Текст книги "Секретная сотрудница"

Автор книги: Фридрих Незнанский

сообщить о нарушении

Текущая страница: 14 (всего у книги 22 страниц)

Телефонный звонок из милиции разыскал Людмилу Евгеньевну на работе. По правде говоря, трудиться в полную силу она не могла (спасибо, выручали подруги), но продолжала ходить на завод, чтобы не оставаться наедине со своими горькими мыслями.

Устремившись к телефону в кабинет начальника цеха, Людмила Евгеньевна от волнения не чуяла под собою ног. «Неужели нашли? Сереженька, мальчик мой! Только бы…» Секретарша начальника с тревогой протянула ей телефонную трубку. О несчастье с Людмилой Евгеньевной в цеху давно знали все и втайне сочувствовали ей.

Опершись о стол, чтобы не упасть, женщина взяла трубку.

– Краснолобова слушает…

Пока она говорила, молоденькая секретарша исподтишка наблюдала за ней, готовая при необходимости оказать первую помощь. Но помощи не потребовалась. На глазах у Людмилы Евгеньевны неожиданно выступили слезы. Дыхание перехватило. И неловкой рукой положив трубку, она закрыла глаза и прошептала:

– Слава тебе, Господи…

Известие о том, что мальчик нашелся, мигом облетело весь цех и едва не парализовало работу. Все наперебой спешили поздравить Людмилу Евгеньевну и ободрить ее. Разумеется, начальник цеха безоговорочно отпустил женщину с работы, и она бросилась на проходную, куда за ней вскоре должна была подъехать машина из милиции.

В большой черной «Волге», в каких Людмиле Евгеньевне сроду не приходилось ездить, сидели двое. Водитель и пожилой скромный мужчина, назвавшийся следователем из подмосковной Балашихи. По дороге он вкратце рассказал женщине, где и при каких обстоятельствах был найден ее сын, а также мягко намекнул, что тот находится в тяжелом состоянии. Но бедная мать все равно была счастлива. Ее мальчик был жив, и это главное!

Несмотря на то что машина, включив мигалку, неслась с бешеной скоростью, Людмиле Евгеньевне казалось, что они едут невыносимо медленно, и она слезно умоляла шофера поторопиться. Оставив позади Москву, «Волга» устремилась по шоссе в сторону Балашихи. Потом еще долго колесила по тихим улочкам подмосковного городка. Наконец, въехав через железные ворота на какую-то охраняемую территорию среди березовой рощи, машина остановились возле скромного двухэтажного дома с колоннами.

От волнения Людмила Евгеньевна почувствовала, что не может идти. Взяв ее под руку, пожилой следователь помог женщине войти в здание. Пройдя по извилистому коридору, они оказались возле закрытой белой двери, перед которой сидел охранник с автоматом.

– Пожалуйста, не пугайтесь, если он сразу не сможет вас узнать, – тихо предупредил следователь.

Людмила Евгеньевна закивала и с замирающим сердцем вошла. В углу, на обычной больничной койке, лежал мальчик с неуклюжей загипсованной ногой. Едва увидев его бледное лицо, женщина пошатнулась и оперлась на плечо вошедшего следом мужчины.

Это был Сережа! Глаза его были закрыты. На лице застыло выражение страдания. Казалось, он спал. Но Внезапно открыл глаза и испуганно взглянул на нее.

Собрав всю свою волю в кулак, Людмила Евгеньевна нежно ему улыбнулась.

– Мама, – чуть слышно произнес мальчик. – Мамочка…

Смахнув со щеки слезу, пожилой следователь бесшумно вышел из палаты.

Держа возле уха грязновский диктофон, Турецкий несколько раз прослушал осиплую и шепелявую запись. Дрожащий от волнения голос мальчика был еле слышен. Некоторых слов так и не удалось толком разобрать. Но смысл этого путаного рассказа Александр Борисович все же уловил. На первый взгляд все услышанное очень смахивало на бред. Болезненную фантазию, вызванную пережитыми страданиями. Но что-то в рассказе мальчика не давало Турецкому покоя. Какая-то невыдуманная деталь, определенно указывавшая на реальность подобной «фантазии»… И все же, несмотря на вполне обоснованные сомнения, это было первое реальное доказательство того, что секретная лаборатория, где производились незаконные хирургические операции по забору донорских органов у детей (на что указывали следы подготовки к такой операции на теле самого мальчика), действительно существовала! И располагалась она в каком-то загадочном подземелье, о котором с ужасом рассказывал Сережа Краснолобов. Страшно даже представить, чего он там мог насмотреться… Правда, оставался без ответа серьезный вопрос: если ребенок побывал в руках торговцев человечиной, цинично называвших свой товар просто «мясом», то каким же чудом ему удалось спастись? Почему намеченная операция так и не состоялась? Впрочем, со временем парень, наверное, успокоится и сам об этом расскажет…

– Ну, как впечатления? – спросил Грязнов, потягивая из банки холодное «Баварское» пиво.

Турецкий безмолвно развел руками.

Оба сидели на скамеечке в тихом уголке сада «Эрмитаж». (На всякий случай Вячеслав Иванович даже переоделся в гражданское.) Вечерело. Понемногу спадала жара. Вокруг беззаботно и весело резвились дети.

– А ведь это сенсация, Саша. Голодным журналюгам только дай ухватиться. Такую бомбу из этого «мяса» организуют!

– Именно поэтому мы не должны допустить ни малейшей утечки информации! – строго заметил Турецкий. – До самого окончания расследования. А потом, может, я сам из этого бомбу смастерю…

– Как же, ты ведь у нас мастер, – усмехнулся Грязнов. – Ну вот: только утром Костя жаждал доказательств, а вечером они у нас появились. Разве неудивительно?

– Невероятно… Опять взаимное притяжение случайностей, – задумчиво кивнул Александр Борисович.

– Это что, новая следственная теория?

– В некотором роде. И она уже который день подтверждается новыми фактами.

– Любопытно. Может, поделишься опытом?

– Обязательно. Только не сейчас. Надо подумать…

– Ты пей, старик. Пиво думать помогает.

Неожиданно в кармане пиджака Грязнова призывно заверещал мобильный телефон.

– Грязнов слушает… Так… Ясненько… Спасибо, братки, – кивнул Вячеслав Иванович и, отключив трубку, многозначительно покосился на Турецкого.

– Что там? – недоуменно спросил тот.

– Взаимное притяжение случайностей. Нарисовалась тут одна любопытная дамочка… В общем, жена Кулика только что с дачи вернулась. Может, навестим?

– Едем! – оставив на скамье недопитую банку пива, поспешно встал Турецкий.

Дверь открыла красивая интеллигентная женщина бальзаковского возраста. Но она была чем-то серьезно взволнована, а увидев незваных гостей, еще больше разволновалась.

– Кулик Марина Николаевна?

– Да, это я…

– Полковник милиции Грязнов, уголовный розыск… Прокурор Турецкий, Генеральная прокуратура, – предъявив удостоверения, представились оба друга. – Вы позволите войти?

Женщина заметно побледнела и отступила от двери.

– Вы насчет Аркадия? С ним что-то случилось? – сдавленно произнесла она.

– К сожалению, мы не можем сейчас ответить на этот вопрос. Не располагаем информацией, – признался Турецкий. – Но с вашей помощью надеемся кое-что прояснить.

– Да, пожалуйста… Я вас слушаю…

– Скажите, Марина Николаевна, – начал Турецкий. – Когда вы последний раз видели мужа?

– На прошлой неделе. Мы отдыхали на даче. Ведь у него был отпуск. А в минувшую пятницу он неожиданно уехал в Москву и… не вернулся.

– Что он вам говорил перед отъездом? – спросил Грязнов.

– Что ему нужно встретиться с одним человеком. Кажется, по делам службы. А потом сразу вернется. Но он не вернулся. Я начала беспокоиться. И сегодня приехала в Москву сама…

– Как он вел себя в последнее время? – спросил Турецкий. – Вы не замечали в его поведении каких-нибудь странностей?

– Замечала. После своей последней командировки он вообще стал очень беспокойный. Плохо спал по ночам. Постоянно о чем-то думал.

– Вы имеете в виду командировку в Белград?

– Да. Там разбился наш транспортный самолет. Такая ужасная катастрофа. Кажется, все погибли… Аркадий хоть и не подавал вида, но всегда заметно переживал, когда ему приходилось расследовать подобные трагедии. Сколько раз я ему говорила: уходи ты с этой работы. А он ни в какую… – В глазах ее блеснули слезы: – Вы что-то знаете. Я вижу. Пожалуйста, скажите, что с ним случилось?

– К сожалению, мы знаем не больше вас, – вздохнул Грязнов.

Турецкий наметанным глазом ненавязчиво осматривал большую трехкомнатную квартиру, в которой царил изрядный беспорядок.

– Простите, вы готовитесь к переезду? – спросил он.

Женщина внезапно закрыла лицо руками и расплакалась.

– Успокойтесь, Марина Николаевна, – мягко сказал Грязнов. И шепотом бросил Турецкому: – Воды принеси, живо!

Хозяйку бережно усадили и напоили водой.

– Мы хотим вам помочь, – взяв ее за руку, доверительно произнес Вячеслав Иванович. – Можете нам верить.

– Я знала… Я чувствовала: тут что-то не так, – всхлипывая, сказала женщина. – Сначала исчез Аркадий. Потом случилось это. И вот явились вы… О Господи!

Она снова заплакала.

Турецкий и Грязнов переглянулись.

– Вы не могли бы объяснить, что здесь произошло? – спросил Александр Борисович, когда она немного успокоилась.

– Я не знаю. Ничего не знаю… Я сама недавно приехала с дачи, а тут все перевернуто… Сначала мне показалось, что в квартире побывали воры. Но потом я заметила, что не пропало ни одной вещи. Ровно ничего! Это какой-то ужас…

– Может быть, это сам Аркадий Викторович в спешке что-то искал и не успел убрать? – предположил Турецкий.

– Что вы! Он такой аккуратный. Нет, он бы такого никогда после себя не оставил…

– Вы милицию вызывали? – спросил Грязнов.

– Нет. Я же сказала, из квартиры ничего не пропало: ни деньги, ни ценные вещи..

– Вы хорошо все осмотрели?

– Конечно!

– Простите, это компьютер вашего мужа? – спросил Турецкий, заметив стоявший в одной комнате «Макинтош».

Женщина кивнула.

– Вы не могли бы его включить?

– Вообще-то без разрешения мужа… Да, конечно…

Компьютер не работал.

– Ничего не понимаю, – удивилась хозяйка. Заглянув с тыльной стороны, чтобы проверить питание, она неожиданно всплеснула руками.

Системный блок явно кто-то вскрывал: соединительные кабели оказались сняты, а кожух развинчен.

– По-моему, здесь чего-то не хватает, – заметил Грязнов. – Вы разбираетесь в этой технике, Марина Николаевна?

Женщина уверенно сняла кожух и ахнула:

– Винчестер!

Опасения друзей подтвердились: из компьютера был напрочь вынут жесткий диск вместе со всей информацией.

– Вы не знаете, что именно ваш муж записывал на компьютер? – спросил Турецкий.

– Ничего особенного. Разную информацию по авиакатастрофам. Он всегда тщательно анализировал подобные случаи…

– Ну что ж, это многое объясняет, – нахмурился Турецкий. – Скажите, Марина Николаевна, после возвращения вашего мужа из командировки вам случайно по телефону не угрожали?

– Нет, – испуганно произнесла женщина. – То есть, я не знаю, потому что трубку обычно снимал Аркадий.

– Вот что, – решительно сказал Грязнов. – Поскольку у вас в квартире побывали посторонние, мы должны здесь тщательно все осмотреть. Поэтому, с вашего позволения, я сейчас вызову нашу оперативную группу, и они тут немного поработают. Может быть, нам удастся выяснить, кто это сделал?

– Боже мой, Аркадий… – заплакала женщина.

– Пожалуйста, не волнуйтесь, Марина Николаевна, – вставил Турецкий. – Мы сделаем все возможное, чтобы найти вашего мужа. И вообще, я уверен, что с ним ничего страшного не случилось…

Однако в глубине души он был совершенно уверен в обратном.

Оба еще некоторое время пробыли в квартире Кулика вместе со следственно-оперативной группой. Но никаких следов незваных гостей так и не обнаружили.

– Чисто сработали, – буркнул Грязнов, когда уже в сумерках они мчались к нему на Енисейскую. – Профессионалы…

Турецкий, которому до смерти не хотелось тащиться домой, охотно согласился с предложением старого друга переночевать у него, а заодно и потолковать на досуге об этом странном деле. Остановившись у коммерческой палатки, друзья затарились двумя бутылками водки и явились к Грязнову во всеоружии.

– Одного не пойму, зачем они распотрошили компьютер? – удивлялся Вячеслав Иванович.

– Очевидно, на всякий случай, – предположил Турецкий. – Искали еще какие-нибудь материалы по белградской катастрофе. А саму копию протокола перехватили в день нашей несостоявшейся встречи…

– И все-таки, Саша, я не уверен, что в этом деле замешано гэбье, – разливая водку, сказал Грязнов.

– И напрасно. Потому что существует еще одна серьезная улика, о которой я тебе пока не рассказывал.

– Какая улика?

– Сначала выпьем…

И Турецкий наконец рассказал другу о загадочном телефонном номере с кодом «017», который он случайно обнаружил в записях профессора Ленца, а также о той служебной квартире, за которой этот номер числился. И это заставило Грязнова серьезно призадуматься.

– Ты прав. Это необходимо проверить, – согласился он.

– Именно этим ты завтра и займешься. Словом, необходимо разузнать: служит ли еще в ФСБ этот Леонид Беспалов? И в каком отделе. По возможности, неплохо бы вообще пригласить его к нам для беседы.

– Что у них там, справочное бюро?!

– Понимаю, Слава, – вздохнул Турецкий. – Но чем меньше у нас останется загадок, тем легче нам будет распутать это дело. Пожалуйста, это очень важно…

Поворчав немного, Вячеслав Иванович все же сделал в своем ежедневнике соответствующую запись. Потом предложил тост:

– За успех!

Новоиспеченный прокурор безоговорочно с ним согласился.

Квартира на Ярославском шоссе

Раннее утро

В эту ночь Наталья Ступишина почти не спала. Да и как тут уснешь?

Накануне, около полуночи, когда они с мужем уже легли, внезапно раздался телефонный звонок. Трубку снял Вадим. С тех пор как ему стали звонить по ночам, он запретил Наташе подходить к телефону. Разговор был недолгим. Потом муж поспешно собрался и ушел. Как всегда, ничего не объясняя.

Это было невыносимо. Наташа давно заподозрила, что Вадим связался с какими-то темными делами, но до поры терпела. До тех пор, пока он не отправил их сына в таинственный элитный лагерь, куда ей почему-то не было доступа. Это матери-то! А еще эти его внезапные ночные исчезновения…

С Вадимом определенно творилось что-то пугающее. Он стал нервным, раздражительным, грубым. Любые разговоры о его новой работе воспринимал в штыки, затыкая жене рот тем, что он, слава Богу, приносит в дом деньги и ее работать не заставляет. Плохо спал, вскрикивая во сне, или же глухо бормотал про какого-то паука, которого он ненавидит, мертвецов, подземелье и загадочное «мясо»… Словом, было отчего потерять голову.

Самое ужасное, что Наташа не знала: как ей быть? Она догадывалась, что муж наделал крупных долгов и теперь за это расплачивался (к тому времени любые упоминания о многообещающей коммерческой деятельности напрочь прекратились). Но при чем тут Алька? С каждым днем Наташа все меньше и меньше верила в сказку о существовании элитного лагеря. А эта бессонная ночь окончательно убедила ее, что так больше продолжаться не может.

Наташа провела ее на кухне. Терзаясь самыми невероятными догадками, она тщетно ломала себе голову и курила сигарету за сигаретой. Вадим появился только к утру и сразу завалился спать. Он даже не заметил, что жена еще не ложилась. Ему вообще было не до нее.

Войдя в комнату сына, Наташа, едва сдерживая себя, чтобы не разрыдаться, взглянула на украшавшие стены яркие плакаты с патлатыми физиономиями рок-кумиров, рассеянно перелистала фотоальбом (сын увлекался фотографией), обнаружила снимок милой девочки, который она раньше не видела. Потом взяла на колени старого плюшевого медведя, уже десяток лет неизменно сидевшего у сына на кровати и, обняв его, прижала к груди.

Так она сидела до тех пор, пока в комнату не просочились первые солнечные лучи, не донеслись первые звуки просыпающегося утреннего города. Где-то в отдалении послышался истерический вой сирены. Загудели троллейбусы. Зашуршали автомобильные шины.

Вытерев слезы, Наташа решительно встала. Она неожиданно поняла, что ей нужно делать. И пошла одеваться. Этому необходимо положить конец. Любой ценой. В эти минуты за жизнь своего мальчика она готова была заплатить даже самую высокую цену…

Прежде чем выйти из дома, Наташа осторожно заглянула в комнату мужа. Вадим снова что-то бормотал во сне.

– Сволочи… Подонки… Ненавижу… – послышалось ей.

Прикрыв дверь, она тихонько вышла из квартиры и сбежала вниз по лестнице.

Турецкий проснулся от шума в соседней комнате. Неохотно выбравшись из постели, он спросонья выглянул в прихожую. Славка впопыхах натягивал китель.

– На Садовом опять рванули троллейбус! – объяснил он. – Надо лететь, а то начальство шею намылит. А ты спи, старик, спи…

– Как же, уснешь тут, – проворчал Турецкий. И направился в ванную.

Стоя под ледяным душем, он с горечью думал о том, что терроризм, похоже, становится в России обычным явлением. Еще немного – и точно догоним Америку. Если уже не перегнали…

За долгую и почти бессонную ночь Александр Борисович успел подумать о многом. Например, о Рите. В лабиринтах мимолетного сна она явилась ему в том же соблазнительном купальнике. Взяла за руку и повела за собой. Сначала они долго метались по какому-то мрачному тоннелю. А потом занялись любовью. Ощущение близости оказалось настолько реальным, что, проснувшись среди ночи, Турецкий испытал приступ невыносимой тоски, обнаружив, что это был всего лишь сон…

Думал он и о деле. Всего за несколько дней оно завертелось с такой лихорадочной быстротой, что Турецкий и сам не заметил, как оказался втянутым в стремительный водоворот событий. Теперь он уже просто не мог остановиться. Дело захватило его целиком. Главным образом, потому, что было это не совсем обычное дело. Сама мысль о том, что где-то в засекреченном подземелье отпетые мерзавцы в белых халатах резали безвинных детей, придавала ему силы и побуждала к действию. Это необходимо было остановить. Остановить любой ценой! Быть может, даже ценой собственной жизни.

Умывшись и наскоро перекусив тем, что нашлось в Славкином холодильнике, Турецкий принялся звонить в Генпрокуратуру Лиле, которой он накануне поручил более детально выяснить биографию небезызвестного Яниса Ленца.

– Я все узнала, – деловито сообщила девушка. – Значит, так: родился в 1955 году. После школы поступил в медицинский институт. В армии не служил. По состоянию здоровья, разумеется. Работал в Первой градской больнице. Последнее место работы до бегства за границу – НИИ трансплантологии…

– Что? – невольно вырвалось у Турецкого.

– НИИ трансплантологии и искусственных органов. Повторить еще раз, Саша?

– Спасибо, я понял, – и он задумчиво положил трубку.

Выходит, сын профессора Ленца был специалистом в области пересадки органов?! Даже работал в соответствующем уникальном институте? Поразительное совпадение! Неужели это была просто случайность? Возможно. А возможно, и новое звено преступной цепочки…

Лихорадочно прокручивая в голове самые необычные версии, Турецкий отыскал в своей записной книжке нужный телефонный номер и стал звонить. Он уже давно собирался это сделать.

– НИИ трасплантологии и искусственных органов, – ответил приятный женский голос.

– Здравствуйте, девушка. Мне нужен Горелов Лев Яковлевич.

– Это по другому телефону. Записывайте, мужчина…

Турецкий поспешно записал и тотчас принялся звонить по указанному номеру. На сей раз трубку снял сам Горелов.

Изрядно удивившись тому, что им интересовался прокурор из Генеральной прокуратуры, он поначалу был не очень расположен к беседе. Но при упоминании имени Семена Моисеева сразу оттаял и согласился на приватную встречу, которую назначили на час дня возле проходной института.

До места Александр Борисович добрался без особых приключений. По логике вещей за ним вполне мог увязаться «хвост». И его отсутствие скорее насторожило, нежели успокоило бывалого «важняка».

Горелов оказался точен, как часы. В назначенное время он вышел из дверей института и уверенно направился к стоявшему во дворе Турецкому, точно они были старыми знакомыми. Пожимая руку этому пожилому интеллигентному человеку, Александр Борисович сразу понял, что может быть с ним совершенно откровенен.

– Как вы меня узнали, если не секрет? – спросил он.

– Никаких секретов, – улыбнулся Горелов. – Не сочтите за оскорбление, но сразу после нашего разговора я позвонил Сене, и он, как говорится, дал мне вашу краткую характеристику… Очень рад познакомиться.

– Я тоже, – кивнул Турецкий и бегло огляделся, выбирая место для беседы.

– Вы не возражаете, если мы с вами немного пройдемся? – предложил Горелов. – Скажем, до ближайшего кафе? Я, в некотором роде, отлучился пообедать. Надеюсь, вы составите мне компанию?

– С удовольствием, – согласился Турецкий, которому меньше всего хотелось бы разговаривать в помещении института. В случае необходимости он еще успеет нанести туда официальный визит.

Вскоре оба уже сидели в небольшом зале прохладного тихого кафе и негромко беседовали. Благодаря телефонному разговору с Моисеевым Горелов оказался в курсе интересующей собеседника проблемы, а посему никаких предисловий не потребовалось.

– Для начала, уважаемый Александр Борисович, я должен вас предупредить, – начал он. – Все, что я сейчас скажу, является сугубо моей личной точкой зрения. И мне бы не хотелось, чтобы мое имя фигурировало…

– Не беспокойтесь, – деликатно перебил Турецкий. – Никаких протоколов я не веду. Так что нашей с вами встречи как бы и не было.

Горелов удовлетворенно кивнул и, невольно подхватив тон собеседника, перешел к делу:

– Проблемы, которой вы интересуетесь, уважаемый Александр Борисович, на официальном уровне тоже как бы не существует. То есть существует масса всяческих слухов о нелегальной торговле человеческими органами. Но принято считать, что данная область медицины всецело находится под контролем государства. По крайней мере у нас. И никакая преступная деятельность тут просто невозможна…

– Но в действительности это не так?

– Скажем, не совсем так, – уточнил врач. – Хирургические операции по трансплантации органов на практике чрезвычайно сложны, и вероятность их успешного осуществления, так сказать, в домашних условиях относится скорее к области фантастики. Но ведь ни для кого не секрет, что государство, которое якобы контролирует подобную деятельность, это прежде всего люди. А люди, как мы знаем, далеко не безгрешны…

– Значит, теоретически нелегальные операции возможны?

– Безусловно. Но лишь при соблюдении ряда весьма жестких и обязательных условий. Прежде всего это касается технической стороны дела: наличия специального оборудования, а также высокого профессионализма самих исполнителей. Проще говоря, чтобы успешно проводить такие операции, нужна целая клиника с солидным штатом сотрудников. А при таких условиях ни о какой тайне не может быть и речи.

Турецкий озабоченно сдвинул брови. Даже не будучи особым знатоком медицины, он самостоятельно пришел к тому же выводу.

– Однако это вовсе не отвергает возможности проведения так называемых промежуточных операций, – продолжал Горелов. – И большинство слухов основаны именно на таком предположении.

– Вы имеете в виду своеобразное разделение труда?

– Совершенно верно! – подтвердил врач. – Сама операция по пересадке органов может осуществляться при полном соблюдении всех необходимых условий в одном месте. Например, в клиниках Швейцарии, а подготовительный этап, то есть забор у донора конкретных органов, – в другом. В принципе, это возможно и в нелегальных условиях, хотя требует высочайшей организации дела.

– Поточный метод с участием зарубежных партнеров?

– Именно! И я не исключаю, что подобный «бизнес» вполне может иметь место…

– Но для этого потребуется, как минимум, наличие хорошо отлаженных международных связей?

– Безусловно. И не просто хорошо отлаженных, но и весьма оперативных. Учитывая, что срок «жизни» любого донорского органа жестко ограничен, для его доставки под рукой должен быть по меньшей мере собственный воздушный транспорт…

Турецкий молча кивнул, вспомнив недавний рассказ Кулика. Похоже, международная мафия по торговле человечиной действительно наладила в России свой преступный «бизнес».

– Не секрет, что на Западе трансплантация органов успешно практикуется уже давно, – продолжал Горелов. – И далеко не всегда законными методами. Главная проблема заключается в наличии высококачественного человеческого «материала». Для этого функционируют специальные центры по его забору. Но все они не в состоянии полностью насытить этот своеобразный рынок. Конечно, формально торговля донорскими органами в цивилизованных странах запрещена. Но это не исключает возможность их приобретения в странах слаборазвитых, например в Индии, где подобное деяние отнюдь не считается преступлением. Или здесь, в России, где, как известно, все продается и покупается…

– И насколько же велик спрос?

– Чрезвычайно велик. И у нас, и за рубежом. Соответственно высока и цена подобных операций. А поскольку спрос неизбежно рождает предложение, неудивительно, что интерес к подобному «бизнесу» должны проявить и криминальные структуры… Полагаю, ваш визит ко мне связан именно с этой проблемой?

– Вы правы, – кивнул Турецкий. – Но велики ли доходы от такой нелегальной торговли?

– Разумеется, наркотики или оружие могут приносить гораздо большие доходы. Но в торговле донорскими органами присутствует еще один немаловажный аспект. Интерес не столько материальный, сколько перспективный. Понятно, что позволить себе такого рода операцию могут лишь очень обеспеченные больные. Зачастую довольно известные и влиятельные люди в мире бизнеса, финансов, политики… Представим, что заинтересованные структуры выходят на таких людей, негласно обеспечивают их необходимыми высококачественными «запчастями», приобретая в качестве благодарности значительно более ценные неофициальные связи, источники информации, даже определенное влияние… Уверен, вы меня понимаете.

– Разумеется, – ответил Турецкий. – А каковы критерии качества «материала»?

– Критериев очень много. В принципе для пересадки пригоден орган любого здорового человека. Естественно, при соблюдении определенных специфических параметров. Но и тут присутствует одна тонкость. Эталон качества, если хотите. Как вы, наверное, знаете, образ жизни каждого человека неизбежно сказывается на состоянии его внутренних органов. Не только возраст, но и любое важное событие, в том числе и эмоционального характера, тоже оставляет след в организме в виде своеобразной «информации», как положительной, так и отрицательной. Поэтому потенциальный донор должен быть не только сравнительно молод и физически здоров. Необходимо еще, чтобы в его органах «отпечаталось» как можно меньше отрицательной информации, которая, в свою очередь, непременно передастся и организму их нового владельца. Такой информацией может быть, например, страх, если операция производится без согласия донора или под принуждением. Впрочем, даже при наличии добровольного согласия страх все равно имеет место. Очень важны и моральные качества донора, продолжительность и интенсивность его половой жизни, что вообще считается отрицательным фактором… Таким образом, нетрудно сделать вывод, что идеальным донором может быть ребенок или подросток, причем не успевший вступить в половую жизнь, а также не испытавший серьезных эмоциональных потрясений…

Турецкий невольно вспомнил Сережу Краснолобова и других бесследно исчезнувших подростков. Картина, возникшая в его воображении, была поистине чудовищна. И теперь Александр Борисович в полной мере осознал, какие мотивы заставили пойти на огромный риск следователя авиатранспортной прокуратуры Аркадия Кулика.

– Скажите, Лев Яковлевич, – начал Турецкий. – Насколько я понял, подобные операции у нас в стране может проводить сравнительно узкий круг специалистов, большинство из которых работает или работали в вашем институте. В таком случае возможно ли негласное проведение «промежуточных» операций непосредственно в его стенах?

– Абсолютно исключено. Что касается нашего института, то он действительно целиком под контролем. Как один из сотрудников, я могу поручиться, что это совершенно абсурдное предположение.

– Хорошо. А если предположить, что кто-то из ваших коллег негласно «подрабатывает» в свободное от работы время?

– Теоретически это возможно. Но опять-таки – где? Я уже говорил, что для этого необходима специализированная клиника или хотя бы лаборатория с безоговорочно надежным персоналом…

– Разве большие деньги не в состоянии все это обеспечить?

– Не просто большие, а очень большие деньги! Не забывайте о воздушном транспорте и множестве других расходов. Разумеется, для международных преступных организаций, занимающихся подобным «бизнесом», все это не проблема. Но в любом случае необходимо обеспечить не только поддержку российской мафии, но и отдельных структур государства…

«Например, ФСБ», – подумал Турецкий.

– Кроме того, необходимо обеспечить приток потенциальных доноров. Это тоже расходы и риск. Конечно, даже к нам время от времени приходят разные сумасшедшие, желающие продаться «на запчасти». Но поставить дело на коммерческую основу без всякой огласки практически невозможно. Учитывая, что торговля органами у нас законодательно запрещена. А если бы забор производился без согласия доноров, то рано или поздно возникли бы серьезные подозрения. Доноров пришлось бы попросту убивать. Но ведь люди не могут исчезать бесследно!

– Могут, Лев Яковлевич, – вздохнул Турецкий. – Очень даже могут…

– Я вижу, Александр Борисович, вы надеетесь напасть на след такой международной преступной организации, промышляющей этим грязным «бизнесом», – скептически усмехнулся Горелов. – Повторяю, лично я вовсе не исключаю такой возможности, хотя и не разделяю ваших подозрений. Вокруг этой проблемы в последнее время расплодилось столько леденящих слухов, что общество давно готово поверить в ее существование. Да и пресса изрядно приложила к этому руку. Но как специалист, я остаюсь скептиком. Вернее, хотел бы им оставаться. Потому что, по правде говоря, мне даже страшно предположить, какой резонанс все это могло бы вызвать. Не просто сенсацию, но колоссальный взрыв, жертвами которого оказались бы прежде всего мы – честные специалисты, желающие только добра страдающим людям…

– Я вас прекрасно понимаю, – кивнул Турецкий. – Но как профессионал я должен изучить все версии. Даже самые на первый взгляд невероятные.

– Кстати, о версиях, – вставая из-за стола, заметил медик. – Недавно одна бульварная газетенка, чрезвычайно популярная за счет подобных «сенсаций», напечатала душераздирающий материал именно на эту тему. Так видели бы вы, как бушевал наш директор, почтенный медакадемик, чье интервью они там поместили рядом с «откровениями» какого-то лжеспециалиста, якобы работающего на мафию. Светопреставление! Весь институт несколько дней просто на ушах стоял! Нет, уважаемый Александр Борисович, подобные слухи давайте оставим досужим журналистам. Им за это и деньги платят… Ну-с, благодарю вас за компанию. К сожалению, мне пора.