Текст книги "Любовь это... Не для меня (СИ)"

Автор книги: Галина Джулай

сообщить о нарушении

Текущая страница: 10 (всего у книги 21 страниц)

35

Люба

Как бы мне не хотелось идти в универ, но сходив в среду на прием к врачу, я получила справку. Мой больничный закончился, а это значит, мне придется завтра идти на учебу.

Письмо, что я получила ещё в понедельник, а точнее его содержание, не выходило у меня из головы, да и подслушанный разговор тоже. Но дать шанс Илье означает, вероятней всего, оттолкнуть его навсегда. Когда я об этом думаю, в голове сразу всплывает Андрей, для которого из «куколки» я превратилась в «пятнистую». Нет. Я не смогу, я не готова пережить нечто подобное ещё раз.

Ника уехала к первой паре, а мне сегодня нужно было только ко второй. Добиралась я на автобусе. Последние дни января стояли холодными, мороз поднимался до минус двадцати. Я поежилась, оказавшись на улице, и плотнее закуталась в шарф, оставив на поверхности только глаза. Добежала до остановки, к счастью, автобус пришёл вовремя, что редко почему-то бывает зимой. Выйдя на нужной мне остановке, я замедлила шаг, как могла, оттягивала встречу с Ильёй. Почему-то была уверена, она состоится.

По коридору к нужной аудитории я шла оглядываясь, но Шведова не увидела, и с облегчением выдохнула, когда за мной закрылись двери.

– Привет, – ко мне подсела, кажется, Марина, симпатичная девушка с косой и в очках.

– Привет, – проявила я вежливость, но на нее не смотрела, а доставала необходимые учебники и тетради из рюкзака.

– Тебя Швед каждый день караулит, ты знала? – Я замираю на мгновение. Зачем она мне это говорит?

– И что? – стараюсь звучать равнодушно.

– Вот, думаю, как такая тихоня как ты смогла заинтересовать такого парня?

– У него спроси.

– Я хотела, – вздыхает она, – Но он со мной не захотел разговаривать.

От дальнейшего разговора меня спас звонок и приход преподавателя. Я попыталась сосредоточиться на теме предмета, но получалось плохо. Если то, что сказала Марина – правда, то стоит ли мне ожидать Илью на выходе из аудитории? Была даже мысль уйти раньше, но не факт, что и Илья не придет раньше, а остаться с ним один на один я не хотела.

Как на иголках я ждала звонка, у меня была надежда затеряться в толпе, поэтому я не стала задерживаться как обычно, а выходила, влившись в поток. Пара сегодня была совмещённая, поэтому студентов получилось много. Не оглядываясь по сторонам, я заспешила к следующей аудитории.

Сначала не хотела идти в столовую, но учитывая, что у меня ещё две пары, решила, что нужно съесть хотя бы булочку с чаем. Взяв на раздаче свой нехитрый обед, я заняла маленький столик у стены. Отгородившись от постороннего шума наушниками и от всех окружающих волосами, я принялась пить чай. Я всего два раза откусила булочку с корицей, когда на мой столик поставили поднос с едой. Сглотнула и подняла глаза.

– Привет, – улыбнулся мне Вова. Я достала наушники. – Не возражаешь? – всё ещё стоя, спросил он.

– Нет, конечно, присаживайся.

– Спасибо, – парень присел напротив меня. – У тебя обед не очень ли скудный? – уточнил он, посмотрев на мою булочку с чаем.

– Нормальный, – пожимаю я плечами. – Аппетита нет.

– Держи, – он ставит передо мной свой йогурт.

– Зачем?

– Ну, ты меня точно не объешь, – улыбается он и принимается за еду.

Я смотрю на его поднос и понимаю, что действительно не объем. На его подносе стоит два салата. А в тарелке явно двойная порция картофельного пюре с двумя котлетами. Чай и кекс.

– Спасибо, – бормочу я.

Потом вспоминаю про платок, который я постирала и положила в рюкзак, чтобы при случае вернуть. Я полезла в рюкзак и достала платок.

– Вот, – положила его на стол. – Спасибо.

– Пожалуйста, – парень забрал платок и спрятал во внутреннем кармане пиджака. И снова вернулся к еде.

Я тоже стала есть свою булочку. Мы не разговаривали, просто молча ели. А я все никак не могла понять, почему он сидит со мной. Он ведь явно старшекурсник. Что, лучшей компании не нашел?

В столовой стало шумно, все потому, что веселой гурьбой в нее вошли баскетболисты. Я замерла как мышь. Молясь, чтобы в мою сторону никто не посмотрел. Но когда мои молитвы кто-то слышал? Мгновение, и на меня смотрит один из парней, а потом толкает локтем Илью и кивком указывает на меня.

Его взгляд пронизывает насквозь. Мы смотрим друг другу в глаза, кажется, целую вечность. Но потом он смотрит на Вову. Его кадык дёргается, а пальцы на лямке рюкзака сжимаются сильнее.

Его отвлекают Стас и Ника, которые появляются последними, и пока они загораживают меня от Шведова, я хватаю остатки булочки в зубы, беру рюкзак и бутылочку йогурта, выдаю что-то вроде «спасибо» Вове и трусливо сбегаю из столовой.

Меня не преследуют, и я выдыхаю спокойно, когда добираюсь до нужной аудитории. Там, наконец, доедаю бедную булочку и запиваю йогуртом.

К концу пары в кабинет заглядывает девушка.

– Здравствуйте, Каспер Любу вызывают в деканат, – говорит она преподавателю.

– Зачем? – возникает резонный вопрос у меня.

– Меня попросили передать, – пожимает она плечами и уходит.

– Девушка – обращается ко мне седой преподаватель. – Не задерживайте всю группу, тихо соберитесь и идите.

Дальше он продолжает читать лекцию, а я, забросив тетрадь и пенал в рюкзак, иду на выход, задаваясь вопросом, что же от меня хотят? Все становится ясно, стоит мне выйти из аудитории. Никто никуда меня не вызывал. Там, напротив дверей, стоял Шведов.

Я хотела вернуться на лекцию, но он остановил.

– Пожалуйста, не убегай.

Он не сделал попытки меня задержать, даже шага в мою сторону не сделал. Я бросила на него оценивающий взгляд. Он действительно выглядел подавленно, я бы сказала, растерянно и несчастно.

– Ты получила мое письмо? – я кивнула. – Ответишь?

Я посмотрела в красивые глаза парня, что стоял напротив и с мольбой смотрел на меня. Внутри все сжималось, крошилось от боли. Мне так хотелось ответить взаимностью, позволить нашим отношениям развиваться… Но такой роскоши я позволить себе не могла. Я точно знала, его оттолкнут мои пятна, а ещё я не могла, потому что его любила Ника. И единственное, что я могла сказать этому парню, что я не злюсь на него за тот спор.

Я сделала пару шагов к нему, от волнения я натягивала рукава на пальцы, практически скрывая их. Давай, скажи… Мысленно подтолкнула я себя.

– Я хочу, чтобы ты знал, – дрожащим от волнения голосом начала я. – Я не злюсь на тебя… И прощаю… Твоя совесть может быть спокойна…

– Кареглазка, – перебивает он. – Это не то… Нет, это, конечно, я тоже хотел услышать, но… – он делает шаг вперёд и оказывается совсем близко. – Я хочу быть с тобой, – его рука приподнимается, и он большим пальцем касается моей щеки, легонько, почти невесомо. Мои глаза прикрываются от этой нежности, а в носу начинает щипать. И я делаю шаг назад.

– Я говорила, – пытаясь сдержать слёзы, говорю ему – Мы не можем общаться в реальной жизни.

36

Илья

Мне совсем не хотелось идти в столовую, но я все делал на автомате. Просто присутствовал рядом с парнями и всё. Они пошли – и я пошёл. Меня мучала неизвестность, прочла ли Кареглазка письмо. И готова ли дать мне шанс, о котором я так просил.

– О, твоя малая, – пихает меня в бок Макс и кивает в сторону.

Перевожу туда взгляд и застываю. Моя Кареглазка сидит за столиком и смотрит прямо на меня. А потом я замечаю рядом с ней того самого парня, что был с ней в кафе. Какого хрена?! Злость волной подступает к горлу, и я пытаюсь ее сглотнуть, усмирить, меньше всего мне хочется напугать мою Кнопочку. Впиваюсь в лямки рюкзака, заставляю себя стоять на месте.

– Вы чего застряли? – с улыбкой произносит Стас.

Он не перестает светиться с тех пор, как Ника вернулась на учебу. Всего на мгновение они скрывают от меня Кареглазку, а в следующий момент я уже вижу, как она убегает из столовой. Первый порыв был рвануть за ней, но вспоминаю свое обещание не подходить и остаюсь на месте. Перевожу взгляд туда, где тот хлыщ продолжает работать вилкой.

– Знаете его? – спрашиваю у Стаса с Никой, – они смотрят на парня, но оба дают отрицательный ответ.

– Я могу поспрашивать? – предлагает Ника.

– Хорошо.

Мы идём к раздаче, но я беру только чай. Кусок в горло не лезет. У меня в голове только один вопрос: почему она с ним общается, а со мной не хочет? Но потом я сам же на него отвечаю. Потому что ты вел себя как мудак. Я честно пытаюсь сдержать свое обещание, данное в письме. Но к концу лекции не выдерживаю и срываюсь с места.

– Шведов! – возмущается преподша. – Что вы себе позволяете?

– Таисия Владимировна, мне очень нужно выйти, – бросаю ей и, не дождавшись ещё каких-либо слов от нее, покидаю аудиторию.

Иду к расписанию, узнаю, где у Кареглазки занятия, и направляюсь туда. Мне нужно знать, прочитала она письмо или нет. Мне жизненно необходимо знать, какое решение она приняла. Или сказать все то, что я писал, если письмо было уничтожено до прочтения.

По дороге вылавливаю какую-то девчонку и прошу ее мне помочь. Та кокетливо улыбается и соглашается. Правда, когда узнает в чем заключается помощь, дует губы, но просьбу мою все равно выполняет.

Минута ожидания кажется вечностью, но вот двери приоткрываются и появляется она, моя девочка-загадка. Увидев меня, она дёргается в сторону двери, но я прошу не убегать, и она остаётся.

– Ты получила мое письмо? – она кивает в ответ. – Ответишь? – спрашиваю и с замиранием жду ответа.

Наблюдаю, как она снова натягивает длинные рукава, скрывая пальчики, зажимает их в ладошках, и смотрит внимательно, но застенчиво, с опаской, но с интересом. Я прилагаю все усилия, чтобы стоять на месте, не броситься к ней и не прижать эту Кнопку к груди. И тут она меня удивляет, делает пару шагов ко мне и начинает говорить:

– Я хочу, чтобы ты знал, – ее голос дрожит, а я боюсь сделать лишний вдох. – Я не злюсь на тебя… – что-то теплое разливается в душе от этой фразы. – И прощаю… Твоя совесть может быть спокойна… – каким-то шестым чувством понимаю, что сейчас будет "но", поэтому перебиваю ее.

– Кареглазка, это не то… Нет, это, конечно, я тоже хотел услышать, но… – делаю шаг вперёд, сокращаю расстояние между нами до минимума. – Я хочу быть с тобой.

Она молчит, а я осмеливаюсь и решаюсь прикоснуться к ее кукольному личику. Ее глаза всего на мгновение прикрываются от удовольствия, но, словно опомнившись, она делает шаг назад.

– Я говорила, – снова начинает говорить она. – Мы не можем общаться в реальной жизни.

– Почему? Там в кафе и сегодня в столовой ты общалась с… ним. Почему не можешь со мной? Мы знаем друг друга не один день. Меня ты знаешь точно. Я никогда не врал тебе. Почему нет? – я заводился, начинал злиться. Потёр лицо руками, чтобы немного прийти в себя. И уже более спокойно прошу. – Объясни мне, пожалуйста, Люба, я хочу понять.

– Ты же обещал не подходить, обещал ждать… Это все ложь? – бьёт она по больному.

– Прости, да, я нарушил обещание. Но я должен знать, чего мне ждать. Ты ведь ничего не сказала.

– Я прощаю, но это всё. Надеюсь, ты выполнишь обещание и больше подходить не будешь.

– Это моё наказание? Ты так хочешь меня наказать?

– Я не хочу тебя наказывать, – теряет она спокойствие. – Я просто не могу с тобой общаться.

– Не могу, – хватаюсь я за соломинку. – Я сейчас правильно понимаю ты хочешь, но не можешь?

Она отворачивается, прячет взгляд. А я снова сокращаю расстояние между нами и делаю то, чего так сильно хотел все это время – прижимаю ее к себе. Она не успевает среагировать и оказывается прижата крепко к моей груди. Ее макушка оказывается на уровне моего сердца, что в данный момент пытается вырваться наружу. Она такая маленькая. Моя маленькая Кнопочка. Звонок разрушает это мгновение и она вырывается из моих рук. Точнее, я позволяю ей это сделать. Двери аудиторий начинают открываться и коридор заполняется студентами.

– Я буду ждать, – успеваю сказать, прежде чем поток людей нас разделяет и Люба скрывается от меня в этой массе.

У меня пары закончились, но была ещё тренировка и я пошел туда. Она простила и зла не держит. Но и к себе не подпускает. Почему? Черт побери, почему? У кого спросить – я не знал. Да и навряд ли кто-то, кроме Любы, сможет мне ответить. И я решил просто ждать. Пока что просто ждать.

Ники на тренировке не было, она пришла только к концу. И как только просвистел свисток, означавший конец тренировки, спустилась ко мне.

– Я кое-что узнала, – с улыбкой сообщила она.

– Ты о чем? – Стас оказался рядом.

– Про того парня.

– Слушаю, – я весь превратился в слух.

– Он перевелся к нам осенью. Что удивительно – в конце октября. Откуда точно – не знаю. Он на пятом курсе экономического, общается мало с кем. Зовут Скворцов Владимир.

– Спасибо, – говорю девушке и иду в раздевалку.

Ну что же, Скворцов Владимир, нужно узнать, что ты за птица. И чего ты крутишься возле моей девочки.

То, что Люба моя, я не сомневаюсь. Я решил это для себя, осталось объяснить это ей. Все ее объяснения, почему она не хочет быть со мной, не имеют какой-то веской причины. И опять же, она говорит "не могу", а не "не хочу". И это вселяет надежду, что есть возможность изменить ее "не могу" на "могу".

Я уже ехал в клуб, когда мне позвонил Захар и сказал, что маму опять забрали в больницу. Насколько я знал, до родов ей оставалась ещё несколько дне, так по крайней мере говорили врачи.

– Она рожает? – взволновано уточнил я.

– Пока нет, сказали схватки ложные, но в стационар все равно забрали.

– Она в той же клинике?

– Да.

– Понял, завтра навещу.

37

Люба

Боже, лицо горит, а руки всё ещё дрожат. Что он со мной делает? Толпа студентов помогла мне затеряться, спрятатьcя, исчезнуть с его поля зрения. Но вот чувства мои взбудоражены до предела. Пульс до сих пор стучит в висках.

На последнюю пару я не остаюсь, трусливо убегаю домой. Не спешу садиться в автобус и несколько остановок иду пешком в надежде, что морозный воздух охладит мои щеки и приведет в порядок мысли. Только все напрасно, я замёрзла, а в голове всё та же каша. И его последний вопрос, как на репите.

– Не могу? Я сейчас правильно понимаю ты хочешь, но не можешь?

Конечно, он все правильно понимал, но разве могла я это озвучить? И эти его объятия, такие крепкие, но нежные, как же тепло и надёжно в них было. И как хотелось задержаться в них надолго.

Какая же я глупая. Зачем изводить себя этими мыслями? Зачем я раз за разом перематываю в голове эти моменты? Мне только больнее становиться. Не думать, не думать. Прошу себя, но не получается.

Окончательно замёрзнув, я дожидаюсь автобус и еду домой. Первым делом завариваю себе горячий чай, а потом устраиваюсь с учебником прямо на полу, прислонившись к теплой батарее.

Трусливо решаю пропустить завтрашний день, а там впереди выходные. Очень надеюсь, что к понедельнику смогу справиться с эмоциями и просто учиться.

Илья

В пятницу первой парой у нас физра, поэтому я, предупредив Стаса, еду к маме. Захар не экономит на ней, это приятно. Лучшая клиника, палата как номер в отеле, мама под индивидуальным наблюдением.

– Привет, – захожу в палату. – Как ты тут?

– Привет, сынок, – улыбается мама. – Ты почему не на учебе?

– У меня сейчас физкультура, я как-нибудь переживу, что ее пропустил.

– Ну, ладно, – а потом уже без улыбки хлопает по диванчику рядом с собой, приглашая присесть. – Сынок, ты давно не заходил, как твои дела?

– Все нормально, мам.

– Вот только не надо мне врать, – строго говорит она. – Рассказывай, что случилось?

– Да с чего ты взяла, что что-то случилось? – не сдаюсь я.

– Если ты не забыл, я все ещё твоя мама. И знаю я тебя достаточно хорошо, чтобы это понять. Плюс, я знаю, что ты несколько дней пил. Так что случилось?

Мама, никогда не удавалось от нее скрыть свое состояние. Она могла делать вид, что не замечает, молчать, но всегда знала, что что-то не так. Но тогда она была рядом, откуда знает сейчас – непонятно.

– Сынок, – она накрыла своей ладошкой мою руку. – Я могу помочь?

– Нет, мам. Я сам накосячил, я сам буду исправлять.

– Слова мужчины, – улыбнулась мама. – Я так горжусь тобой.

От этих слов становится неприятно, знала бы она, что я сделал, как вел себя с Любой, отчитала бы по полной программе.

– Я не настаиваю, но, может, поделишься?

– Да, особо нечем, – я замолчал, уставившись в окно. Мама тоже молчала, ждала, и я заговорил. – Помнишь, я говорил, что общаюсь с девушкой в сети, – она кивнула. – Я ее нашёл. Оказывается, она все это время была очень близко. И… – я думал, сказать или нет, но всё же решился. – Я ее обидел, пока ещё не знал, что это была она. Я не оправдываю себя, ты не подумай… Но сейчас она не хочет со мной общаться.

– А ты извинился?

– Да, мам, я попросил прощения и она сказала, что прощает. Вот только общаться в реальной жизни она не хочет. А я никак не могу понять, почему.

– Она тебе сильно нравится?

– Мам, она такая… Как Кнопочка, маленькая, милая, с кукольным личиком… – я глянул на маму, она улыбалась.

– Ты влюбился? – с улыбкой до ушей уточнила она. – Я так рада сынок.

– Нечему радоваться, мам, – отведя взгляд, с грустью в голосе ответил я. – Похоже, мне пора податься в казино, если верить поговорке, то в карты мне должно повезти.

– Не говори глупости, – мама сжала мои пальцы. – Тут главное – не сдаваться. Ты у меня и умный, и добрый, и красивый. Кто перед тобой устоит?

Я горько усмехнулся. Добрый. Только вот ей я себя показал совсем с другой стороны. Что хорошего от меня видела Кареглазка?

– Не унывай, сынок, я уверена, ты что-нибудь придумаешь.

Потом она сморщилась и положила руку на живот.

– Что? – испугался я.

– Нормально всё, – со вздохом ответила мама. – Ложные схватки, эти товарищи готовятся к выходу в свет, – улыбнулась мама. – И если честно, то я жду этого с нетерпением.

– Тебе когда срок ставили?

– Второго, но я и сегодня согласна.

– Ну, два дня осталось… – попробовал подбодрить.

– Да? Что-то ты в срок вылезть не собирался, почти две недели переходила, – пожаловалась мама, гладя свой живот.

– Ну, извини, – с улыбкой и опозданием в двадцать лет сказал я. – Тебе нужно что-нибудь?

– Ой, ты как будто Захара не знаешь, – отмахнулась мама, – я отсюда с чемоданом выезжать буду.

– Мам, ты такая ворчунья стала, как он тебя терпит? – усмехнулся я, за что получил по плечу.

– Тебе не пора? – мама глянула на часы. И я тоже повторил этот жест.

– Пожалуй, пора. Точно ничего не нужно?

– Точно, – улыбнулась мама. – Сам приезжай, от компании не откажусь.

– Хорошо. Эй, – я положил руку на живот и обратился к малышам. – Не мучайте маму.

Я получил лёгкий толчок в руку, словно меня услышали, улыбнулся, попрощался с мамой и поехал на занятия.

Кареглазки в тот день я не увидел. Зато увидел того самого Вову, как там его, Скворцова.

– Слышишь, Скворец, – окликнул я парня, когда он шел к своей машине.

– Я Скворцов, – поправляет он меня и идёт дальше.

– Мне как-то пох**, – его дерзость и игнор раздражали.

Подумаешь, он на последнем курсе, ну и я не на первом, и вообще, вес и авторитет здесь имею. Не привык к такому обращению. Напоминаю себе, зачем я здесь, и, спрятав руки в карманы, иду за Скворцом. А когда он собирается открыть дверцу машины, не даю ему это сделать.

– Слушай сюда, Скворец, – говорю я. – Я не хочу видеть тебя возле Любы. – смотрю на него с высоты своего роста, но надо отдать ему должное, он не боится меня.

– Слушай сюда, Швед, – передразнивает меня он. – Это решать не тебе.

Эта фраза срывает предохранители и я хватаю его одной рукой за куртку и притягиваю ближе к себе.

– Не надо становиться на моем пути. Со мной лучше дружить, – я надеялся, что слава отморозка, которым я был последний год, до него дошла.

– Большие шкафы обычно громче падают, – с ухмылкой говорит он. – И не тебе решать, с кем ей общаться. А с таким… – он пропускает оскорбление, но делает такую паузу, что понять, какими эпитетами он хочет меня наградить, несложно. – Как раз лучше и не общаться.

– Ты ничего не знаешь, – шиплю я.

– Ты спорил, что она будет тебя бояться, этого мало? – с вызовом спрашивает он.

– Это мой косяк и я его исправлю. Но Люба моя!

– Ага, я заметил.

Если честно, этот парень вызывал уважение, что не боялся и не лебезил. Но и раздражение. Потому что я дико ревновал Любу к нему.

– По-хорошему прошу, – цежу сквозь зубы. – Не трогай её.

– Я не такой мудак, как ты. И если она будет не против общения, то я буду с ней общаться. А сейчас отвали, – и он бьёт меня по руке, которой в кулаке я сжимаю его куртку.

– Не говори потом, что я не предупреждал, – делаю шаг в сторону, позволяя ему сесть в машину.

В ответ получаю только презрительный взгляд.