Текст книги "Что играет мной? Страсти и борьба с ними в современном мире"
Автор книги: Галина Калинина
Жанр:
Религиоведение
сообщить о нарушении
Текущая страница: 22 (всего у книги 25 страниц)
Священник Дионисий Дунаев,
кандидат богословия[89]89
«Камо грядеши». № 2 (22), 2003 г.
[Закрыть]
Богооткровенная религия и мифотворчество
В истории человечества можно наметить два вектора существования религии – истинную религию, которую сам Бог создает для спасения человека и общения с ним; и ложную религию, которую создает сам человек в отрыве от Бога. Стремление– к богообщению есть необходимая составляющая человеческого духа. Если это стремление исполняется в богооткровенной религии – человек достигает спасения. До пришествия в мир Христа Спасителя такой богооткровенной религией было ветхозаветное иудейство. Из Св. Писания мы знаем, что суеверия и предрассудки временами встречались и там: это и частые отпадения в идолопоклонство, и, в более поздний период, осуждаемые Христом предания старцев. Оторванная от Бога религие-творческая функция, что называется, «работает в автономном режиме»; эта функция, выражаясь языком психологов, является архетипом религиозных представлений. Действует эта функция иногда массово, иногда индивидуально, продолжительно или кратковременно. Как объяснить многовековое существование таких старших по возрасту, чем христианство, религий, как индуизм, буддизм, даосизм, конфуцианство? Эти религии есть порождение исключительно человеческого духа, но никак не Божественного откровения, а Бог не утесняет свободу человека.
Слово «язычество» происходит от слова «язык» – «народ, племя». Феномен язычества (народничества) должен осознаваться не только как отдельно взятый культ и набор сопутствующих ему теоретических представлений, которые можно заменить христианским культом и богословием и на этом поставить точку. Язычество пронизывает собой все сферы жизни и деятельности человека, его мировоззрение и тайные закоулки души. Даже лишенное религиозных составляющих, язычество выживает, трансформируясь в идеологические и социальные формы. Особенно живуче язычество на уровне быта и семейных отношений. Язычество очень психологично в том смысле, что оно есть состояние души без Бога. И вот именно про это бытовое, психологическое язычество, приживающееся даже в «церковной ограде», мы и собираемся поговорить в этой статье.
Ритуалы и рудименты
Вместе с язычеством рука об руку шагает магия. Магия есть стремление человека подчинить себе существующий в мире порядок, заставить служить своим интересам всю совокупность видимых и невидимых существ. Вот что пишет об этом о. Александр Мень: «Для мага радости мистического богообщения – пустой звук. Он ищет только достижения могущества в повседневной жизни – на охоте, в земледелии, в борьбе с врагами. Этот антагонизм оставался даже тогда, когда магия стала переплетаться с религией. Магизм ждет от Неба только даров, природу (включая незримые силы) он хочет поработить, в человеческом обществе он воцаряет насилие. Племя и власть становятся над духом. Человек сливается с родом, подпадая под гипноз коллективных представлений». Таким образом, в то время как богооткровенная религия строится на основе любви, магизм строится на отношениях «ты – мне, я – тебе». Подобные магические отношения складываются и у многих наших современников. Не будь этого – не появились бы пословицы: «гром не грянет – мужик не перекрестится» или «как тревога – так до Бога». Люди, у которых ни Бог, ни Церковь не занимают в жизни важного места, в случае неприятностей бегут в храм, там ставят самые толстые свечи (как будто Богу, чем толще свеча, тем угоднее!) и пытаются убедить священника в том, что их семейные неурядицы и беды спровоцированы дюжиной местных колдуний. Но это вовсе не значит, что Православие для них есть нечто вроде последней инстанции, – с тем же успехом они обратятся к отечественной «бабке» или к экзотическому африканскому шаману.
Не лучшим образом ситуация складывается и в среде мирян, более или менее стабильно посещающих богослужения. Для многих из них ритуал является понятием не религиозным, но психологическим. В психологии ритуал есть зачастую непроизвольное действие, обеспечивающее стимуляцию жизненных отношений индивида, например, в одном храме под Киевом некоторые местные прихожанки считают, что в церковный двор можно заходить только через центральные ворота и ни в коем случае не через заднюю калитку с другой стороны храма. Никаких объяснений подобным действиям они не дают. Психологи данный обычай объяснили бы как ритуал, обеспечивающий его участникам магический престиж, а религиеведы добавили бы к этому, что здесь имеет место табу. Трудно не согласиться с этим.
Выше мы упоминали о так называемом свечном благочестии. Для многих людей элементарнейший акт возжигания свечей в храме является чуть ли не самым основным в их «христианской» жизни. (Это все равно как если бы человек, намеревающийся купить ювелирное изделие, ограничился тем, что выкрутил в ювелирном магазине дверную ручку и, всемерно довольный и даже не заходя в магазин, отправился бы домой, гордясь приобретением.) Боже упаси кого-нибудь постороннего дотронуться или переставить поставленные ими свечи! Это вызовет моментально бурю гнева и возмущения, посягнувший будет обличен в колдовстве и может схлопотать по рукам! Не лучше обстоят дела и со святой водой. Многие далеки от веры, что «капля освящает море» и поэтому настойчиво требуют от священника в дни, когда в храмах служатся молебны с водосвятием, чтобы он «хорошенько побрызгал» и принесенную ими воду, и их самих. Вере в невидимое освящение души благодатью Св. Духа через Таинства Церкви эти псевдоправославные люди предпочитают чисто психологическое самоуспокаивани: дескать, меня водой облили – теперь и здоровье будет, и грехи простятся.
Не свободны, к сожалению, от суеверий и предрассудков и многие представители духовенства. Так, известно, что в некоторых селах существует следующий обычай: когда наступает время какой-нибудь односельчанке рожать ребенка – священник спешит в храм «отверзать Царские врата», чтобы тем самым обеспечить потенциальной роженице благополучные роды. Здесь налицо элемент так называемой гомеопатической магии (подражательной): Царские врата кощунственно ассоциируются с женским лоном. Известен случай, когда некий священник запретил своим прихожанам причащаться (!) на праздник Преображения Господня, мотивируя запрет тем, что, дескать, «сегодня мы все причащаемся яблоками (?!)». Некоторые священники вообще запрещают причащаться в двунадесятые и великие праздники без особой на то мотивации – все вы, мол, недостойны сегодня. Забывают только они об ответственности, которую несут перед Богом за свою паству; ведь смысл и центр православной общины – это Евхаристия, а не различные обрядовые мелочи. Тут впору вспомнить слова, обращенные к каждому поставляемому иерею при вручении Св. Агнца: «Приими Залог сей, о Нем же истязай будеши...».
Перечислим еще некоторые суеверия и предрассудки, которые встречаются в современной церковной жизни.
Геронтомания – поиск «старцев». Напрасно многие современные «старцеискатели» полагают, что ими руководят примеры великого старчества из истории христианства, отнюдь. Стремление многих православных к духовному рабству и зависимости от воли сомнительных «старцев» напоминает времена, когда после принятия Русью христианства по ее просторам ходили разные вещуны и волхвы, пугая нетвердых еще в вере людей гневом богов: неурожаями и болезнями. Или петровские и послепетровские времена, когда старообрядческие посланцы призывали всех бежать в скиты «от антихриста». Таким образом, алармизм и эсхатологический психоз постоянно наблюдались в истории в различных вариациях и провоцировались «старцами». «Старец» – это архетип многих народов, олицетворение мудрости, тайных знаний: друид, шаман, тибетский лама и т.п. Именно этот архетип заставляет людей искать «духовного сверхчеловека», противопоставляющего себя и свою доктрину Церкви и ее учению.
Технофобия – боязнь продуктов технического прогресса. Носителями этого вида фобии чаще всего выступают старые, больные, одинокие люди. Они считают, что компьютеры, банкоматы, аудиовидеотехника и т.д. суть «бесовщина». Такие люди активно способствуют распространению всяких слухов о близком конце света. Технофобия и геронтомания тесно связаны между собой. «Старец», боязнь техники и отождествление ИНН с «печатью антихриста» шествуют обычно вместе.
Ксенофобия – боязнь мнимо чужого и нового. Этот вид суеверия охватывает как мирян, так и духовенство. Ксенофобия, как правило, сочетается с разновидностью национализма – церковным национализмом, а также с невежеством. Вот примеры: некоторые священники и монахи запрещают читать книги известных православных богословов только под тем предлогом, что у этих богословов нерусские фамилии (Керн, Мейендорф, Шмеман, Блюм). Незнание истории Церкви и полноты христианской традиции в соединении с этнофилетизмом заставляют подверженных ксенофобии мирян и духовенство во всем неизвестном и непонятном им видеть происки «врагов православия» или нечто совершенно чужеродное по отношению к Церкви, которую они понимают крайне узко – в пределах лишь одной поместной Церкви, а иногда и монастыря, и даже прихода. Огромное недоумение у ксенофобов вызывает факт почитания Православной Церковью в лике святых некоторых римских пап. Некоторые священники даже стараются заменять слово «папа» словами «патриарх» или «епископ», как будто слово «папа» – ругательство, а «патриарх» и «епископ» – эвфемизмы. Таким образом, «психология мелкого лавочника» заменила у ксенофобов соборное (кафолическое) сознание. Но ксенофобы не знают не только историю древней Церкви, но и особенности духовных традиций других современных Поместных Церквей, которые имеют право отличаться от русской или украинской традиций. Уверен, что в традициях и укладе жизни других Поместных Церквей нашлось бы много такого, что пришлось бы не по нраву нашим ксенофобам и было бы расценено последними как ересь и беззаконие.
Некрофобия – боязнь покойников и того, что с ними связано. Множество суеверий и предрассудков связано с похоронами. Этот первобытный магический страх не имеет ничего общего с христианским отношением к смерти. Люди, занимающиеся колдовством, стараются заполучить воду, которой обмывали покойника, или тряпки, которыми связывали покойному руки и ноги, в тщетной надежде, что эти предметы им помогут в их богопротивных занятиях. Не отстают от колдунов и родственники и друзья покойника. После поднятия гроба они переворачивают табуретки, на которых гроб стоял, сиденьями вниз, чтобы никто из живых не сел на них: вероятно, они считают, что эти табуретки способны нанести вред живым по принципу контагиозной (заразительной) магии. Зеркала и другие отражающие поверхности в квартире завешивают материей, но не для того, чтобы в день траура не прихорашиваться, а чтобы не увидеть в зеркале душу покойного. Наверное, по этой же причине оставляют возле портрета покойного и рюмку с куском хлеба. Таким образом, потустороннее бытие человеческой души видится некрофобам в узко-спиритуалистическом аспекте. Соседи покойного часто боятся нести венки, а принесшие землю в храм для «заочного» отпевания боятся потом эту землю заносить домой. Зато никто не боится превращать поминальный обед в языческую тризну – с песнями и обильными возлияниями алкоголя.
Уверен, что суеверий и предрассудков существует намного больше, чем описано в данной статье. Впрочем, и этого достаточно, чтобы сделать неутешительный, но правдивый вывод – нам всем (священникам, православным педагогам, катехизаторам, воцерковленным мирянам) нужно помнить, что мы, православные, должны жить и действовать как миссионеры в языческой стране.
Глава 8. Творчество и искусство[90]90
При написании этой главы мы воспользовались замечательным трудом О. Николаевой «Православие и свобода», М.,2002.
[Закрыть]
...но ужель он прав,
И я не гений? Гений и злодейство
Две вещи несовместные. Неправда:
А Бонаротти? Или это сказка
Тупой, бессмысленной толпы —
и не был Убийцею создатель Ватикана?
А.С. Пушкин. Моцарт и Сальери.
Расхожее мнение, что Православие отвергает творчество и считает его греховным, еще одна клевета, которая, однако, так сильно утвердилась в обществе, что всякие робкие попытки опровергнуть это ложное мнение воспринимаются мирянами чуть ли не как ересь.
Начнем с того, что Православие богословски оправдывает творчество трояким образом:
– когда исповедует в Символе веры «Бога Отца, Вседержителя, Творца неба и земли, ви-димым же всем и невидимым»;
– когда признает в человеке образ и подобие своему Творцу, а значит, и саму возможность к творчеству, подобную, пусть и в малой степени, свойству Бога творить (кстати, все остальные существа такой возможности лишены, даже ангелы: они могут лишь воспроизводить или управлять);________________________
– когда утверждает догмат иконопочитания, признавая за произведением искусства способность служить окном в иной мир.
«Бог, создавший естество человеческое, даровал ему бытие, совокупное с волей, и сочетал с этой волей творческую способность [осуществлять] надлежащее», – учит прп. Максим Исповедник[91]91
Прп. Максим Исповедник. Творения: В 2 кн. М.,1993. Кн. 2. С. 104.
[Закрыть].
Итак, в Божественном замысле о человеке нам дарована возможность творить, и творить нечто новое. Я могу осуществить этот замысел о себе или, напротив, зарыть свой талант в землю. В любом случае, как и в евангельской притче о талантах (Мф. 25; 19—28), я не останусь безответен, мне придется дать ответ, как я распорядился своим талантом, своим творческим даром.
Когда после грехопадения Адам и Ева были изгнаны из рая, этого царства свободы, в «юдоль плача» – мир, где правят законы смерти, человек, захотевший быть как боги (Быт. 3; 5), сделался рабом греха, открытым для всех диаволь-ских внушений и демонических воздействий. Однако во Христе нам вновь была дана возможность реализовать свою духовную свободу: познайте истину, и истина сделает вас свободными (Ин. 8; 32). Истина – это Христос, и только пребывание со Христом, единение с ним через Святое Причастие может освободить человека от принудительных законов природы, изъять его из плена грехов и страстей, спасти от владычества над ним его собственного ветхого, телесного, помраченного психического «я» или, по-свя-тоотечески, самости, которая узурпировала власть над духом, душой и телом.
В связи с этим и возникают вопросы: может ли быть творцом человек, сознательно отвергающий Христа и Его свободу? Может ли приумножить таланты тот, кто восстает против Самого Источника жизни, против Самого Творца и подателя творческого дара? Или, иными словами, может ли быть творцом тот, кто предпочел служение змию? И может ли сам противник Божий, сам диавол быть покровителем человеческого творчества? Обладает ли он сам творческой энергией? Похож ли виновник зла на булгаковского Воланда, извлекающего из инфернального огня лживые евангелия?
И как называть тех многочисленных «шоуменов», писателей и художников, которые, казалось бы, превращают в деньги и славу саму скверну, стоит им только «облагородить» ее своим талантом?
Христианство дает на эти вопросы однозначные ответы. Во-первых, источник всякого таланта – Бог. Диавол, как и зло, не обладают собственным бытием, они лишь искажение добра. Кстати, и по этой причине тоже христиане отвергают взгляд на мир, как противостояние добрых и злых сил, которые равны в своем бытии. То есть деление фантаста Лукьяненко мироустройства на «дневной и ночной дозор» для нас, православных, неприемлемо. «Зло не есть или, вернее, оно есть лишь в тот момент, когда его совершают», – пишет бл. Диадох Фотикийский[92]92
Лосский В.Н. Догматическое богословие
[Закрыть]. Зло в мире начинается с греха – отступления от Бога. И первым совершил зло Люцифер, великий ангел, позавидовавший славе и могуществу Бога (Ис. 14; 11 – 14). Изначально вся тварь была соделана Богом весьма хорошей, и лишь определенные поступки этой твари произвели в мире то, что ныне мы называем злом. Стоит прекратить совершать грех – и зло исчезнет. Этот закон действует и в нас, и в мире. Именно поэтому «спасение» нужно начинать с себя, а не с государственных переворотов или осуждения родственников и знакомых.
Во-вторых, приумножить свой талант без Божественного участия невозможно. Отвергнув Бога, можно лишь подобно золотоискателям, нашедшим рудоносную жилу, эксплуатировать свой талант до тех пор, пока не истощатся нервные и физические силы. Даже пресловутый булгаковский Мастер, создав очередной апокриф, довел себя до безумия, в котором вряд ли можно обвинить советскую власть. Те, кто творит, не ведая Творца или сознательно Его отвергнув, всегда находятся под воздействием демонических сил, жаждущих поэксплуатировать «свободного» художника себе на пользу, а людям на погибель. И если в душе такого мастера есть червоточинка, то зло обязательно проторит туда дорогу. В лучшем случае это произведение будет воспевать и смаковать те страсти, которым подвержен сам художник; в худшем соблазненный адскими безднами, он начнет прямо воспевать зло как источник свободы и наслаждения.
Для нас очень важно усвоить одну истину, вытекающую из грехопадения и сатаны, и наших прародителей. Главное для гордыни и зависти – это не быть, а казаться, не трудиться, а присвоить плоды труда, в том числе славу, почет и уважение. Испокон веков одержимые этими страстями люди боролись именно за эти плоды, которые в их глазах обладали гораздо большей ценностью, чем сами таланты. Но лишь XX век возвел эти пороки в добродетели. Имидж, то есть искусство казаться тем, кем не являешься, стал краеугольным камнем культуры, политики, экономики. Так в нашем сознании произошла подмена обладания талантами и добродетелями способностью выдавать себя за их обладателя. То же произошло и с творчеством. Ныне произведением искусства называется любой предмет, который сумел выделится из общей массы любым свойством. Это же относится и к творцам подобных артефактов.
В-третьих, художник, попавший как корабль без руля в злую стремнину страстей, будет рано или поздно изувечен и обессилен этими страстями. Его творческая энергия истощится, и он выродится или в плагиатора или в «носителя идей», а благодатные дары свободного таланта отнимутся от него. Сам диавол, будучи такой же тварью, как и мы, не только не имеет в себе источника жизни и вдохновения, но лишен возможности вернуть себе его. Ведь Христос, оставив нам Святые Дэры Причастия к Божественному бытию, не призвал к этой трапезе падших аггелов, так как те по своей воле безвозвратно отпали от Бога и не имеют в себе возможности к покаянию.
Итак, опираясь на Священное Писание и богословие, мы можем однозначно утверждать, что сатана не творит ничего нового, он лишь вносит в творческие способности человека свои плевелы – страсти. И насколько духовно чист человек-художник будет чисто или нечисто его художество.
Во все времена люди искусства являлись проводниками и выразителями неких идей и душевного состояния того общества и той культуры, в которых они обитали. Перед поэтами, художниками, музыкантами, как и перед всеми нами, всегда стоял выбор: позволить ли течь через себя темной, страстной, приносящей мгновенную славу и богатство силе; или выбрать узкую, полную терний и трудов тропу собственного самоусовершенствования, выйти на проповедь не того, что льстит похоти и самомнению толпы, а того, что может помочь этой толпе обрести лица и лики, осознать себя как людей и призвать этих людей к вратам Царствия Божия. Таковы талант Иродиады, пляской своей принесшей гибель св. пророку Иоанну Крестителю, и талант евангелиста Луки, по преданию, написавшего дивный лик Богородицы – Владимирскую икону Божией Матери. Таковы талант В. Набокова, ради денег и славы создавшего «Лолиту», соблазняющую и оскверняющую души сотен тысяч людей, и талант старца Паисия Святогорца, чьи мудрые, полные любви слова и после его смерти извлекают людей из пучины отчаяния, грехов, страстей. Тысячи подобных примеров вокруг нас, и поэтому бессмыслен спор об искусстве, как бессмысленно спорить – демонское изобретение псалтырь или Божественное. Под ее музыку веселились в блудилищах, и из нее пророк царь Давид извлек Божественные глаголы, превратив слова и музыку в непрестанную молитву.
Искусство таково, каким его делает человек – автор, творец, создатель. Исходя из очищенного сердца, оно несет чистую радость; рожденное помраченными чувствами, оно сквернит и затемняет мир. По плодам познается древо.
Другое дело, что перед христианством и его носителем и хранителем Церковью и культурой стоят разные задачи. Церковь и культура относятся к разным планам человеческого бытия. «Церковь хоть и пребывает в мире, но миру не принадлежит, культура же принадлежит миру и истории, вместе с которыми она и погибнет: «земля и все дела на ней сгорят» (2 Пет. 3; 10). Хотя, как сказано, «пшеницу уберут в житницы»[93]93
См. О. Николаева; С. 252.
[Закрыть] . Именно поэтому верующие люди не склонны придавать столь уж большое значение художественным талантам и способностям человека. «Нетленным сокровищем», собираемым на Небесах, были и остаются для нас великие добродетели, привлекающие в душу Духа Святого и ведущие нас в жизнь вечную.
