Текст книги "Книжник"
Автор книги: Франсин Риверс
Жанры:
Прочая религиозная литература
,сообщить о нарушении
Текущая страница: 8 (всего у книги 12 страниц)
расходы, чтобы они обрили голову, иудеи, пожалуй, увидят, что он продолжает соблюдать
закон.
Человек предполагает – Бог располагает.
Павел отправился в Храм. Семь дней он поклонялся там, радуясь в Господе. А потом
его увидели некоторые евреи из Асии и выступили против него.
68
– Куда бы ни пришел этот человек, он настраивает всех против нас!
Я попробовал его защитить.
– Вы сами настраиваете против себя, возбуждая толпу и устраивая беспорядки!
Когда отвечаешь гневом на гнев, ничего хорошего не предвидится.
Посыпались обвинения. Некоторые утверждали, что Павел привел в Храм язычников, чтобы осквернить святое место. Накануне рядом с Храмом видели Трофима из Ефеса и
решили, что Павел взял его с собой. Зачинщики схватили Павла и потащили из Храма. Его
вышвырнули вон и заперли двери. Прочие принялись его бить. Я с криками пытался
остановить их – и сам очутился посреди свалки.
Ни разу в жизни вид римских солдат и центурионов не обрадовал меня так, как в тот
день! Не вмешайся они, нас бы не было в живых. Римляне взяли Павла в кольцо и оттеснили
толпу щитами. Предводитель отряда выхватил меч и ударил им но щиту.
– Тихо! Всем молчать! – крикнул он по-арамейски с сильным акцентом, а потом по-
гречески скомандовал своим подчиненным. – Заковать его в цепи, пока я не разобрался, что
тут происходит!
Павел стоял, шатаясь под тяжестью оков, а командир, тем временем, пытался выяснить
обстоятельства дела.
– Кто этот человек, которого вы чуть не убили? Что он такого сделал?
– Он сеет смуту!
– Он осквернил Храм нашего Бога!
– Это Савл из Тарса, и его обвиняют ложно… – попытались мы выступить в его
защиту. Меня тут же стукнули по голове. Слава Богу, я превозмог искушение ответить тем
же.
– Он главарь секты, которая против Рима!
Кричали все: одни одно, другие – другое. И ничего близкого к истине.
Двое воинов поволокли Павла вверх по ступеням крепости, остальные сдерживали
толпу, стеной сомкнув щиты. Павел каким-то образом убедил командира позволить ему
обратиться к народу.
Когда Павел заговорил по-еврейски, иудеи утихли.
– Я иудеянин, родился в Киликийском городе Тарсе, и был воспитан здесь, в
Иерусалиме, у ног Гамалиила. Будучи учеником его, я был тщательно наставлен в иудейском
Законе и традициях. Я крайне ревностно исполнял все обязанности перед Богом, чтобы
почтить Его, как и все вы ныне. И рьяно боролся с приверженцами нового учения. – Он
признался, что повинен в крови: караулил одежды побивавших Стефана камнями и люто
преследовал прочих последователей Христа, даже отправился в Дамаск, чтобы привести
тамошних христиан в Иерусалим для наказания.
– И вот, в пути, когда я уже приближался к Дамаску, около полудня, вдруг осиял меня
великий свет с неба. Я пал на землю и услышал голос: «Савл, Савл, что ты гонишь Меня?»
Толпа напряженно слушала, пока он не рассказал, как Бог призвал его нести слово о
Христе язычникам. И тогда вновь мгновенно разгорелась злоба.
Люди в негодовании рвали на себе одежды и вздымали пыль.
– Стереть такого с лица земли!
– Убить его!
– Он не должен жить!
Друзья схватили меня и притянули к стене, на наших глазах толпа ринулась наверх, в
крепость, чтобы достать Павла. Командир громко отдал приказ. Воины сдвинули щиты.
Люди хлынули назад, сбивая друг друга с ног. Иные падали, и их топтали те, кто продолжал
напирать сзади. Крик сделался оглушительным. Лица побагровели и исказились от ярости.
По приказу командира Павла втащили в крепость. Решетки замкнулись.
Я бросился за Лукой. Когда мы вернулись к римской крепости, толпа уже разошлась. Я
потребовал командира и известил его, что Павел – гражданин Рима. Нас провели к нему.
Павел сидел, привалившись к стене, сильно избитый. Рот у него был порван и
69
кровоточил.
– Во всяком случае, я избежал бичевания.
Лука осмотрел его раны. Я осторожно положил руку ему на плечо и заметил, что даже
это прикосновение причинило ему боль.
– Все молятся.
Я принес с собой хлеба, миндаля, виноградных лепешек, вина, разбавленного водой.
По щекам Павла потекли слезы. Плечи поникли.
– Если бы только они послушали!
– Они слушали – какое-то время, – мягко заметил Лука.
– Господь дает им возможности день за днем, Павел. Мы будем продолжать молиться
и говорить всякий раз, как только представится случай. В Иерусалиме остается много
последователей Христа, не один Анания со своей кликой владеет городом.
Лука покачал головой.
– Павел, опухоль скоро спадет. Но зрение могло ухудшиться от ударов.
Стражник объявил, что нам пора уходить.
Павел вздохнул.
– Может, хоть римская стража будет слушать.
Я не мог сдержать улыбку.
Тысяченачальник доставил Павла в синедрион, и мы слышали, как Павел внес раскол в
ряды совета, заявив, что его судят за веру в воскресение мертвых. Спор между фарисеями и
саддукеями так накалился и вышел из-под контроля, что римские воины опять взяли Павла
под охрану и вернули в крепость.
Я знал, что этим все не кончится. Город бурлил. Ходили слухи, что на жизнь Павла
замышляется покушение. Я молился, не переставая.
Господь напомнил мне, что другу моему суждено очутиться в Риме.
Когда я явился сказать ему об этом, мне преградил путь римский стражник.
– Его здесь нет.
– Куда его повели?
Стражник отказался отвечать.
Я пошел к сестре Павла. Она виделась с ним. Сын ее – тоже.
– Я слышал, как несколько человек сговаривались в храме, – рассказал мне мальчик.
– Они собирались вместе с другими убить дядю. Клялись, что не будут ни есть, ни пить, пока не увидят его мертвым. Их сорок человек, Сила! Я предупредил Павла, а он велел мне
рассказать обо всем главному начальнику.
Путем расспросов нам вскоре удалось установить, что этой ночью из Иерусалима
вышли две сотни пеших воинов под командой двух центурионов.
– У меня есть друг среди солдат, – сообщил один брат. – И он говорит, что их
сопровождали семьдесят всадников и две сотни копьеносцев.
– А Павел?
– Он точно не знает, но они вели какого-то узника в цепях к римскому прокуратору в
Кесарию.
Я усмехнулся. Даже римское войско покоряется Божьей воле и охраняет избранного
Божьего слугу!
Лука без промедления отбыл в Кесарию, меня же срочные дела, одно за другим, удерживали в Иерусалиме.
– Первосвященник отправился в Кесарию, – известил меня Иаков. – И взял с собой
Тертулла.
– Может, Тертулл и славится умением жонглировать иудейским законом и римским
нравом, только даже все адские силы, вместе взятые, не смогут помешать Божьему замыслу
относительно Павла осуществиться.
70
*
Лука писал мне, и я постоянно держал Совет в курсе состояния Павла, телесного и
духовного. К тому времени, как мне представилась возможность повидать его, Анания, иудейский первосвященник, и Тертулл давно уже потерпели неудачу в своих попытках
убедить прокуратора Феликса выдать им Павла. Полагаю, что на самом деле Феликс нашел
некоторую приятность в том, чтобы отказать им. Сам он был вольноотпущенником
императора Клавдия, притом снедаемым честолюбием. Он женился на Друзилле, правнучке
печально известного Ирода Великого, посчитав, что такой союз поможет ему снискать
расположение евреев. У него ничего не вышло. Иудеи ненавидят потомков Ирода за их
идумейскую кровь. Его женитьба лишь сделала ее еще более нечистой.
Павел выглядел неплохо, но я понимал, что он досадует на свое положение, позволявшее проповедовать лишь немногим.
– Ах, Сила, ты мой друг – и ты меня знаешь. Павел приветственно схватил меня за
руки, очень довольный, что я принес ему письменные принадлежности. – Мне нужно
ответить на дюжину писем – а было нечем.
– Что-нибудь указывает на планы прокуратора в отношении тебя?
– Ничего. Он вызывает меня, и я беседую с ним об Иисусе. Живу в надежде, что
он послушает.
Я провел в Кесарии несколько недель, написал письма под диктовку Павла и вернулся в
Иерусалим. В следующий раз я посетил его после Пасхи и застал в крайнем раздражении.
– Прокуратор мной развлекается! – Он метался по комнате, снедаемый нетерпением.
– Надеется, что я захочу его подкупить. Пусть не мечтает! Даже будь у меня деньги, я не дал
бы ему ни монеты!
Сердце прокуратора Феликса оказалось каменным.
– Почему Бог держит меня здесь?
– Может быть, чтобы очистить тебя и подготовить к встрече и разговору с тем, кто
гораздо выше прокуратора: с самим кесарем.
Он все время молился – не за себя, а за основанные им церкви. Я не знаю другого
человека, который так хорошо помнил бы имена – сотни имен – и обстоятельства
спасения каждого. Любовь его росла, и ее не могли удержать каменные стены. Она
преодолевала их на крыльях молитвы. Он писал бесчисленное множество писем, некоторые предназначались мне, хотя у меня и не сохранились: одни были переданы
дальше, другие – сожжены врагами. Те, что со мной – останутся жить. Я сделал с них
списки, чтобы оставить после себя. Павел слал слова от Господа, советы и наставления
собраниям верующих, сражающихся с дьяволом, который не перестает рыскать в
поисках жертв. Мы должны уповать на Господа, Его Слово и могущество силы Его, чтобы победить и выстоять до конца.
Я ожидал перемен, когда Рим отозвал Феликса. В Иудее ты либо сделаешь карьеру, либо испортишь ее на всю оставшуюся жизнь. Третьего не дано. Позже, уже в Риме, мне
привелось услышать, что Феликс был с позором выслан из столицы – на мой взгляд, вполне
подходящая участь для человека, державшего Павла в заключении только лишь затем, чтобы
угодить его врагам. Может быть, ссылка смягчит сердце Феликса.
Прокуратором стал Порций Фест. Явившись в Иерусалим, он был встречен
первосвященниками и знатными жителями Иерусалима. Те не забыли Павла и просили
прокуратора перевести его в город для суда. Фест не поддался на их требования. Он
стремился угодить иудеям ради сохранения мира, но в то же время крепко держал власть в
своих руках. Фест велел иудеям, чтобы они, если имеют что-то против Павла, явились в
Кесарию и предъявили ему обвинение перед римским судом.
Перед отъездом Феста в Иерусалим, Господь в видении открыл мне будущее, и я
немедленно поспешил в Кесарию.
– Павел, ты ни в коем случае не должен соглашаться идти на суд в Иерусалиме.
– Я иду туда, куда меня ведут.
71
– Если вернешься в Иерусалим, это не Бог ведет тебя, а сатана! Послушай меня! Тебя
вызывают не для суда, а чтобы убить по дороге. Тебя заставят замолчать.
– Никто никогда не заставит замолчать Христа.
– Если не хочешь считаться с тем, что я видел, вспомни, что сказал тебе Господь много
лет назад. Ты будешь говорить с царями! Стой твердо, друг мой, и Господь будет вести тебя
верным путем. Ты будешь свидетельствовать перед кесарем!
Когда Фест приказал Павлу предстать перед иудеями и дать ответ на их обвинения, Павел сослался на свое право быть судимым по римским законам. Фест спросил, не хочет ли
он отправиться для рассмотрения дела в Иерусалим – Павел отказался: – Я требую суда кесаря!
Фест и его советники тут же согласились, будучи несомненно счастливы снять с себя
ответственность за узника, причиняющего им столько хлопот. Возможно, Фест полагал, что
отослав Павла, обеспечит более мирную обстановку в Иерусалиме.
В Кесарию прибыли засвидетельствовать уважение новому прокуратору царь Агриппа с
сестрой его Береникой. Фест воздал им пышные почести и вызвал Павла для беседы с царем.
Один брат из римлян рассказывал мне:
– Павел обращался к царю без всякого смущения, как будто он с ним на короткой ноге.
Спрашивал, верит ли тот иудейским пророкам. Я в таких вещах ничего не смыслю, но
вопросы Павла явно обеспокоили царя. Он вышел. Фест и Береника – за ним. Говорят, Павла вполне могли бы освободить, не проси он суда кесаря.
Вскоре я получил письмо от Луки.
– Прокуратор отдал приказ под охраной отправить Павла в Рим. Можешь ли ты
сопровождать нас?
Я всей душой желал отправиться с ними и горячо молился о Божьем изволении.
Поговорил об этом с Советом. Мы молились вместе. И никто не почувствовал, что можно
отпустить меня с миром, хотя меня и послали в Кесарию благословить Павла и передать ему
кое-что в дорогу.
При виде меня на глаза у Павла навернулись слезы. Наверное, он прочел у меня на
лице, что я не могу ехать с ним.
– Я знал, что слишком много прошу, но надеялся…
– Я нужен здесь, по крайней мере, сейчас. Когда вы отплываете?
– На неделе. – Он крепко сжал мои руки. – Мы хорошо потрудились вместе, друг.
Подумать только – сколько миль пройдено – от Антиохии до Афин и обратно. – Он
вздохнул. – Жаль, что ты не едешь со мной. Мне бы пригодилась твоя помощь.
Я попытался, как мог, смягчить его разочарование.
– Пара писем получилась у тебя довольно сносно и без меня.
Он рассмеялся.
Все то малое время, что мы провели вместе, ушло на письма.
Я проводил его. Прощание было тягостным. Мы не надеялись больше увидеться друг с
другом.
Но годы научили меня помнить, что у Бога всегда свои планы.
ГЛАВА ШЕСТАЯ
Кто-то кашлянул. Сила обернулся.
В дверном проеме, скрестив руки на груди, стоял Епенет.
– Никогда не видел, чтобы человек так самоотверженно исполнял чужое поручение. – Прислонившись к косяку, он изучал глазами лицо Силы. – Я не хотел прибавить тебе
огорчений.
– У меня больше хороших воспоминаний, чем плохих, Епенет. – Сила задумчиво
улыбнулся. – Когда Павел отплыл из Кесарии, я думал, что никогда больше его не увижу.
– Ты потерял многих друзей.
72
Сила встал из-за письменного стола.
– Как и все мы. – Он потянулся. – К счастью, мы теряем их не навсегда.
Римлянин улыбнулся:
– Господь обновляет твою веру.
– Даже собака устает зализывать раны.
– Патробас говорит: молва, что ты здесь, разнеслась далеко. Многие просятся прийти.
Ты не против поучить?
Учить было его второй натурой, однако он боялся, что если соберется много народу, это
может повредить маленькой местной общине. И высказал свои опасения.
– Пожалуй, мне не следует здесь задерживаться.
– Я всю жизнь рисковал головой, Сила, но никогда в этом не было столько смысла, как
сейчас. Впрочем, дело твое. – Он усмехнулся. – Куриат просто рвется поговорить с тобой.
С тех пор, как ты появился, он приходит сюда каждый Божий день. Сегодня опять стучался
ко мне ни свет ни заря.
– Он напоминает мне Тимофея. – Сила подумал о Диане и о том, каково было бы
иметь жену и детей – и еще о том, почему это желание посещает его именно сейчас, когда
время для этого уже прошло.
– Так что скажешь?
– О чем?
– Интересно, о чем это ты так замечтался, Сила. – Епенет, казалось, развлекался. – Мне послать за Дианой, чтобы она привела Куриата?
Сила отвернулся, покрутил пальцами перо.
– Просто пошли за мальчиком.
Явился Куриат, и Сила целый час отвечал на его вопросы, пока не собрались остальные.
Пришедшие сидели тесно, чтобы всем хватило места. Сила глядел в их жаждущие лица
– большинство из них были ему незнакомы, но всех скрепляли узы любви Христовой.
– Я слышал Господа в Галилее, – сказал он. – Он стоял в лодке недалеко от берега, а
на склоне сидели тысячи людей и слушали. Голос его доносился до края толпы, где, на самом
верху, находился и я. – Он скривил рот в улыбке. – Я понял тогда не все из Его слов, но то, что понял, сильно встревожило меня. Слова его, как меч, проникали в мою душу, круша все
привычные понятия о том, кто я есть, и что мне делать со своей жизнью. Чтобы последовать
за ним, надо было все менять. Это напугало меня. И я ушел.
Сложив руки на коленях, Сила подался вперед, сцепил перед собой пальцы. Сквозь
слезы он не мог разглядеть лиц.
– Оглядываясь назад, я вижу, как много Господь давал мне возможностей, как часто я
сознавал, что Он говорит о поработивших меня грехах, как долго не давал Ему избавить меня
от сетей, в которые я сам себя загнал… – Он закрыл лицо руками. – О, как глупы мы, цепляясь за то, что имеем в этом мире, и полагая, что в этом наше спасение.
– Но ты же не цеплялся, Сила. Ты посвятил свою жизнь Христу. Иначе бы ты не был
сейчас здесь с нами.
Куриат со своим сострадательным сердцем. Опять совсем как Тимофей. Сила опустил
руки.
– Не могу сказать, что мне далось это без борьбы. Что я никогда не думал, о том, как
могла бы сложиться моя жизнь. – Он посмотрел на Диану. – Или о том, от чего я отказался.
Лицо ее смягчилось.
Мы все с чем-то боремся, Сила. – У нее был такой нежный изгиб губ. – Каждый
день несет с собой свои испытания.
– Да, – вздохнул он. – Каждый день – это борьба за веру. – Особенно, когда
видишь, как убивают людей только за то, что они следуют учению Христову: любить Бога, любить друг друга, проявлять милость и сострадание ко всем, никого не обманывать, даже
если знаешь, что тебе не ответят тем же. – Иисус велел нам не заботиться о завтрашнем дне, ибо завтрашний день принесет свои заботы. Как нам всем хорошо известно, для нынешнего
73
дня довольно сегодняшних забот. Иисус учит нас искать прежде всего Царствия Божьего и
жить праведно, а Он Сам позаботится о нас. Я видел Иисуса. Слышал его слова. Но вы, те, кто сейчас здесь, со мною… Вам всегда нужно будет иметь веру в то, чего вы не видели
собственными глазами, доверяя свидетельству таких людей, как Петр, Павел, Иоанн Марк…
– И ты, – сказала Диана. – Мы верим твоим словам, Сила.
У него перехватило горло. Ему тяжело было смотреть ей в глаза.
– Этот мир – поле битвы с дьяволом, но если мы живем во Христе, то мы – победители – через смерть Его и воскресение. Верить – вот что самое трудное, когда весь
мир ополчается против тебя.
– Я слышал христиан, которые говорили, что воскресения не было.
Сила резко поднял взгляд и увидел, как отступил назад Урбан.
– Уверяю тебя, Иисус жив.
– А эти толки про то, что тело Иисуса спрятали, чтобы ученики могли лгать, что он
воскрес?
– Это не новость, Урбан, – покачал головой Сила. – Такие слухи ходят уже много
лет. Вожди иудеев заплатили сторожившим гробницу за их распространение. Может, я и
поверил бы им, если бы сам не встретил Иисуса. Но мы с учениками – лишь немногие из
видевших его. Он беседовал с сотнями своих последователей. Он провел с нами сорок дней
после воскресения, уча нас и приготовляя идти и нести истину: чтобы все могли
примириться с Богом через Него. А позже он явился Павлу. – Он развел руками, пожал
плечами. – Мир всегда будет говорить неправду об Иисусе.
– И ненавидеть тех, кто идет за ним, – добавил Епенет.
– Если бы Он остался с нами, весь мир узнал бы…
Сила улыбнулся:
– Настанет день, и перед именем Иисуса преклонится всякое колено, и всякий язык
исповедует, что Иисус Христос – Господь.
Куриат оглянулся на остальных.
– Это доказывают чудеса.
Диана положила руку на колено сыну.
– Чудеса не меняют людей. Помнишь, Сила рассказывал про десять прокаженных, которых исцелил Иисус? Только один вернулся с благодарностью.
– Пусть даже пятьсот человек засвидетельствовали бы о воскресении Христа в суде по
закону – что с того? Такова жизнь, друзья мои, что некоторые не хотят верить, и никакими
доказательствами их не убедить, – поддержал ее Епенет.
Сила ощутил их уныние. Когда он пришел сюда, у него почти не осталось надежды. Но
эти недели, пока он трудился над воспоминаниями, вдохнули в него новые силы, достаточные, чтобы их ободрить.
– Доказательство – в этой комнате. – Он медленно оглядел каждого. – Мы
меняемся, когда приходит Христос. – Он улыбнулся, воспрянув сердцем при мысли о других
известных ему людях. – Я видел, как воры становятся честными и щедрыми. Встречал
храмовых блудниц, которые вышли замуж и верны своим супругам. Знал мужеложников, ныне ведущих непорочную жизнь Божьих служителей.
– Пусть даже так, Сила, – голос Патробаса звучал без особой радости, – но разве
тебе не хочется на небо? Разве не ждешь ты конца всем страданиям? Конца страхам?
Сила осторожно выдохнул. Уперся взглядом в свои стиснутые руки. Потом заговорил.
– Последние месяцы я каждый день задавал Господу один вопрос: почему я все еще
здесь, когда почти все мои друзья уже с Ним – осталась только горстка. – Он задержал
взгляд на лицах слушателей. – Я не одинок в своих переживаниях. Жизнь – это борьба.
Даже в лучшие времена приходится сражаться, если хочешь жить ради Христа в этом
падшем мире. – Разве сам он не ощущал пустоту и тщетность жизни, обладая всем, чего мог
желать человек? – Как легко было бы сегодня обратиться к Христу, а завтра уже оказаться с
Ним на небесах!
74
По комнате прокатилась волна негромкого смеха.
О, Господи, я так долго жил бессильной жизнью. Помоги мне говорить истину, которую я твердо знаю, и исцели мое сердце от гнева и сомнений.
Сила посмотрел на внимательно слушавших его людей.
– Но что тогда будет с погибающими? – Он невесело улыбнулся. – Помните, Иисус
назвал нас солью земли. Наше присутствие в этом мире хранит жизнь и дает другим время
познать истину. Господь придет, когда Богу будет угодно. А пока будем крепко держаться
веры. И среди скорбей уповать на обетования Христа.
Иногда скорби приносит даже Церковь, тело Христово. Вместе с Петром и Павлом ему
приходилось писать церквям бесчисленные письма, предостерегающие от лжеучений, увещевающие верующих обратиться и последовать примеру Иисуса. Любите друг друга!
Стойте в истине! Живите чисто и беспорочно! Будьте верны!
Скорби одолевают, когда теряешь из виду Христа и начинаешь смотреть на этот
неспокойный падший мир. Петр шел по воде, пока не отвел взгляд от Иисуса.
Все сидели безмолвно, не было слышно ни звука. Только плескалась вода в фонтане.
– Я пришел к вам, сломленный духом, почти утратив веру. Мир – это море отчаяния, и я тонул в нем. А сейчас я говорю вам то, что сам тогда позабыл. – Он поднял глаза на
Епенета, стоявшего в углу. – Спасибо, что вы помогли мне вспомнить.
*
Вернувшись в Иерусалим, я получил от Совета письмо, оставленное Петром, который
ушел на север в Антиохию послужить тамошней церкви. Я с трудом разбирал его почерк. Его
сопровождали жена и несколько братьев. Теперь, как стало известно из письма, он послал
четверых своих спутников дальше на север: двоих – проповедовать в Каппадокию, двоих – еще дальше, в Парнас Галатийский. Сам Петр намеревался посетить церкви и Памфилии и
Фригии, добраться до Ефеса и отплыть оттуда в Рим. Несколько человек из Антиохии
предлагали себя ему и попутчики, но Петр заверил их, что они нужны в Сирии. В этих словах
мне почудился намек.
«Я отправляюсь в путь в Новомесячие и молюсь чтобы Господь дал мне помощника, умеющего писать по-еврейски, по-гречески и по-латыни. Господь призвал меня быть ловцом
человеков, но не призывал быть писцом писем».
Я представил, как Петр улыбается, посмеиваясь над собой, и не сдержал ухмылки.
– Ему нужен книжник.
– Да. Верно.
Иаков произнес это с такой интонацией, что я поднял глаза. Он улыбнулся мне.
– Павел и Петр – в Риме. Только подумай, Сила.
Я уловил его волнение.
– Господь нацелился в самое сердце империи.
– Кого же мы пошлем? – спросил кто-то.
– Кто-то должен отправиться на помощь Петру.
Прочитав первые строки, в тот же миг я уже знал, чего Бог хочет от меня. С улыбкой я
скрутил свиток и поднял его наподобие эстафеты.
– Пошлите меня.
Так они и сделали.
Я взял с собой Иоанна Марка.
*
Я распродал последнее имущество, принял воспомоществование от братьев и сестер и
направился на север. Порывистый характер Петра был хорошо известен. Он мог и не
дождаться. Когда я достиг места назначения и меня привели к нему, я увидел, что на сей раз
чуть не опоздал в Антиохию.
– Ох уж вы, малотерпеливые, – ухмыльнулся я.
75
Петр уже закончил сборы. Он со смехом повернулся ко мне.
– Сила! Я не смел даже надеяться!
Мы обнялись. Хоть он и был гораздо старше меня, я по-прежнему не мог сравняться с
ним силой. На лице его жены отразилось облегчение.
– Бог благ – он послал моему мужу тебя!
Я поцеловал ее в щеку.
– Мне посчастливилось больше.
Петр изо всей силы хлопнул меня по спине.
Я расхохотался. Мне приятно было видеть его. Из всех учеников Петр оставался
моим любимцем. С того раза, когда он впервые рассказал мне, как трижды отрекся от
Иисуса перед распятием, я знал, что у нас много общего.
– Утром мы отправляемся в Тарс, – объявил мне Петр.
– Ты даже не дашь Силе как следует отдохнуть? – забеспокоилась его жена.
– У нас мало времени, дорогая. К тому же старею с каждым днем!
Может, он и старел, но крепости ему было не занимать. Он был старше меня на
четверть века, но я с трудом поспевал за ним. Были дни, когда я не мог дождаться
заката солнца, зная, что тогда он остановится, и я смогу перевести дух!
Жена же его, по-видимому, справлялась без особого труда.
– Господь пятьдесят лет учит меня идти с ним в ногу, Сила. – Она даже успевала
готовить нам еду на привалах!
Мне никогда не надоедало слушать, как Петр рассказывает об Иисусе. Чье слово более
весомо, как не того, кто был призван одним из первых? В Капернауме Иисус жил в доме
Петра. Петр был очевидцем того, как его теща исцелилась от болезненной лихорадки. На его
глазах на свадьбе в Канне Иисус превратил воду в вино. Петр был на горе, когда явились
Моисей и Илия и беседовали с Иисусом. Петр видел Иисуса поистине таким, какой Он есть: Сын Божий, Свет миру. Этому простому рыбаку с упрямым и вспыльчивым характером Бог
открыл, что Иисус – Мессия. Петр находился в Гефсиманском саду, когда Иисус молился в
преддверии распятия. И когда остальные растворились в ночи, Петр последовал за Иисусом и
уводившей его толпой и подобрался так близко, что был свидетелем допроса. Петр слышал
Марию Магдалину и вошел в пустую гробницу. И был в горнице с учениками, когда Иисус
своим приходом к ним доказал, что смерть не имеет над ним власти.
Перед вознесением Господь поручил Петру: «Паси овец моих». Исполняя это
повеление, Петр никогда не забывал о собственной слабости. Он не скрывал своих падений.
– Иисус просил меня молиться, а я заснул – в час, когда Он нуждался во мне больше
всего. Когда Иисуса схватили, я пытался убить Малха, – который теперь был братом, одним
из тех, кто отправился с Петром на север. Мне доводилось слышать их шуточки по поводу
того, что Петр тогда промахнулся.
– Я отрекся от Иисуса, сказал, что вообще не знаю Его – и не один раз, а целых три.
– Часто, когда он говорил, по щекам его текли слезы. – Иисус дал мне имя Петр, «камень», но вера моя рассыпалась, как песок. А Он все равно любил меня, как вас любит. Простил
меня, как вас прощает. Восстановил меня – и вас восстановит. Иисус три раза спрашивал
меня, люблю ли я Его – по разу на каждый, что я от него отрекся. Иисус нас знает лучше, чем мы сами себя знаем…
Временами я задавался вопросом: почему это в городах, которые мы проходили, не
было волнений. Почти не случалось покушений на Петра. Он говорил то же, что Павел, – и
в силе Святого Духа. И все же иудеи не обращали на него особого внимания. Могу лишь
предположить, что их вожди почитали ниже своего достоинства связываться с каким-то
рыбаком. Павел славился ученостью, Петр – нет. Павел был одним из них – и притом на
голову выше многих, благодаря своему уму и воспитанию, полученному у ног Гамалиила, внука самого Гиллеля, учениками которого могли сделаться только лучшие из лучших. Петр
же учился у Иисуса, распахнувшего дверь всякому желающему примкнуть к Его пастве.
76
Тысячи людей познакомились с Иисусом благодаря свидетельству Петра. Сколько глаз, загоревшихся светом, видел я!
Мы шли потому же пути, как некогда с Павлом, и я снова встречал дорогих моих
друзей – и знакомил их с Петром. В Ефесе нас приняли у себя Акила и Прискилла. Мы
с Тимофеем провели вместе чудесные часы. Ему не хватало Павла, но он сам стал
умелым пастырем. Тимофей любил Павла, как отца, и сильно горевал по поводу его
заточения.
– Боюсь, он погибнет в Риме.
Так и будет. Я все время знал это, но не сказал Тимофею, чтобы не подорвать его
уверенность. Его до сих пор волновало, справляется ли он с задачей, порученной ему
Павлом.
– Павел не вернул бы тебя в Ефес разбираться со сложностями здешней церкви, не
будь он уверен в твоей крепости веры и способности учить. Крепко держись того, что
знаешь, Тимофей. Помнишь, чему учил тебя Павел?
– Он учил меня многому.
– А что говорил он о Писании?
– Оно богодухновенно и полезно: учит нас различать истину и обличает в том, что
неверно в нашей жизни. Исправляет нас, когда мы допускаем ошибку, и наставляет, как
поступать правильно.
– И посредством Писания Бог снаряжает Своих людей и приготовляет ко всякому
доброму делу.
– Да, – добавил Петр, – но помните еще, друзья: спасаете не вы. Это Господь
завоевывает сердца. Если Господь не призовет, никто не придет.
– Я учусь этому каждый день, – печально произнес Тимофей. – Мои слова часто
неубедительны…
– Твое дело – веровать, сынок, – твердо продолжал Петр. – И свидетельствовать об
истине Христовой. Иисус есть единородный Сын Божий, распятый за грехи наши, умерший и
погребенный, и на третий день воскресший. Так учи, и дай Духу Святому довершить
остальное.
Петр говорил простые слова, и Бог брал их и открывал самые затверделые сердца.
И все же я убедился, что не в природе некоторых просто дать Богу делать Свое дело.
Люди – хотя бы и с самыми благими намерениями – пытаются спасти других своими
собственными усилиями, полагая, что слова их сами по себе способны кого-то убедить и
изменить сердца. Таковые нередко подвергаются Божьему вразумлению. Молюсь, чтобы
Тимофею никогда не свернуть на этот путь.
Мы отплыли из Ефеса. Петр стоял у руля, наслаждаясь морским путешествием, а я тем
временем вздыхал по ощущению твердой земли под ногами. Благополучно достигнув
берегов Греции, мы встретились с Аполлосом.
Люди нередко трепетали перед Петром, и он умел быстро разрядить обстановку.
Он не скрывал своих недостатков и неудач:
– Все мы обыкновенные люди, служащие необыкновенному Богу.
Прискилла и Акилла передали Аполлосу приветствия.
– Я перед ними в долгу, – признался Аполлос. – У них хватило смелости
поговорить со мной наедине и исправить мое учение. Я понятия не имел о Духе Святом.
Я рассмеялся.
– Прискилла похожа на маму-наседку.
Аполлос ухмыльнулся.
– Точно. Она взяла меня под крылышко – и весьма твердо.
В Коринфе было предостаточно проблем.
– Многие вернулись к старым привычкам. – Аполлос хотел услышать совет
Петра. – Похоже, люди не в состоянии порвать с грехом.
– Без Бога это невозможно. Даже тем, кто уверовал во Христа и принял Святого Духа, 77
приходится сражаться со старой природой. Я каждый день бьюсь с плотскими
помышлениями. – Петр похлопал Аполлоса по плечу. – Вопрос не в том, мой юный друг, как разорвать эти цепи: это уже сделал Бог. Вопрос вот в чем: готовы ли мы стать рабами
Христа, который нас освобождает?
– Великий парадокс.
– Наша вера – сплошные парадоксы. Уразуметь их можно только умом Христовым.
– Петр засмеялся. – Затем Бог и дал нам Духа Святого. Чтобы понимали.
