаю сам, но кое-какие идейки на этот счет у меня уже имеются. Привет!

* * *

Вацек привез добрые вести. Дедушка ждет Марцина в эту пятницу. Утром в тот же день приедет тетя Елена. И вообще, дедушка обрадовался: он не любит одиночества, а Стефан уезжает в четверг на практику во Вроцлав.

* * *

Мама с Петриком уехала в четверг вечером. Дел было невпроворот. И вдобавок – непредвиденное осложнение с Марцином. Мама вертелась как белка в колесе, но все успела. Она у них вообще молодец! Даже Шелестина подивилась: все-то у нее спорится. Время у мамы рассчитано было до минуты.

Шелестина осталась довольна: и денег подзаработала, и старья унесла целый узел. С виду вещи совсем непригодные, а постирать, погладить, подкрахмалить – и можно отнести на барахолку.

В пятницу в торжественной обстановке вручали табели. Но Марцин в школу не пошел.

– Чего я там не видел? – говорил он Вацеку. – Думаешь, приятно быть отверженным? Все о лагере будут говорить, узнают, что я не еду. Начнут приставать: почему да отчего? А что я скажу? И вообще, им до меня дела нет. Вот Костик огорчился, когда узнал. Нет, не пойду!

– А он уже знает?

– Конечно! И очень жалеет. Мы с ним собирались… Да что говорить! Без меня в лагере совсем не то будет! Уровень другой! А мама в людях не разбирается. Костик во сто раз лучше других ребят из нашего класса, хотя… учителя его хвалят. Насчет идей он, правда, не того… не слишком силен. До меня ему далеко, тут 2:1 в мою пользу. Но иногда мы что-нибудь придумываем вместе. И за что мама взъелась на него?

Вацек понимал: Марцину неприятно идти в школу, и не настаивал. Даже сам вызвался его табель взять. Вообще Марцин в последнее время не узнавал старшего брата. Твердокаменный Вацек явно сочувствовал ему. Торчать в каникулы в такой дыре да еще в огороде копаться: полоть, поливать и прочее. Брр!

Он до того расщедрился, что даже подарил Марцину свой старый бумажник – немного потертый, но еще вполне приличный. Марцин обрадовался подарку и спрятал в бумажник вырезку из газеты.

Из школы Вацек привел Костика.

Оказывается, он сам его разыскал и пригласил в гости. Чудеса в решете! Еще вчера Марцин не поверил бы этому.

Посмотрели, у кого какие отметки. И Вацек собственными глазами убедился: у Костика только одна тройка, и та по физкультуре. Забыл принести майку, и физкультурник ему влепил двойку.

По их просьбе Вацек показал свои отметки. Увидев сплошные пятерки, Костик даже присвистнул, а Марцин покраснел от гордости за старшего брата.

Пора было собираться в Зеленую Седловину. Марцина ждали там сегодня, и Вацек обещал матери его проводить.

Но как выяснилось, Костик тоже собирался провожать Марцина, и коли он все равно с ним поедет на вокзал…

– А как же твоя мама? – спросил с беспокойством Марцин.

– Я сказал, что еду к Немеку на дачу, и она очень обрадовалась. Она всегда ставит мне его в пример. Ей очень хочется, чтобы я был на него похож. И потом, ей сейчас не до меня, она укладывается. Завтра утром мы примерно в одно время уезжаем, только с разных вокзалов. Но до отхода своего поезда она еще успеет меня проводить на Центральный вокзал. А сегодня у меня выходной! Я даже еду прихватил, – похвастал он, хлопнув по висевшей через плечо туго набитой сумке.

– Здорово ты придумал! – просиял Марцин от удовольствия.

– А ты думал, только у тебя варит котелок? Да, еще вот что: хочешь, бери мою палатку. Там место найдется, где ее разбить, верно ведь?

– Вацек, слышишь? Костик мне свою палатку дает. Ты всерьез? И к дедушке проводишь? Видишь, какой он?

Вацек все видел и понимал. Еще бы не понять: ведь он в лагерь собирался со своим лучшим другом.

Вацек посадил мальчиков на электричку, а сам не поехал. Счел излишним. Вещи от станции Костик поможет донести.

– Марцин, держи хвост пистолетом! – сказал он на прощание. – И если опять гениальная идея осенит, выжди двадцать четыре часа. Способ испытанный. Попробуй – сам убедишься! Маме каждую неделю открытки пиши: все, мол, в порядке: здоров, аппетит волчий, дедушку слушаюсь. Ты же знаешь, ей приятно будет. Ну, привет!

– Мировой брат у тебя! – сказал Костик, когда поезд тронулся. – Не знаю, чем ты недоволен. Вот бы мне такого!

– Нашел чему завидовать, – буркнул Марцин.

* * *

Отец ненадолго забежал домой. В Луков после обеда едет машина из их министерства. Нельзя такой случай упускать, тем более что дома все равно никого нет. Домашние разъехались кто куда.

На улицах пустынно, непривычно тихо. Каникулярная, отпускная пора, вот и народу стало меньше. К тому же сегодня воскресенье. И все, кто мог, отправились за город или, пользуясь хорошей погодой, на Вислу купаться. В квартире душно. Надо открыть окно.

В шкафу на стопке рубашек лежала записка. Он сразу узнал почерк жены.

«…В лагерь не взяли… Недисциплинированный… Учительница не сказала прямо, но на последнем родительском собрании я о многом узнала… Руки опускаются… Устроила у дедушки в Зеленой Седловине… Боюсь, как бы и там не накуролесил… Просто не знаю, что делать…»

За окном по-прежнему светило солнце, но отцу показалось, будто набежала туча.

«Недисциплинированный… В лагерь не взяли… С Вацеком не бывало ничего подобного. Что с ним такое? Неужели он нас с матерью нисколько не жалеет? Негодный, бессердечный мальчишка!»

* * *

В передней раздался робкий звонок. Отец, поглощенный невеселыми мыслями, не слышал. И только когда звонок прозвенел еще раз, пошел открывать.

В дверях стояла Шелестина.

– А я подумала, вы не приехали, хотела уже открыть своим ключом.

– Да, знаю, жена пишет мне, что вы будете присматривать за квартирой, – ответил отец, все еще держа в руке письмо. – Но сегодня я сам полью цветы. Спасибо.

– Я не за тем пришла. Хочу вам вот это отдать, – сказала Шелестина, протягивая отцу голубую тетрадку. – Затесалась среди старых газет. Это Марцина. Жалко отдавать в макулатуру.

– Заходите, пожалуйста!

Отец ничего не понимал: какая тетрадка? При чем тут тетрадка? Но он всегда считал Шелестину чудачкой, поэтому не очень удивился. Трое ребят в школу ходят, и если все тетради на память сохранять, никакого места не хватит. Вдобавок еще – тетрадь Марцина!

– Нет, нет! Вы устали с дороги, вам надо отдохнуть. Я только тетрадку хотела отдать. Прочтите в самом конце. До свидания!

Отец закрыл дверь, пожимая плечами. Чудачка! Но может, новая какая-нибудь Марцинова выходка?

Он подошел к столу, стал листать тетрадь. В глазах рябило от красного карандаша. Да, не позавидуешь учительнице! Но вот и последняя страничка.

«Будь у меня шапка-невидимка… я пошел бы к папиному директору и сказал…»

Раз, другой, третий прочел отец сочинение.

«Негодник! Ох, негодник! – приговаривал он, с улыбкой глядя на разлапистый цветок. – Да, не забыть полить. Чудачка, конечно, Шелестина, но добрая душа!»

* * *

В доме на Центральной улице калитка днем никогда не запиралась. Друзья беспрепятственно вошли в сад, и Марцин огляделся по сторонам в поисках двоюродных братьев, которые должны были уже приехать. Но в саду – пусто и тихо.

На большой, чисто прибранной террасе – тоже. Марцин прошел в дом. И из задней комнаты послышался дедушкин голос:

– Кто там? Елена, ты?

– Это я, дедушка. Здравствуй! – заглянул Марцин в полутемную комнату. После операции глаза врачи рекомендовали дедушке избегать яркого света. – А где тетя Елена и мальчики?

– Не приехали еще. Хотя пора бы уже. В Варшаве, наверно, задержались, следующим поездом приедут. Вон опять калитка скрипнула. Поди глянь, не она ли?

– Нет, это почтальон.

Почтальон принес телеграмму такого содержания: «Мальчиков скарлатина. Не приедем. Елена».

– Вот тебе на! Скарлатина! Как же теперь быть? Стефан уехал. Прочти-ка еще раз!

Марцин прочел, но от этого ничего не изменилось.

– Что же делать? – Дедушка был растерян. – Если б не глаза, мы бы не пропали с тобой. Но я большую часть дня провожу в темноте. Тебе скучно будет со мной. Придется, видно, оставаться одному. Обед-то соседка принесет: столовая в двух шагах. А ты, наверно, к маме поехать предпочтешь?

Марцин лихорадочно соображал. «Уж лучше здесь, чем в городе. А товарищи найдутся. На полках – вон сколько книг! По грибы можно в лес ходить. На грядках красным-красно от клубники».

– Дедушка, я, пожалуй, останусь. Вдвоем мы справимся. Ты объяснишь, я сделаю, что надо. За обедом в столовую схожу, а иногда дома что-нибудь приготовим. Там видно будет.

– Хочешь остаться? – обрадовался дедушка. – Вдвоем мы, конечно, справимся. И соседка подсобит. Но ты подумай хорошенько. Я не хочу тебя уговаривать. И компании подходящей нет здесь для тебя.

– Там видно будет, – повторил Марцин.

– А кто там ходит по террасе? – спросил дедушка: у него, как у всех незрячих, очень обострился слух.

– Это Костик, товарищ мой. Ну мы с ним еще за цветами приезжали, помнишь? Он чемодан мне помог донести и палатку. Дедушка, можно поставить в саду палатку?

– Можно, можно. За кустами крыжовника, направо от качелей как раз будет местечко подходящее. Ставьте, ставьте! А я тут посижу, радио послушаю. Идите играйте. На обед есть простокваша.

Костик поздоровался с дедушкой, и они отправились в сад, прихватив с собой палатку.

– Клубники поешьте да на обед соберите! – крикнул дедушка им вдогонку.

Наконец-то палатка стоит в надлежащем месте. Над ней шелестит сосна, по крыше – бум! бум! – ударяют, падая, сосновые шишки. С одной стороны – кусты крыжовника, с другой – орешник, перед входом небольшая площадка, как будто специально для костра.

– Здорово здесь! Орехи вот-вот поспеют… смотри сколько, а клубнику тебе одному и не съесть… Про ежа только не забудь, – говорил Костик, заедая каждое слово клубникой.

– Само собой, – заверил его Марцин.

– И Бобика спускай с цепи почаще. Бедный пес! От старости даже не лает.

– Да ты что! Он совсем молодой! Не лает, потому что за своих признал. И почтальона тоже знает. А послушал бы ты, как он заливается, когда проходит чужой.

И как бы в подтверждение его слов Бобик яростно залаял.

Привстав на цыпочки, Марцин посмотрел в сторону калитки. Никого нет. А, это мальчишка мимо идет в голубой рубашке и палкой ведет по металлической сетке ограды.

– Эй, ты! По шее захотел получить? Чего собаку дразнишь? – закричал Марцин.

– «Эй, ты! По шее захотел получить»?! – передразнил мальчишка.

* * *

В тот вечер Марцину долго не спалось, хотя обычно стоило положить голову на подушку, и он тотчас проваливался в сон. Не слишком ли опрометчиво согласился он остаться? Не мешало бы, как советовал Вацек, прежде подождать двадцать четыре часа. Выдержит ли он? И справится ли с обязанностями, которые добровольно взял на себя? Отчасти остался он из-за дедушки. Подумал: больному, старому, ему трудно будет управляться одному. Но не пожалеет ли он об этом? Честней сразу отказаться, чем потом. «Будь Вацек на твоем месте!..» – сказала бы мама. Что верно, то верно. Вацек всегда держит слово; но здешняя жизнь не по нем. Работать в огороде для Вацека – пытка! А для Марцина полоть, поливать грядки из шланга – одно удовольствие. Недаром, когда биологичка решила разбить сад при школе, он первый вызвался ей помочь.

Доказать бы маме, что не так он плох, как она думает. Совершить похвальный поступок, подвиг маме, папе и Вацеку на удивление. Пусть переменят мнение о нем.

В открытое окно виднеется небо, сквозь сосновые ветви проглядывают звезды.

Кругом тихо-тихо. И Марцин засыпает.

21

С утра все шло чин чином. Из магазина Марцин принес хлеб и молоко, прихватив банку консервов на обед. А овощи и ягоды – из сада.

Уборкой он себя не слишком утруждал – махнул щеткой раз-другой – и готово!

«Жить можно!» – радовался Марцин.

Побегал с Бобиком, который прямо-таки от радости ошалел, когда его спустили с цепи. Покачался на качелях, поел немного крыжовника – он уже поспевал.

Стемнеет, дедушка покажет, как подвязывать помидоры, какие грядки прополоть.

– Запомни только: работа в огороде – дело добровольное! Хочешь работай, не хочешь – не надо, – сказал дедушка. – Для меня большая радость, что ты остался. Очень уж я не люблю жить один.

Марцин взял с полки книжку, собираясь растянуться на травке перед палаткой и почитать, как вдруг скрипнула калитка. И в саду появился… Костик.

Марцин глазам не поверил: Костик?! Как он здесь очутился? Ведь он с ребятами уже несколько часов как едет на поезде в лагерь, в Оленью Горку.

Костик в нерешительности остановился у калитки, опустив на землю большой чемодан. Не двигаясь с места, он делал Марцину отчаянные знаки подойти поближе.

– Костик, ты?!

– Собственной персоной со всеми своими манатками.

– Что, отложили отъезд?

– Как бы не так! Едут, как миленькие, небось уже к месту назначения подъезжают. А я тут!

– А как же мама твоя?

– Нормально. На вокзал проводила и думает, я в лагерь еду. А я не поехал. Раздумал.

– В последнюю минуту?

– Нет. Еще вчера, когда увидел объявление по дороге на станцию.

– Какое еще объявление? Говори, не темни!

– Какое? Нормальное! Ты сам видел: «Садоводческому хозяйству срочно требуются сборщики клубники, крыжовника и малины». Я и подумал: хорошо бы подработать. Спать в палатке. Приготовить обед для меня – пара пустяков. И ты не будешь здесь один торчать, как флюгер на крыше. И ежа поищем вместе. Скажешь, плохо придумано?

– Да… но как же Скочелёва?..

– Я сказал ей: мама получила вчера вечером письмо от бабушки, она пишет, что хочет повидать меня перед смертью.

– А куда ты девал чемодан? Не с чемоданом же ты ей это говорил.

– В камеру хранения сдал. А деньги мама не внесла, – я сам должен был сегодня отдать.

– А письма? Мама ждать будет.

– И это предусмотрено. Заранее написал открытку, отдал Собираю; через недельку он ее опустит. Мама знает, я не люблю письма писать, так что все в порядке. А в открытке написано: жив-здоров, все хорошо, до скорой встречи.

– Костик, ты гений! Все продумал до мелочей – комар носа не подточит!

– Радоваться рано еще, неизвестно, как дедушка к этому отнесется.

– Уверен, что он не будет возражать.

– Если мама велела ехать в лагерь, скажет он, значит, нечего самовольничать. Мы вчера ведь говорили, что я еду в лагерь, верно?

– Верно. И дернул нас черт болтать! – сокрушался Марцин.

– Надо что-нибудь сочинить поправдоподобней.

– У меня на радостях башка кругом идет. В самом деле, что же мы скажем дедушке?

– Придумал! – перебил Костик. – Скажу: на поезд опоздал, мама уехала, и я не знал, куда деваться.

– Хорошо. Только сначала я сам расскажу дедушке, а ты пока на террасе подожди.

Разговор с дедушкой продолжался недолго. Он сразу согласился.

– Места даже на четверых хватит, – сказал он. – Костик может спать на диване в проходной комнате. По крайней мере, тебе веселей будет. Но непременно и без промедления надо матери сообщить и в лагерь, чтобы они не волновались.

Костик взял лист бумаги, конверт, и дедушка из другой комнаты продиктовал письмо. Костик сказал, что напишет только маме – адреса лагеря он не знает. Знает, что Оленья Горка, но этого недостаточно: там лагерь не один.

– В лагере не будут волноваться, я денег не внес, и они решат, что мы в последнюю минуту передумали.

Делать нечего, пришлось для отвода глаз идти на почту. Но отправлять письмо они, конечно, и не подумали. Как же, поверит она, что он опоздал, когда сама его на вокзал проводила за полчаса до отхода поезда! Вот в чем загвоздка!

Как ни в чем не бывало вернулись они домой, поели клубники, посмотрели, поспели ли орехи. Вроде все в порядке. Но, странное дело, первый день каникул был почему-то испорчен.

* * *

Оплата в садоводческом хозяйстве была почасовая. Клубники в этом году уродилось столько, что не успевали собирать, и она портилась. Мальчики по совету дедушки решили ходить на работу через день и по очереди.

У Костика от возбуждения красные пятна выступили на щеках, когда он подсчитал, сколько можно заработать, если ходить на работу ежедневно и даже по воскресеньям – и работать по шесть, восемь, десять часов в день! Работа легкая.

Но дедушка – ни в какую. Через день, по очереди – пожалуйста! Они приехали отдыхать и должны его слушаться. А легкой работы вообще не бывает.

Дедушка оказался прав. Три часа гнуться или сидеть на корточках – еще куда ни шло! Но дольше выдержать без привычки было трудновато. Собирать ягоды надо внимательно, укладывать в лукошко аккуратно. Даром денег не платят!

Оставшийся дома ходил в магазин, занимался хозяйством, следил, чтобы дедушка вовремя капал в глаза. А по вечерам с помощью соседкиного сына ребята поливали огород.

После захода солнца в сад выходил дедушка. Ужинали все вместе на террасе. А завтрак и обед приносили дедушке в затемненную комнату.

Вторая половина дня была у них свободна. Они разгуливали по поселку и через заборы глазели на дачи разных знаменитостей. Дедушка сказал им, где живет известный писатель, художник с мировым именем, карикатурист, чьи смешные рисунки видели они в журналах, популярный киноактер.

Интересно! Будет что порассказать ребятам.

Однажды они забрели на окраину поселка. Дома здесь стояли редко, кусты и деревья буйно разрослись, улиц в полном смысле слова не было, хотя они имели названия.

Забрели не случайно: они уже побывали здесь со Стефаном, когда приезжали за цветами для директора.

На небольшой, окруженной соснами полянке стояла крытая повозка, на таких в старину разъезжали бродячие циркачи. Как она сюда попала, Стефан не знал. Может, в войну кто-то добирался на ней в родные края, а может, это был трофейный фургон, брошенный за ненадобностью. Во всяком случае, жестяная труба на крыше говорила о том, что повозка служила кому-то жилищем.

Большие колеса до половины ушли в землю, в дощатых трухлявых стенках зияли щели. Два узких оконца вверху издали были похожи на два открытых глаза. Сорванная с петель дверь лежала внутри на щербатом полу. На приставленной к повозке лесенке не хватало нескольких ступенек, остальные настолько обветшали, что, казалось, ступишь – и обломятся. Да и подниматься ни к чему, в пустое нутро повозки и так можно заглянуть.

«Вот где здорово играть!» – еще тогда подумали приятели. Повозка могла быть крепостью, штабом, Голубым экспрессом или «Баторием», бороздящим волны Атлантического океана, словом, чем угодно.

Старую повозку они отыскали без труда.

Но что это? Выломанная дверь вставлена и заперта на замок. Одно оконце забито фанерой. Лестница починена. Кто-то их опередил.

– Здесь живут, – заметил Марцин.

– Эта колымага непригодна для жилья, – возразил Костик. – Крыша наверняка дырявая, и в дождь льет прямо на голову. А петли и замок в трухлявых досках?.. Пни ногой и – заходи, пожалуйста!

– Жалко, – огорчился Марцин. – Здесь так хорошо, и ручей рядом. Слышишь, журчит? На солнце жарко, пошли посидим в тени за повозкой.

– Откуда она здесь взялась? – размышлял Костик вслух. – Чтобы приволочь этакую колымагу, здоровенные коняги нужны! А дедушка не знает?

– Нет, я спрашивал. Владельцам окрестных дач и подавно ничего не известно – они тут совсем недавно поселились. Дедушке самому любопытно: кто на ней приехал и что привез? Может, дрессированных зверей, которые сдохли по дороге? Или повозка застряла тут, потому что реквизировали лошадей? Что угодно можно предположить. А ты небось подумал, сокровища? Да, Костик?

– Скажешь тоже! – скривился Костик презрительно. – Сокровища в повозке, запряженной двумя клячами, да еще в двадцатом веке! Меня интересуют сокровища еще не найденные.

– Которые, может, никогда и не найдутся…

– Найдутся. Все время про разные экспедиции читаешь. Раскопки, находки. Города целые откапывают, храмы, статуи, дух захватывает, до чего интересно.

– Вот школу кончишь, засядешь в яме и будешь там ковыряться.

– Не смейся. Это моя мечта. Но на археолога надо долго учиться, а у меня отца нет, одна мама работает… Как ты думаешь, послал ей Собирай из лагеря открытку?

– Вот будет номер, если не послал или вообще потерял!

– Я ему пообещал две трубочки с кремом купить в сентябре. Знаешь что? Напишу-ка я ему и напомню.

– Напиши на всякий случай. Придется и мне матери черкнуть пару слов, хотя страсть до чего неохота!

– Давай к ручейку спустимся. – Костик встал. – Посмотрим, рыба там водится?

– Ладно. Только сначала подсади, я внутрь загляну, вон в то открытое оконце.

– Любопытной Варваре нос оторвали! По шее захотели заработать?

Они быстро обернулись на звук голоса. У лесенки стоял загорелый мальчик, одного с ними роста, пожалуй, их ровесник. Тот самый, в голубой рубашке, который Бобика дразнил в день их приезда.

– Это ты? – сразу узнал его Марцин. – Ты мимо нашего дома проходил и дразнил собаку?

– Я! Ну и что? – ответил мальчик задиристо.

– Ты здесь живешь? А откуда ты?

– Много будешь знать, скоро состаришься. Сами-то вы откуда?

– Из Варшавы, – ответил Марцин. – А сейчас у дедушки, на Центральной улице живем.

– Что же, у вас один дедушка?

– Нет, дедушка мой, Костик просто так, со мной живет…

– Значит, дружок твой из лагеря удрал?

Костик с опаской огляделся, как бы кто не услышал, но поблизости никого не было.

– Тебе что, во сне приснилось? – разыграл Марцин удивление. – Ниоткуда он не сбегал…

– Я здесь стоял и все слышал. Так что нечего отпираться. Удрал – значит, была причина. Без причины не удирают.

– Ты угадал. – Костик оправился от страха. – Мы давно уже решили вместе каникулы провести. У нас с ним разные дела есть. И когда выяснилось, что Марцин не едет в лагерь, мне тоже расхотелось.

– Вместе хотите сокровища искать? – усмехнулся мальчик.

– Про сокровища это так просто… Тебя как зовут?

– Альба.

– Ты правда тут живешь?

– Правда.

– А что же ты ешь? Кто тебе готовит?

– Сам. – Альба протянул руку, и, посмотрев в том направлении, они увидели небольшую, обложенную камнями ямку, а по бокам две рогульки. – Хотите, покажу?

Он положил в ямку хворост, достал откуда-то припрятанную смолистую лучину, поджег и сунул под хворост. Дымя и потрескивая, вспыхнуло пламя.

Альба подбросил несколько пригоршней шишек: возле костра лежала их целая куча. Видно, хозяин запасливый.

Марцин и Костик присели у костра на бревно; подтащенное сюда специально, оно служило скамейкой. С любопытством стали они следить за действиями Альбы.

А тот вынул из кармашка голубой рубахи ключик и отпер замок. Потом вынес из повозки железный прут и котелок с продетой в ушко проволокой. Положил прут на рогульки, налил в котелок воды, принес старую корзину с продавленным дном и быстро, ловко стал чистить картошку.

– Хотите картофельного супа с грибами? Вкуснота! Хлеба только маловато.

– Нет, спасибо, – отказались они, хотя у них слюнки текли – так аппетитно пахло грибами.

– Ну, нам пора, – сказал Марцин. – Мы тоже готовим ужин сами. Дедушка почти не видит после операции.

– Приходи клубнику есть. Каждая ягода с помидорину величиной, честное слово, не вру! У нас палатка есть, качели. Приходи!

– Посмотрим. Может, и приду, – ответил Альба, внимательно оглядывая ребят. – Но чур, не проболтайтесь, что я живу здесь. Понятно? В случае чего, я тоже на каникулы к дедушке приехал.

На другой день, подметая террасу, Костик услышал яростный лай Бобика. Выглянул в сад, и ему показалось, что за оградой мелькнула голубая рубашка.

Новый знакомец пришел лишь на третий день.

– Привет! – поздоровался он и сразу спросил, где Костик.

– К огородникам пошел.

– Что? – удивился Альба. – У самих такой большой огород – и овощи покупаете?

Марцин объяснил: в садоводческий кооператив они ходят подрабатывать. Не хочется на дедушкиной шее сидеть. Да и самим лишние деньги не помешают.

– Вот так дед! С внука деньги берет?

– Во-первых, он мне не родной, а во-вторых…

– Так он тебе не родной? – не дослушав, разочарованно протянул Альба.

Что именно его разочаровало, Марцин не понял и, чтобы поставить точку, предложил Альбе поесть клубники. Тот не заставил себя просить и с жадностью накинулся на ягоды. Точь-в-точь как они с Костиком в первые дни. Теперь она им уже надоела: ешь сколько влезет и дома, и в кооперативе.

Альба с первого взгляда приметил, что где посажено. Чувствовалось, он знает в этом толк.

– Помидоры хороши! Краснеть уже начали. Но на окне они быстрее дойдут, – говорил он. – И огурцы большие. Продал бы их тому типу в будке, глядишь, и деньжат выручил!

– Это все дедушкино. Мы их будем есть, сказал дедушка, когда они поспеют, – ответил Марцин.

– А цинии-то какие, сколько оттенков! (Марцин и не знал, что эти красивые цветы на клумбах – цинии.) Одна другой краше! По два злотых за штуку – с руками оторвут.

– Мы ничего не продаем, – терпеливо объяснял Марцин.

Они покачались на качелях, поиграли с Бобиком, который все еще рычал на Альбу, но не так свирепо. Время близилось к обеду, и Марцин принялся чистить картошку на террасе.