Текст книги "Хрустальная волчица (СИ)"

Автор книги: Галина Горенко

сообщить о нарушении

Текущая страница: 10 (всего у книги 13 страниц)

Витки брачной вязи закололо и льдом, и огнем, посылая странный, ни на что не похожий импульс в глубину застывшего медальона, цепь накалилась, а кулон, наоборот, обжигал стужей, не причиняя, впрочем, мне никакого беспокойства.

Я поймала удивленный взгляд глаз любимого, в которых плескалось обжигающее пламя, меняя янтарный цвет радужки на огненный. Горячие руки прижали меня крепче, защищая от происходящего и отпуская яростную стихию, встречающую холод – огнем. Наши медальоны вспыхнули, посылая ударную энергетическую волну: меня обволокло стихией Генриха, горячей, пышущей жаром, а его – моей, охлаждая раскаленную сущность любимого.

А спустя миг всё вернулось на круги своя, оставляя после себя запах серы и грозового неба, наши же силы вернулись в свою обитель, до следующего раза.

– Что, жнец подери, это было? – спросила я. – Ты в порядке?

– Никогда еще не чувствовал себя лучше, – ответил Генрих, обеспокоенно вглядываясь в моё лицо. – А ты?

Я прислушалась к себе, ожидая очередного сюрприза, но впечатление было такое, что последние пару демов я провела на горячих источниках, вкушая лишь полезную пищу и отдыхая вдоволь: – И я.

– Надо покопаться семейной хронике, но что-то такое я вспоминаю, о парных Хагалаз, о пророчестве и кажется компенсации сил, но точно не помню. Ты можешь его снять?

– Нет, я пыталась несколько раз.

– Больше не пробуй, дополнительная защита тебе не помешает, а то, что артефакт принял тебя как хозяйку – факт. Ну что ж, пора собираться, надеюсь ты готова блистать на коронации? – хищно улыбнулся Генрих.

– Кстати об этом – начала я.

Я прекрасно понимала, что мне просто необходимо отправиться в столицу, принять венец и быть рядом с супругом, но у меня были не оконченные дела в Вестхолле: мне нужно обязательно передать дела, собрать вещи, попрощаться с девчонками и Фальком, и самое главное – узнать согласится ли разделить со мной дальнейший путь Фенрир?

Спор был долгим, Бьерн находил массу причин, почему мне необходимо быть подле, от безопасности до светских приличий, но я убедила его контраргументом, и он сдался:

– Не в моём характере оставлять дела не оконченными, я буду мучиться и переживать, а сейчас для меня это, мягко говоря, не полезно. Обещаю быть осторожной и беречь нас изо всех сил.

Мы расстались у портала, пообещав друг другу скорую встречу и, хотя Правящий настаивал на охране, я отказалась. Не потому, что была слишком самонадеянна или высокомерна, а просто потому, что те, кому Генрих мог доверять, (а таких было не много) были нужнее ему там, в террариуме с ядовитыми змеями, а я обойдусь преданным мне Волком, и буду благоразумной и рассудительной.

Впрочем, как всегда.

Лино* – перехлестье дорог формирующее правильную гексограмму.

Глава 27.

Не плачь, потому что это закончилось. Улыбнись, потому что это было.

Моё желание поговорить с Фальком, не стало для него сюрпризом.

Мне с трудом удалось остановить поток поздравлений, и дабы прервать реки патоки, от сладости которых мне сводило зубы, спросила:

– Полковник, – обратилась я к получившему пару унов назад Атто повышение, – в вашем роду случайно оракулы не отметились?

Клан снежных барсов, что был довольно закрытой и сплоченной общиной, стяжал славу средь стран Кватры благодаря женщинам рода, имеющих редкий дар провиденья. Их предсказания были редки, но точны. К вящему неудовольствию правителей, женщины рода были защищены от работы на государство тайной доктриной, подписанной еще во времена Великих, и лишь когда Стоунхельм ожидала катастрофа, оракулы делились увиденным, и используя своё право жить обычной жизнью – вновь уходили в тень.

Более двух сентов у Снежных не рождались девочки с даром, стали поговаривать, что теперь возможностью вещать обладают и мужчины, а у Фалька мать как раз была из клана Барсов, чем Жнец не шутит.

– Нет, Вулф, – по привычке ответил Атто, но вдруг спохватился и исправился, впрочем, в тоне его было больше ехидства, нежели подобострастия, – простите Ваше Величество.

– Бьерн или МакКайла, – ответила я в том же тоне, – какие чины между своими.

Фальк хмыкнул, кивнув, и продолжил:

– В роду моей матери были самые сильные оракулы, но на протяжении последних шести декад ни одного виденья, грандиозное затишье пред бурей, как по мне. Матушка уповает на моих нерожденных отпрысков, и то, что я до сих пор не обзавелся даже номинальной невестой, печалит её без меры. – Я рассмеялась, как порой похожи и одновременно не похожи родители. Фальк стал перебирать бумаги, срочно доставленные адъютантом, а я задумалась о ближайших планах: сразу после представления ко двору Кюны, Генрих задумал проехаться по стране с грандиозной ревизией, уж слишком не понравилось ему то, что он увидел на землях Серебряных волков, то, как порой вели себя Альфы клана, ставя себя превыше этических норм, закона и даже Правящего, поражали своим цинизмом и бесчеловечностью. Маркиз Штейн был не только главой самого крупного волчьего клана, он был маркизом и одним из самых знатных аристократов, дальним родственником Правящей фамилии, тем подлее и безнравственнее выгладит вся картина в общем.

Не считая бедных жён, которые очевидно использовались как свиноматки, исключительно для вынашивания и рождения годного приплода, в стае царили дикие нравы и бесчеловечные законы, нонсенс для того сента, в котором мы живем. Оставлять меня одну в банке с пауками, то есть во дворце без присмотра, пока власть и авторитет Генриха не будет безусловными и непререкаемыми было опасно, именно поэтому я практически навязалась с ним, к тому же явление второй половинки Кёнига народу – славная традиция Стоунхельма.

– Я отправил в ОсО эту информацию, но думаю, и тебе знать о том, что происходило в Вестхолле не помешает: за пару леоров до Выбора Альф активизировались портальные печати, словно отражая плещущую извне энергию изнанки в наш мир, ты понимаешь, что это значит?

– Что где-то еще есть прямой портал и кто-то им активно пользуется?

– Именно, – ответил он, – Густаффсон вытаскивал мелких тварей Изнанки, дабы усилить свои посредственные способности, что можно оттуда достать, если обладать хоть граном природной магии? – озадачил меня Атто.

Дальше наш разговор был прерван появлением Ингрид, которая хоть и была мне искренне рада, была не в лучшем расположении духа: проныра Крутт, дергая за все дипломатические нити всё-таки добыл разрешение на посещение древнего круга. Письмо с просьбой оказывать всяческое содействие было подписано вышестоящими военными чинами, и другого выбора, кроме как сопроводить капитана к Фламакору мы не видели.

Лапис Драко представлял собой закостеневший от времени скелет одного из Истинных драконов, и, пожалуй, это была бы очередная окаменелость, что регулярно находят то там, то здесь, но этот ящер обрел свою смерть у самого мощного источника силы Стоунхельма, и кости его напитались древней магической сутью, яростной как сама Твердыня.

И пусть сам источник давным-давно иссяк, гигантский распластанный скелет до сих пор хранил отголоски той силы, ведьмы, маги, оракулы, альфы, годи – иногда удостаивались чести проходить инициацию подле артефакта. Привести к этой святыне чужаков было немыслимым идиотизмом, её охраняли как зеницу ока, вокруг священных костей стояло больше сигнальных маячков, чем вокруг сокровищницы Кёнига, и всё же Питтеру Крутту как то удалось получить «добро» и это странно, но жаловаться Генриху у меня просто не было времени.

– Мне тоже это кажется подозрительным, Кай, – прочла мои мысли Инни, пока мы направлялись в общую столовую, – завтра нужно будет держать ухо востро. Кстати, – сменила тон свояченица, ловко заголяя мне рукав на правой руке, – ты еще долго будешь чесать виверне пузо*?

– Прости, что не позвали, всё произошло стремительно, как-нибудь потом расскажу подробности. – оправдывалась я, от чего-то краснея.

– О, сестренка, у тебя будет масса времени, потому как мой венценосный братец пожелал принять участие в выборе твоей свиты, моё согласие он уже получил, девочки в раздумьях, ведь сочетать должности телохранителя и придворной дамы дано не каждой, но ты всегда можешь приказать, – засмеялась она, увидев, мою реакцию. Я никогда не хотела жить при дворе, где процветал принцип курятника: забраться повыше, клюнуть ближнего, обгадить нижнего.

Вступая в союз с Генрихом, я лишь думала о том, как люблю его и как сильно хочу провести с ним всю оставшуюся жизнь, но вместе с удовольствием идти с ним нога в ногу, я получила неподъемную для одного человека ответственность и массу до ужаса пугающих меня обязанностей. Первой из них будет подбор достойного и благонадежного окружения, хотя сейчас, когда Ингрид выразила согласиекажется я нашла свою стаст-даму.

‍​‌‌​​‌‌‌​​‌​‌‌​‌​​​‌​‌‌‌​‌‌​​​‌‌​​‌‌​‌​‌​​​‌​‌‌‍– Давай не будем о грустном, позволь пару унов побыть просто старшим лейтенантом Вулф.

– Ну хорошо, Ваше Величество, – соблаговолила согласиться названная сестра, – пусть будет так. Кстати, а что сказала Роуз?

– Она пока не знает, – ответила я. Со мной поравнялся Фенрир, подставляя огромную, белую башку под руку, напрашиваясь на ласку. – Скучал? – спросила я у волка без опасений, что Ингрид сочтет меня сумасшедшей.

– Ты, наверное, плохо осведомлена о мощи дара сестры Генриха, она очень сильна, но страшная зануда, никогда не расскажет, боится спугнуть будущее, – поморщилась Ингрид.

– В любом случае, я с ней толком не знакома, так случилось, что после ритуала, мне пришлось уйти, а наше близкое знакомство планировалось именно тогда.

– Она своеобразная, но преданна Генриху, а в наше время это наивысшая ценность.

– Не могу с тобой не согласиться.

Ужинали мы последними, девчонки предпочли дождаться, когда обеденная зала опустеет и только тогда рассыпались в поздравлениях и пожеланиях, я же решила сразу встать под драконье пламя и обозначить то, что я жду от своих фрейлин, и коли их не устроят мои требования – расстаться полюбовно и не терять более драгоценного времени.

– От вас я требую верности мне и вашему сюзерену. Мне не нужны тупые исполнители или вышивающие гладью сплетницы, подруги и соратницы, коим, не опасаясь, можно подставить спину и поделиться без прикрас радостью, вот чего я жду. Вы принесете магическую клятву верности, дабы ни словом, ни делом не предать нас, взамен вы получите такие полномочия, о которых мечтает не каждый вельможа.

Но, если вам доведется встретить того, кто затронет струны вашего сердца – я не стану препятствовать, более того, обеспечу приданным, достойным герцогини. Думайте, времени у вас терил.

– Нам не нужно думать, – ответила за всех Ингрид, – для нас честь служить вам, Ваше величество.

И три теперь уже мои фрейлины изобразили учтивые книксены – это смотрелось забавно, так как мужское платье и дополнительные перевязи с кинжалами, не способствовали доскональному соблюдению этикета.

– Да будет так, – кивнула я.

– Мне осталось здесь мало времени, Инни, – поделилась я с сестрой Генриха ближайшими планами.

Время близилось к рассвету и напряжение, скручивалось во мне по спирали, нарастая с каждым витком всё сильнее.

Мы уже в третий раз обходили по периметру Лапис Драко, проверяли сигналки, отправляли на разведку крупных, уже практически сравнявшихся ростом с Фенриром волчат – и ничего. То ли Крутт передумал, то ли его задержали непредвиденные обстоятельства, и неизвестная причина задержки нервировала куда как сильнее, нежели само ожидание. Вдруг Фенрир замер, поводя чутким носом, протяжно завыл и стремительно помчался в сторону чащи, оставляя на опушке леса рыхлые, землистые следы.

Следом за ним, вторя пронзительному зову, сорвались его дети, а спустя доли квази четыре всадницы, перейдя на галоп, выехали на утоптанную лесную дорожку.

– Куда они рванули, Кай? – поравнялась со мной Эльса, продолжая подстегивать ленивого мерина, которого пришлось оседлать вместо её охромевшей кобылы. – Там ничего нет.

– Есть, – еще пришпорив лошадь, ответила я, – заброшенное оборотничье святилище. Волчий хоф. В темные времена там проводили грязные ритуалы.

– Грязные? – подала голос Ингрид.

– Да. Там приносили человеческие жертвы, мертвое место, что там понадобилось Крутту не понятно.

До прихода Великих раса оборотней была больше животными, нежели людьми, главенствовали законы стаи и низменные инстинкты. В ночь парада планет неизменно было лишь одно – кровавая жертва ночным светилам, именно поэтому встречу лунных Сестриц на небосводе до сих называют Кровавым затмением, и сейчас, мы отправлялись на то место, где каждый раз, жрецы забирали одну жизнь, дабы жили остальные.

Крутт был не один, еще до того, как наш небольшой отряд догнал волков, я почувствовала запах по крайней мере еще одного мужчины и кажется женщины: насыщенный, горький аромат верескового поля был разбавлен легким, едва заметным благоуханием белой розы, который точно не мог принадлежать ни старшему лейтенанту, назначившему ночное рандеву, ни его спутнику. А когда мы наконец достигли небольшой поляны, я лишь убедилась в том, что нюх меня не подвел.

На поляне близ разрушенного хофа нас ожидал Крутт, напряженно всматриваясь в окружающую темноту и двое его спутников, скрытых тенью. Волки, дождавшись нас, смело шагнули в круг света, являя себя во всей смертоносной красе незваным незнакомцам, следом за ними показались и мы.

Я никогда прежде не видела этого мужчину, но узнала его без труда: портреты, напечатанные в каждом мало-мальски значимом издании Стоунхельма приуроченные к коронации Цесса Орума льстили ему, приукрашая пусть благородные, но довольно простые черты непривычно гладко выбритого лица. Роста он был среднего, пожалуй, всего на пару пальцев выше меня, и, хотя для женщины я была высокой, Генрих был выше меня на полторы головы, Себастьян Виверн, а это был именно он, подавлял своей хищной мощью.

Сила его Зверя сочилась из каждой поры, заставляя крепко задуматься о могуществе правителя соседнего государства, а поза, в которой тот встретил наш отряд вновь убедила меня в правильности выбранной формы Фенрира и его отпрысков, они встретили Виверна в боевой, самой пугающей своей ипостаси. Правитель союзного государства, словно ментально отражая напряжение меж нами и сам был на волосок от смены человеческого обличия на тот, что уверена, видят его враги последним в своих никчемных жизнях. Единственное, удерживающее препятствие – это девушка, чьи тонкие, подрагивающие от волнения пальцы были переплетены с сильной рукой Цесса. Её я рассматривала куда менее пристальнее, нежели мужчин, но кажется я догадывалась зачем Его Величество пожаловал к Лапис Драко.**

– МакКайла Вулфо, – произнесла я, прервав слишком затянувшееся молчание, как старшая по званию, и потрепав меж чутких ушей своего защитника, продолжила, – что нужно на земле Стоунхельма Цессу Орума?

Как я и ожидала, Виверн не собирался посвящать меня в подробности того, что ему понадобилось в Лапис Драко, хотя кажется всем кроме его спутницы цель их визита была очевидна. Интересно, он знает о том, что Дракон может отказаться соединять священными узами влюбленных и они более не смогут вступить в союз друг с другом? «Нет» в фламакоре означает «нет» на всегда.

Мы разделились: Ингрид и Эльса отправились проверить периметр в последний раз за эту ночь, нам пора было возвращаться, а мы с Сигне сопроводили правителя и его пару к останкам Истинного, я искренне надеялась на то, что и в этот раз результат будет положительным, уж коли Цесс рискнул – значит девица того стоила.

Голубоватое свечение старого источника вспыхнуло ярче, привечая пару, идущую на встречу Сердцу пламени, бьющемуся в груди окаменелости, и место ритуала окутала густая туманная дымка, скрывающая влюбленных от глаз любопытных.

– Нам здесь более нечего делать Си, – шепнула я девушке, что буквально с открытым ртом пялилась на то место, где пропал правитель одного из государств Кватры. – Если я правильно поняла природу Его Величества, они покинут поляну не тем способом, что пришли.

Невольно подслушавший наш разговор Крутт лишь подтвердил мои догадки:

– Я позабочусь о лошадях, старший лейтенант, – а когда я кивнула, он вдруг улыбнулся мне обезоруживающей улыбкой и искренне продолжил: – Был рад встрече, Мак Кайла Вулфо, спасибо за помощь.

Уже когда мы подъезжали к Пределу, объединив у самой кромки леса отряд, победный вопль и столб пламени, взрывший предрассветное, бледно-лиловое небо и рыхлые облака возвестил нас о том, что отныне Цесс Орума, Его Величество Себастьян Виверн вступил в нерушимый союз со своей избранницей.

Это же надо, как часто нынче случаются монаршие свадьбы, улыбнулась я своим мыслям, и пришпорив кобылу ступила на опущенный подвесной мост Северного форпоста. Я была рада, что моя последняя вылазка была стольхмрезультативной. Да. Именно так. Я заручилась поддержкой девчонок, и те с радостью согласились оставить службу на границе и отправиться со мной в тот террариум с ядовитыми членистоногими тварями, что представлял собой высший двор.

Обязанности их пусть и изменились, но вот навыки их безусловно пригодятся, в этом я была уверена, как и в том, что их звери последуют за ними, но еще больше меня обрадовало безоговорочное согласие Фенрира, который поломался для вида, сокрушаясь отсутствию леса в столице.

– Я могу уволить всех садовников, обслуживающих дворцовый парк и чрез каких-то пару талей, там будут непролазные чащи и тёмные закутки, – смеялась я, складывая последние вещи в дорожный кофр. Генрих ожидал меня с утра, и я не хотела его разочаровывать, да и сама, скучала так, что с трудом соображала всё ли я взяла или что-то умудрилась забыть.

Я скоро попрощалась и с комендантом крепости, и трейнером Фальком, и с внезапно обретенными мною боевыми подругами, и даже с Вестхоллом, что пусть так и не стал мне родным за столь краткий срок службы, но к коему я испытывала некую благодарность за то, что судьба моя сложилась именно так, как сложилась, и с легким сердцем отправилась порталом в Хельмшторм.

К моему удивлению меня встретил не Генрих, а Лэкс, чьё скупое на эмоции лицо мне прочесть не удалось до тех пор, пока мы не сели в экипаж. Тёмные круги под глазами и углубившиеся морщины выдавали сильную усталость и бессонную ночь, и активировав полог от прослушки, он не стал и далее томить меня в неведенье:

– Ночью на Генриха было совершено покушение, Ваше Величество, – негромко отрезал вмиг посеревший лицом мужчина.

*Врать.

**Для тех, кому интересны подробности ритуала – добро пожаловать в «Сокровище для дракона».

Глава 28.

Сердце пропустило стук.

Крупные кристаллы голубоватого инея приливной волной покрывали портальную комнату, захватывая в ледяной плен линии гексаграммы начертанной на гранитном полу, заполняя глубокие борозды идеальной шестиугольной звезды, наступали на витые колонны и массивные каменные скамьи. Обжигающий пар, прорезающий кристально чистый воздух вился кучерявым дымком, рот наполнился горькой слюной, что хрустела на зубах студеным крошевом

– жив. – Смогла расслышать я окончание фразы, с головой погрузившись в шок. – Ваше Величество, – вновь обратился ко мне мужчина, силясь привести в себя, но лишь челюсти хищника, до боли сжавшего на моих пальцах острые зубы, привели меня в некое подобие сознания, – Генрих жив, рана серьезная, но сейчас его жизни уже ничего не угрожает.

Я вспыхнула, словно ламповое масло, и мне не было стыдно за свои слова:

– Лэкс, да вы идиот, пожалуй, – я окинула соратника супруга презрительным взглядом и гордо задрав подбородок, направилась к выходу. Паяц. Ну кто ТАК сообщает ТАКИЕ новости? – Худшая шутка, которую может судьба сыграть с умным человеком, это поставить его в зависимость от дурака, – сказала я обернувшись.

Фенрир согласно осклабился, провожая налитым кровью глазом лиса, чинно усаживающегося с видом оскорбленной невинности на мягкое сиденье экипажа напротив, и вот вроде бы умный мужик, добился всего сам, поднялся, так сказать, из низов, но дурак дураком. Я погладила лобастую башку, путаясь пальцами в густой, жёсткой шерсти, и молча спросила Рира:

– Как думаешь, он специально так, хотел мою реакцию проверить?

– А то, – мысленно хмыкнул волк, – уверен ваш скоротечный союз вызовет немало кривотолков, но способ и время убедиться в искренности твоих чувств он выбрал неудачный. Крайне.

До дворца мы не доехали, молчавший всю дорогу Лэкс пару раз стукнул в потолок экипажа, и возница остановился в темном тупичке лабиринта узких улочек:

– Пойдем темным ходом, светить тебя сейчас не стоит

Я кивнула, соглашаясь и без слов отправилась следом, пропуская волка вперед, дабы увеличить меж мной и лисом расстояние, просто так, на всякий случай. Темные, узкие, но на удивление чистые коридоры вились бесконечными лентами и привели нас в крыло Правящего. Я удивилась неосмотрительности, но лишь спустя мгновение поняла, что открыть тяжелую дверь, во-первых, можно только изнутри, во-вторых, ведет она не в спальные покои Генриха, а всего лишь в библиотеку, примыкающую к его комнатам.

Минуя несколько постов личной гвардии Кёнига, мы наконец-то вошли в примыкающую к спальне залу, и к моему вящему удивлению, именно там я обнаружила супруга. Обескровленные губы и темные тени под глазами – вот что выдавало его временную слабость, да, пожалуй, еще то, как он едва морщился, придерживая левую руку, расположенную в переброшенной через шею повязке.

Улыбаясь сквозь зубы, тот слабо отбивался от заботы немолодой, сдобной женщины, впрочем, кем она ему приходилась было ясно сразу, по неуловимому сходству черт лица и редкому цвету волос, что пыталась напоить его мерзко пахнущим отваром с ложечки:

– Мама, довольно этой бурды, она пахнет будто что-то сдохло.

– Милый, это отличное укрепляющее средство, по рецепту тётушки Тахиры, – причитала женщина.

– А главное, отличное заживляющее, – шагнула я вперед, узнавая запах лекарства. Двери в покои захлопнулись за мной с тихим звуком, отрезая меня от внешнего мира, что ж рано или поздно мне предстояло познакомиться с матушкой супруга, очень надеюсь, что со свекровью мне повезло больше, чем Генриху с тещей.

– Вот, – улыбнулась она и встала, всматриваясь в моё лицо так внимательно, что мне стало не по себе. – Великие, – всплеснула руками женщина и сократив меж нами расстояние крепко прижала к себе, целуя в обе щеки, – потом обязательно расскажешь, чего стоило моему обалдую уговорить тебя стать его супругой. – И уже намного тише шепнула: – Береги его.

Я зарделась, как маков цвет, от медведицы пахло корицей и гвоздикой, она была такой участливой и сердечной, что на глаза невольно набежали слезы, а в носу защекотало:

– Обещаю, – ответила я, целуя мягкую щёку.

– Маааааа, ну хватит. Кай, она тебя сейчас так затискает, что мне ничего не останется, – возмутился Бьерн.

– Всё, всё, ухожу, – засмеялась свекровь. Послала сыну воздушный поцелуй, одновременно потрепав за ушко обалдевшего от такой вольности Рира, покинула нас, осторожно прикрыв дверь.

Я стремглав бросилась к любимому, показывая, как сильно я скучала и волновалась, и смогла оторваться от теплых губ, лишь когда слишком сильно задела рану и Генрих застонал мне в рот.

– Прости, прости, – зашептала я, отстраняясь. – Хочешь отварчику?

И когда Бьерн просмеялся, морщась и постанывая, ответил:

– Единственное лекарство в котором я нуждаюсь, родная – это твои объятья.

– Ну уж нет, не переводи тему и рассказывай, как им удалось тебя застать врасплох?

Всё гениальное, оказалось просто и в этот раз: Генрих так ждал подвоха и контролировал каждый чих недругов, что совсем забыл о приближенных, казалось, проверенных талями людей. Камердинер Его Величества, который, кстати, пропал и коего найти в итоге так и не сумели, подмешал в бренди Кёнига – сонную травку. Перстень-артефакт, разоблачающий яды, не нагрелся, а камень в нем не потемнел, ведь настойку этого успокаивающего растения дают даже младенцам, когда у них колики или режутся зубки, да вот только той концентрацией, что досталась супругу вполне можно было усыпить роту другую солдат, именно поэтому тот не проснулся, когда злоумышленник проник в опочивальню.

Я поморщилась, силясь понять откуда мог появиться ассасин, возможно очередной скрытый ход Не хотелось бы оставаться здесь, ожидая подвоха и вздрагивая от каждого шороха.

‍​‌‌​​‌‌‌​​‌​‌‌​‌​​​‌​‌‌‌​‌‌​​​‌‌​​‌‌​‌​‌​​​‌​‌‌‍– Не волнуйся, я тогда был в своих покоях, – без слов понял моё волнение муж, – тех, что выделили мне при жизни отца, не хотелось пересекаться с вдовой Кюной. Теперь вот пришлось переехать, – с нежностью поглаживая мой пока еще плоский живот сказал любимый, – рисковать вами я не намерен.

– А собой запросто?

– Больше не повториться, обещаю.

– Но как же ты проснулся?

– Я не совсем уверен, но кажется это всё Хагалаз. Я не просыпался, будто вынырнул в странную реальность: тот, что ранил меня – сгорел, остался лишь пепел. Помню, как сжимал его горло, ломая кости и пуфгорсть праха. Ни, кто он, ни, как там оказался, выяснить пока не удалось. Но не будем больше об этом, расскажи, как ты по мне скучала, а лучше покажи.

– Но как же твоя рука?

– А ты осторожненько, – засмеялся Генрих, прикусываю нежную кожу шеи.

Утром я проснулась от обычного для меня теперь приступа легкой тошноты.

Состояние это было временным и всё же приносило массу дискомфорта вместо того, чтобы понежиться в объятиях мужа еще немного, мне пришлось сорваться в уборную и сотрясаясь в недолговечных позывах, плескать в лицо ледяной водой и пить микстуру. Надежда забраться под теплый бочок спящего Генриха растаяла, подобно льдинке в горячем морсе – супруг уже встал и напряженно всматривался в моё лицо, беспокоясь обо мне и ребенке.

– Всё в порядке, – вымученно улыбнулась я, – лекарь сказал это нормально.

– Я могу чем-то помочь?

– Да. Обними меня.

На несколько мгновений я просто растворилась в родных объятьях, а следующая фраза любимого мужчины вознесла меня практически на небеса:

– У меня для тебя сюрприз МакКайла, пойдем, покажу тебе твою новую гардеробную.

Монархам полагались грандиозные по размерам покои, точнее под эти самые покои отводилось целое крыло и внимая разъяснениям Генриха с открытым от изумления ртом я теперь понимала почему Кюна не хотела покидать свои комнаты. Помимо богатого убранства, великолепных предметов искусств от фресок до инкрустированных камнями доспехов это были самые удобные и безопасные покои. Спальня была одна и делила крыло пополам, из противоположных сторон комнаты выходили двери в личные покои каждого из супругов, купальни, гардеробы, кабинеты, игровые, гостиные – всё было симметрично, словно отражено в зеркале, и сейчас, в этот самый момент я восхищенно созерцала массу коробок, сундуков, свертков и кофров, приготовленных для меня заботливым и предусмотрительным мужчиной.

Но не роскошные наряды или шкатулки с драгоценностями тронули меня до слез, а мой любимый, связанный руками сестры плед, наброшенный на парчовое кресло и крошечный белый медвежонок с вытертыми боками и пуговичными глазками, которого в пять мне подарил отец. До того момента, как впервые обратилась я спала с ним, обнимая мехового кроху, но после – он исчез. Я так и не решилась спросить у матери, где мой талисман, что отгонял дурные сны и безмолвно внимал моим мечтам и горестям опасаясь услышать горькую правду, от того мне было сто крат радостнее, вновь встретить старого друга.

– Спасибо, милый, – улыбнулась я мужу, что неоднозначно реагировал на мою слезливость. Он был искренне растерян, а я счастлива сквозь слезы. – Спасибо.

– Мне повезло с супругой, – улыбался успокоенный моим тоном Бьерн, намекая на то, что моя реакция на потрясающие туалеты и аксессуары к ним была много спокойнее, нежели на дорогие сердцу и памяти вещи.

– Может и так, – не решилась я спорить, последние семь талей я вынужденно обходилась военной формой, но платья всё же любила, к тому же боюсь Генрих пока не был осведомлен о моей слабости к изысканному белью

Вдоволь погуляв по своей половине, я напросилась с супругом оценить его, что ж – там тоже всё было прекрасно. И если бы не одно пренеприятное открытие, мои впечатления были бы восторженными и восхищёнными. Кабинет Бьерна был просторным и светлым, тяжелая, крупная мебель располагала к работе, а дерево, кожа и камень использованные в отделке идеально подходили супругу, поражало, что за столь краткий срок, мастерам удалось так много (хотя менять весь интерьер, оставшийся после отца, он не стал).

Мы уже собрались отправиться на завтрак, когда одна из полдюжины портальных шкатуок тренькнула, оповещая о пополнении корреспонденции в своих недрах. Генрих хотел прочесть письмо позже, но я настояла, и не зря:

Ри, Ворон каркнул, что на тебя открыт контракт. Двое из пяти выбыли из игры. Пытаюсь найти заказчика. Будь осторожен.

А.

– Это Алисия? – обратила я внимание на подпись.

– Да, и надеюсь она просчиталась, всё же о третьем узнать она никак не могла.

– Генрих, – удивленно спросила я, – но что кронцесса может знать об ассасинах?

Недалекая и капризная, вот, пожалуй, самые мягие эпитеты коими награждали ненаследную кронцессу Демистана, славу она сыскала нелестную, но раз супруг считал её близкой подругой (о чем неоднократно упоминал в разговорах) я дам ей шанс и составлю своё мнение сама.

– Это не моя тайна, милая, – ответил Бьерн, тем самым распаляя моё любопытство, но я уважала право любого человека на секреты, коих и у меня было вдоволь.

Дальше был вкусный и разнообразный завтрак в приятной компании, друзья Генриха со всем тщанием обходили тему покушения, пикируясь и устраивая словесные баталии друг с другом, матушка его была благодушна и словоохотлива, привечая меня и расспрашивая о типичных женских мелочах вроде того, что я одену на бал или есть ли у меня камеристка.

– Не откажусь от вашей помощи, – вновь улыбнулась я, – боюсь коса это тот максимум, на который я способна, хотя думаю о туалете позаботился Генрих, он очень предусмотрительный.

– Хорошо, пришлю свою Марту к двум, – расщедрилась она. Я поблагодарила её за заботу, не вступая в полемику о том, что до бала целых шесть леоров и искренне не понимала, что же камеристка будет делать со мной так долго, вспоминая как мать начинала приготовления к особо важным торжествам за пару унов. А после завтрака Генрих вновь удивил меня:

– Я знал, что у тебя не будет времени и заказал для тебя у модистки платье, моя милая. Я был сражен тем платьем, что ты надела на Ритуал и спросил совета у твоей сестры. Смотри, – произнес супруг, открывая огромную, украшенную кружевом коробку. Внутри, в шелестящей розовой бумаге с ароматом пиона и лаванды лежало оно. Платье моей мечты. Украшенный золотым шитьем, стеклярусом и крошечным жемчугом корсет с глубоким вырезом, подчеркивала пышная, многослойная юбка, невесомая и летящая, крошечные рукавчики, плотно прилегающие к рукам и нежный цвет кости элефанта – вот то, что предстало моему восхищенному взору.