Текст книги "Запоздалый приговор"

Автор книги: Фридрих Незнанский

сообщить о нарушении

Текущая страница: 5 (всего у книги 20 страниц)

Часть третья МИЛЛИОНЕРША

1

Фотография девушки была показана родителям и троюродной сестре Реутова, родителям Ольги, Виталию Акиншину и еще нескольким знакомым супругов Реутовых, более-менее регулярно контактировавших с ними. Никто из них девушку с фотографии никогда не видел или, по крайней мере (учитывая, что она могла измениться), не помнил этого.

Через муровских знакомых фотографию «пробили» по общероссийской картотеке. Разумеется, оказалось, что это чудное виденье ни под судом, ни под следствием никогда не было. К сожалению для Гордеева.

Адвокат подумал немного и позвонил Турецкому:

– Саня, послушай, что скажу. Ведь в Шереметьево-2 много камер слежения, верно?

– И что с того?

– Если наш свидетель видел Реутова в здании аэровокзала с этой девушкой, то, может, она и на камерах есть?

– Юра, дело по Реутову закрыто, – напомнил Турецкий. – Нет ни малейших оснований на такие действия. С небольшими дополнениями можно сказать, что у нас все-таки не полицейское государство. Я не могу этого потребовать.

– Черт. – Гордеев помолчал. – Но… По Реутову дело закрыто, а по Шерстяку?

– Тоже закрыто.

– Саня, побойся бога! Ты же сам мне сказал, что забрал материалы к себе, у тебя склероз?

– Так, – сказал Турецкий, теряя терпение, – ближе к телу.

– А если представить все так, что эта барышня имеет отношение к Шерстяку?

Турецкий запыхтел. Видно, прикуривал сигарету. Наконец, отреагировал:

– Каким образом? Ты даже не знаешь, кто это!

– Вот и узнаю!

– Юра, ты сперва найди мне свидетеля, который видел ее с Шерстяком в день его самоубийства, которое, заметь, было в Сочи, и тогда…

– Подожди! – перебил Гордеев. – Ведь очевидно же, что Реутов провожал эту красотку на самолет, так?

– Не очевидно, – проворчал Турецкий, – ни хрена не очевидно, а только слегка допустимо.

– Вполне допустимо! Более чем допустимо! А если он провожал ее на самолет в Сочи? Мы же тогда все упустим! Ты лично все упустишь!!! Убийство Шерстяка было через два дня, а?

– Не убийство, а самоубийство, – механически поправил Турецкий, впечатленный пламенной речью.

– Один черт!

– И не в Сочи провожал, а в Адлер, в Сочи нет аэропорта, – задумчиво сказал Турецкий. – Ладно, я подумаю, что тут можно сделать…

У Гордеева немного поднялось настроение. Когда Турецкий говорит нечто подобное, это означает, что работать все будут засучив рукава.

А пока что Гордеев хотел побывать в офисе «Интертура» и для этого позвонил Виталию Акиншину.

– Я уже сам не рад, что с вами встретился, – сказал экс-вице-президент. – У меня совершенно нет времени на такие глупости… Но если вам это так необходимо, я могу дать команду секретарше, и она вас туда пустит. Хотите?

– Хочу.

Так и было сделано. В половине одиннадцатого на улице 1905 года в машину Гордеева подсела секретарша Альбина Андреевна с ключами от офиса «Интертур». Секретарша оказалась немолодой женщиной с пучком пегих волос. Она была немного взвинчена. По дороге она рассказала Гордееву, что обыск в офисе действительно был – через несколько дней после гибели Виктора Реутова и исчезновения Ольги. А также продиктовала по памяти список людей, которые были на приеме у Ольги Реутовой за последние две недели, исключая клиентов, покупавших путевки. Собственно, таковых было совсем немного: университетская подруга Оксана Петрушева и кредиторы из нижегородского банка (трижды).

Гордеев показал ей фотографию девушки, найденную у Реутова. Альбина Андреевна сказала:

– Знакомое лицо. Артистка какая-то, да?

– Кой черт артистка, – ответил Гордеев (а сам подумал: почему бы и нет, с такой-то внешностью?!). – Вы ее видели когда-нибудь?

Секретарша молчала.

– Может быть, в компании Виктора Анатольевича, мужа Ольги Витальевны?

– Виктор Анатольевич почти никогда не приезжал к нам в офис, – поджала губы секретарша. – Но знаете, она мне действительно кажется знакомой. Словно бы кого-то напоминает, а?

Это «а» разозлило Гордеева больше всего. Как будто он должен знать, кого девушка ей напоминает!

– Это старая фотография, – стараясь быть терпеливым, сказал адвокат. – Может быть, вы как раз видели именно ее, а не кого-то на нее похожего. Она могла измениться, потому что ведь времени много прошло с тех пор, когда фотография была сделана. Как вы думаете? Не торопитесь…

– Ну конечно, я вспомнила! – секретарша даже подпрыгнула на сиденье машины. – Она хотела о чем-то договориться с Ольгой Витальевной, а потом передумала.

– Так, это очень важно. Вспомните все подробности. О чем они говорили? Когда? Кто еще присутствовал?

– Это было за несколько дней до того, как Ольга Витальевна пропала. Эта девушка приехала с каким-то мужчиной. Они не были записаны на прием. Я сказала им, что Ольга Витальевна не принимает. Но тут она сама вышла, от нее как раз клиент ушел, и они быстро переговорили.

– Как вам показалось, они были знакомы прежде?

– Они разговаривали так, словно нет, но смотрели друг на друга, как давние… давние…

– Подруги? – подсказал Гордеев.

– Да вы что, совсем не это я имела в виду! Недружелюбно они обе смотрели, вот. Она сказала что-то в том роде, что передумала и не будет у нас тур заказывать.

– Ага. Сколько времени занял разговор?

– Да, пожалуй что, пару минут. Они повернулись и ушли.

– Эта дама ничего не говорила о том, что, может быть, собирается куда-то ехать, лететь?

– Не помню. Кажется, не говорила.

– На море? В Сочи, допустим?

– Нет, не говорила… Подождите, все же совсем не так было!

– Как – не так?! – У Гордеева упало сердце. Пока что хоть что-то вырисовывалось…

– А вот как! Она и не собиралась у нас тур покупать! Она сказала, что хотела предложить сотрудничество, а теперь сама увидела, что мы ни на что не годимся. Вот!

У Гордеева брови поползли вверх. Вообще что-то невероятное. Если предположить, что эта девушка, женщина, дама имеет какое-то отношение к Виктору Реутову, была, например, его любовницей, то на кой хрен ей сотрудничать с его женой?!

Гордеев вздохнул:

– А как понять, что она сама увидела, будто ваш «Интертур» ни на что не годится?

– Так ведь прямо перед ней же вышел клиент, с которым Ольга Витальевна договориться не смогла. Хуже не придумаешь.

– Да-да, вы уже говорили, я не сообразил. Это очень хорошо, они могли видеть друг друга. Мы можем их найти?

– Конечно, с ним ведь была предварительная договоренность, он с Ольгой Витальевной уже один раз встречался. Так что у нас все должно быть зафиксировано. Я даже помню, что это был заказ для большой группы куда-то в горы… Кажется… И только в самый последний момент все сорвалось. Ольга Витальевна очень на эту сделку рассчитывала, она мне так говорила.

– А из-за чего все сорвалось?

– Я не знаю. Она мне не объясняла. Хотя и так ясно: перехватил кто-то клиентов, и все дела. Это же бизнес. Зевать нельзя.

– А Ольга Витальевна, значит, зевала?

– Ну… – Секретарша сообразила, что сказала лишнее.

– Ладно. Теперь расскажите, как выглядел мужчина, который приходил с той дамой?

– Высокий, плотный, с рыжей бородой.

– У вас хорошая визуальная память, – похвалил Гордеев.

– Правда? – обрадовалась секретарша.

– Еще бы. – На самом деле приметы были – хуже не придумаешь. – А сколько ему лет?

– Лет тридцать, наверно.

– Очки?

– Нет.

– Он что-нибудь говорил?

– Вот не помню ничего конкретного. Кажется, между собой они переговаривались.

– По-русски? Чисто, без акцента?

– Да!

– Они на машине приехали? Может, вы видели ее?

– Да-да, я теперь вспоминаю. Такая серая машина.

– О, господи. Серая – и что? Марка какая?

Секретарша закрыла глаза. Так ей было легче сосредоточиться.

– Значит, она серая… Невысокая…

Невысокая, повторил про себя Гордеев. Просто отлично. Невысокая, блин.

– Фары такие… как бы сказать. Скошенные, что ли…

– Хм.

– Ну, не знаю. На акулу похоже.

– «БМВ», – сообразил Гордеев. – Очень хорошо. А задние двери есть? Или только передние?

– Задних нет, – уже уверенно сказала секретарша.

А что, подумал Гордеев, действительно невысокая машина.

– Это третья модель «БМВ». Ну, у вас и память!

– Хорошая? – обрадовалась Альбина Андреевна.

«Трешек» в Москве, конечно, сотни, если не тысячи, очень ходовая модель. Но это уже что-то. Тридцатилетний мужик с рыжей бородой на «трешке».

2

В офисе Гордеев пересматривал кипы документов, которые валялись по всему кабинету Ольги. Секретарша тем временем отыскивала в компьютере данные на несостоявшихся клиентов. Нашла и позвала Гордеева.

– Скопируйте мне на дискету, – попросил он. Остановился перед рабочим столом, ткнул пальцем. – А это что такое?

– Номера…

– Я вижу, что не буквы. А вот это что? – Колонки с цифрами были написаны на листе бумаги, который лежал на столе под стеклом. – Это не те же самые цифры? – Он сравнил. Они действительно совпадали. – Вы имеете представление, что это такое? – Он повернулся к секретарше. – Что они могут значить?

– Они ничего не значат. Это номера лотерейных билетов.

– Что они тут делают? Ольга Витальевна играла в лотерею?

– О, это было ее любимое занятие, – ухмыльнулась секретарша.

– Значит, она верила в удачу?

– Уже мы загибались, а она все твердила: «Мне должно повезти, мне должно повезти». Только она никогда не выигрывала. Пару раз какие-то плееры, что ли. И все…

– То есть она часто покупала лотерейные билеты? – уточнил Гордеев, лихорадочно соображая, насколько все это меняет портрет Ольги Реутовой. Немного меняет, в общем.

– Постоянно.

– И много?

– Десятки, если не сотни.

– Кто об этом знал? Акиншин знал?

– Нет. Она строго-настрого мне запретила вообще об этом рассказывать. Я думаю, она меня не отругает за то, что я вам…

– Похвалит, – пообещал Гордеев. – А где хранились ее лотерейные билеты?

– Текущие – здесь же, под стеклом, а остальные – в сейфе.

– Давайте посмотрим.

Секретарша молча открыла сейф, достала оттуда шкатулку каслинского литья. В шкатулке лежал всякий бумажный хлам, горка визитных карточек, а на самом низу – стопка билетов различных лотерей, перетянутых резинкой. Гордеев посмотрел на даты. Действительно, розыгрыш еще не скоро.

– А под стеклом ничего нет – значит, все билеты проиграли?

Секретарша наморщила лоб. Потом покачала головой.

– Там вроде был розыгрыш, когда Ольга Витальевна уже пропала.

– Как же тогда? Где билеты?

– Я не брала, – испугалась секретарша.

– Я и не говорю, что вы брали, Альбина Андреевна, – Гордеев стал терять терпение. – Но куда-то же они девались? Ладно, вы думайте пока.

Он поднял стекло и достал бумагу с цифрами. И тут в голове что-то щелкнуло. Разгромленный офис. Закрытые офисы в провинции… Она специально сама туда ездила незадолго перед исчезновением. В Петербург и Нижний Новгород… Нижний… Снимала деньги со счета… Гордеев вспомнил, как Турецкий говорил ему, что смотрит по телевизору сюжет про то, что обладатель колоссального выигрыша почему-то не собирается являться за выигрышем. Так-так. Он и сам читал нечто подобное. А счастливый билет был куплен в Нижнем Новгороде.

– Ольга Витальевна часто ездила в ваши офисы – в Нижнем и в Питере?

– Регулярно. – Секретарша явно радовалась, когда получалось отвечать определенно.

– Ясно.

Он включил компьютер и довольно быстро вытянул из Интернета то, что искал.

«Организаторы популярной лотереи «Русское лото» пребывают в состоянии легкою шока и прострации. И недаром: месяц назад на телеканале «Россия» состоялся очередной тираж лотереи, в ходе которого один билет выиграл весь джек-пот – 29 миллионов 548 тысяч 386 рублей…»

Ну и так далее. Комментарии давала пресс-секретарь лотереи Валентина Гнатюк. Номер выигравшего билета упоминался.

Гордеев сравнил его с колонкой цифр, которые были у него перед глазами. И даже сердце не забилось быстрее, чем раньше. Слишком уж быстро он разгадал, что тут произошло. Итак, невезучая госпожа Реутова выиграла миллион долларов. И… исчезла. Возможно, исчезла даже раньше, чем узнала, что выиграла.

Гордеев повернулся к секретарше.

– Кто тут был, в этом кабинете, после того, как Ольга Витальевна пропала? Ее отец Виталий Викентьевич?

Она покачала головой.

– Тогда кто? Акиншин здесь уже давно не был, или я ошибаюсь?

– Не ошибаетесь…

– Тогда кто же?! Думайте, черт возьми!

Секретарша вздрогнула и выпалила:

– Только тот, кто руководил обыском.

– А кто руководил обыском?

– Какой-то следователь важный.

– Насколько важный?

– Из Мосгорпрокуратуры, кажется.

– Васильев?

– Да не помню я.

– Но вы же его видели, Альбина Андреевна? Такой худой и рыжий?

Секретарша подумала и покачала головой.

– Тогда, может, толстый лысеющий блондин?

– Точно.

– По фотографии опознаете?

– Наверно…

– Поехали со мной.

У Дениса Грязнова в «Глории» имелась база данных на различных сомнительных деятелей правоохранительных органов, которые когда-то перешли дорогу сотрудникам «Глории». Васильев был там наверняка, Гордеев не сомневался.

– Зачем это? – испугалась секретарша. – Не поеду я никуда! Не договаривались так!

– Ладно. – Гордеев вздохнул и потер виски. Потом позвонил в «Глорию» и объяснил ситуацию.

Компьютерщик Макс обещал прислать фотографию Васильева в ближайшее время – по электронной почте.

Через четверть часа следователь Мосгорпрокуратуры Васильев был опознан секретаршей Ольги Реутовой.

Торжествующий адвокат ^медленно отзвонил-Денису – похвастаться удачей.

– Ну и что это значит? – поинтересовался Денис.

– А то, что этот сукин сын попался, – сказал Гордеев.

– Ты хочешь прищучить следователя столичной прокуратуры, – оценил Денис. – Не круто ли берешь?

– В самый раз, – заверил адвокат. – А Турецкий на что, по-твоему, существует? Да у него от такого счастья просто множественный оргазм случится.

– Такое только у женщин бывает, – на всякий случай сказал педантичный Денис. Когда-то он учился в медицинском институте.

3

Из «Интертура» Гордеев поехал в головной офис «Русского лото», предварительно созвонившись с госпожой Гнатюк.

Пресс-секретарь оказалась дюжей дамой бальзаковского возраста и весом килограммов в сто, и она явно строила Гордееву глазки. Он сразу почувствовал себя некомфортно, но – делать нечего, нужно было выкачать из нее все.

– Как вы теперь намерены поступить? – спросил Гордеев после того, как она подтвердила ему эту историю.

– Понимаете, мы даже не знаем, что нам делать с этими деньгами, если победитель не объявится, – сказала Валентина Гнатюк. – Когда принимался устав «Русского лото», туда не вписали положение о том, что делать с незатребованным выигрышем. Предполагалось, что подобные ситуации невозможны в принципе, так что к такому развитию событий мы оказались не готовы.

– Действительно, – усмехнулся Гордеев, – сейчас игорный бизнес стал, наверно, единственной областью человеческой деятельности, где не встречается традиционный российский пофигизм.

– О, как вы верно подметили! – восхитилась пресс-секретарь. – И даже более того, скажу по секрету, сейчас столичные психологи бьют тревогу, ибо количество москвичей, зависимых ют игры, растет в геометрической прогрессии.

– Какой же эго секрет, если они бьют тревогу? Или они потихоньку бьют?

Но пресс-секретарь не оценила юмора и в свою очередь поинтересовалась, зачем члену Московской коллегии адвокатов подобные сведения.

На этом месте Гордеев умело свернул разговор. Госпожа пресс-секретарь была разочарована. Либо она решила, что Гордеев обладает каким-то сведениями о загадочном победителе, либо предположила, что интерес его сосредоточен на ее фигуре, и просто адвокат немного стесняется…

Из «Русского лото» Гордеев поехал на биологический факультет МГУ. Он уже навел справки и знал, что там есть специалисты, которые занимаются интересующей его проблемой. И действительно, оказалось, что доцент Надежда Бойко – одна из немногих российских ученых, занятых проблемой лечения заядлых игроков. Доцент была высока и хороша собой, но в отличие от пресс-секретаря интереса лично к персоне Юрия Петровича не проявляла никакого. Впрочем, интересующую его информацию Гордеев получил.

Оказалось, что, по данным комиссии Правительства Москвы по игорному бизнесу, в столице действует более 2000 казино и залов игровых автоматов, а количество самих автоматов превысило 40 тысяч штук. И их посещают более 2 миллионов игроков. Как считают специалисты, из них более 100 тысяч человек остро нуждаются в помощи врачей. Тяга к азартным играм абсолютно тождественна наркотической зависимости. Игры вызывают сильный выброс адреналина в кровь, который заставляет работать участки мозга, отвечающие за чувство удовольствия. Однако за все надо платить, и в организме включаются механизмы, угнетающие синтез адреналина. То есть теперь человеку для получения удовольствия необходима еще большая нервная встряска, и он должен снова и снова играть. Причем игроки могут и по наследству передать приобретенную патологию. Как показывает практика того же «Русского лото», в игре везет не тому, кто играет, а совершенно случайным людям, которых к тому же приходится искать, чтобы вручить выигрыш. Бойко рассказала Гордееву, где могут лечиться от игровой зависимости люди с различной толщиной кошелька.

По большому счету, таких мест, где им оказывали действительно профессиональную помощь, было два.

До конца дня Гордеев посетил оба. Где-то пригрозил, где-то надавил, где-то действовал убеждением. В общем, врачебную тайну удалось обойти.

В одном из этих двух заведений, в клинике, расположенной на Николиной горе, Ольга Реутова была постоянным клиентом, если можно так сказать. В первый раз она обратилась туда шесть лет назад, форма ее заболевания была определена как легкая, и ей была оказана помощь. В следующий раз в клинику ее привез муж, это было уже два года назад. С тех пор ее лечащий врач наблюдал Ольгу раз в неделю, кроме того, раз в полгода она должна была ложиться в стационар для курса терапии.

Гордеев снял копию ее медицинской карты и, приехав к себе в офис, позвонил Портнянскому. Договорились вместе поужинать, Юрий Петрович предложил взять расходы на свой счет, поскольку пригласил профессора в довольно дорогой ресторан – «Пушкины». Это было любимое место его, Турецкого, а также обоих Грязновых. Считалось плохой приметой, если по ходу дела ни разу не приходилось там обедать или ужинать. «Пушкинъ» находился в самом центре Москвы, на Тверском бульваре.

Оказалось, однако, что Портнянского знают там не хуже, чем Гордеева. Они поднялись на лифте с кружевным литьем на второй этаж и оттуда перешли на антресоль.

Гордеев, даже не заглядывая в меню, стилизованное под газету с дореволюционной орфографией и заголовком «Гастрономический вестникь», заказал солянку и холодец, он знал, что это безошибочный выбор. Портнянский взял бефстроганов. Попивая минеральную воду, профессор внимательно поглядывал на своего ученика через очки в тонкой оправе и не торопился задавать вопросы – кажется, он что-то почувствовал. А Гордеев разглядывал интерьер в стиле а-ля рюс. На стене висела «Сравнительная таблица скорости некоторых движений – парохода, велосипеда, скаковой лошади, пушечного ядра и звука». Он ждал, что Портнянский первым начнет разговор, поинтересуется, что ему удалось узнать. Но профессор тоже молчал. Когда молчать дальше стало уже откровенно неприлично, Гордеев сказал:

– Я тут кое-что узнал, Виталий Викентьевич… Давно ваша Ольга играет?

Портнянский отложил вилку.

– Как я этого боялся, – сказал он.

– Чего именно? Того, что это станет известно?

– Того, что этот порок не доведет мою Олю до добра.

– Вы думаете, это порок?

– А что же еще?!

– А вот врачи считают, что это болезнь.

Портнянский, устало махнул рукой.

– Давайте не будем. Ваша снисходительность сейчас неуместна, Юрий Петрович. Мне нужна от вас более эффективная помошь.

– Моя помощь состоит в том, чтобы задавать правильные вопросы и получать на них ответы, которые помогут установить истину. Так?

– Я к вашим услугам.

– Давно она играет?

– Года четыре, наверно.

– И во что же конкретно?

– Во все. В рулетку. В карты. Но главным образом во всякие лотереи. Насколько я могу понять, ей особенно нравилось ждать. Паузы между результатами действовали на нее стимулирующим образом.

– Как относился к этому ее муж?

– Виктор? Он был в бешенстве. Однажды ее просто избил, когда она проиграла очень много денег. И знаете – помогло. На какое-то время…

– А какие у них вообще были отношения?

Портнянский замялся.

– Виталий Викентьевич, я – адвокат, – напомнил Гордеев. – Хранить тайну – моя обязанность.

– Плохие у них были отношения, – вздохнул Портнянский. – Точнее – никакие. Последние несколько лет – особенно.

– После того как выяснилось, что детей не будет?

– Я бы не стал акцентировать на этом.

Ты бы не стал, подумал Гордеев, а я все-таки попробую… Молодая красивая женщина, с деньгами, без детей и без смысла жизни. Да… Значит, она зарабатывала деньги и играла – и, конечно, проигрывала. И со временем – намного больше, чем зарабатывала, для хронических игроков это неизбежно… А ее муж тем временем не без успеха занимался политикой…

После обеда Гордеев съездил на Старый Арбат – в клинику, где супруги Реутовы консультировались уже много лет. У них был общий терапевт, крупный мощный старик с лысым черепом, по имени Аркадий Всеволодович. Доктор сказал, что Реутовы были людьми вполне здоровыми, Виктор обладал просто несокрушимым здоровьем, и регулярные обследования (раз в год) он проводил по старой привычке профессионального спортсмена.

– Что же касается его супруги, – сказал Аркадий Всеволодович, – вам лучше поговорить с ее гинекологом.

Гинеколог сообщил Гордееву, после того как убедился в его юридических полномочиях, что Ольга Реутова не могла иметь детей, сколько ни лечилась от бесплодия и чего только ни пробовала. В сущности, эта тема была закрыта уже несколько лет назад.

– Сколько? – жестко спросил Гордеев.

– Не меньше четырех.

Вот так так, подумал Гордеев. А Портнянский ведь говорил как раз все наоборот. Как он тогда сказал? «Бывшие спортсмены, знаете ли, не очень здоровые люди». Что же это такое? Слепая родительская любовь, которая все недостатки и неудачи в личной жизни единственной дочери приписывает ее мужу? Либо желание немного подсластить пилюлю? Наверно, всего понемножку, какая разница. Ясно теперь одно, что полагаться стопроцентно на мнение Портнянского нельзя. Он не рассказал о игровых пристрастиях Ольги и дезинформировал относительно ее здоровья.

Итак, четыре года назад Ольга Реутова окончательно поняла, что у нее не будет детей. И четыре же года назад она начала играть. Семья разваливалась, это очевидно.