Текст книги "Любовь это... Не для меня (СИ)"

Автор книги: Галина Джулай

сообщить о нарушении

Текущая страница: 18 (всего у книги 21 страниц)

64

Илья

Утро. Прекрасное утро рядом с Кареглазкой. Так не хочется вставать, а она такая милая и смущается. Не могу перестать улыбаться. А когда она узнает, что была раздета моими руками, прячется под одеяло. Она чудо. Невинная. Милая. Моя.

Пока я мылся, она приготовила завтрак. Я глаз отвести от нее не мог. Словно боялся, что если отвернусь, она исчезнет. Люба, поев, взяла пару упаковок с таблетками и, выдавив на руку три разные, привычным жестом забросила их в рот и запила водой.

Депрессия. Любин диагноз возник в голове. Она ещё не поправилась до конца. Становится грустно, очень. Она замечает перемену в моем настроении.

– Ты чего? – встревожено спрашивает.

– Все хорошо, иди ко мне, – протягиваю руку, она кладет свою ладошку, и немного потянув на себя, я устраиваю ее у себя на коленях. – Как ты сейчас себя чувствуешь?

– Хорошо, – пожимает она плечиками, а сама рукава натягивает.

– Я бы очень хотел всё исправить. Чтобы ты… – говорить сложно, но она и не даёт, прикладывает свои пальчики к моим губам и я тут же их целую.

– Не надо. Самое плохое позади и я не хочу об этом говорить… Особенно с тобой.

– Почему?

– Ты начнёшь себя винить. А я не хочу.

– Так это из-за меня… Из-за того спора?

– Нет… И вообще, я же сказала. Я не хочу об этом говорить.

И я сдаюсь, закрываю эту неприятную тему.

– А о чём хочешь? – улыбаюсь и зарываюсь носом в изгиб её плеча и шеи, вдыхаю аромат, целую.

– Не знаю, я чувствую себя очень неловко, если честно.

– Я очень хочу тебя поцеловать, можно? – Кареглазка прикусывает губу и легонько кивает.

Я целую. Нежно, сначала уголок губ, потом каждую губку по отдельности, ласкаю их своими губами, наслаждаюсь, углубляю поцелуй. Она тянется ко мне, отвечает. А у меня крышу рвёт. Девочка моя. Моя маленькая Кнопочка, моя девочка-загадка, которую наконец-то смогу разгадать.

Мы не возвращаемся в наших беседах ни к Нике, ни к Стасу, мы говорим друг о друге, о каких-то посторонних вещах. Гуляем, устраиваем небольшой пикник на пирсе. Мне здесь не очень нравится, это место всегда будет ассоциироваться у меня с неприятными событиями вчерашнего дня, но с другой стороны, именно здесь я впервые обнял и поцеловал свою Кнопочку.

Ближе к обеду звоню Стасу, прошу его забрать меня в пятницу, не хочу оставлять Любу здесь одну. Я вообще её оставлять не хочу.

Мы вместе готовим обед, я ей рассказываю про малышей и что очень хочу ее познакомить с мамой.

– Я даже не знаю, – опять смущается Люба.

– Чего ты не знаешь, Кнопочка?

– А вдруг она… – вижу, как она снова натягивает рукава – признак того, что волнуется. – А если я ей не понравлюсь?

– С чего вдруг? – искренне удивляюсь я.

– Просто ты вон какой, – она указывает на меня рукой.

– Какой? – не могу перестать улыбаться, чем ещё больше смущаю Кареглазку.

– Красивый, – выпаливает она и отворачивается.

Беру ее за руку и веду в прихожую, там стоит шкаф с зеркалом. Разворачиваю ее к себе спиной, прижимаю к груди.

– Смотри, – говорю Любе. – Что ты видишь?

– Какой ты большой и красивый, – отвечает она.

– А ещё?

– Что я и правда кнопка по сравнению с тобой.

– А ещё?

– Ничего. Больше ничего не вижу.

– Тогда смотри внимательно. Ты видишь эти глаза, в них хочется утонуть. А этот вздернутый носик? – провожу пальцами по ее носику. – Он такой маленький, аккуратненький, как у куколки. А губы, – касаюсь подушечкой пальца ее губ. – Я готов их целовать сутки напролет и мне будет мало.

Отпускаю руки вниз и подхватываю край кофты. Люба, поняв, что я хочу сделать, сопротивляется, просит остановиться, но я её успокаиваю и всё же стягиваю с нее кофту. На ней простой спортивный топ. Она сразу отводит глаза, то ли стесняется, то ли на себя смотреть не хочет.

– Смотри, Кнопочка, – прошу ее, – Ты словно разрисована искусным художником.

– Это неправда… – чуть слышно бормочет она.

– Твое тело как карта, его хочется рассматривать. Прокладывать маршруты, – провожу пальцами по коже от одного белого островка к другому. Ниже от груди к животу. Люба напрягается, замирает, но дыхание ее выдает, ей приятны мои прикосновения.

– Ты прекрасна, – шепчу я, разворачивая к себе. – Ты моя Любовь. Легко подхватываю ее под бедра, заставляю обвить меня ногами. Она крепко держится за мои плечи.

– Поцелуй меня, – прошу Любу. – Сама.

Какое-то время она просто смотрит, а потом тянется ко мне и целует, все ещё неуверенно, несмело. Но зато сама. Прижимаю к себе крепче, с ума схожу от этой близости. Моя девочка, моя Кнопочка.

Перед сном Люба предлагает мне постелить в другой комнате.

– Зачем, проснёмся мы все равно вместе, – заявляю я.

Она смущается и ее щеки заливает румянец. Она находит мне шорты своего отца, чтобы я мог постирать свое бельё. Я, конечно, не отказался бы спать в чем мать родила, но, боюсь, Кнопочка к такому не готова.

Устроившись в кровати, притягиваю Любу к себе, она кладет свою голову мне на плечо, а руку на грудь и начинает рисовать пальчиком узоры.

– О чём ты думаешь? – спрашиваю свою Кареглазку.

– О том, что я очень рада, что ты тут. Илья, мы старались не говорить об этом… Но… Ты можешь мне рассказать… Скажи честно, как Ника отреагировала? Она ведь хотела, чтобы ты меня увидел.

Вздыхаю, о ней говорить совсем не хочу, но понимаю, что надо. Иначе эти вопросы будут терзать Любашу.

– Она призналась. Призналась, что столкнула нас. Первый раз, чтобы я разрушил все сам. Потерял твоё доверие. Если честно, я до сих пор не могу понять, как ей удалось ввязать меня в тот спор. И когда я согласился и сказал, пусть выберет ту, что я должен напугать, она указала на тебя.

Кареглазка приподнимается на локте и заглядывает мне в глаза. Сомневается?

– Это она придумала? – ее голос тихий, словно если скажет громко, правда поменяется.

– Да, милая.

– Боже, – Люба отворачивается, даже хочет отодвинуться, но я не позволяю.

– Но у нее не вышло. И вчера опять ничего не получилось.

– Она любит тебя. Давно, – Люба не смотрит мне в глаза, ей, наверное, неприятно это говорить. И я не желаю эту тему поддерживать.

– А я люблю тебя… Давно.

– И я тебя… – бормочет она, очень тихо.

Резко переворачиваю ее на спину и вот уже нависаю сверху.

– Повтори, – Люба смотрит с непониманием.

– Что?

– То, что ты только что сказала, – она смешно прищуривает глаза. Видимо пытается вспомнить. – Что Ни…

– Нет же. Ты сказала "и я тебя".

– Нет, – она закрывает лицо ладошками. – Я не говорила…

– Я слышал, Любаша, ну скажи ещё раз.

Она раздвигает пальчики, не убирая руки от лица, и смотрит на меня через появившиеся щели.

– Ты невыносим, – бормочет она. – И вообще, давай спать.

Ее ладошки перемещаются на мою грудь и слегка толкают. Показательно вздыхаю, пусть знает, что мне грустно. Снова ложусь на спину и притягиваю к груди Кнопку.

– Ладно, спать так спать.

Я действительно почти уснул, когда услышал тихое:

– Я тоже люблю тебя, Джордан, – и лёгкое касание губ в районе сердца. Улыбнулся, стараясь не выдать, что услышал ее тихое признание.

65

Люба

Проснулась, прижимаясь к крепкому плечу Ильи. Вспоминая вчерашний день, улыбнулась. Он считает меня красивой и это всё ещё не укладывается в моей голове. Я не смогла ответить на его признание. Если честно, я была уверена, что это была только мысль, а оказывается, я сказала её вслух. Но потом, когда его дыхание стало ровным и он заснул, я всё-таки произнесла свое признание. Тихонько, чтобы не разбудить. И так хорошо мне стало и тепло, прижалась покрепче и так и заснула.

– Доброе утро, – его бархатный, слегка хриплый после сна голос запустил кучу мурашек.

– Доброе, – ответила я и приподнялась, чтобы посмотреть на Джордана.

Мне все ещё кажется, что я сплю, все это как-то нереально. Ещё позавчера я ставила крест на своей личной жизни, считая, что никто и никогда не захочет быть с такой, как я. И вот уже второе утро просыпаюсь рядом со своим Джорданом.

Стараюсь незаметно ущипнуть себя, выходит больно и я ойкаю.

– Ты чего?

– Проверяла, не сон ли это, – улыбаюсь в ответ на его улыбку.

Мне кажется, я люблю его с каждой такой улыбкой все сильнее. С каждым его взглядом, наполненным обожания, я словно цветок распускаюсь от теплого солнца. Отогреваюсь, начинаю жить.

Его руки забираются под майку и легонько поглаживают кожу. Мне страшно и непривычно, но в то же время хочется ещё. Ещё его нежных прикосновений, ласк, поцелуев. Везде. Сама смущаюсь своих мыслей. А Илья тем временем становится смелее.

– Ох, Кнопочка, знала бы ты, как я тебя хочу.

– Как? – вырывается из меня глупый вопрос.

– Сильно, Кнопочка, очень сильно, – он начинает целовать мою шею, и я приподнимаю голову, подставляясь ему. Плавилась в его сильных руках, под его губами, дыхание сбивается, когда он обхватывает грудь.

– Кнопочка моя. Нереальная моя девочка, – шепчет он. А поцелуи спускаются все ниже. В какой-то момент все прекращается, Илья упирается лбом в мой живот, а руками сжимает мои бока. – Просто крышу сносит, – бормочет он.

Ничего не отвечаю, пытаюсь вернуться в реальность. Да и что нужно говорить в такие моменты – не знаю. Глупая, неопытная. Столько книг прочитала и фильмов пересмотрела, а оказалась абсолютно неготовой.

– Пошли умываться и завтракать, – говорит Илья и первым встаёт с кровати. Его возбуждение не скрывают шорты и я заливаюсь краской.

Вставать мне совсем не хочется и я позволяю себе ещё поваляться, переварить все то, что со мной происходит. Эти изменения мне нравятся, и кажется, так легко я не чувствовала себя уже тысячу лет.

– Ты решила не покидать постель? – в комнату возвращается Илья в одних боксерах.

Он подходит к стулу, где лежат его вещи, и натягивает джинсы, а я слежу за ним как заворожённая и не перестаю поражаться его красоте. Он бросает взгляд на стол и берет в руки картину.

– Твоя работа? – он поворачивает ее ко мне.

– Да, это моя любимая, – я поднимаюсь и беру из рук Ильи картину, на которой стоит парочка под зелёным зонтом.

– Я рад это слышать, – широко улыбаясь, говорит Илья. Я непонимающе смотрю на парня. – Я рад, что именно эта твоя любимая, объясняет он.

– Почему?

– Потому что ее выбирал я.

– Не понимаю, – я действительно не могу поверить в его слова.

– Я искал тебя, даже в больницу приезжал, – его слова полны грусти. – Приходил к тебе домой, когда узнал, что тебя выписали. Встретил твою маму, она как раз несла в руках картину. А потом в магазине увидел эту… – он улыбнулся краешком губ. – Помнишь, я просил тебя найти меня по зеленому зонту?

– Ты разговаривал с моей мамой? – я была в шоке.

– И с папой тоже, – добивает он меня. Даже не знаю, почему эта новость так выбивает из колеи. Но я и правда этим взволнована.

– Люб, ты чего?

– Не знаю, – пожимаю плечами. – Все так необычно… И… – я возвращаю картину на стол и обнимаю Илью. Обхватываю его, сцепив руки у него за спиной, и крепко прижимаюсь. – Спасибо.

– За что, Кнопочка? – он тоже обнимает в ответ.

– Что нашел меня. Что ты такой. Не сдался и не отвернулся, – по щекам текут слёзы, и я, всхлипывая, не могу сдержаться.

– Не плачь, Кнопочка. Я тебя больше никогда не оставлю и не отпущу. Слышишь? Надо будет, к себе привяжу.

– Я когда узнала, что ты мой Джордан… Все пыталась понять, кто из вас настоящий. И я очень рада, что настоящий – это Джордан, а не тот Шведов, о котором знает весь универ.

– Я очень благодарен тебе, Кареглазка, за то, что не позволила превратиться в того отморозка, в которого я превращался. Не позволила себя потерять. Была моим светом, ориентиром.

– Так говоришь, как будто это я тебя спасла, а не ты меня.

– Значит, мы спасли друг друга, – Илья отстранился, чтобы посмотреть мне в глаза. Он стёр мне слёзы, а потом нагнулся и поцеловал. – Завтрак у нас будет? – спросил он, прервав поцелуй. – Или я позавтракаю тобой?

Его намеки меня смущали, отчего я заливалась румянцем, а уши так вообще начинали гореть.

Под вечер, когда дневная жара спала, мы сидели на крыльце. Я устроилась между ног Ильи и прижалась спиной к его груди. Мои руки лежали на его бедрах как на подлокотниках. Мы занимались откровенной ерундой – разглядывали облака. Но нам было так хорошо. Просто так сидеть рядом, вместе смеяться и спорить. Я счастлива, невероятно, неприлично счастливая рядом с ним.

Нашу идиллию прервал звонок телефона. Илья глянул на экран и хмыкнул.

– Да, Скворец, – принял он вызов. – Нашёл… Все хорошо… Да, рядом… Хорошо. Спасибо. Да, пока, – и он отключает звонок. – Тебе привет.

– От кого? – удивилась я, ведь навряд ли его друзья будут передавать мне приветы.

– От Скворца.

– Это кто? – я задрала голову и посмотрела на Илью снизу вверх.

– Это Вова, – не сразу поняла, о ком он. Но когда дошло, сильно удивилась.

– А почему он тебе звонит?

– Ну, когда ты пропала, мы с ним немного пообщались. А потом оказалось, он хороший парень… Выпили, поговорили, подружились, можно сказать.

– Ясно, – я снова перевела взгляд на облака.

Но тут к воротам подъехала машина, а через мгновение на нас с Ильёй смотрели удивлённые мама и папа. Я подскочила как ужаленная.

– Мам, пап, что случилось, вы же должны были приехать только завтра вечером.

– Здравствуйте, – раздалось спокойное за моей спиной от Ильи.

Родители так и смотрели то на него, то на меня. Видимо, удивились не меньше, чем мы.

– Лю, ты не звонишь уже третий день, – наконец заговорила мама, – Мы волновались.

– Прости, – я виновато на нее посмотрела. За своим счастьем я забыла обо всем на свете. – Вы уже знакомы с Ильёй?

– Да, встречались. Здравствуй, – говорит мама, а папа протягивает руку, которую Илья пожимает.

– Мама, папа, Илья мой…

– Парень, – заканчивает он, вызывая у меня улыбку. Я прикусываю губы, но они все равно растягиваются в улыбке. Мама замечает это и тоже улыбается.

– Ну что ж, парень Илья, пошли пить чай и знакомиться. Мы Любино любимое печенье привезли.

Пока Илья пошёл помочь папе с каким-то явно выдуманным делом, мы с мамой пошли в дом.

– Ты такая счастливая, – шепчет мама и я вижу, что ее глаза становятся влажными.

– Да, мам, очень. Самой страшно. Но он такой… Он самый лучший…

Мама прижала меня к себе и я крепко обняла ее в ответ.

– Милая, я так рада за тебя.

В таком положении нас и застали Илья с папой.

– Это что тут за слёзы? – строго спросил папа. – Ну-ка, отставить. Лю, иди сюда, малышка, – уже совсем другим тоном сказал папа, и из маминых рук я перекочевала в его. – Я рад видеть твою улыбку.

– Спасибо, пап.

Мы пили чай, разговаривали, родители интересовались, чем занимается Илья. Вечер получился домашним, семейным и очень теплым. Что самое интересное: ни родители, ни я ни разу не упомянули Нику. Не знаю, почему они о ней не говорили, знаю, что сама боялась о ней говорить. Словно этот разговор лишит меня того хрупкого счастья, что у меня появилось.

Родители не стали ночевать, попрощавшись, уехали в город. А мы пошли спать. В пятницу к десяти часам за Ильёй приехал Стас. Я плохо его знаю, но раньше, когда я его видела, он всегда улыбался и был в хорошем настроении. А сейчас в его глазах не было огня, только тоска. Под глазами залегли тени, а улыбка была искусственной и грустной.

Перед тем, как уехать, Илья долго не мог выпустить меня из рук. И звал вернуться с ним в город. Но я была не готова вернуться домой, а точнее, встретиться с Никой. Пообещав, что приедет уже завтра, Илья все же сел в машину, а я провожала ее взглядом, пока она не скрылась из виду. Впереди был разговор с Татьяной Иосифовной и сегодня меня прям распирало поделиться с ней своим счастьем. Правда, в итоге пришлось рассказать не только об Илье, но и о Нике, и о том, что мы любим одного парня.

66

Илья

Уезжать от Любаши мне не хотелось. Я просто заставил себя это сделать. Ведь у меня были обязанности, которые я должен был выполнять. Стас приехал ко мне на моей машине: его, оказывается, все это время так и стояла возле того магазина. Поэтому мы поехали туда.

– Ты как? Выглядишь хреново? – по дороге.

– Чувствую себя также.

– В универе был?

– Нет. Не хочу… – я понял, что он не хотел видеть Нику. Мне в свое время Лизу тоже видеть не хотелось после ее предательства.

– Может, поехали со мной в клуб? Там работы накопилось за эти дни.

– Поехали, – безразлично бросает он.

Мы забираем его машину и едем в клуб. Прошу его о помощи, загружаю работой. Отвлекаю, переключаю его мысли. Когда уже было ближе к одиннадцати, я откладываю последние бумаги, предлагаю выпить. Нам приносят закуску, а я достаю виски. Стасу нужно поговорить и сделать это на пьяную голову будет легче.

– Я не буду это обсуждать, – разгадав мои намерения, говорит друг.

– Как знаешь. Тогда выпьем за мою Кнопочку, а точнее за то, что она наконец действительно моя.

– Рад за тебя, – отсалютовал мне Стас и одним глотком осушил стакан.

– В понедельник на пары пойдешь?

– Нет, не хочу.

– Стас, это не дело. Так нельзя. Осталось то всего ничего.

– Не могу, – он осушил новый стакан. – Я… Бля, мне так хреново, Швед, если бы ты только знал.

– Я знаю, Стас, как никто, – обновляю его порцию алкоголя и подвигаю ближе тарелку с закуской. – Но у меня получилось выбраться и у тебя получится. Сейчас больно, но, к счастью, время действительно лечит. А если и медсестру себе подходящую найдешь, то выздоровление наступает быстрей, пытаюсь шутить.

– Не хочу. Лучше буду, как ты.

– Ты не я, Стас. Ты лучше меня. И не нужно повторять мои ошибки. Поверь, легче мне от того, что я вел себя как мудак, не было. Я думал: буду делать больно им – будет легче мне. Но нет, это так не работает.

– Значит, пошли они все на х**.

Не комментирую последнюю фразу. Понимаю, что сейчас что-то доказывать ему бесполезно. Ночевать мы отправляемся ко мне.

Утром в субботу я еду к маме. Очень хочется ей рассказать про Кнопочку. Перемены во мне она видит сразу. И ещё ничего не спросив, улыбается мне в ответ.

Она только сменила подгузник Сашке и вручила его мне. Они подросли и теперь их не страшно брать на руки, как в первый месяц.

– Ну, не томи, – говорит мама, пока проделывает то же самое с Настей. – Ты светишься как новогодняя ёлка.

– Я её нашел, мою Кнопочку, – с гордостью заявляю я. – И мы теперь вместе.

– Я очень рада, сынок. Когда ты нас познакомишь?

– Думаю, скоро. Мам, она особенная и боится, что тебе не понравится.

– Это ещё почему?

– У нее на коже пятна. Забыл, как это называется. Ее в школе за это дразнили. Короче, она стесняется своего тела, поэтому и встречаться так долго со мной не хотела, думала, я отвернусь от нее. Теперь боится, что ты ее не одобришь.

– Это как?

– Говорит, что я у тебя красивый, а она с таким недостатком, – мама не может сдержать улыбку.

– Глупышка, разве это важно?

– Вот и я о том же. Я ее к себе забрать хочу.

– Сын, ты у меня человек взрослый, разумный и самостоятельный. Я вмешиваться не собираюсь.

– Я сейчас сразу к ней поеду. Поговорю. Надеюсь, мне удастся её убедить.

– Желаю удачи, – мама забрала у меня заснувшего на моих руках Сашку и положила в кроватку. – Давай я тебя покормлю и поедешь.

Люба

Вечером приехали родители и мы с мамой долго разговаривали. Я рассказала про Илью, что мы с ним давно общались в сети, а теперь он меня нашел. И что любит меня. Мама не могла перестать улыбаться. Она очень была за меня рада.

Спросить, как дела у Ники, я не осмелилась. Не могу объяснить, почему. Может, боялась сказать лишнее. Не хотела расстраивать маму той правдой, которую знаю сама. Мама же только вскользь упомянула, что Ника рассталась со Стасом и сейчас очень расстроена.

В субботу Илья снова приехал. Даже папе помогал ремонтировать теплицу.

– Любаша, хорошего ты парня себе отхватила, – сказал он, – И ростом вышел, и рукастый. И глаза то и дело на тебя смотрят. Видно, что вляпался он в тебя по самое не балуй.

– Пап, – я засмущалась, а папа приобнял и поцеловал в макушку.

За ужином Илья предложил мне переехать к нему.

– Как это, к тебе? – удивилась мама. – А твои родители к этому как отнесутся?

– Я живу один в своей квартире, она досталась мне от отца. Мама вышла замуж и живёт теперь с мужем в его доме.

– А живёшь ты на что? – это уже от папы.

– Я работаю управляющим в клубе "Дива", зарплата у меня хорошая.

– А разве ты не студент? – уточняет мама. – Как же тебя взяли на такую должность?

– Если честно, то по блату, – ничуть не смущаясь, отвечает Илья. – Клуб принадлежит маминому мужу. Мирошникову Захару Алексеевичу, может, слышали?

– Это у которого отель? – уточнил папа.

– Да, и рестораны.

Пока Илья рассказывал про свою семью, моё настроение становилось все хуже. Мы не пара, совсем. Ну куда мне такой до него. У него отчим –

владелец ресторанов и отеля, они вообще живут в другом, параллельном мире. А тут я… Осознание этого ржавым гвоздем ковыряло душу, и чем больше восхищались Ильёй родители, тем грустнее становилось мне. Он, конечно же, это заметил.

Остаться Илья не мог, и когда я провожала его, он всё-таки спросил.

– Я надеюсь, ты грустишь, потому что не хочешь со мной расставаться? – он подхватил пальцами мой подбородок.

– Мне кажется, мы с тобой совсем не пара, – тихо объясняю я. И чувствую, что в носу начинает щекотать, а глаза увлажняются.

– Это что ещё за новость? Любаша, что там в твоей хорошенькой голове?

– Ты не понимаешь, – стою на своем. – Ты вон какой, и родители у тебя… А я? И родители у меня простые. Я не впишусь в то общество… Да ещё такая… – пытаюсь объяснить, но он закрывает мне рот поцелуем. Напористым, властным и голодным.

– А теперь слушай меня, – прекратив поцелуй, говорит он. Строго так, и смотрит прямо в глаза. – Я выбрал тебя. Мы вместе. Для меня ты самая красивая. И мне плевать на все остальные мнения. Моя мама работала обычной медсестрой, папа был врачом. Мы не были богаты, жили в достатке, да, но… Это совсем не то же самое, как… Ну, например, богат Стас, точнее, его родители. Захар просто муж моей мамы, я ему никто. Поэтому эту глупость про разные слои общества я больше слышать не хочу. Поняла?

– Поняла, – улыбнулась и даже кивнула.

– Я бы хотел забрать тебя уже завтра. И не переживай, у меня четыре комнаты, сможешь выбрать любую, если не захочешь жить в моей. Я не буду торопить. Люб, соглашайся, хорошо? Я ведь все равно не отстану, а кататься так не очень удобно.

– Я обещаю подумать.

– Ладно, – соглашается Илья, но потом ставит меня в тупик, продолжив фразу. – Думай до завтра. Я приеду к часу, так что к этому времени вещи должны быть собраны.

– Какие вещи? Я ещё ничего не решила!

– Разве? – он приподнимает одну бровь.

– Ой, всё, поезжай уже, – чувствую, как горят мои щеки.

– До завтра, Кнопочка, – он снова целует, в этот раз нежно и тягуче.

Я смотрю вслед отъезжающей машине и понимаю, он прав. На самом деле решение уже принято. Я действительно хочу быть рядом с ним. И обсудив это с мамой, с утра уже собираю вещи.

Она, конечно, сомневается, переживает за меня, но как она сказала, лучше я буду жить с Ильёй в городе, чем тут одна. Поэтому, когда Илья приехал, как и обещал, к часу дня, я ждала его уже с вещами. Правда, уехали мы не сразу. Папа нажарил шашлыков, а потом мы купались в озере. В город мы с родителями выехали вместе. Они поехали к себе, а я к Илье. Жутко волновалась, даже ладошки вспотели. Илья не прекращал улыбаться, он был счастлив. А я была счастлива рядом с ним.