Текст книги "Дар Андромеды"

Автор книги: Фред Хойл

сообщить о нарушении

Текущая страница: 5 (всего у книги 12 страниц)

Нилсоны склонились над своим сыном, но Осборн видел осторожные и методичные движения человека у двери. Он видел, что это за черная штука, засунутая под пальто, заметил короткий круглый цилиндр глушителя на дуле пистолета. Он проскочил в дверь – как раз вовремя, чтобы увидеть как "Ситроен" с номерным знаком, покрытым замерзшей слякотью, забрал фотографа и стрелка и уехал по дороге вдоль озера, которая вела к Веве и границе.

Он вернулся к Нилсонам. – Это нехорошо, – тихо сказал он. – Они сбежали.

Нилсоны не обратили на это никакого внимания. Они были скованы горем, и неловко поддерживали мертвое тело своего сына, с двух сторон.

Миссис Нилсон беспомощно посмотрела на мужа. – Он… он сказал мне, что боится этого, – простонала она. – Они охотились за ним несколько месяцев. До этого они держали его в плену, но он сбежал. Они заставили его работать.

– Кто это сделал? – воскликнул ее муж. – Его надо посадить в тюрьму?

Она начала гладить волосы Яна, прикасаясь к его векам.– Он сказал, что это было в стране под названием Азаран.

В скромном доме на окраине Берна Кауфман составлял подробный отчет, который он должен был отправить своим работодателям.

Стрелок стоял сбоку от стола бюро, разглядывая пачку американских долларов, которые он заработал.

– Итак, фотограф опоздал, – сказал Кауфман, – в свое время ему будет объявлен выговор. Но вы уверены, что убили мальчика Нилсона до того, как он смог заговорить?

– Он почти не разговаривал после того, как его ранили, – засмеялся стрелок. – Но он раньше много говорил своей матери. И она может рассказать своему мужу и с какому-то англичанину, которого старик привел с собой. Мальчику его представили как Осборна.

Кауфман вздохнул. – Осборн. Так и должно было быть. Все эти убийства. Мне это не нравится. Одна смерть – и вы должны организовать другую и так до бесконечности.

Он отодвинул деньги в угол стола. Стрелявший засунул их под куртку, как подушку для револьвера, который лежал там.

– Немедленно убирайся из страны, – сказал ему Кауфман.

– Что касается меня, то мне придется вернуться в Англию.

Андре и Флеминга доставили самолетом на станцию Королевских ВВС в Нортхолте, чтобы избежать проблем с оглаской в лондонском аэропорту. Правительственная машина ждала их на перроне, и их отвезли прямо в Министерство науки.

Министр решил провести собеседование лично, а Джирс присутствовал, чтобы кратко рассказать о технической стороне.

У него было предчувствие, что в Доме когда-нибудь возникнут вопросы об этом бизнесе, если секрет просочится, и он не собирался признаваться в неэффективности. Он также был справедливым человеком, и именно поэтому он вызвал адвоката из офиса генерального прокурора, чтобы тот присутствовал и следил за обычными правами британского гражданина. Его обеспокоенный разум нашел в этом нотку юмора. Была ли девушка гражданкой Великобритании? У нее не было свидетельства о рождении, не было родителей. Для Сомерсет-хауса она не существовала. Было бы интересно, если бы это дело когда-нибудь дошло до судебного разбирательства. Он горячо надеялся, что этого не произойдет.

Министр холодно приветствовал своих посетителей. Но он изо всех сил старался подчеркнуть, что это ни в коем случае не было испытанием; это было неофициальное расследование.

Флеминг, неопрятный и изо всех сил старающийся скрыть напряжение, которое он испытывал, сардонически рассмеялся. – Очень неформально, – сказал он. – Я заметил неофициально одетого нарка в штатском, который болтался у двери на случай, если я смогу сбежать. – Ах, и мой дорогой Джирс тоже здесь.

Министр проигнорировал его и повернулся к Андре. – Садись, моя дорогая, – мягко сказал он. – Вы, должно быть, очень устали. Но это, к сожалению, необходимо.

Он сел за свой стол и перечитал краткий отчет о предварительном допросе, который Кводринг прислал по телетайпу.

Мне сообщили, что вы страдаете амнезией, – начал он и указал на Джирса.

Джирс поднялся со своего кресла справа от министра и встал лицом к лицу с девушкой. – Андромеда, – резко сказал он. – Вы, конечно, не забыли факторы, участвующие в синтезе живой ткани? Вы действительно хотите сказать нам, что ничего не знаете о том факте, что одна из формул, полученных с компьютера, на котором вы работали, позволяет профессору Дауни создавать живую материю в лаборатории? И что результатом этой работы были вы сами?'

Андре оглянулась на него, широко раскрыв глаза, но совершенно спокойно, с безмятежностью ребенка. Она медленно покачала головой.

Лицо Гира вспыхнуло от разочарования и гнева. – Ты же не собираешься настаивать на том, что не помнишь свою работу с компьютером?

Адвокат сдержанно кашлянул. – Я думаю, этого достаточно, доктор Джирс, – мягко сказал он. Обращаясь к Андре, он пробормотал: – Не волнуйся, что тебе приходится отвечать на все эти вопросы.

– Я согласен, – сказал министр, свирепо глядя на Джирса. – Девочка не в состоянии и расстроена. Возможно, мы сможем должным образом объяснить ей ее историю в более спокойной обстановке.

Флеминг шагнул к столу и закричал – Это последнее, что нужно!

Министр холодно посмотрел на него. – Прошу прощения.

Адвокат поспешно вмешался: – Я думаю, что мой профессиональный совет будет заключаться в том, что эта леди должна дать показания, как только она будет в состоянии с медицинской точки зрения и будет должным образом проинформирована о прошлом.

Ее показания, конечно, должны быть представлены должным образом сформированной Комиссии по расследованию.

– Я мог бы ввести ее в курс дела, – с готовностью предложил Джирс.

Министр посмотрел на него с едва скрываемым отвращением.

– Я бы предпочел Осборна, если бы обстоятельства сложились иначе. В любом случае, его нельзя будет привезти из Женевы до завтра, – он улыбнулся Андре. – Может быть, вы подождете в приемной, пока мы поговорим с доктором Флемингом?

Флеминг подошел к двери и открыл ее. Он ободряюще улыбнулся ей, когда она вышла.

– Итак, доктор Флеминг, почему вы похитили эту женщину? Мягкий тон министра изменился.

– Это к делу не относится, – резко возразил Флеминг.

– Тогда в чем смысл?

– Что послание из туманности Андромеды и все, что из него вытекает, было злом. – Он намеренно заставил себя говорить спокойно и тихо. – Это послание высшего разума, который подчинил бы нас себе и, в случае необходимости, уничтожил бы нас.

– И потому, что ты так подумал, ты уничтожил компьютер.

Тон министра был мрачным, хотя по его интонации можно было предположить, что он скорее задает вопрос, чем делает заявление. – И все же вы, кажется, готовы на все, чтобы защитить девушку, которая это сделала. Ваше утверждение, несомненно, вовлекает ее в ваше осуждение.

– Девушка – ничто без компьютера. Воля, память, знания – все это было в машине. Вы можете видеть, что ей чего-то не хватает теперь, когда компьютера больше не существует – слава Богу. Чего-то не хватает в ее характере. Спроси Джирса, он знает, какой она была…

Министр проигнорировал приглашение. У него не было намерения вмешиваться в этические вопросы, когда он считал, что проблема гораздо проще.

– Я говорю вам, доктор Флеминг, что вы уничтожили компьютер и похитили девушку, потому что она могла рассказать нам, что произошло.

– Я взял ее, потому что она нуждалась в защите от окружающих ее людей. Флеминг посмотрел на Джирса.

Министр взял лист бумаги, вложенный в объемистую папку, лежащую перед ним. – Возможно, вы не откажетесь прокомментировать тот факт, что помощник мистера Осборна, человек, который, как предполагалось, сопровождал его в Торнесс в ночь пожара, признался на допросе сегодня вечером, что он туда не ездил.

– Вам придется спросить Осборна, кого он забрал, не так ли? – сказал Флеминг.

– Мы так и сделаем, – сердито бросил министр. – Тем временем, доктор Флеминг, вы должны считать, что находитесь под наблюдением. Чтобы избежать необходимости официального ареста и предъявления обвинения на Боу-стрит, со всеми неприятными сенсациями, затрагивающими как нас, так и вас и девушку, я надеюсь, что вы будете разумно сотрудничать. Я не могу заставить вас быть нашим гостем без платы. Но мы можем организовать очень приятное проживание.

– Значит, Великая хартия вольностей все еще действует? – саркастически спросил Флеминг.

– Если я буду настаивать на аресте, на каком основании вы могли бы выдвинуть обвинение?

– Правила защиты, – пробормотал адвокат. – Соответствующие акты были бы…

– Избавьте меня от подробностей, – перебил Флеминг. – Я приду тихо. И где находится этот… э-э… отель для незваных гостей правительства?

– Не слишком далеко, – неопределенно ответил министр. – Это пойдет тебе на пользу, или, по крайней мере, девушке пойдет на пользу. Поглядите спокойно на достопримечательности, за осмотр которых по воскресеньям платят 2 шиллинга 6 пенсов. Боюсь, я не могу быть более конкретным, чем это. Армия использует часть его с 1942 года. Я думаю, было бы лучше, если бы вы отправились туда прямо сейчас и оба хорошенько выспались. Утром вы можете увидеть вещи более отчетливо, даже разумно.

Поездка на машине заняла пару часов. Даже Флеминг не мог найти никаких недостатков в размещении или обслуживании.

Кто-то, привыкший к такого рода вещам, позаботился обо всех удобствах – напитки, чистая одежда, книги, ванны, все.

Андре был так же щедро обеспечен. Флеминг, однако, был не в восторге от солидных на вид служанок, которые вертелись вокруг. Их белые комбинезоны не скрывали их обычных причесок, нейлоновых чулок цвета хаки и прочных черных ботинок. Флеминг никогда не одобрял женщин на военной службе.

Но он находил забавной неуклюжесть 6-футового официанта, который подавал им превосходный ужин. В полицейском было что-то такое, что невозможно было скрыть, даже когда он был сотрудником Специального отдела.

В противном случае в последующие дни они были предоставлены сами себе. Они могли сколько угодно гулять по обширному парку. Флеминг заметил, что Андре, казалось, становилась все более рассеянной и что она довольно часто спотыкалась даже на гладкой траве. Он также отметил, что забор из звеньев цепи был обычного правительственного типа, точно таким же, как этот круглый Торнесс. Старая сторожка у входа на главную дорогу была преобразована в караульное помещение.

У охранника была автоматическая винтовка.

Однажды днем Андре увезли. Приехал Джирс и хотел поговорить с ней. Она провела много часов следующего дня с ученым. Он хорошо выполнял свою работу. Андре вышла задумчивая, хотя все еще на удивление невозмутимая. Она сказала Флемингу, что согласна с тем, что все, что сказал Джирс, было правдой, но это было похоже на описание жизни какого-то другого человека. Это не вызвало сильных откликов в ее собственной памяти, хотя она поняла, что была причастна к уничтожению компьютера.

– Что они с нами сделают? – спросила она, когда они сидели в гостиной, лениво наблюдая за какой-то глупостью по телевизору поздно вечером.

Флеминг некоторое время молчал, удивляясь тому, что глупая женщина, жеманно улыбающаяся в камеру, только что выиграла сушилку для белья за подтверждение того, что Амазонка была большой рекой. – Я полагаю, они подождут, пока бедный старый Осборн не присоединится к нам здесь, – сказал он в конце концов. – Тогда у них будет суд при закрытых дверях. Мы с ним будем обезглавлены в Тауэре, Осборн останется безупречным джентльменом до самого конца. Что касается тебя, – он обнаружил, что не может продолжать, и они долго сидели молча в мерцающем полумраке телевизора.

Внезапно снаружи послышались шаги, тяжелые, по паркетному полу.

– Кто это? – спросила Андре. Оба привыкли к фланелевой тишине миньонов, которые наблюдали за ними.

– Возможно, это Осборн, – предположил Флеминг. – Самое время ему присоединиться к вечеринке. Хорошо, если они позволят нам всем провести наши последние дни вместе.

Но это был не Осборн. Это был Кауфман. Он был одет в длинное черное пальто. В одной руке он держал черную фетровую шляпу, в другой – портфель. Он на мгновение опешил при виде Флеминга и Андре.

– Извините, пожалуйста, – пробормотал он, тихо закрывая дверь. – Я ожидал встретить мистера Осборна… – Он нервно облизнул губы, а затем широко улыбнулся. – Мне сообщили, что он должен быть здесь сегодня вечером. Вместо этого я имею честь приветствовать доктора Флеминга. – Он шагнул вперед, протягивая пухлую руку.

– Mein freund Kaufman^[2], – передразнил Флеминг, игнорируя рукопожатие. – Как ты пробрался в это место?

Кауфман выпрямился. – Я представляю адвоката мистера Осборна. Все это так сложно, это дело. Но теперь мне улыбнулась удача. Я встретился с тобой.

Он близоруко посмотрел сквозь очки на Андре, все еще сидевшую в своем мягком кресле. – А это знаменитая юная леди!

Он подошел к ней, поклонился и взял ее руку, коснувшись тыльной стороны губами.

– Видишь, моя дорогая, как очаровательны эти вéнцы, – сказал Флеминг.

Кауфман нахмурился. Я не из Вены, а из Дюссельдорфа, mein liebe Doktor^[3]!

– Прошло не так много времени с тех пор, как вы делали уколы liebe Doktor, – заметил Флеминг. – Не вы, конечно. Вы заставляете других людей нажимать на спусковые крючки и совершать неудобные поездки на маленькие частные острова.

Кауфман казался искренне смущенным. – Я не свободный агент, – сказал он. – Я поступаю не так, как мне бы хотелось.

– Только так, как пожелают ваши боссы в «Интеле».

В ответе Кауфмана было что-то неожиданно грустное и горькое. – Некоторым из нас не настолько повезло, чтобы делать то, что хотелось бы.

Флеминг кивнул. – Почему они послали тебя за нами?

– У вас есть то, чего хотят мои режиссеры, – не унимался Кауфман. Он на цыпочках подошел к окну и раздвинул тяжелые ситцевые занавески. На мгновение свет скользнул по его лицу от движущихся ламп. В то же время послышался тихий гул работающего на холостом ходу двигателя и слабый шорох колес, тормозящих по гравию.

– Может быть, ваш клиент, мистер Осборн, – предположил Флеминг.

Кауфман покачал головой. Нет, доктор Флеминг, это фургон. Он остановится за домом, на конюшенном дворе, – его голос стал резким и строгим. – А теперь, пожалуйста, вы оба пойдете со мной.

Он частично задернул шторы и распахнул длинное низкое окно.

– Не обращай внимания на то, что он говорит, – тихо пробормотал Флеминг Андре. – Просто оставайся на месте.

– Пожалуйста, – взмолился Кауфман. – На прошлой неделе у меня застрелили молодого человека. Приятный молодой человек. Я даже не знал его. Мне не нравятся такие вещи.

Снаружи послышался какой-то шум, и фигура в плаще легко перепрыгнула через подоконник. Это был худой юноша с желтоватым лицом, едва вышедший из подросткового возраста. Его прищуренные глаза обежали комнату. Пистолет в его руке был крепко зажат.

– Пошли, – приказал он тихим угрюмым голосом, – там чертовски холодно и сыро. Давайте отправляться.

Кауфман встал за спиной стрелка. – Мы хотим, чтобы вы были живы, герр доктор, – сказал он, – но мы должны быть готовы обсудить это с молодой леди.

Мужчина в плаще отточенным движением направил револьвер на Андре.

Флеминг знал, что это был грубый театральный жест, но целенаправленный. Он поманил Андре. Держа ее за руку, они подошли к окну.

Кауфман первым вылез в окно и повернулся, чтобы помочь Андре. Стрелок замыкал шествие, приставив пистолет к спине Флеминга, но внезапно обернулся, услышав, как открывается дверь в гостиную. Остальные уже были на террасе. Флеминг остановился как вкопанный и оглянулся.

Осборн стоял в дверях, уставившись на человека с пистолетом. Прямо за ним шел солдат с алой повязкой Военной полиции.

"Какого черта, какого дьявола…?" – успел сказать Осборн, когда солдат грубо оттолкнул его с дороги. Но было уже слишком поздно. Человек с пистолетом выстрелил – один раз. Осборн ударился спиной о дверь от удара пули. Стрелявший подскочил к окну и снова яростно выстрелил, пробираясь внутрь. Пуля не задела солдата, который бросился вперед, но заставила его растянуться в поисках укрытия.

С того места, где он лежал, он свистнул в свисток, призывая на помощь, в то время как Осборн медленно рухнул на землю, прижав левую руку к правому плечу, с застывшим выражением удивления на лице.

– Какая чертовски нелепая вещь произошла, – медленно и отчетливо произнес он, а затем резко наклонился вперед.

Снаружи, в темноте и порывистом дожде, невидимые руки схватили Флеминга и Андре. Их подняли и затолкали в заднюю часть фургона. Задние двери захлопнулись, и двигатель завелся. Затем с протестующим визгом шин фургон рванулся прочь, раскачиваясь так сильно, что Флеминг не смог подняться на ноги. Автомобиль набрал большую скорость на длинной прямой дороге к воротам.

Флеминг услышал растерянные крики, когда они с ревом пронеслись мимо караульного помещения и выехали на шоссе. Раз за разом они чуть не опрокидывались, когда водитель на полной скорости делал резкие повороты, боковые заносы заставляли Андре и Флеминга лежать плашмя, упираясь ногами в стальные борта.

Через некоторое время они перешли на быстрое, равномерное и устойчивое движение.

Флеминг догадался, что они находятся на автостраде. Он проклинал тот факт, что у него не было часов, но прикинул, что этот отрезок длился полчаса – скажем, сорок миль с тех пор, как они стартовали.

Фургон замедлил ход, свернул вправо, и снова последовали резкие ускорения, чередующиеся с резкими поворотами. Ухабистость наводила на мысль о плохой дороге или переулке.

Он осторожно встал и с помощью пламени от зажигалки быстро оглядел фургон. Он знал, что это был просто жест. Интерьер был сделан из цельного металла. Дверь была заперта снаружи на обычные засовы.

Не было никакого отверстия, кроме небольшого смотрового отверстия с проволочной сеткой спереди рядом с водителем. Оно было прикрыто.

Фургон замедлил ход, медленно двигаясь по неровной земле. Он начал сильно подпрыгивать, и шины больше не издавали шума. Они явно были на траве. Затем фургон остановился.

Последовала пауза, прежде чем открылись задние двери.

Лил дождь. Кауфман стоял там, улыбаясь в мерцании затененного фонарика, который кто-то держал сзади.

Рядом с Кауфманом стоял стрелок.

– Ну, доктор, – сказал Кауфман, – не будете ли вы так добры выйти, и юная леди тоже?

Не торопясь, Флеминг спрыгнул вниз. Он вытащил Андре наружу. – Ваш друг уничтожил совершенно безобидного Осборна, – сказал он Кауфману. – Я бы не сказал, что мы безобидны, так какова же ваша программа в нашем случае? И где мы находимся?

– На заброшенном аэродроме наших великих американских союзников, – сказал Кауфман. – Взлетно-посадочные полосы огромны и все еще превосходны. Мы избавляем вас от неприятностей суда и тюремного заключения за саботаж. Я уверен, что ваше правительство считает вас предателем. – Он снял очки и вытер капли дождя. – Больше нет времени на разговоры, – казалось, он почти сожалел. – Самолет должен вылететь немедленно. Идем!

Стрелок двинулся за Флемингом, и Кауфман пошел впереди. Вскоре Флеминг увидел влажную блестящую поверхность фюзеляжа самолета.

– Добро пожаловать на борт, мадам, и вы, сэр, – произнес женский голос.

Флеминг рассмеялся над этим безумием. Девушка, стоявшая на верхней ступеньке трапа самолета, была аккуратно одета в темно-синюю униформу. Она была обычной стюардессой, аккуратной, аккуратной и хорошенькой. В мерцающем красном свете ночных аварийных огней в салоне Флеминг увидел, что она азиатка. Она быстро направила своих гостей на пару мест вперед, помогая им пристегнуть ремни безопасности. Она полностью проигнорировала мужчину с пистолетом, который подошел к сиденью напротив прохода и сел там, полуобернувшись к ним, все еще держа пистолет в руках.

Кауфман исчез за дверью экипажа. Зажужжал стартер. Сначала завыл один двигатель, потом второй.

– Реактивный самолет! – пробормотал Флеминг себе под нос. – Доверяй «Интелю», чтобы она все делала правильно. Не жалея средств.

Не было никакого скачка мощности. Реактивным двигателям дали полный газ с включенными тормозами; они взревели до крещендо, а затем снова начали скулить. Самолет плавно двинулся по взлетно-посадочной полосе.

Как только они оторвались от земли, они быстро набрали высоту. Пилот, очевидно, намеревался убраться подальше от коммерческих воздушных трасс с их пытливым радарным управлением. Вскоре они прошли сквозь облака и купались в холодном лунном свете. Флеминг прикинул по звездам, что они движутся в южном направлении.

Когда Кауфман вышел из каюты, он подтвердил это. – Мы только что пересекли английское побережье, – просиял он. – Сейчас мы находимся над международными водами. Все хорошо. Я предлагаю вам попытаться немного поспать после того, как стюардесса подаст прохладительные напитки. Мы приземлимся примерно через четыре часа в Северной Африке.

– Где в Северной Африке? – поинтересовался Флеминг.

– Не имеет значения, – сказал немец. – Только для дозаправки.

Далее следует бóльшая часть путешествия. В Азаран.

Глава 5 Солнечно и тепло

Рассвело задолго до того, как самолет медленно снизился и пересек границу Азарана. Флеминг, мрачно смотревший в иллюминатор самолета, не нашел ничего, что могло бы вызвать у него интерес. Коричнево-серая земля, плоская и бесконечно унылая, простиралась вдаль, где низкие холмы очерчивали неровный контур  горизонта. Время от времени он видел пятно пыли там, где караван верблюдов двигался по темным нитям, отмечавшим вековые пустынные тропы. Если не считать нескольких рваных пятен более светлых контуров, узора из нескольких жалких домов вокруг водопоя, место казалось безжизненным.

Вой реактивного самолета перешел в гул, и левое крыло опустилось.

Внизу Флеминг увидел диски крыш нефтяных резервуаров, а недалеко от них – ажурные вышки. Земля скользнула ближе, и в поле зрения появился город, его белые здания сверкали в лучах утреннего солнца. Самолет развернулся в другую сторону, и горизонт опустился за окном Флеминга. Когда машина выровнялась, он едва успел заметить длинное серое здание с плоской крышей и современным дизайном. Оно стояло изолированно примерно в пяти милях от города.

Реактивные двигатели набрали мощность, ослабли и затихли. Они приземлились.

Мягкий жар ударил им в лица, как приглушенный удар, когда они вышли из салона. Арабские солдаты в боевой форме и стальных шлемах американского образца слонялись вокруг с автоматами наготове. Древний британский лимузин с облупившейся камуфляжной краской на кузове остановился рядом с самолетом.

Кауфман, обливаясь потом, затолкал Флеминга и Андре на заднее сиденье. Сам он сидел рядом с армейским водителем.

Хорошая бетонная дорога вела прямо в город. Как только они добрались до трущобных окраин, где хижины, крытые потрепанным рифленым железом, непристойно соседствовали с ветхими, но все еще прекрасными домами традиционной арабской архитектуры, дорога расширилась и превратилась в плохо ухоженное шоссе, забитое людьми. Женщины, закутанные в вуали и грациозно, вели ослов, наполовину спрятанных под огромными корзинами. Некоторые мужчины были в арабских костюмах, но большинство носили дешевую, поношенную западную одежду.

Флаг Азарана висел на каждом здании. То тут, то там из громкоговорителей доносилась восточная музыка, диссонанс усиливался искажениями. Водитель на полном ходу врезался в толпу, его рука все время была на гудке. Миновав огромную рыночную площадь, где стояли сотни людей, бесцельно, но оживленно, машина проехала через узкий вход в большой дом.

Двое часовых невозмутимо смотрели на пассажиров машины, пока водитель осторожно вел машину в прохладный тенистый двор, вокруг которого был построен дом.

Кауфман вышел и сказал несколько слов арабу в аккуратном костюме западного стиля. Затем он исчез через вход без дверей. Араб подошел к машине и на аккуратном английском приказал Андре и Флемингу следовать за ним.

Он провел их через двор, поднялся по каменным ступеням и вошел в красиво украшенную дверь.

– Подождите здесь, пожалуйста, – сказал он. Он закрыл за собой дверь.

Флеминг прошелся по комнате. Она была маленькой, но с высоким потолком. Ряд узких щелей, снабженных современным стеклом, позволял солнечным лучам освещать каменный пол. На стенах висели персидские ковры. Здесь стояли удобные современные стулья, а также хрупкие маленькие восточные столики. На одном из последних стоял медный поднос с серебряным кувшином и крошечными чашечками. Флеминг взял кувшин. Было жарко, приятно пахло кофе. Он налил немного густой, вязкой жидкости в чашки и протянул одну Андре.

– Что это за место? – спросила она, потягивая кофе.

Флеминг снял спортивную куртку и расстегнул рубашку. – Очень жаркая страна, – усмехнулся он. – Место под названием Азаран, которое кажется небольшим, но, вероятно, будет печально известным. Это, несомненно, желанная резиденция какого-нибудь паши. Если только это не Кауфман.

– Он неплохой человек, – сказала Андре.

Флеминг удивленно взглянул на нее. – Ты чувствуешь это? В принципе, ты права, я уверен. Беда в том, что его милая, безобидная душа покрыта твердым налетом.

Но внимание Андре снова отвлеклось.

В дальнем углу комнаты зашуршали портьеры. К ним подошла Жанин Гамбуль. На ней было шелковое закрытое платье, и она умудрялась выглядеть одновременно круто и привлекательно.

– Доктор Флеминг? – пробормотала она, останавливаясь перед ним без улыбки.

– Кто вы? – спросил Флеминг раздраженно.

– Меня зовут Гамбуль, – ответила она, отворачиваясь от него и изучая Андре.

– Хозяйка дома? – спросил он.

Она не сводила глаз с Андре. – Это дом полковника Салима, члена правительства Азарана. Он не мог прийти сам. Он очень занят. Сегодня годовщина независимости Азарана, и в этом году празднование имеет особое значение, потому что правительство расторгло нефтяные соглашения. На случай вмешательства граница была закрыта.

– Великий день, как вы и сказали, – сказал Флеминг. – И этот Салим привел нас сюда?

Затем она повернулась и медленно оглядела его. – Я… то есть мы… приказали вас привести.

– Я понимаю. А вы – в единственном или множественном числе – это служба доставки цветов по проводам, великий «Интель»?

– Я представляю «Интель», – холодно сказала она. Она еще раз посмотрела на Андре. – И вы…?

– Коллега, – быстро ответил Флеминг.

Жанин Гамбуль позволила тени улыбки заиграться на ее чувственных губах. – Вы…? – снова спросила она Андре.

– Мы то, что в народе называют "просто друзьями", в довольно старомодном и более точном смысле этого слова, – сказал Флеминг. – Ее зовут Андре. Просто Андре.

– Пожалуйста, садись, ma petite, – любезно сказала она Андре.

– Я надеюсь, что вы не слишком устали с дороги; что с вами хорошо обращались.

– Не особенно, – ответил за нее Флеминг.

– Мне очень жаль, – официально сказала она. – Мы привели вас сюда, потому что думаем, что можем помочь друг другу. Вы скрываетесь от британского правительства. Они не доберутся до вас здесь, это закрытая страна. Никакой экстрадиции.

– Это твоя версия помощи нам. А теперь, может быть, вы объясните, как мы будем вынуждены помочь вам?

Ее спасло от потери самообладания появление Салима.

Экс-посол был в идеально сшитой форме, с двумя рядами медалей на груди. Он явно находил жизнь действительно очень хорошей.

– А, доктор Флеминг, – воскликнул он, сверкнув белыми зубами и протягивая руку. Флеминг повернулся к нему спиной. Ничуть не смутившись, Салим подошел к Андре. – А вы мисс…

– Андре, – сказала Жаннин.

– Просто?..

Гамбуль пожала плечами. – Si. Так говорит словоохотливый доктор Флеминг.

Салим взял Андре за руку обеими руками. – Я очарован, – восхищенно пробормотал он.

Андре слегка улыбнулась. – Здравствуйте, – вежливо поздоровалась она.

Салим отпустил ее руки и бросился в кресло, вытянув свои длинные ноги в безукоризненно начищенных сапогах.

– Ну, а теперь объяснения. Доктор Флеминг, мы теперь новая страна. За исключением нашей нефти, мы недостаточно развиты. С тех пор как две тысячи лет назад, когда мы были провинцией со своими собственными правами при старой Персидской империи Ксеркса, мы не были ничем иным, как рабским государством других людей. Нам нужна помощь теперь, когда мы независимы.

– Вы странным образом нанимаете помощников, – сказал Флеминг.

Салим выразительно махнул рукой. – Как еще мы могли заполучить вас? Организация «Интель» вложила здесь большой капитал в виде промышленных и исследовательских разработок. Как принимающее правительство, мы получим выгоду. Мы привлекли очень много прогрессивных и блестящих людей – ученых.

– Собранных таким же образом? – поинтересовался Флеминг.

– По-разному. Оказавшись здесь, они находят, что это того стоит. Мы хорошо к ним относимся. Обычно они не хотят отказываться от этого.

– У них есть выбор?

– Давайте выпьем, – прервала его Жанин Гамбуль. Салим кивнул и дернул за шнур звонка.

– Вы физик, доктор Флеминг, и математик, специализирующийся на криогенике, – продолжала она.

– Немного, – согласился Флеминг.

Салим жестом велел слуге, который принес поднос с бутылками, поставить его на стол. – Что ты будешь, Жанин? – спросил он. – У нас здесь работал еще один молодой ученый – Нилсон…. Что бы вы с юной леди хотели выпить? Виски или что-нибудь мягкое?

– Это очень не по-мусульмански с вашей стороны, – сказал Флеминг с легкой улыбкой.

Салим медленно и серьезным видом повернулся к нему. – Я современный человек, – сказал он без притворства и отвернулся.

– В таком случае, – сказал Флеминг, – Андре хотела бы немного фруктового сока, если он без алкоголя. Я буду виски, чистый, – Флеминг посмотрел на его бесстрастную спину. – Значит, Ян Нилсон был здесь? Я полагаю, ваша разведывательная служба знает, что Ян, Денис Бриджер и я какое-то время были в Массачусетском технологическом институте? Все это начинает сходиться….

Салим протянул Андре и Флемингу их напитки. Он занялся двумя бокалами для Гамбуль и для себя. – Мы много думали о Нилсоне; он был очень талантлив. Его голос был отстраненным, как будто он цитировал подачку.

– Но мертв? – спросил Флеминг.

Салим снова повернулся и спокойно посмотрел на него. – Нилсон взял на себя всю реальную организацию нашего основного исследовательского проекта. Но ему не удалось завершить его. Даже если бы он остался, я думаю, что он был в тупике. – Он задумчиво посмотрел на лед, покачивающийся в его стакане. – Поэтому, конечно, нам пришлось найти человека получше.

– Чтобы сделать что? – Флеминг обнаружил, что его рука дрожит от гнева и страха.

Салим подошел к нему вплотную. – Ты работал на компьютере Торнесса. У нас есть один.

– Какого рода? – спросил Флеминг, страшась ответа.

Гамбуль коротко рассмеялась. – Вам следовало бы знать, доктор Флеминг. Его построил ваш покойный коллега Нилсон.