Текст книги "Сюрприз под занавес"

Автор книги: Галина Гордиенко

сообщить о нарушении

Текущая страница: 12 (всего у книги 15 страниц)

Бессонница – неплохая вещь. Даже если причина – нечистая совесть. Впрочем, всего два этюда из пяти – мелочь. Крошечная гарантия – я не останусь без ценного сувенира на память.

В конце концов, нас для этого сюда и приглашали!

Смешно, но я не схожу с ума от угрызений совести. Мало того – я собой горжусь. Лишь бы ничего не сорвалось.

Не должно.

Да, Софи обещала выйти к столу уже утром. Все-таки последний день. В воскресенье мы все разъедемся.

Интересно, она сделает вид, что ничего не произошло?

Наверняка.

И милицию Софи все-таки не вызвала. Даже здесь никакой ошибки. Не захотела портить нам жизнь.

Или не нам? Просто легче не знать – кто именно вор. Мы связаны с ее молодостью, с ближайшими друзьями, вывалить все в грязи из-за двух эскизов…

Любопытно, Софи кого-нибудь подозревает?

Не меня!

ГЛАВА 14

Тамаре снилось, что она забыла выключить музыкальный центр. И теперь страдала: какие-то голоса все бубнили и бубнили у нее над ухом, мешая полностью отключиться.

Причем звук самый противный – едва слышный. Так и тянуло прислушаться. Еще хотелось добраться до кнопки. Или хотя бы выдернуть шнур.

Тамара слепо пошарила слева от себя. Но наткнулась не на тумбу с центром, а на стул и ушибла пальцы.

Откуда он тут взялся?!

Тамара зашипела как кошка, подула на пострадавшую кисть и настороженно замерла: что-то не так.

Голоса не те. Тон не тот. Не «Русское радио» и не «Ретро» явно.

Что же тогда?!

Тамара приоткрыла глаза и коротко простонала: за что? За что ей такое? Чем она прогневала Бога, что ее опять будят ни свет ни заря?

Нужно срочно сматываться из Питера. Это не ее город.

Тамара села в постели и раздраженно уставилась на окно: так и есть. Теперь к племяннице прибавилась еще и родная сестрица. Будут пакостить вдвойне. На пару!

Глупая Машка зря на Лельку надеется. Считает – Лелька спать не будет, пока не вычислит вора. Мол, ей на один зуб. Разбежалась!

Тамара хмыкнула: вообще-то Епифанцева на пятьдесят процентов угадала. Лелька не спит. Вот только занята совсем не тем.

«Кстати, что она делает на моем подоконнике?!»

И это – мать!

У Тамары была причина беситься. И уважительная. Потому что сегодня на подоконнике животом вниз лежала не одна Динка. И не одна пара круглых розовых пяток болталась в воздухе.

Тамара стиснула зубы и зачем-то пересчитала пятки – четыре. И само собой – Крыс рядышком.

Милое трио.

Они ее в гроб вгонят.

И вообще – вечером Лелька легла спать в другой комнате! С Машкой. Софи, по счастью, выделила им отдельную спальню. Ха – странно, что сестрица Машку с собой не притащила, явное упущение.

Или она, Тамара, неправильно пересчитала пятки?

Но пяток по прежнему маячило перед глазами только четыре, и Тамара ни секунды не сомневалась – кому принадлежат те, что побольше.

Уж конечно не Машке!

Когда Лелька рядом, Епифанцева отдыхает.

И хорошо, а то хоть в петлю лезь.

На подоконнике чему-то засмеялась Динка, и Тамара приглушенно ахнула: с кем это они там?!

За всеми последними событиями Тамара как-то подзабыла про накормленного домашними пирожками старого нищего. Наверное потому, что вчера утром дед не пришел.

Тамарино лицо пошло пятнами: обожрался гад. Сто процентов – животом маялся, вот и не появился. А этот… с именем… на нее думает. В кафе глазел так, будто в зоопарк случайно попал.

Пятьдесят два пирожка!

Тамара окончательно помрачнела: а если приплюсовать к ним молочный суп, сосиски с тушеной капустой, блинчики с творогом, с мясом, гречневую кашу и…

Лучше не вспоминать.

Тамару затрясло: что-то ее ждет сегодня? Поспать не поспала, то есть день с самого утра снова не задался. И если раньше ее жизнь осложняла одна Динка, то сейчас, на пару с любимой маменькой…

«Боже, спаси меня и помилуй!»

Тамара перекрестилась и попыталась припомнить, готовила ли вчера вечером Вера Антоновна пирожки. Если да, и эти две авантюристки скормили их нищему – катастрофа. Наверняка все опять свалят на нее. Самое печальное – никто не удивится. Поверят.

Ну нет.

Пусть Лелька берет вину на себя!

Тамара отбросила одеяло и на цыпочках проследовала к подоконнику. Ее гнала слабенькая надежда, что она ошиблась. И Лелька, приличная молодая женщина, замужняя, мать двоих детей, беседует не с провонявшим потом и мочой бродягой, а… Ну пусть – с…

Фантазия отказала напрочь.

Несчастной Тамаре в голову лезла всякая чушь. Она по очереди отмела с негодованием цветочницу; страхового агента; спортсмена; газетчика; раннего прохожего, милиционера и дворника.

Пять утра!

Тамара жалела себя до слез. Сурово посмотрела на Крыса, и умный бультерьер прекрасно понял хозяйку. С готовностью ослеп и оглох. Даже отвернулся и с деланным любопытством уставился во двор.

Тамара подтащила стул, с трудом взгромоздилась на него, едва не упав спросонья, и мысленно ахнула: она не ошиблась. У стенки рядком сидели недавний нищий и оборванный, потрясающе чумазый мальчишка примерно Динкиного возраста, может, чуть постарше. Оба с аппетитом уминали – Тамара вздохнула с невольным облегчением: не пирожки, нет! – огромные бутерброды с маслом, сыром, колбасой и яйцами. Как только у них рот открывался!

Тамара осторожно порадовалась, что Вера Антоновна вчера не стала на ночь возиться с тестом, и сползла со стула. Немного подумала, но в кровать не пошла. Решила подслушать, о чем беседует родная сестрица с двумя разновозрастными бомжами. Не о последней же пьесе в ближайшем театре? И не о прочитанной книге.

Тоже – родственные души!

Поэтому Тамара тоже села у стенки. Только в комнате. Широко зевнула, растерла замерзшие ступни – ну и июнь! – и замерла, прислушиваясь.

Конечно, начало беседы она проспала, но не страшно. Лелька с Динкой еще сумеют ее удивить. К сожалению.

–А мне всего четыре,– разочарованно призналась Динка над Тамариной головой. – Мам, мне шесть только через два года исполнится, да?

Лелька ответить не успела. Хрипловатый, совсем не детский голос с улицы подтвердил:

–Точно, через два. Я, знаешь, как считать умею? Вот в школу пойду, лучше училки буду цифрами ворочать.

–Ага,—проскрипел старик.—Способный мальчонка, не врет.

–Как же ты в школу пойдешь,—удивилась Динка,– если ты не живешь нигде? Ранец кто тебе купит, и книги, и карандаши с ручками и тетрадями? Мой брат – его Мишей звать – столько всего в школу несет – ужас, ранец тяжелый-претяжелый…

Старик закряхтел. Мальчишка втянул вихрастую, нечесаную голову в плечи, взгляд его стал затравленным. Лелька поспешно воскликнула:

–А и ничего! Мы что-нибудь придумаем! Вот прямо сейчас возьмем и придумаем! Правда, Диночка?

Тамара похолодела. Сердце ее ухнуло вниз, губы пересохли, она вытянула шею в напрасной надежде, что у Лельки хватит здравого смысла не впутываться в чужую жизнь.

Хоть здесь, в Питере!

Мало ей Череповца?!

Естественно, глупая племянница радостно подтвердила, что мамочка придумает. И бодро боднула пяткой воздух, едва не разбив неосторожной тетке нос. Тамара едва успела увернуться.

Лелька поерзала животом по подоконнику, устраиваясь поудобнее, потом озабоченно спросила:

–Документы у вас какие-нибудь на ребенка есть? Свидетельство о рождении хотя бы.

–Да откуда ж,– пробубнил старик.– Пацан-то приблудный, имя только свое и помнил, когда ко мне прибился.

–Ой!– воскликнула Динка.—А ты не сказал, как тебя звать!

–Серегой, во как,– басовито проворчал маленький нищий.

–Как моего папу,—обрадовалась Динка.– Он тоже – Сережа!

–Правда?

–Я никогда не вру,– с достоинством сообщила племянница.– А ты?

–А я… я… бывает.

Дети замолчали. Лелька осторожно спросила старика:

–Что вы вообще знаете о мальчике?

–А ничо,– крякнул дед.– К чему мне? Малец и малец. Мое дело маленькое – кусок хлеба ему сунуть, ежели есть. Или рубашку какую-никакую выпросить. – Он завозился и неохотно признал:– Народ у нас разный. Порой и подают. Много ль пацану надо?

–Вообще-то много, – в тяжелой задумчивости протянула Лелька.

Тамара едва удержалась, чтобы не вскочить и не захлопнуть окно, прекращая таким кардинальным образом опасный разговор.

Динка снова боднула пяткой воздух – Тамара сноровисто увернулась – и спросила нового знакомого:

–А мама у тебя есть?

–Не. Померла она. Прошлой зимой еще. Замерзла.

–Ка-ак?!

–Так. Пьяной была, вот и не дотянула до подъезда, – угрюмо буркнул мальчик.

–А папа?

–Никогда не было, – уверенно сказал Серега и шмыгнул носом.

–А брат или сестра?

–Не-а.

Динка озадаченно помолчала и шепотом спросила мать:

–Разве так бывает?

–Изредка,– тихо отозвалась Лелька. – Очень, очень редко.

Динка протяжно вздохнула. Лелька вздохнула тоже и поинтересовалась у старика:

–А вы не пробовали пристроить мальчика в детский дом?

Старик промолчал. Он наелся, получил от жалостливой бабенки сотню рублей – что теперь тут задерживаться? Пора, пока дворник не появился, и честь знать. Повезло ему сегодня. И выпить есть на что, и кусок хлеба можно купить. Хотя хлеб лучше выпросить, чего зря денежки транжирить? Хлеб завсегда подадут, не ананас.

Грубить нищему не хотелось – к чему? Авось еще раз попользуется этим домом, деньги редко когда подают, и чаще железом, не бумажками. И не сотню!

А насчет мальчонки дамочка зря привязалась. Ну когда ему пацана по детским домам таскать? И кто его, нищего да бездомного, станет слушать? Да и не знает он, где они тут есть, детские дома.

Старик с кряхтеньем поднялся на ноги, поклонился окну в пояс и сказал:

–Спасибо за ласку, только пора нам. Вона уже где солнышко-то болтается, того и гляди народ на работу потянется, шуганут нас. И вам неприятности.

Мальчик неохотно встал, сунул остатки бутерброда в карман, на потом, и неумело, подражая старику, поклонился. Он с явным сожалением смотрел на чистенькую, хорошенькую девочку. Такие обычно с ним не заговаривали. Шарахались брезгливо в сторону и все.

Динка всхлипнула, встала на колени и крикнула:

–Подожди, не уходи!

Мальчик замер. Тамара тоже застыла, боясь спугнуть удачу. Лелька торопливо сказала:

–Сережа, ты в школу хочешь пойти?

Мальчик неопределенно мотнул головой, не сводя с Динки больших, грустных глаз.

–Я бы могла помочь,– воскликнула Лелька.– Только не здесь, а в Череповце!

Старик потянул мальчика за руку. Ему не нравился разговор. Он никому не верил. Жизнь научила.

Болтовня все! От жалости. А мальчонка поверит сдуру да обнадежится. К чему зря воздух сотрясать?

Ох бабы, бабы! Мозги куриные, вдаль заглянуть никак, все на эмоциях!

–Я серьезно, я не обманываю,– зачастила Лелька, торопясь сказать все, пока бродяга с ребенком не исчезли. – Я бы помогла пристроить Сережу в детский дом или в интернат, у нас в Череповце есть неплохие, я знаю. А пока он у нас пожил бы, да и по субботам-воскресеньям мог в гости приходить, так делают, я в газетах читала. С Динкой бы подружился, с Мишей, это мой старший сын…

Старик помрачнел и грубо потащил мальчика к подворотне. Лелька в отчаянии крикнула им в спины:

–Я не вру! Если вы приведете Сережу к вологодскому поезду на Ладожский вокзал, в воскресенье вечером, вагон девятый, я его заберу с собой… Ну послушайте же!!! Это ведь ребенок! Ему нужно учиться! Ему нельзя бродяжничать!

Динка зарыдала, спрыгнула на пол, зачем-то схватила огромный альбом дочери Софи и снова вскарабкалась на подоконник. Тетки она и не заметила.

Ошеломленная Тамара вскочила и, уже не скрываясь, наблюдала, как упрямая племянница перевалила на улицу. Тихо ойкнула, приземляясь. Стащила с окна альбом. Прижала его к тощему животу и вприпрыжку, босиком, почти голышом, помчалась за нищими.

Лелька вскрикнула и тоже спрыгнула вниз.

Тамара ахнула: сумасшедшая! В одной футболке!

И, сама не сознавая, что делает, полезла за старшей сестрой. Тоже босиком и в футболке. Только не в белой, как Лелька, а в темно-вишневой, любимой.

Бежала за сестрой, смешно попискивая и подпрыгивая, когда наступала на острые камешки, и думала: «Ненормальная семейка. Динка вся в маменьку. Чокнутая. Голышом на улицу, в центре Питера, о чем обе только думают? И альбом утащили. Зачем Динке альбом? Прижимает к себе как родной, куклу так никогда не таскала. Боже, что эта сладкая парочка надумала?!»

Что они надумали, Тамара узнала через пару минут, застыв по шпионски в подворотне. Потому что Динка нагнала-таки Сергея и дернула за подол грязной длинной рубашки.

Сергей обернулся. Старик хрипло откашлялся и с досады сплюнул. Лелька маячила за спиной дочери, но близко не подходила, боялась помешать дочери. Тамара зажала рот ладонью.

Динка тоненько спросила:

–Ты любишь рисовать?

–Не знаю,– пожал плечами Сергей.– Никогда не пробовал.—И признался: – У меня и карандашей-то нету.

–А я люблю.

–И что?– довольно грубо спросил Сергей.

–Это тебе,– Динка протянула маленькому нищему альбом.

–А что это?

–Мои любимые рисунки.

Сергей с любопытством посмотрел на странную девочку: зачем она его догнала? И что ему делать с этим большущим альбомом?

Динка, понимая, что ее огромная жертва, оказывается ненужной, жалобно сказала:

–Ты не понял. Это не я рисовала!

–А кто?

–Одна девочка. Она уже умерла. Давно умерла.

Динка осмотрелась и вдруг задрожала. Встала на цыпочки и зашептала Сергею в ухо:

–Она прямо здесь умерла. На этой дороге. Ее машина сбила. Рита за мячиком побежала, и тут…

Сергей испуганно отпрянул в сторону. Старик наконец отпустил его руку и торопливо перекрестился. Динка всхлипнула:

–Она, знаешь, как хорошо рисовала? Лучше всех! Если бы не мячик и не та машина, Рита стала бы художницей, я точно знаю. У нее и прадедушка художником был…

–И… что?– пролепетал Сергей, одной рукой держась за альбом.

Динкино личико порозовело. Она перестала плакать. Вытерла глаза, в упор посмотрела на Сергея и четко произнесла:

–Я не хочу, чтобы ты стал бродягой!

«Вот маленькая паршивка!– с невольным восхищением подумала прижавшаяся к стене Тамара.– Вся в мать. Лишь бы своего добиться. Любыми средствами. Ну и артистка!»

Мальчик растерянно оглянулся на старика. Он не знал, что сказать. И что делать не знал.

Старик пожал плечами и смущенно отвернулся. Вот если бы вместо девчонки говорила ее мать… Он бы и слушать не стал, утащил бы пацана прочь, не раздумывая!

А малышка что ж… У нее-то от сердца идет, маленькие дети искренни, тут все от Бога. Лучше, пожалуй, не вмешиваться, не его это дело ломать чужую судьбу.

Динка звонко сказала, продолжая смотреть в прозрачные серые глаза:

–Я тебе дам свой альбом. Посмотреть, понял? А когда ты придешь в воскресенье вечером на вокзал…

Динка обернулась к матери и спросила:

–Какой, мам?

–Ладожский,– подсказала Лелька.– Девятый вагон, вологодский поезд, я номера, к сожалению не помню, но можно спросить, подскажут…

–Вот, запомни – Ладожский вокзал, в воскресенье вечером!—воскликнула Динка и строго продолжила: – Ты мне вернешь этот альбом. А захочешь, поедешь с нами. В Череповец.

Динка сунула альбом Сергею, тот машинально прижал его к себе, и сердито заявила:

–Моя мама никогда не врет. Никогда! Раз обещала устроить тебя в школу, значит устроит.

Сергей молчал. Старик раздраженно сморгнул непрошеные слезы. Тамара сжала зубы.

Динка шепотом попросила:

–Поехали, а? Я тебя с папой познакомлю, его ведь тоже Сережей звать. И с братом. И с Томиком, это тетя моя, ох и классная, сам увидишь…

«Классная» тетя крепко зажмурилась. Радовалась, что племянница не может подслушать ее мыслей. А ведь раньше…

«И когда я ТАК изменилась?» – потрясенно подумала Тамара.

Она наблюдала за странной сценой, и сама не знала чего хочет. Чтобы маленький нищий развернулся и убежал? Чтобы старик обматерил этих двух благодетельниц и утащил прочь своего подопечного? Чтобы Сергей поверил Динке и явился на вокзал?

Ох, нет!

Или да?

Тамара помотала головой и снова уставилась на живописную группу, застывшую посреди дороги. Динка права – той самой, где когда-то погибла маленькая Рита. Может быть, даже на этом же месте.

Тамара поежилась: вот уж о чем не следует думать. Разве рисунки давно умершей девочки помогут выжить мальчишке?

Сергей покрепче прижал к себе альбом и хрипло спросил:

–Ты правда хочешь, чтобы я с тобой поехал?

Динка кивнула. Дети помолчали. Девочка бережно дотронулась до альбома и сказала:

–Если вдруг ты не… не захочешь с нами, тогда просто принеси мне альбом, ладно?– И едва слышно выдохнула: – Мне его Ритина мама подарила, понимаешь? Она совсем старенькая и скоро умрет. Она хочет, чтобы Ритины рисунки у меня были. И я стала художницей. Настоящей. Какой Рита не стала.

Сережа смотрел растерянно. Потом протянул Динке альбом и буркнул:

–Возьми. Мне не надо. Я же не рисую.

Динка отступила на шаг и отрицательно замотала головой.

–Нет. А то ты не придешь.

–Приду.

–Нет. Отдашь в воскресенье вечером.

Динка отступила на шаг и прижалась спиной к матери. Помахала Сергею рукой и воскликнула:

–Приезжай! Я буду ждать!

А Лелька облизала пересохшие губы и сказала:

–Запомни: Ладожский вокзал, вологодский поезд, десять вечера, девятый вагон, воскресенье. Не опоздай!

Больше никто не вымолвил ни словечка. Старик снова поклонился матери с дочерью, взял Сергея за руку и пошел к Невскому.

Лелька, Динка и Тамара смотрели вслед, и каждый думал о своем. Динка мечтала о дружбе с таким большим мальчиком, ей очень понравился Сережа. И потом – все дети обязательно должны ходить в школу!

Лелька думала, что до сентября полно времени, она все успеет. И Сергей обязательно поможет. У мужа полно связей, неужели они вдвоем не смогут устроить маленького сироту в хороший интернат? А если дело затянется, тоже ничего страшного, малыш поживет пока у них. Мише с Динкой вовсе не помешает товарищ…

Тамара проводила взглядом исчезнувших за углом нищих и мрачно констатировала: пропал Динкин альбом.

Что теперь скажет Софи?!

* * *

Через пять минут Тамару уже всерьез беспокоило, что скажет Софи. Она растерянно топталась у окна и зверем смотрела на Крыса, преданно последовавшего на улицу следом за хозяйкой.

Спрыгнул, негодяй, с подоконника!

И прятался во дворе, высматривая ее, Тамару, в подворотне, и не попадаясь на глаза.

Ах, прохиндей!

Через минуту здесь появятся Лелька с Динкой и что им, прикажете, говорить? Что шпионила? Выглядывала, подслушивала, и мечтала, чтобы у них ни черта не вышло?!

Тамара беспомощно подняла глаза на окно и ужаснулась, насколько оно высоко. Ей в жизни не забросить в комнату Крыса, она ведь уже пробовала когда-то. Если только бессовестный пес похудел?

Тамара взяла на руки притихшего бультерьера и ахнула: как же, похудел! Скорее прибавил пару килограмм, если не три-четыре. Растолстел как… как… как боров!

Само собой, решить проблему Тамара не успела. Во двор неспешно вошли обнявшиеся как подружки Лелька с Динкой. И обе ничуть не удивились, заметив под окном мрачную Тамару с еще более мрачным Крысом.

Бедолага предчувствовал, что сейчас начнут попрекать лишним весом. И угрожать диетой. И уверять, что он сломал Тамаре жизнь. Вот прямо сейчас и сломал!

Перспектива остаться без завтрака заставляла бедного Крыса жмуриться и жалостливо скулить. За что он и получил весьма ощутимый шлепок по жирной спине.

Динка, рассмотрев жавшуюся к стене тетку, бросилась к ней с радостным воплем:

–Томик, ты что здесь делаешь?

–Самой интересно,– угрюмо буркнула Тамара.

–Ой, я знаю, ты за нами полезла, – подсказала племянница.

–Точно,—не стала отпираться Тамара.– Сделала такую глупость.

–Почему «глупость»? – удивилась Динка.

–Да так,– хмыкнула Тамара.– Кажется.

Подошла Лелька, встала рядом и тоже задрала голову на окно. Крыс прижался к Динкиным ногам и гулко завздыхал. Динка пискнула:

–Ой, Томик!

–Сама поняла? – насмешливо поинтересовалась тетка. – Или Крысеныш подсказал?

–Вы о чем, девочки?– рассеянно спросила Лелька.

Тамара покосилась на нее и неожиданно согнулась от хохота: ну и картинка! Две встрепанные дамы в футболках и босиком! И с ними не менее лохматая девчонка в трусиках! Посреди почти стольного города Санкт-Петербурга! Рядом Невский! Ой, мамочки!

Динка тоже прыснула. Крыс бодро тявкнул, мгновенно сообразив, что все штрафные санкции на сегодня отменяются. Лелька всплеснула руками и воскликнула:

–Не понимаю, что здесь смешного! Нам бы как-то домой попасть!

–Как-то,– прохрюкала Тамара и сползла по стене вниз.– Ой, не могу!

–А я знаю – как!– закричала Динка, прыгая на одной ножке вокруг тетки.

Крыс упругим мячиком скакал рядом и весело повизгивал.

Лелька смерила взглядом расстояние до подоконника и пожала плечами: дети и должны быть умнее родителей. Она, например, не понимала, как им попасть в квартиру. Если только через подъезд, разбудив всех звонком…

Впрочем, на Тамару Динкин вопль тоже произвел впечатление. Она перестала вытирать футболкой асфальт, сморгнула слезы и с трудом поднялась на ноги. Поскребла затылок и с надеждой спросила:

–И как?

Динка показала пальчиком на соседнее окно и заговорщески шепнула:

–Постучать сюда.

Тамарино лицо вспыхнуло от радости: ну она и дуреха. Нужно просто разбудить Машку! Как она сама-то не додумалась?

Тамара подбежала к нужному окну, но дотянуться до стекла не смогла. Разочарованно вздохнула и попыталась достать в прыжке. Не допрыгнула, зато ободрала пальцы о стену. Зашипела и замахала рукой.

Динка дернула ее за футболку и удивленно сказала:

–Томик, зачем ты прыгаешь? Не нужно прыгать, ты же не заяц. Лучше подними меня, я сама постучу.

Тамара не стала говорить себе, кто она такая. И сетовать, что который год не может себя заставить делать зарядку. Подула на несчастные пальцы и молча подняла племянницу. Динка забарабанила в окно и жизнерадостно закричала:

–Тут-тук-тук! Открывай, Элик, это я! И мы! Тук-тук-тук!

Тамара ахнула и едва не уронила племянницу. Она не верила собственным ушам: при чем тут Элик?! Это же Машкино… или не Машкино? Ой-е-ей!

Тамара рывком поставила бессовестную Динку на асфальт и зашипела:

–Ты с ума сошла?!

–Я?

–Ты зачем будишь этого… Электрона?!

Динка широко распахнула свои удивительные глаза, цвет радужек мгновенно поменялся с синего на лиловый. Что в данный момент означало: их хозяйка просто потрясена.

Динка сочувственно похлопала тетку по руке и мягко спросила:

–А кого, по-твоему, я должна будить?

Тамара задохнулась от коварства племянницы. Похватала ртом воздух и пролепетала:

–Машку, вот кого.

Динка хмыкнула и ехидно поинтересовалась:

–Считаешь, Маша сможет поднять нас наверх? Даже Крыса?

Тамара застыла, не находя слов. Лелька смеялась, отвернувшись. Крыс озабоченно пыхтел. Из окна с досадой сказали:

–Мог бы сразу догадаться – Тамара!

Прекрасно знакомый, чуть хрипловатый голос вогнал Тамару в краску. Она подняла голову и оскорблено воскликнула:

–При чем тут я?!

–И снова в неглиже,– обреченно констатировал Электрон, рассматривая багровую от гнева девушку. – Я, по-твоему, железный?

Он бросил взгляд на остальных. Поклонился смеющейся Лельке. Улыбнулся прыгающей от восторга Динке. Подмигнул Крысу и ухмыльнулся:

–Вас сегодня побольше!

–Ага, с нами мама,– согласилась Динка.

–Я догадался,– кивнул Электрон.– Семейственность налицо. Как и привычка гулять ни свет ни заря и обязательно э-э…

–В неглиже,– услужливо подсказала Лелька.

Электрон рассмеялся и послал Лельке воздушный поцелуй.

Лельке!!! Она ведь замужем! И вообще…

Тамара сжала зубы и с ненавистью посмотрела на Электрона: он еще и хохочет! Все свалил на нее,– а при чем сегодня она, скажите на милость? – и ухмыляется!

Нет, почему ей так не везет?!