Текст книги "Муравейник Хеллстрома"

Автор книги: Фрэнк Патрик Герберт

сообщить о нарушении

Текущая страница: 15 (всего у книги 22 страниц)

– Я буду напоминать тебе об этом, – сказала она. – Ты испортишь себе желудок, если не изменишь привычек.

– Слишком много дел, – сказал Хеллстром. «Крепкие ребята! – подумал Джанверт. – Болтают о пустяках в такой-то момент!»

Мисс Найлс вернулась, держа в каждой руке по тарелке. Она задержалась на секунду рядом с Хеллстромом, но затем первой подала женщине. Когда обе тарелки оказались на столе, Хеллстром показал ей знаком принести пиво. Они изготовляли его в небольшом количестве для поощрения хорошо выполненной работы или для маскировки химических добавок, изредка требующихся признанным негодными специалистам, отсылаемым в Котел.

Джанверт посмотрел на тарелку, стоящую перед сидящей рядом с ним женщиной. От нее поднимался пар. Свинина была полита соусом, в котором можно было разглядеть грибы. Гарниром служил шпинат и жареный картофель. Женщина пока сидела, сложив руки и опустив глаза. Неужели она действительно молилась, черт ее побери?

Он вздрогнул от неожиданности, когда Хеллстром сложил руки над тарелкой и заговорил нараспев:

– Великий Боже, за пищу, которую мы сейчас съедим, возносим мы тебе благодарение. Да осенит твое божественное провидение нас, разделяющих эту жизнь. Аминь.

Молодая женщина эхом повторила за ним:

– Аминь.

Полнота чувства в голосе Хеллстрома смутила Джанверта. И эта женщина, как она присоединилась к нему в кощце. Не в первый раз звучит эта молитва. Ритуал потряс Джанверта больше, чем ему хотелось признаться даже себе, и раздражение его усилилось. Проклятые лицедеи!

Запах от тарелки довел раздражение до предела. Женщина потянулась за вилкой. Они, черт возьми, сейчас приступят!

– Вы уверены, что не будете ничего есть? – спросил Хеллстром.

С неожиданным злорадством Джанверт наклонился над столом и взял тарелку Хеллстрома, сказав при этом:

– Разумеется. Рад, что вы спросили. – Он с триумфом поставил тарелку перед собой. И подумал: «С блюдом, которое собирался съесть сам Хеллстром, должно быть все в порядке!»

Хеллстром закинул голову и рассмеялся, не в силах сдерживать себя. Джанверт вел себя именно так, как он надеялся.

Улыбаясь, Мимека сквозь ресницы смотрела на Хеллстрома. Джанверт был предсказуем, как и большинство Внешних. Он вел себя именно так, как предсказывал Хеллстром. Она должна была признать, что сомневалась, когда Хеллстром знаками объяснил ей свой план. Но перед Джанвертом стоял прибор, и он брал нож и видку. Скоро он станет послушным.

Хеллстром вытер слезы из глаз уголком салфетки и крикнул:

– Мисс Найлс! Принесите еще один прибор. Дверь приоткрылась, и показалась седая голова. Хеллстром показал на пустое место перед собой и сделал знак. Женщина кивнула, голова исчезла, и вскоре появилась сама мисс Найлс с новой полной тарелкой. «Вероятно, своей собственной», – подумал Хеллстром. Он понимал, что она отдала ему не последнее. Нейтрализованные работники радовались как дети редким возможностям съесть что-то отличное от ежедневной кашицы, поступающей из Котла. Он успел подумать об источнике отбивных – наверно, молодой работник, погибший прошлой ночью в генераторной. На вид мясо казалось нежным. И он подумал, беря в руки нож и вилку: «Благослови его, вошедшего в вечный поток жизни, ставшего частью нас всех».

Мясо оказалось не только нежным, но и сочным, и Джанверт не скрывал получаемого удовольствия.

– Ешьте, не бойтесь, – сказал Хеллстром, взмахивая вилкой, – мы употребляем продукты высшего качества, и мисс Найлс превосходная стряпуха.

Он был рад, что одну порцию она оставила для себя. Она заслужила эту награду.

Слова Тровы Хеллстром: «Моделью вхождения Муравейника в формы другой жизни, окружающей нас, может служить тессерант-куб в четырех измерениях. Наш тессерант представляет собой мозаичную конструкцию, ни одна часть которой не может быть изъята и чьи грани нерасторжимо сцеплены между собой. Таким образом, модель дает нам самодостаточные временную линию и место обитания при одновременном вхождении в планетарную систему и во Вселенную. Следует всегда помнить, что наш тессерант неразрывно связан с другими системами и переплетение связей столь сложно, что мы не можем маскировать себя бесконечно. Мы рассматриваем физические размеры Муравейника, как место нашего обитания только на определенной стадии развития. Мы перерастем эту стадию. Главной заботой наших специалистов-руководителей должно стать расширение генетического спектра в части приспособляемости».

– Разговор довольно интересный, насколько я могу судить по тому, что слышала, – сказала Кловис Карр.

Линкольн Крафт посмотрел на нее через большой плоский стол. За ее головой в окне он видел край горы Станс. Из расположенного этажом ниже торгового комплекса доносился шум дневного оживления. Слева от него висел плакат, дающий детальные рекомендации о предупреждении воровства скота. Третьим пунктом пн{л «нерегулярный обход оград», и его взгляд все возвращался к этому пункту, словно ища в нем какую-то магию. Было почти три часа дня. Трижды ему звонили из офиса в Лейквью, и каждый раз он получал приказ «оставаться на месте».

Кловис Карр устроилась поудобнее на жестком деревянном стуле, насколько ей это позволяло миниатюрное, гибкое тело. На ее обманчиво молодом лице, когда она расслаблялась, сразу появлялись морщины. Она присоединилась к Крафту где-то около одиннадцати часов – в мотеле, где им сообщил о смерти Перуджи нахальный коротышка, назвавшийся просто «Джанвертом». Крафт понял почти сразу, что Джанверт и эта Кловис были сообщниками, и после этого картина начала проясняться. Эта парочка входила в команду Перуджи. С этого момента Крафт удвоил осторожность, поскольку подозрения Хеллстрома, касающиеся недавних чужаков, были хорошо известны всем связанным со службой безопасности Муравейника. Эти двое подозревали его, вскоре понял Крафт. И женщина прилипла к нему как банный лист.

Третий звонок – шерифа Лафама – испугал Крафта сильнее, чем летнее происшествие, когда во время чистки был подобран заблудившийся ребенок и вся семья кинулась на его поиски. Тогда удалось выкрутиться благодаря быстро подготовленной версии со свидетелями о том, что ребенок, подходящий под описание, был подобран и увезен неизвестной парой на старом автомобиле в километре от того места, где ребенка видели в последний раз.

Приказания Лафама были недвусмысленными:

– Ждите в офисе, пока не прибудут люди из ФБР, понятно, Линк? Это дело требует профессионалов. Поверь мне.

Крафт не нашелся, что ответить. Он мог сыграть оскорбленного профессионала (и нанести рану, которую шериф никогда не забудет); он мог подчиниться, как послушный слуга общества; он мог сыграть ковбоя-провинциала для этой дамочки; или разыграть умудренного опытом. Он не знал, какая маска дает ему лучший шанс реально помочь Муравейнику. В одном случае его могли ошибочно недооценить, хотя в вероятности этого сейчас он уже сомневался. В другом – мог многое понять по тому, что они не делали.

Например, они не оставляли его одного.

Воспитанная в Крафте потребность защищать Муравейник любой ценой, не находя себе выхода, заставляла его нервничать все сильнее. Накопившиеся за последние дни страхи обострились под влиянием непосредственной опасности, но необходимость оставаться в роли доминировала надо всем остальным. В конечном счете он так ни на что, кроме исполнения приказа Лафама, и не решился – он камнем сидел на своем месте в ожидании ФБР.

Карр раздражала его. Пока она оставалась здесь, наблюдая, слушая, он не мог позвонить Хеллстрому. Она знала, что он нервничает, и это как будто ее забавляло. Словно он не знал, какая липа ее легенда! Отпускница? Она?

Кожа ее лишь слегка была покрыта загаром, холодные серые глаза смотрели прямо и жестко, твердо поставленная челюсть, тонкий и неулыбчивый рот. Он догадывался, что в большой черной сумочке у нее на коленях был пистолет. Что-то в ней слегка напоминало показываемых по ТВ моделей – та же целенаправленность в движениях, отчужденность, которую не могла скрыть поверхностная бойкость. Она была из тех миниатюрных женщин, которые не теряли своей живости до самой смерти. Все снаряжение для отпуска на западе у нее имелось: широкие брюки из грубой ткани, подобранная под них блуза, жакет с медными пуговицами. Вся одежда неношенная, словно подобранная гардеробщицей в соответствии со сценарным листом. Но она не соответствовала ее стилю. Голубой платок на ее темных длинных волосах довершал картину несоответствий. В левой руке она держала черный кошелек в небрежно-готовом положении женщины-полицейского. Крафт не сомневался, что в нем было оружие. Хотя она не показала ему свои документы, шериф Лафам знал ее имя и обращался с ней с уважением, свидетельствующим о ее высоком официальном статусе.

– Опять шериф? – спросила она, кивком показывая на телефон. В голосе Кловис звучало нескрываемое презрение, но ее это не заботило. Ей не нравился толстоносый, бровастый шериф, и это чувство вызывалось не только ее подозрениями о его причастности к гибели агентов. Он был с запада и выказывал явную любовь к жизни на вольном воздухе. Одного этого было бы достаточно. Она предпочитала атмосферу ночных клубов, и это задание ей совсем не нравилось. Кожа на щеках и носе натянулась и болела от загара, еще больше усиливая раздражение Кловис.

– Да, шериф, – признал Крафт. Зачем лгать? По его ответам легко догадаться о вопросах, задать которые мог только шериф. – Нет, сэр, люди из ФБР еще не прибыли… Да, сэр. Я не выходил из офиса.

Что они там узнали о смерти Перуджи? Что показало вскрытие?

Крафт посмотрел на нее, раздумывая. Был один момент в словах шерифа, который следовало взвесить. Когда прибудет команда из ФБР, шериф просил Крафта передать сообщение ее руководителю. Сообщение на первый взгляд простое. Прокурор все еще не пришел к твердому заключению о «легальной основе вмешательства». Крафт, однако, должен был сказать ФБР, что агенты могут действовать, исходя из презумпции корректности, что коммерческая деятельность Хеллстрома, затрагивающая различные штаты, обеспечит требуемые основания. По словам шерифа, команда ФБР должна прибыть с минуты на минуту, и шериф хотел знать об их появлении. Машины прислали в аэропорт, и «люди Джанверта» готовы были на месте ввести их в курс дела.

Крафт записал слова шерифа в блокноте, лежащем рядом с телефоном. Сейчас он думал, снимет ли это подозрения, если он поделится этим сообщением с Кловис. Он знал, что должен передать сообщение ФБР, но то другое дело. Может он что-то выгадать сейчас?

– Нет, насчет вскрытия пока нет информации, – сказал Крафт.

– Вы написали «презумпция корректности» в блокноте, – сказала она. – Это мнение прокурора?

Крафт ответил уклончиво:

– Это мы обсудим с ФБР, без вас. Кстати, вы мне ничего не сказали, какое ко всему этому отношение имеете вы.

– Да, не сказала, – ответила она. – Вы осмотрительный человек, да? Он кивнул:

– Да. Что все это значило?

Злая улыбка искривила уголки ее рта.

– И вам не нравится сидеть здесь словно на привязи?

– Да, мне это не нравится, – согласился он. Его удивила почти открытая ненависть к нему. Рассчитанная провокация или проявление чего-то более серьезного – недоверия местному шерифу? Он решил, что это выражение недоверия ему, и стал обдумывать свое дальнейшее поведение. Хеллстром и служба безопасности проигрывали с ним разные гипотетические ситуации, но ни один предложенный тогда план не предполагал такую сложную ситуацию.

Кловис через плечо посмотрела в окно за ее стулом. В офисе было жарко, и жесткий, неудобный стул раздражал ее. Хотелось холодной воды и прохладного бара, с его мягкими стульями, тепла и восхищения Джанверта. Уже неделю она играла роль его сестры на глупых каникулах. Маска стала ненужной после смерти Перуджи. Отношения иногда натягивались до предела. Приходилось общаться с Ником Мэрли, их отцом по легенде, ДТ совал свой нос во все дела. Шпионил за ними, разумеется. Удивительно, насколько ДТ не скрывал полученного им задания. Темнота проклятого фургона и расследование, не нравящееся никому, вымотали их всех. Случались моменты, когда они предпочитали не разговаривать друг с другом, чтобы не доводить дела до драки. Все, что у нее накопилось, находило выход сейчас, и Крафт оказался в фокусе. Она понимала это, но сдерживаться не собиралась.

Машины домохозяек, делающих свои дневные покупки, начали заполнять стоянку под окном. Кловис напряженно смотрела на них, надеясь увидеть команду ФБР, выходящую из одной из машин. Нет, их не было. Она вновь обратила внимание на Крафта.

«Можно сказать этому тупице-шерифу, что теплое местечко на кладбище мы ему уже приготовили», – подумала Кловис. Это была игра, которую в мыслях она любила играть с неприятными людьми. Конечно, Крафт будет потрясен и напуган. Он уже выказывал признаки нервозности.

Никто не собирался убивать этого сучьего сына. Маловероятно. Но у Крафта будут неприятности. Шеф потянул за ниточки в Вашингтоне, и Крафт почувствует их натяжение через столицу штата и шерифа в Лейквью. Как в театре марионеток. Федеральная власть дышит у Крафта за плечами, и он чувствует это. Он все еще хочет проверить ее документы, но вот уже час не может решиться спросить их у нее прямо. К счастью, ведь у нее не было иных документов, кроме прикрывающих легенду. В них говорилось, что ее звали Кловис Мэрли, а ее уже представили как Кловис Карр.

– Довольно необычный способ расследования дела об исчезновении, – сказала она, поворачиваясь, чтобы посмотреть на плакат, приклеенный к стене. Кража скота, и как с этим бороться!

– И еще более необычный способ расследования причин смерти в мотеле, – сказал Крафт.

– Убийства, – поправила его она.

– Свидетельств этому я пока не видел, – заметил он.

– Увидите.

Он смотрел на покрытое свежим загаром лицо Карр. Они оба знали, что в этом деле все необычно. Слова шерифа все еще звучали в ушах Крафта: «Линк, мы в этом деле бедные родственники. Губернатор держит дело под контролем. Дело необычное, понятно? Необычное. Потом между собой мы все уладим, но сейчас я хочу, чтобы ты вел себя тихо, и пусть ФБР делает что хочет. Они там сами разберутся с ребятами из Алкол Такс, в чьей компетенции это дело, но наша компетенция кончается на столе у губернатора, ясно? И не говори мне ничего о наших правах и обязанностях. Я знаю их так же хорошо, как и ты. Мы о них вспоминать не будем. Все понятно?»

Все было очень даже понятно.

– Где это вы так загорели? – спросил Крафт, глядя в лицо Карр.

«Сидя под вашим чертовым западным солнцем с биноклем в руках, сучий ты сын! – подумала она. – Тебе известно, где я проводила время».

Но она пожала плечами и беззаботно ответила:

– О, гуляя по здешним живописным местам.

«Шляясь вокруг Муравейника», – подумал Крафт, чувствуя укол тревоги, и сказал:

– Ничего бы не случилось, если бы ваш мистер Перуджи действовал официальными каналами. Ему бы следовало связаться с шерифом в Лейквью прежде всего, вместр того чтобы приходить ко мне. Шериф Лафам хороший…

– Политик, – прервала его Кловис. – Нам казалось, что лучше связаться напрямую с кем-нибудь, кто ближе знаком с доктором Хеллстромом.

Крафт облизнул губы. Ему не понравилось, как Карр наклонила вбок голову, выдерживая его взгляд.

– Я что-то не понимаю, – сказал он. – Что я должен…

– Вы все прекрасно понимаете, – сказала она.

– Черта с два я понимаю!

– Черта с два не понимаете, – сказала она. Крафт чувствовал себя в тисках некой силы, таящейся за ее злобой. Она умышленно его провоцировала.

Ей действительно было наплевать на то, что он думал.

– Я знаю, кто вы на самом деле, – сказал Крафт. – Вы из одного из секретных правительственных агентств. ЦРУ, надо полагать. Думаете, у вас есть право…

– Благодарю за повышение, – сказала она, еще пристальнее глядя на него. Беседа приняла неприятный оборот. Эдди сказал о желании Шефа, чтобы мы надавили на шерифа, а не запугали его до смерти.

Крафт заерзал на стуле. Недобрая тишина установилась в комнате, глубокая и зловещая. Он пытался отыскать предлог, который позволил бы ему отлучиться к телефону. Сходить в туалет? Но эта женщина проводит его до самых дверей, а в туалете телефона нет. Впрочем, желание позвонить Хеллстрому постепенно ослабевало. Опасно звонить. Все линии сейчас, безусловно, прослушиваются. Почему они упорно связывают его с Хеллстромом? Прошли те времена, когда он заболевал от еды Внешних и его выхаживали в Муравейнике. Объяснением служила дружба, связывающая его с Тровой, но она давно умерла, и ее поглотил Котел. Почему эти люди так подозрительны?

Так он размышлял некоторое время, следуя собственным страхам, вспоминая забытые факты и изучая их под новым углом. Было ли этоподозрительным, как в томслучае, или время, когда… Бесполезное занятие, от которого только вспотели ладони.

Резкий звонок телефона вывел его из задумчивости. Он схватил трубку, сбил ее и подхватил, когда она висела, качаясь рядом со столом. Голос в трубке был озабоченным и громким: «Алло? Алло?»

– У телефона шериф Крафт.

– Кловис Карр близко? Мне сказали, она у вас.

– Она здесь. Кто говорит?

– Дайте ей трубку.

– Это официальный телефон и…

– Черт, а это официальный звонок! Дайте ей трубку!

– Да, но…

– Делайте что говорят! – Тон не давал повода усомниться, что обладатель голоса привык, что его слушают с первого раза.

Крафт через стол передал трубку Карр:

– Это вас.

Она взяла трубку с некоторым недоумением:

– Да?

– Кловис?

Она узнала голос – Шеф!

– Кловис на проводе, – ответила она.

– Ты знаешь, с кем говоришь?

– Да.

– Я узнал тебя по только что прослушанному образцу твоего голоса. Я хочу, чтобы ты меня внимательно выслушала и сделала в точности то, что я тебе скажу.

– Да, сэр. Я слушаю.

Что-то в тоне его голоса подсказало ей, что дело осложнилось.

– Может шериф слышать наш разговор? – сказал Шеф.

– Нет, не думаю.

– Ладно, рискнем. Итак: самолет с людьми из ФБР и Алкол Такс разбился где-то в Систерсе. Это гора к северу от вас. Все погибли. Может быть, несчастный случай, но предполагаю, что нет. Я только что был у директора, и он придерживается того же мнения, особенно после того,

как я рассказал ему все. Новая команда из ФБР уже отправлена из Сиэтла, но ей нужно время.

Она нервно сглотнула и беспокойно посмотрела на Крафта. Шериф сидел, откинувшись назад, заложив руки за голову и уставившись в потолок.

– Что требуется от меня? – спросила она.

– Я связался по радио с другими членами твоей команды, со всеми, кроме Джанверта. Он все еще на ферме?

– Насколько мне известно, сэр.

– Хорошо, делать нечего. Может быть, это даже к лучшему. Скоро с гор придут люди, они тебя захватят, ты должна взять с собой шерифа. Силой, если необходимо, понятно?

– Да.

Пальцами она провела по линии ствола своего револьвера в кошельке. Она сунула руку в сумку и твердой хваткой взялась за рукоятку. Непроизвольно ее – взгляд обратился на большой пистолет в кобуре на поясе Крафта. Сучий сын, наверное, называет его свиной ногой.

– ДТ я уже проинструктировал, – сказал Шеф. – Ты отправляйся на ферму, возьми все под свой контроль. Любое сопротивление подавляй, директор согласен. Ответственность мы берем на себя. ФБР обещало самое широкое сотрудничество. Все понятно?

– Да.

– Я надеюсь на тебя. Никакого риска. Если шериф станет вмешиваться – убить. Любого другого тоже. Формальности утрясем потом. Ферма должна быть в наших руках самое позднее через час.

– Да, сэр. Командует ДТ?

– Нет. До прибытия на ферму – ты.

– Я?

– Да. Когда свяжешься с Джанвертом, эта роль перейдет ему.

Во рту у нее пересохло. Господи! Ей нужно выпить и успокоиться, но она понимала, почему Шеф назначил ее – он знал об их с Эдди отношениях. Шефу хитрости не занимать. Он, вероятно, сказал себе: «У нее лучшая мотивация. Она хочет спасти своего дружка. Лучше дать ей поводья».

Она чувствовала, что у Шефа еще что-то на уме, но не знала, как спросить. Это связано с Крафтом? Она плотно прижала трубку к уху и отодвинула стул к окну.

– Это все? – спросила она.

– Нет, и тебе надо знать худшее. Мы кое-что узнали, разговаривая с шерифом Лафамом. Он сам нам об этом сказал, как о чем-то несущественном. Так вот, шериф, когда заболевает, обычно отправляется лечиться на ферму. Изучая связи Хеллстрома в Вашингтоне, мы выявили конгрессмена с той же милой привычкой, и у нас есть основания подозревать в том же по крайней мере одного сенатора.

Она кивнула:

– Понятно.

– Надеюсь. В этом деле стоит только копнуть, как вскрываются все новые пласты. Не спускай глаз с шерифа.

– Хорошо, – ответила она. – Насколько серьезно… Ну, там, у Систерса.

– Самолет сгорел. Его зафрахтовали и только что проверили эксперты из FAA. Гробиться ему было совсем не из-за чего. Мы еще не осмотрели обломки по причине пожара – лесного пожара, начавшегося на восточном склоне, как нам заявили. Парни из Лесной службы уже там, на месте, а также местная полиция и FAA. Отчет мы получим так быстро, как возможно.

– Да, дела, – сказала она и заметила, что Крафт изучающе смотрит на нее, явно пытаясь понять их разговор. – Возможно – случайность?

– Возможно, но маловероятно. Пилот прошел Вьетнам, налетал шесть тысяч часов. Сама делай выводы. Да, передай Коротышке, что ему передаются полномочия уровня Г. Ты понимаешь, что это значит?

– Да… да, сэр. Боже! Право убивать и жечь, если необходимо!

– Я свяжусь с тобой по радио после того, как вы возьмете контроль над фермой, – сказал Шеф, – в течение ближайшего часа. До свидания, и желаю удачи.

Она услышала щелчок на том конце провода, придвинула свой стул ближе к столу и положила трубку на место. Под прикрытием стола она вынула из сумочки пистолет.

Крафт наблюдал за ней, пытаясь сложить вместе отрывки беседы. То, что дела плохи, он понял, когда увидел глушитель пистолета Кловис, появляющийся словно стальная змея из-за дальнего края стола.

Специальностью Кловис владела полностью, она отбросила в сторону воспоминания о руках Джанверта, обнимающих ее, и другие приятные мысли.

– Держи руки там, где я их видела в последний раз, – потребовала она. – Убью при малейшем движении. Не делай никаких рывков. А теперь медленно встань, не убирая руки со стола. Советую быть предельно осторожным во всем, что ты делаешь, мистер Крафт. Я не хочу убивать тебя в этом офисе. Будет много шума, да и объясняться потом, но придется это сделать, если ты меня вынудишь.

Назад к карточке книги "Муравейник Хеллстрома"