Текст книги "Морские короли. Дороги судеб (СИ)"

Автор книги: Галина Гончарова

сообщить о нарушении

Текущая страница: 3 (всего у книги 22 страниц)

А стало быть – считаем исходники и раскладываем все в две кучки. Плюсы и минусы.

Глав-исходник – она в другом мире. Это не плюс и не минус, это факт и с ним жить придется. А вот что из него следует...

Плюсы – она не крестьянская дочка. Она дочь цельного герцога. Она даже может наследовать за отцом. Она явно обладает какой-то фамильной магией (если ее просьбу услышали и совершили обмен душ! Не хухры-мухры!). У нее незаурядная внешность, отличное, по здешним меркам, образование и воспитание, есть кое-какие родные... так же из плюсов – два образования. Хим-био и юридическое. Причем первое получено еще до перестройки, мать ее иэху, и вколочено так, что по сию пору не забыто. Особенно классификация Линнея – в кошмарах снилась! Второе же, юридическое, отточено путем долгой практики. И за столько лет прочно вросло в кожу, заставляя взвешивать и отмеривать. Как говорится, знание закона освобождает от ответственности и срока. Это из плюсов.

Минусы – все остальное. Герцога недавно свергли и казнили. И унаследовать она от него может только топор и плаху. Есть предположения, что ради нее новых заказывать не станут. Даже если она и обладает фамильной магией, то хвост ее знает, что там за магия, как она действует и когда проявляется. В разуме Алаис ничего по этому поводу не было. Да и вообще – судя по памяти, человек колдующий тут даже в сказках отсутствовал. Были только Морские Короли. Вот те – да! И вдоль, и поперек, только вот Алаис к ним – никаким боком. Увы... сладкие магические плюшки медленно таяли в небытие.

Незаурядная внешность?

Еще бы! Альбинос! То, что здесь они не котируются – факт. По местным меркам – урод уродом, не говоря уж о фигуре. Тут предпочитают статных, а она – дохлятина без видимых половых признаков. Первый размер груди и нулевой – попы. Кости, элегантно торчащие по сторонам. В покинутом ей мире – и то бы не котировалось. Своеобразная внешность? Так и Квазимодо запоминался! Квазиморда!

Образование? По местным меркам женщина, умеющая читать – уже роскошь. Ни к чему. Вышивать, рожать детей и управлять домом. Проверять управляющего будет муж, отец, брат, сын... нужное подчеркнуть, недостающее вписать самой. Так что образование тут никуда не пристроишь.

Воспитание? Шесть вилок для поедания дичи!? Лучше б драться научили! А то – сдыхоть!

Родные? Разве что Ланисия. Остальные ее видали... да-да, лучше – в гробу, меньше претендентов на наследство. Это еще если кто уцелел.

Теперь переходим к остальному.

Хим-био? Ну... ежели кому надо классифицировать барана – обращайтесь. В остальном же... у нее ж уклон был больше в биологию. Химия – в минимальных рамках, а жаль. Сейчас бы сварить нитроглицерин – и поднять замок в атмосферу! С Таламиром в качестве пилота!

Юридическое?

Ну-ну.... тому же Таламиру можно до утра доказывать полезность брачного контракта, только получишь, в лучшем случае, по морде. Сдался ему юрист, когда у него на поясе судья висит! Он же средневековый калькулятор для окончательных расчетов. Меч называется.

А еще у нее нет ни копейки денег, ни толковых знаний об этом мире, ни связей, ни влияния, ни какого-то умения – ни-че-го! Ей предназначена участи племенной коровы – если она еще переживет роды. А если нет – Таламир ей принесет букетик на могилку. В благодарность!

И куды бечь? И куды лечь?

Вариант Алаис отпадал как факт.

Конечно, можно сползать опять к морю, порезаться и попросить. Но...

Чудеса творит вера. А она искренне верит, что таким образом можно получить простуду, анемию и заражение крови. А вот с чудесами – напряг. Так что номер не пройдет.

Но ведь и перспективы были не лучше! Умирать-то тоже неохота!

А придется.

Таня мрачно констатировала, что следствием такой веселой жизни станет только ее ранняя смерть.

Оч. ранняя. И Оч. мучительная, как пишется в анкетах. И заодно – полная унижений жизнь. Алаис-то торговалась, желая выгадать для себя время. А она?

Найдите хоть одну женщину, которую устраивают такие условия?

У тебя все, у меня ничего и дышать я буду только по твоему соизволению. Ага, ежели кто садо-мазо тематики начитался – это все в ролевых играх хорошо. А по жизни, когда тебя танком переезжают – вовсе не вдохновляет. Ни процесс, ни результат.

Алаис лежала в темноте, кусала губы и думала, что только присутствие служанки мешает ей материться на весь замок. А хотелось!

Ладно.

Есть вещи, от которых ей увернуться точно не удастся.

Брак. Это факт.

Придется и сесть, и влезть, удрать-то точно не получится. Алаис, чтоб тебя на том счете черти съели, после твоей выходки меня будут стеречь и охранять до самого пикового момента! Да и потом тоже....

Эххх....

Дальше – вопрос. Сильно-то Таламир ее калечить не будет, ему нужно, чтобы этот скелетик еще наследника выносил, но и не сильно... Как-то не вдохновляет получить по морде за неосторожное слово или подвергнуться законному изнасилованию. Когда-то она даже картинку видела, называется 'Наказание супруги', или как-то так? По голой попе розгами – не...?

Без романтики и подаренных потом брюликов, без подписанного контракта и 'стоп-слова', короче без всей цивилизованности садо-мазо.

А ведь и такое может быть.

Побег?

Да, пожалуй, что это единственный вариант. Но – нереальный. Ибо куда тут бежать, и к кому, и с чем, и как – совершенно непонятно.

Книжные дети – существа неглупые, иногда они намного умнее своих сверстников. Но тут другая беда – умом они повзрослели, а вот житейского опыта не набрали. Неоткуда. Теория без практики мертва...

У Алаис были книги. У Тани как раз житейский опыт.

Сейчас девушка размышляла.

Карнавон.

Неудивительно, что на него спустили Таламира. Государство в государстве. Расположенный на юго-западе Сенаорита, прибрежный, кусок от былых владений, но и так – чуть ли не четверть королевства, к тому же совершенно независимая. Рыбаки ловят рыб, купцы торгуют, контрабандисты тоже ведут свой бизнес, крестьяне подальше от моря пашут пашенку, герцог стрижет налоги и богатеет год за годом. И власть его растет.

К тому же – Карнавон. Древность рода такая, что королевский и рядом не стоял.

И что должен делать король? Вот с таким прыщом у себя на носу? Да только что выдавить его со всей силы. Набрал – и обрушился. Предыдущие герцоги как-то соблюдали систему противовесов, а нынешний зарвался. С кем-то не поделился, кому-то не доплатил, опять же, пошиковал в столице, ради обожаемой жены, союзы заключил... во-от! Дура ты, Алаис, дура. Нет бы сразу подумать!

Союзы!

Сыновья были помолвлены с семьями Шалон и Ларреш, Алиту выдавали за Эфрона... Это был резкий скачок влияния. И король заволновался за свой трон. Кстати – небезосновательно. Отец, может быть, и не стал бы воевать за власть, а вот сыночки – запросто. Уж старший братец точно, та еще гадина была.

Кусочек души Алаис возмущается таким определением ее родного человека, но Таня безжалостна. Да, не красавица младшенькая получилась. И что? Это повод травить соплюшку? Ведь никто, никто не протянул руку... Только издевались и смеялись.

Твари!

Их вот в семье тоже трое было, но если бы Николай Семенович поймал Таню или кого из мелких на таком поведении – год бы потом попа чесалась. Права там детей, или не права, но свои обязанности механик хорошо понимал. Вырастить парщивцев людьми. А методы... Цель оправдывает трепку.

Кстати, факт показательный. Алиту помолвили с двенадцати лет. Алаис даже и не подумали – вот еще! И какая бы судьба ее ждала?

Ладно!

Бог с ним, с возмущением. Даже – Арден с ним. Делать-то что?

А что тут сделаешь?

Раз уж ты Таня, попала в этот мир и в это тело, надо действовать последовательно, не то костей не соберешь. Первое – перестать думать о себе, как о Тане. Она – Алаис Карнавон, девица из знатного рода, помолвлена с тьером Таламиром и собирается принести ему титул герцога и герцогство. Кстати, все ли тут продумал король? Все же кусок жирный, вдруг Таламир им не удовольствуется? Возьмет, да на трон замахнется? Может ведь!

Войско его любит, народ...

Э, нет. Народ своего герцога любил. Карнавоны – это род, Таламир же – безродная тварь, ставшая тьером за свои заслуги. На троне его не примут.

А вот его сына от Алаис...

Ох, епт! Этто что – еще и от киллеров отмахиваться? Вряд ли король дурее Алаис и не просчитал эту возможность!

Перспективы не радовали.

Замок наверняка набьют осведомителями, за Алаис установят слежку... делать-то что?!

А все! Дорогу осилит идущий....

Алаис вспомнила импровизацию, которую при ней как-то выдал брат.

Дорогу осилит идущий, бегущий, бредущий, ползущий, а тем, кто упал и сдается, подняться и не удается. Поверь, что успех впереди, и молча, упорно иди.

Вот это мы и решим.

Выздоравливать – первое.

Повышать физическую форму – второе. А то мышцы, как сопли, даже сейчас ясно, пресса вообще нет, ноги небось и часа спортивной ходьбы не выдержат! Герцогесса! Тьфу!

Набирать ресурсы – третье. Чтобы и ключи от кладовых и фамильные брюлики, и энная сумма в заначке были. А то придется бежать, а денег нет. И будем распевать: 'денег нет, но в мире все замечательно, денег нет, но ты пожалуйста, держись!'. Ага, щас! Лучше такое 'Без денег жить нельзя на свете, нет, без них не будет супа на обед...'. Так оно правильнее.

Никому не доверять – основное. Главное и единственное.

А пока – спать. Спать, зараза.

Нам еще замуж выходить, если открутиться не удастся.

С этой мыслью Алаис и отключилась.

Глава 3. Движение вперед, движение назад.

 Род Ольрат

– Ты же ее предаешь!!! Ты что – не понимаешь!?

Роман тряс Массимо, так что голова мужчины моталась, как у тряпичной куклы.

Бесполезно.

Массимо смотрел пустыми глазами абсолютно пьяного человека.

Да, не просыхал он уж пятый день как. Как похоронил Мариль, так и принялся заливать горе выморозками*, да в таком количестве, что улицу бы затопить хватило.

* выморозки – дешевое крепкое вино, приготавливаемое путем вымораживания виноградного вина, прим. авт.

Душа горела и болела.

Мариль...

Ее-то за что!?

Ведь соплюшка же, даже жизни повидать не успела! Ничего не успела...

И так мучительно! Подонки!

Один он остался...

Боль мешалась с пьяной жалостью к себе, затягивая Массимо в какой-то омут, в котором не было места реальности. Сестра, мать, отец, Мариль, все кружились перед ним в винном дурмане, Романа он просто не видел.

– ты понимаешь, что ее смерть не должна оставаться безнаказанной!?

Бесполезно.С тем же успехом роман мог взывать к изобрадению Ардена, авось отзовется. Но деревянный лик, крашенный в бело-синие тона, молчал. Молчал и Массимо. То есть – мычал что-то нечленораздельное. То ли пел, то ли жаловался, то ли ночной горшок требовал.

– Тьфу!

Роман сплюнул на грубый дощатый пол, утопив плевком двух блох и таракана – и вышел из таверны, оставив Массимо, гд тот и сидел. Что толку с дураком вязаться!?

Раз так – он сам отомстит за любимую!

Пусть в Храме говорят про слуг Ириона, Роман точно знает, что Змей из Водоворота не вылез! Нож, которым перерезали горло Мариль, держала человеческая рука. И Роман не верил, что можно похитить человека просто так.

Тоолько не в их городе!

Обязательно кто-то должен увидеть, услышать, шепнуть знакомому, осталось совсем чуть-чуть. Узнать – кто, как, когда, кому...

Роман потратил уже кучу времени и сил, щедро платил уличным мальчишкам и нищим и сегодня, кажется, его ждет успех.

Ему назовут имя.

Имя, человека, в чью карету садилась Мариль. И с этого человека он спросит за все!

Семейство Даверт

Эттан Даверт шел по залу, раскланиваясь со знакомыми. Врагами и недругами.

Друзей у него здесь не было.

Для быдла – Предстоящие все едины, их воля – воля каждого, воля Ардена, воля верующих. Но это – для быдла. Люди посвященные знают иное...

Вот стоит Леорант. Стоит, жабеныш, пепелит его злым взором. Ненавидит до безумия, голыми руками разорвал бы Эттана, да не выйдет. Кто ж тебе, дурашке, виноват, что ты мальчиков любишь? Да не просто мальчиков, а маленьких, до десяти лет? И умудрился своей жирной любовью уходить до смерти уже троих в заведении госпожи Лошар? Соблюдал бы обет безбрачия, как подобает Предстоящему – и проблем бы не знал!

Вот кланяется Инторс. Этот тоже не любит, но надеется на милости. Ему хватило золота. Монетки сей достойный предстоящий любит больше, чем что бы то ни было. Оно и понятно, на что-то другое уже и сил не хватает, и возможностей, возраст-то почтенный. Почитай за шестьдесят жучку накапало.

А вот и Эльнор. А как ненавидящим взглядом-то жжет! Его б воля – сейчас бы кричал на весь зал, да не выйдет! Никак не выйдет, и не надейся. Доченька твоя, грех юности от любимой девки, сейчас в надежных руках. И если не проголосуешь как надо – ее насмерть затрахают.

Эттан мило улыбнулся Эльнору, наслаждаясь бессильной ненавистью.

А кто тебе лекарь, коли ты свое защитить не умеешь? Эттан отлично помнил, сколько золота, интриг, сколько сил пришлось ему потратить, чтобы защитить свою семью. Вальера, конечно, не была беззащитна, Тессани – род старый, говорят, еще с самими Лаисами в родстве, а те – отравители из первых. И Вальера этому ремеслу тоже обучена.

Эттан помнил, как был удивлен в свое время, обнаружив у Вальеры в прическе отравленнную шпильку, а на руке – кольцо с ядом. Разными ядами, кстати говоря.

Лусию жена тоже учит, передает опыт, мальчишек пыталась, но те...

Луис – это его гордость и радость, истинный первенец. Жестокий, умный, сильный, верный, по-своему преданый ему, Эттану. Идеальный пес. Он всегда будет приносить добычу.

Самый хитрый и пронырливый – Эрико. Хоть и младший, но такой проныра, что без денег никогда не останется. Еще мальчишкой был, а уже пытался чем-то торговать со своими друзьями. И с купцами общий язык найдет. Даже с маританцами умудряется торговать, хотя вот уж эти твари – так твари. Вот с кем не договоришься.

Гвардия древних королей, чтоб их! Гордости немеряно, но и силы тоже. Ничего, вот он станет Преотцом – и найдет на них управу. Не обязательно атаковать в лоб, есть ведь еще и кинжалы, и яды, и интриги... сами еще запросятся под его милостивую руку.

Ну и третий сын. Родригу.

Тот попроще. Не такой хищный, как Луис, не такой хитрый, как Эрико, но быть предстоящим под умелой рукой отца, на это его хватит. Сейчас он ждет за дверями, вместе с остальными служителями. Заодно и прислушивается. Вот уж кто не умеет язык держать за зубами, так это вся прислуга. А уж как ее назвать... Лакей ли, служитель... Единообразно.

Ничего, пусти сплетничают. Пересссказать их разговор, на это и Родригу хватит, а уж Эттан потом из общей навозной массы выловит крупинки золота, это он умеет.

Да, если сегодня все пойдет как надо, следующее утро он встретит в голубой мантии, расшитой жемчугом – одеждах преотца.* А если нет...

Тогда его и в живых не будет.

* Священники в мире Рамтерейи носят бело-голубые одежды, как знак того, что людей создали из воды и морской пены. Служители, самый низкий ранг, носят белые одежды, возносящие носят белые одежды с голубой отделкой, Предстоящие носят полностью голубое одеяние с белой оторочкой по вороту, рукавам и подолу, и только Преотец имеет право носить голубое, расшитое морским жемчугом, прим. авт.

Но в свою судьбу Эттан верил твердо. Он рожден для власти, рожден, чтобы стать Преотцом, и король будут ему кланяться. Он этого добьется, сделав Тавальен – Великим.

Не на словах, а то сейчас власть Престола хоть и велика, но конечна. А он сделает так, чтобы она была распространена на всех трех континентах.

О, как хорошо Эттан помнил свою юность.

Голодный сын нищего тьера, у которого и было-то добра – шпага и пяток золотых в кошельке, приехал в Тавальен на поиски славы и богатства. Попробовал записаться в гвардию, но быстро понял, что это – не его. Славы там не снискать, если будет война, гвардейцев, может быть, на передовую и не пошлют, но убьют достаточно быстро, а деньги...

С вечно задержанным жалованьем?

А чего б его и не задерживать, если в гвардию в основном и шли вот такие тьеры, как он. Вторые и третьи сыновья, которым ничего не светило дома, кроме кошелька с монетами...

Требовать деньги им не позволяла гордость, вот и шлялись от пьянки к гулянке, от трактира к таверне... Эттана это не устроило и он начал присматривать кормушку пообильнее. И – наткнулся!

Храм же!

И служители Ардена!

Нельзясказать, что они жировали все, без исключения, но юного Эттана сильно впечатлил возносящий Лоуренс. Эттан тогда ухаживал за тьериной Виальт и не был удивлен, что та предпочла возносящего. Как-никак тот мог красиво ухаживать, дарить цветы, драгоценности, и самое обидное – его нельзя было вызвать на поединок. За это могли и в подвалы Храма упечь. Святотатец же! Покушение на церковь Ардена!

Еретик!

Эттан подумал – и на него снизошла благодать. Он побеседовал с возносящим Лоуренсом (мир праху его, святой человек был, жаль, помер от дурной болезни), и получил пару полезных советов.

 – Понимаешь, есть ли там Арден, или нет – кто ж его знает? – рассуждал возносящий, аккуратно отпивая глоток травяного взвара и промакивая губы батистовым платочком. – А вот верующие, те точно есть. Их много, они с деньгами и так и напрашиваются, чтобы их стригли. Сам посуди, мы же зовем их паствой, а что добрый пастырь делает с овцами? Пра-авильно. Разводит, стрижет, режет на мясо, ну и пасет, чтобы куда не надо не забредали. Или – ха-ха – дурные мысли в тупые головы к ним не забредали. Вера? А кто тебе мешает верить в Ардена и дальше? Только написано в книге Его – не согрешив, не покаешься. Вот и греши, ибо больше радости ему будет об одном раскаявшемся грешнике, нежели о десяти праведниках. А покаяться всегда успеешь, уж возносящий – возносящему грехи всегда отпустит.*

Эттан слушал и принимал к сведению. Умный же человек говорит, и правильные вещи говорит. И что пастырь должен быть умным, и что негоже допускать на такие места всякое быдло, и что избыток веры тут только вреден...

* автор просит прощения у тех, кого могла оскорбить подобная трактовка и напоминает, что тьер Даверт – человек глубоко непорядочный, ему можно. Прим. авт.

Управляют ведь не верой в разумность овец, а кнутом и собаками. И это – правильно.

Эттан внял. И стал служителем. Быстро сделал карьеру и стал возносящим. Повстречался с Вальерой, но отношения с ней узаконивать не стал. Ему хотелось быть Предстоящим, а семейным на эту ступеньку путь был заказан. Спать – можно, детей плодить можно, а вот в Храм – ни-ни. По счастью, Вальера поняла и поверила. И даже родила ему четверых отличных детей. Каждому найдется применение, особенно крошке Лу.

Да, дочка получилась очаровательной, как маленький вьелерин! На такое сокровище он еще поймает крупную рыбку. Очень крупную...

Задумавшись, Эттан едва не пропустил момента, когда все предстоятели направились в Зал Избрания. Сейчас двери за ними закроются и на помосте зажгут костер Избрания. Пока его дым белый. А когда изберут Преотца, в него бросят порошки, меняющие его дым на синий.

Да, так вот. И никаких чудес.

Образа с проколотыми дырочками, чтобы благоисточили, специальные системы зеркал в храмах, благовонные травы, вводящие людей в блаженное состояние, правильные молитвы – да много чего используют в своей работе Возносящие. Верующий должен повиноваться и верить. Нести деньги в Храм, а не думать. Молиться и работать. А думать за него будут другие.

С сегодняшнего дня – он. Преотец Эттан Даверт! Иной мысли Эттан и не допускал, вот еще не хватало! Только вперед!

Только к победе!

***

Комната избрания была обставлена со всеми удобствами. А как еще? Вдруг им тут сутки сидеть придется, бывало и такое – и на голом полу, что ли? Нет уж!

Роскошные кресла были обиты голубым бархатом, и манили, призывая опустить в них усталое тело, тяжелые столы были накрыты всевозможными яствами. Не избирать же Преотца на голодный желудок? Мужчины один за другим опускались в кресла, накладывая себе на тарелки что понравится. Слуг тут не водилось.

Исключение было одно.

Кресло во главе самого большого стола мог занять только Преотец. Пока его не выберут – никто не смел опустить свой зад на потертый белый бархат.

Какое-то время в комнате царило молчание. Потом его нарушил предстоящий Туаран. По возрасту он уже не годился в Преотцы, поэтому мог спокойно вести собрание.

– Что ж, братья мои, мы сегодня собрались, чтобы выбрать нашего Преотца. Я знаю, что мы рассматривали кандидатуры предстоящего Даверта, – Эттан вежливо наклонил голову. Он не ел, а стоял пока в сторонке, прислонившись к колонне и потягивал вино из золотого кубка. К слову сказать, жабий камень* уже был в нем – мало ли, что может произойти до избрания? Жить хотелось. – Предстоящего Тинура и предстоящего Эльнора. Прошу поднять руки тех...

* жабий камень – мифический синий самоцвет, который можно было найти в голове жабы. По поверю, менял цвет, попадая в отравленный напиток, прим. авт.

– Я отказываюсь от места Преотца, – подал внезапно голос Эльнор. – Пусть мой голос будет за Даверта.

Эттан не расплылся в улыбке, но был к этому очень близок. Так-то тебя...

Прихватить твою незаконную, но любимую дочку, и ты все. Что хочешь сделаешь. Вот от него, Эттана, такой глупости отродясь не дождешься. Он просто вычеркнул бы Лу из своих планов, но отказаться от тиары Преотца?

Никогда!

Предстоящие зашумели и прошло не меньше десяти минут, прежде чем слово опять взял предстоящий Туаран.

– Тогда у нас есть предстоящий Тинур и предстоящий Эльнор. Итак, братья...

Эттан посмотрел на Тинура. Сейчас должен отказаться и этот. Потому что не надо, вот не надо прихожанок в келье охаживать. И Эттан уже пообещал ему, что это будет обнародовано. Такая клякса на одеждах Преотца!

Тинур резко выпрямился.

– Я буду счастлив возглавить церковь Ардена, братья! Если вы выберете меня, я не подведу!

Эттан скрипнул зубами.

Ах ты...

– Тинур, а как же тьерина Илона? Или тьерина Луиза? Они одобрят твое избрание? Тебе ведь придется их бросить, – поинтересовался он самым медовым тоном.

Тинур пожал плечами.

– Грешен, братие. Но пусть тот, кто без греха, первый толкнет меня с обрыва! Ибо сказано, что не стоит говорить о пятнах на одежде соседа, когда твоя вымазана в навозе.

– И чья же одежда вымазана?

Любой кто знал Эттана, понял бы, что Тинур только что подписал себе смертный приговор. Если Эттан станет Преотцом, то Тинур уже не выйдет из подвалов Ордена. И отправится туда сразу же после избрания.

– Я говорю о тьерине Тессани, которая родила вам, брат мой, четырех незаконных детей. Это для Преотца еще страшнее.

Эльнор сложил руки в молитвенном жесте.

– Грехи моей молодости... Да, я был юн и глуп. И не могу сейчас оставить бедную женщину своей заботой. Вы же понимаете, что одна, с четырьмя детьми на руках... разумеется, я помогу ей. А кто бы бросил ее в этот момент?

– Мне известно, что ваша связь продолжается и по сей день, – парировал предстоящий Эльнор. Ах ты... гадина! Все же умудрился змеиный хвост подложить! – Я не думаю, что это допустимо для Преотца.

– Разумеется. Любые связи между нами будут невозможны, – кротко согласился Эттан. – То, что простительно Предстоящему, не спустят Преотцу. Так что если меня выберут, тьерина Вальера не увидит меня более в своем доме.

Как водится, обещание было вполне двуличным.

В своем доме и не увидит, но став Преотцом он сможет купить ей другой дом, под защитой башен Ардена. Мало ли кто... Мало ли что...

Мог бы и сейчас, но слишком крупные траты привлекут к себе внимание. Ни к чему сейчас такое,, вот займет он свое место (да! Свое!) тогда и покажет всем, где Ирион лежит!

Предстоящие переглянулись. С одной стороны – они и сами были не без греха, известно ведь, что законы пишутся для стада,. А не для пастырей. С другой...

Кого поддержать?

Хотя у большинства выбора не было. Эттан Даверт не собирался прощать предательства и нагадить мог очень сильно.

– Итак, предстоящий Даверт и предстоящий Тинур, – провозгласил Туаран. – Пусть принесут чашу – и делайте ваш выбор, братья. Голубой камень – предстоящий Даверт, белый камень – предстоящий Тинур.

Как не был уверен в себе Эттан, а все же душа ушла в пятки, когда камни посыпались в чашу. Один за другим, они глухо щелкали по простому деревянному дну, и каждый раз его сердце вздрагивало, когда подходящий к чаше человек оглядывался на двух предстоящих.

Тинур смотрел на Эттана так, что Даверт ежеминутно ожидал воспламенения, и сжимал кулаки. Сам же Даверт был спокоен и вальяжен, словно не происходило ничего важного, будто он не рисковал жизнью в эту минуту...

Впечатление он производил, что тут скажешь. Небрежная поза, скучающий взор, рука, сжимающая бокал, не дрожит...

Наконец чаша наполнилась – и предстоящий Туаран поднял е двумя руками, а потом перевернул над специальным столом. Пусть все видят, что избрание не подделано, что камни не подменили при пересчете...

Голубых камней оказалось тридцать один.

– Поздравляю вас, преотец Даверт.

Туаран первым склонился в поклоне. Кстати, его Эттан даже не подкупал. Будучи старым и неглупым, предстоящий Туаран искренне считал, что во главе стаи должен стоять самый хищный звверь, а таковым он полагал Даверта. И, Эттан был уверен, его камень был голубым.

Что ж, при случае, Эттан это вспомнит. И поблагодарит старика.

Эттан выдохнул – и поклонился в ответ, не обращая внимания на ненавидящие взгляды.

– Обещаю приложить все усилия для возвеличивания Храма Ардена в королевствах!

Даверт и не знал, что в момент его наивысшего торжества, судьба подложит ему свинью.

***

Тьерина Мелания нервничала.

Тьерина Мелания переживала.

Тьерина Мелания строила планы побега.

Ну разве могла она позволить, чтобы из-за нее, отец оказался в зависимости от этих гнусных Давертов?

Конечно, нет!

А потому...

Надо было просто выбраться из домика через окно, так, чтобы не заметили эти мужланы (а им и дела до нее нет, сидят на поляне, играют в кости), добраться до дороги, а уж там...

Вот в романе тьерина Коломбетта повстречалась с переодетым принцем, они полюбили друг друга и бросились родителям в ноги. А тьерина Адалетта встретила на дороге графа, который как раз был в печали после смерти супруги, и у них было еще много испытаний, но потом-то все было хорошо!

Так что надо только сбежать!

О жизни тьерина Мелания знала ну очень мало. Отец любил ее, берег, воспитывал в монастыре под присмотром доверенных лиц, а потому все ее знания были почерпнуты из романов. О том, что в лесу водятся волки она теоретически знала, но ни в одном романе волки не загрызали главную героиню! Могли погонять по лесу, а потом являлся герой и спасал ее. Так что побег тьерина тоже воспринимала, как восхитительное приключение из романа. А о том, что ее могут обидеть, даже и не задумывалась.

Её?!

Обидеть?!

А за что? Это же она, она хорошая, она никому ничего плохого не сделала...

Так что тьерина обдумывала планы побега – и наконец, решилась. Взяла столовый ножик и принялась открывать окна. Одно, второе... есть!

Не прошло и десяти минут, как ставни растворились. А всего-то дел, просунуть нож в щелочку и приподнять засов, совсем как в 'Похищении Армелинды'! Вот какая она молодец! Теперь надо бесшумно вылезти в окно...

Тьерина мрачно вздохнула, подоткнула повыше юбки, подставила стульчик и полезла.

Караульщики так и играли в кости, когда тьерина выбралась с противоположной от них стороны и тихо-тихо направилась в лес, едва дыша, чтобы не услышали.

Может, ей и удалось бы уйти в лес, и попасться там на зубы особо невезучему и романтичному волку, но...

Пауки в романах тоже не водятся. Разве что паутина, которая может обнаружиться где-нибудь в углу старинного замка. А вот в лесу – водятся. И вырастают до размеров ногтя на большом пальце руки, и обладают отвратительной внешностью...

А еще у них есть такая привычка – если в их паутину влезть прической, они вполне могут упасть неосторожному типу на голову. Что и произошло.

Тьерина Мелания завизжала так, что лес дрогнул. А уж как подскочила ее охрана...

Девушка поняла, что раскрыта и помчалась в лес, не особо разбирая дорогу. За ней рванулись вояки, понимая, что за побег девчонки Даверт из них ремней нарежет...

Тьерина бежала, и было это вовсе не как в романах. Лес почему-то оказался буреломным, сухостойным и паутинным. И сколько всей этой мерзости она собрала на прическу и платье – неизвестно.

Позади топали тяжелые сапоги, девушка летела уже не разбирая дороги, а герой все не приходил и не приходил.

А потом земля вдруг вывернулась из-под маленьких ножек.

***

Двое мужчин стояли над бездыханным телом.

– Ирионова глотка, – мрачно произнес Дим.

Его более молодой напарник выражался куда как изощреннее. И было отчего.

Убегая от погони, тьерина Мелания не заметила звериной ловушки (Ирион сожри всех браконьеров) и попала прямо в нее. И сейчас тьерина больше всего напоминала бабочку на булавке.

Заостренный кол пробил ее насквозь. Девушка скончалась раньше, чем ее вытащили из ямы.

Мужчины смотрели на нее и прикидывали, что с ними сделает Даверт.

– Шею свернет, – подумал Дим.

– Это если повезет, – откликнулся напарник.

Эттан Даверт не прощал подобных промахов, его сын тем более, так что...

Спустя двадцать минут на поляне никого не осталось. Тело девушки мужчины оставили в доме, заперев его на все засовы, так хоть зверье до нее не доберется. А сами сняли с нее все имеющиеся драгоценности и направились в Тавальен. Если повезет, до вечера их не хватятся – и они успеют уехать. Хоть и тяжко покидать насиженное место, а все ж жизнь дороже...

***

Эттан выходил из зала победителем. Очаровательная улыбка, поклоны...

Эльнор догнал его на выходе.

– Мелания...

– Ваша дочь будет возвращена вам к завтрашнему вечеру. – тихо ответил Даверт. – Раньше просто не успеть. Как вы понимаете, сегодня я буду немного занят.

Эльнор скрипнул зубами, но что он мог сделать? Только предупредить.

– Если с ней что-то... я вам глотку перерву, Даверт.

Эттан ответил сопернику улыбкой победителя.

Глотку он перервет! Смешной дурак!

Да что ты успеешь-то?

Сейчас, когда я стал Преотцом, я как следует прополю ваш огородик. Должен быть – Я. А вы должны слушаться меня, покорно выполнять приказы и не иметь своего мнения. И уж тем более не метить на мое место, вот еще не хватало!

Так что предстоящего Эльнора ждала печальная судьба. Рано или поздно, скорее, рано, Давеерт доберется до его горла, а уж как это будет обставлено...

Может быть, встреча с разбойниками на проселочной дороге, может быть, подарок с отравленной иголкой, может быть, арбалет на темной улице – это уж как повезет. Что будет выгоднее.

Но – покойся в море, предстоящий Эльнор, как говорили раньше еретики. Это ж надо, было ведь время, когда умерших хоронили в море...