Текст книги "Тузы и шестерки"

Автор книги: Фридрих Незнанский

сообщить о нарушении

Текущая страница: 12 (всего у книги 16 страниц)

– Ты можешь срочно подъехать к метро «Сокольники»?

– Нет, конечно, у меня дел невпроворот!

Адвокат возмутился:

– Бедняков, если ты в начале десятого сидишь дома и все еще жуешь, то, значит, никуда не торопишься!

Но Бедняков решил держать марку до конца:

– Я работаю над развернутым планом розыскных мероприятий по очень запутанному делу и, если у тебя все, хотел бы спокойно продолжить.

Бедняков ждал, что Гордеев бросит трубку, вернее, отключится, поскольку звонил он наверняка по мобильному, но коротких гудков не последовало. Из трубки доносилось возмущенное сопение адвоката. Пауза затягивалась.

– Что я должен тебе сказать, чтобы ты согласился?!

– Правду.

– Если приедешь, скажу.

Бедняков вздохнул и согласился. В конце концов, он Юрке тоже кровушки попортил, так что можно сказать: счет один-один.

Гордеевского «форда» в окрестностях станции метро «Сокольники» не обнаружилось. Бедняков покатался туда-сюда минут десять, прежде чем Гордеев появился со стороны Оленьего Вала, опоздав на десять минут. И пересел в машину к Беднякову.

– Спасибо, что приехал.

– Не за что. Рассказывай.

– Рассказывать, собственно, нечего.

Ну вот, он так и знал! Бедняков распахнул дверцу с его стороны и сделал приглашающий жест на выход:

– Тогда до свидания.

Гордеев закрыл дверцу:

– Но ты же понимаешь, что я связан правилами адвокатской этики и должен сохранять тайну клиента.

– Плевать мне на твою этику. Ты собираешься использовать меня вслепую, так вот – не выйдет. – Бедняков снова открыл дверцу, и Гордеев снова ее закрыл.

– Я расскажу тебе, но не все, а только то, что имею право рассказать в данный момент.

– Что за комедия, Юра?! Как я, по-твоему, смогу отличить всю правду от той, которую ты считаешь нужным мне сообщить? По продолжительности рассказа? Чем длиннее, тем правдивей?

Гордеев, очень четко уловивший критический момент, тут же перешел на сугубо деловой тон:

– В действительности Аня пришла к Резнику не по собственной инициативе. Ее принудил к этому некто Владимир Андреевич, фамилии которого она не знает и с которым я должен встретиться в десять двадцать у входа в парк.

Бедняков присвистнул: вот это новости!

– А теперь подробности, – продолжал адвокат, – Брусникина действительно решила заработать недостающие на учебу деньги нечестным путем и, прибегнув к клофелину, ограбить одного-двоих похотливых нуворишей. Но первый же ее клиент оказался слишком проницательным и поймал ее с поличным – он сымитировал потерю сознания, а когда Аня попыталась вытащить у него бумажник, схватил ее за руку. Удивительно то, что он не стал поднимать шум, вызывать милицию или даже пользоваться ее услугами бесплатно – в качестве компенсации за моральный ущерб…

– Сейчас угадаю. Он оказался бандитом или…

– Он заявил, что является сотрудником спецслужб и ему как раз нужна девушка для выполнения конфиденциального поручения. Поручение очень простое – нужно повторить тот же трюк с клофелином. А в качестве мишени, как ты, наверное, уже догадался, фигурировал Резник. Этот Владимир Андреевич вывел Аню на него в налоговой инспекции. Так вот, теперь этот Владимир Андреевич связался с Аней и требует передать ему некую информацию. Ее содержание я тебе в данный момент сообщить не могу. В обмен на эту информацию он обещает Ане гарантии безопасности. Сама идти на встречу Аня категорически отказалась, она все еще сильно напугана. А поскольку я не знаю, к каким таким спецслужбам принадлежит этот Владимир Андреевич и не является ли он заурядным мафиози с автоматом под мышкой, я попросил тебя приехать и издалека меня подстраховать. Вот тебе фотоаппарат. – Гордеев протянул «Никон» с длинным объективом. – Щелкнешь гада, о'кей?

– Где именно вы должны встретиться и как выглядит этот тип?

– Он подъедет к парку со стороны Сокольнической площади, выйдет из машины, у него «ауди» синего цвета, откроет капот. И тогда я должен к нему подойти.

– Что за шпиономания? – разозлился Бедняков. – Зачем вообще открывать капот?!

– Это я придумал, – похвастался Гордеев. – Пусть выйдет из машины. Мало ли что этот тип задумал.

– Гениально.

– У тебя есть лучший план?

– Короче, пойдем вместе, – решил Бедняков.

– Это невозможно, – тут же запротестовал Гордеев. – Он требовал, чтобы я был один. Ты все испортишь.

– А если он все-таки заставит тебя сесть в машину, наставит ствол и увезет неизвестно куда?!

– Тогда ты поедешь следом. Зато мы узнаем, чего он хочет и на что способен. А так он просто не станет с нами говорить.

Железная логика! То, что этот якобы Владимир

Андреевич из якобы спецслужб может запросто пристрелить Гордеева или усадить в машину, а потом опять же пристрелить и выбросить на дорогу на полном ходу, адвоката мало тревожило, главное – интересы клиента.

Бедняков оказался в дурацком положении. Оставаться в машине было бесполезно, поскольку неизвестно, в каком именно месте соизволит припарковаться объект, бродить рядом опасно: в случае чего можно не успеть вовремя вскочить в машину и просто их потерять.

И все же Бедняков выбрал второй вариант: если что – стрелять по колесам.

Гордеевский светлый пиджак мелькал в толпе у входа в парк. Бедняков тоже прогулочным шагом влился в людскую массу.

10.42. Ни одной синей «ауди» в окрестностях не наблюдалось. Возможно, все это очередной Анин трюк, и, пока они тут прохлаждаются, она давно уже встретилась с кем нужно и самостоятельно решила свои проблемы. Или окончательно вляпалась.

Было жарко – день выдался нестерпимо солнечный. Что-то последнее время Бедняков мало обращал внимания на погоду, а ведь уже совсем лето. Эх, выбраться бы за город, полежать на травке, позагорать…

10.51. Бедняков потоптался на солнцепеке и не выдержал, передвинулся в тень. Гордеева Бедняков по-прежнему не терял из виду, а долгожданного Владимира Андреича все не было.

Только в 11.05 «ауди» припарковалась у тротуара, Бедняков машинально запомнил номер и стал подбираться поближе. Из салона вылез мужчина, силуэт, которого показался смутно знакомым. Но рассматривать его не было времени, ибо следом за первым подъехала точно такая же вторая «ауди», того же цвета и тоже с тонированными стеклами.

Честно говоря, Бедняков был готов к тому, что сейчас он остановится рядом с первой, из нее выйдет мужик – брат-близнец того, что уже поднимал капот, проделает ту же самую операцию, а потом подъедет третья машина…

Но вторая «ауди» не остановилась, а только сбавила ход, правое переднее стекло плавно поползло вниз, и из отверстия высунулся ствол, удлиненный глушителем, за чем последовало два характерных хлопка, которые Бедняков не услышал – скорее почувствовал.

Дальнейшее капитан фиксировал уже в прыжке, поскольку Гордеев выбрался из толпы и оказался на линии огня.

Мужик из первой «ауди» нырнул к себе в салон через правую дверцу и нажал на газ – мотор он не глушил. Из второй «ауди» выстрелили еще дважды и, рывком взяв с места, понеслись по Богородскому шоссе. И тут действительно появилась третья «ауди».

А в это время первая, капот которой по-прежнему торчал вверх, вслепую ткнулся в зад белой «Ниве». От удара капот захлопнулся, но дальше досмотреть не получилось. Гордеев спихнул Беднякова на асфальт. И тут же заворчал:

– Встань с меня, я, кажется, вывихнул палец.

Когда Бедняков поднялся, ни одного из интересовавших его автомобилей поблизости уже не было. И о том, что здесь вообще что-то произошло, напоминал только помятый багажник «Нивы». Вокруг них собрались любопытные, и Бедняков потащил Гордеева в свою машину, прихватив по дороге маленький блестящий кусочек свинца.

– Возьми вот. Возможно, это предназначалось тебе. – Бедняков протянул пулю Гордееву.

Впрочем, Бедняков намеренно сгущал краски. Очевидно было, что стреляли не в Гордеева, а в этого Владимира Андреевича, это Бедняков видел четко.

– Может, уже настало время мне узнать все подробности?!

Гордеев молча разглядывал пулю и, казалось, думал о чем-то совершенно постороннем.

Бедняков развивал наступление:

– Разве ты не видишь, что Аня тебя банально использует. Сочиняет истории про секретных агентов, которые вербуют проституток и заставляют их травить бухгалтеров мафии. Потом подставляет тебя под огонь. И еще этот Джеймс Бонд – Владимир Андреевич, который приводит за собой длинный хвост и чуть не погибает ради какой-то сверхсекретной информации. Разве он похож на спецагента? Таких идиотов даже во вневедомственную охрану не возьмут ящики сторожить. И что за информация? О том, что у Резника унитаз черного цвета?

– Я должен был вернуть ему зараженную дискету.

– Какую дискету?!

– С вирусом. Этот тип заставил Аню напоить Резника клофелином и записать на его компьютер вирус. Достаточно было только включить компьютер, загрузиться с этой дискеты, а дальше вирус при следующем включении перешлет по модему всю нужную им информацию. Аня говорит, что компьютер не загрузился, потому что потребовал пароль, и, переписался ли вирус, она не знает. Именно эту дискету и нужно было сегодня вернуть.

– Господи, какой бред. Ты сам дискету проверял?

– Нет, конечно, в моем компьютере масса конфиденциальной информации, а вдруг вирус сработает?

– Да ни хрена не сработает! Отдай своим друзьям в детективное агентство, пусть разберутся, ты же говорил, там есть какой-то бородатый компьютерный гений.

– Нет уж. – Гордеев окончательно пришел в себя, и его дальнейшими действиями управлял уже воинствующий адвокатский фанатизм.

Кстати сказать, Юрий Петрович уже жалел, что рассказал Беднякову историю Ани № 3. Ну да, а как еще ее назвать? История первая: в квартире Резника Аня была, ничего плохого не сделала и ушла. Вторая: все-таки опоила хозяина, но опять же ничего не делала. И третья: инфицировала бедный резниковский компьютер вирусом. В какой же по счету наконец всплывет сейф?!

– Юра, только скажи, где сейчас Брусникина, и я сам с ней потолкую! – взмолился Бедняков.

– Не-а, – Гордеев задумчиво покачал головой. – Кстати, спасибо, что спас мою задницу. – И он пересел в свою машину.

А Бедняков опять остался ни при чем. Как меня это достало, подумал он. Что же делать, а?!

Нужно срочно учиться медитировать. И срочно купить жвачку. Бедняков выскочил из машины, пока горел красный, бросил на лоток пятерку, схватил пачку резинки, плюхнулся на водительское место, и только тут зажегся желтый.

Проделанное физическое упражнение его успокоило, – во всяком случае, желание расстрелять всех из крупнокалиберного пулемета пропало. Так, если только ножичком попырять… Бедняков сосредоточенно крутил баранку и вообще чувствовал себя весьма целеустремленным. Никакой цели, правда, он перед собой не ставил и даже не видел ее… Только минут через пять, обнаружив, что пачка жвачки опустела, Бедняков окончательно пришел в себя и понял две вещи: во-первых, уже некоторое время он бессознательно преследует гордеевский «форд», во-вторых, еще пара жевательных движений – и с ним случится приступ удушья.

Гордеев, разумеется, его не замечал, поскольку погоня до сих пор велась в режиме автопилота, Бедняков и действовал соответственно – с четкостью автомата: держал солидную дистанцию и не высовывался. Перейдя на «ручное управление», Бедняков тут же ощутил трудности, адвокат явно спешил, давил на всю железку и мог в любой момент скрыться из виду.

Куда он так несется, спрашивается? Ответ возникал один: на встречу с клиенткой, больше некуда. И после этого еще будет утверждать, что не знает, где скрывается Брусникина! Строго говоря, это не его собственное утверждение, а письменные показания самой Ани, но тем не менее…

Гордеев свернул с проспекта Мира на Садовое кольцо, попал в чудовищно плотный поток, и преследовать его стало затруднительно. Они описали полный круг по Садовому кольцу. Бедняков подумал, что если адвокат проверяет, нет ли за ним хвоста, то мог бы просто остановиться и подождать на углу Сретенки и проспекта Мира – сберег бы массу нервов. Но Гордеев продолжал давить на газ как Шумахер, в результате они снова свернули на проспект Мира и вскоре оказались в районе Ботанического сада. «Форд» въехал во двор дома по Сельскохозяйственной улице. Бедняков вынужден был бросить машину на обочине и продолжать преследование бегом, подумав, что если это очередной хитрый адвокатский ход, то вполне удачный – Гордеев в очередной раз обвел его вокруг пальца.

Однако повезло: «форд» одиноко стоял возле углового подъезда пятиэтажного дома старой постройки, имевшего «г»-образную форму. Во дворе было практически пусто. Дверь в подъезде была закрыта на кодовый замок, но этот угол дома находился в тени, и в подъезде среди бела дня горел свет. Бедняков прекрасно видел, как Гордеев поднялся на третий этаж и открыл квартиру собственным ключом.

Соседний подъезд не был заперт, и Бедняков поднялся на пятый этаж. Люк, ведущий на чердак был распахнут, но лестница отсутствовала. А до люка метра два с половиной. Можно, конечно, спуститься во двор, притащить пару ящиков или мусорный бак…

Бедняков вытащил ремень из джинсов и попытался зацепиться пряжкой за скобу на чердаке. После десятка неудачных попыток он повис на одной руке, раскачиваясь как маятник башенных часов, и похвалил себя за то, что в свое время не прельстился на китайский ремень за пять баксов, выглядевший точно настоящий…

Чердачный люк в угловом подъезде не открывался, – видимо, был закрыт снизу на замок. Но это, разумеется, не преграда для бывалого оперативника. Бедняков нашел подходящую железяку и аккуратно сковырнул его с петель. Перед тем как спрыгнуть вниз, он прихватил старую кастрюлю, подставленную под отверстие в крыше, да простят жители верхнего этажа такое мелкое хулиганство.

Кастрюлю Бедняков приставил к металлической двери, в которую вошел Гордеев, дном к себе. Подслушивающее устройство, несмотря на свою допотопность, сработало. Бедняков отчетливо различил голос адвоката:

– …Доедешь до Абрамцева, оттуда вернешься пешком до Калистова, там максимум полчаса ходу. – Зашуршала газета, – видимо, Гордеев изучал расписание. – Ближайшая электричка через двадцать пять минут, как раз успеваешь. Жди неподалеку от автобусной остановки, только не высовывайся! Подъедет темно-зеленая «тойота». Проголосуешь. Водителя зовут Виктор Петрович. Он отвезет тебя на дачу. Оттуда ни ногой, пока я за тобой не приеду. Все. Я выхожу первым, ты – через две минуты.

Ну уж нет, господа конспираторы, хватит с меня вашей самодеятельности, подумал Бедняков. Он поднялся на четвертый этаж, пропустил Гордеева и, когда Аня вышла из квартиры и стала запирать дверь, тихонько подошел сзади и защелкнул у нее на запястье наручники, прикрывая свободной рукой рот, чтобы она не завопила на весь подъезд.

– Спокойно, – зашептал Бедняков ей на ухо, – это всего-навсего родная милиция, которая вас бережет. Вы задержаны до… выяснения личности.

Она закатила глаза и обвисла. Беднякову пришлось вернуться в квартиру и влить в нее стакан воды.

Аня вела себя смирно, возможно потому, что никак не могла отойти от шока, ноги у нее подкашивались, и Беднякову приходилось чуть ли не тащить ее на себе. Но самое неприятное ждало в подворотне. И это были не террористы с «Калашниковыми» наперевес, а гордеевский «форд», который стоял посреди проезда со спущенным колесом. Адвокат пинал его дорогой туфлей и говорил по мобильному телефону, очевидно с автосервисом. Бедняков со своей ношейразвернулся, чтобы обойти дом с другой стороны, но Гордеев их уже заметил.

– Анатолий?! Ты за мной следил?! Это уже слишком! – И преградил дорогу.

– Пардон, – заметил Бедняков. – Не я первый начал. И вообще, оскорбление при исполнении. Не советую доводить дело до сопротивления властям.

– Прошу прощения, – ответил Гордеев ледяным тоном.

Бедняков подвел свою пленницу к. машине. Гордеев шел следом и напутствовал:

– Никаких показаний не давай. Никаких бумаг не подписывай. Вообще ничего не говори. И ничего не бойся. Через пятнадцать минут я подъеду, за это время они не успеют выкинуть ни одну из своих штучек. А вам, гражданин Бедняков, я заявляю решительный протест по поводу незаконного ареста моей клиентки.

Бедняков хотел промолчать, как подобает джентльмену, но не удержался:

– Во-первых, это не арест, а задержание. Во-вторых, я всего-навсего участковый, как вам хорошо известно. Протест же следует заявлять следователю, ведущему дело. Или прокурору. И вообще, Юра, иди к черту!

Часть третья
ВЕЗДЕСУЩИЕ ВАЛЕТЫ

Денис Грязнов

Наконец из Душанбе позвонил Филипп Агеев. Новости у него были так себе. Он нашел следы старинной любви капитана Беднякова по имени Аня. Фамилия девушки действительно заканчивалась на «-ова» – Портнова. Только вот уже больше четырех лет о ней не было ни слуху ни духу. Именно столько лет назад ее родители погибли во время городских беспорядков, а сама Аня влилась в поток российских беженцев. Больше никто о ней ничего не знал, и доехала ли она до Москвы или вообще до России – бог весть.

Спустя два часа из Таганрога позвонил и Шаповалов. Там дела были словно под копирку. Следы тетки Беднякова, Татьяны Александровны, отсутствовали напрочь. Шаповалов интересовался, что ему делать дальше. Денис попросил его перезвонить вечером, чтобы не выдать своей растерянности и элементарно собраться с мыслями. Но возбужденный Шаповалов перезвонил раньше и сказал, что по последним сведениям Тамара Александровна вылетела в Москву из Ростова-на-Дону, и он следует за ней.

– Слава богу, – сказал Денис. – Звони сразу же по прилете.

Бедняков. 22 и 23 мая

Аню Брусникину Бедняков сдал Шаповалову с рук на руки, вытащил его в коридор и в двух словах описал историю с резниковскими дискетами и стрельбой на Сокольнической площади.

– Бойся! – предупредил Бедняков. – С минуты на минуту объявится страшный адвокат Гордеев.

– С этого бы и начал, – заволновался Шаповалов. – Я сейчас оформлю задержание, но мне нужно подложить твой рапорт. Постарайся подольше адвоката отвлекать, а сам в это время пиши.

– Он со мной разговаривать не станет. Так что отвлекай его сам.

Шаповалов ругнулся и ушел к себе, а Бедняков поспешил сесть за рапорт. Он подумал, что в словах Стаса имелось рациональное зерно: сейчас все решает время. Кто раньше оформит все бумажки, тот и будет прав. После того как они с Гордеевым разругались на ровном месте, Бедняков ни за что на свете не желал позволить утереть себе нос. По мере того как рапорт подходил к концу, Бедняков чувствовал себя все лучше и лучше. Наконец Бедняков закончил и позвонил Шаповалову:

– Ну что у тебя?

– Молчит как рыба об лед.

– А Гордеев?

– Пока бог миловал. Хорош трепаться, Бедняков, неси рапорт!

На столе у Стаса лежал незаполненный протокол допроса. Сам он сосредоточенно строчил представление прокурору, а Аня читала «Московский комсомолец».

– Написал? Ну и чудно, – сказал Шаповалов, обращаясь скорее к Ане, чем к участковому. – Сейчас мы гражданку Брусникину запрем в камеру, пусть посидит среди отбросов дамского общества, соберется с мыслями…

Он закончил свою писанину и вышел, Бедняков следом.

– Погоди, покарауль, пожалуйста…

Бедняков схватил его за грудки.

– В одиночку! – прошипел Бедняков. – В какой-нибудь пустой кабинет с зарешеченными окнами!

Шаповалов попытался освободиться, но Бедняков его не отпускал.

– Да ты в своем уме, Толян?! – зашептал он в ответ. – Где я тебе найду кабинет?

– Найдешь! Ты меня понял?! Хоть к Звягинцеву сажай, пока его нет. Его же нет?

– Ладно…

Бедняков отпустил его. Шаповалов нервно поправил рубашку:

– Ты чокнутый.

Бедняков вернулся к Ане:

– Скажи мне только одно: ты знаешь, кто этот тип, Владимир Андреевич, который хотел получить дискету?

Брусникина не реагировала.

– Хорошо. Побожись, что не знаешь, и я от тебя отстану. На некоторое время.

– Не знаю, Толечка, честное слово не знаю!

У Беднякова оставалось еще триста вопросов, но он пообещал временно оставить ее в покое, и приходилось держать слово.

Был шанс найти владельца синей «ауди» по ном – ру, но особых иллюзий по этому поводу Бедняков не испытывал. Либо автомобиль числится в угоне, либо номер липовый, не с лопухами же иметь дело приходится.

Опасения подтвердились. Номер принадлежал «Москвичу-412» 1981 года выпуска. Бедняков на всякий случай перезвонил владельцу, поинтересовался, не свинчивали ли у него недавно номерной знак. Тот страшно удивился и сказал, что все в порядке. Была и другая возможность: поскольку Владимир Андреевич машину свою изрядно помял, он, возможно, уже сдал ее в ремонт, зачем откладывать в долгий ящик? При этом он наверняка воспользовался услугами какого-нибудь мастера-одиночки. Спрашивается, сколько таковых по Москве? Тысяч десять, наверное.

Бедняков собрался повесить нос, но тут его посетила новая идея. Самому, правда, ее было не потянуть, и Бедняков позвонил одному знакомому, ездившему на «лендровере». После долгих и упорных переговоров они сошлись на ящике пива по старой дружбе. ^А

Начал Бедняков с автосервисного пункта «Дорожник» в переулке Достоевского. На полном ходу подкатил к неорганизованной группе граждан, ведших переговоры прямо на улице. Один из них рассказывал «случай из жизни»:

– Сижу вчера, работаю. Раздается звонок. «Алло, здравствуйте, это мастерская?» – «Да». – «Это Сергей Петрович?» – «Ну». «Это вас из областного кожно-венерологического диспансера беспокоят». За несколько мгновений у меня пролетела куча мыслей: где, думаю, когда, с кем, от кого, что вообще подцепил?! Сердечко в пятки ушло конкретно. А из трубки вежливо так: «Мы у вас машину подрихтовать хотели…»

Бедняков не стал ждать следующую байку и, н~ выходя из машины, рявкнул во весь голос:

– Эй, мужики! Валите сюда, базар есть!

Народ посмотрел на Беднякова оценивающе (оценивали они, понятное дело, машину, а не его самого). От общей кучи отделились два типа, в повадках которых угадывались работники автосервиса.

– Об чем базар? – вежливо поинтересовался один из них.

– Какая-то… рас… мой шестисотый!., а эта… блин… ну и… такая! На синей такой «ауди»!

Далее Бедняков перешел на стопроцентный мат. Смысл речи сводился к тому, что обидчик в столкновении и сам пострадал, но с места происшествия скрылся. Бедняков перечислил его повреждения, номер и добавил, что он фальшивый. И тот герой, который сможет его отыскать, тут же без разговоров получит от благодарного владельца «лендровера» штуку баксов. Собственно, все, запомни сам и передай товарищу.

Бедняков оставил свой рабочий телефон и поехал дальше в сторону Сокольнической площади. Если предположить, что Владимир Андреевич обитает где-то в ближних или дальних ее окрестностях, что было весьма вероятно, то наиболее целесообразно посетить тамошние пункты автосервиса.

За два часа Бедняков успел их объехать девять штук. Потом вернул «лендровер» на место, пересел в свои кровные «Жигули» заскочил домой пополнить запасы провизии и поехал в отдел для всенощного бдения у телефона. Проверил автоответчик – пока никто не звонил.

Он перерешал все захваченные из дома кроссворды, разложил на компьютере несчетное количество пасьянсов, устроил себе обильный ужин. Потом второй ужин. Без четверти час ночи Бедняков смирился с тем, что до утра уже никто не позвонит, и завалился на диван. Ему снилось, что он спит и сквозь сон слышит телефонный звонок. Во сне Бедняков никак не мог дотянуться до аппарата, телефон надрывался, а рука была немощной и непослушной. Беднякова это так разозлило, что он проснулся. Телефон уже не звонил – включился автоответчик. Бедняков схватил трубку и чуть было не ляпнул: участковый Бедняков слушает. Не то чтобы Бедняков спросонья не понимал, что происходит, – но давление родных стен, условный рефлекс… В последнее мгновение Бедняков прикусил язык и прогнусавил в трубку:

– Стоп, короче! Я не врубился. Давай сначала! – Бедняков проверил автоопределитель номера: сработал. Посмотрел на часы: 0.59. Поспал, однако…

– Я знаю, где «ауди». – Звонившему, судя по голосу, было от сорока до пятидесяти. Автомеханик?

– А этот козел? Мне он сам нужен, а не тачка.

– Куда он денется с подводной лодки? Послезавтра придет забирать.

– Понял, базара нет. А тачка точно та? Номера и все такое…

– Номера другие, но сегодня поменяны! – с жаром заверил собеседник. – Сидят на ржавых болтах. И въехала с открытым капотом. Это сто пудов.

– Где забиваем стрелку?

– Сегодня в семь утра на Большой Семеновской, у моста. С бабками. Подойду сам.

Бедняков включил компьютер и проверил номер по электронному справочнику. Он принадлежал автосервису в районе «Электрозаводской», – очевидно, контора работает круглосуточно. Туда Бедняков как раз не заезжал, но земля московская слухом полнится, на чем, собственно, и строился расчет. Бедняков позвонил, ответил другой человек.

– К вам можно подрулить прямо сейчас?

– Подруливай. А случилось что?

– На месте расскажу… У вас когда смена была?

– В половине одиннадцатого. Утренняя – полседьмого.

Оказалось, что в ночную смену работало три автомеханика. Двое были не старше тридцати, и Бедняков сразу подошел к третьему:

– Доброй ночи.

– Здравствуйте. – Судя по голосу, это был он.

Бедняков предъявил удостоверение.

– Насчет денег должен вас разочаровать. – Бедняков назвал номер своего рабочего телефона. – Разговор записан, поэтому запираться бессмысленно.

Тот сплюнул и в ярости растер плевок каблуком:

– Штука баксов! Твою мать… На мусора нарвался!!!

– «Мусора» прощу, но только при условии. Рассказывайте, где «ауди» и как найти ее владельца. Немедленно.

– На островах он.

– На каких островах? – не понял Беднйков.

– А хрен его знает! На Канарских.

– Минуточку! А кто тогда на его тачке рысачит?

– Хрен какой-то. По доверенности.

– Опишите.

– Ну крепкий такой, нос поломанный, и плечи у него одно выше другого, как у сколиозника или однорукого.

Стоп. Стоп!

Бедняков понял, что это был тот самый тип, который сидел в беседке с бутылкой портвейна! То-то на Сокольнической площади он показался знакомым.

– Вы говорили, он придет за машиной через два дня?

– Ну.

– А раньше с ним встретиться никак нельзя? Он своих координат вам не оставил?

– Не-а. Даже не назвался. Есть, правда, один тип…

– Какой тип?

– Фамилии не помню. Бармина знакомый, хозяина «ауди». У него «фольксваген» тоже синий. Был сначала белый, он его раздолбал, а у нас краска только темно-синяя была тогда. Так они в тот раз втроем…

– Вы знаете его адрес или телефон?

– Дома, в записной книжке.

– Позвонить домой можете, чтобы продиктовали?

– Да нет там никого, жена к теще отвалила – поскандалили.

– Тогда поехали.

– У меня же смена!

– Считайте, что вы задержаны. Могу надеть наручники.

– Нет уж, спасибо. Егорыч! – заорал он кому-то невидимому. – Я на… – он с опаской покосился в сторону Беднякова, – на двадцать минут.

Через полчаса Бедняков получил нужный адрес и отправился домой. С чувством исполненного долга и с некоторой уверенностью в завтрашнем, а на самом деле – уже сегодняшнем, дне.

Владельцем в девичестве белого, а ныне синего «фольксвагена», был некто Волошин, проживавший на четвертом этаже добротного сталинского дома по Октябрьской улице. Помимо упомянутого автомобиля ему принадлежал магазин чайных и кофейных аксессуаров. Больше никаких данных на него не было.

В семь утра Бедняков был на месте. На звонки в железную дверь, оснащенную немалым количеством замков, ответила собака из соседней квартиры. Затем оттуда же выглянула ветхая бабулька.

– Нету Игоря Владимировича. На даче он. Я сама видела, как без десяти шесть в машину садились. А возвращаются обычно к пяти.

Выходит, можно было спать и спать. Расстроившийся Бедняков вернулся домой и второй раз позавтракал под одобрительным взглядом тети Томы.

Полдевятого позвонил взбешенный Шаповалов:

– Ты почему не на работе?! Ты что, дрыхнешь?!

Бедняков ему ничего не сказал. Прежде чем научусь медитировать, подумал он, сперва заведу себе резиновые чучела основных врагов. Начать можно с того же Шаповалова. Подходящую игрушку купить не проблема, но как добиться портретного сходства? Эврика! Ее можно подписать.

– Дрыхнешь, что ли? – повторил Стас. – А я тут твою Брусникину допрашиваю.

– И?

– Приезжай и говори с ней сам! А то я ее скоро ударю, а ваш потом из меня котлету сделает. Кстати! Взломали дневник Резника. В качестве паролей он, как ты и предполагал, имена своих баб использовал. Содержание этой писанины тоже соответствующее: та дала, та не дала, та глупая, та шумная, а та и вовсе трансвеститка.

Бедняков вздохнул и поехал в отдел.

Но ничего ему Аня, разумеется, не сказала. Более того, выяснилось, что прокурор постановление об аресте не подписал, и Шаповалов собственной властью задержал ее на семьдесят два часа, из которых прошли уже более двадцати. Вот он и психовал: если прокурор срок задержания не продлит, предъявлять ей в качестве обвинения нечего…

В три часа дня Бедняков снова был у Волошина. Одновременно с ним подкатил темно-синий «фольксваген», набитый яблоками под самую крышу.

Бедняков представился. Волошин дал ему пакет с яблоками, но попросил не есть их в его присутствии.

Человека по описанию Беднякова он узнал сразу.

– Это Мунтян. Женька Мунтян. Приятель одного моего знакомого, майор ФСБ.

– Как мне с ним встретиться?

– Он свою «семерку» последний месяц рядом' на стоянке держит. Сейчас разгружу яблоки – покажу.

– А знакомый ваш – это Бармин? – проявил осведомленность Бедняков.

– Да, – подтвердил Волошин. – Уже месяц на Канарах загорает.

Спросить или не спросить, подумал Бедняков. Спросить…

– Вы знаете, что Мунтян водит «ауди» Бармина по доверенности?

– Первый раз слышу, – удивился Волошин.

Запищал пейджер. Шаповалов требовал, чтобы

Бедняков срочно приехал в отдел.

У Беднякова сразу возникло нехорошее предчувствие: что-то с Брусникиной. Сбежала? Да нет, не может быть.

Бедняков успел к самой кульминации. Аня с подбитым глазом сидела на стуле в кабинете Шаповалова, руки на коленках – примерная ученица, отличница, комсомолка, спортсменка. У Шаповалова от бешенства тряслись все части, тут же присутствовал гордость отечественной юриспруденции, несравненный адвокат Гордеев, и все они орали друг на друга благим матом.

Бедняков немедленно попал в эпицентр событий.

– Ну на кой хрен она мне сдалась? Вот пусть он скажет! – выкрикнул Шаповалов, указывая на Беднякова пальцем.

– Пусть скажет! – согласился Гордеев. – Пусть скажет! С какой целью он задержал мою клиентку?

Для выяснения каких обстоятельств?! У вас не было ничего против нее на момент задержания, нет сейчас и не появится в течение отведенных законом семидесяти двух часов. И уже одно это не сошло бы вам с рук! Но рукоприкладство! Вы, Шаповалов, вылетите!..

– Я уже десять раз повторял: она сама! – Стас схватился за голову. – Сама упала! Она же, видите ли, голодовку объявила! Я добился для нее одиночки. Вам, разумеется, плевать! А чего это мне стоило?! – Шаповалов обернулся к Ане: – Ты скажешь правду или нет, стерва?!