Текст книги "Секретная сотрудница"

Автор книги: Фридрих Незнанский

сообщить о нарушении

Текущая страница: 16 (всего у книги 22 страниц)

– Уйдет, гад, – с ненавистью прошептал слывший отменным снайпером Артур Волошин, у которого так и чесались руки вскинуть свою пушку.

– Отставить, – тихо приказал Грязнов.

Между тем из-за угла дома незаметно появилась темная фигура, и дрожащий голос неожиданно воскликнул:

– Алька, беги!

Бандит развернулся и резко вскинул руку. В тот же миг и Волошин сделал стремительное движение. Два выстрела громыхнули почти одновременно. Послышался испуганный детский крик. Все бросились к крыльцу.

Спешить, однако, было уже незачем. У открытой двери своего «мерседеса» лежал бандит. Пуля Волошина насквозь прошила ему голову.

Склонившись над трупом, Грязнов матерно выругался и раздраженно бросил:

– Готов…

Чуть в стороне, на коленях перед упавшим телом второго мужчины, стоял мальчишка.

– Папа! – испуганно звал он. – Папочка!..

Подоспевшие сыщики без труда узнали в лежащем Ступишина. Изо рта у него текла кровь.

– В машину его, живо! – спохватился Грязнов. Но было уже поздно.

Сделав последнее усилие, Вадим Николаевич взял сына за руку и прохрипел:

– Прости меня, сынок…

– За что?! Папа! Не-ет!!! – плача, воскликнул мальчик.

Но отец больше не слышал сына. В оглушенной тишине Турецкий глухо произнес:

– Он знает, за что…

В Москву возвращались, будто с похорон. Красный от гнева, Артур Волошин многоэтажно выматерил одного из своих бойцов, отвечавшего за жизнь свидетеля. Когда началась перестрелка, тот не удержался и тоже ринулся в бой. А Ступишин, воспользовавшись тем, что остался без присмотра, под шумок выбрался из машины и подкрался к дому… И надо же такому случиться, что вместе с ним был убит и Паук! Одним словом, не везет так не везет.

После беглого осмотра «паучьего логова» Грязнов связался по радио с командиром второй оперативной группы и услышал в ответ самодовольный басок Игоря Черных:

– Порядок, командир! Взяли без единого выстрела… Между нами, такая интересная лавочка оказалась! Тут у них в подвале просто целый арсенал!

– Ладно. Ждите, – буркнул Грязнов. – Скоро будем…

Внезапный рейд на офис Паука действительно оказался куда более успешным. В подвале здания был обнаружен впечатляющий склад военного снаряжения. Чего тут только не было: различное стрелковое оружие и патроны к нему, ящики с гранатами и минами, несколько гранатометов новейшего образца, тротиловые шашки и взрыватели… На момент захвата во всем здании находились лишь двое молодых охранников, но они, как скоро выяснилось, даже не подозревали о наличии этого арсенала.

Несколько оперативных групп работали на обоих объектах до глубокой ночи. Осмотром кабинета убитого Литвинова занимались лично Меркулов, Грязнов и Турецкий. Тщательно просмотрели всю документацию, с помощью специалистов «заглянули» в компьютеры, даже вскрыли дубовые панели на стенах. Но решительно ничего, что могло бы пролить свет на место расположения таинственной подземной лаборатории, так и не нашли. Аналогичный результат ожидал и других оперативников, всесторонне исследовавших оба здания. Оставалось разве что попытаться выяснить происхождение оружия, а также допросить сотрудников фирмы. Но особой надежды на успех ни у кого не было.

Очевидно, предвидя подобный ход развития событий, Паук заранее все предусмотрел. Не вызывало сомнений, что в детали его второй, тайной жизни был посвящен лишь узкий круг избранных. Часть из них погибла вместе с ним при штурме загородного коттеджа. Остальных еще предстояло «вычислить»…

Не дожидаясь конца обыска, Грязнов и Турецкий в самом мрачном расположении духа вернулись на Петровку. Удрученный случившимся, Константин Дмитриевич отправился домой еще раньше. Никто из них не ожидал такого сокрушительного «облома».

– Товарищ полковник, вам тут из ГАИ информацию принесли, – доложил скучающий ночной дежурный, увидев своего начальника.

Войдя в свой кабинет, Вячеслав Иванович просмотрел поступившую из ГАИ официальную бумагу.

– Найдена машина Кулика, – сообщил он Турецкому.

– Только не говори, что ее нашли в районе Балашихи!

– Угадал. На стоянке аварийных машин в Южном микрорайоне. Патрульные случайно туда заглянули и нашли. Стояла без номерных знаков и видимых повреждений. По номеру кузова сразу вычислили и владельца. Можешь сам убедиться, – и он передал другу бумагу.

Турецкий бегло пробежал ее глазами и задумался.

– Заметь, – наконец произнес он. – Все ниточки сходятся на Балашихе. Прямо какой-то Бермудский треугольник! Именно там был найден Сережа Краснолобов. Теперь еще машина Кулика. Я бы не удивился, если бы и Ступишин указал нам именно этот район!

– Я тоже, – согласился Вячеслав Иванович. – Надо бы как-то прощупать его на предмет наличия законсервированных военных объектов.

– Или объектов гражданской обороны. Вспомни, что говорил Ступишин: огромная сеть подземных сооружений. Целый город под землей! Даже отдельная ветка метро…

– Но как туда проникнуть?

– Это уже дело техники.

– Ага, – скептически заметил Грязнов. – Там нас с тобой и найдут. Лет эдак через пятьдесят. Обглоданных крысами… Нет, старик, наобум в эту преисподнюю соваться не стоит. Сам посуди: если существует подземный город, а слухов о нем всегда было хоть отбавляй, стало быть, есть и те, кто его строил. Или хотя бы успел полазить там втихаря. Диггеры, например.

– Пожалуй, ты прав, – согласился Турецкий. – Надо искать специалистов. Но где? Думаю, по официальным каналам нам тут ничего не светит.

– Это верно. Но кто мешает нам добыть эту информацию, так сказать, неофициальным путем?

– Через «Глорию»? А ведь это мысль! Дениске и его ребятам будет куда проще, не поднимая лишнего шума, найти любителей прошвырнуться по подземельям и все разузнать. А мы…

– Нет, браток, – покачал головой Грязнов. – Тут я тебе не товарищ. С меня и так за это побоище завтра голову снимут.

– Главное, чтоб не погоны, – усмехнулся Турецкий.

– Кстати, тут еще кое-что, – заметил Вячеслав Иванович, просмотрев лежавшие у него на столе бумаги. Одна из записок была несомненно от генерала Федорова. – Беспалов Леонид Анатольевич. Сотрудник … управления ФСБ. Полковник. На службе с 197… года, – вслух прочел Грязнов. – Что скажешь, главный советник по версиям?

В голове у Турецкого лихорадочно закружились мысли.

– Пока ничего не скажу, – задумчиво произнес он. – Сначала я должен все обдумать… Неужели? Нет, это просто невероятно…

Остров

Утро

Рита не была суеверной, но зловещий сон, приснившийся ей минувшей ночью, необычайно взволновал девушку и вызвал у нее необъяснимую тревогу.

Это не было очередное путешествие по незнакомым странам или городам. Напротив, все начиналось очень просто и буднично, и на первый взгляд не предвещало ничего тревожного. Сначала она гуляла по Москве. Разглядывала витрины и заходила в магазины. Только вещи в них оказались довольно странными. Причудливых цветов и фасонов. Будто нарочно сшитые для карнавала. Чего стоили, например, перчатки с шестью пальцами или брюки с одной штаниной, лифчики с непомерным числом грудей или блузки с четырьмя рукавами, рогатые шляпы или водолазки с двумя шеями?.. Все это могло бы показаться смешным, но когда Рита представила себе тех уродливых монстров, которые способны были носить подобные вещи, ей почему-то расхотелось смеяться… Потом она случайно встретила Турецкого. Непринужденно о чем-то беседуя, они спустились в метро и долго ехали – непонятно куда, непонятно зачем… Впрочем, это было неважно. Потому что только рядом с ним она чувствовала себя уверенно и спокойно. В ярко освещенном вагоне подземки они были совершенно одни. Неожиданно свет погас, а поезд продолжал стремительно мчаться, набирая скорость. Мимо проносились незнакомые станции. На длинных платформах неподвижно стояли многочисленные фигуры, в которых Рита с изумлением узнала тех самых уродливых монстров в причудливых карнавальных нарядах! Внезапно ожив, они бросались на поезд, цеплялись за поручни, липли к окнам вагонов, строили отвратительные рожи. Это было жуткое зрелище… Рита испуганно закричала, умоляя Турецкого спасти ее. Но тот ничего не слышал, исступленно отстреливаясь от неотступных монстров из автомата. А сумасшедший поезд метро с грохотом продолжал мчаться. Все быстрее и быстрее, все дальше и дальше – в жерло бесконечного черного тоннеля. До тех пор, пока, задыхаясь от леденящего ужаса, Рита истерически не закричала и не проснулась…

Этот необычный сон она поняла как предупреждение. Несмотря на все меры предосторожности, девушке по-прежнему угрожала опасность. Об этом по телефону непрестанно предупреждал ее Турецкий, уговаривая во всем слушаться своих охранников. Но его беспокойство было совершенно излишним. Рита прекрасно все понимала и старалась почти не выходить из дома, хотя ей ужасно хотелось искупаться. Так еще в первый свой приезд распорядился Саша, которому она бесконечно доверяла.

Рита не знала, как это вышло. Ее отношение к мужчинам в принципе осталось неизменным. Но для Турецкого она сделала исключение. Ежедневно она думала о нем, вспоминала его слова и волнующие прикосновения, представляла, как они снова встретятся. Это было выше ее сил. Постепенно Рита поняла, что в ее чувствах к нему было нечто большее, чем просто искренняя благодарность своему защитнику. И, конечно, заметила, что и она была не безразлична ему как женщина…

А сегодня утром Рита неожиданно поняла, что ей необходимо уехать за границу. Это была единственная возможность избежать той смертельной опасности, которой она здесь подвергалась. Уехать от всех своих проблем и воспоминаний! Начать совершенно новую жизнь. Ведь она давно об этом мечтала… Рита подумала, что с помощью своих друзей Турецкий несомненно смог бы ей в этом помочь. Ведь у нее даже не было загранпаспорта! Но главное, в глубине души она надеялась и ей с каждым днем все сильнее хотелось верить, что он и дальше ее не оставит. Что их роковая встреча была не просто случайностью. И если она хоть что-нибудь для него значит…

Уже близился полдень, когда, после долгих и мучительных раздумий, девушка наконец решилась. Будь что будет! Сейчас она позвонит Саше и все ему скажет. Нет, сначала попросит его приехать. Ей необходимо было видеть его глаза. Только они скажут ей всю правду. И, включив мобильный телефон, Рита набрала его номер….

– Дядя Саша, а для чего вам это нужно, если не секрет? – спросил Денис, когда Турецкий вкратце изложил задачу.

– Не секрет, а военная тайна, – ответил тот, покачиваясь на мягком сиденье грязновской «ауди».

До аэропорта Шереметьево-2 было уже рукой подать. Но и времени тоже оставалось в обрез. Поэтому Турецкий то и дело с нетерпением поглядывал на часы. Слава Богу, что, проснувшись утром (ночевать снова пришлось у Славки), он вообще вспомнил о том, что сегодня улетает в Штаты Боря Немировский. И не проститься с ним было бы форменным свинством.

Самого Грязнова уже не было. Должно быть, умчался с утра пораньше ловить террористов. А может, вызвали на ковер за их вчерашнюю авантюру. Зато на кухне вместо хозяйки стоял у плиты Денис в потертых джинсах и металлистской футболке и как ни в чем не бывало жарил яичницу. Как выяснилось, узнав от дяди о намечавшемся для него «спецзадании», он устроил себе выходной и тотчас прикатил на Енисейскую (сделавшись директором сыскного агентства, Грязнов-младший снял для себя отдельную квартиру в Крылатском). Приятно удивленный, Турецкий наспех перекусил и велел срочно везти его в аэропорт, пообещав все объяснить по дороге.

– Это, случайно, не по делу о торговле органами? – все не унимался Денис, которому явно не терпелось принять участие в настоящем серьезном деле. Еще в прошлом году, в ходе совместной операции в Германии, он успел доказать, что способен не только успешно подглядывать в замочные скважины.

Турецкий бросил на него неодобрительный взгляд.

– Ты что, все-таки за мной шпионишь?

– Еще не хватало! Я же говорил: просто у меня есть свои источники информации, – невозмутимо ответил Грязнов-младший. – Да не смотрите вы на меня так, – внезапно улыбнулся он. – Все равно не скажу…

– Гляди, рыжий, доиграешься, – покачал головой Турецкий.

Взлетев на эстакаду, машина остановилась перед зданием аэропорта.

– Подожди меня здесь. Я быстро! – взглянув на часы, бросил Александр Борисович. И подхватив свой «дипломат», устремился внутрь.

Немировского он разыскал почти без труда. Готовясь пройти таможенный контроль, импозантный и респектабельный, тот уже стоял в очереди вместе со своими новыми соотечественниками.

– Борис! – издалека помахал ему рукой Турецкий.

– Сашка?! – обрадовался американский друг. Предупредив, что на минуту отлучится, вышел из очереди. – Ах ты, мерзавец! В последний момент примчался!

– Прости, было срочное дело…

– Опять дело? Какой-нибудь очередной заговор?

Не вдаваясь в подробности, Турецкий увлек старого друга за собой.

– Куда ты меня тащишь? Скоро объявят посадку в самолет! А мне еще шмон пройти надо!

– Успеем, – заверил его Александр Борисович.

Вскоре оба оказались в мужском туалете.

– Какого черта? – удивился Немировский. – Ты что, спятил?!

Раскрыв свой «дипломат», Турецкий вручил ему запечатанный пластиковый стаканчик с водкой и ловко распечатал еще один, для себя.

– Зачем народ смущать? Ну все, поехали…

Изрядно сбитый с толку, приятель машинально выпил.

– А закусить? – усмехнулся Турецкий, извлекая из «дипломата» пол-литровую банку маринованных огурцов.

– Вот это кайф! Вот это по-русски! – похрустывая огурцом, улыбнулся слегка ошалевший бизнесмен. – Ну, Сашка, ты хоть и crasy, а все равно я тебя люблю!

Между тем в сверкающий кафельной чистотой импровизированный бар деловито вошел пожилой респектабельный мужчина, судя по всему, иностранец. Увидев обоих друзей, непринужденно выпивающих в столь экзотической обстановке, он невольно отшатнулся и смущенно произнес:

– О! Excusez-moi, messieurs… 3Note3
  Прошу прощения, господа (фр.). – Примеч. ред.


[Закрыть]

– Hiyo! – приветливо помахал ему Немировский. – Don't worry, sir. Welcome! 4Note4
  Привет! Не беспокойтесь, сэр. Милости просим (англ.). – Примеч. ред.


[Закрыть]– И, показав свой стаканчик, добавил: – Russian vodka! It's fantastic! 5Note5
  Русская водка! Просто фантастика! – Примеч. ред.


[Закрыть]Но смущенный француз благоразумно ретировался.

– Не понимают русского кайфа, – усмехнулся американский гость. Но тут же сокрушенно вздохнул: – Да, старик, вот мы и посидели за душевным разговором…

– Прости, мне правда жаль, что так получилось, – виновато произнес Турецкий.

– Ладно, чего уж…

– Как бизнес, все хоккей?

– И не говори! – отмахнулся Немировский. – Это не страна, а сплошной Чикаго времен Аль Капоне! Я просто не узнаю России. Кругом одни кидалы и бандиты. Представляешь, меня тут намедни чуть не раздели!

– Демократия…

– Брось! Демократией у вас и не пахнет! Лучше скажи, как ты можешь жить среди всего этого?

– Как все…

Пристально взглянув на старого друга, Немировский покачал головой:

– Ох, Сашка, не знаю, что с тобой происходит, но, по-моему, ты уже вполне созрел, чтобы смотаться отсюда к чертовой матери и пожить наконец по-человечески…

– Например, где?

– Хотя бы у нас, в Штатах. Нет, правда, ты подумай! Я бы тебе и приглашение, и работу организовал… Ну чего ты вцепился в эту убогую страну? Что тебя с ней связывает?!

– Не знаю, Боря, – вздохнул Турецкий. – Наверное, судьба…

Снаружи послышался мелодичный женский голос, объявивший о начале посадки в самолет до Нью-Йорка.

– Ну, старик, мне пора, – развел руками Немировский. – Как говорится, спасибо за хлеб, за соль и не поминайте лихом…

– Нагрянешь еще? – спросил Александр Борисович, провожая друга к стойке таможенного контроля.

– В ближайшее время едва ли. Меня тут в два счета по миру пустят! – Взяв старого друга за плечи, он с грустью взглянул ему в глаза и произнес: – Что ж, увидимся… А насчет моего предложения подумай. Ведь пропадешь ты здесь, Сашка. Ей-богу – пропадешь ни за что…

– Спасибо на добром слове, – печально улыбнулся Турецкий.

Друзья обнялись. Затем американский гость, подхватив свой увесистый чемодан, принялся с улыбкой демонстрировать молодой девушке-таможеннику его содержимое.

– Так не забудь, Саша! – крикнул он, уже формально из-за границы. – Если все-таки надумаешь – немедленно свяжись со мной, и я тебе все организую! Хоккей?

Вскинув руку, Турецкий изобразил пальцами оптимистичную букву «о». И развернувшись, уныло зашагал к выходу из здания…

– Порядок, дядя Саша? – стащив с рыжей головы наушники, спросил Дениска, когда тот снова уселся в машину.

Александр Борисович молча проводил взглядом огромный и сверкающий «боинг», с ревом уносившийся в чистое голубое небо.

– Ну, чего стоишь? Поехали…

Выехав на шоссе, Дениска многозначительно заметил:

– А вам тут, между прочим, девушка звонила.

– Рита? – спохватился Турецкий, вспомнив, что оставил в машине свой мобильный телефон.

– Угу… Очень интересовалась, когда же вы наконец к ней выберетесь? Скучает, наверное…

Пропустив это замечание мимо ушей, Турецкий отвернулся и молча уставился на дорогу.

– Так как насчет торговли «мясом», а, дядя Саша? – снова напомнил Дениска. – Может, все-таки расскажете?

Искоса взглянув на его самоуверенную физиономию, на которой еще были рассыпаны озорные мальчишечьи веснушки, Турецкий неожиданно усмехнулся и подумал, что от этого пинкертона шило в мешке не утаишь. Наверное, придется в самом деле рассказать ему все. Так будет лучше для их теперь уже общего дела. В том же, что Денису можно полностью доверять, он имел возможность убедиться еще в Германии. Впрочем, для начала не мешало бы спросить разрешения у его дяди: стоит ли впутывать парня в эту темную историю? А потом позвонить Рите. Помнится, она мельком упомянула про своего знакомого фотографа из ночного клуба. Может, это и есть та самая ниточка, о которой ему уже несколько дней твердила профессиональная интуиция?

…Подполковник Грязнов невольно оказался пророком. Сегодня утром ему действительно здорово перепало за вчерашнее. Всыпали, как говорится, и в хвост и в гриву. Во-первых, за перестрелку, насмерть перепугавшую немногочисленных жителей подмосковного коттеджного поселка. А во-вторых, за гибель Ступишина, который был предварительно задержан без достаточных к тому оснований.

Вызванный «на ковер» вместе с Юрой Федоровым, Вячеслав Иванович с виноватым видом долго выслушивал справедливые упреки начальника ГУВД Москвы, разносившего обоих за самоуправство и безответственность. Кроме того, несмотря на все усилия Грязнова соблюдать особую секретность, начальству стали известны некоторые детали начатого им расследования, за что обоим тоже изрядно досталось. В результате «беспредметное и надуманное» дело о незаконной торговле человеческими органами велено было немедленно прекратить, дабы не будоражить общественное мнение и не отвлекать сотрудников от поиска злополучных троллейбусных террористов…

Следующая «разборка» состоялась уже в кабинете начальника МУРа и происходила с использованием выражений, совершенно не пригодных для печати. После этого Вячеслав Иванович вернулся к себе. Дрожащей рукой набулькал в стакан немного водки из загодя припасенного «мерзавчика». Залпом выпил. И обложив трехэтажным матом дежурного, который вошел к нему с каким-то неотложным докладом, ощутил некоторое облегчение. В ушах у него до сих пор звенело. Зато погоны на плечах, к счастью, пока уцелели. И рисковать ими (несмотря на то что его личное благополучие от них абсолютно не зависело) подполковнику Грязнову решительно не хотелось. Тридцать лет нелегкой службы в милиции – это все-таки не шутка!

Откинувшись в кресле, Вячеслав Иванович впал в мрачную задумчивость. Похоже, Меркулов, как всегда, оказался прав, когда предупреждал их с Турецким, что за этим делом стоят очень масштабные фигуры. Иначе откуда «наверху» могли узнать о начатом ими расследовании? Наконец, чтобы приказать начальнику ГУВД его безоговорочно прекратить, нужно было обладать не просто властью, но властью неограниченной! И нетрудно догадаться, что ради своих интересов эти таинственные фигуры ни перед чем не остановятся…

«Эх, Сашка, впутался же ты, брат, в историю», – с тоской подумал Грязнов. Но и отказать в помощи лучшему другу он тоже не мог. Ибо, зная Турецкого, не приходилось сомневаться, что тот все равно будет драться до конца. И не отступит – даже перед лицом верной смерти.

Тем временем, будто угадав его мысли, по мобильной связи позвонил Турецкий. По голосу друга он сразу догадался, какую бурю тому недавно довелось пережить. Что же касается известия о властном распоряжении «сверху», то оно, казалось, его совершенно не удивило. Напротив, азартный прокурор даже заметно обрадовался.

– Значит, мы их все-таки зацепили! Зацепили, Славка!

– А толку? – скептически заметил Вячеслав Иванович. – Или ты не понимаешь, что у меня теперь связаны руки, а за твою жизнь никто больше не даст и ломаного гроша?!

– Что ж, на все воля Аллаха, как говорят на Востоке.

Грязнов озабоченно сдвинул рыжеватые брови.

– Ты что задумал, Саша?

– Для начала собираюсь навестить одного фотографа. А там посмотрим…

– Послушай, старик, – возразил Грязнов. – Это же безумие! Неужели ты не понимаешь, что в одиночку у тебя практически нет шансов?!

– В одиночку? Нет, предпочитаю общую камеру, – иронично заметил Турецкий. – Кстати, надеюсь, ты не возражаешь, если твой племянник и его ребята составят мне компанию?

Вячеслав Иванович сокрушенно вздохнул. Пытаться возражать было совершенно бессмысленно. Единственное, о чем он напоследок попросил, – это удерживать Дениску от всяческих необдуманных действий.

– И вот еще что, Слава: я бы хотел, чтобы ты передал в мое распоряжение Майера. Но как бы негласно. Скажем, отправив его в отпуск?

– Ладно, так и быть, подошлю тебе нашего одесского Ганса. Я слышал, будто он уже сумел чего-то раскопать по части того гуманитарного фонда. Но и ты гляди, не лезь на рожон! – строго предупредил Грязнов. – И вообще, держи меня в курсе…

– Заметано.

– Дядя Слава! – неожиданно вмешался насмешливый голос его племянника Дениса. – Да вы не беспокойтесь! Мы с ребятами за господином прокурором присмотрим…

И повесил трубку, нахал.

…Разговор с Ритой получился довольно странный. Турецкому с самого начала показалось, что она хотела его о чем-то спросить, но так и не решилась. Ее желание на время уехать за границу его совершенно не удивило. Для человека, оказавшегося в таком положении, это было вполне естественно. И Александр Борисович охотно согласился помочь девушке. Что же касается фотографа, то среди ее знакомых он был только один, и Рита объяснила Турецкому, как найти его фотостудию, где она однажды побывала. Под конец девушка неуверенно спросила, не собирается ли он приехать на остров? Разумеется, как только покончит с делами. Но такой ответ вызвал у нее заметное разочарование. И ощущение смутной недоговоренности, оставшееся после этого разговора, еще долго не давало Турецкому покоя.

По возвращении в Москву, обсудив с Денисом их ближайшие планы, Александр Борисович решил немедленно ехать по указанному Ритой адресу. Между тем Грязнов-младший неожиданно вызвался организовать для нее выездные документы, заявив, что с этим проблем не будет, поскольку у него вообще «все схвачено», чем поверг «дядю Сашу» в немалое изумление. На том и разошлись. Вернее, разъехались. Турецкий – на метро. А Денис – на своей респектабельной «ауди»…

Фотостудия располагалась в одной из стандартных и безликих «стекляшек» из трех этажей, какие в эпоху развитого (но так и умершего в зародыше) социализма именовались просто «Дом быта».

– Простите, где я могу найти Левитина Юрия Николаевича? – спросил Турецкий у пожилой женщины-администратора, безнадежно скучавшей за столом, украшенным разнокалиберными образцами фотографий.

– Юрочку? Сюда проходите, мужчина, – приветливо улыбнулась она, указав в сторону двери с угрожающей казенной табличкой: «Посторонним вход воспрещен». – По коридору и направо…

В гулком темном коридоре с выщербленным кафельным полом стояла освежающая прохлада и характерный запах химреактивов. Из приоткрытой двери лился на пол кровавый свет красного фонаря. Заглянув в лабораторию, Турецкий с удивлением обнаружил там среди массивных фотоувеличителей и огромных жестяных ванн с растворами щуплого, женственного парнишку в одной коротенькой футболке и непременных стереонаушниках. Покачивая головой в такт музыке, он восседал на вертящемся табурете и машинально штамповал фотографии.

Остановившись в дверях, Турецкий деликатно кашлянул, что, однако, не произвело никакого эффекта. Пришлось подойти поближе и мягко тронуть фотографа за плечо. Увидев незнакомого мужчину, парень невольно вздрогнул и, сбросив наушники, разочарованно спросил:

– Что, опять пересъемка?

– Извините, не понял…

– Вы насчет фотографий?

– В общем, да, – кивнул следователь. – Это вы Юра?

Вместо ответа паренек вдруг непринужденно рассмеялся:

– Нет, я Зося!

Только сейчас Турецкий разобрал в этой кровавой полутьме, что перед ним была некоторым образом девушка, хоть и подстриженная под мальчика, очень миленькая и курносенькая. А ее откровенно пляжный наряд тотчас поверг изумленного прокурора в легкое замешательство.

Развернувшись на вертящемся табурете, девушка окинула его с головы до ног искушенным взглядом и кокетливо спросила:

– Так вам, значит, нужен Левитин?

Турецкий со вздохом развел руками:

– Увы… Надеюсь, вы поможете мне его найти?

– Нет проблем, – улыбнулась девушка. И соскочив на пол, манерной походкой манекенщицы направилась к двери, бросив на ходу:

– Идите за мной…

Глядя на ее легкую соблазнительную фигурку, Турецкий не без сожаления поспешил отвести взгляд.

– Юра! – позвала девушка, постучав в соседнюю запертую дверь. – К тебе пришли!

– В чем дело, Стрекоза? – отозвался изнутри недовольный мужской голос. – Я же говорил, у меня проявка! Ну хорошо, пусть подождут немного…

– Не забудьте скорчить ему ужасную рожу, он это любит, – предупредила Зося. И многозначительно добавила напоследок: – А я, между прочим, тоже неплохо снимаю…

Что именно, она не стала уточнять. Впрочем, Турецкий и сам догадался, что эта милая девушка была специалистом широкого профиля.

Спустя несколько минут дверь лаборатории приоткрылась, и из нее выглянула плешивая голова немолодого плотного мужчины с представительной интеллигентской бородкой.

– Вы ко мне? – спросил он, смерив вопросительным взглядом незваного гостя. – Простите, что-то не припоминаю…

Турецкий представился и показал свое удостоверение.

– Генеральная прокуратура? – несказанно удивился фотограф. – Но, собственно… А при чем здесь я?!

– Кроме всего прочего я друг Риты Крыловой. Из ночного клуба «Саломея». Припоминаете?

– Марго? Ну, конечно! Только…

– Дело в том, что она попала в беду, – пояснил Турецкий. – И чтобы помочь ей, мне, возможно, потребуется ваша помощь, уважаемый Юрий Николаевич.

– Боже мой! – испугался фотограф. – Надеюсь, с ней ничего страшного не произошло? Такая славная девушка… Да что же мы стоим? Прошу вас, заходите!

В небольшой лаборатории стояла уже кромешная темнота. Лишь спустя несколько минут, когда глаза постепенно освоились в ней, Турецкий разобрал два тусклых желтоватых фонаря, обычно применяемых для цветной печати.

– Присаживайтесь. Вот сюда, пожалуйста… Извините, но свет я зажечь не могу. Вот закончится проявка…

– Не беспокойтесь, – сказал Турецкий, ощупью устраиваясь в низком кресле, которое предложил ему любезный хозяин.

– Так что же случилось с очаровательной королевой Марго? – озабоченно спросил Левитин.

– Довольно неприятная история. К сожалению, подробностей я вам сообщить не могу. Скажу только, что это очень серьезно… Ее жизни угрожает опасность, – добавил Турецкий после небольшой паузы.

– Какой ужас! – ошеломленно произнес фотограф. – Но… чем же я могу помочь?

– Рита говорила, что вы нередко бывали в этом ночном клубе и даже производили там фотосъемку?

– Да. Это верно. Я действительно частенько там бывал. И не только там. А насчет съемки – это у меня своего рода хобби. – Он взглянул на светящиеся электронные часы. – Впрочем, я вам сейчас все покажу…

Под потолком судорожно блеснули и ярко зажглись розоватые лампы дневного света. Турецкий на мгновение зажмурился. Когда он снова открыл глаза, перед ним возникло весьма необычное зрелище.

Все стены небольшой, великолепно оборудованной лаборатории были обильно заклеены уморительными фотографиями разнообразных людей, с помощью мимики и жестов изображавших самые невероятные гримасы. Присмотревшись, Александр Борисович даже узнал среди них немало довольно известных персон из самых различных слоев общества.

– Вот такое у меня хобби, – смущенно заметил фотограф.

– И давно вы этим занимаетесь?

– С детства. Вернее, с тех пор, как родители подарили мне первый фотоаппарат. Настоящую трофейную «лейку».

– Да, замечательная коллекция. Можно устраивать выставки.

– Уже устраивал. И с огромным успехом! Вообще-то большая часть снимков хранится у меня дома. Это только пробы. Но если вы желаете посмотреть…

– Не совсем, – пояснил Турецкий. – Меня интересуют снимки, сделанные вами в ночном клубе «Саломея». А именно: вечером 9 августа. Ведь вы были там в этот вечер? И, наверное, снимали?

– Наверное. У меня, знаете ли, плохая память на даты. Но каждую отснятую пленку я непременно помечаю. Впрочем, мы сейчас посмотрим…

Открыв ящик лабораторного стола, фотограф начал перебирать сложенные в отдельные ящички обыкновенные почтовые конверты с полосками разрезанных пленок.

– Девятое августа… Девятое августа, – бормотал он. – Есть! Вот эта пленка! Но я ее еще не отпечатал…

– Это займет много времени?

– В цвете – да. Но обычные черно-белые «контрольки» можно отпечатать буквально за несколько минут. Мы могли бы попросить Стрекозу. То есть Зосеньку. Кажется, вы с ней уже знакомы?

Учтиво приглашенная Турецким, в лабораторию вскоре снова заглянула хорошенькая девушка-фотограф. Помимо весьма эротичной футболки на ней успела появиться коротенькая мини-юбочка, а глаза и губы приукрасил легкий макияж.

– Отшлепать «контрольки»? Пара пустяков! – согласилась она. И прежде чем упорхнуть, бросила на Турецкого выразительный взгляд.

Пока девушка отсутствовала, фотограф успел показать гостю наиболее яркие шедевры своей оригинальной коллекции.

– Самые ужасные люди – это политики! У них совершенно нет чувства юмора. Вечно надутые, точно монументы. Вечно боятся «потерять лицо». А вот с артистами и певцами куда проще. Эти всегда готовы погримасничать. Особенно если выпьют. Поэтому я и навострился снимать в ночных клубах. Там, знаете ли, собирается весьма разнообразный народ. Порой удается «схватить» ну просто потрясающие рожи!

– Кстати, а как вам удалось получить разрешение на съемку? – спросил Турецкий. – По-моему, в подобных заведениях снимать запрещено?

– Формально – да. Но за деньги у нас, как известно, все можно… А вообще-то я выездной фотограф. Снимаю детские сады. Школы. Семейные торжества… А вот и наша королева Марго, – сказал он, протянув Турецкому цветную фотографию Риты, извлеченную из пакета от фотобумаги.