Текст книги "Муравейник Хеллстрома"
Автор книги: Фрэнк Патрик Герберт
Жанр:
Научная фантастика
сообщить о нарушении
Текущая страница: 16 (всего у книги 22 страниц)
Из предварительного устного отчета о результатах вскрытия Дзулы Перуджи: «Синяк на руке свидетельствует о внутренней инъекции. На данный момент мы не можем сказать, что именно было введено в организм Перуджи, экспертиза еще не закончена. Другие следы, видимые на трупе, свидетельствуют о том, что мы на своем жаргоне называем «смертью в мотеле». Речь идет о часто встречаемом синдроме среди мужчин старше 35 лет в случаях, когда смерть наступает при подобных обстоятельствах. Непосредственной причиной смерти явилась острая сердечная недостаточность. Технические детали будут представлены позже. Так это или нет, станет ясно по завершении вскрытия. Другие признаки говорят о том, что Перуджи вступал в половой контакт незадолго перед смертью – можно предположить, что не более как за четыре часа. Да, не более. Ситуация понятна; пожилой мужчина, молодая девушка (судя по вашим описаниям), и слишком много секса. Все согласуется с этим диагнозом. Иными словами, он затрахался до смерти».
– Мистер Джанверт, нам с вами надо кое-что обсудить, – сказал Хеллстром. Он нагнулся над столом в сторону Джанверта.
Джанверт, покончив с ленчем, поставил правый локоть на стол и оперся подбородком о ладонь. Он впал в задумчивое настроение, навеянное ситуацией: соседями, Агентством, звонком Шефа, своими старыми страхами… Как-то туманно у него сохранялось желание быть настороже, и, возможно, это касалось Хеллстрома я женщины, но само дело Представлялось не стоящим требуемых для этого усилий.
– Пришло время обсудить наши общие проблемы, – сказал Хеллстром.
Джанверт кивнул, не убирая подбородка с ладони, хмыкнул, когда подбородок чуть не соскользнул. Обсудить проблемы. А как же.
Что-нибудь насчет простой деревенской жизни, прекрасного обеда, об этих людях, сидящих вместе с ним за столом, – где-то здесь лежала настоящая причина изменения его настроения. Он слишком много сил отдал противоборству обаянию Хеллстрома. Возможно, не стоило пока ему еще полностью доверять, но не испытывать к нему симпатию вовсе нельзя. Между доверием и симпатией очевидная разница. Хеллстрома нельзя винить за загубленную жизнь человека по имени Эдди Джанверт.
Наблюдая за переменой в своем госте, Хеллстром думал: «Все идет, как и должно. Доза была относительно велика. Организм Джанверта сейчас усваивал различные химические препараты. Вскоре он будет принят за своего каждым работником Муравейника. И наоборот – Джанверт признает своими работников Муравейника – всех. Его интеллект подавлен, так же, как и мыслительные способности. Если химическая метаморфоза сработает, то вскоре он станет совсем ручным».
Хеллстром дал знак Мимеке проследить за процессом. Она улыбнулась. Запахи для Джанверта становились приемлемыми. Это ферма, подумал он. Скосив глаза, он поглядел в окно, расположенное за столом. Золотой полдень казался теплым и манящим.
Он и Кловис часто мечтали о таком месте. «Наше собственное место, лучше всего старая ферма. Будем копать грядки, держать скот. Наши дети нам будут помогать, когда мы состаримся». Эту мечту они обговаривали, прежде чем заняться любовью. Горечь недостижимости делала настоящее еще более приятным.
– Вы готовы побеседовать? – спросил Хеллстром.
– Побеседовать? Да, конечно, – ответил Джанверт. Он выглядел несколько встревоженным, но Хеллстром заметил изменение тона.
Химические препараты свою работу знали. Но здесь таилась опасность, поскольку Джанверт теперь мог разгуливать по Муравейнику без опаски. Ни один работник не обратит на него внимания, никто не отведет его на ближайший приемный пункт – Котел. В то же время Джанверт теперь будет отвечать на вопросы Хеллстрома или представителя службы безопасности.
Оставалось проверить, насколько успешно сработали препараты на Внешнем.
– Что-то запаздывают обещанные представители власти, – сказал Хеллстром. – Может быть, стоит им позвонить и выяснить почему?
Запаздывают? Джанверт бросил взгляд на часы, висящие на стене позади Хеллстрома. Почти два часа. Как быстро пролетело время. Он как будто помнил, как они болтали с Хеллстромом и этой женщиной – Фэнси ее звали. Ничего себе штучка. Но кто-то опаздывал.
– Вы уверены, что не ошиблись по поводу ФБР и остальных? – спросил Хеллстром. – Они действительно едут сюда?
– Не думаю, что я ошибся, – сказал Джанверт. В голосе его звучала печаль. Печаль вызвала небольшой гнев и выброс адреналина. В этом деле нельзя допускать ошибок! Господи, что за мерзкое дело. Все только потому, что он наткнулся на те проклятые документы Агентства. Нет – это был только первый шаг. Ловушка будет куда более хитрой. Эдди Джанверт был обречен принять все, что представляло собой Агентство. И обреченность эта своими корнями уходила далеко в прошлое. Впрочем, иначе он не встретил бы Кловис. Милая Кловис. Куда привлекательней Фэнси, сидящей позади него. Ему показалось, что их сравнить можно еще и как-то иначе, но мысль ускользала. Агентство – Агентство – Агентство – Агентство. Дело дрянь. Он кожей чувствовал скрытое присутствие ухмыляющихся олигархов, чье влияние пронизывало Агентство. Да! Агентство – дерьмо.
– Мне пришло в голову, что при других обстоятельствах мы могли бы стать друзьями.
Друзьями. Джанверт кивнул, и голова его почти съехала с ладони. Они были друзьями. Этот Хеллстром неплохой парень. Угостил отличным обедом. И сколько уважения выказал ему до того, как они сели за стол.
Идея дружить слегка охладила огонек беспокойства, все еще не погасший в душе Джанверта. Он начал анализировать свои чувства. Да – Перуджи! Именно так: Перуджи. Старый Перуджи говорил ему что-то важное – да-а. Он сказал, что Хеллстром с друзьями сделали, сделали – укол! Да, да, именно так, укол. И этот укол обращает мужчину в сексуально-озабоченного жеребца. Перуджи говорил об этом, точно. Восемнадцать раз за ночь. Джанверт весело ухмыльнулся. Если подумать, весьма дружеское участие. Такого участия не дождешься в этом чертовом Агентстве, где за тобой следят, словно кошки, вынюхивают, кто с кем сошелся – как они с Кловис, – а затем используют это в своих целях. Так поступает Агентство. Если подумать, дружбу с Хеллстромом легко объяснить. Сыт Эдди Джанверт чертовым Агентством. Подождите, вот он скажет Кловис об этом. Восемнадцать раз за одну ночь – весьма дружеское участие.
Мимека по знаку Хеллстрома коснулась руки Джанверта. У нее была маленькая, дружеская рука.
– Я тоже так думаю. Мы обязательно подружимся. Джанверт как-то судорожно выпрямился и похлопал ее руку, лежащую на его руке. То же дружеское участие. Опять. Ему показалось, что этой паре он готов поверить. Было участие искренним? Почему нет? Они не могли ничего подложить ему в тарелку. Он вспомнил, как перехватил тарелку Хеллстрома. Да, Хеллстрому пришлось удовольствоваться другой порцией. Это тоже дружеский поступок. Нельзя скрыть в простых поступках недружеские намерения. Не так ли? Джанверт пристально посмотрел на сидящую рядом с ним женщину, вяло удивляясь черепашьей скорости своих мыслей. Перуджи! Подсыпать ему что-нибудь в пищу – исключено. Укол – также. Он не отрывал глаз от женщины. Секс. Он не желал эту легкую, миниатюрную женщину с теплыми руками и словно тающими глазами. Может быть, Перуджи ошибался? Или лгал? От этой скотины всего можно было ожидать.
Возможно, все объясняется очень просто, сказал себе Джанверт. Что у него есть против Хеллстрома, кроме того, что ему продиктовано Агентством, против этого бедняги? Он даже не знал, в чем состоит этот «Проект 40». Да, было что-то с документами. «Проект 40». Но это был проект Хеллстрома. При чем здесь чертово Агентство? Тебе просто приказали исполнять.
Джанверт внезапно испытал желание двигаться. Он оттолкнул стул назад и упал бы, если бы женщина не помогла ему удержать равновесие. Он похлопал ее по руке. Окна. Ему захотелось выглянуть из окна. Слегка пошатываясь, Джанверт прошел вдоль стола к окну. Небольшой отрезок ручья с незаметным глазу течением. Слабый полуденный бриз качнул тени деревьев на воде, создав иллюзию движения. Тишина в столовой давала то же ощущение иллюзии. Лениво он подумал о том, как его чувства воспринимали реальность. Дружественный пейзаж, дружественное место. Здесь былодвижение.
Откуда это маленькое, глубоко затаившееся беспокойство? Оно одно вносило раздражение в этой ситуации.
Ситуация? Какая ситуация?
Джанверт покачал головой из стороны в сторону, словно раненое животное. Все так чертовски запутано.
Откинувшись на стуле, Хеллстром нахмурился. Препараты работали не так, как на членах Муравейника. Люди Муравейника были генетически достаточно близки к Внешним для спаривания с ними, разделение произошло всего триста лет назад. Химическая родственность не удивляла. В действительности, она ожидалась. Но Джанверт не бросился на них с объятиями. Казалось, он вел внутреннюю борьбу. Препараты не одержали полной победы. Впрочем, это тоже можно было предвидеть. Человек – это не только его плоть. Некоторая часть интеллекта Джанверта все еще рассматривала Хеллстрома как угрозу.
Мимека проводила Джанверта к окну и сейчас стояла за его спиной.
– Мы вам плохого не желаем, – прошептала она.
Он кивнул. Конечно, они не хотят причинить ему вред. Что за вздорная мысль. Джанверт сунул руку в карман и нащупал там пистолет. Он признал его. Пистолет был недружеской вещью.
– Почему нам не стать друзьями? – спросила Мимека.
Слезы наполнили глаза Джанверта и медленно потекли по его щекам. Было так печально. Пистолет, это место, Кловис, Агентство, Перуджи – все: Так печально. Он вынул пистолет, повернулся заплаканным лицом и подал пистолет Мимеке. Она приняла его, держа неумело в руке: одна из этих ужасных, рвущих плоть пушек, используемых Внешними.
– Выбрось это, – прошептал Джанверт. – Пожалуйста, выбрось эту проклятую штуковину подальше.
Из новостей. Вашингтонская линия, Д. С: «…и было отмечено, что смерть Альтмана не была первым самоубийством правительственного чиновника высокого ранга. Наблюдатели в Вашингтоне сразу вспомнили о смерти 22 мая 1949 года министра обороны Джеймса Форрестола, выпрыгнувшего из окна больницы, что привело в шок его семью и медицинский персонал. Смерть Альтмана оживила постоянно муссировавшийся слух о том, что он в действительности являлся шефом секретного и высокоорганизованного агентства, действовавшего под прикрытием правительства. Один из близких помощников Альтмана, Джозеф Мерривейл, опроверг с негодованием это утверждение, спросив: «Неужели эта грязная сплетня все еще кого-то интересует?»
«Как бы там ни было, но этот день, несмотря на все утренние тревоги, следует признать успешным», – сказал себе Хеллстром. Он находился в доме, глядя через прикрытые жалюзи окна на север. Машины взбивали пыль в удалении, но в этот момент Хеллстром почувствовал угрозу со стороны Внешних. Сообщения, полученные из Вашингтона, и информация из Фостервилля говорили о смягчении давления.
Джанверт ответил на все вопросы с минимальной уклончивостью. Сравнивая это с предыдущими допросами, Хеллстром опечалился. Столько липшей боли, испытанной пленниками. Когда думаешь об этом, то новый подход кажется таким очевидным. Фэнси действительно оказала Муравейнику большую услугу.
Салдо подошел с кошачьей грацией, встал рядом и сказал:
– С шестого поста сообщают, что пыль поднята тремя тяжелыми грузовиками, двигающимися в нашу сторону по нижней дороге.
– Полагаю, это «власти» Джанверта, – сказал Хеллстром. – Мы готовы их принять?
– Да, насколько это возможно. Мимека внизу и готова сыграть роль Фэнси. Поруганная невинность. Она ничего не слышала ни о Внешнем, ни об этом Агентстве, ни о велосипеде – ничего.
– Хорошо. Куда ты поместил Джанверта?
– В пустую камеру на уровне сорок два. Все приведено в состояние аварийной готовности.
С вновь пробудившимися дурными предчувствиями Хеллстром представил себе, что это означает. Состояние аварийной готовности: потерянное время; работники, получившие инструкции по работе с системой блокирования длинных отсеков входных галерей жидким бетоном; массы работников, собранных у тайных выходов, вооруженных станвордами, а также несколькими единицами оружия Внешних, которыми смог овладеть Муравейник.
– Они едут очень быстро, – сказал Салдо, кивая в сторону облака пыли, поднятого машинами.
– Что-то они припозднились, – сказал Хеллстром. – Что-то их задержало, и сейчас они пытаются наверстать упущенное время. Мы готовы к приему?
– Мне лучше самому проследить, – сказал Салдо.
– Чуть позже, – сказал Хеллстром. – Мы можем задержать их у ворот. Ты связался с Линком?
– Никто не отвечает. Знаете, когда все будет кончено, нам следует подумать о лучшем прикрытии для него – о жене – и поставить еще телефон домой, связанный с офисом.
– Неплохая идея, – сказал Хеллстром и показал в окно. – Вон те большие машины. Не они ли недавно находились на горе?
– Не исключено. Нильс, они несутся во весь опор. Они уже у ограды. Может быть, нам следует…
Он умолк ошеломленно, когда первый из грузовиков снес на полном ходу ворота и резко свернул в сторону, блокируя будку замаскированного вентиляционного выхода. Две фигуры выскочили из идущей юзом машины. Один из них нес предмет, похожий на черный ранец. Остальные фургоны с ревом пронеслись мимо первого —. прямо к дому и сараю.
– Они атакуют! – закричал Салдо.
Словно в подтверждение его слов раздался взрыв, и сразу за ним – еще один и более сильный. Первый грузовик опрокинулся на бок и загорелся.
«Наши заряды для сброса кожуха, защищающего вентилятор!» – подумал Хеллстром.
Раздались новые взрывы, послышались выстрелы, вопли, всюду бежали люди. Двое нападавших, выпрыгнувшие на ходу, сейчас ломились в дверь дома.
– Нильс! Нильс! – Салдо яростно дергал его за руку. – Тебе надо уходить отсюда!
Мудрость Харла:«Общество, отвергающее полностью поведение, принятое во Внешнем мире, может существовать только в состоянии постоянной осады».
Мимека сидела в гостиной и ожидала прибытия «властей», обещанных Джанвертом, когда первый взрыв качнул здание. Кусок металла от фургона пробил северную стену всего на фут выше ее головы. Он вонзился в противоположную стену и так и застрял в ней, дымясь. Выстрелы, крики, взрывы слышались во дворе.
Низко пригнувшись, Мимека кинулась на кухню. Мисс Найлс хранила там станворд. Она проскочила двери, удивив своим появлением мисс Найлс, станвордом очищающей двор между домом и сараем. Мимека здесь не задержалась, задача
сыграть роль Фэнси была более важной для выживания Муравейника. Ей надо думать о своем спасении. Дверь за мисс Найлс выходила на древнюю каменную лестницу, ведущую в подвал. Мимека толчком открыла дверь и бросилась вниз по ступеням. Над головой послышался треск, выстрелы, звон разбитого стекла. Она метнулась к поддельным полкам, за которыми скрывался туннель, ведущий в сарай, и нырнула в него. С другого конца туннеля вливались вооруженные станвордами работники. Тяжело дыша, Мимека бежала мимо них, дальше в дверь и в подвал сарая. Туннель позади нее уже опустел, и она услышала шипение жидкого бетона, пломбирующего проход.
Перед Мимекой был короткий зал, в дальнем конце открывалась картина, в которой только родившийся в Муравейнике мог понять смысл. Она рысцой направилась в ту сторону. Работники сновали по всем направлениям, неся коробки в начало галереи. По левую сторону у стены был установлен временный усилитель, охраняемый стражниками.
Когда Мимека вошла в эту зону, над ее головой распахнулся скрытый люк на верхней площадке лестницы и оттуда выбежали и стремительно бросились вниз Салдо и Хеллстром, за которыми следовали несколько вооруженных работников. Из открытого люка донесся грохот боя над головой, который внезапно смолк. Затем раздался взрыв, еще выстрел. Она услышала отдающийся в голове гул многих станвордов.
Тишина.
Хеллстром увидел Мимеку, жестом показал присоединиться к нему, продолжая движение в сторону временного усилителя. При его приближении старший наблюдатель повернулся, узнал Хеллстрома и сказал:
– Мы разобрались с теми, кто проник внутрь, но остались еще двое у ограды. Они вне пределов досягаемости станвордов. Может быть, зайти с тыла?
– Подождите, – сказал Хеллстром. – Можем мы вернуться в дом?
– Те двое у ограды вооружены по крайней мере одним пулеметом.
– Я поднимусь по лестнице, – предложил Салдо. – Вы подождите здесь. Вам нельзя рисковать, Нильс.
– Пойдем вместе, – сказал Хеллстром. Он махнул Салдо идти впереди и обратился к Мимеке: – Я рад, что ты спаслась, Фэнси.
Она кивнула, почти восстановив дыхание.
– Жди здесь, – сказал ей Хеллстром. – Ты нам можешь вскоре понадобиться.
Он повернулся и пошел вслед за Салдо, который ждал его с вооруженными работниками у лестницы. Внезапность атаки и ее ярость потрясли Хеллстрома. Они действительно попали в огонь, в самое пекло. В студии оказалось на удивление мало повреждений – только пробоина в стене у северной двери. Какое-то оборудование разбилось и лежало в беспорядке на полу, в том числе небольшой улей с пчелами. Те, которые выжили, жужжали сейчас сердито, но на работников не нападали – прекрасный тест эффективности процесса выведения. Хеллстром сделал в уме пометку о необходимости похвалить директоров этого проекта и предоставлении дополнительных ресурсов.
Главный кран студии ие был поврежден, и Салдо уже направлялся к клети, когда Хеллстром появился из колодца. Его глазам предстало не очень приятное зрелище: тела работников быстро убирались командой уборщиков, но еще повсюду лежали трупы! Трупы! Трупы! Проклятые убийцы! Хеллстром ощутил в себе нарастание чисто родовой ярости. Он хотел взмахнуть рукой, позвать за собой и кинуться на двух оставшихся из нападавших на них, разорвать их на части голыми руками, не важно, какую цену за это придется заплатить. Он чувствовал то же подпитанное адреналином настроение и других работников. Они последуют за ним при малейшем намеке с его стороны. Они больше не являлись съемочными группами, актерами, техниками, специалистами по решению сложных проблем, связанных с добыванием энергии и денег Внешних. Это были взбешенные работники, каждый из них.
Хеллстром заставил себя подойти спокойно к клети и присоединиться к Салдо. Он сделал глубокий нервный вздох, впрыгивая в клеть. Муравейник никогда еще не был в такой опасности и никогда прежде не нуждался в спокойствии и выдержке своих главных специалистов.
– Возьми баллон, – сказал Хеллстром Салдо, когда клеть поднялась в воздух. – Скажи двум последним из нападавших, что если они не сдадутся, то будут убиты. Надо попробовать взять их живыми.
– Если они откажутся? – голос Салдо был далек от нормального. Это был полный эмоций голос мужчины, готового к атаке.
– Тебе не следует надеяться на их сопротивление, – сказал Хеллстром. – Их следует оглушить и взять живыми во что бы то ни стало. Проверь, нельзя ли подобраться под них по какой-нибудь галерее со станвордом.
Клеть мягко опустилась на краю. Хеллстром вычел, и Салдо последовал за ним. Дверь была открыта, и изнутри слышались возбужденные голоса.
– Скажи работникам полагаться больше на язык жестов в такие ответственные минуты, – приказал Хеллстром, явно рассерженный. – Меньше шума и бестолковщины.
– Да, да, конечно, Нильс. Салдо ощутил благоговейный испуг от холодной команды
Хеллстрома. Чувствовался стиль ведущего специалиста: трезвый расчет доминирует над гневом, клокочущим внутри. Без сомнения, нападение вывело Хеллстрома из привычного состояния, но он сохранил над собой полный контроль. Хеллстром шагнул в дверь и рявкнул:
– Немедленно восстановить здесь порядок! Поставить экранирующий глушитель на место. Наш телефон все еще связан с Внешним миром?
Тишина установилась мгновенно. Работники послушно начали исполнять приказание. Специалист по безопасности, стоящий в конце изогнутой стойки, на которой крепились глушители, передал телефон Хеллстрому.
– Поставьте оборудование там, – приказал Хеллстром, принимая аппарат, – и пошлите наблюдателя вниз на «Проект сорок». Наблюдатель не должен вмешиваться, просто наблюдать. При любых признаках продвижения он должен доложить об этом лично мне, напрямую. Ясно?
– Да, – сказал Салдо и бросился исполнять поручение.
Хеллстром приложил телефонную трубку к уху и ничего не услышал. Он вернул аппарат работнику.
– Линия не работает. Попробуйте восстановить ее. Работник взял телефон и удивился: – Все было в порядке еще минуту назад. – А сейчас нет.
– Куда вы хотели позвонить, Нильс? – В Вашингтон. Хотел узнать, не пришло ли время блефовать.
