Текст книги "Зима (ЛП)"
Автор книги: Френки Роуз
сообщить о нарушении
Текущая страница: 10 (всего у книги 21 страниц)
21 глава
Разоблачение
Морган очень плохо восприняла новость об исчезновении Тейта – было много воплей и слез. Ее мама предложила мне забрать ее домой – нежданно-негаданно – но после подписания договора. Официального договора, который миссис и мистер Кэплер заверили у юриста, о том, что Морган обязуется пройти реабилитацию в центре «Сибрук Хаус» без срывов. Если она пропустит хотя бы один сеанс, то ей не позволят продолжить обучение и придется пройти полный курс реабилитации стационарно.
По пути в Колумбийский я сижу в такси между Ноа и Морган, и мы втроем храним молчание. Я чувствую себя хреново. Мне следовало бы волноваться, где черти носят Тейта, но на самом деле мне плевать. Я больше переживаю о том, что рука Ноа касается моей ноги, и при этом мечтаю, чтобы она принадлежала Люку. Мы подъезжаем к Колумбийскому очень вовремя: я успеваю проводить Морган в квартиру, пообещав вернуться как можно скорее, и не опоздать на занятия. По правде говоря, я почти решаю остаться: одновременно хочется побыть с Морган и убедиться, что с ней все в порядке, и избежать присутствия рядом с Ноа. От Ноа хочется сбежать как от чумы. Да уж, звучит отстойно, но что поделать. Мысленно я возвращаюсь к моменту, когда еще в больнице Люк спросил, хочу ли я, чтобы он остался, а я замялась с ответом. Мне так хотелось попросить, чтобы он остался. Сказать, что он мне нужен там, потому что это действительно было так. Совершенно непонятно почему, но так оно и было. В конце концов, все это обязательно приведет меня к разбитому сердцу, но скрывать правду от самой себя больше нет смысла.
Пропустить занятие по «Право и этика СМИ» – не вариант, после речи профессора Лэнга, полной разочарования, которая прозвучала прошлый раз. Ноа идет со мной, к счастью, на этот раз держа руки при себе. Я даже рада, что мы приходим с небольшим опозданием – аудитория набита битком, и мест рядом нет, поэтому мы садимся раздельно. Наши места настолько далеко друг от друга, насколько это вообще возможно. Как только занятия начинается, я поздравляю себя с тем, что все-таки пришла. Профессор Лэнг сегодня явно не в духе.
– Новости – это уже не только сверстанные листы бумаги с информацией, и мы должны помнить об этом, делая нашу работу. Это и смс-рассылка на телефонах и всплывающие окна в браузерах, и ролики в промежутках между нашими любимыми сериалами, которые показывают по телевизору. Экстренные оповещения о важных событиях, произошедших считанные секунды назад. Все стало так просто и быстро, поэтому, нажимая клавишу, каждый из нас должен задаться вопросом, – какую роль играют журналисты в современном мире? В чем их задача? За что они несут ответственность?
Я не вижу, но чувствую, что на мне взгляд профессора Лэнга задерживается дольше, чем на остальных. И подозрения подтверждаются, когда он снимает очки и начинает протирать их краем рубашки.
– Возможно, у вас есть какие-то мысли на этот счет, мисс Паттерсон?
Проклятие. Он никогда раньше не спрашивал меня на занятиях. Бьюсь об заклад, это из-за тех слов, что я сказала в его кабинете на прошлой неделе. Все внимание обращено на меня – по коже идет неприятный холодок.
– Я... Лично я считаю, что долг журналиста – правдиво освещать события. Правда – это самое важное, так ведь?
– Вы спрашиваете меня или утверждаете это?
Твою мать. Только этого мне сегодня не хватало.
– Утверждаю.
Лэнг хмурится, возвращая очки на место.
– Хорошо. Если работать согласно этому принципу – ставить правдивость превыше всего – как журналисту отделить правду от подделки, если репортаж нужно выпустить срочно? До того, как кто-то другой сделает это первым?
– Не знаю. Думаю, тут должны вступать в дело те, кто проверяют факты.
– Те, кто проверяют факты?
– Да.
– На дворе не семидесятые, мисс Паттерсон. Любой, у кого есть смартфон и чуточка ума, задать любой вопрос, может сделать это. Если вы запросите проверку факта в «Нью-Йорк таймс», то будете уволены на месте. Ваша задача как журналиста – уметь быстро и эффективно проверять достоверность вашей информации или источника. Если вам нужна неделя, чтобы наверняка подтвердить правдивость своего источника, прежде чем печатать, или узнать, что это пустышка, то возможно, вам стоит пойти в «Нью-Йоркер» и самой стать тем, кто проверяет свои факты.
Аудитория хихикает после замечания Лэнга. Почему, черт возьми, я снова оказываюсь мишенью? Я была невидимкой в классе, и меня это устраивало. Хуже того, что сейчас я в центре внимания, только тот факт, что Лэнг явно бросает мне вызов. Хочет, чтобы я отстояла свою точку зрения на проблему, которая, как он знает, для меня очень личная.
– Тогда я пересмотрю свое заявление, – говорю я. – Самая важная обязанность журналистов – сообщать новость, руководствуясь рассудком, выдавать только ту информацию, в которой они уверены, после проведения проверки на достоверность. Журналистов, которые принимают решение сделать сенсацию из события в целях повышения собственных рейтингов, людей, которые роются в истине, как будто это проклятый шведский стол, и они могут взять или оставить все, что им вздумается, не задумываясь о том, как их действия и слова влияют на людей, следует избегать любой ценой.
Аудитория молчит. Лэнг на мгновение затих, обдумывая услышанное, и поджимает губы.
– Согласен. Но это не всегда так просто, не так ли? Эмоции часто мешают, независимо от того, насколько усердно человек может пытаться быть беспристрастным. – Его внимание рассеивается, но в следующий момент взгляд снова становится осмысленным, и он обводит им всех студентов. – У меня есть для вас задание, класс, и вы можете поблагодарить мисс Паттерсон за дополнительную нагрузку. Я хочу, чтобы все и каждый из вас рассказал мне нечто правдивое. Скажите мне правду о событии, которое сделало вас тем, кто вы есть сегодня. И я не хочу слышать никого, кто будет говорить мне о том, что такого события в вашем прошлом не существует, потому что это будет... внимание... ложь. Всегда есть что-то. У всех нас есть то самое событие. Но... – Он замолкает, когда класс начинает стонать. – Но! Я хочу, чтобы вы рассказали мне свой секрет чужими глазами. Глазами человека, который знает ужасный инцидент от и до. Вот в чем вся соль, класс. Мы слишком предвзяты, когда речь идет об истине для других людей. Наш опыт, наши предрассудки, личные убеждения, – вот те краски, которые мы выбираем, чтобы полакомиться за шведским столом чужой истины, как красноречиво сформулировала мисс Паттерсон. В общем, если кратко, будьте креативными. Будьте смелыми. Будьте субъективными. Будьте такими, какими вам нужно быть, но, самое главное, будьте честными. Я буду ждать ваши работы, все как одна достойные Пулитцеровской премии, и никак не меньше, к концу недели.
На галерке слышен ропот и жалобы, Лэнг начинает собирать свой ноутбук и файлы, а я сижу, пытаясь снова стать невидимой. Но не могу. Он просит обнажить душу, но не только это. Он просит привлечь кого-то еще в процессе, чтобы тот посмотрел на мою ситуацию со стороны, разделили черное и белое, не позволяя моему мучительному прошлому влиять на работу. Это просто невозможно. Это жестоко, но в этом и состоит задача.
Я убираю свой ноутбук, желание испариться становится все более и более актуальным в эту секунду. Я убегаю прежде, чем Ноа выпадает шанс догнать меня. Но скрыться незамеченной не выходит, конечно же. Жужжание сотового слышно еще до того, как я покидаю здание.
Ноа: Все в порядке? Ты выбежала как ошпаренная.
Я: Да, прости. Просто не хочу оставлять Морган одну слишком долго.
Ноа: Увидимся позже?
Я: Конечно. Я дам знать, если будут новости.
Я почти в «У Марго», когда снова вибрирует телефон. Настроение ниже плинтуса в предвкушении нового смс от Ноа, но я вижу, как на экране мигает имя – Люк Рид.
Люк: Боюсь, сейчас нет времени заниматься нашим делом. Кое-что произошло, но новостей нет. Наберу позже, если что-то найду.
Я: Без проблем. Надеюсь, все в порядке.
Я чувствую себя идиоткой, едва отправив сообщение. Надеюсь, все в порядке? Это слишком неформальное обращение, я вроде как интересуюсь его делами. А мне не стоит интересоваться его делами. Не тогда, когда я отталкиваю его при каждом удобном случае.
Я захожу в закусочную «У Марго», заказываю два больших кофе, для себя и Морган. Руки горят как в огне всю дорогу обратно по 125-й улице из-за обжигающей чашки на вынос, но остальная часть меня – кусок льда. Хуже того, на полпути к дому начинает идти снег, мои волосы намокают и висят тяжелыми прядям, и к тому времени, как Морган позволяет мне войти в ее квартиру, вода стекает вниз по спине и шее.
– Бррр, дерьмово выглядишь, Паттерсон.
– Спасибо. Ты тоже отвратительна на вид. – На самом деле выглядит она довольно хорошо, кроме синяков под глазами и того, как она, кажется, вздрагивает, когда двигается, так как каждый сустав в ее теле болит.
– Это мне? – Она забирает у меня один кофе. Не тот. Я вырываю его обратно и сую ей другой стаканчик.
– Поверь, этот ты не захочешь
– Странно, что у тебя до сих пор все зубы целые, мой друг.
– Твое беспокойство о моих зубах очень трогательно, Морган, но у тебя есть более веские причины для волнения. – Я имею в виду ее лечение в «Сибрук», но моя подружка не беспокоится об этом. Она переживает о нашем потеряшке.
– Я места себе не нахожу. Я просто знаю, с ним случилось что-то плохое, Эвери. Тейт и я, нельзя сказать, что мы не разлей вода, но если бы все было в порядке, он бы мне позвонил.
– Знаю, детка. Но я уверена, что он в порядке. Он появится, вот увидишь.
– Это не то. Мы не знаем наверняка.
– Люк сказал, что даст нам знать, если полиция его отыщет.
– Люк? – Глаза Морган расширяются, подозрительно заблестев. Похоже, она готова разреветься. – Ты разговаривала с Люком? Я... мне следует поблагодарить его, Эв. Господи, он, наверное, подумал, что я облажалась по-крупному. Он появился сразу, ты в курсе. Как только узнал, что я не в себе…
Она прерывает себя, видимо не зная, как продолжить. Ее слова для меня как удар под дых. Конечно, Люк бросился к ней. Я могу себе представить, как он принял этот вызов. И верю, что он мог бросить все, что он делал, если кто-то просил его о помощи. Он просто такой человек.
– Он не думает, что ты облажалась, Морган, – говорю я ей. – Он просто рад, что ты в порядке.
– Ты сумасшедшая, ты знаешь это? – Морган делает глоток кофе и пожимает плечами. В ней все еще нет обычной уверенности. Не думаю, что та Морган ушла навсегда, но она, безусловно, на время притихла. – Он не из тех парней, которых отвергают, Эвери. Ни по какой причине.
Она права, но я не хочу это признавать. Не хочу признавать тот факт, что, возможно, Люк сделал это из-за меня. И я чертовски уверена, что упустила все шансы на то, чтобы между нами что-то было.
– Не забыла ли ты об ирландце, с которым сама меня сводила?
– Поправь меня, если я ошибаюсь, но, похоже, ты не клялась этому парню в вечной любви, так?
– Нет.
– Тогда это неважно. Между вами ничего нет.
– Думаю, Ноа с тобой в этом не согласится. – И я реально так думаю. Он милый. Добрый. Сочувствующий. И я представляла себя с другим парнем почти каждый раз, когда мы были вместе. Как это меня характеризует?
– Ты должна поговорить с ним. Он поймет. – Морган садится на край кровати, и я замечаю, что ее руки дрожат. Я хочу помочь ей, вместо этого она сидит тут и пытается наладить мою жизнь. – Потому что ты же знаешь, Эвери? Знаешь, что Люк к тебе чувствует?
Я просто моргаю, не уверенная в том, как реагировать. Я не была готова к этим словам.
– Ну Эвери. Не может быть…
Мой мобильный начинает звонить, и она не успевает сказать мне, чего не может быть, хотя я и сама знаю, и от этого внутри все переворачивается. Нельзя игнорировать это вечно. Я не могу убежать и спрятаться абсолютно от всего в своей жизни. Я достаю телефон из сумки, и поеживаюсь, когда вижу имя Ноа. У него уши горят, наверное.
– Это он? – Вот уж не знаю, кого имеет в виду Морган, но я думаю, она быстро делает вывод по моему лицу. – Просто скажи ему, – говорит она. – Он поймет, вот увидишь.
Я делаю глубокий вдох, чтобы собраться с силами. Нечестно давать ему надежду на то, что между нами может что-то быть.
– Привет, Ноа. Извини, я…
– Это правда?
Меня съедает чувство вины как застигнутого на месте преступника.
– Что правда? – спрашиваю я осторожно.
– Твой отец – серийный убийца?
Сердце уходит в пятки.
– Эвери, твой отец и, правда, убил кучу народу в Вайоминге? Тебя зовут… на самом деле тебя зовут Айрис?
Кровь непрерывно стучит в ушах. Я не в состоянии сделать вдох.
– Что? – Телефон гудит в моей руке, оповещая об смс.
– Посмотри на картинку, я переслал, – говорит Ноа. – Посмотри и скажи, что это дурацкая шутка.
Я опускаю взгляд на экран, открывая сообщение, и мой мир разбивается вдребезги. Это я. Настоящая я. Айрис Бреслин.
Старая фотка, копия из выпускного альбома, наклеена на плакате, и на ней аккуратным курсивом выведено мое настоящее имя.
В верхней части плаката надпись: «Внимание, среди вас дочь Вайомингского Потрошителя. Отродье убийцы в Колумбии»
СэмО’БрэйдиДжефферсонКайлАдамБрайт СэмО’БрэйдиДжефф…
Я роняю телефон. Морган приближается, поднимает его, что-то произносит в трубку, похлопывает по плечу и обращается ко мне, все происходит как в тумане. Я не могу… Я не могу…
– Кто-то знает, – бормочу я.
Реальность внезапно обрушивается на меня: слишком громко, ярко, обескураживающе. Морган говорит что-то в трубку.
– …стоило подумать лучше, мудак. Нет, она не хочет с тобой говорить. Просто… Просто дай ей время. – Она вешает трубку, на лице отражается беспокойство. – Мне так жаль, Эвери. Клянусь, я никому не говорила.
– Знаю. Знаю. Думаю… Мне нужно… – Понятия не имею, что мне нужно. Понятия не имею, что мне делать.
Moрган спешит к сумке, которую принесла домой из больницы и ищет свой телефон. – О, боже, Эв. Я получила ту же картинку. Похоже, какие-то люди раздавали листовки.
Люди раздавали листовки? Люди раздавали листовки. Они делали так еще в школе, пока учителя не запретили, но ущерб уже был нанесен. И теперь это происходит здесь. Я поднимаюсь на ноги и, шатаясь, несусь через комнату, чтобы наклониться к мусорному ведру Морган, успев до того, как меня выворачивает наизнанку. Требуется много времени, чтобы спазмы в животе прошли.
– Я узнаю, кто эти суки – и уничтожу их, – ворчит Морган, и водит рукой по моей спине вверх и вниз. – Держись, хорошо? Мы разберемся. Мелисса, эй, где эти люди? – Я оглядываюсь, чтобы понять, к кому она обращается, и понимаю, что это телефон.
Со стоном я раскачиваюсь на пятках. Морган, кивая головой, надевает обувь. Это конфликт вряд ли пойдет на пользу ее отношениям с администрацией после недавнего отсутствия.
– Морган, не устраивай сцен.
– Самое время, чтобы кто-то закатил чертову сцену. Это не твоя вина. Они не имеют права делать это с тобой, Эвери. Прошло пять лет. – Она выбегает из квартиры и оставляет меня, наклонившуюся над мусорным ведром, дрожащей настолько, что я едва могу стоять вертикально. Мой телефон начинает звонить, стоило ей уйти, но я игнорирую его. Морган возвращается двадцать минут спустя, яростно размахивая руками. Она слишком разъярена, чтобы говорить. В конце концов, ее гнев стихает.
– Они были в нашем доме. Две девки в нашем гребаном здании! Их уже прогнали, не волнуйся. Не могу поверить, что они прикладывают столько усилий просто для того, чтобы превратить твою жизнь в ад.
А я могу.
– Как они выглядели? – Мой голос звучит монотонно, передавая внутреннюю опустошенность.
– Обе чопорные, заносчивые суки. Одну зовут Кейси. Имя другой я не расслышала. У нее короткие светлые волосы
– Мэгги, – говорю я. – Мэгги Брайт. Ее отец – один из тех мужчин, которых…– Убил мой отец. Господи, я не могу заставить себя произнести эти слова вслух. Мэгги была президентом клуба «Давайте сделаем жизнь Айрис невыносимой» в старших классах; это могла быть только она. У нее сотни способов мести. Проникнуть в здание, где я живу – вполне в ее духе. Но Кейси? Какого хрена она на это пошла? – Я знаю их обеих. Блондинка из моей школы. И Кейси… Кейси – бывшая Люка. Он назвал меня Эвери. Наверное, так она меня вычислила.
Морган хмурит брови.
– Брюнетка – бывшая Люка? Она суперстерва. Тебе стоило видеть ее лицо, когда я надрала ей зад.
– Ты надрала… Уфф, Морган, дай мне телефон.
Она передает его мне, и я облокачиваюсь о стену. Десять секунд и я набираю номер Люка. Не берет трубку. Он не на работе. Он говорил в пятницу, что у него три выходных.
В мое голове мгновенно становится пусто. Как только я услышала слова Ноа, инстинктивной реакцией было бежать. И единственный человек, с которым я чувствую себя спокойно и к кому могу сбежать, не берет трубку. Убираю телефон в карман и поднимаю глаза на Морган.
– Могу я взять джип? Мне нужно убраться отсюда.
– Куда ты собираешься?
– Не знаю, просто… Мне просто нужно убраться отсюда.
Брови Морган угрожающе сходятся вместе.
– Там целая толпа. И это не очень хорошая идея. Я пойду, возьму машину и объеду здание. Тебе не придется проходить через них весь путь.
Я киваю, неуверенно поднимаясь на ноги.
– Мне нужно кое-что взять из своей квартиры. Я не могу остаться здесь сегодня вечером.
– Забудьте об этом, детка. Я вернусь и захвачу все, что тебе нужно, чуть позже. Давайте сначала увезем тебя отсюда. – Она хватает свои ключи и уходит из квартиры, а я подхожу к окну, пытаясь понять, имеет ли толпа на улице какое-то отношение ко мне. Люди стоят, ссутулившись от холода, все замотаны в шарфы и шапки, и налетают на Морган, стоит ей появиться, – вот и ответ на мой вопрос. Конечно, они здесь из-за меня. Либо для того, чтобы получить ответы, либо чтобы задать мне трепку. Из прошлого опыта я склоняюсь к последнему. У Морган займет время вывезти джип из гаража.
Я вижу, как она поворачивает за угол и решаю, что самое время мне выходить.
В коридорах нет людей. Благословенное облегчение, но как только я подхожу к нижнему пролету на лестнице, сердце бьется чаще от понимания того, что никого нет внутри потому, что все снаружи на улице. Кейси и Мэгги тоже ждут меня там. Все взгляды следуют за джипом, когда Морган выезжает, но только не Кейси. О нет, она замечает меня, как только я выхожу из-за двери. Ее щеки покраснели от холода, глаза взволнованно блестят. Я не сразу понимаю, почему ее губы такие красные, но потом я вижу, что нижняя рассечена и опухла. Дело рук Морган. Я мчусь вперед, когда она направляется в мою сторону, человек двадцать следуют за ней по горячим следам.
– Айрис! Эй, Айрис! – Ее руки тянутся ко мне, она спешит добраться до меня, прежде чем я сяду на пассажирском сиденье джипа. – Говорят, что шизофрения – наследственное, ты понимаешь. Твой отец явно чокнулся, раз так мучил тех девушек. – Она появляется возле машины раньше, заслоняя от меня дверь. Остальная часть толпы недалеко позади. Они кружат вокруг – мне не пройти.
– Просто дай мне уйти, Кейси.
Она отвечает глумливо, и ее лицо превращается в уродливую гримасу.
– Ни за что. Эти люди имеют право знать, кто живет среди них.
– Она права. – Мэгги появляется рядом с Кейси.
Когда я уехала из Брейка, то обманывала себя, полагая, что больше никогда увижу ее лицо, пылающее ненавистью ко мне. Я ошибалась. Чистая агрессия на ее лице захватывает дух.
– Рада видеть тебя снова, Бреслин. Скажи, ты уже слышишь голоса? Сколько пройдет времени, прежде чем ты пойдешь по стопам папочки? Сколько пройдет времени, прежде чем ты начнешь убивать людей?
Среди толпы нарастает гул. Они слушают ее – Мэгги прямым текстом говорит, что я стану убийцей, и они верят ей.
Двигатель джипа Морган набирает обороты, и люди разбегаются от бампера. Позади Морган образуется пробка из других машин, и люди становятся злее и злее каждую секунду. Я делаю шаг вперед, но Мэгги отражает мой шаг, блокируя путь.
– Ты больна, знаешь это? Ты точно была в курсе делишек своего убийцы-отца. Мой папа собирался жениться еще раз. Он был счастлив, впервые за все время, что я могу вспомнить, а твой отец убил его. Просто выстрелил в затылок.
– Оставь меня в покое, Мэгги.
Она делает шаг вперед и толкает меня в плечи, вынуждая меня отойти дальше от автомобиля.
– Нет! Ни за что. Я всегда буду там, где ты соберешься начать жизнь заново. Я буду там, чтобы испортить это и убедиться, что люди знают, кто ты на самом деле.
– Я – не мой отец, – бормочу я, пытаясь увернуться от нее. Она тянется ко мне рукой и наносит удар, больно. Я отшатываюсь и прижимаю обе руки к щеке, не веря, что она ударила меня на глазах у всех. Это не первый раз, когда Мэгги подняла на меня руку, но в школе мы обычно были одни, когда она это делала. Я шокировано выдыхаю, и прихожу в себя как раз вовремя, чтобы заметить Морган, которая вылетает из автомобиля.
– Ты не можешь просто так дать пощечину моей подруге! – кричит она.
– Отвали, психованная. Это не твое дело.
Мэгги уже лежит на земле, когда я понимаю, что произошло. Морган сделала ей подножку и ударила кулаком в блондинистое личико.
– Морган, остановись! Оно того не стоит!
Кейси начинает кричать и бросается на Морган, а следующее, что я понимаю, – моя рука оказывается на ее горле, и я тяну ее назад. Никогда раньше я не давала сдачи. Какая-то уродская часть меня всегда чувствовала, что я заслужила такое отношение, пока я была в Брейке, но сейчас все по-другому. Нет ни единого шанса, что Морган из-за меня пострадает.
Шокированные возгласы слышны из толпы, прохожие остановились, чтобы поглазеть на шоу, устроенное на Верхнем Манхэттене. Я падаю на грязный бетон, волоча Кейси за собой. Она отбивается ногами и толкается локтями, пытаясь ткнуть меня в бок. Длинный стон выходит из меня, когда она попадает и вышибает воздух из моих легких. Хватка на ее шее ослабляется, и это позволяет ей немного освободиться и ударить снова. Боль взрывается в голове. Я подношу руки к лицу, не знаю, что болит сильнее: правый глаз или нос. Ярко-красный цвет, который виден между пальцами, дает понять то, что она сломала мне нос.
Морган издает разъяренный крик и визжит как банши, и тут же я слышу, что Кейси начинает рыдать. Она звучит жалко, и это слишком отличается от неистовства, которое владело ею две секунды назад.
– О, слава богу, ты здесь. Она просто сошла с ума. Она животное, Люк.
Люк?
Мои глаза распахиваются, и я замечаю, что он стоит между мной и Кейси. Он и, правда, здесь, в форме, мышцы на шее напряжены. Он стреляет тяжелым взглядом на меня, лежащую на бетоне, и шагает к Кейси. Долгую, ужасную секунду я уверена, что он собирается обнять ее.
– Я видел, как все было, Кейс. Даже не вздумай врать. И ты... – Он тычет пальцем в лицо Мэгги, в результате чего она съеживается. – Ты заслужила удовольствие прокатиться в участок. На самом деле, вы обе. Вперед. – У Мэгги от шока отвисает челюсть, но ее состояние не идет ни в какое сравнение с ужасом на лице Кейси.
– Ты это несерьезно? – шепчет она.
– Как никогда. – Люк сужает глаза и хватает ее за руку. Она слишком ошеломлена, чтобы протестовать, пока он надевает на нее наручники и зачитает ее права. Высокий офицер-мулат, которого я не видела прежде, говорит с Мэгги, и убеждается, что она отвечает, когда он спрашивает ее, понимает ли она ситуацию и свои права. Она сердито стреляет в меня глазами, с виска капает кровь, когда она выплевывает суровое «да». Обеих девушек уводят от заблокированного на месте джипа Морган, и после этого возле меня оказывается Люк.
– Нужна помощь? – спрашивает он тихо. Я смотрю на руки в перчатках, которые он мне протягивает, и качаю головой; наклоняюсь вперед, отталкиваясь от земли, чтобы подняться на ноги.
– Я справлюсь. – Я стряхиваю снег с задницы, чувствуя себя униженной и жалкой, пока говорю. – Почему ты на смене?
– Меня вызвали утром. Тебе нужно в больницу. Хочешь, я отвезу тебя?
– Нет. – Я вздрагиваю, когда он протягивает руку и осторожно касается переносицы.
– Я пойду с ней, – говорит Морган и берет меня под руку. На боку видны следы от катания с Мэгги по талому снегу, на лбу заметен глубокий порез. Вид ее крови заставляет меня чувствовать себя ужасно. Она пострадала из-за меня.
Люк поджимает губы и поднимает мой подбородок вверх.
– Вот. – Он достает что-то из кармана и дает мне в руки. – Вы должны будете показаться в участке, чтобы дать показания, но я запишу вас на другой день. Я закончу в течение двух часов. Никуда не уходи. Мне нужно поговорить с тобой.
Я смотрю вниз на ключи от его квартиры и убираю их в карман пальто, даже не став с ним спорить.
– Я пыталась тебе дозвониться, – шепчу я.
– Знаю. Я уже был в пути. – Он бросает взгляд, полный отвращения, на заднее сиденье его машины, где из окна выглядывает бледное лицо Кейси. Она выглядит обезумевшей. – Она написала мне и сказала, что собирается сюда. Я знал, добром это не кончится. – Он медленно протягивает руку и убирает прядь волос за ухо. – Я всегда приду на помощь, Эвери. Всегда, когда буду тебе нужен. Не сомневайся.
Пробка достигает эпических масштабов, люди в такси и своих автомобилях высовываются из окон и выкрикивают ругательства. Офицер-мулат, прибывший с Люком, свистит ему.
– Эй, чувак, нам пора.
– Хорошо.
Поскольку его напарник открывает дверь машины, Кейси наклоняется вперед и кричит, заставляя меня скрипеть зубами:
– Вы нашли друг друга, поздравляю, Бреслин. Он такой же уродец, как и ты. Просто спроси его. Спроси, в чем его проблема! – Ее голос срывается до истерики и, наконец, офицер заглушает его, хлопая закрытой дверью.
– Мне жаль. Мне так жаль, – бормочет Люк, прижимая меня к своей груди. В течение одного краткого момента все в этом неправильном мире встает на свои места. Его запах заполняет мои органы чувств, и я ощущаю себя в безопасности. Защищенной. Он отпускает меня слишком быстро и спешит к машине, оборачиваясь, чтобы еще раз взглянуть на меня, когда садится на заднее сиденье. Его глаза встречаются с моими, и он не отводит их, пока машина не сворачивает и исчезает из поля зрения.
– Идем. – Морган хватает меня за руку и тянет к уже забытому джипу. Она начинает бормотать что-то о том, что на ее кожаной обивке останется кровь, но я не слушаю. Я ухожу в себя, прячусь, закрываюсь. Прижимаюсь лбом к холодному стеклу окна, пока Морган заводит двигатель и переключает скорость. Устроившись поудобнее, я слышу ее резкий вздох. Не знаю, что я больше ожидаю увидеть: толпу людей, блокирующих наш побег; огромный щит с моим именем и обезображенным росписями лицом; декана, который говорит, что я могу не возвращаться в колледж. Вместо этого, по 125-ой улице к нам спешит Ноа.
– Хочешь, чтобы я остановилась? – спрашивает Морган.
Я вижу панику на его лице, на самом деле, он даже вышел на улицу без своей драгоценной шапочки. Наши глаза на секунду встречаются, как и с Люком чуть раньше, но я все еще помню ужас в его голосе, когда он задавал мне вопросы. Я отворачиваюсь и снова прижимаюсь лбом к стеклу. Морган понимает все без слов и трогается.
