Текст книги "Шаги за спиной (СИ)"

Автор книги: Галина Гончарова

сообщить о нарушении

Текущая страница: 5 (всего у книги 27 страниц)

Артур встал и пошел гасить свечи. Много чего они передумали, готовились к ловушке, засаде, удару в спину, собирались отбиваться...

Герцогиня Карнавон.

Еще не ясно, что она здесь делает, что ей нужно, чего она хочет добиться, но одно ясно – это не ловушка Эттана Даверта. Много для Преотца чести – даже просто разговаривать с герцогами. Артур переглянулся с Ларошем, незаметно дал отмашку все видевшему Лорану – ни к чему теперь арбалет.

Как странно сплелись судьбы...

***

Десятью минутами позже за столом сидели пятеро человек. Трое рыцарей ордена, Алаис и Лизетта. Стэн разлил по бокалам вино, от которого Алаис наотрез отказалась – кормящая мать, и потребовала воду. Выпила, поставила кубок на стол, положила ладони по обе стороны от него.

– Начнем, тьеры?

Ларош, как самый старший, склонил голову.

– Ваша светлость, как вы здесь оказались?

– Сбежала от мужа, – Алаис пожала плечами. – Лидия Сенаоритская решила, что независимый Карнавон – это слишком большая роскошь на ее землях, и пожелала получить покорных герцогов. Моя семья была уничтожена, а меня оставили, как породистую кобылу, 'на развод'.

Ларош поморщился.

Ее величество не понимала, чем рискует?

– Она полагала, что все это бабкины сказки. Впрочем, я думала примерно так же, – рыцари переглянулись, и Алаис взмахнула рукой в воздухе. – Думаю, вы слышали о том, что младшая дочь рода Карнавон – урод?

Судя по взглядам – слышали, и теперь не понимали почему так было сказано. Алаис тоже не спешила посвящать рыцарей в тайны гормональной перестройки организма, тем более, что сама разбиралась в этом кое-как. Вместо этого она улыбнулась.

– Из самых гадких детей могут вырасти прекрасные люди. И посвящение помогло. Отец хоть и показал меня морю, еще в детстве, но это – одно, а когда я осталась последней из Карнавонов... море приняло меня и изменило.

Рыцари закивали. Алаис положила себе потом расспросить, что они знают про все эти обряды, но потом, потом. А пока...

– Вы знаете, что магистр Шеллен из знатного рода?

– По рождению он – Атрей, – согласился Ларош. – Я знаю, ваша светлость. Только он отрекся.

– Называйте меня Алаис, – махнула рукой женщина. – Нам еще долго разговаривать, давайте не тратить время и силы на нелепые церемонии.

– Хорошо, – согласился Ларош. Стэн с Артуром молчали, негласно отдав первенство самому старшему.

– Он не мог отречься, – припечатала Алаис. – Если ты принял главенство над родом, ты можешь только передать его сыну, или младшему брату, если найдется достойный среди твоих родных – ему, в день совершеннолетия, это возможно. Герцог может умереть, но отречься не может. Никогда.

Мужчины пораскрывали рты.

– Магистр – герцог? – первым сообразил Стэн.

– Да. Более того, у него есть сын.

Только что закрывшиеся рты вновь распахнулись – хоть вороной залетай.

– Сын? – Ларош помотал головой. – Магистр не говорил.

– И правильно делал. Узнай Преотец о его семье, и я не дала бы и дохлой крысы за жизнь вашего магистра. Сразу отвечу – мы с его сыном друзья.

– И по дружбе...

Алаис покачала головой, глядя на Артура.

– Вовсе нет. Просто как герцогиня, я обязана оказать помощь другому герцогу. Понимаете? Если бы я узнала о состоявшейся казни, я бы просто пожалела, поплакала, погрустила, и забыла. Я знаю, что жизнь магистра... герцога Атрея может зависеть от моих действий, я вынуждена помочь ему. Иначе рискую сгнить заживо.

– Вот как... а Карсты? Лаис? Атрей? Другие, не магистр?

Алаис пожала плечами.

– Полагаю, что Мирту Карстскому не до того. Вряд ли он даже знает, что магистр Шеллен – Атрей. И другие то же самое... а чего не знаешь, то и не болит.

Звучало вполне логично.

– Если мы дадим знать?

– Если магистра казнят до того, как получат ваши письма? – поинтересовалась Алаис.

– Казнят? Когда?

Алаис с уважением поглядела на Лароша Дарю. Умный мужчина, сразу выцепил ключевое слово.

– Скоро. Эттан Даверт решил, что магистр – совершенно ненужная ему единица. Не знает только, как лучше – удавить или замуровать... – Мужчины сжали кулаки. Алаис мило улыбнулась, и добила. – Или вы спасаете магистра сейчас, или гордо отправляетесь прятаться по уединенным уголкам мира. Говорят, острова – хорошее место.

– Мы... нам надо обсудить, – хрипло произнес Стэн.

Такого мужчины не ожидали. И Алаис поднялась из-за стола.

– Думаю, вы найдете возможность с нами связаться. Могу ли я вас найти?

– Да, так же. Стэн будет каждый день молиться у Храма.

– Отлично. Нас отвезут домой?

– Да...

***

После ухода Алаис орденцы долго сидели молча. Потом слово взял Ларош.

– Братья, это звучит безумно, но я ей верю.

– Кольцо подлинное, – Артур запустил руки в волосы, и ожесточенно ерошил их, прекращая в стог сена. – Никто другой не смог бы его так носить, только герцогиня. Оно ведь на шее, у кожи...

– Насчет взаимопомощи – тоже правда, – согласился Стэн, – но вдруг мы не знаем всего?

– Например?

Стэн развел руками.

– Все же она живет в доме Даверта. Почему? Как ей удалось убедить сына Преотца помочь ей?

– Надеюсь, хоть он не герцог? – мрачно пошутил Ларош.

– Три герцога на один Тавальен – это все же многовато? – призадумался Артур.

Знай он о прорезавшихся Тимарах, решил бы, пожалуй, что даже двух герцогов – уже много.

***

Бывают в жизни такие моменты...

Болел ты, к примеру, лежал, лечился, пил таблетки, и вроде бы что-то ел, куда-то ходил, смотрел телевизор, разговаривал с людьми, даже работал, а потом выздоравливаешь, и понимаешь, что время-то выпало из твоей памяти. И отпечаталось в ней только темнотой и болью.

Пытаешься вспомнить хоть какие-то ориентиры, нашарить вехи в темноте, но там ничего нет.

И был ли там ты сам?

Ты ли это был?

Оглядываешься назад, и понимаешь, что вышел ты из кошмара совершенно другим человеком. Лучше? Хуже? Нет. Просто – другим.

Вот и Мирт себя ощущал совершенно другим человеком.

Он почти ничего не помнил из того, что было. Родители – не отпечатались в его памяти, потому что не дали ребенку того, что следовало бы. В младенчестве с ним возились няньки и кормилицы, а потом, поняв, что мальчик – странный, и не пригоден для наследования титула, герцог махнул на сына рукой. Мать же...

Для матери Мирт стал разочарованием, так что и она вела себя соответственно. Держалась от мальчика подальше.

По-настоящему мальчика любила только его нянюшка, Эльси. Именно она заметила, что малышу нравится рисовать, именно она терпеливо, поправляя раз за разом, учила Мирта всему, что он должен уметь, именно она целовала малыша и бинтовала разбитые коленки...

Ее Мирт и помнил.

Неправда, что в темноте совсем ничего нет. Там есть человеческое тепло, и его мальчик помнил. Запах, голос, ласковые руки...

Сейчас Эльси стала совсем старой, что с того? Все равно нянюшку он любил намного сильнее матери.

Именно няня, и ее муж, Лисиус, которого еще Донат Карст сделал дворецким, внезапно оказались семьей юного герцога. И сколько же радости было для пожилой женщины, когда ее малыш узнал свою нянюшку. Протянул руки, улыбнулся осознанно, обнял...

А что уж там шептал Мирт, 'няня' или 'мама'... кто там сейчас разберет? Может, тьерина Велена и родила сына, но видит море, родить – мало! Рожать и акулы умеют! А ты поди, вырасти...

Сейчас на Мирта свалилось целое герцогство, и Лисиус с радостью помогал 'малышу' разобраться. Неважно, что малыш выше учителя на голову, и бреется два раза в день. Вот, разберется, тогда и сможет старый дворецкий уйти на покой.

Хорошо, что Донат Карст был мужчиной хозяйственным и серьезным, и управляющего он себе тоже подобрал неглупого, который лишний раз не воровал. Таких, чтобы вовсе не воровали, как известно, на свете не бывает, быть при деньгах, да и не украсть хоть малую толику? Это сказки. Но кто-то тащит все, аж карман трясется, и в результате оказывается на вертеле, как глупая белка, которая отожралась до такой степени, что не могла прыгать по веткам, а кто-то по зернышку, аккуратно, осторожно, тащит в свою норку запас на зиму, и потом подъедает его, не попадаясь на прицел охотникам. Вот, управляющий Карстов, Салир Интон был как раз из вторых. Неглупый, осторожный, отлично понимающий, что чем дольше он останется пи кормушке, тем сытнее станут запасы. Он тоже взялся разъяснять Мирту тонкости управления герцогством, справедливо полагая, что благодарный герцог – тоже выгодное приобретение в копилку. Авось, где и глаза закроет...

Учитель же...

Мирту было откровенно тяжело, но мужчина старался. Хотя иногда он просто уходил к морю, в ту бухту, где провел ночь посвящения, и сидел там, в одиночестве. Когда Лисиус увидел это первый раз, он сначала хотел подойти, окликнуть, побеспокоить, придумать хоть какое дело, но потом вгляделся – и передумал. От греха...

Пусть мальчик отдохнет от людей. Ему это нужно.

***

Самым тяжелым и для управляющего, и для дворецкого, и для няни, было рассказать мальчику о его жене, о смерти отца, матери...

Кто сказал, что слуги ничего не знают? Не видят, не обсуждают?

Иногда они понимают даже побольше иных высокородных. И Эльси, вздыхая, и запинаясь на каждом слове, рассказывала своему малышу историю его жизни.

– Ты не думай, отец тебя любил. Но... ты ведь как во сне ходил... – Мирт кивал. Он не требовал от нянюшки обращаться к нему со всем почтением. Прилюдно Эльси и так не забывалась, а наедине... пусть хоть для кого-то он побудет еще ребенком. Родным, любимым, заботливо оберегаемым. – Он и решил, что жена твоя... Ты не думай, может, она и не хотела ничего такого. Я точно знаю, что опаивали ее сонным зельем. Потом уж она догадалась, видимо, обо всем, да переговорила с герцогом. Как они сошлись, не ведаю, а только у них все стало по добровольному согласию. И то, герцог-то мужчина был в самом соку, а герцогине ничего такого давно уж не надо было... прости...

Мирт только рукой махнул. За что тут просить прощения? Нравится ему, не нравится, а знать-то надо! Если няня ему не скажет,  то кто другой? Она хоть не солжет ради собственной выгоды...

– Когда герцогесса понесла, мы и не сомневались, от кого. Тут уж все честно было, ни на кого, кроме твоего отца она не смотрела. Тьерине Велене это не понравилось, сильно не понравилось, она думала, как от невестки избавиться.

– Зачем? Они ведь вместе с отцом... да?

– Придумали-то они это с герцогом, но потом она взревновала. Тьерина Лусия оказалась из молодых, да ранних. Ну и красивая, конечно. Неуж ты ее совсем не помнишь?

Мирт напрягал память, но ничего не всплывало из глубин. Кажется, рядом с ним бывала девушка. Черные локоны, влажные глаза, но...

Пятно. Сплошное белесое пятно, в котором тонут желания, эмоции, воспоминания...

– Нет...

– Она очень красивая была.

– Она умерла?

– Ох, и не знаю уж...

– Почему?

– Брат у нее был. И сестру он любил до безумия... нет-нет, ты ничего плохого не подумай, мы-то видели. Для него она всегда была малышкой, сестренкой, когда тьерина Велена начала герцогессу изводить, она много брату писала. И когда тьерина заболела – тоже.

– Отчего она заболела?

Эльси потупила глаза.

– Не знаю, малыш. За руку никто никого не поймал. Тьерина Велена свято была уверена, что изводит ее невестка, а только лекарь ничего не обнаружил. На червя грешили, заводится иногда в человеке и выедает все.

– Это может быть моя жена?

– Уж прости. Не знаю, и клеветать не буду.

Мирт кивнул.

– А отец?

– После смерти твоей матери он к герцогессе как-то охладел. Сильно охладел... Тьерина плакала, расстраивалась, написала брату, тот приехал, а потом они исчезли вместе.

Мирт потер лоб. Как-то сложно все это было, очень сложно...

– Нянюшка, ты хочешь сказать, что брат моей жены мог убить моего отца?

– Не знаю. И соврать боязно, сам понимаешь, не о курицах говорим.А только в одну ночь отец твой умер, а супруга исчезла вместе с братом.

– Он мог увезти Лусию, а отца убить.

– Мог.

– А могло быть и иначе. Если мой отец хотел убить его, или Лусию, но Луис Даверт защищался...

– Не знаю. Ничего не знаю.

Мирт задумчиво рисовал на бумаге квадратики и кружочки. Заштриховывал их, часть оставлял белыми, часть покрывал точками...

– Надо найти их. Но где?

Эльси развела руками.

– Уж не знаю,  что и сказать. А только пока твоя супруга жива,  второй раз ты жениться не сможешь. Никак.

– Есть закон, – управляющий натаскивал Мирта и по законам,  и небезуспешно. – Если за пять лет она не объявится,  я могу заявить,  что моя жена мертва. Нужно только все это правильно оформить и подать прошение королю.

– Согласится  ли король?

Мирт пожал плечами.

– Думаю,  надо написать Преотцу. Это его дочь,  пусть он ее и ищет.

– А что сделаешь-то? Когда найдешь?

– Узнаю,  кто убил отца, и отомщу. Это первое. И второе. Потребую развода.

Эльси с удивлением посмотрела на Мирта. Не ожидала она такой решительности от своего мальчика,  нет,  не ожидала.

– А если она не виновата? Уж прости,  малыш,  но ты ей ни защитой,  ни опорой не был,  потому она и брату писала...

Спорить с этим было сложно,  Мирт и не стал.

– Если она не виновата, я назначу ей хорошее содержание. Но смотреть каждый день на женщину,  которая спала с моим отцом,  прижила от него ребенка.... есть ли у меня брат или сестра?

Эльси развела руками. На этот вопрос она тоже ответить не могла.

– Напишу Преотцу сегодня же. У него больше возможностей.

***

– Ничего не понимаю.

Алаис и правда, ничего не понимала. Реальная история опять расходилась с общепринятой, хотя что в этом удивительного? Легкая корректировка, чтобы основная линия не отклонялась от линии партии, это во всех мирах принято, Рамтерейя не исключение.

– Получается, что герцогов было шесть.

Алаис замотала головой.

– Нет. Пять и один. И он захотел стать единственным.

– Я могу понять Альерта Диона. Все же, он первенец...

– А я не могу понять короля, – отрезала Алаис. – Сочинил бы историю, списал рождение ребенка на гувернера, или близкого друга, и позаботился, и претендентов не наплодил...

– Глаза.

Алаис осеклась. Да, про это она забыла. Глаза морских королей – невероятные, синие, изменчивые...

– А у Альерта были именно такие?

– Кто ж его сейчас знает?

Алаис тоже не знала, но зато она знала о Менделе, и надеялась, что королевские глаза – признак доминантный.

– А существуют портреты Преотцов?

Луис поднял брови.

– Да. А зачем...

– Эртало Дион. Если у него синие глаза, то мы получим хотя бы одно подтверждение своей гипотезы. Итак, Альерт был похож на короля, и замолчать его происхождение не представлялось возможным?

– Видимо, да.

– А убить? Отправить куда подальше?

Знать бы...

Кажется, Луис подумал о том же самом, потому что развел руками.

– Алаис, мы с нашим-то временем иногда разобраться не можем, а что там триста лет тому назад было, вообще не выяснишь. Но допустим. Портреты преотцов существуют, я даже видел их.

– И?

– Не обратил внимания.

– Завтра посмотришь?

– Если отец ничего для меня не придумает.

Алаис кивнула, и принялась дальше размышлять вслух.

– Итак, его величество по какой-то причине не мог убить или отослать Альерта, или просто предпочел держать его на виду?

– Если чего-то опасался, то вполне...

– А чего мог опасаться Король?

– Надо полагать, герцогов, – для Луиса все было логично, для Алаис – нет.

– Герцоги не могут поднимать руку на эрта. Иначе – смерть. Не слишком быстрая и очень болезненная, кстати говоря.

– В каждом правиле найдется лазейка, – пожал плечами Луис.

А Алаис вдруг вспомнилось...

Тимар силен и видит себя на престоле. Атрей породнился с Дионом – и также мечтает о власти для своего сына. Лаис, Карст и ты – вы пока держите нейтралитет.

– Алаис?

– Атрей породнился с Дионом. Атрей. С Дионом.

– Откуда ты знаешь?

– Я... читала.

А что еще могла сказать Алаис? Приснилось?

– Это мы узнаем у Атрея. А почему Тимар видит себя на престоле?

– Не знаю. Так было сказано, и только. А почему...

– И как он мог обойти запрет?

Алаис потерла виски.

– Не знаю. Ничего не могу сказать, не мог же Дион породниться с двумя герцогами сразу? Гаремы здесь не приняты...

– Гаремы?

– Многоженство, – коротко объяснила Алаис. – Когда у тебя пять жен, а то и больше, и все живут под одной крышей.

Луис представил описанную картину, и содрогнулся.

– Не хотелось бы. Это ж ни дня без скандала...

Алаис не стала просвещать мужчину о нравах гарема, ее больше интересовал вопрос с Дионами. Но ответил на него Луис.

– Атрей породнился с Дионом... которым?

Вот этого женщина не знала. Но их же было двое, верно? Альерт и Эртало, отец и сын... и если один женился на ком-то из Атреев, то мог ли второй заключить союз с Тимарами? Или...

– На чьих землях была та деревушка, откуда Дионы родом?

– Атреев, – не раздумывая ответил Луис. – Эртало писал о своей родине, и я так понял, что это во владениях китов.

– Тогда все интересно складывается, – заметила Алаис. – Допустим, Атрею – тогдашнему – донесли о мальчике с королевскими глазами. Что бы он сделал? Что бы сделал ты?

– Проверил бы. Оглядел все своими глазами. И написал бы королю, – Луис даже не задумался.

– А если ты с королем на ножах?

– Это как?

– В плохих отношениях?

– Тогда начал бы воспитывать мальчишку в нужном мне духе, если информация подтвердится. Авось да пригодится...

Алаис хлопнула в ладоши.

– Вот! Допустим, только допустим, что Атрею донесли об Альерте. Он воспитал парня в своем духе, внушил ему уверенность в его, Альерта, исключительности, первородстве, как следует... настроил мальчишку. А потом подсунул его королю. Допустим, знал, когда его величество соберется в поход по местам боевой юности, и отправил Альерта в деревню? Там он завязал какие-то отношения с девушкой, родился Эртало...

– Кстати, в пользу этой версии говорит и то, что Альерт о нем узнал далеко не сразу. Надо полагать, Атрей забыл об этой деревеньке сразу же, да и Дион не собирался впредь ее навещать...

– А Тимары?

– Потом, когда стало ясно, что жена Альерта не родит ему наследника, обратили внимание на Эртало Диона. Уж как он смог куда-то добраться, не знаю, но это случилось. Кому на глаза попался мальчишка?

– Надо полагать, Тимарам...

– И что? Чего они хотели? Ребенка с королевской кровью?

– Уж если Атреи его не получили за столько лет...

– Пять герцогов, пять родов, пять гербов. Лаис – акулы. Смерть на службе королей. Мы – косатки, примерно то же самое. Чуть более миролюбивы, но все равно – воины. Дельфины из Карста и Атрейские киты – это знания. А Тимары – интрига. Паутина...

– Думаешь, Тимар смог то, чего не смог Атрей?

– У меня есть такое предположение. Но видимо, для рождения ребенка надо было что-то... не знаю.

– Ритуалы? Обряды?

Алаис пожала плечами.

Глупость? Антинаучно?

В этом мире все возможно. Хотя...

Пес с ними, с возможностями. Людям и веры хватит, чтобы наворотить с три горы! Кто его знает, может, для рождения нормального ребенка королевской крови надо было что-то пить, к примеру, препараты железа, или мочегонные, или следить за давлением, или... Просто информация не была общедоступной, поэтому Атреи ей не обладали, а Тимары знали. И использовали.

Тогда чего пытался добиться Осьминог от Эртало?

– Отдай мне то, чего дома не знаешь?

Алаис произнесла это вслух, а потом вдруг передернулась. Как будто кто-то прошелся по ее могиле. Да, страшная сказка, в которой чудовище требует твоего первенца, но – сказка ли?

Альерт не знал о сыне, мог ли Эртало последовать его путем, кого-то сделать на стороне и не знать? Да запросто! Мужчинам это куда как проще – штаны надел и забыл. Не носить девять месяцев, не рожать...

Странные совпадения?

В своем мире Таня, тогда еще Таня, знала одну семью... Дед после войны женился на женщине с ребенком, усыновил его. А своих детей у них не было. Сын женится на женщине с ребенком, также усыновляет его. И так же своих детей у него нет. Мало того, и третий усыновленный повторяет тот же фокус! Правда, насчет детей у него еще время было, возраст позволял... Но ведь было же! Сценаристы закричат – так не бывает?

Жизнь фыркнет, и придумает такое, что сценарии сгорят от зависти!*

* Лично знаю эту семью. Прим. авт.

И это усыновление, воспитание, куча бумаг и формальностей. А просто нагулять ребенка несложно...

– Алаис?

– А мог ли Эртало тоже нагулять ребенка на стороне? И не отдавать его Тимарам?

Луис покачал головой.

– Я ничего не знаю о детях первого Преотца.

– А если поискать? Не один же Эттан наплевал на сан и чин?

Луис фыркнул.

– Если бы я тебе рассказал, как иные Преотцы развлекались, тебе бы дурно стало.

Алаис пожала плечами. А если бы она рассказала о развлечениях Римских Пап в своем мире... нет, лучше Луису обойтись без такой информации. Пусть этот мир живет спокойно.

– То есть – это возможно?

– Вполне. Я завтра попробуй найти какие-нибудь сведения в архивах...

– Где именно ты ищешь?

– Дневники, библиотека...

Алаис замотала головой.

– Нет! Это не то! Кто же будет писать такое?

– А что ты предлагаешь?

– Финансовые отчеты... Личные траты Преотцов куда-нибудь заносятся?

– Этого мы точно не найдем. Кто ж их будет хранить триста лет? Дневники – другое дело...

Оставалось только вздохнуть. Ладно, другое – так другое. Авось, где-то да повезет...

***

А ночью Алаис приснился замок.

Он стоял на скале, над морем, и реяли флаги на пяти башнях, и Алаис видела их тона. Серебристо-серый с зеленым. Голубой с золотым. Белый с лиловым. Желтый с коричневым. Алый с черным. Над замком реяли флаги герцогов, и посредине – королевский флаг.

Синее полотнище.

Синее?

Нет.

Переливчатое, принимающее то цвет неба, то цвет морской волны, отражающее свет...

Такого же цвета, как глаза морского короля.

И на нем был изображен громадный... кто?

Алаис никогда не видела таких животных, не видела их и Таня. Но узнать – узнали.

Это был Морской Змей.

Громадный, с бирюзово-изумрудной чешуей, с гребнями на мозной голове, с громадными клыками, и с глубокими, ярко-синими глазами. И глаза у Короля и у Змея были одинаковые...

Змей поглядел на Алаис и улыбнулся.

***

– Алекс! Алаис! Проснись, девочка! Проснись!!!

Алаис очнулась от того, что Луис тряс ее, словно яблоню. Открыла глаза, выдохнула, уткнулась лицом в грудь мужчине.

Ее всю трясло.

Замок над морем...

Она и раньше видела его в своих снах, но не так, нет, не так...

Не таким...

– Ирион! Откуда он?

– Что?

– Ирион... Г-герб М-морских к-королей!

– Герб? – Луис помотал головой. – А он был? Короли – и короли, море – и море... вроде как у них на знамени было море?

Алаис отчаянно замотала головой.

– Н-не м-море. М-морской Зм-мей!

– Ирион? – вслед за женщиной повторил Луис. – Ирион?

Алаис трясло так, что зуб на зуб не попадал. Мужчина решительно перетащил ее к себе под одеяло, прижал покрепче.

– Водчики дать?

– Н-не н-над-до...

Тело ее было холодным, словно она только что всплыла с глубины. Луис погладил светлые волосы, наслаждаясь ощущением мягких прядей под рукой.

– Тихо. Все в порядке, все закончилось, я рядом...

– Он смотрел на меня.

Луис тоже поежился. Правда, не от мыслей про Ириона. Ноги у Алаис были ледяные...

– Успокойся. Присниться может еще и не такое, ты ребенка кормишь, а в эту пору женщины с головой не дружат.

– Спасибо, – окрысилась Алаис. Рядом с большим горячим мужским телом она быстро согревалась, и говорила уже вполне членораздельно. – А мне кажется, что это вы все с головой не дружите! Кто придумывал Ардена?

– Никто. Это было еще при Королях.

– А Ириона?

– Тоже...

– А почему образ вашего морского змея совпадает с королевским гербом? Скажешь, просто так?

Луис фыркнул. Как любой мужчина, он решительно не верил в потустороннее, пока оно не придет и не постучится в окошко. А там посмотрим...

Хотя акула-то была! От этого никуда не денешься. И косатка!

А если морской змей – тоже есть?

Луис представил, как ОН поднимается из моря, как горят злобой алые глаза, и содрогнулся уже всерьез. А если – правда?

– Может, и просто так... Хотя... ты намекаешь на Эртало?

– Ага. Думаю, изначально на роль мирового зла отводилось нечто иное, но когда Эртало пришел к власти, то постарался расквитаться с обидчиками по полной. Сделал символ Королей мировым злом... Ирион... Почему я раньше не подумала? Луис, ты можешь завтра посмотреть, как выглядела ваша вера до Диона? Есть же, наверное, какие-нибудь книги?

– Могу, – согласился Луис, мечтая куда-нибудь деться. Все же он был здоровым молодым мужчиной, и присутствие рядом очаровательной и желанной женщины лишало равновесия. Да так душевно лишало, что одеяло скоро могло куполом встать, а это...

Алаис, словно ничего не замечая, извернулась, уперлась локотками ему в грудь.

– Если до Эртало в вашей религии не было Мирового Змея, значит, точно он постарался. Но зачем столько хлопот? Король умер, да здравствует Преотец, к чему плевать на могилы? Гадко это...

– Я читал дневники Эртало. Могу сказать, что он был очень умным человеком.

– Это понятно. Был бы глупым, верили бы вы сейчас в кого-нибудь другого, – согласилась Алаис.

– Ты еще не поняла, зачем он это сделал?

– Ты понял?

– Врага могут добивать. А могут – предупреждать реванш.

– Ты хочешь сказать... – Алаис осеклась, глядела большими круглыми глазами.

– Что где-то на Рамтерейе есть кровь Короля. Последнего Короля. И она может вернуться, и занять трон.

Алаис без особого стеснения постучала пальцем по виску.

– С ума сошел?

Луис надулся.

– Почему еще?

– Потому что... Раньше было пять герцогств, герцоги присягали королям, все остальные повиновались герцогам. Сейчас же герцогства – придатки королевств. Ты всерьез считаешь, что та же Лидия Сенаоритская уступит место Королю? Будь он хоть трижды законным? Замаешься от убийц отбиваться!

Алаис вспомнила, как эта стерва распорядилась в Карнавоне, и ее охватил нешуточный гнев.

Дрянь такая, убить тебя мало...

За отца, за братьев, за сестру... да чтоб ты сгорела, тварь!

– За короля – море и небо, вода и воздух, так говорится в старых книгах.

– Не сомневаюсь, это очень поможет от кинжала или яда, – Алаис демонстрировала недюжинное ехидство. – Особенно воздух...

– Не говори о том, о чем не знаешь.

– Я, конечно, не знаю, – Алаис и не собиралась спорить по такому поводу, – но если надеяться на магию, долго не проживешь. Бог помогает тому, кто сам себе помогает.

– Какой Бог?

– Любой. А если ждать, когда он тебе руку подаст, так и потонешь.*

*– старый анекдот. Суть в том, что пришло наводнение, сидит человек на крыше дома, молится, его приглашают в лодку, на пароход, в самолет, а он все молится и чего-то ждет. Утонул, попал к богу, и сильно обижается. Мол, я молился, а ты не спас... Бог отвечает, что честно ему послал несколько возможностей для спасения, а человек возмущается – я думал, ты мне руку подашь. Прим. авт.

– Это ты о чем?

– Так, навеяло...

– Ладно. Ты пришла в себя?

Алаис чуть шевельнулась. Ноги были теплые, противная дрожь ушла, не оставив и воспоминаний...

– Да.

– Тогда извини...

Луис уже приготовился, как благородный тьер, выбираться из-под одеяла, и удирать, но Алаис придавила его ночную рубашку, и сдвигаться не собиралась. Сама она, кстати, спала в непрозрачной шелковой хламиде, но так выглядело еще соблазнительнее...

– Подвинешься?

– Ближе?

Алаис придвинулась так, что Луис почувствовал все ее изгибы через тонкую ткань, и едва не застонал. Да ты понимаешь, что со мной делаешь, идиотка? Я же сейчас не выдержу, я не железный... хотя в некоторых местах...

– Алаис...

Невероятные, сине-сиреневые глаза оказались совсем рядом с лицом Луиса, пальчик с овальным ногтем коснулся его губ.

– Я все знаю. Но сейчас ты мне нужен. Очень.

И столько мольбы было в этом голосе, что Луис сдался. Со стоном перекатился набок, подминая под себя женщину, малым не в клочья разрывая одежду на них.

Потом они пожалеют?

Плевать!

Сейчас ничто не было важно, только Алаис, только ее глаза, ее губы, ее тело, которое страстно отвечало на самые безумные ласки, ее тихий стон над ухом...

Это – его время, и он не упустит ни минуты.

***

Море бушевало.

Лидия Сенаоритская прошлась по спальне, отбросила назад волосы, поглядела в окно. Там собиралась гроза, молнии били все ближе и ближе...

Последнее время ее величество была недовольна. Чем?

Она и сама не знала. Как-то сложно все было...

Карнавон уничтожен,  надо радоваться,  но не успокаивается Таламир. Присоединил Эфронов,  и теперь стал одним из крупнейших тьеров королевства. Если он найдет жену, если та родит ему наследника Карнавонов,  то ребенок станет серьезной угрозой благополучию Лидии,  а потом и ее сына. Впрочем,  сын не слишком волновал королеву. Тихий,  болезненный мальчик,  предпочитающий проводить время в библиотеке и не пытающийся вырвать власть из ее рук – что может быть лучше?

А Таламир ведь и к нему нашел подход...

Ох уж эта низкородная плесень,  чисть,  не чисть,  везде пролезет. Но и убрать его пока нельзя,  все же он полезен...

В спальне было душно, жарко, спертый воздух буквально душил королеву.

Лидия прошлась по комнате,  раздраженно открыла дверь и вышла на балкон.

Над головой клубились тучи,  прокатывались низкие раскаты грома,  со всех сторон яростно рвал платье ледяной ветер... кажется,  еще пару минут назад такого не было?

Лидия поежилась,  повернулась,  чтобы уйти...

Она не успела.

Есть такое явление – сухая гроза. Это когда дождя нет,  только буря и молнии,  и бьют они – в самые высокие точки. Алаис объяснила бы,  что это случается при высокой температуре,  когда дождь высыхает,  не успевая долететь до земли.

Лидии это уже ничем не могло помочь.

Одного удара молнии хватило с лихвой.

Когда на грохот и шум прибежали испуганные придворные,  стражники, слуги,  ее величество даже узнать было нельзя. Обугленный скелет опознали по перстням на пальцах,  которые Лидия никогда не снимала. Обугленным,  с треснувшими камнями...

Все же,  разряд молнии...

Балкон тоже обрушился,  и раскапывать скелет королевы пришлось долгое время...

А по городу пошли слухи. Шепотки,  сплетни...

Ее величество приказала уничтожить Карнавонов. И небо гневается. И море гневается...

Храмы тут помочь не могли. Молись,  не молись,  что Королям до Ардена? Люди с ужасом глядели на море, и предчувствовали новые беды для несчастного королевства...

***

Солнечный зайчик запрыгал по комнате, остановился на колыбельке с малышом, и проскользнул под полог – кто там такой?

Устроился на маленьком вздернутом носике, пощекотал его, шкодливо перепрыгнул на ухо...

Малыш чихнул, проснулся, и позвал маму. Заплакал.

Алаис встала с кровати, и отправилась кормить ребенка. И только потом осознала, что на ней – ни клочка одежды. По счастью, пеньюар был рядом, на кресле. Она закуталась в кружево, взяла на руки малыша и приложила к груди. Младенец чмокал и похрюкивал, словно маленький поросенок, мордочка была довольной и счастливой. А что надо?