Текст книги "Тузы и шестерки"

Автор книги: Фридрих Незнанский

сообщить о нарушении

Текущая страница: 10 (всего у книги 16 страниц)

– Тома, а когда состоялась эта ваша беседа? – крикнул Бедняков уже с порога.

– С неделю назад примерно. День-другой туда-сюда. Не помню. Но на все эксперименты, Толик, у тебя ровно двадцать минут.

На звонок долго никто не реагировал, но где-то в глубине квартиры играла музыка, и Бедняков забарабанил в дверь кулаками.

– Анна! Открывай! Дед Мороз пришел, пивка принес.

За дверью наконец обнаружилась жизнь.

– Толька, ты?

– Открывай, пиво нагреется.

– Тебе медаль дали и не с кем отметить? – Аня все-таки впустила его и тут же заперла дверь на два замка и цепочку.

– Тетушка мне говорила: чтобы эффектно рыдать, нужно пить побольше жидкости.

– По-моему, ты пьян.

Бедняков затащил ее на кухню, усадил за стол и уселся напротив.

– Значит, так, бери, пей и рассказывай. Только очень быстро, самую, можно сказать, суть – у меня чертовски мало времени. Если я не вернусь через двадцать… нет уже семнадцать минут, мне придется всю оставшуюся жизнь питаться бутербродами, в лучшем случае с кефиром.

– Ты свихнулся, о чем рассказывать? – Аня откупорила баночку и с удовольствием отхлебнула.

Бедняков тоже сделал довольно большой глоток.

– Как ты бомбанула квартиру Резника?

– Что за плоские ментовские шутки? – Аня поставила банку, пить ей мигом расхотелось.

– Это не шутки, Анюта. Резник умер, страшная русская мафия, у которой, надо полагать, он был бухгалтером, его убрала. Теперь она, то бишь мафия, охотится за тем, что лежало у него в сейфе. Это, Анюта, было не его добро, а ее – мафии. Так что какие уж теперь шутки.

– А я-то здесь при чем?

– Анна, ну мне-то можешь сказать, я тебе не чужой человек все-таки, может, в тюрьму и не посажу. Колись давай, у меня тринадцать минут осталось.

– Да иди ты на фиг! Пристал как банный лист.

– Ладно, не хочешь рассказывать, я сам попробую. Жила-была девочка Аня, и была у нее голубая мечта: сильно ей хотелось стать второй Ниной Ричи или Коко Шанель номер шесть. И не хватало для этого самую малость – тысяч пять-шесть баксов. А путанить Аннушке надоело до смерти, и решила она переквалифицироваться в охотницу за толстыми бумажниками, массивными «роллексами» и пухлыми золотыми цепями новорусских бизнесменов. Сказано – сделано, а тут еще соседка, матерая гипертоничка, поделилась информацией, чего и сколько нужно налить клиенту в водку, чтобы он напрочь вырубился и наутро не вспомнил, что с ним такое было. И вот, вооружившись этими сведениями, полная решимости за один-два раза собрать нужную сумму, сняла Аннушка застенчивого Резника. Притравила, обчистила, посуду за собой помыла, все свои следы уничтожила, а вот про журнальчик «Вог» забыла. А журнал классный, бумага глянцевая, и на ней отпечатков Аниных видимо-невидимо. – Бедняков сделал паузу. – Продолжаешь отнекиваться?

– Сволочь ты, Бедняков, обыкновенная ментовская сволочь, – грустно сказала Аня, пустила скупую слезу и взялась за вторую банку пива. – Не брала я ничего у твоего Резника. Он когда отрубился, я сама перепугалась! Короче, убежала я и, кто его ограбил, не знаю… Не знаю, слышишь?!

Ага! Мысленно Бедняков снял перед собой шляпу и утопил себя же в бурных, непрекращающихся овациях. А ведь мог бы еще добрых десяток дней жевать амурный список Резника, в то время как настоящей отравительницы в нем и не значилось. Что абсолютно естественно, ибо делать свое грязное дело целесообразно во время первого же свидания и, по возможности, никаких сведений о себе не оставлять.

– Слышу. Только теперь давай по порядку, с самого начала.

В этот момент в дверь позвонили.

Денис Грязнов

Приехав в офис, Денис просмотрел газетные статьи о Клеонском, которые Макс успел подобрать по его просьбе.

«Министр труда и социального развития Аркадий Клеонский, выступая в эфире радиостанции «Эхо столицы», агитировал за предоставление россиянам возможности покупки трудового стажа…»

«…Министра Клеонского можно понять – он пытается спасти пенсионную реформу. По его мнению, законопроект привлечет граждан к более активному участию в пенсионной реформе и будет способствовать привлечению средств в Пенсионный фонд. Это будет хороший закон, который существенно повысит заинтересованность граждан платить в Пенсионный фонд, считает он. А уж в заинтересованности самого ПФ в «серых» гражданах и их средствах нет сомнений. «Мы говорим о простой вещи: для формирования пенсии нужно начинать делать отчисления», – пояснил Клеонский».

«Исчез известный предприниматель Клеонский, в последние несколько месяцев занимавший пост министра труда и социального развития. Вчера утром не вышел на работу. В его загородном доме, равно как и в московской квартире, телефоны не отвечают. Никто из лиц, приближенных к Клеонскому, ничего не знает о его местонахождении…»

«Достоверно известно, что г-н Клеонский не пересекал границ России ни по суше, ни по воде, ни по воздуху…»

«У всех еще свежа в памяти афера, которую, пользуясь своим креслом министра труда, пытался провернуть небезызвестный г-н Клеонский. По данным Счетной палаты, российский бюджет каждые 5 лет теряет до 60 миллиардов в результате незаконного вывоза капитала. А в рамках предлагаемого закона фактически одобряется существующая практика ухода от налогов.

Показательно в этом отношении звучало заявление Клеонского о том, что Государственная дума, по его мнению, примет закон, разрешающий покупку трудового стажа и облегчающий разного рода нелегалам жизнь, «сразу и без проблем». На что он, собственно, надеялся, хотелось бы знать?!»

И дальше в том же духе.

Денис обратил внимание, как менялся тон газетных комментариев. От официального и сочувственного – через нейтральный – к подозрительному и почти что обличительному. Клеонскому, конечно, было не впервой такое читать и слушать о себе, но обывателям по ушам поездили прилично и вполне определенным образом настроили. Денису теперь ничего больше не оставалось, как позвонить Турецкому:

– Александр Борисович, как поживает Генеральная прокуратура?

– А хрен ее знает, – беспечно ответил Турецкий.

– То есть как это? – удивился Денис. – Разве вы уволились?

– Зачем? – удивился и Турецкий. – Я все-таки помощник генерального прокурора. А это такое теплое местечко…

Денис удивился, поскольку никогда подобных речей от Турецкого не слышал. Но тут же догадался спросить:

– Сан Борисыч, а вы, собственно, где сейчас находитесь?

– В приемной генерального, – буркнул Турецкий. – Жду приема – уже второй час! Я же сказал – теплое местечко!

Ага, так, значит, это была речь на публику. Авось секретарша напомнит шефу, что в приемной томится сам А. Б. Турецкий. Но если в приемной Турецкий, то кто ж тогда у генерального? Ладно, это, в конце концов, не частного детектива дело.

Денис деликатно покашлял в трубку.

– Ну чего тебе еще? – буркнул Турецкий.

– Александр Борисович, как вы полагаете, хорошо известный миниотр (или экс-министр?), модернизируя схему работы Пенсионного фонда, действительно имел целью какие-то махинации?

Александр Борисович, надо отдать ему должное, сразу уловив в голосе Дениса непраздный интерес, негромко уточнил:

– Ты в офисе? Я подъеду.

– А как же генеральный?

– Не смеши меня.

И действительно, Турецкий появился на Неглинке буквально через двадцать минут, благо Большая Дмитровка была под носом. С точки зрения Дениса, который наблюдал Турецкого во всяких ситуациях, это свидетельствовало о его нешуточной заинтересованности. Ну еще бы! Время идет, а Клеонский незнамо где!

– Хорошо у вас кондиционеры работают, – со вздохом сказал Турецкий, падая на диван. – У нас вот жара – не продохнуть. Чего бы нам такого попить, для облегчения? – вопросительно уставился он на частного сыщика.

– Зеленого чаю.

– Ты думаешь? – с сомнением протянул Турецкий. – Может, пивка холодного?

– Не держим-с на рабочем месте, Сан Борисыч.

– Рассказывай!

– Так и есть, – пожал плечами Денис.

– А у Макса? – Все знали, что компьютерный гений должен в сутки выпивать минимум литр пива, иначе он не сможет функционировать.

– У Макса это рабочий инструмент, – строго сказал Денис..

– Ладно, тащи свой чай. Ну так что ты хотел узнать? С Васильевым я тебе вроде бы уже помог…

Денис улыбнулся. Турецкий, хитрый лис, но практичный и деловой человек, сразу же напомнил об оказанной недавно услуге. Значит, надеется что-то получить взамен.

– Вы ищете Клеонского, верно?

Турецкий, ничего не ответив, внимательно смотрел на Дениса.

– Я случайно догадался, вы не волнуйтесь. Представьте, сидел вот так и думал, а чем сейчас занимается Турецкий? Наверно, кого-то ищет. А кого ищет Турецкий? Наверно, Клеонского. Правда складно у меня получилось?

Турецкий по-прежнему внимал молча.

– И вот когда я догадался, то сел и подумал. Что, собственно, происходит? Пока ход пенсионной реформы никого не радует. Реальные данные оказались ниже ожидаемых. За все время до начала эксперимента Клеонского отдали деньги в негосударственные пенсионные фонды всего триста пятьдесят тысяч граждан. А предполагалось – до миллиона человек. Но тут появился Клеонский со своим планом «покупки трудового стажа». И я знаю, сколько десятков миллионов долларов принесли в бюджет первые четыре недели его эксперимента. Я также знаю, что исследования, проведенные Клеонским, свидетельствовали, что к следующему году будут готовы инвестировать свои накопления примерно три – пять миллионов человек. Совсем не рядовых человек, заметьте.

– А откуда ты все это знаешь? – заинтересованно спросил Турецкий.

– Знаю, и все. Это ведь правда?

– Допустим, – ответил Турецкий после паузы.

– Так скажите мне, Сан Борисыч, это много или мало?

– Трудно сказать. Зависит от конкретных вкладов конкретных людей. Вообще же эксперты, с которыми я разговаривал, – сказал Турецкий, – сходятся во мнении, что виноват в нынешнем положении дел сам Клеонский. Он не вел в нужных объемах разъяснительную работу с управляющими компаниями. Никто, кроме него самого и его сотрудников, не понимал, как работает этот механизм.

– А что это значит? Проявил чрезмерную инициативу? Полез куда его не звали? На голом месте быстро заработал кучу денег, чего никто больше сделать не сумел?

– Примерно, – кивнул Турецкий. – Кстати, большинство граждан России, участвующих в пенсионной реформе, так и не получили извещения от Пенсионного фонда о состоянии своих индивидуальных лицевых пенсионных счетов. А управляющие компании не очень-то поняли своей роли в предлагаемой реформе Клеонского и рекламные кампании проводили вяловато.

– Но ведь Пенсионный фонд Клеонскому не подчиняется! – возмутился Денис. – Он-то тут при чем? Кроме того, и не предполагалось, что его эксперимент будет широко известной акцией.

– Ну и что, – пожал плечами Турецкий. – Надо же на кого-то всех собак вешать? Это обычная практика, разве ты не понимаешь? Чубайса к пенсиям никак не пришьешь, значит, нужно искать равноценную фигуру. – Тут Турецкий понизил голос, хотя он и знал, что это место для серьезных разговоров совершенно безопасно: – Ты понимаешь, по чьей просьбе я его разыскиваю?

Денис кивнул.

– Никакого официального следствия нет. Несмотря на то что пишут газеты, президент распорядился отставку Клеонского принять, так что это частное дело. И мы с тобой сейчас вроде как коллеги.

– Ну вам же не впервой! – засмеялся Денис. – Помнится, ваши отношения с президентом начиналась тоже с частного дела, с поисков его собаки, если не ошибаюсь?

– Стаффордширского терьера, – терпеливо уточнил Турецкий [5]5
  См. роман Ф. Незнанского «Поражающий агент» (М., 2002).


[Закрыть]. Он хорошо знал Дениса и понимал, что просто так языком чесать тот не станет. Денис был склонен к пустопорожней болтовне гораздо меньше, чем он сам, но Турецкий знал, что разбрасываться словами Грязнов-младший также не приучен. Не та школа. И он дождался.

– Согласитесь, Сан Борисыч, глупо утверждать, что российский бизнес белый и пушистый. Стремительно сколоченные нашими толстосумами астрономические состояния, безусловно, вызывают подозрения. Но в России были созданы условия для быстрого обогащения, в том числе и за счет злоупотреблений. Чтобы клеймить сегодня кого-либо, нужны доказательства нарушений, выискивать которые призваны специально обученные люди. А они есть?

Турецкий скептически усмехнулся.

– Что-то я не пойму, Денис, ты насчет чего меня агитируешь?

– Дядя Саша, – .замахал руками Денис, – Сан Борисыч, побойся бога, какой из меня агитатор? Просто я ведь знаком с Клеонским…

– Припоминаю.

– И я его сегодня видел…

Турецкий поставил чашку на стол и встал.

– И могу сказать вам, как его найти.

– Что ты за это хочешь? – спросил Турецкий слегка дрогнувшим голосом. – Предупреждаю сразу, отжиматься не буду, – попробовал пошутить он, но видно было, что помощник генерального явно волнуется.

– Ничего. Это подарок. От чистого сердца.

– Тогда я щас… – Турецкий вытащил сразу три своих мобильных телефона.

Денис предостерегающе выставил ладони.

– Только никакого ОМОНа, спецназа и прочих суперменов. Сами же сказали – это частное дело. Вы приедете один и сами с ним обо всем поговорите, ладно? С Клеонским мы только так договорились.

Турецкий кивнул со вздохом. А что ему оставалось?

Денису, конечно, хотелось сказать еще кое-что. Он видел, что в этой истории концы с концами пока что не сходятся. Не станет президент просить крупного чиновника из Генпрокуратуры (которому пусть и благоволит) заниматься розыском недавнего министра (к которому пусть и не благоволит). Было здесь нечто, о чем Турецкий говорить вслух не мог или не желал. Денис понимал, что у него сейчас есть законное моральное право поинтересоваться чем угодно, но сделал над собой усилие и не стал лезть с вопросами. До поры до времени.

Проводив Турецкого, Денис открыл блокнот и просмотрел план своих оперативных мероприятий. Вообще-то это были кошкины слезы, а не оперативные мероприятия: в основном телефонные звонки туда и сюда. Оперативными мероприятиями они бы стали в том случае, если бы люди, с которыми Денис хотел переговорить, вдруг сами начали это делать, по примеру Клеонского. Не успел Денис об этом подумать, как телефон ожил. Он жадно схватился за трубку. Потому что на определителе номера высветился код города Таганрога.

– Мне Дениса Андреевича, – сказал знакомый голос.

– Стас, это я. Говори. Нашел тетку?

Бедняков. 21 мая

Аня загасила сигарету, которую прикурила секунду назад, и прижала палец к губам. Звонок повторился: длинный, потом два коротких.

– Ждешь кого-нибудь? – Бедняков перешел на шепот, хотя телевизор в спальне продолжал орать, и если Бедняков его услышал с площадки, то и тот, кто сейчас за дверью, тоже может услышать.

Аня отрицательно замотала головой.

– Так не годится. Я пойду посмотрю. – Бедняков поднялся.

– Не надо! – Аня повисла у него на руке. – Пусть уходит.

Так они постояли некоторое время. Ее дыхание приятно щекотало шею.

– Ушел?

Бедняков пожал плечами. Но тут звонок повторился. Бедняков отстранил Аню и решительно направился к двери, по привычке взглянув на часы. Двадцать минут, разумеется, уже истекли, однако воспитанная в лучших провинциальных традициях тетя Тома ни за что бы себе не позволила явиться звать обедать.

– Толик! – донесся сдавленный шепот сзади. – У тебя есть пистолет?

– Дома оставил. – Но, в конце концов, подумал Бедняков, я кто: впечатлительная гимназистка или закаленный ментовский боец? Да я любого голыми руками сделаю. Ну практически любого и, разумеется, если их не больше двух.

– Вот возьми. – Аня протянула ему молоток для отбивания мяса. – А я спрячусь, ладно? И если что, меня нет.

Анин мандраж в какой-то степени передался и ему, так что к двери Бедняков продвигался со всеми предосторожностями, крепко сжимая молоток.

– Толик! – снова остановила его Аня. – Там над верхним замком такая щелочка. – Она, в свою очередь вооружившись мощным тесаком, юркнула в спальню и прикрыла за собой дверь.

Бедняков прислушался. Снаружи кто-то сопел. В щелочку, о которой говорила Аня, просматривалась явно мужская грудь в клетчатой фланелевой рубашке.

– Кто там? – спросил Бедняков по возможности сонным голосом и, мгновенно отскочив, вжался в стену. Если начнут стрелять, он будет в мертвой зоне.

– Энергонадзор! – Мужик за дверью тихо выругался. – Счетчики проверяю.

– Сейчас. – Бедняков спрятал молоток за спину и открыл дверь.

– Второй день к вам хожу. – Мужик, на котором поверх клетчатой рубахи была надета просторная кожанка, под которой в принципе мог быть пистолет, переступил порог и протянул мятую тетрадку и ручку: – Пишите вот тут вот: квартира, фамилия.

Бедняков заткнул молоток сзади за пояс и, стараясь не поворачиваться к пришельцу спиной, на весу заполнил соответствующие графы. На том же листе были и другие записи, в том числе собственноручная подпись тети Томы. А «энергонадзор» тем временем водрузил на нос надломанные у переносицы очки и уже сам вписал показания счетчика.

– Распишитесь.

Бедняков расписался.

– Водички попить не дадите? А… что это у вас молоток из штанов торчит?

– Привычка. – Черт, подумал Бедняков, таки повернулся к нему спиной.

Тот посмотрел на Беднякова как на идиота, залпом выпил принесенную воду, издалека плотоядно взглянул на пиво и ушел, не попрощавшись. Стакан с его отпечатками Бедняков на всякий случай забросил в пакет, хотя… не тянул посетитель на киллера, что уж там скрывать. Пивная банка, из которой пила Аня, тоже была упакована, и Бедняков очень надеялся, что ее пальчики на журнале найдутся.

– Ушел? – Аня с тесаком выглянула из спальни.

– Это обыкновенный электрик, так что нож можешь вернуть на место.

– А ты думал, он придет и скажет: я убийца, да? Он вернется. Я точно знаю, что он вернется. Толик, я боюсь! – Она продолжала сжимать нож так, что побелели костяшки пальцев.

– Никуда не уходи, никому не открывай, дай мне ключи, сейчас вернусь. С пистолетом. И когда вернусь, ты мне все расскажешь.

Бедняков прыжками умчался к себе.

– Тома! К нам электрик заходил?

– Твоя рыба, Толик, превратилась в кашу. И виноват в этом ты сам.

– Электрик, Тамара Александровна! Электрик был?

– Был.

– А как он себя вел, что спрашивал?

– Никак не вел, счетчик проверил. Он же нам этот счетчик и менял месяц назад, когда у нас каждые два часа пробки выбивало, а ты был так занят…

– То есть ты его и раньше видела?

– Конечно, видела.

Бедняков помчался обратно.

– Анна, созрела? Иди, будешь плодоносить. Электрик настоящий, так что бояться тебе нечего.

Но Аня отрицательно замотала головой:

– Ничего я не скажу. Можешь меня арестовывать. – Аня извлекла из холодильника бутылку коньяка «Ахтамар», налила себе треть стакана и хлопнула залпом. – Ты думаешь, кто напал на тебя во дворе? Это они охотятся за мной, ходят по пятам и следят, следят, следят. Я не выхожу из дома, я боюсь открывать дверь, я не подхожу к окнам, потому что я боюсь. Боюсь, понимаешь?! – натурально завизжала она. – Сижу и трясусь от каждого шороха.

– Стоп. Кто – они? – В принципе насчет драки во дворе, возможно, она и права.

Бедняков подумал, что тот парень с бутылкой вполне мог из беседки наблюдать за подъездом, а заодно и за Аниными окнами, а двое других либо занимались тем же, но сепаратно и с другой позиции, либо вели первого парня, а потом вмешался он, Бедняков, и спровоцировал столкновение. И в его версию насчет двух конкурирующих группировок, которые по очереди использовали Резника каждая в своих целях, этот эпизод вполне вписывается. А за Аней они охотятся, поскольку Резник под действием пентонала рассказал им, что она забрала все из его сейфа.

Интересно только, как они ее вычислили?

– Кто – они? – повторил Бедняков свой вопрос, так как Аня впала в прострацию и отвечать, похоже, не собиралась.

– Уходи, Бедняков. Забирай свой пистолет и уходи. Оставь меня в покое. – Она снова плеснула себе ледяного коньяка.

Бросать ее в таком состоянии было опасно – налакается еще и по примеру Резника вскроет себе вены. Но и в камеру ее отправлять по определенным соображениям Бедняков тоже не хотел. Тут бы не помешала рядом хорошая женщина, желательно нестарая, которой Анюта сможет поверить и довериться…

В результате, перебрав в уме всех более-менее подходящих знакомых дам, Бедняков позвонил… Юрке Гордееву, у того был прирожденный дар общения с женщинами. Особенно оказавшимися в затруднительных ситуациях.

Гордеев после недолгих препирательств согласился приехать. За сорок минут, понадобившихся ему, чтобы от юрконсультации № 10, расположенной на Таганке, добраться до улицы Федоренко, Бедняков успел допить нагревшееся пиво, а Аня почти дососала коньяк.

– Девушка крупно вляпалась, – Бедняков вкратце обрисовал Гордееву ситуацию, – и явно нуждается в квалифицированных советах. Но меня она слушать не желает.

– Она хочет, чтобы я представлял ее в суде? – Гордеев явно учуял запах жареного дельца – глазки заблестели, ручки зачесались.

– Сейчас она вообще ничего не хочет. Да и до суда дело вряд ли дойдет. У нее есть нечто – дискеты, документы или что-то еще, до чего страстно желает добраться мафия, и от этого «чего-то» нельзя избавиться, просто спустив в унитаз. Потому что ее все равно не перестанут преследовать. Это «что-то» она должна отдать мне, а ты должен ее в этом убедить. Хорошо?

– Посмотрим, – нахмурился Гордеев.

– Куда?!

– На твое поведение, Бедняков.

Сдав непутевую Аню Гордееву на попечение и гарантировав ей таким образом максимально возможную в сложившихся обстоятельствах безопасность, Бедняков помчался к себе в отдел.

Первым делом он пошел к начальству доложить результаты сегодняшних изысканий и вкратце свои соображения. Про Аню Бедняков особо не распространялся, сказал, что нашел даму, гостившую у Резника, когда у того пропал ключ от сейфа. И все. Для затравки достаточно.

– Вот! – закончил Бедняков речь, победно потрясая вещдоком. – Нужно срочно снять с этой банки отпечатки пальцев и сравнить с теми, что остались на журнале.

– Что ты тут намутил, Бедняков? – заворчал Звягинцев. – Допустим, даже отпечатки совпадут. С чего ты решил, что она была на квартире Резника именно тогда?

– Она сама созналась. – Участковому пришлось частично приподнять завесу.

– А где она?

– В надежном месте.

– Чего?!! – зарычал Звягинцев.

– В надежном месте, – заладил Бедняков. – У нас на нее фактически ничего нет. Чтобы она начала колоться, и так пришлось соврать: якобы мы нашли ее отпечатки. Стоит ей заподозрить, что я, извините, беру ее на понт, она уйдет в несознанку, от всех показаний откажется – и мы остаемся ни с чем!

– Ну, Бедняков! А если она сбежит… – Звягинцев заскрежетал зубами.

– Не сбежит! Я давно ее знаю.

– Ах вот как!.. – Звягинцев перестал орать и набрал номер эксперта-криминалиста: – К вам сейчас наш сотрудник подъедет с пальчиками. Это срочно, очень прошу… Да, прямо сейчас… Дуй, – сказал он уже Беднякову.

Бедняков подмигнул шефу и живо ретировался. Оказывается, и с ним можно работать.

Денис Грязнов

Сидя в одиночестве у раздолбанной дороги и глядя, как поднимается к нему по косогору попутная машина, он думал: «А я ведь пришел сюда с самого Алтая. Путь не близкий. Пешком от Барнаула, вот какие дела. Почти месяц в пути, уже до Московской области добрался, и так далеко от дома ни разу не уходил, с тех пор как совсем еще молодой дядька забрал меня с собой в столицу». Проезжающая машина обдала Дениску желтой пылью и скрылась за поворотом… Значит, снова топать… в пылище такой…

– Ну, знаешь, – услышал он шутливо возмущенный голос. – В бане спать – последнее дело. Некрасиво. Неуважительно. И вообще, тебе не по рангу.

– Не сплю я, – машинально ответил Денис, мигом проснувшись. Действительно, на сон это было похоже мало, скорее, на быль, случившуюся уже давно… Хотя с другой стороны, во сне он сам себе представлялся каким-то Ломоносовым, прошедшим пол-России. В реальности же, конечно, было не так. Денис приехал в Москву поездом. Впрочем, какое сейчас это имеет значение?.. Сон тем не менее был каким-то слегка некомфортным. С чего бы? Денис усмехнулся. Наверно, если бы Ломоносов учился в конце двадцатого века, то ему не хватило бы денег даже на дорогу до университета, а тем более – на репетиторов и тем паче на взятки приемной комиссии. В общем, осталась бы от него потомкам только одна смешная фамилия.

Денис встряхнул головой и обратил внимание на несколько рассеянный взгляд дяди. Может, все-таки удастся из него что-нибудь вытянуть?

– Дядя Слава, я хочу знать правду, – сказал Денис, внимательно глядя в распаренное лицо своего родственника.

– Все хотят, – философски заметил Грязнов-старший, прикладываясь к кружке, куда только что была перелита бутылка холодного пива «Сибирская корона».

Дядя с племянником сидели в Сандуновских банях. Периодически они совершали вдвоем этот гигиенический ритуал.

– Голованов с Филей, между прочим, уже устали землю носом рыть.

– Да? – безо всякого интереса сказал дядя. – А что они ищут?

– Ты же прекрасно знаешь что! Возможные пересечения в прошлом твоего Беднякова с ФСБ. Так были они на самом деле или нет? Кому же знать, в конце концов, как не тебе!

Грязнов-старший глубокомысленно покивал и сообщил:

– Между прочим, «Сибирская корона» очень даже ничего…

Денис слегка позеленел от злости.

– Кстати, все хотел спросить, – продолжал дядя тем же легкомысленным тоном, – как там наша Аллочка Снегур поживает?

– Не знаю я, как она поживает, – проскрипел Денис. – Думаю, что отлично поживает! Она в отпуске! У нее такие личные обстоятельства, при которых отдавать еще себя и работе нет никакой возможности…

– Да?

– Да. Чувствую, баня мне сегодня не впрок. – Денис сымитировал движение, словно встает.

Грязнов-старший тут же замахал руками:

– Ладно, не дуйся, племяш, я ж не со зла. Просто настроение хорошее.

– С чего это, хотелось бы знать? – хмуро спросил Денис.

– В том-то и дело, что ни с чего. У деловых людей хорошее настроение мотивированным быть не должно, иначе грош им цена в базарный день. Ну а если честно… Утром замминистра вызвал на прием и – забыл зачем! – И Грязнов-старший жизнерадостно засмеялся. История его взаимоотношений с замминистра МВД – это отдельная летопись. – Кроме того, у Сашки Турецкого опять же дела налаживаются, – подумав, добавил Вячеслав Иванович, – а за карьеру друга я всегда рад… Хотя бы потому, что он вечно меня в свои дела впутывает, сам знаешь.

– Между прочим, – ядовито заметил Денис, – дела его налаживаются не без моей помощи.

– Да знаю я, знаю. И, можешь поверить, весьма тобой горжусь.

– Ну так как же? – настаивал Денис. – Были какие-то столкновения у Беднякова с гэбэшниками до ДТП с генералом Чепцовым или нет?

Вячеслав Иванович виновато развел руками, слегка расплескав пиво.

– Если что и было, мне неизвестно. А потому считаю, что не было. Я Анатолия неплохо знал, и вся его служба у меня перед глазами проходила. Вот так-то. Но я тебе сейчас кое-что другое хочу сказать. Значит, пока, если я правильно понял, новых видимых результатов по этому делу нет? И от Звягинцева ничего?

Кивок Дениса был ответом.

– И от тетки бедняковской?

Снова кивок. Секунду подумав, Денис добавил:

– Просто какая-то невезуха пошла. Эта женщина, Тамара Александровна, уехала к себе в Таганрог. Она там всю жизнь проработала библиотекарем и решила вернуться. После того как племянника похоронила…

– Не понял! Так, выходит, ты с ней все-таки успел поговорить, – перебил дядя. – Молодец, оперативно.

Денис сморщился как от зубной боли:

– Ничего я не успел. Я же рассказываю. Тамара Александровна давно уже из Москвы уехала, вскоре после похорон племянника, к себе в Таганрог. Но дома у нее телефона нет, так что из Москвы мы ничего не добились. Поэтому я в Таганрог послал Стаса Шаповалова, который работал в Дегунинском ОВД вместе с Бедняковым. Сейчас он вольный стрелок. Его-то она знает по крайней мере, в отличие от меня. А я с Шаповаловым тоже оказался знаком, так что все удачно срослось, и мы его взяли на временную работу. В общем, он уже отзвонил из Таганрога и сказал, что пока эту Тамару Александровну найти не может. Ни дома, ни. на работе. Правда, какая-то знакомая ее как будто видела на автовокзале…

Грязнов-старший помрачнел.

– Это нехорошо.

– Хуже некуда, – подтвердил Денис.

– А Звягинцева ты когда последний раз видел?

– Что значит – последний? Я его вообще только один раз и видел – в самый первый день. А потом даже по телефону не смог поймать. Даже после этой истории с библиотекой. Тут уж я думал, он точно объявится: все-таки такой скандал на его территории – двое частных лиц прищучили гэбистов, выдававших себя за наркоторговцев. И все равно ни гугу. Ни восторга, как у тебя, ни ярости, ни опасения за свою задницу. Телефон молчит. Да если бы только он. Ведь все как сговорились! Я уж не говорю о том, что Юрка Гордеев в отпуск ни с того ни с сего смылся. – Денис взялся обеими руками за голову и подавил тяжелый вздох. – Кого же мне теперь искать, а?! Кто вообще может подбросить крупицу необходимой информации, если вокруг никого не осталось? Кстати насчет личной жизни покойного капитана. Неужели у Беднякова действительно не было девушки или хотя бы любовницы?

– Кто может такие вещи знать наверняка? – пожал плечами дядя. – Помнится, что-то он говорил еще в МУРе, но давно, совсем давно. Женат, между прочим, он никогда не был, это я тебе гарантирую… Но вот что я вспомнил… – Вячеслав Иванович вполне непритворно хлопнул себя по лбу. – Действительно! Лет пять назад у него была командировка в Таджикистан. В составе спецгруппы МУРа, между прочим. И там у него, кажется, случился какой-то роман с местной девушкой. Можешь об этом у Агеева поинтересоваться, потому если уж Бедняков в МУРе вообще кому что и рассказывал, то в первую очередь – Филиппу, Филя над ним вроде как шефствовал, когда Бедняков к нам пришел.

– Агеев тоже туда ездил?

– Кажется, да, но это легко проверить, сам понимаешь. Только звякни ему – и узнаешь все раньше, чем я в отдел кадров позвоню.

– Ладно, – кивнул Денис. – А потом что, эта таджичка к нему в Москву приезжала?

Дядя отрицательно покачал головой:

– Такого не припомню, хотя было бы колоритно, на работе наверняка сразу стало бы известно…

– Тогда, может, он сам к ней, – предположил Денис.

– Тоже не думаю. Он отпусков не брал.

– Вообще?

– Вообще! Я тебе скажу: хоть Анатолий парень был и свойский, впечатление донжуана или даже просто бабника не производил.

Денис оживился:

– Правильно! Вот и тетка таганрогская специально к нему приехала, чтобы помочь ему семейную жизнь наладить, верно?

Однако энтузиазм его тут же был сбит собеседником:

– Хм… Мало ли что. Она могла ничего и не знать. Как Бедняков относился к ее усилиям, тебе известно?

– По словам Стаса Шаповалова, снисходительно.

– Вот видишь! Это могло значить что угодно. И то, что все ее усилия были ему до лампочки, и что семейная жизнь, как таковая, его вообще не интересовала.