Текст книги "Любовь это... Не для меня (СИ)"

Автор книги: Галина Джулай

сообщить о нарушении

Текущая страница: 16 (всего у книги 21 страниц)

57

Илья

Господи, помоги, прошу тебя, помоги! Пожалуйста, я очень тебя прошу, не отбирай её.

Я довольно далеко от берега, выныриваю, набираю в лёгкие воздух и снова погружаюсь в воду.

«Кнопка, не смей меня бросать» – мысленно ругаюсь я. И тут же прошу. «Милая, ты мне нужна, не бросай меня.»

Я замечаю ее силуэт. Поднимаюсь на поверхность, набираю воздух, пока плыву в нужном направлении, и снова под воду. Вижу ее, подплываю сзади и, подхватив подмышки, поднимаюсь на поверхность.

– Дурочка, зачем? Ну, зачем? – не прекращаю повторять, когда уже на поверхности ложусь на спину и, удерживая Кнопку за подбородок, брасом плыву к берегу.

Кажется, что время тянется очень медленно, а я чуть ли не на месте остаюсь, но вот, обернувшись, понимаю, что я у пирса. Жаль, Стас с Никой ушли. Кричать бесполезно, нужно действовать самому. Перехватываю Любу под руки и подтягиваю выше, чтобы закинуть на пирс. Кнопочка оправдывает свое имя. Лёгкая как пушинка, и это помогает мне справиться с моей задачей. Подтягиваюсь на руках и тоже забираюсь на пирс. Закидываю Кнопку на колено в надежде, что удастся избавить ее от воды, которой она успела наглотаться. В голове, кажется, совершенно пусто. Воды выходит немного, и я кладу ее на спину. Складываю ладони и нажимаю несколько раз на грудную клетку, а потом, зажав нос и надавив на подбородок, вдыхаю в нее воздух, повторяю нажатия на грудную клетку и снова наполняю ее лёгкие своим дыханием.

Глупая Кареглазка, неужели надеялась от меня сбежать? Злюсь и повторяю нажатия, а затем снова вдыхаю воздух. Не так должна была пройти эта встреча, не так я должен был впервые коснуться ее губ.

– Давай! – заорал я, снова нажимая на грудную клетку.

Изо рта выплёскивается ещё немного воды и Люба делает первый шумный вдох, а потом начинает кашлять. Ей тяжело даётся дыхание, она хватается за горло и пытается отдышаться. Я падаю на задницу и прячу лицо в ладонях. Господи, спасибо, мысленно говорю я. Мои руки дрожат от переизбытка адреналина. Стараюсь дышать ровно, чтобы успокоиться и не напугать и так перепуганную Кнопку.

Услышав движения, убираю руки от лица и вижу, как Люба старается прикрыться полотенцем.

– Не смотри на меня, – заметив мой взгляд, просит Люба. – Пожалуйста, не смотри, – ее голос хриплый, а глаза полны слёз.

– Кареглазка, – хватаю ее и притягиваю к себе. – Дурочка, зачем? Объясни, зачем?

Прижимаю ее так сильно, словно хочу вдавить в себя, навсегда сделать нас единым целым. Она напряжена, но я не отпускаю, глажу по спине, голове, целую макушку и согреваю в своих объятиях. В какой-то момент начинаю просто раскачиваться. Чтоб ей было теплее, вытаскиваю полотенце, что было скомкано между нами, и накрываю плечи и спину девушки.

– Моя дурочка, ты так меня напугала. Я так долго ждал тебя, а ты решила меня бросить. Не отпущу, ты моя Кареглазка, моя Кнопочка. Моя, – хрупкие плечики стали содрогаться и Люба начала плакать. – Все хорошо, милая, все хорошо, – я успокаивал ее, гладя по спине.

Руки, что плетьми висели по бокам, обхватили меня. Люба прижалась ко мне ещё плотнее, если это возможно. Я молчал, только крепко обнимал.

– Спасибо, – услышал очень тихое от Любы.

Слегка отстранился, обхватил ее личико ладонями и притянул к себе. Упёрся лбом в ее лоб и заглянул в глаза.

– Я даже думать не хочу, что ты это сделала специально. Скажи мне… – прикрываю глаза, потому что мысль, что она хотела уйти из жизни, причиняет боль. – Скажи, что ты не специально, – прошу снова, глядя в глаза.

Люба

Первый вдох причиняет боль. Не сразу соображаю, что происходит, инстинкт требует восстановить дыхание, откашливаюсь от воды и делаю жадные вдохи, лёжа на деревянном настиле, свернувшись калачиком. Когда до меня доходит, что я на суше, оборачиваюсь и вижу сидящего рядом Илью, он прячет лицо в ладонях. Ищу глазами полотенце в надежде спрятаться, встать не получается, тяну за ним руку. Краем глаза ловлю движение рядом, Илья убирает руки от лица.

– Не смотри на меня. Пожалуйста, не смотри, – подтягиваю к груди полотенце. Глупо, понимаю, что он уже все видел. Готовлюсь услышать гадость или насмешку, но он одним рывком притягивает меня к себе и крепко обнимает.

Замираю, не знаю, как реагировать. Он держит крепко, гладит по обнаженной спине, по голове, целует в макушку. Он накрывает мои плечи полотенцем, согревая своим теплом. Его слова… Я даже не знаю, как объяснить, они что-то ломают внутри меня. Особенно, когда он повторяет "моя". Меня начинает трясти, а вскоре я плачу навзрыд. Но он не отталкивает, а продолжает меня успокаивать, и я позволяю себе обнять его. Прижимаюсь к его тёплому телу и мне становится так хорошо. А ещё стыдно за то, что я сделала. Господи, я такая дура. Бедная мама. Когда приходит осознание, что я жива благодаря ему, я шепчу ему спасибо.

Илья отстраняется и, обхватив моё лицо своими широкими ладонями, притягивает моё лицо к своему. Я чувствую его дыхание на своем лице. Моё сердце снова ускоряет бег, я не знаю, как реагировать на его близость. Для меня это совершенно новые ощущения. Илья упёрся своим лбом в мой и заглянул в глаза.

– Я даже думать не хочу, что ты это сделала специально. Скажи мне… – он прикрывает глаза и на мгновение замолкает, словно пытается справиться с эмоциями, а потом снова, глядя в глаза, просит. – Скажи, что ты не специально.

Я замираю. И любуюсь его невероятными глазами. Они впервые так близко. Мои мысли путаются от его близости, я теряюсь в своих чувствах и эмоциях.

– Кареглазка, ты ведь не специально? – с мольбой в голосе говорит он. И я не осмеливаюсь сказать правду.

– У меня судорога… – хриплю я, но договорить мне не дают.

Илья притягивает моё лицо ещё ближе и накрывает мои губы своими. Я замираю. Просто не верится, что это реально. Его губы мягкие, но настойчивые, щетина слегка колется. Он нежно целует, вызывая миллионы мурашек по всему телу. Мой первый поцелуй, я приоткрываю губы и кончиком языка дотрагиваясь до его губы. Неуверенно, неумело, но его это не отталкивает, он издает непонятный звук и вот уже его язык проникает в мой рот. Это что-то невероятное. Как много раз я представляла себе эти ощущения, но нет, в жизни это все круче в сотни тысяч раз. Наши языки сплетаются в танце, рука Ильи оказалась на моем затылке, вторая обнимала за плечи. Он не позволял отстраниться ни на секунду, а когда в лёгких закончился кислород и поцелуй пришлось прервать, он снова прижал меня к своей груди.

– Пообещай больше не пропадать. Ты нужна мне, Кареглазка. Слышишь. Мне кажется, я тебя люблю.

А мне кажется, я в который раз перестаю дышать. Только в этот раз причина другая. На глаза опять наворачиваются слёзы.

– И что? Тебе все равно? – задаю вопрос. Самый главный для меня вопрос.

– Ты о чём?

– Ты же видел меня, – голос дрожит.

– Я не совсем понимаю. Видел и ты мне понравилась ещё в самую первую нашу встречу.

– Нет, – я немного отодвигаюсь, чтобы иметь возможность заглянуть ему в глаза. – Ты же видел меня сейчас, когда… Когда вытащил… Ты… Тебе все равно? Тебе не противно?

– Любаша, я не понимаю, – его слова кажутся искренними.

С минуту я обдумываю, а потом отодвигаюсь от Ильи и сбрасываю полотенце. Ничего не говорю. Жду, что скажет он. Он молчит, блуждает глазами по моему телу, его кадык дёргается, когда он сглатывает. Я сжимаю кулаки, готовлюсь быть отвергнутой.

Но Илья молчит и только смотрит, а когда его глаза поднимаются и встречаются с моими… У меня дыхание перехватывает. Зрачки почти закрывают радужку и взгляд поплывший, словно пьяный.

– Кнопочка, – голос охрипший, он прочищает горло. – Ты хоть понимаешь, что сейчас делаешь?

58

Илья

Я смотрел на почти обнаженную Кареглазку. Странно, но до этого момента я действительно не думал о том, в каком она виде. Моей задачей было вернуть ее к жизни. А сейчас она позволила рассмотреть себя. На ней были хлопковые трусики шортиками белого цвета и белый спортивный топ. Мокрая ткань просвечивалась и мне были видны темные кружочки ареол, а ее сосочки призывно торчали. Желание дотронуться, покатать эти горошинки в пальцах было просто зашкаливающим. Сглотнул. Возбуждение прошлось по позвоночнику и стало концентрироваться в одном единственном месте. Меня держало только осознание того, что это Кареглазка, которая только что впервые в жизни целовалась. И напугать ее не входило в мои планы. Но и отвести глаз я не мог. У неё была необычная кожа, словно художник уронил банку с краской, и она неровными кляксами попала на Любу. Хотелось провести пальцами по ее коже, ощутить ее гладкость и шелковистость. Обрисовать пальцами каждое пятнышко. Да чего врать, я хотел гораздо большего. Ее хотел. Всю ее. Такую красивую, невероятную. Заставил себя оторвать взгляд от девичьего тела.

– Кнопочка, – голос охрипший, прочистил горло. – Ты хоть понимаешь, что сейчас делаешь? – спрашиваю Любу. Потому что уверен, она и не подозревает, какое желание вызывает.

– Я… – Она отворачивается, – Ты все ещё хочешь… Хочешь прикоснуться ко мне? – вижу, что слова даются ей с трудом.

– Прикоснуться – это самое малое, что я хочу, – честно отвечаю я. Она поднимает голову и смотрит словно не верит.

– И тебе не противно? – в ее взгляде читалось удивление.

– А почему должно быть противно? – искренне не понимаю.

– Пятна… – она с трудом держится, видно, что глаза снова наполняются слезами. – Они… Они не отталкивают тебя?

Усмехаюсь и притягиваю ее к себе. Прижимаю спиной к груди, правда, ее попка теперь упирается… Или это мой стояк упирается в ее попку. Сути не меняет, но от этого новый разряд проходится по позвоночнику. Ей не очень комфортно и она ёрзает, стараясь найти удобное положение.

– Кнопка, ты издеваешься? – шиплю я. – Не ерзай, пожалуйста, я не железный. А ты слишком желанна.

От этих слов она замирает. Чем снова вызывает у меня улыбку. Моя невинная девочка. Зарываюсь носом в ее макушку и дышу. Ей дышу, моей Кареглазкой.

– Как же я долго мечтал об этом, – так и говорю ей в макушку.

– О чем? – тихо спрашивает Люба.

– Вот так обнимать тебя, быть рядом. Иметь возможность разговаривать… Иметь возможность целовать, – и тут я понимаю, что наконец могу узнать причину, по которой она не хотела со мной встречаться. – Любаша?

– Мм?

– Ты можешь объяснить мне, почему ты не хотела со мной встретиться в реальной жизни? – она поворачивает голову, чтобы посмотреть на меня.

– Ты, правда, не понял?

– Правда, – она смотрит в глаза, словно пытается в них рассмотреть ложь. – Кнопочка, не смотри так, я, правда, не понимаю. Ты красивая как куколка. И личико, и фигурка. И душа, она у тебя тоже красива, – я улыбнулся.

– Но я же… пятнистая…

– Но это красиво и необычно – я обрисовываю кончиком пальца пятнышко на ее плече. Ее кожа покрывается мурашками. – Ты, наверное, замёрзла, – спохватился я.

Дотянуться до Любиных вещей, не нарушив наше положение, у меня не получится, поэтому я подбираю свою футболку-поло и натягиваю на Кареглазку.

– Так лучше?

– Да, спасибо, – ее голос дрогнул.

– Эй, Кнопочка, ты чего?

– Почему Кнопочка? – всхлипывая и стирая слёзы, спрашивает она.

– Помимо того, что ты маленькая? – усмехаюсь очевидной вещи. – В детстве дедушка мне часто читал Незнайку. Это была моя любимая книга. Он часто называл меня Пачкулини Пестрини стоило мне измазаться на улице, – это воспоминание вызывает у меня улыбку.

– Разве там был такой герой?

– Пачкуля Пестренький, друг Незнайки так назвал себя в Солнечном городе. Но больше всех мне нравилась Кнопочка, она была доброй и умной и с характером. А на картинке художник ее изобразил очень хорошенькой. Когда я тебя увидел, такую маленькую и красивую, то сразу назвал Кнопочкой. Своей Кнопочкой, – я поцеловал ее в макушку.

Люба

Я все ещё не могу поверить, что увидев меня, моё тело… Он не отвернулся, мало того, сказал, что это красиво. Когда он пальцем обрисовал одно из моих пятен, моя кожа покрывается мурашками. Эти ощущения были для меня совершенно новыми. Илья заботливо натянул на меня свою футболку, боясь, что я замерзла. И снова прижал к своей груди. Я чувствовала его возбуждение и это тоже не укладывалось в моей голове. Я искренне считала, что меня хотеть невозможно. Его забота затрагивает мою душу, отогревая ее. И я, не сдержав слёз, всхлипываю.

– Эй, Кнопочка, ты чего?

– Почему Кнопочка? – вытирая слёзы, спрашиваю я.

Илья рассказывает, и я чувствую, что он улыбается. В его объятиях так хорошо и тепло. Я немного меняю положение, поворачиваюсь боком, прижимаюсь ухом к его груди и слушаю, как стучит его сердце. Сердце, в котором нашлось место для меня. Я кладу руку на его грудь и слегка поглаживаю. Его мышцы напрягаются под моими пальцами.

– Тебе неприятно? – я отдергиваю руку.

– Нет, – ухмыляется он. – Мне приятно, даже очень, – я прикусываю губу, чтобы сдержать улыбку и возвращаю свою руку.

– Спасибо, – снова говорю очень тихо, но Илья все равно услышал.

– За что? – и я решаюсь на откровение.

– Я не родилась такой, пятна появились только в восьмом классе. И… В школе меня стали дразнить, называть "пятнистой" и это было самое… Приличное, что ли… Я закрылась тогда ото всех, это был мой способ выжить, – на этих словах чувствую, как крепче прижимает к себе меня Илья. – Тогда-то я и ушла в сеть, там общаться легче. А тело стала прятать. Я не верила, что кому-то могла… Понравиться такой…

– Моя маленькая, глупая Кнопочка, – он стал слегка покачивать меня, прижимая к себе. – Ты прекрасна. Для меня ты самая красивая. Знаешь, как говорят на востоке. Красота женщины в глазах влюбленного мужчины. А я люблю тебя.

– Не могу поверить, что это правда, – зажмуриваюсь, прижимаясь щекой к его теплой груди. – И что, ты не исчезнешь?

– Не дождешься, – усмехается, – Будь моя воля, ты была бы моей ещё осенью, а то и раньше. Сейчас я уже не отпущу.

– И не отпускай.

– И не отпущу, – он приподнял мою голову за подбородок и поцеловал. Нежно-нежно.

Когда поцелуй прервался, я снова была прижата к твердой груди. Нам не хотелось разрушать момент. Мы сидели на пирсе разговаривали, и любовались, как солнце играет бликами на воде, потихоньку спускалось к кромкам деревьев, оно вот-вот спрячется за лесом. С озера подул лёгкий ветерок, но покидать пирс мы и не думали. Я не знаю, в какой момент мои веки стали закрываться, видимо, стресс сегодняшнего дня сказался, и теперь, когда адреналин схлынул, накатила усталость и я погрузилась в сон.

59

Илья

Наверное, я мог бы просидеть так целую вечность, но в какой-то момент я понял, что Люба заснула. Ее голова лежала на моей груди, она так доверчиво ко мне прижималась. Я был счастлив. Сидел и улыбался как идиот. Стало темнеть, и я, подхватив свою кнопку на руки, пошёл в сторону дома. Вещи оставил, никуда не денутся.

Толкнул калитку и вошёл во двор. Сразу направился в дом, нужно было уложить Любашу. Она, кстати, даже не проснулась, только удобней устроилась и дальше засопела. Улыбнулся.

На крыльце сидел Стас, он пил пиво и смотрел куда-то вдаль. Услышав мое приближение, повернул голову в мою сторону.

– Что случилось?

– Уснула, – очень тихо, чтобы не нарушить сон Кнопки ответил я. – Все хорошо. Дверь открой.

Стас поднимается и придерживает двери. Прохожу прихожую и попадаю в большую комнату, там сидит Ника тоже с банкой пива. Когда мы заходим, она бросает в нас недобрый взгляд.

– Куда?

Она показывает пальцем в одну из дверей. Стас, быстро сориентировавшись, открывает ее, а затем, войдя в комнату, снимает с кровати покрывало и одергивает одеяло. Опускаю Кнопочку на постель, уже собирался укрыть ее одеялом, но увидев, что майка мокрая от белья, которое до конца так и не высохло, решил, что нужно ее переодеть или хотя бы раздеть. Сначала хотел позвать Нику, чтобы помогла, но потом передумал. Хочу сам. Стас вышел и прикрыл за собой дверь, а я собрался с духом и очень осторожно стал снимать свою футболку.

– Господи, дай мне сил, – пробормотал я, оголяя девичье тело.

Видимо, пережитый стресс давал о себе знать, потому что Люба спала крепко и на мои манипуляции почти не реагировала. Когда пришла очередь влажного топа, она что-то забормотала, но так и не проснулась. Я же действовал как сапёр, очень медленно и аккуратно. Избавившись от топа, я отстранился, любуясь открывшимся видом. Ткань боксеров тут же натянулась и даже намокла от выделяемой смазки. Несколько раз сжал и разжал кулаки, готовясь избавить Любу от последнего кусочка ткани. Очень осторожно зацепил резинку трусиков и потянул вниз. Сердце, казалось, билось где-то в ушах и так громко, что я боялся разбудить свою Кнопку. Стянув последний клочок ткани, выпрямился глядя на Любу. Она, теперь полностью обнаженная, лежала, позволяя любоваться, собой. Кажется, в ней все идеально, и небольшая грудь, и плоский животик, и треугольник темных волос, и стройные ножки и даже маленькие пальчики на ногах… Само совершенство. Как же хотелось, провести рукой по ее коже, покрыть поцелуями каждый сантиметр, обрисовать языком каждое пятнышко. Но я не позволил себе ничего лишнего. Ещё немного посмотрел, а затем спрятал её от себя одеялом.

Быстро покинуть комнату не было возможности, нужно было справиться с возбуждением. Пережав член у основания, стал осматриваться по сторонам, чтоб немножко отвлечься и прийти в себя. Кнопочка тем временем зашевелилась, повернулась на бок и свернулась калачиком. На двуспальной кровати она смотрелась совсем крохотной, полностью оправдывая своё прозвище.

Заставил себя оторвать от неё взгляд. Снова прошёл глазами по комнате, у окна стоял стол, а на нём стопкой были сложены картины. Я подошёл ближе, верхняя картина была моя. Та, что я выбрал для Любы. Она уже была закончена. Задёрнул шторы на окне и наконец-то смог покинуть комнату.

Первым делом нужно было вернуться на пирс и забрать вещи. На ходу натянул на себя футболку. В комнате никого не было, заглянул на кухню, там сидел Стас.

– А Ника где? – уточнил у него, на что он только плечами пожал. – Все нормально? – он кивнул и приложился к банке с пивом. – Ты не против, если мы завтра в город поедем? – уточнил у друга, оставлять Кареглазку одну совсем не хотелось. Стас снова просто кивнул. – Ок, я тогда за вещами на пирс и вернусь.

Я вышел из дома и отправился к калитке. По дороге наступил на какой-то камень и выругался. На пирсе сидела Ника. Она смотрела вдаль и совершенно не реагировала на мое появление. Я поднял штаны и натянул их на себя. Поднял одежду Любы и полотенце. Кроссовки обувать на грязные ноги не стал, поэтому просто взял их в руку. И только потом обратился к Нике.

– Ника, ничего мне не расскажешь?

– Нет, – даже не глядя в мою сторону, ответила она.

– Ок, просто хотел сказать спасибо. За то, что помогла, – эти слова заставили ее посмотреть на меня.

Она плакала, глаза были красные, а щеки блестели от слез. Но взгляд был злым, по-другому не скажешь, она быстро отвернулась. А я… Я решил не лезть, ведь там в доме я мог лечь рядом со своей Кнопкой и всю ночь прижимать ее к себе.

Возвращаюсь к дому, но заходить не спешу. Присаживаюсь на крыльцо. Вытягиваю ноги и просто смотрю в небо. Сумерки – интересное время суток. Полумрак скрывает недостатки, но при этом всё ещё достаточно видно.

Понимаю, что уснуть не получится, слишком много мыслей в голове. Надо их хоть как-то упорядочить. Первым делом надо понять, откуда Ника знала, что Люба здесь? Если Ника – та сестра, о которой говорила Кнопка, то тогда зачем она указала на неё в универе, когда затеялся этот дурацкий спор? Может, они тогда поругались? Тогда почему не остановила это всё? И знала ведь, что Люба особенная. А почему тогда решила сейчас привести меня к ней? Вопросов было больше, чем ответов. А если быть точнее, то были одни вопросы. Но самое главное – это то, что с Любой мы поговорили, что теперь моя Кареглазка от меня не будет прятаться и убегать. Эта мысль вызывала улыбку и разливалась теплом за грудной клеткой. Мне было хорошо и спокойно. Так хорошо я не чувствовал себя уже очень давно. Если честно, то я и не помню, когда такое было.

Я услышал шаги, это Ника возвращалась домой. Она застыла, увидев меня на крыльце, какое-то время просто стояла и смотрела, а потом подошла и забралась на колени.

– Что ты делаешь? – опешил я. Но Ника, оседлав меня, обняла за шею и запустила пальцы в волосы.

– Я хочу тебя, – прошептала она и прижалась своей промежностью к моему паху, даже немного поерзала.

– Ника, во-первых, ты девушка моего друга… – отцепил ее руки от своей шеи. – Во-вторых… – но она не даёт договорить.

– Но люблю-то я тебя! – вскрикивает она и по щекам опять начинают течь слезы.

Я сижу в полном ах**. По-другому не скажешь. А она руки свои выдергивает и снова пытается меня обнять. И даже начинает покрывать поцелуями лицо.

– Ника, – хватаю ее за плечи и отстраняю от себя. – Ты пьяная, что ли? Успокойся, – она снова пытается меня обнять, но я перехватываю ее за запястье. – Успокойся, прекрати – говорю твердо, уворачиваясь от настырной девушки, но применить силу по-настоящему не решаюсь.

– Поцелуй меня, – просит она с отчаяньем и снова тянется к губам.

Не позволяю и, прекратив церемониться, поднимаюсь, сбрасывая ее с колен. Она поднимается и делает шаг ко мне. Но я, выставив вперёд руку, ее останавливаю.

– У меня к тебе куча вопросов, но, похоже, сегодня ты не готова на них ответить.

– Почему? – словно и не слушает меня, начинает кричать. – Чем я тебя не устраиваю? Нам же было хорошо той ночью…

– Какой ночью? – раздается за спиной. Я оборачиваюсь и вижу в дверях Стаса.