Драмы. Стихотворения
Текст книги "Драмы. Стихотворения"
Автор книги: Фридрих Иоганн Кристоф Шиллер
Жанр:
Драматургия
сообщить о нарушении
Текущая страница: 20 (всего у книги 44 страниц)
Трагедия в пяти действиях
Перевод Н. Славятинского
«Смерть Валленштейна», заключительная часть трилогии («Лагерь Валленштейна», «Пикколомини» и «Смерть Валленштейна») – ее экспозиция, совершенно необычен по языку, стихосложению, ритмам, по обилию массовых сцен, мастерски разрешенных Шиллером, по всей изобразительной манере, гибкой и выразительной.
Героем трилогии является полководец Тридцатилетней войны (1618–1648 гг.) Альбрехт Валленштейн. Это была первая в истории война, охватившая почти всю Европу.
Валленштейн.
Октавио Пикколо́мини. [142] 142
Октавио Пикколомини(1599–1656) – представитель старинного итальянского рода, из Сиены; граф, потом князь и, наконец, герцог Амальфи. Имперский полководец в Тридцатилетнюю войну, он изображается в трилогии главной пружиной интриги, приведшей к падению Валленштейна и его убийству. В «Валленштейне» он (в действительности тридцатипятилетний!) изображен ровесником пятидесятилетнего герцога Фридланда, который о нем говорит: «Мы тридцать лет не разлучались с ним,
Делили все тревоги ратной жизни!» Сына у него не было.
[Закрыть]
Макс Пикколомини.
Терцки.
Илло.
Изолани.
Бутлер.
Ротмистр Нойман.
Адъютант.
Полковник Врангель,посланец шведов к Валленштейну.
Гордон,комендант крепости Эгер.
Майор Геральдин.
Деверу, Макдональд– капитаны в войске Валленштейна.
Шведский капитан.
Посланцы кирасир.
Бургомистр Эгера.
Сэни. [143] 143
Сэни– астролог Валленштейна. В «Пикколомини» он вводится в костюме итальянского «ученого» дотторе, то есть как маска итальянской народной комедии масок, и наделяется чертами чудаковатого и суеверного педанта-звездочета. В «Смерти Валленштейна» роль Сэни лишается комических черт, так как Шиллер здесь уже всерьез считается с астрологической одержимостью Валленштейна и, соответственно, изменяет роль Сэни; он даже предупредил Иффланда, директора Берлинского театра, что не следует придавать Сэни карикатурных черт.
[Закрыть]
Герцогиня Фридланд.
Графиня Терцки.
Тэкла.
Нойбрунн,придворная дама; Фон Розенберг,конюший – принцессы Тэклы.
Драгун.
Слуги. Пажи. Народ.
Место действия первых трех актов Пильзен, двух последних – Эгер. [144] 144
Место действия первых трех актов трагедии – ставка Валленштейна в городе Пильзене, а последних двух – Эгер, город на северо-западе Чехии (Эгер – немецкое название; у чехов: Хеб).
[Закрыть]
Комната астролога: глобусы, изображающие небесную сферу, карты, квадранты [145] 145
Квадрант– инструмент (в виде прямоугольного отрезка круга, сегмента) для определения высоты положения звезды.
[Закрыть]и прочие приспособления для астрономических наблюдений; в глубине сцены, в небольшом круглом покое, виднеются, за раздвинутым занавесом, семь причудливо освещенных статуй, [146] 146
…семь причудливо освещенных статуй– олицетворения планет. Во времена Шиллера известно было семь планет солнечной системы. В «Пикколомини» (III, 4) Тэкла поэтически описывает комнату астролога со стоящими полукругом колоссальными изображениями античных богов, именами которых планеты названы (над головой каждого – прозрачная звезда присущего ему цвета); две планеты якобы неизменно благоприятствовали Валленштейну: Венера – планета радости и красоты, и, как говорит Тэкла, «Юпитер – светлый муж, отца планета». Прославленному полководцу, оказывается, не был благоприятен «губительный, коварный Марс», планета войны, вся – в кровавых лучах и отсветах, ибо Валленштейн – «принц мира», и для него символичен даже доставшийся ему титул герцога Фридланда («Фридланд» означает «мирная страна», «мирный край»). Средневековый астрологический мотив, столь красочно представленный в мировоззрении Валленштейна, введен Шиллером и всесторонне им разработан по совету Гете; первоначально Шиллер намеревался ограничиться только неким «буквенным оракулом», наподобие того, какой однажды был составлен астрономом Кеплером. Своему другу Готфриду Кернеру, сочувственно отнесшемуся к (локально и исторически столь живописному) астрологическому мотиву, Шиллер обязан и поощрением, и указаниями на источники.
[Закрыть] – олицетворения планет, – каждая в своей нише. Сэни наблюдает небесные светила. Валленштейн стоит перед большой черной доской, на которой начертано положение планет.
Валленштейн. Сэни.
Валленштейн
Довольно с нас. Ко мне спускайся, Сэни.
Забрезжил день, в права вступает Марс.
Пора для наблюдений миновала!
Узнали мы, что нужно.
Сэни
Дай мне, герцог,
Венеру проследить. Она восходит,
Сияя, словно солнце, на востоке.
Валленштейн
Да, близко подошла она к Земле,
Всего сильней теперь ее влиянье.
(Рассматривает начертание планет на доске.)
Счастливое стечение планет,
Великая триада роковая!
Губительный, коварный Марспопал
Меж двух светил, ко мне столь благосклонных,
Венерыи Юпитера, – они
Зловредного врага нам подчинят.
Как долго он, отвесно иль наклонно, —
То в четверти,то в противостоянье, [147] 147
Как долго он, отвесно иль наклонно,
То в четверти, то в противостоянье… —Положение одного светила к другому «в четверти» означает: под углом в девяносто градусов; а «в противостоянье» – под углом в сто восемьдесят градусов.
[Закрыть]—
Слал молнии кровавые лучей
На эти животворные светила
И подрывал их благостную мощь.
Но побежден теперь мой недруг давний,
Смотри, его как пленника влекут.
Сэни
А эти две великие планеты
Вреда сейчас не терпят от других!
Сатурн стал слаб, он – in cadente domo. [148] 148
Сатурн стал слаб, он – «in cadente domo» (лат.)– «в падающем доме». – Для астрологических расчетов небо разделялось, соответственно двенадцати знакам зодиакальных созвездий, на двенадцать «домов», положение первого обозначалось: «in oriente domo» (лат.)– «в восточном доме», который считался восходящим «домом жизни», а положение последнего: «in cadente domo» – в нем, «падающем доме», созвездия теряют свою силу (как потерял ее в наблюдаемое Валленштейном и Сэни время Сатурн). В непосредственно следующих затем восьми строчках и в обширных репликах Тэклы и Макса в «Пикколомини» (111,4) астрологически охарактеризован «Старик угрюмый, злобный, с мутно-желтой
Звездою» – Сатурн, противоположность блистательному Юпитеру, планете Валленштейна. По астрологическим представлениям, Сатурн и Марс были планетами, приносившими несчастье, тогда как Венера и Юпитер были планетами счастья.
[Закрыть]
Валленштейн
Пришел конец владычеству Сатурна, —
Ему подвластны силы недр земных,
И наших душ глухие тайники,
И все, что в мире избегает света.
Но время скрытых замыслов прошло, —
Блистательный Юпитер нами правит,
И дело, созревавшее во тьме,
Он в царство света властно увлекает…
Немедля надо действовать, не то
Счастливое исчезнет сочетанье, —
В движенье вечном звездный небосвод!
В дверь стучат.
Стучат. Спроси.
Терцки
(снаружи)
Открой мне!
Валленштейн
Это Терцки.
Что там стряслось? Мы заняты сейчас.
Терцки
(снаружи)
Бросай свои дела. Прошу тебя.
Минуты нам нельзя терять.
Валленштейн
(обращаясь к Сэни)
Открой.
Пока Сэни впускает Терцки, Валленштейн задергивает занавес перед статуями.
Валленштейн. Граф Терцки.
Терцки
(входя)
Валленштейн
(графу Терцки)
Кто Галласу попался? Кто там выдан?
Терцки
Да тот, кто в наши тайны посвящен,
Кто часто ездил к шведам и саксонцам,
Через кого сношенья мы вели…
Валленштейн
(отшатнувшись)
Сезин? Неужто он? Не может быть! [150] 150
Сезин? Неужто он? Не может быть! – Сезин – Ярослав Сезин (или Сезима Рашин), чех, бежавший после подавления чешского восстания к Валленштейну и помогавший ему в переговорах со шведами; после умерщвления Валленштейна он был помилован ценою подробного доноса, в котором ради обеления венского двора чернилась память полководца.
[Закрыть]
Терцки
Он направлялся к шведам в Регенсбург,
Но Галласа разведкой был задержан,
Она уже давно за ним следила.
С ним были письма к графам Турну, Кински,
К фон Арнхайму, а также к Оксеншерну. [151] 151
С ним были письма к графам Турну, Кински,
К фон Арнхайму, а также к Оксеншерну. – Турн – Генрих Матвей граф Турн, бургграф фон Карлштейн (Чехия), родился в 1580 году в протестантской семье, вождь восставшего в 1618 году чешского дворянства. Позднее, разбитый и помилованный Валленштейном, он содействовал ему в его переговорах со шведами, к которым Турн открыто примкнул как враг габсбургской Империи. Умер в 1640 году.
Кински– граф Кински, из старинного чешского дворянского рода, был женат на сестре графа Терцки, принадлежал к числу сторонников Валленштейна, был его посредником в переговорах с врагами Империи. Погиб в Эгере одновременно с Валленштейном, Терцки, Илло, Нойманом.
Арнхайм– Ганс Георг фон Арнхайм (так его называли современники, но сам он всегда подписывался: Арним; 1581–1641), полководец Тридцатилетней войны на службе у шведов, затем – у поляков (с 1626 г.), одно время фельдмаршал имперских войск, а в 1631–1641 годах – на службе у саксонского курфюрста, союзника шведов.
[Закрыть]
Ну, словом, весь пакет у них в руках, —
На многое он там глаза откроет.
Те же.Входит Илло [152] 152
Илло– барон Кристиан фон Илло (Илов, род. ок. 1580 г. – умер в 1634 г.), имперский генерал, доверенное лицо Валленштейна.
[Закрыть].
Илло
(обращаясь к Терцки)
Он знает?
Терцки
Знает.
Илло
(Валленштейну)
Думаешь ли ты,
Что примиренье все еще возможно
И двор тебе вновь станет доверять?
Допустим, ты свои оставишь планы…
Там знают всё. Теперь твой путь – вперед,
Отрезаны пути для отступленья.
Терцки
У них в руках бумаги против нас,
Свидетельства намерений столь явных…
Валленштейн
Не я писал. Неправду говоришь.
Илло
Как? Твой свояк ведет переговоры
От твоего лица, и ты считаешь,
Что это не вменят тебев вину?
Его слова сочтут твоими шведы,
А в Вене их твоими не сочтут?
Терцки
Своей рукой ты не писал… Но вспомни,
Как много слышал от тебя Сезин.
И будет он молчать? И тайн твоих,
Себя спасая, не откроет он?
Илло
И ты об этом даже не подумал!
Там знают, как ты далеко зашел.
Скажи! Чего ты ждешь? Ведь ты не в силах
Командованье войском удержать,
А сложишь сан – тебе спасенья нет.
Валленштейн
Да, вся моя надежда на войска.
Войска со мной. Пусть много знает Вена, —
Проглотят всё, когда за мною – власть…
А если я дам верности залог,
То при дворе еще и рады будут.
Илло
Войска твои. Пока еще твои.
Но бойся власти времени безмолвной,
Медлительной; и если от насилья
Открытого – войска тебя сегодня,
А может быть, и завтра защитят,
То их любовь к вождю там подрывать
Начнут, и не приметишь, как растают
Ряды твоих сторонников. Когда же
Удар подземный грянет, – рухнет зданье,
Подточенное исподволь коварством.
Валленштейн
Какой злосчастный случай!
Илло
О, я его счастливым бы назвал,
Когда б тебя он действовать заставил
Без промедленья… Там полковник шведский…
Валленштейн
Он здесь? А ты не знаешь, с чем он прибыл?
Илло
Он лишь тебе доверить это вправе.
Валленштейн
Злосчастный… Да! Какой злосчастный случай!
Немало может рассказать Сезин.
Терцки
Неужто он, мятежник, беглый чех,
Когда ему расправой пригрозят,
Захочет выгораживать тебя?
И если пытке там его подвергнут,
То, слабый духом, как он устоит?..
Валленштейн
(в глубоком раздумье)
Вернуть к себе доверье нет надежды.
А действовать начну, как замышлял, —
Они меня изменником объявят.
Я честно мог бы выполнить свой долг,
Но мне теперь все это не поможет…
Илло
Скажи, погубит. Все припишет Вена
Не чувству долга – слабости твоей.
Валленштейн
(взволнованно расхаживает взад и вперед)
Как? Предстоит всерьез исполнить то,
Чем тешился я в мыслях слишком вольных?
Будь проклята игра с огнем!..
Илло
О, если ты шутил, то будь уверен, —
Нешуточная ждет тебя расплата.
Валленштейн
И это надо совершить теперь,
Теперь, пока еще за мною сила…
Илло
Удар последний их ошеломил,
Опомнятся они – и будет поздно…
Валленштейн
(просматривая подписи)
Все командиры подписались… Нет
Лишь Макса Пикколомини. В чем дело?
Терцки
Он… полагал…
Илло
Пустое самомненье!
Он счел, что это лишнее меж вами.
Валленштейн
Да, лишнее, и он, конечно, прав…
Полки мне рапорт подали, чтоб их
Не посылать во Фландрию с инфантом; [153] 153
Не посылать во Фландрию с инфантом… – Речь идет о брате испанского короля доне Фернандо, наместнике Милана; его назначили наместником в Нидерланды. В начале января 1634 года фаворит императора патер Квирога доставил в ставку Валленштейна указ придать к отряду дона Фернандо шесть (у Шиллера – восемь) конных полков, что заметно ослабило бы силы Валленштейна; об этом упоминается в «Лагере» и в «Пикколомини» (11,7).
[Закрыть]
Они сопротивляются приказу,
Вот вам уже к восстанью первый шаг.
Илло
Они с тобой к врагу примкнут охотней,
Чем без тебя к Испанцу перейдут.
Валленштейн
Что ж, так и быть, я выслушаю шведа.
Илло
(поспешно)
Угодно, Терцки, вам его позвать?
Он ждет приема.
Валленштейн
Погоди немного.
Он поспешил… застиг меня врасплох…
Я случаю слепому не вверяюсь,
Его угрюмой власти не приму.
Илло
Ты выслушай сперва. А после – взвесь.
Илло и Терцки уходят.
Валленштейн
(один)
Возможно ль? Захотеть – и быть не в силах? [154] 154
Возможно ль? Захотеть – и быть не в силах? – Гете, пристально следивший за всеми этапами становления трилогии, назвал этот монолог Валленштейна «осью» трагедии «Смерть Валленштейна».
[Закрыть]
Что ж, я не властен возвратиться вспять?
И потому я совершитьобязан
Деяние, задуманноемною,
Что от себя не отстранял соблазна,
Но тешил сердце тайною мечтой,
Обдумывая средства к смутной цели
И оставляя к ней открытый путь?..
Свидетель бог! То не было всерьез,
Я твердого не принимал решенья.
Лишь в думах я испытывал отраду;
Меня влекли возможность и свобода.
Иль осуждать меня за то, что я
Химерой праздной тешился о троне?
Иль не был я в душе своей свободен,
И разве я не видел в стороне
Надежного пути для отступленья?
Но вдруг смотрю: да где же это я?
Тропы назад не видно, и стена
Из собственных моих деяний встала,
Стезю к возврату преградив!..
(Останавливается в глубокой задумчивости.)
Преступным я кажусь, и никогда
Я не смогу сложить с себя вину!
Жизнь двойственна – и это мне во вред…
Ведь даже чистых дел благой источник
Недобрые отравят подозренья.
Когда б я в самом деле был изменник,
То, сохраняя безупречный вид,
Личину бы я наглухо надел,
И возбуждать не стал бы недовольства.
Но, невиновный и несовращенный,
Порывам страсти волю я давал…
И дерзок был, но только на словах.
А ныне все, что с уст порой срывалось,
Обдуманным намереньем представят;
Что́ в гневе иль в веселую минуту
Я от избытка сердца говорил,
Враги одно с другим так ловко свяжут,
Такую вдруг припишут мне вину,
Что я от удивленья онемею.
Я сам попался в собственные сети,
И разорвать их может только сила.
(Снова останавливается.)
Какая перемена! Я недавно
Любую цель себе свободно ставил;
Но крайность нас жестоко подгоняет.
Суров неотвратимости закон!
Мы не без дрожи опускаем руку
В таинственную урну наших судеб.
Коль замысел отважный скрыт в груди,
Он – мой; но стоит лишь ему покинуть
Глубины сердца, где он зародился,
Как в вихрях жизни, словно на чужбине,
Игрушкою он станет злобных сил,
Которых никому не усмирить.
(Быстро ходит по комнате, потом снова останавливается в задумчивости.)
Ну, а твоя затея? Честно ль ты
В ней разобрался? Потрясти ты хочешь
Власть, что царит уверенно, спокойно,
Ту власть, что, освященная веками,
Обычаями жизни повседневной
И верой простодушного народа,
Укоренилась тысячью корней.
Здесь ждет борьба не силы против силы,
Я не страшусь ее. Врагу любому
Готов я смело посмотреть в глаза, —
Отважный враг во мне отвагу будит.
Я недруга незримого боюсь,
Что мне противоборствует в сердцах
И малодушьем повседневным страшен…
Не то внушает ужас, что опасно
И что, живое, борется с живым, —
В обыденном весь ужас, в вековечном
Возврате неизбывного «вчера»,
Того «вчера», что ныне всем значеньем
Обязано отжившему былому!
Обыденность – вот имя человеку,
Привычка же – кормилица его.
Беда тому, кто посягнул на скарб,
Завещанный веками! Старина
Седая, обомшелая священна,
И если ты обязан ей правами,
Благоговеть пред ними будет чернь.
(Входящему пажу.)
Полковник шведский здесь? Так пусть войдет.
Паж уходит.
(Валленштейн устремляет взор на дверь и задумывается.)
Она еще чиста!.. Через порог
Не заносило ногу преступленье…
Узка межа двух жизненных путей!
Валленштейн и Врангель.
Валленштейн
(устремив на вошедшего испытующий взгляд)
Так ваше имя Врангель? [155] 155
Так ваше имя Врангель? – Врангель – вымышленное лицо и только имя – историческое. В «Тридцатилетней войне» Шиллера названы два шведа Врангеля (уже после рассказа об эгеровских убийствах), но ни тот, ни другой не встречались с Валленштейном и не препятствовали штурму Штральзунда, морской крепости на севере Германии. Шиллер берет звонкое историческое имя и рассказом о якобы совершенном подвиге поднимает значение посланца шведов в этой блестящей сцене дипломатического поединка.
[Закрыть]
Врангель
Валленштейн
Под Штральзундом отважною защитой
Большой урон нанес мне некий Врангель, —
Из-за него осаду снять пришлось.
Врангель
То не моя была заслуга, герцог, —
Сама стихия вам дала отпор!
Бельт, разъярясь, спасал свою свободу,
Чтоб только сушавам была покорна.
Валленштейн
Вы шляпу адмирала с головы
Сорвали мне.
Врангель
Чтоб возложить – корону!
Валленштейн
(знаком приглашает его сесть и сам садится)
Так, грамота посла. Вы полномочны?
Врангель
(с озабоченным видом)
Нам надо разрешить еще сомненья…
Валленштейн
(прочитав послание)
Вот дельное письмо! Глубокий ум
У вашего правителя, полковник.
Ваш канцлер написал: он только мысль
Покойного исполнит короля,
Когда мне чешский трон занять поможет.
Врангель
Да, это так. Почивший наш король
Высокого был мнения о вашем
Уме и полководческом искусстве.
Он повторял: да будет королем
Тот, у кого есть дар повелевать.
Валленштейн
Он вправе был так говорить.
(Дружески взяв Врангеля за руку.)
Полковник Врангель, буду откровенен…
В душе всегда сочувствовал я шведам…
В Силезии, под Нюрнбергом и позже
Вы были у меня в руках, но я
Вам постоянно оставлял лазейку,
И этого простить не может Вена.
Меня толкают на последний шаг…
Совпали, к счастью, наши интересы,
Пришла для нас доверия пора.
Врангель
Доверие придет само собой,
Лишь стоит дать надежные залоги.
Валленштейн
Да, канцлер мне еще не доверяет,
Не в пользу мне сейчас игра идет…
Он думает, что если я способен
Искусно государя обыграть,
Тоопасаться он, конечно, вправе,
Что поступлю я так же и с врагами,
А это не такая уж вина.
Скажите, вы того же мненья, Врангель?
Врангель
Где долг посла, там личных мнений нет.
Валленштейн
До крайности довел меня монарх,
И честно я служить ему не в силах.
Мне угрожают – и к самозащите
Я, как ни горько, вынужден прибегнуть.
Врангель
Да. Лишь нужда так далеко заводит.
(Помолчав.)
Что против государя своего
Заставило подняться вашу светлость,
Об этом нам судить не подобает.
За доброе вступились дело шведы,
И добрый меч и совесть – наш оплот.
А этот случай нам благоприятен, —
В войне годится каждый лишний шанс,
И мы его охотно принимаем.
Что ж, если все на самом деле так…
Валленштейн
А в чем сомненья? В целях Валленштейна?
Иль в силах? Я дал Оксеншерну слово:
Пусть вверит мне шестнадцать тысяч шведов,
Я восемнадцать тысяч к ним прибавлю
Солдат имперских…
Врангель
Ваша светлость, вы
Известны как великий полководец,
Вы – Аттила второй иль новый Пирр. [157] 157
Вы – Аттила второй иль новый Пирр. – Аттила (Этцель германских саг) – с 434 года н. э. король гуннов в Паннонии, на Среднем Дунае, объединивший все гуннские племена и повергавший в ужас народы Европы; убит в 453 году. Пирр – выдающийся полководец, царь Эпира (греч.);его вторая победа над римлянами далась ему такой страшной ценой, что он воскликнул: «Еще одна такая победа, и я останусь без войска!» В каждой из обеих похвал Врангеля есть добрая капля яда.
[Закрыть]
До сей поры молва не умолкает,
Как много лет назад из ничего
Сильнейшее вы вдруг создали войско.
Однако…
Валленштейн
Что же?
Врангель
Думает наш канцлер,
Что легче войско тысяч в шестьдесят
Вам выставить, чем тысячу склонить…
(Умолкает.)
Валленштейн
К чему склонить войска мои, полковник?
Смелее говорите!
Врангель
К вероломству.
Валленштейн
Он думает как швед и протестант.
Вы преданы умом и сердцем делу,
Идете в бой за Библию свою;
Вы беззаветнослужите знаменам…
И кто из васперебежал к врагу,
Тот изменил и королю и богу.
Об этом здесь не может быть и речи…
Врангель
О, боже! Как, для вашего народа
Отчизны нет? Нет очага? Нет церкви?
Валленштейн
Я объясню вам все, полковник… Да,
Естьродина у каждого австрийца,
И есть за что ему любить ее.
Но родины у войск имперскихнет,
Которые здесь, в Чехии, стоят.
Все это войско – стран чужих отбросы,
Одна лишь это чернь, и, кроме солнца,
Что светит всем, нет общего у ней.
А Чехия, из-за которой мы
Сражаемся, не любит государя, —
Ведь он был ей оружием навязан!
Под игом чуждой веры, чуждой власти,
Хоть и запуган, ропщет всюду чех.
В нем жгучая не угасает память
Об ужасах, терзавших эту землю.
Да разве сын забудет, что австрийцы,
Спустив собак, отца на мессу гнали?
Народ, так много испытавший, страшен
И в мщенье… и в покорности своей.
Врангель
А что дворянство? Что же офицеры?
Подобному коварству, ваша светлость,
Примера нет в истории земли.
Валленштейн
Они со мной без всяких оговорок.
Не верьте мне, своим глазам поверьте.
Подает ему клятву командиров. Врангель пробегает ее и кладет молча на стол.
Ну как? Понятно вам?
Врангель
Как тут понять!
Что ж, я сниму личину… Ваша светлость,
Я канцлером на все уполномочен.
Отсюда в четырех днях перехода
Стан Рейнграфа, а в нем – пятнадцать тысяч,
И это войско к вам тотчас примкнет,
Как только мы достигнем соглашенья.
Валленштейн
Чего же канцлер требует?
Врангель
(значительно)
Двенадцать там полков, и это – шведы.
Я головой за них в ответе, герцог.
Так если все окажется игрою…
Валленштейн
(вспылив)
Полковник!
Врангель
(спокойно продолжает)
Я настаивать обязан,
Чтоб герцог Фридланд с Веной разорвал,
Иначе мы ему не вверим шведов.
Валленштейн
Чего же вам? Короче и прямей!
Врангель
Вы преданные Габсбургам полки
Испанские должны обезоружить;
Затем, взяв Прагу, передать ее
И крепость Эгер шведским гарнизонам.
Валленштейн
Нет, это слишком! Прагу? Пусть бы Эгер!
Но Прагу? Нет. Любому притязанью
Разумному всегда пойду навстречу,
А Чехию… сам буду защищать.
Врангель
Допустим, так. Но дело не в защите.
Людей и средства шведы не хотят
Терять напрасно, герцог.
Валленштейн
Что ж, вы правы.
Врангель
Пока мы своего не получили,
Залогом – Прага.
Валленштейн
Где же к нам доверье?
Врангель
(встает)
Остерегаться немца должен швед.
Сюда нас как спасителей призвали;
Мы отвратили гибель от страны…
И нашей кровью тут запечатлели
Евангелия истины святые,
Свободу веры… Но забыто все!
Обузой нас считают немцы, косо
На чужеземцев смотрят и хотят,
Чтоб мы ушли со скудною добычей
В свои леса… Не ради мзды Иуды,
Не ради золота и серебра
В бою погиб наш доблестный король;
Не серебро, не золото прельщали
Так щедро ливших кровь свою дворян!
Мы не хотим на родину отплыть,
В сраженьях лавры скудные стяжав, —
Как гражданеостанемся в краю,
Что кровью короля был завоеван.
Валленштейн
Врангель
Когда повержен общий будет враг,
Кто укрепит согласье между нами?
Ведь нам известно, герцог, – хоть об этом
Не должен и догадываться швед, —
Что вы гонцов к Саксонцу посылали. [159] 159
Что вы гонцов к Саксонцу посылали…– У Валленштейна действительно было намерение ударить на шведов вместе с саксонцами; это исторически засвидетельствованный факт.
[Закрыть]
Кто поручится нам, что сговор тайный
Нас в жертву беспощадно не обрек?
Валленштейн
Умно ваш канцлер выбирал посла,
Он никого не мог найти упорней.
(Вставая.)
Придумайте другое, Густав Врангель.
А Прага… нет!
Врангель
Я уступить не вправе.
Валленштейн
Отдать свою столицу вам! Нет, лучше
Мириться с Веной.
Врангель
Если уж не поздно.
Валленштейн
Решаю я, сейчас, в любое время!
Врангель
Да, прежде вы решали. Нынче – нет!..
С тех пор как в плен попал Сезин, уж нет.
Валленштейн смущенно молчит.
Мы верим, князь, что с нами вы честны —
Второй уж день,как верим… А теперь
Порукой нам за войско– этот лист.
Да, нет препятствий на пути к доверью.
Нас Прага не поссорит: Оксеншерн
Войдет лишь в Ста́ре Ме́сто, ваша милость
Градчаны и Заречье в ней займет. [160] 160
Нас Прага не поссорит. Оксеншерн
Войдет лишь в Старе Место. Ваша милость
Градчаны и Заречье в ней займет.– Речь идет о Старом Городе в Праге, на правом берегу Влтавы (Молдовы); Градчаны и Заречье расположены на левом. Этот раздел Праги между шведами и Валленштейном неисторичен.
[Закрыть]
Но Эгер должен нам открыть ворота, —
Иначе мы к вам, герцог, не примкнем.
Валленштейн
Я доверять – обязан! Вы мне – нет?
Придется взвесить ваше предложенье.
Врангель
Но я прошу не очень с этим медлить.
Ведь целый год прошел в переговорах;
Так если нынче не придем к согласью,
То канцлер навсегда их прекратит.
Валленштейн
Так торопить нельзя. Обдумать надо
Столь важный шаг.
Врангель
Обдумать было время!
А нынче все решает быстрота.
(Уходит.)
Валленштейн. Илло и Терцкивозвращаются.
Илло
Ну, что?
Терцки
Ты с ним поладил?
Илло
Этот швед
Ушел довольный. Вы пришли к согласью.
Валленштейн
Ничто не решено! И… поразмыслив,
Я откажусь, пожалуй.
Терцки
Как! Да что ты?
Валленштейн
Чтоб милостями шведов стал я жить!
Надменных шведов? Это нестерпимо.
Илло
Ты кто? Беглец? Ты к ним пришел с мольбой?
Ты больше им даешь, чем получаешь.
Валленштейн
Но вспомните, как было с тем Бурбоном, [161] 161
Но вспомните, как было с тем Бурбоном… – Коннетабль (маршал Франции) Шарль де Бурбон, оскорбленный матерью французского короля Франциска I, перешел (1523 г.) на сторону императора Карла V Габсбурга, воевавшего против Франции. В 1525 году он нанес Франциску I сильнейшее поражение при Павии. Пал тридцати семи лет при штурме Рима. С его смертью угасла старшая линия Бурбонов.
[Закрыть]
Что продался врагам своей отчизны,
Ей за ударом наносил удар.
Народ ему презрением ответил,
Проклятьем злодеянье заклеймил.
Илло
При чем здесь ты?
Валленштейн
Поймите же, что верность
Для человека – тот же кровный друг,
Он за измену должен отомстить.
Сектантов распри, ярость партий, зависть
И ревность беспокойная смолкают,
Свирепая борьба стихает вмиг,
И недруги заклятые мирятся,
Чтоб ринуться на общеговрага,
Который, словно дикий зверь, ворвался
В надежно защищенное жилище…
С таким никто не сладит в одиночку.
Глаза даны природой, чтоб вперед
Смотрели мы, а верность нас должна
Оберегать от нападенья с тыла.
Терцки
Себя ты судишь строже, чем враги,
Что радостно нам протянули руку.
И нынешнего государя прадед,
Карл Пятый, тоже не был так разборчив:
Объятья он раскрыл тому Бурбону,
Ведь правит миром лишь одна корысть!
Те же и графиня Терцки.
Валленштейн
А вы зачем? Здесь женщинам не место.
Графиня
Я лишь затем пришла, чтобы поздравить…
Неужто слишком рано? Быть не может!
Валленштейн
(обращаясь к Терцки)
Ты муж ее. Так попроси уйти.
Графиня
Я короля дала однажды чехам. [162] 162
Я короля дала однажды чехам. – Графиня Терцки, Максимилиана (у Шиллера – Тереза), – свояченица Валленштейна (родная сестра его супруги, герцогини Изабеллы Фридланд). Шиллер перенес на нее, не проявлявшую особого интереса к политике, некоторые черты честолюбивой матери графа Терцки, якобы содействовавшей избранию на чешский престол пфальцграфа Фридриха V. Она напоминает у Шиллера шекспировскую леди Макбет. В противоположность сестре, бесцветной и «страдательной» герцогине Фридландской, она наделена волей, честолюбием, неукротимой энергией характера, во многом соотносительного характеру Валленштейна, которого она как-то сложно любит; они тепло называют друг друга: брат, сестра. Подсознательные глубины ее чувства Шиллер приоткрывает в ее рассказе о снах, да и вся сцена (V, 3) их прощания необычна у Шиллера по мастерству психологического анализа, предвосхищающего более поздние этапы развития литературы.
[Закрыть]
Валленштейн
Его уж нет!
Графиня
(остальным)
В чем дело? Говорите!
Терцки
Не хочет герцог.
Графиня
Должен – и не хочет?
Илло
Возьмитесь вы! А я сдаюсь, когда
Мне говорят о совести и долге.
Графиня
Ах, так? Ты был решителен и тверд,
Когда вдали неясно цель виднелась
И бесконечным к ней казался путь…
Когда ж мечта вот-вот осуществится,
Ты оробел, заколебался вновь?
Выходит, ты лишь в замыслах отважен,
В деяньях – нет? Что ж, Альбрехт, оправдай
Своих врагов злорадные расчеты!
Они иного от тебя не ждут.
В злом умысле твоем уверен каждый, —
Нетрудно им тебя изобличить, —
Но в то, что ты дерзнешь, никто не верит,
Иначе пред тобой бы трепетали.
Теперь, когда зашел ты так далёко,
Когда им даже худшее открыто
И злодеяньем замысел сочтен, —
Отступишь, так и не сорвав плода?
При неудаче обвинят в измене,
А победишь, бессмертьем увенчают.
Известно: победителя не судят,
Что ни случись – все божий приговор!
Слуга
(входя)
Полковник Пикколомини.
Графиня
(поспешно)
Не время!
Валленштейн
Я не могу сейчас его принять.
Слуга
Он просит только несколько минут,
По делу неотложному…
Валленштейн
С чем он пришел? Я выслушать хочу.
Графиня
(смеется)
Что спешно для него, тебе не к спеху.
Валленштейн
Как это понимать?
Графиня
Потом скажу.
Подумай, с чем ты Врангеля отпустишь.
Слуга уходит.
Валленштейн
Нет выбора… Когда б другой исход
Возможен был… я б на него решился;
Я крайностей хотел бы избежать.
Графиня
Когда сейчас за этим только дело,
То путь открыт. Отправь посла назад!
Забудь свои заветные надежды
И, прошлое отбросив, будь готов
Героем добродетели прослыть,
А не героем славы и фортуны.
Скорей, с казной – в столицу, ко двору!
И в Вене императору открой,
Что ты лишь слуг испытывал его
И в дураках решил оставить шведов.
Илло
Нет, поздно. Там уж слишком много знают.
Он голову понес бы сам на плаху.
Графиня
Чтоб осудить законно, нет улик,
А произвола там хотят избегнуть.
Тебе назад позволят возвратиться.
А дальше вот как все пойдет: король
Венгерский в лагерь явится, и Фридланд,
Уж рад не рад, ему очистит место,
Без объяснений все и разрешится.
Король к присяге приведет полки,
И все пойдет обычной колеею.
Из лагеря отбудет Валленштейн,
Чтоб на покое жить в своих владеньях,
Охотиться, держать конюшни, строить,
Ключи вручать придворным золотые,
Устраивать пиры… ну, словом, станет
Он королем в мирке своем ничтожном!
И если осмотрительно и тихо
Вести себя он будет, ни на что
Не смея притязать, ему позволят
Всегда казаться важною персоной.
Да! Герцог Фридланд будет лишь одним
Из выскочек, войною вознесенных
И мимолетной прихотью двора,
Которому ведь ничего не стоит
Любого сделать князем иль бароном.
Валленштейн
(встает, сильно взволнованный)
О силы неба, путь вы укажите
Такой,чтоб он достоин был меня!..
Ятешиться надеждами не стану,
Как краснобай или пустой мечтатель…
Я не могу с беспечностью кичливой
Сказать вслед ускользающему счастью:
«Что ж, уходи, не нужно мне тебя!»
Вдали от дел я мертв, опустошен.
Все ж на любые жертвы я готов
И всем рискну, чтоб крайностей избегнуть.
Но заживо познать небытие,
Блистательно начав, убого кончить,
Попасть в разряд презреннейших существ,
Поднявшихся по прихоти минуты, —
О нет, пусть лучше обо мне с презреньем
Потомки вспомнят, именем моим
Преступника любого заклеймят.
Графиня
Ужели в том, что ты задумал, Альбрехт,
Есть что-нибудь противное природе?..
О, не давай ты мрачным суеверьям
Брать верх над ясным разумом твоим!
Враги тебя в измене обвиняют…
Заслуженно иль нет, не в этом дело…
Но ты погиб, когда не пустишь в ход
Всю мощь свою!.. И слабое созданье,
В отчаянии, силы напрягает,
От гибели свою спасая жизнь.
Неужто дерзость – отразить беду?
Валленштейн
Как милостив ко мне был прежде Габсбург!
Любил меня, ценил, я был ему
Дороже всех. Кого так почитал
Он из князей?.. И вдруг такой исход!
Графиня
До мелочей все милости его
Ты помнишь, но… забыл об оскорбленье!
Ты ревностно ему служил. За это
Как наградил тебя он в Регенсбурге?
Любой ценой стремясь его возвысить,
Ты на себя в Империи навлек
Вражду сословий, ненависть народов,
Проклятья всех, ты потерял друзей,
Ты жил для одного лишь Фердинанда;
И на него, на регенсбургском сейме,
Где разразилась над тобой гроза,
Ты все свои надежды возлагал…
Но предал он тебя! Да, предал!.. В жертву
Принес тебя надменному Баварцу! [163] 163
В жертву
Принес тебя надменному Баварцу.– Максимилиан (1573–1651), герцог Баварский с 1573 года, с 1609-го – глава католической лиги, курфюрст (1623–1651 гг.), разбил 8 ноября 1620 года пфальцграфа Фридриха V, чешского «короля на одну зиму» («Винтеркёниг»), под Прагой, у Белой Горы; к нему перешел сан этого опального курфюрста, и ему досталась часть наследственных земель пфальцграфа (по Вестфальскому миру – Верхний Пфальц). В 1630 году на имперском сейме в Регенсбурге Максимилиан сплотил оппозицию Валленштейну и настоял на его смещении. Через два года (1632 г.) Валленштейн вновь стал главнокомандующим имперскими войсками и был наделен почти неограниченными полномочиями.
[Закрыть]
Не говори, что он вину загладил,
Вернув тебе всю отнятую власть.
Он сделал это не по доброй воле, —
Тут император уступил нужде,
Иначе не призвал бы он тебя!
Валленштейн
Да, не по доброй воле государь
Вернул мне власть! Ее употребить
Во зло не значит обмануть доверье.
Графиня
Доверье?.. Нет! Ты был необходим!
Нагрянула беда,и не статисты,
Не знать с ее пустыми именами
Понадобились, – нет, напасть такая
Не слов, а делатребует; в толпе
Простых людей великого отыщет
И у руля поставит; знай, бедою
В сан полководца ты был возведен!
Ведь до последней крайности монархи
Услугами своих марионеток
И рабских душ довольствуются; если ж
Придет неотвратимое, то челядь
Придворная им больше не защита,
А твердая рука, могучий дух,
Который сам себезаконы ставит
И признает один лишь договор:
Державное веление природы!
Валленштейн
Да, это правда! С самого начала
Им было ясно, кто я. Тут обмана
Быть не могло, – я ложью пренебрег,
Своих стремлений дерзких не скрывая.
Графиня
Нет, более того… ты был грозой,
Себе был верен; и не ты виновен,
А те, кто, трепеща перед тобою,
Тебя такою властью облекли.
Кто со своей природою в ладу,
Тот прав, кто с ней в разладе – виноват.
Ты был самим собой, когда с мечом
Из края в край Германии носился,
Все предавая пламени, когда
Бич над землей немецкою занес,
Глумился над порядками державы
И попирал так дерзко все права
Владетельных князей, а для чего?
Чтобы султана своего возвысить!
Что ж он тогда тебя не образумил,
Тогда твою гордыню не сломил?
Он, соблюдая выгоды свои,
Скреплял своей печатью – злодеянья!
Ужели то, что приносило пользу
И молча одобрялось им, теперь,
Когда во вредему начнет свершаться,
Достойно осужденья?
Валленштейн
(встает)
О, это мне на ум не приходило…
Да, Фердинанд моей рукой творил
Любые беззакония в стране;
И княжескою мантией облек
Меня он за несчетные услуги,
Что равнозначны были преступленьям.
Графиня
Признайся же, что в распре вашей речь
Идет отнюдь не о правах, о долге,
Но об удобном случае,о силе!
Настало время подвести итог
Всем величайшим в жизни упованьям;
И знаменья тебе благоприятны,
Стечение планет сулит удачу,
Они гласят с высот: «Пришла пора!»
Ужели ты движенье звезд напрасно
Весь век свой исчислял, квадрант и циркуль
В ночь звездную из рук не выпуская?..
Ты небосвод и знаки зодиака
Чертил на этих стенах, и вокруг
Ты семерых властителей судеб
Поставил молчаливых, полных тайны…
Что ж, это все была одна игра?
К чему ж ведут искусство и приборы?
Пустое все, – в великий час решенья
Созвездия безвластны над тобой!
Валленштейн
(взволнованно ходивший взад и вперед, вдруг останавливается и перебивает графиню)
Скорей зовите Врангеля ко мне!..
Седлать для трех гонцов!
Илло
Ну, слава богу!
(Поспешно уходит.)
Валленштейн
Злой гений нас обоих покарает:
Он гибель шлет емучерез меня,
Орудие его корыстных планов,
Но точит нож и для моей груди.
О, кто дракона зубы сеял, [164] 164
…кто дракона зубы сеял… (греч. миф.) – Намек на Кадма, легендарного основателя города Фивы, столицы древнегреческой страны Беотии; о Кадме мифы повествуют, что он убил дракона и посеял зубы его, из которых тотчас же выросли вооруженные воины; между ними завязалась битва, и все они погибли, за исключением пятерых, – образное воплощение мысли о гибельности братоубийственных национальных раздоров и междоусобиц.
[Закрыть]тот
Благого не дождется урожая!
Знай, злодеянье, на свою беду,
Вынашивает ангела отмщенья.
Он мне не может больше доверять, —
Мне путь назад отрезан. Будь что будет!
Судьба всегда права, а наше сердце
Ее велений ревностный слуга.
(Обращаясь к Терцки.)
Веди скорее шведа в кабинет!
Гонцы приказ получат от меня.
Октавио ко мне!
(Графине, которая смотрит с торжествующим видом.)
Не торжествуй!..
Не искушай завистливого рока.
Не терпит ликованья он до срока.
Ему вручаем семя, – и в свой час
Ростки добра иль зла взойдут для нас.
(Уходит.)
Занавес.
