Текст книги "Хрустальная волчица (СИ)"
Автор книги: Галина Горенко
сообщить о нарушении
Текущая страница: 11 (всего у книги 13 страниц)
– Какая же красота, – пропела я и протянула руку к тонкой вышивке, желая потрогать сие богатство.
Тяжелая туша вздыбившего загривок волка сбила меня с ног, обрывая незримую связь меж мной и платьем. Я мягко приземлилась на мягкий ковер, в изумлении воззрившись на волка, слова бежали вперед мыслей, и я было открыла рот, чтобы сказать ему всё то, что о нем думаю вслух: громко и четко, но он меня опередил.
– Я чую яд, девочка, – рыкнул Рир. – Платье отравлено.
Глава 29.
Всякая женщина – это тайна покрытая платьем.
Повода сомневаться в словах Фенрира у нас не было.
Я испугалась неожиданной атаки и пусть паника подобно штормовой волне накрыла меня всего на доли мгновения, еще долго смыкая веки мне будут видеться оскаленная морда и полыхающие красными углями бездонные провалы глаз. Инстинктивно я прикрыла руками живот, именно поэтому не сгруппировалась и от души приложилась поясницей и тем, что пониже. Охая и потирая ушибленное место, словно дряхлая старушка, я растеряно встала, принимая помощь от опешившего Генриха.
– Я ничего не чувствую, запаха просто нет.
– Я тоже, – сказал Бьерн и осторожно закрыл коробку с самым красивым платьем, что я видела за свой сент, под своевременный комментарий Фенрира о том, что ядом пропитана ткань ворота, а по сему опасаться нужно лишь прикосновения к ткани.
Вмешиваться в расследование я не стала, оставив эту прерогатива Генриху: супругу хватило пары таймов, чтобы поставить на уши всю охрану, послать за модисткой и отправить коробку с ядовитым платьем в лабораторию. Спустя всего леор удалось узнать всё, кроме, пожалуй, самого главного: кто отравил платье.
О том, что платье предназначено мне знала лишь швея, (которая к тому же не имела ни малейшего понятия о том, кем я прихожусь Кёнигу) даже её помощницы находились в неведении о том, кто являлся заказчиком. Еще утром она заканчивала вышивку, лично паковала его и естественно, что никакого яда на ткани не было. Доставили его как обычно с посыльным, но поскольку супруг желал сделать мне сюрприз, распаковывать и приводить в порядок для сего случая как остальные, служанкам не дал. Природу яда определить не удалось, придворный алхимик разводил руками, как и сотрудники ОсО, хотя Генрих обещал познакомить меня с тем, кто сможет найти источник отравы.
Платье было предоставлено само себе едва ли пару леоров, к тому же после доставки находилось в личных покоях правящей четы, а значит либо яд нанесли во время доставки, либо предатель в нашем ближайшем круге, и второе пугало куда сильнее первого.
Натянутую от напряжения, словно тетива боевого лука, обстановку разрядила присланная свекровью горничная, что взяла меня в привычный ей оборот, организуя ароматную ванну с маслами и травами, и маникюр с педикюром. Никакого пиетета пред венценосным супругом давняя служанка матушки Бьерна не испытывала, она знавала того еще крохой, и пока приводила меня в порядок, вдоволь натешила смешными историями из детства медвежонка-хулигана.
Новое платье помогла выбрать тоже Марта, она смело отбрасывала те, что, по её мнению, были недостаточно хороши, хотя от такой роскоши мои глаза разбегались – шантильский шёлк, усыпанный драгоценностями атлас, благородный бархат, украшенные вышивкой, кружевом и тесьмой. То, на котором наконец-то остановился взыскательный взгляд камеристки восхитил и меня: сложного кроя, из тяжелой ткани, с вышитым перламутром и жемчугом плотно прилегающим лифом, с узкой юбкой и пышными воланами мягко струящимися словно воды замерзшего водопада.
Почти белое, оно таинственно искрилось и непостижимо переливалось в свете магкристаллов словно снежная пустыня в свете Сияния Севера, и было столь невообразимо прекрасным, что надень я его на свою свадьбу, была бы самой красивой невестой во всём мире.
– Да, Марта, – любовалась я своим отражением в зеркале, – это то, что надо.
Волосы Марта со всем тщанием уложила в две косы, переплетенные и уложенные в высокий пучок на затылке, они были украшены ювелирными шпильками с берилием ограненным в шестигранные звезды. Несколько выпущенных крупных локонов на затылке и у висков подчеркивали длину шеи и элегантные серьги с каплевидным жемчугом, а шелковые лодочки на удобном каблучке завершали образ.
– Ты готова? – без стука вошёл супруг и обомлел. Выражение восхищения и одновременно удивления на его лице было столь комичным, что я не удержалась и рассмеялась, разрушая застывшую гримасу. – МакКайла, я счастливейший из смертных, – скатился на хрип Генрих, полыхнув желтыми глазами и не удержавшись, впился в мои губы, подкрашенные умелой рукой камеристки бальзамом со вкусом малины.
Когда Бьерн перестал терзать мои уста, я в свою очередь смогла рассмотреть его одежды: традиционный килт в клановых цветах тартана делал его еще мужественнее, надетый поверх белоснежной, вышитой крестом рубашки тонкого полотна. Спорран отделанный мехом тюленя на цепочке из чёрного золота по диагонали пересекал широкую, мускулистую грудь, а тонкий, витой венец на забранных в пучок волосах цвета моренного дуба, не выглядел нелепо, наоборот, он смотрелся более чем органично.
– Если ты продолжишь так смотреть на меня, я пошлю в Саляр этот демонов бал, – простонала я, наслаждаясь близостью и родным запахом.
– Ну уж нет, я столько готовилвпрочем не важно. Пойдем скорее, и пусть монархов принято ждать, мы же не будем с тобой из тех, кто всё время опаздывает? – шутил супруг, подталкивая меня к дверям.
Длинный коридор, подсвеченный холодным, каменным огнем, неподвижные, словно статуи преторианцы, прячущиеся в тени колонн и арок, и вот, наконец, широкая зала до отказа заполненная праздной, великосветской толпой, замершей в звенящей тишине, склонившей пред нами головы в низких поклонах. Не спеша, кивая, приветствуя, многих, но не всех, мы, рука об руку движемся по алому с золотым ковру в сторону возвышения, на котором обычно стоит трон правителя.
Один из главных атрибутов власти был создан из кости и стали еще в те времена, когда зверь доминировал над человеком, когда инстинкт торжествовал над разумом, когда все в Соунхельме подчинялись простым и ясным законам стаи. Второй, для супруги правителя был создан много позднее, по приказу одного из Кёнигов, но от того был не менее значимым и важным, так как олицетворял собой надежду.
Приятная мелодия, под которую мы неспешно ступали в сторону трона оборвалась, когда на багряное полотно шагнула вдовая Кюна. Не замутненная, ничем не прикрытая ненависть, пылала на её лице, превращая всё еще красивую женщину в злую ведьму, коих так изображали в страшных сказках:
– Ты не посмеешь, – каркнула она, надтреснутым голосом.
– Я. Уже. Посмел. – Отрезал Генрих и минуя преграду мы продолжили путь.
Заслонив собой от вдовицы, беснующейся в своём бессилии, Генрих осторожно потянул меня дальше, принимая смиренные поклоны и приветствуя своих верных подданных.
Большинство присутствующих были мне не знакомы, что не удивительно, поскольку частым гостем при дворе я не была. Всеобщее удивление, граничило с изумлением, бессвязный шёпот, нарастающий подобно жужжанию роя разбуженных пчел, оглушал, а завистливые и подобострастные взгляды били в спину.
Легкая оторопь, вызванная столь явным проявлением негативных чувств, уже отступила. Под тонкой тканью сюртука я ощущала твердую, теплую руку и благодатное спокойствие разливалось по моему телу, заставляя собраться и перестать трястись, как осиновый лист. Свою убежденность в правильности происходящего Бьерн без лишних сомнений передавал мне, от того дышалось мне спокойней и уверенней.
С чего бы так взбеленилась Кюна, мне было не ясно, ведь четко прорисованную помолвочную вязь Генриха было видно еще на Выборе силы, так что появление супруги Правящего было делом решенным. Что она могла иметь конкретно против меня тоже не понятно, на сколько я знаю случая пересечься со вдовой супругой правителя мне не довелось ни разу.
Но едва мы подошли к тронному постаменту причина неистовства вдовой Кюны стала очевидна: на возвышении, где обычно возвышался величественный трон Правящего Кёнига стоял еще один, меньшего размера. Я в шоке повернулась к мужу, что радостно впитывал моё изумление
Ни отец Генриха, ни его дед так и не признали своих супруг равными им. Да, они заключали союз, наделяя своих жён светской властью, давая тем минимум полномочий и обязанностей, Генрих же, задумал не просто короновать меня – признать равной.
Это означало, что я, как мой и венценосный супруг имела право вето, что в случае его преждевременной кончины я буду управлять страной, что я, как и он, суверен – носитель верховной власти в государстве. Теперь, его полномочия и привилегии разделены на двоих, теперь я его опора, краеугольный камень двойственности власти, не просто жена – партнер.
Альфа и Омега, как было принято в Тёмные времена.
– Ты сумасшедший, – зашипела я, – почему не сказал?
– Хотел насладиться твоей реакцией, любимая.
Дальше всё прошло как в тумане.
Обрывочные воспоминания стремительным хороводом нечетких картин мелькали пред моим взором: вот старший Жрец коронует меня, водружая малый венец, вот присутствующие свидетели опускаются на колени, приветствуя еще одного правителя, скандируя «Аве». Обжигающий холод всего на несколько мгновений берет в плен мою сущность, чтобы осыпаться осколками под огненной атакой Хагалаза супруга.
Затем Генрих произносит древнюю клятву верности и ему вторит моё сердце и наши подданные, я повторяю забытые на два сента слова обещаний и благодарю Небо за то, что так плотно сплело наши судьбы сделав единым целым. Я чувствую, как на челе проявляется венец, оставляя после вспышки силы всего на пару мгновений пульсирующий рубец, как пальцы мужа переплетаются с моими, прогоняя жалящую боль, слышу льстивые, угодливые и искренние поздравления.
Затем мы торжественно открываем бал, медленно двигаясь в танце-шествии, подчёркивая возвышенность повода, первыми пробуем вино из кубков друг друга и вкушаем изысканные блюда:
– Если бы я знал, что придворный кухмейстер ТАК готовит, задержался бы после коронации, – шутит мой Кёниг. – Ах, – шипит остряк, когда я щипаю его за упитанный бочок.
И спустя бесконечные таймы мы покидаем празднующих гостей, желая уединения.
Усталость, копившаяся весь ун, навалилась внезапно, погребая первую брачную ночь в новом статусе под тяжелым покрывалом сна. Уже засыпая, я чувствую, как меня подтягивает поближе, прижимая к горячему телу, супруг, обдавая горячим, хмельным дыханием волосы и шею, слышу очередное признание в любви – слова, что я никогда не устану слушать, и вторю ему, словами, что никогда не устану произносить.
Глава 30.
Каждой ночи необходимо своё меню.
Сонное утро постучало в окна.
Я замерла, силясь не разбудить любимого и с упоением наблюдала за размеренным дыханием и расслабленными чертами красивого лица. Я было потянулась к твердым губам, желая поцелуем пробудить медведя от спячки, но внезапно поймала себя на другом, более игривом стремлении, и осторожно, едва дыша, стянула покрывало с мужа.
Краснеть при виде обнаженного тела супруга мне не пристало, и все же когда доказательство утренней бодрости буквально уперлось мне в лицо, провоцируя, мои щеки обдало обжигающим жаром стеснения. Крупный, под стать Генриху, идеальной длинны и шириныне удержавшись, я потянулась к нему и лизнула розовую головку, пробуя на вкус нежную кожу.
Меня невероятно заводила моя смелость, и поглядывая из-под полуопущенных ресниц – я потянулась на встречу скорому наслаждению. Ухватившись ладошками за член, коснулась самой верхушкой полураскрытых, влажных губ. Лизнула, согрела дыханием, обвела вновь языком импровизированное, утреннее лакомствои встретилась с горящими золотом глазами.
Сильные руки сжимали простыню, комкая мягкую ткань, силясь не спугнуть мою пикантную инициативу. Интересно, а что он скажет на это? С трудом обхватив гордо вздымающийся ствол пальцами, вобрала его в рот и начала продвигаться губами на встречу пальцам, вверх-вниз, вперед-назад, и снова.
Привстала, опираясь на его бедра и обхватив губами еще глубже, вобрала в себя, ликуя от тихого, но отчетливого хриплого стона. Всё-таки его член был слишком велик, даже полностью погрузив его в свой рот, осталось место для ладони, если не для двух. Я сильнее сжала у основания и продолжила волнующие движения, ловя малейшие отголоски экстаза, исследуя и познавая.
Удовлетворенно, я отмечала наиболее чувствительные места по тихим, едва сдерживаемым стонам и учащенному дыханию, всё чаще проводила по натянутой тетивой коже уздечки, возбуждаясь от немедленной реакции. Мои соски стали болезненно ныть, в паху пылал огненный вихрь, а лепестки моей плоти уже сочились влагой желания.
И когда я более не смогла выносить эту чувственную пытку – оседлала его, погружая подрагивающий ствол глубоко в себя, начиная неистовую скачку.
Руки моего мужчины теребили соски, раздражая нежностью, мне хотелось сильнее, неистовее и я попросила, нет – приказала. Чувствительные горошинки сморщились от пристального внимания, реагируя на грубые ласки и я закричала, рассыпаясь миллиардами вспышек слепящего удовольствия, ощущая на переферии блаженствующего сознания глубокие, финальные выпады любимого и его победный крик, следующий за горячим семенем, расплавляющим моё естество.
Желание упразднить не только торжественные обеды, но еще лучше и ужины в придачу не покидало меня весь дневной прием пищи.
Под пристальным взором трех дюжин пар внимательных глаз кусок в горло лезть отказывался и вопреки обилию подаваемых блюд изысканное разнообразие осталось мной недооцененным. По возвращению в покои я набросилась на вазу с фруктами и потребовала отвар и легкие закуски у прислуги, уверена они решили, что Кёнигу в супруги досталась обжора с ямой желудка.
Пожалуй, я смогла бы пересилить неловкость и легкую утреннюю тошноту, если бы по правую руку от меня не сидел Клаус, и то, как он изменился с Ритуала удручало меня. Вид он имел откровенно болезненный и истощенный, платина волос потускла, взгляд льдисто-голубых глаз плавал, не в силах сосредоточиться на сколько-нибудь продолжительное время, а еще от него пахло старыми медными монетами, и это пугало сильнее прочего.
Да, единокровный брат Генриха был ученым-гематологом, но не ванную же он принимает из крови каждое утро, но видимо соседей этот назойливый запах не беспокоил, хотя большинство из присутствующих за столом были оборотнями. Жаловаться Генриху на эту маленькую, неприятную особенность я не стала, возможно излишняя придирчивость к странным запахам была одной из особенностей беременности и показаться бестактной мне не хотелось.
Разнежившись после порции утреннего счастья, мы болтали о дальнейших планах, перемежая разговор сладкими и совсем не сдержанными поцелуями:
– Точный маршрут не знаю даже я сам, Кайла. Но по традиции первыми мы должны посетить клан Снежных Барсов, – играя с моим локоном, сказал Бьерн.
– Я знаю, что это необходимо, Генрих. Лучше один раз увидеть, но мне бы хотелось вернуться в срок, – расстроенно пожаловалась я. Безусловно, после того, что произошло со мной в клане Железных Волков ревизия территорий и контроль наместников был необходим, к тому же после возложения венца и признания притязаний Кюны на трон, Правящая пара обязательно посещает все провинции, дабы на месте оценить обстановку.
Но Лейни осталось всего ничего и быть рядом в такой момент – мой сестринский долг. Уточнять повторно о том, что стало с матерью я не стала, на мою первую попытку супруг мягко, но чётко ответил, что её судьба отныне не моя забота.
– Обещаю, мы вернемся в срок, – успокоил меня любимый, – к тому же расследование смерти отца вышло на финишную прямую
– Есть подозреваемые? – он кивнул. – Кто?
– Я не скажу тебе пока, прости, но в подковерных играх и дворцовых интригах ты, слава Небу, не сильна, и твоя реакция может тебя выдать.
– Значит, они близки? – с ужасом вскрикнула я, не сумев совладать с эмоциями. Прав Бьерн, ему, выросшему при дворе и умеющему держать лицо в любой ситуации проще простого читать меня, словно открытую книгу. – Очень, милая. Очень.
За сборами прошёл остаток уна, а ближе к ночи мы выдвинулись, почему не с утра супруг ответил довольно размыто:
– Попасть на территорию клана можно только ранним утром, когда всходит дневное светило. Сама всё увидишь, это сложно объяснить к тому же мы должны пересечься с твоей охраной, так что времени у нас мало. Выезжаем через четверть леора.
Глава 31.
Предсказывать будущее можно с таким же успехом, как, завидев человека в мундире пожарного, предсказывать, что он будет гасить огонь.
Горная гряда Никс была – самая высокая и протяженная среди систем, целиком лежащих в континентальной зоне стран содружеств Кватры.
Большая часть хребтов расположены в Стоунхельме, хотя частично массив захватывает западную треть соседнего Орума, дорога к снежным барсам занимала бы не так много времени, если бы не естественная, природная преграда на пути к владениям клана. Проход открывался лишь на рассвете, являя тонкую тропу во время восхода дневного светила.
Это было незабываемое зрелище – лучи цвета шарлах пронизывали ледяной настил, окрашивая алым белоснежную пустошь. Они чётко обозначали узкую дорогу, которая вела к территориям самого закрытого клана, что славилась не только своими оракулами, но и тем, что главой рода издревле становились женщины.
Еще до прихода Великих, моровое поветрие унесло последних, оставшихся после долгой, кровопролитной войны, мужчин, оставив вдовами и сиротами почти каждого из клана. И тогда власть в свои руки взяла одна из сильнейших, та, которая знала, что перемены грядут. С тех пор Бетта стаи руководит железной рукой в бархатной перчатке, выбирая раз в полста талей преемницу.
Меньше двух демов назад старая, теперь уже ушедшая за Грань, ведунья выбрала свою наследницу, и несмотря на то, что Беттой должна становиться зрелая, умудренная опытом и прожитыми талями женщина, в этот раз во главе клана встала вчерашняя девчонка, едва покинувшая школьную скамью. Самая сильная из ведуний, когда-либо рождавшихся у Снежных барсов.
– Я уже знаю, о чём ты думаешь, Кайла, – хмыкнул Бьерн.
– Так может мы зря отправились в путь? С удовольствием выслушаю твои предсказания, мой оракул.
– Не все Кёниги получили ответы на свои вопросы, моему отцу правда видений будущего так и не открылась. Мы едем не столько за тем, чтобы получить предсказание, сколько для того, чтобы познакомиться с СильнейшейИ еще: никогда не проси оракула открыть тебе истину, цена предсказания может быть слишком высока. Бетта в праве потребовать всё, что посчитает нужным, и ты не сможешь не отдать.
– Но как же узнать – неосознанно, я прикрыла руками слегка выпуклый живот. Сегодня утром с трудом застегнула крючки замшевых брюк, что носила в дозоре. Еще вчера он был плоским и тут бац
– Она сама скажет, если захочет, – перебил меня муж.
Я кивнула, хотя и была удивлена, знать, что произойдет и не в силах открыть истину – какая тяжкая, порой непосильная ноша, ложится на плечи хрупкой женщины, неудивительно, что она встает во главе клана, ведь лишь так у той появляется возможность влиять на происходящее.
Видимо токсикоз сказался не только на моём желудке, но и на умственных способностях, когда Генрих упомянул мою охрану, которую необходимо будет дождаться после портального перехода, у меня и в мыслях не было, что к Никс прибудут девчонки, с моей легкой руки назначенные придворными фрейлинами. К тому же в полном обмундировании и с волками.
От радости нежданной встречи я рассиропилась и орошила растерявшихся от моих сантиментов подруг слезами:
– Милая, вот это приём, – шепнула мне на ухо чуткая Ингрид, – ты в положении? – Я часто-часто закивала. – Шустрый братец, не волнуйся, я никому не скажу.
– Они так выросли, – кивнула я на волков, – уже почти с Рира, – хищники в холке почти догнали огромного папочку, хотя морды и лапы всё еще выдавали в них молодую поросль. Вопреки тому, что звери приветливо помахивали хвостами, за хаундов принять их мог бы только слепец, и остальные члены отряда (никак не избавлюсь от военных формулировок) опасливо обходили небольшую стаю.
– Иногда я слышу, как разговаривают другие, – шепнула Инни.
– Чем крепче связь, – вклинился в нашу беседу Фенрир, – тем больше умений в себе открывает и человек, и его зверь.
Ингрид дернулась, как от пощечины, поняв, что слышит и Фенрира, а тот протяжно завыв, помчался вперед, наслаждаясь яростным ветром, бьющим в счастливую клыкастую морду.
Подвесной мост опустили лишь при нашем приближении, казалось, это очередной форпост, такими беспрецедентными были меры безопасности на подходе к территориям клана.
Едва мы спешились, на встречу нам вышло несколько оборотней, как в человеческой ипостаси, так и в животной. Я завороженно наблюдала за огромными, гибкими кошками, плавно переступающими с лапы на лапу. Их белоснежная шерсть была побита мелкими темными пятнами, а взгляд внимательных глаз цвета бледного нефрита неотрывно следовали за вновь прибывшими, подмечая малейшее изменения положения каждого из нас.
Длинные хвосты нервно били по вздымающимся бокам, невольно выдавая напряжение ирбисов. В центре, окруженная самыми крупными барсами, нас ожидала глава клана. Я смутилась, не зная как поприветствовать Бетту, ведь до того, как стать главной провидицей у неё было имя, а теперь лишь обезличенное Вайденс*.
Стройная, среднего роста девочка, с заплетенными в две косы платиновыми волосами почесала по голове одного из кошаков и шагнула вперед, искренне улыбаясь нашей делегации:
– Я приветствую Вседержителя на землях клана Ирбисов, – молвила она и вновь неловко шагнула вперед, только тогда я, да и все остальные заметили странный цвет радужки глаз Бетты – бледно-серебристый, глубокий как ртуть. – И я приветствую вас, равная Правящему.
Я ждала тебя, МакКайла, – услышала уже в голове, голос провидицы.
Покои, в которые нас проводили дабы мы могли освежиться с дороги, были простыми, но уютными.
Великолепный вид, открывающийся с огромного, открытого всем ветрам балкона, затмил небольшую аскетичность обстановки. Укрытые кипенно-белыми шапками высокие пики гор, припорошенные снегом хвойные леса, извилистые змеи темнеющих троп, петляющие меж крошечных, покрытых ярко-красной черепицей домиков.
Генрих разлил горячий морс, и откинувшись на жесткую спинку кушетки взглянул на часы.
– Ты кого-то ждешь? – спросила я, замечая явные признаки нетерпеливости у обычно спокойного, обстоятельного супруга. Я стала быстрее уставать и с огромным трудом боролась с желанием прилечь и забыть про праздничный обед, устроенный в честь нашего прибытия. Слова Бетты взволновали меня, и тревожными молоточками в голове стучали надоедливые мысли, сменяя одну хаотичную на другую.
– Да, и он опаздывает.
– Ваше Величество, Ваше Величество, – поприветствовал нас мужчина в темной одежде, вдруг шагнувший из тени. – Рад приветствовать вас на землях Зимних Ирбисов.
Его внешность была столь непримечательна, что встреть я его еще раз – не узнала бы. Идеально для шпиона, коим этот человек в темном и являлся. Генрих взял у него обе папки, одну протянул мне, а вторую сложил на столик:
– Филипп, вкратце о проблемах. Детально мы всё изучим позже.
Наш рейд по стране будет представлять такие вот стихийные набеги на тот или иной клан, и, хотя главы предупреждены, в какой последовательности, мы отправимся в следующую провинцию, кажется, знал лишь супруг. Помимо встречи с Альфами-наместниками, которые безусловно могут приукрасить местами неприглядную действительность, в каждом крупном административном центре у Бьерна есть разветвленная, словно кровеносная система, сеть шпионов. Было бы глупо и крайне недальновидно доверять на слово тем, кто был обличен властью и деньгами и кровно заинтересован в том, чтобы продолжать гнездиться на тепленьком насесте.
Это была одна из особенностей работы в ОсО, до повышения, агентов как раз курировал Генрих, поэтому я не удивилась тому, что супруг знал мужчину лично.
– По большому счету, Ваши Величества, – начал мужчина, – рассказать мне нечего. За всё время мне не удалось найти ни одного доказательства растрат, металл добывается ровно в тех количествах, что указанно в статистических сводках, копии амбарных и счетных книг прилагаются. Ввозная и вывозная пошлины не растут со времен вашего деда, МакКелтары плотно сотрудничают на тех же условиях, отчисляя положенный процент без проволочек в казну, как и налоги.
Уровень преступности статистически ниже нежели в других регионах страны, да и то в основном это драки и воровство, ходят слухи, что Вайденс упреждает убийства Другие подробности вы найдете в детальном отчете.
– Но почему столь беспрецедентные меры безопасности, – вырвалось у меня.
– Несколько сентов назад одну из правящих провидиц похитили, продав в Танский гарем. Когда её нашли она уже была беременна от Тана, позже она погибла родами. С тех пор их охраняют как зеницу ока, а каждому незнакомцу, пересекающему границы клана, уделяют повышенное внимание, – ответил мне Филипп.
– Ну а как же вы? – спросила я.
– Он местный. – Улыбнулся Бьерн. – Свободен. – Мужчина поклонился, вновь шагнул в тень и бесшумно растворился, словно и не было его в наших покоях.
Читать содержимое папки было не так интересно, как мне казалось, и я всё-таки задремала, облокотившись на широкую, мерно вздымающуюся грудь супруга, но обед был обязательным мероприятием и проснуться всё же пришлось.
– Я согласна просыпаться так хоть каждый ун, – шепнула в губы любимому, что мгновение назад перестал с нежностью терзать мой рот.
– А я согласен будить – хмыкнул Бьерн, вдыхая запах моих волос.
– Нам пора?
– Да, но не торопись, время еще есть. – Я понежилась еще несколько таймов и решительно, отбиваясь от шаловливых рук, встала и сменила дорожный костюм на приличествующее случаю платье. В вотчине клана было холоднее, чем в столичном дворце, поэтому я дополнила нард меховой горжеткой.
К моему удивлению за обедом едва ли насчиталось с дюжину гостей, и, по правде говоря, такой формат приема пищи мне нравился много больше, нежели в галдящей толпе, где каждый желает перебить другого и подслушать третьего. По правую руку от Генриха сидела Вайденс, отголоски их неспешной беседы обо всём и ни о чем едва долетали до меня, сидящую на противоположной стороне стола.
Возможно, я смогла бы наслаждаться изысканным обедом, или даже получила бы удовольствие от занимательной беседы в приятной компании, но слова, сказанные мне провидицей, не выходили у меня из головы, и каждый раз, когда я бросала осторожный взгляд на Бетту, она смотрела в мою сторону. Если можно так сказать о том, кто абсолютно слеп.
Я надеялась услышать предсказание, и в то же время опасалась того, что узнаю. Более всего меня пугала неотвратимость судьбы, пророчество, сказанное вслух, неизменно и неоспоримо, да и глупо бы было спорить с фатумом.
Когда нам подали десерт, моё напряжение достигло апогея, карамельное фламбе не вызывало аппетита, и я потягивала разбавленный вайн желая слегка успокоить расшатавшиеся нервы легким алкоголем.
– Не станет воином, как его отец, – вдруг услышала я, и резко дернувшись уставилась на Вайденс. Глаза её были черны как самая тёмная ночь и я тонула в них, как в гнилом болоте. Бледные уста её были сжаты, но я продолжала слышать тихий, немного печальный голос в своей голове, как будто Оракул шептала мне на ухо, касаясь губами моих волос, – другим величием он будет наделен. Жнецу заплатит дхарму** двух сердец, родится дважды сын твой и пленен. Он будет. Не тебе решать, когда случится эта благодать. Запомни, повтори, забудьНе сможешь путь ты этот повернуть.
Обсуждать текущее положение дел с Генрихом провидица не стала.
Улыбаясь, она заметила, что вся информация, добытая Филиппом, верна и тратить время Кёнига дабы повторно обсудить дела в клане лишь трата времени. Чего-то подобного Бьерн и ожидал, со смехом уточняя пару, по моему мнению, несущественных деталей, что отсутствовали в отчетах. – Все цифры, Ваше Величество, вам предоставит поверенный клана в делах. – Ответила Вайденс. – Смотреть и видеть это разные величины. – И уже много тише добавила. – Я не могу дать ответ на вопрос, что мучает вас сильнее прочих, но истина в пути.
– Может быть у них есть учебник, по которому учатся все провидицы? – шутил супруг, когда мы готовились ко сну. – Что не предсказание – то ребус. Проще дождаться будущего, чем разгадать, что таилось в их словах.
Я засмеялась, но до тех пор, пока не провалилась в тяжелый сон без сновидений, размышляла о словах оракула и говорить о предсказании Генриху не стала, всё же это известно каждому – предсказание, произнесенное вслух неизменно. Быть может нашему сыну удастся изменить предначертанное, ведь пророчество так и не сорвалось с бледных губ Вайденс.
На рассвете мы покинули вотчину Зимних Ирбисов.
*Вайденс – (лат.) – провидец, оракул.
**Дхарма – долг.
Глава 32.
Предают только друзья, враги лишают надежды.
Беременность сказывалась на мне всё сильнее, утром меня ужасно укачало в экипаже, а когда в желудке стало пусто, будто в пересохшем колодце, я сомлела.
Супруг, который, как и все мужчины, предпочитал путешествовать верхом, вынужденно составил мне компанию, впрочем, не выказав ни капли недовольства, он лишь обеспокоенно поглаживал мою спину и шептал слова утешения, когда на меня накатывал очередной приступ тошноты. Мне же, безусловно, было много приятнее проснуться в объятиях любимого, нежели в одиночку трястись пусть и на мягких подушках комфортабельного экипажа. Так что половину пути до клана Железных волков, куда мы направлялись теперь, я провела в полудреме, всплывая на поверхность лишь для того, чтобы перекусить и освежиться.
То, что Бьерн следующим пунктом выберет клан Железных Волков, разброд и шатание, в котором, лишившись лидера, достигли своего апогея, я не удивилась. Но меня насторожил тот факт, что только пара человек из нашей свиты знали конечную точку назначения. Уже потом, гораздо позднее, я поняла суть задуманной Кёнигом многоходовки, оптимальным решением задачи как вывести на чистоту предателя, было разделить подозреваемых и выдать тем крохи информации, причем диаметрально противоположной по смыслу.
Как бы ни было грустно и в некой мере противно, шпиона, работающего на Клауса Генрих, вывел на чистую воду самым что ни на есть примитивным способом из всех существующих. Одному из узкого круга подозреваемых, он сказал, что мы направляемся на границу с Демистаном, в клан Стальных лисиц, второму к Горным Львам, а третьему – к Железным Волкам. Наспех спланированное покушение на наш отряд было саботировано работающей не покладая рук группой подчиненных, долгие тали трудящихся на ниве шпионажа под руководством Генриха еще со времен становления моего супруга в ОсО.
