Текст книги "Хрустальная волчица (СИ)"
Автор книги: Галина Горенко
сообщить о нарушении
Текущая страница: 1 (всего у книги 13 страниц)
Ледяные хлопья черного пепла скрипели на зубах.
Слепящие вспышки ветвистых молний, пронзающие антрацитовое небо, обрывались оглушающими ударами грома, казалось, телячья кожа массивных, небесных дхолов* вот-вот лопнет, заглушая какофонию предсмертных криков ужаса и воплей агонии.
Я преследовала крупную тварь ориентируясь на отвратительный смрад, который курился мерзким следом, что она за собой оставляла. Монстр был похож на отожравшуюся пантеру, отпечатки лап были огромными, а звук лязгающих челюстей, крушащих в щепы попадающиеся на его пути ветки, пронимал до костей, заставляя притаившуюся звериную сущность, больно скрестись изнутри.
Волчица рвалась наружу, хрипло выла, стенала, царапала острыми когтями и рвала клыками никчёмную, слабую человеческую оболочку. Я с трудом сдерживала вторую ипостась, загоняя её обратно мысленными пинками. Слишком опасно было сейчас превращаться в животное. Пусть сильное и беспощадное.
Рев порождения Изнанки оглушал, принуждая заткнуть кровоточащие от боли уши, дыхание застывало, осыпаясь колкой крошкой под ноги. В мрачном лесу глаза слепли от разноцветных вспышек, казалось, я долго-долго смотрела на солнце, и яркие пятная плавали под веками, мешая нормальному зрению. Среди зрителей ритуального выбора альфы было немало сильных магов, и теперь они всеми силами старались закрыть разлом портала в другое измерение.
Запах стал насыщеннее.
Я ускорилась, перехватывая удобнее клеймор в одной руке, а сакс в другой. Адреналин разливался по венам жидким ядом, разгоняя трусливую панику и лишая страх хрупких границ. Чавкающий хруст разрывающейся плоти был странно знаком, хриплый, надсадный вдох и предо мной открывается привычная картина смена ипостаси.
Высокий, не ниже семи футов мужчина, согнулся будто в предсмертной агонии. Широкую, бугрящуюся мышцами спину пересекают с дюжину белесых, видных даже в тусклом свете ЛаЛуны, широких шрамов, узкая талия, крепкая задница, сильные ноги, покрытые золотистой порослью, и то, что приличным девушкам видеть до свадьбы не полагалось, было внушительным, как и весь мужчина.
Несмотря на обстоятельства и вполне вероятно мою скорую кончину от клыков, когтей или шипов одной из тварей Изнанки, выбравшейся из разлома, я, впрочем, как и любая нормальная самка, не могла не восхититься таким великолепным образчиком. Я даже облизнулась, теряясь на мгновение в похоти, но легкий запах озона и быстрая вспышка, прервали мой приступ вуайеризма.
Огромный, как древний мегалит, беар с рычанием помчался на встречу гигантскому псу. Сотканный из кошмаров демон чуждого Твердыне измерения бросился на медведя, клацая саблезубой пастью и завывая на ЛаЛуну, словно призывая на помощь. Движения хищников были смазанными и резкими, клыки, шипы и когти драли плоть, но понять кто побеждает было невозможно.
Я сделала шаг вперед, еще один и еще, если медведь проиграет, единственным моим шансом будет то мгновение, когда полуразумная тварь уверует в свою победу.
С противоположной от меня стороны раздалось синхронное рычание. Две пары горящих алым глаз с узкими зрачками означали, что в полку тварей прибыло, и они точно не были знакомы с правилами ведения достойного боя, потому что хаунды, пусть и меньше первого, бросились на бера.
Хватит трусить, Кай.
И я решительно шагнула вперед, пронзая хребет одной из них клеймором.
*Ритуальные барабаны.
Глава 1.
Дом, милый дом…
– Мама, давай без истерик, – вспыхнуло пламя обиды от необоснованных обвинений в мою сторону. Можно подумать, это я виновата в том, что первыми родились мы, никчемные девицы, а уж потом Калеб. – Чтобы попасть в личную гвардию Кёнига мне необходима преддипломная практика на границе со Стоунхельмом, к тому же меньше, чем через дем в Вестхолле пройдут выборы альф, лучшего места для поиска подходящего жениха не найти. Не получится там, есть шанс во дворце.
Большой радости от предстоящей службы в одном из трех дремлющих мест силы я не испытывала, от дольмена веяло жутью, к тому же близ него слишком часто пропадали люди и оборотни, чтобы списать это на объективные причины. Но выбора, как и у прочих наследников древних фамилий у меня не было. Первенцу исконных желательно пройти и закончить обучение, а первенцу имеющему данам** непреложно.
– И всё равно, ты могла бы поговорить с дядей Густафом, – оседлала любимую тему матушка, и я предпочла стоически выслушать очередные стенания, потому что, если не дай Великие, я посмею возразить, тирада растянется до вечера. Я кивала и невпопад поддакивала, соглашаясь с несправедливым распределением финансов и явной подтасовкой магически заверенного завещания.
Сервский фарфор в ярком пламени пылающего камина подсвечивал молочным солнцем, мама очень любила этот сервиз и пользовалась им только в исключительных случаях. И проводы дочери на служебную практику она считала одним из них. Хотя мама предпочла, чтобы я, как и Лейни, вступила в союз до Академии, и уже бы нянчила детей, а очередной щедрый зять (другого нам не надо) платил бы по её карточным долгам.
Но увы и ах, испытание выявило во мне искру и отбрехаться от Академии было не под силу даже такой словоохотливой нессе, как моя мать.
Вряд ли вдовая баронесса могла бы найти достойные доводы для того, чтобы расторгнуть договор заключенный во времена Великих. Смирившись с обучением, мать изводила меня на каникулах, требуя женить на себе любого подходящего, по её мнению, лэрда, да хоть претора Академии, а то, что ему в Зимник минует сент её не волновало.
Академически я обошла практически всех на своём курсе, без ложной скромности, но теория в принципе давалась мне просто. Я умудрилась отличиться даже в тех предметах, главными навыками в которых были логика, тактика, стратегия, но в этом было мало моей заслуги. Отец отчаянно желал иметь наследника мужского пола, а родилась я. А потом Лейни. И только спустя шестнадцать талей Калеб.
Небом барону не дано было увидеть в какого мужчину вырастит его сын, а вот над старшей дочерью отставной вояка поиздевался всласть. Усердие и дисциплина, вот два кита на которых держалось отцовское мироздание.
– МакКайла, – произносил он так презираемое мною полное имя, когда хотел завести длинный и нудный разговор о моих промахах и неудачах, – элитой армии Стоунхельма являются берсерки. Но их костяк – это не яростные звери, неистовые и неудержимые в своих порывах. Это те, кто контролируют своё состояние, находясь в теле монстра.
А потом он заново пересказывал историю возникновения данама, о которой пусть и не принято говорить в гостиных, но всё же не скрывают. И в первую очередь от врагов государства. Хотя таковых последние четыре сента не наблюдается, благодаря договору стран Кватры.
За пять талей обучения мне так и не удалось раскрыть данам, думаю именно поэтому командер Трмунд отправлял меня на границу, надеялся, что экстремальные условия разбудят во мне вторую ипостась. Мне же, хотелось, как и сестре, обрести своё счастье с любящим меня мужчиной. Его знатность и состояние были бы большим подспорьем, но не являлись основополагающим критерием при выборе спутника. Хотя матушка здесь со мной бы поспорила.
Из двадцати соучениц до преддипломной практики добрались трое, включая меня. Тенденция была на лицо, поступившие в МАС*** девушки часто уходили брюхатыми в академический отпуск, но никогда не возвращались, дабы закончить обучение.
Дисциплины, связанные с физической активностью, раскрыли мой потенциал выносливости, обнажили знания стратега, а логическое и тактическое мышление помогли остаться на плаву и иногда даже выиграть бой, имея в арьергарде пару сексистов. Через пол таля максимум я смогу оформить перевод в личную гвардию, на него и уповаю.
Когда шея устала кивать, а матушка по третьему кругу начала сетовать на прижимистого зятя, я, воспользовавшись предлогом сбора вещей, улизнула.
– Стой, маленький поросёнок, – крикнула я брату, юркнувшему в дверь моей комнаты. – Ты почему не в классе?
– Кай, – насупился брат, – ты уже несколько леоров дома и до сих пор не зашла ко мне. Я думал, ты про меня забыла.
– И решил проверить? А что было, если бы мама увидела тебя. Боюсь, пришлось бы тебе перечислять города союза в алфабетном порядке до самой ночи, – маме Калеб виделся выдающимся парламентером или юристом, но, а пока больше всего на свете, как и все мальчишки он любил стрелять в мух из рогатки, воровать сдобу из-под носа у кухарки и меня. И это было взаимно.
Хотя была еще одна особенность, о которой мало кто знал, брат мог оборачиваться полностью уже в четыре, а сейчас он владел и частичной трансформацией, и это вселяло надежды в то, что его минует судьба протирать штаны в зале суда или на заседании парламента.
Лестничный пролет, картинная галерея, наполненная портретами безусловно выдающихся, и прекрасно осознающих это, предков, третья дверь справа и вот мы в моей комнате. Лишь заперев её я почувствовала себя в относительной безопасности. Мама уважала личные границы только когда ей это было выгодно, поэтому еще до Академии пришлось озаботится замком.
Я раскрыла небольшой саквояж, который захватила, покидая учебу на время практики и стала демонстрировать подпрыгивающему от нетерпения брату сувениры. Обучение было бесплатным, более того выдающимся студиозам выплачивалась приличная стипендия, на ком-на ком, а на будущих защитниках государство не экономило.
Русые, с медным отливом кудри брата стояли дыбом, карие глаза поблескивали в предвкушении, но сумку из рук, как раньше, он не выхватывал, видимо уже успел в ней покопаться до того, как нашел меня, а значит уверен в том, что я про него не забыла. Подарок лежал сверху, подтверждал мои догадки и осторожно надорванный бок крафтовой обертки, запечатанной сургучом.
– Когда я была в твоем возрасте, и отец возвращался из Штормхельма, он тоже привозил мне подарочки, так вот, наилучший способ заглянуть под упаковку – горячим лезвием срезать у основания плошку печати, – делилась я опытом.
– А кто тебе сказал, что я этого не сделал? – захохотал брат, щеря крупные клычки.
Рассмеявшись, я потрепала жесткие вихры, и протянула подарок.
Калеб, как и я в детстве любил головоломки и ребусы, и мне пришлось разориться в столичном магазине, приобретая новую. На этот раз она была из стали и стекла, собранная в правильный, равносторонний куб из разрозненных кусочков, внутри была полость, в которой была подсказка к поиску сокровища, которое я уже спрятала в доме. Применить грубую силу не получится, только терпение и логику.
Как только в загребущих руках брата оказался подарок, для мира он был потерян, и я могла спокойно собираться на скромное суаре к сестре.
Супруг сестры предпочитал жить и работать в столице, возвращаясь в родовое поместье нашей вотчины лишь на Зимник, и, хотя был более чем в состоянии устраивать балы часто, дабы потакать супруге, которую боготворил, Лейни званые вечера любила больше посещать, нежели организовывать. Но сейчас этот скромный раут был в честь меня, и я не могла не пойти. Без сомнений это была матушкина идея, уверена, она припасла для меня с десяток «достойных оборотней», когда я бы предпочла чинно поужинать в кругу семьи и спокойно обменяться последними новостями с дорогими родственниками.
А то, что горничная принесла мне новые платье и комплект белья, только упрочило мои подозрения. Я не имела ничего против изысканного туалета, больше таля мне не доводилось посещать модистку, но повод был более чем скромным, а платье слишком шикарным для вечера в кругу самых близких.
Белье было скромным, сатин и кружево цвета персикового сорбе, но даже оно было непозволительной роскошью для студиоза военной академии. Я с удовольствием облачилась в него после ванны, ощущая на коже мягкость ткани, но, когда служанка сняла чехол с вечернего туалета, я разозлилась. Матушка слишком много на себя взяла, даже в пять я сама выбирала себе платья, здесь мне не оставили выбора.
И пусть наряд был максимально закрытым: глухой ворот, длинные рукава и подол, но лиф был практически прозрачным, его не спасала не богатая вышивка, не красивый бледно-бирюзовый цвет. Платье было моим страшным кошмаром, я ощущала себя воздушным пирожным в витрине популярной кондитерской, не так я хотела провести последний вечере перед отъездом. Но с чего я решила, что будет по-другому?
*Дольме́ны (от брет. taol maen – каменный стол) – древние погребальные и культовые сооружения, относящиеся к категории мегалитов, то есть к сооружениям, сложенным из больших камней.
**Donum – дар, лат.
***Милитарная Академия Стоунхельма.
Глоссарий
Обозначения времени:
Сент – век, приблизительно равен 130 годам по Земному времени
Таль – год, приблизительно равен 14 месяцам по Земному времени
Дем – месяц, приблизительно равен 32 дням по Земному времени
Терил – неделя, приблизительно равна 7дням по Земному времени
Ун – день, приблизительно равен 26 часам по Земному времени
Леор – час, приблизительно равен 60 минутам по Земному времени
Тайм – минута, приблизительно равна 60 секундам по Земному времени
Квази – секунда, приблизительно равна секунде по Земному времени
Обращения к благородным представителям аристократии:
Несс – обращение к мужчине благородного происхождения любого возраста
Несси – обращение к девочке, девушке высоких аристократических родов
Несса – обращение к замужней женщине, вдове высоких аристократических родов
Лэрд – благородный несс, непременно владелец обширных земель и значительных сумм в Келтарсбанке.
Кёниг – правитель Стоунхельма.
Кюна – супруга правителя. В случае заключения союза по древнему обычаю, а не светского ритуала, становится равноправной Кёнигу. Последние семь сентов таких союзов не заключалось.
Глава 2.
Бойся данайцев, дары приносящих…
В карете матушка была столь приторно сладкой, что уже через дюжину таймов с ней наедине у меня заломило зубы.
Она щебетала не останавливаясь, а я возносила хвалы Великим, что родительница, пусть и временно, оставила тему женихов и сосредоточила свое внимание на нарядах и сплетнях. Маме не требовался конкретный ответ, достаточно было лишь кивнуть и промычать что-то невразумительное и на некоторое время она вновь оставляла меня в покое, я же лихорадочно соображала, как добиться перевода раньше окончания положенного срока службы на границе.
И хотя ранее я смогла отвлечь внимание родительницы в красках расписав открывающиеся предо мной перспективы во время ритуального выбора Альф, наедине с собой я была предельно честна: покидать страну мне бы не хотелось. А ведь пришлось бы (пусть граница меж союзными государствами в Вестхолле чисто условна) на девять претендентов из Орума лишь один приходится из Стоунхельма. Поэтому, каюсь, это был скорее гамбит*, сама же я хотела получить место при дворе, а еще лучше в личной гвардии Кёнига, а значит нужно будет очень постараться, чтобы воплотить задуманное.
– и потом он вытащил медальон.
Демоны!… Кажется, я пропустила что-то важное, витая в облаках.
– Прости, мама, я задумалась, – начала было я извинение. Тонкие брови матери сошлись на переносице, капризный рот начал подрагивать в преддверии яростного шипения, но опыт это то, что получаешь, когда не получаешь того, что хотел, и как пресечь истерику на корню я знала с десяти, – перебирала знатных женихов участвующих в отборе. Говорят сын Альфы Белых будет там. Истр был тем еще чванливым говнюком, так что я от души надеялась, что победу одержит другой волк.
Мама протянула мне небольшой кулон на тонкой, едва ли толщиной с волос цепочке, видимо о нем она говорила, когда я думала о своем. В центре украшения, напоминающего по форме снежинку со множеством лучиков, располагался крупный, необработанный ювелиром иолит**, а белые и синие сапфиры поменьше были разбросаны по белому золоту казалось в хаотичном порядке, образуя при этом древнюю руну. Уруз***, если не ошибаюсь.
И цепочка, и сам кулон были обжигающе холодными, но я подавила желание выпустить их из рук, потому как мама слишком пристально ожидала моей реакции, чтобы её показывать. Я присмотрелась и заметила, что на тонких гранях металла бледно-голубым мерцают непонятные надписи, но решила внимательнее изучить их после. Это было очень древнее украшение, вероятнее всего семейный артефакт.
Но спросить у мамы было бы с моей стороны огромной ошибкой, если она поймет, что я заинтригована, она ни за что про него не расскажет. Такой уж характер. Проще подождать, когда родительница не выдержит и сама выложит всё, что знает.
Оказывается это украшение досталось мне от папы. По завещанию раньше четверти**** я получить его не могла, зато сейчас – самое время. Мама с заговорщицким видом застегнула сложный замочек на моей шее и попыталась повесить его поверх тонкого кружева лифа.
– Ну уж нет, – запротестовала я. Цепочка была длинной и кулон болтался чуть выше пупка, ни с этим, ни с каким-либо другим туалетом это бесценное украшение не смотрелось бы достойно. К тому же кулон был довольно грубым в исполнении и выглядел тяжеловесно. Поэтому, под протестующие взгляды, я заправила его под лиф и расслабленно выдохнула. От моего тела он нагрелся и перестал быть таким холодным, как в начале.
Мама пыталась возражать, но я была неумолима.
…Даже самые мои нескромные предположения относительно количества гостей не шли ни в какое сравнение с тем, что устроила моя мать. Дом сестры и зятя превратился в мужской клуб, причем принимали туда строго холостяков, и как только один из несчастных вступал в союз, его с позором изгоняли из сего благостного общества. Пока родительница отдавала указания по поводу нашей верхней одежды дворецкому, ко мне подбежала сестра и крепко обняла.
Она изменилась за таль, стала еще краше и снова в положении, хотя поняла я это лишь благодаря тому, что Лейни плотно прижалась, приветствуя меня, покрой темно-изумрудного, атласного платья идеально скрывал небольшой наметившийся животик. Я было хотела пошутить про неутомимого зятя, как сестра, бросив взгляд в сторону двери сказала:
– Кай, надеюсь это лишь слухи? – шепотом затараторила она, ведь несмотря на гул голосов, мама могла нас услышать. – Скажи, что ты не повелась на матушкину провокацию и не приняла Хагалаз?*****.
Слово показалось мне знакомым, я точно где-то его слышала, но где именно, вспомнить не могла.
– Лейни
– Мама успела нацепить тебе его, ведь так? Теперь ты сможешь передать его только своим детям, милая. И, да, кстати, не удивляйся если всё холостяки сегодняшнего вечера будут добиваться твоей благосклонности.
– Нужна я им как собаке пятая лапа. Да меня даже в Академии никто не решился соблазнить, слишком бедна для женитьбы, слишком знатная, чтобы совратить без последствий, – хмыкнула я, и потрепала хмурую сестру.
– Кай, это же Хагалаз, один из утерянных парных артефактов первых правителей Стоунхельма, теперь ты не просто ценный лот, ты венец в коллекции завоеваний. И торги, боюсь, вот-вот начнутся, – грустно подытожила сестра, а меня накрыло отрезвляющей волной глубины моего падения. Не знала, что нашей семье принадлежал этот артефакт.
А как ловко родительница все обставила, как будто в последний момент вспомнила об оставшемся в наследстве милом сувенирчике от папы, а не готовилась к этому последний таль. Теперь она фактически продаст меня тому, кто предложит больше, судя по всему, мамочка наделала кучу долгов, раз вытащила козырного туза из рукава. Я сверкнула глазами в её сторону и поймала триумфальный взгляд победительницы, ну ничего мы еще посмотрим кто кого. Сбежать с ужина было бы неуважением не только к матери, но и к сестре, к тому же кто же покидает балл едва придя?
Посадили меня меж двумя весьма достойными представителями древних фамилий, оба были недурны собой, приятно поражали статью и финансовым положением семей, да вот только то, что весь ужин они пытались пощупать меня под столом, напрочь отбило у меня желание продолжать общение с этими волками. С милой улыбкой я воткнула одному из них вилку для рыбы в руку, но и эта непростительная резкость не изменила направления его намерений, и он то и дело норовил облапить меня уже, с другой стороны, хмурясь, когда сталкивался с рукой соперника на практически голой спине.
Аппетит мне такими маневрами не испортишь, в конце концов пять талей я существовала в мире, где правят только мужчины, у нас не было ни одного преподавателя-женщины, даже обслуживающий персонал был сильного пола, а уж соленые шуточки, дружеские подтрунивания и регулярные шлепки по заднице (уложить в койку нельзя, так хоть пощупать) имели место быть до тех пор, пока мы не научились давать отпор. И учиться пришлось быстро.
Слава Великим, раскрутить сестру на полноценный бал маменьке не удалось, а значит танцев не будет. Я подошла к сестре и крепко сжав той ладонь дала понять, что покидаю суаре. В детстве мы были столь близки, что порой понимали друг друга без слов, вот и теперь Лейни на мгновение прикрыла веки, безоговорочно поддерживая меня.
– Привози Робби на выбор Альф. Думаю, ему понравится, – шепнула я.
– Мы были приглашены задолго до твоего распределения, так что встречи с нами тебе избежать не удастся, Кай.
– Я рада, – уверена, мама не потащится в такую даль, и это главное.
Покидая званный вечер, устроенный в мою честь через низкое окно дамской комнаты, я думала о том, как мне повезло, что портальные башни Стоунхельма, в отличие от транспортных сетей других стран Кватры, работают круглосуточно, и о том, что заблаговременно отправленный багаж – залог удачного побега.
На этом моя удача закончилась.
Теперь для того, чтобы вступить в союз обойдя договоренность матушки, а я уверена, что моё исчезновение мало повлияет на её планы составить брачный договор с кем побогаче, мне нужно прямое благословение Правящего или, что совершенно невероятно – ритуал разделения. Уверена, славящийся блудливым нравом Кёниг поможет мне в расторжении предварительной договоренности, да только какой ценой?
Сегодня явно был не мой ун: родительница умудрилась обставить меня по всем пунктам – паршивый хагалаз не снимался.
Совсем.
*Гамбит – (подножка ит.) – общее название дебютов, в которых одна из сторон в интересах быстрейшего развития, захвата центра или просто для обострения игры жертвует материал обычно пешку, но иногда и фигуру.
**Иолит – фиалковый камень, цвет минерала имеет свойство меняться на фиолетовый. Считается что самоцвет обладает магическими свойствами: помогает человеку контролировать свои эмоции, придает уверенность, притупляет чувство страха. В давние времена минерал носил название компаса викингов и давал возможность ориентироваться воинам в непогоду.
***Уруз – входит в число самых сильных рун. Она «заряжена» мощным потоком энергии. Поэтому человек, использующий Уруз, получает массу сил и возможностей для реализации своих целей.
****Четверть – двадцать пять талей.
*****Хагалаз – противоположность чего либо.
Глава 3.
Иногда лучше искать то, чего не видишь, чем то, что есть.
Морозный воздух Вестхолла бодрил лучше чашки крепкого, восточного тая.
Чистые, мощеные улочки центральной площади, крепенькие, радостно-разноцветные дома, работающие фонари и запертый на зиму фонтан, превращенный каким-то умельцем в ажурный конус, в гранях которого легко угадывалась Праздничная ель с гирляндами и игрушками, произвели на меня приятное впечатление.
Слухи о Северной заставе ходили один мрачнее другого, именно поэтому служба на границе Стоунхельма, в непосредственной близости от Разлома воспринималась моими одногруппниками как ссылка, я же была с ними в корне не согласна. Этим золотым мальчикам хотелось в личную гвардию Кёнига, но туда, без боевого опыта или работы на границе не попасть, будь ты хоть трижды сыночком министра или герцога.
К моему огромному счастью, никто из выпускного класса так и не решился составить мне компанию в Вестхолле, поэтому добираться до приграничной крепости мне предстояло самостоятельно. Надеюсь, рапорт о моем переводе и вещи уже прибыли, мне бы не хотелось расхаживать среди вояк в бальном платье, каким бы красивым оно не было.
Сонный возница, ожидающий случайных пассажиров у портальной башни, затребовал золотой до сторожевой крепости. Я хмыкнула, удивляясь местным ценам, но торговаться не стала. Ехать было не близко, к тому же, желающих довести меня подешевле в округе не наблюдалось.
Закутавшись в теплый плащ, подбитый норкой, я задремала, и проснулась лишь тогда, когда коляска замедлилась, преодолевая разлившуюся после недавнего дождя, обычно узкую речушку. На севере государства поздняя осень уже уступила свои права ранней зиме, что раздела деревья и посеребрила инеем стыдливо качающиеся на ветру ветки. Яркое солнце светило, но не согревало, бесцеремонно ослепляя проказливыми лучами, и не давая рассмотреть Северный предел Вестхолла во всей красе.
Крепость аванпоста была огромной, суровые монолиты из которых был сложен замок и внешняя стена, скалящая острые зубы, были темными, с кровавыми прожилками речной глины. Ров, подвесной мост, узкие башни-донжоны, вот, пожалуй, и все, что пока я видела пред собой. К моему удивлению подъемная часть моста была опущена, а вот охраны, несущей вахту у входа в крепость, я не увидела.
Совершенно беспрепятственно я минула и внешнюю стену, и внутреннюю. И пока я шла к главному зданию моё удивление перерастало в злость. Догадаться что случилось с людьми и оборотнями, служащими в этой крепости не составило большого труда: характерный сивушный запах первака и мертвецки пьяные солдаты, брезгливо переступая через которых я вошла в главную залу, не оставили простора воображению.
Запах пшённой каши привел меня на крепостную кухню, где с раннего утра уже трудились несколько поваров. Привалившись к стене и прихлебывая, кажется, антипохмельный отвар, из огромной, бронзовой кружки, спиной ко мне сидел одетый по форме, пусть и слегка не свежей, молодой адъютант.
То, что на заставе отсутствует офицеры в полном составе, было ясно, как и то, что солнце встает на западе. Полковник Густффсон, как и подполковник Фальк были известны далеко за пределами учебок и академий, именно поэтому я была благодарна командеру за назначение именно сюда и не просила, как некоторые из моих одногруппников мест потеплее и поспокойнее.
Условия близ разлома приравнивались к боевым, стаж утраивался, к тому же после окончания контракта на Северном пределе я смогу сама выбирать место дальнейшей службы. На моем курсе было порядка тридцати оборотней, дюжина из них с активным дбномам, именно им, в первую очередь предлагали выбирать направление практики, и ни один из них не захотел сюда. Тем же, кто как я, имел в себе искру, но за время учебы так и не сумел её разжечь в пламя, порекомендовали максимально экстремальные заставы и части – инициация дремлющего дара вероятнее.
Мне даже было немного смешно, так как бравые одногруппники, кичащиеся силой и второй ипостасью банально сдрейфили, доверять свои драгоценные жизни, жизни первых наследников в руки отмороженных на всю голову боевых офицеров. Нам посчастливилось трижды встретится с командерами башни во время учебы, и на всех их уроки произвели неизгладимое впечатление.
А у меня по большому счету не было выбора, если я не смогу инициировать дбнам или попасть в преторианцы к самому Кёнигу моей судьбой будет распоряжаться опекун, словно я рабыня или дитя. И дядя, судя по всему, был согласен с мамой, раз отдал ей Хагалаз, у родительницы просто не хватило бы терпения за столько талей не проболтаться о нем.
– Представьтесь по форме, – негромко, но уверенно произнесла я.
Полученные при окончании МАСа звание старшего лейтенанта давали мне для моей просьбы все полномочия. Несколько мгновений в глазах адъютанта плескалось изумление, он, буквально раскрыв рот рассматривал едва выступающий подол платья с ажурным, вышитым стеклярусом в тон кружевом и платиновые локоны, выступающие из сложносочиненной прически. Замерли и работники кухни, с интересом наблюдающие за дальнейшим развитием ситуации.
В моем животе заурчало, и, хотя я вчера плотно поужинала, наслаждаясь изысканными блюдами в «прекрасной компании», запахи сдобренной орехами и мёдом каши, будоражили, заставляя чаще глотать набегающую слюну.
– Бёрг, адъютант Бёрг, – решил, наконец-то, мужчина какой линии поведения придерживаться и встал. – С кем имею?..
– Честь? Не уверена. Старший лейтенант Вулф, приквартированна к части на срок действия контракта. Пусть слуга покажет мою комнату, через три четверти леора ожидаю васгде тут можно поговорить?
– В моём кабинете
– Хорошо, там. Доложитесь.
– А почему вы не спрашиваете Густаффсона или Фалька? – удивился он. – Если бы они были в крепости, ваши солдаты на горшок по расписанию ходили бы, а не валялись пьяными. Здание гауптвахты, надеюсь, достаточно велико?
– Так точно.
Меня отвели в скромную комнату на третьем этаже. Здесь было чисто, кровать была застелена свежим бельем, в крошечной вазе на прикроватной тумбочке даже стояли поздние бархотцы, но самое главное – все мои вещи были здесь.
Кувшин с теплой водой мне принесли через мгновение, а когда я переоделась и привела себя в надлежащий уставом вид – спустилась в кабинет младшего офицера, его дверь мне показала словоохотливая служанка, провожавшая меня и помогавшая освободиться от взявших меня в плен платья и корсета.
И пока девица выполняла свои обязанности – не затыкалась, поток информации лился на меня как из рога изобилия, раскрашивая догадки яркими мазками подробностей, являя мне пусть не полную картину произошедшего, но белых пятен стало явно меньше.
Итак, меньше терила назад подполковник Фальк собрал лучших «красавчиков» крепости и отправился на учения. Китти долго ломала язык и наконец после массы вариантов смогла воспроизвести слово – «экстремальные», наверное, где-то подслушала. Фальк и в Академию был приглашён руководить военными играми, что проводятся на третьем и четвертом курсах, не удивительно, что и здесь его основной задачей было содержать элиту подразделения в отличной боевой форме.
В МАСе через жернова его Обсидиума* прошёл далеко не каждый. Помимо того, что физически эти испытания невероятно тяжелы в них еще нужно действовать головой: читать карты, находить знаки, применять тактику и стратегию, думать логически, к тому же всё усложнялось мелкими пакостями изнанки, которых то и дело подсовывал зампретора на ключевые пики заданий. Те же, кто сумел пройти игры не запятнав себя, или даже отличившись, получали при выпуске на одно звание выше.
