Текст книги "Книжник"

Автор книги: Франсин Риверс

сообщить о нарушении

Текущая страница: 10 (всего у книги 12 страниц)

кого-нибудь из них даже краем одежды, полагая, что это осквернит мою чистоту.

Он потряс головой, на глаза навернулись слезы.

– Вот какой была моя гордыня, когда я направлялся встретиться с Господом. – На миг

он лишился дара речи. – Я стоял так далеко, что не мог расслышать каждое слово Иисуса, да

и вообще почти не слушал. Меня слишком занимали мысли о том, что и как скажу я, когда я

приближусь к Нему, чтобы начать разговор.

Сила закрыл глаза.

– Он увидел меня и что-то сказал другим. Они расступились, пропуская меня. Я не

обратил на них никакого внимания. Мне всю жизнь оказывали такое почтение. Люди всегда

расступались передо мной.

Голос его вдруг охрип.

– Я подошел к Иисусу. Я назвал его «Учитель». Хотел оказать ему честь, понимаете

ли. Может быть, даже польстить. А потом я спросил… – Комок в горле мешал ему

продолжать, он сглотнул. – Я спросил: «Что мне делать, чтобы наследовать вечную жизнь?»

Он почувствовал, как кто-то осторожно коснулся его ноги. Диана глядела на него снизу

вверх полными слез глазами.

– Видите. Как я гордился собой. Я давал деньги нищим всякий раз, когда входил в

Храм. Всегда приносил десятину по Закону. Когда-нибудь я буду править в народе Божьем.

Благодаря богатству… Я думал, что я настолько хорош, что Иисусу придется ответить: «Сила, тебе больше ничего не нужно. Господь доволен тобой». Я ждал похвалы! Того, что привык

слышать всю жизнь. Глупец! Я хотел чтобы Бог заверил меня при всех, что уж я-то имею

право жить вечно.

Он медленно выдохнул.

– Иисус смотрел на меня с такой любовью. «Если хочешь наследовать вечную жизнь, – сказал Он, – соблюдай заповеди».

– Какие? – спросил я, полагая что одни важнее других, и Иисус перечислил: «Не

убивай. Не прелюбодействуй. Не кради. Не лжесвидетельствуй. Почитай отца и мать. Люби

ближнего как самого себя».

Всего этого я придерживался. Я даже считал, что исполнил и последнюю из них, подавая несколько монет голодным вдовам и сиротам, сидящим на ступенях храма, нищим и

убогим, которых я удостаивал ничтожной милостыни на улицах! Я был настолько

самоуверен, что заявил, что соблюдаю все заповеди, и спросил, что еще мне нужно делать. Я

87

мечтал услышать в ответ: «Больше ничего». Но Иисус не сказал так.

Он бросил взгляд на Епенета.

– Иисус посмотрел мне в глаза и промолвил: «Если хочешь быть совершенным, продай

все, что имеешь, и раздай нищим, и будешь иметь сокровище на небесах. И тогда приходи, следуй за Мною».

– Мне показалось, что кто-то вышиб из меня дух. Уверенность, с которой я жил до сих

пор, улетучилась. Если недостаточно просто поступать по Закону, если богатство – не

признак спасения, то я погиб. Безнадежно! «Тогда приходи», – сказал Иисус. Если я захочу

отказаться от всего, что приобрели мой отец, и отец моего отца, и отец моего деда, и от того, что сейчас стараюсь приумножить я сам, тогда только я смогу стать Его учеником.

Сила невесело рассмеялся.

– В первый раз в жизни мое богатство и положение не отворяло передо мной двери, а

закрывало их. Я ушел, смущенный и опечаленный, потому что знал, что не в силах ни от чего

отказаться.

– Но ты ведь вернулся!

– Нет, Куриат. Не вернулся.

– Но ты должен был!

– Я больше никогда не подходил к Нему. По крайней мере открыто. Когда Иисус

посмотрел на меня в тот день, я знал, что Он заглянул мне в самую глубину сердца. Я был наг

перед Ним. Ничего невозможно было скрыть. Ему было ясно даже то, чего я сам о себе не

подозревал. Я думал, дело в деньгах, но ведь у Него было немало богатых друзей… Одного из

них Он поднял из могилы! Я не понимал, почему Он сказал все это мне, а не другим. И много

воды утекло, прежде чем я полностью осознал свой грех.

Деньги были для меня богом. Поклонение Господу превратилось всего лишь в ритуал, необходимый, чтобы сохранить их. «Оставь это», – сказал Иисус, – «и тогда сможешь

придти ко Мне». А я не хотел. Цеплялся за свое наследство. Продолжал его умножать.

О, как Сила жалел о потерянном времени!

– Я желал поклоняться Богу, ничем не жертвуя. И стал дальше жить, как жил всегда.

Работал. Приходил в Храм. Исправно приносил десятины и пожертвования. Щедро давал

милостыню нищим. Читал Закон и пророков. – Он сжал кулаки. – И ничто из этого не

приносило мира моей душе, потому что теперь я знал: всего моего состояния никогда не

хватит, чтобы меня спасти. Слова Иисуса заставляли меня алкать и жаждать праведности.

Мне хотелось угодить Богу. Я не мог жить без Иисуса, но не в силах был смотреть Ему в

лицо.

Он печально улыбнулся.

– Всякий раз, когда Иисус появлялся в Иерусалиме или его окрестностях, я ходил Его

слушать. Я старался затеряться в толпе или встать за кем-нибудь повыше и пошире. Стоял в

тени, думая, что скроюсь от Него.

– И обнаружил, что спрятаться от Бога нельзя, – заключил Епенет.

Сила кивнул.

– Иногда я разговаривал с учениками – не с двенадцатью ближайшими, потому что

боялся, что они могут узнать меня, а такими, как Клеопа. Мы с ним подружились.

Он зажмурился.

– А потом Иисуса распяли.

Никто не шевелился. Сила со вздохом оглядел комнату. Нахлынули воспоминания.

– Среди тех, кто устроил незаконное судилище среди ночи и приговорил Его, было

несколько друзей моего отца. Казнить Иисуса самим было нельзя, поэтому для этого дела они

прибегли к помощи врагов, римлян. Я понимал этих людей. Я знал, почему они так

поступили. Богатство и власть! Они любили то же, что и я. Вот и весь суд. Иисус перевернул

мир. Они думали, что когда Его не станет, все вернется на круги своя. Каиафа с Анной, и с

ними многие священники и книжники, воображали, что еще могут удержать все в своих

руках.

88

Он взглянул на свои ладони и вспомнил руки Иисуса со шрамами от гвоздей.

– На самом деле, они были бессильны.

– Ты был у креста?

– Нет, Куриат. Я стоял поодаль. Мой друг Клеопа подошел ко мне и сказал, что Иисус

умер. Помню, я подумал: хорошо, что Его страдания не затянулись на несколько дней.

Сила покачал головой.

– В ночь, когда Иисуса схватили в Гефсимании, ученики разбежались. Клеопа не знал, что теперь делать. Я предложил ему пожить у меня. Через несколько дней он пошел искать

остальных и вернулся. Тело Иисуса перенесли в гробницу, но теперь Его там не было. Одна

из женщин утверждала, что видела Его живым, стоящим в саду около склепа. Но это была та

самая, из которой изгнали семь бесов, и я решил, что она опять не в себе.

– Мы с Клеопой оба хотели убраться подальше из этого города, подальше от Храма.

Он боялся ареста. Я не желал видеть самодовольства книжников и священников, фарисеев, затеявших гнусный сговор и преступивших Закон, чтобы уничтожить Иисуса. И не хотел

смотреть, как они выследят учеников – одного за другим – и сделают с ними то же, что с

Иисусом. – Рот его скривился. – Я даже не взял своего прекрасного мула, и мы

отправились в Эммаус пешком.

Сила сцепил пальцы, но это не помогло унять внутреннюю дрожь.

– По дороге мы говорили об Иисусе. Он был пророк, в этом я не сомневался. Но у нас

обоих оставалось так много вопросов!

«Я думал, Иисус – это Он», – настаивал Клеопа. – «Думал, Он – Мессия». Раньше и я

так считал, но искренне верил, что если бы это был Мессия, Его бы не убили. Бог бы не

допустил.

«А как же чудеса и знамения!» – продолжал Клеопа. – «Он исцелял больных!

Возвращал слепым зрение, глухим – слух! Воскрешал мертвых! Накормил тысячи людей

какой-то лепешкой и несколькими рыбками! Как Он мог творить такое, если не был Божьим

помазанником?»

У меня не было ответов, одни вопросы, как и у него. Клеопа печалился. Я тоже. Какой-

то незнакомец приблизился к нам и пошел рядом. «О чем это вы рассуждаете между собой по

дороге?» – осведомился он. Клеопа ответил нашему попутчику, что он, наверное, единственный во всем Иерусалиме, не знает о том, что произошло на днях. «А что

произошло?» – спросил тот. Клеопа не слишком терпеливо поведал ему об Иисусе. Мы

рассказали, что верили: этот человек – пророк, который творит великие чудеса. Это был

великий учитель, которого мы почитали Мессией, но наши старшие священники и члены

синедриона осудили Его на смерть, и римляне Его распяли.

Сила потер ладони друг об друга и снова крепко сплел пальцы.

– А потом Клеопа рассказал ему о женщинах, которые пошли к гробнице и

обнаружили, что она пуста, и о Марии Магдалине, утверждавшей, что видела Иисуса живым.

Никогда не забуду слова этого человека. Он говорил с нами, как с перепуганными детьми – каковыми мы и были на самом деле.

Он со вздохом сказал нам, что мы неразумные! «Как туго дается вам вера во все, что

предсказали пророки в Писаниях! Разве не ясно сказано, что Мессии предстояло претерпеть

все эти страдания, чтобы достичь Своей славы?» Он напомнил нам пророчества, которые так

не хотелось вспоминать. Мессия будет презрен и отвергнут, муж скорбей, изведавший

глубокое горе. Народ от Него отвернется. Враги будут его бить, плевать на него, осмеивать, хулить – и распнут вместе с преступниками. Его одежду будут делить по жребию.

Незнакомец привел место из Книги Исаии, которое я раньше слышал, но никогда не

понимал: «Но Он изъязвлен был за грехи наши и мучим за беззакония наши; наказание мира

нашего было на Нем, и ранами Его мы исцелились. Все мы блуждали, как овцы, совратились

каждый на свою дорогу: и Господь возложил на Него грехи всех нас».

Сила ощутил, как снова подступают слезы.

– Пока этот незнакомец, голова которого была покрыта молитвенным покрывалом, 89

говорил, во мне все трепетало. Я знал, что каждое слово – истина. Сердце горело

уверенностью, что все это так. День клонился к вечеру, когда мы достигли Эммауса, и мы

попросили его остаться с нами. Он колебался, но мы с Клеопой стали настойчиво его

уговаривать.

Он вошел с нами и дом. Вместе мы сели за стол. Незнакомец взял хлеб, преломил и

протянул по куску. И тут я увидел Его руки и шрамы на запястьях. – Сила сморгнул, чтобы сдержать слезы. – Тогда я посмотрел на Него. Он откинул покров, и мы оба

увидели Его лицо. Впервые с того дня, когда Он сказал мне пойти и раздать все, что я

имел, бедным, я взглянул Ему в глаза, а потом… Он пропал.

– Как пропал?

– Он исчез.

Все зашептались.

– И что же ты увидел в глазах Иисуса, Сила? – тихо проговорила Диана.

Он посмотрел на нее.

– Любовь. Надежду. Исполнение всех обетований, о которых читал в Писании. Увидел

возможность изменить образ мыслей и последовать за Христом. Увидел свою единственную

надежду на спасение.

– А все твои деньги, дома, земли? – спросил Урбан.

– Я стал вкладывать свое имение: распродавал его по частям, по мере необходимости, – чтобы покрыть нужды церкви. Пища, жилье, проезд на корабле, снаряжение в дорогу – все, что требовалось. Последние остатки семейных владений продал, когда Петр попросил

отправиться с ним в Рим.

– Ты отдал все свое богатство на распространение Слова о Христе! – улыбнулся

Епенет.

– Я получил гораздо больше, чем отдал. Меня принимали как дорогого гостя в сотнях

домов, и у меня был кров в каждом городе, где мне приходилось жить. – Сила обвел комнату

взглядом, останавливаясь на каждой паре глаз. – И братья и сестры, отцы и матери, и даже

дети – столько родных, что не сосчитать. – Он раскрыл ладони. – И вместе с этими

благословениями я обрел и желание моего сердца: уверенность, что буду вечно жить в

присутствии Божьем.

Он тихо рассмеялся, покачал головой.

– У меня не осталось в собственности ни динария, но сейчас я много богаче, чем когда

был почитаем всей Иудеей как богатый и знатный молодой начальник.

*

Только в поздний час завершилось собрание. Расходились кучками, не сразу, а через

промежутки времени, разными выходами, чтобы раствориться в городе, не будя подозрений.

Диане и Куриату пришлось уйти в числе первых. Кое-кто задержался.

– Написанное тобой будет передаваться из поколения в поколение, Сила.

Сила мог лишь уповать на то, что копии писем Петра и Павла будут сохранены.

– Эти письма будут направлять вас…

– Нет, я говорю про твою историю.

Женщина отвернулась прежде, чем Сила успел открыть рот. Он остался стоять с

противным тошнотворным чувством внутри, а тем временем последние посетители исчезли в

ночи.

Рассказ одного-единственного человека не дает полного представления о важных

событиях! Он всего лишь погрузился в собственные воспоминания, выразил свою точку

зрения. Позволил себе копаться в собственных переживаниях.

Сила не сопровождал Иисуса в те годы, когда Он проповедовал от Галилеи до

Иерусалима, не путешествовал с Ним ни в Самарию, ни в Финикию. Не был очевидцем

чудес. Не сидел у ног Иисуса. А когда Иисус прямо сказал, что ему нужно сделать, он

отказался!

90

Я пришел к вере поздно, Господи. Я медлил услышать, медлил увидеть, и, увы, медлил

послушаться!

Сила взял свиток и ушел в свою комнату. Что ценного в этом свитке, если он введет в

заблуждение кого-нибудь из Твоих детей? Он подбросил полено в огонь, разведенный в

жаровне Макомбо. Да будет это моя жертва Тебе, Господь. Моя жизнь. Вся, без остатка.

Все дела мои бывшие и будущие. Пусть дым от нее будет Тебе приятным благоуханием.

Зажги мое сердце новым огнем, Господи. Не дай провести остаток жизни в бесплодных

грезах!

– Что ты делаешь! – Епенет широкими шагами кинулся к нему через комнату.

Когда он попытался вытащить из пламени свиток, Сила перехватил его руку.

– Оставь!

– Ты потратил несколько недель на эту рукопись, а теперь сжигаешь ее? Почему?

– Ей будут придавать слишком большое значение. А я не хочу оставить после себя

ничего, что может увести детей от истины.

– Но ведь здесь все истина, разве нет? Все, что ты написал, до последнего слова!

– Да, как я ее видел. Но мы служим истине более великой, чем мои мысли, чувства или

переживания, Епенет. Она в других свитках – в тех, что я переписал для тебя. Петр и Павел

говорили слова Христовы, и эти слова останутся жить.

Он отпустил Епенета. Свиток быстро догорал.

– То, что написал я, сделало свое дело. Теперь это больше не нужно.

Епенет сверкнул на него глазами.

– Разве и ты не ученик Иисуса? Почему бы и тебе не записать то, что тебе известно, чтобы сохранить для будущих поколений?

– Потому что я не был очевидцем самых важных событий в жизни Иисуса. Я не ходил

с Ним по дорогам, не жил, не ел, не слушал все, что Он говорил с утра до вечера. Меня не

было рядом с Ним, когда Он шел по воде или воскресил сына вдовы. Л Петр был.

– Павел не был!

– Не был. Но Павел – избранный сосуд Христов, который был призван возвестить Его

слово народам и царям, и сынам Израиля. И Господь дал тому подтверждение, когда говорил

к Анании и когда открыл это мне.

– Иисус призвал и тебя, Сила. Ты тоже Божий пророк!

– Он призвал меня – отрешиться от того, что для меня было дороже Бога, вернуть

Тому, от Кого это все на самом деле. Господь посылал мне Слово, чтобы я мог поддерживать

Петра и Павла в труде, к которому были призваны они. Иисус призвал тебя, друг мой.

Призвал Урбана, Патробаса, Диану, Куриата. Призовет тысячи других. Но ни мы с тобой, ни

остальные – не напишем ничего такого, что выдержит испытание временем, как

богодухновенное Слово.

Лицо Епенета все еще пылало.

– Церкви нужно знать свою историю, а ты ее сжег!

Сила усмехнулся.

– Друг мой Епенет, я всего лишь книжник. Я записываю чужие слова и иногда

помогаю людям лучше изложить то, что они хотят сказать. Я помогал Павлу, потому что он

плохо видел. Петру – потому что он не умел писать ни по-гречески, ни по-латыни. – Он

качнул головой. – Только раз я написал письмо сам, и то лишь потому, что так мне было

велено. И слова дал мне Дух Святой. Это подтвердил Павел.

– Но верующие хотят слышать обо всем, что произошло от рождения Иисуса до

вознесения!

– И Бог призовет кого-нибудь написать об этом. Но я – не историк, Епенет!

Бог знает, кто это будет. Это нередко обсуждалось Иерусалимским советом. Может

быть, врач Лука. Он беседовал со знавшими Иисуса и постоянно записывал заметки. В Ефесе

он провел много дней с Марией, матерью Иисуса, и Иоанном, который был Иисусу как

младший брат. Лука сопровождал Павла дольше и дальше, чем Сила, и был человек ученый, 91

глубоко преданный истине. А может, Иоанн Марк когда-нибудь закончит то, что

вознамерился после первого своего возвращения в Иерусалим.

Сила с уверенностью кивнул головой.

– Бог призовет нужного человека, чтобы изложить факты.

Епенет смотрел, как свиток съеживается и чернеет.

– Весь твой труд обратился в пепел.

Не весь. Есть послания Петра и Павла.

– Лучше сжечь на огне всю свою жизнь, чем оставить хоть слово, хоть фразу, способную ввести в заблуждение тех, что подобны младенцам во Христе. Читай письма, которые я оставляю тебе, Епенет. Христос – в них. Им вдохновлено каждое слово Петра и

Павла.

– Теперь у меня нет другого выбора.

– Нет. И слава Богу! – Сила чувствовал, что должен его предостеречь. – Ты должен

быть очень внимателен к тому, что почитать за Слово Божье, Епенет. Многие будут

составлять свои собственные повествования о событиях прошлого. Как я в этом свитке.

Обязательно соизмеряй все, что слышишь, с посланиями, оставленными мной. Рассказ может

превратиться в легенду, легенда – в миф. Не позволяй себя обмануть! Иисус Христос – Бог-

Сын. Он есть путь и истина, и жизнь. Не отступи от Него.

– Ты уходишь, – нахмурился Епенет.

– Пора.

– Куда?

– Пожалуй, на север.

– В Рим? Через неделю тебя не будет в живых!

– Не знаю, куда Бог пошлет меня, Епенет. Он еще не сказал мне об этом. Сказал только

то, что я должен идти. – Он издал смешок. – Когда тратишь столько времени, оглядываясь

назад, нелегко понять, что впереди.

Было поздно, оба устали. Попрощались и собрались разойтись по комнатам.

В коридоре Епенет задержался.

– Кто-то спрашивал меня, была ли у тебя жена. И дети. Может быть, в Иерусалиме…

– У меня не было на это времени.

– А намерения были?

– Ты хочешь сказать, любил ли я? Нет. Собирались ли меня женить? Да. Отец

подыскал невесту, девочку вдвое моложе меня, из хорошей семьи. Ее отец был почти так же

богат, как мой. Со смертью моего отца мне стало не до женитьбы. Я был слишком занят

заботами о наследстве, доставшемся мне от него и его предков. И потом, она была слишком

молода. – Он улыбнулся и пожал плечами. – Она вышла замуж за другого, родила детей.

Они с мужем уверовали в день Пятидесятницы.

Когда начались гонения, они потеряли все, и он купил им дом в Антиохии. Были

времена, когда он задумывался, как сложилась бы его жизнь, женись он на ней.

– Что-то ты, похоже, затосковал.

Сила поднял глаза.

– Может быть. Немножко. Мы все считали, что Иисус вернется через пару недель – или месяцев. Самое большее – через год или два.

– Тебе не хватает семьи.

– Иногда. Но будь у меня жена и дети, я не мог бы делать то, что делал. А я бы ни на

что не променял годы, когда путешествовал вместе с Павлом и трудился с Тимофеем.

– Ты путешествовал и с Петром. А у него была жена.

– Это уж как кого Бог призвал, Епенет. Петр уже был семейным человеком, когда

Иисус призвал его в ученики. Признаюсь, когда я сопровождал Петра с женой, мне часто

хотелось иметь то, что было у них. Но Бог этого для меня не предназначил.

– У тебя еще есть время.

Сила подумал о Диане, и жар бросился ему в лицо. Он затряс головой.

92

Епенет загадочно улыбнулся.

– Мужчине никогда не поздно обзавестись женой, Сила.

– Можно – не значит нужно.

Епенет задумчиво кивнул.

– Ну, конечно, это должна быть особенная женщина, как я себе представляю.

– У меня есть на примете несколько подходящих – для тебя, Епенет.

Епенет расхохотался. Хлопнул Силу по спине.

– Спокойной ночи, Сила.

*

Силу разбудил голос Куриата за дверью.

– Но я должен увидеться с ним!

– Он еще спит, – приглушенно возражал Макомбо.

– Ни свет, ни заря, – донесся издалека голос Епенета. – Чего ты так рано?

– Сила уходит.

– А ты откуда знаешь?

– Мама сказала. Она видела сон, что он уплывает на корабле.

Сила услышал в голосе мальчика неподдельное страдание и поднялся со своего ложа.

– Я здесь, Куриат. Никуда не ушел. – По крайней мере пока. – Это был только сон.

И этот сон отозвался в нем трепетом, затронув какие-то внутренние струны.

Мальчик подошел к нему.

– Когда ты уходишь?

Он посмотрел на Епенета с Макомбо и опустил глаза, встретив расстроенный взгляд

Куриата.

– Скоро.

– Как скоро?

– Через три дня, – ответил Епенет, сурово глядя на Силу. – Не раньше.

– Я с тобой!

Епенет шагнул вперед.

– Это ты так спрашиваешь разрешения?

Сила поднял руку.

– Я не знаю, куда иду, Куриат.

– Ты пойдешь, куда пошлет тебя Бог, и я хочу с тобой! Ну пожалуйста, Сила, возьми

меня с собой! Учи меня, как вы с Павлом учили Тимофея! Если надо, я обрежусь! Я хочу

служить Господу!

Сила ощутил комок в горле. Именно мысль о том, что придется идти одному, удерживала его так долго, но значит ли это, что ему следует взять мальчика?

– Тимофей был старше тебя, когда покинул мать и бабушку.

– Подумаешь, всего на год!

– Для Иоанна Марка год значил много.

– Я достаточно взрослый, чтобы понять, когда Бог меня призывает!

Сила сочувственно улыбнулся.

– Да уж, кто может на это возразить? – Можно ли принимать всерьез слова пылкого

мальчугана?

Куриат явно упал духом.

– Ты мне не веришь.

Давид был помазан на царство еще отроком. Сила положил руку мальчику на плечо.

– Мне нужно помолиться об этом, Куриат. Я не могу сказать ни да, ни нет, пока не буду

знать Божью волю.

– Он же сказал тебе идти.

– Да, но не сказал, куда.

– Он посылал учеников по двое. Ты пошел с Петром. А я пойду с тобой!

93

– А как же твоя мать, Куриат? Кто о ней позаботится?

– У Тимофея тоже была мать. Она же его отпустила!

Спорить с мальчишкой было бесполезно.

– Если Бог действительно призвал тебя сопровождать меня, Куриат, Он даст мне

подтверждение. – Что скажет Диана на то, чтобы расстаться с сыном и, возможно, никогда

его больше не увидеть?

Куриат подошел ближе.

– Я знаю, Бог тебе скажет. Я точно знаю.

– А теперь, может, пойдем еще поспим? – сухо проговорил Епенет. – По крайней

мере, до восхода солнца?

*

Весь день Сила постился – и не получил ответа. Он постился и молился второй день.

Епенет нашел его сидящим в дальнем конце сада.

– Опять пришел Куриат. У тебя уже есть, что ему сказать?

– Бог молчит.

– Может, это означает, что решение за тобой. Хотя Куриат нимало не сомневается, что

для него это Божья воля.

– Иоанн Марк слишком поторопился.

– Тимофей был моложе его – и ни разу не оглянулся назад.

– Я думал, все утряслось…

– Ну да, мешок со свитками на плечо – и потопал прочь – и больше ничего тебе не

надо.

Сила наградил его мрачным взглядом. Почему этот римлянин находит какое-то

непонятное удовольствие в том, чтобы подсмеиваться над ним?

Епенет ухмыльнулся.

– Я так полагаю, решить еще сложнее, когда нельзя взять одного без другого?

Сила сверкнул на него глазами, сердце тяжело забилось.

– Так вот он, ответ… – При этих словах он что-то почувствовал в духе, но решил не

обращать внимания. – Если мальчик не готов оторваться от матери, я не смею брать его с

собой.

Епенет застонал от досады.

– Это не то, что я хотел сказать. И даже если так, есть решение! Ты мог бы…

Сила резко встал.

– Я не знаю, куда поведет меня Бог, и вернусь ли я сюда еще когда-нибудь. – Миновав

Епенета, он направился в дом. – Когда я уйду, уйду один.

Почему он не испытал облегчения при этих словах?

– Ты опять убегаешь, потому что трусишь! – бросил ему вслед Епенет.

Сила не остановился.

На этот раз Епенет крикнул.

– Возьми с собой Диану!

Лицо Силы запылало. Он повернулся.

– Понизь голос!

– Надо же; какой повелительный тон. Частенько слыхивал такой от римской знати! Я

просто хотел, чтобы ты меня услышал.

– Я не могу взять с собой женщину! Ее репутация будет загублена, а мое

свидетельство – бессмысленно!

Епенет фыркнул.

– Я же не говорю, чтобы ты взял ее в наложницы. Женись на ней!

Сила вспомнил, как Петр, связанный и беспомощный, кричал жене, когда ее истязали

римские солдаты: «Помни Господа! Помни Господа!»

Он почувствовал мучительный спазм в горле.

94

– Да простит тебя Бог, что ты предлагаешь мне такое! – голос его сорвался.

На лице Епенета отразилось искреннее сострадание.

– Сила, я же видел, как ты смотришь на нее, и как она смотрит…

– Я бы предпочел лишить себя жизни прямо сейчас, чем когда-нибудь увидеть, как

любимую женщину терзают у меня на глазах.

– Понимаю, – медленно промолвил римлянин. – Но хочу задать тебе один вопрос: когда ты тут молился и постился, ты спрашивал Бога, что Он от тебя хочет дальше, или

упрашивал Его согласиться с решением, которое ты уже принял сам?

*

Когда Сила сообщил о своем решении Куриату, мальчик расплакался.

– Прости. – Сила с трудом выдавливал слова пересохшим горлом. – Может, через

несколько лет…

– Ты больше не вернешься в Италию.

– Мне лучше идти одному.

– Нет, не лучше.

– Куриат, будь мужчиной.

– Я мужчина – не меньше, чем был Тимофей, когда вы взяли его с собой.

– Это другое.

– Почему другое?

Сила умолял Господа помочь все ему объяснить, но слова не приходили. Куриат ждал, просительно глядя на него. Сила развел руками, сказать было больше нечего.

Мальчик изучал его лицо.

– Ты просто не хочешь брать меня с собой. В этом все дело, да?

Сила не мог вынести его взгляда. Куриат медленно поднялся и, сгорбившись, зашагал

прочь.

Сила закрыл лицо руками.

До него донесся голос Епенета, слова звучали тихо и неразборчиво, но по тону все было

ясно. Тот утешал мальчика. Сила ждал, что хозяин явится в триклиний и начнет ему

выговаривать. Но его оставили в одиночестве.

Вечером на собрании Сила читал послания Петра к пяти провинциям. Дианы с

Куриатом не было. Сила почти обрадовался этому. Он прощался с людьми и старался не

думать о мальчике и его матери. Для него собрали пожертвование, чтобы поддержать в пути

– выражение любви. Братья и сестры со слезами возложили на него руки и молились, чтобы

Бог благословил и сохранил его везде, куда бы он ни пошел. Он тоже плакал, но по

причинам, о которых ему не хотелось слишком глубоко задумываться.

– Мы каждый день будем молиться за тебя, Сила.

Он знал: они сдержат обещание.

Рано утром он проснулся с уверенностью, что знает, если не куда, то хотя бы каким

образом ему двигаться. Ему приснилось, что Господь жестом зовет его на корабль. Он

облачился в новую тунику – подарок Епенета. Затянул пояс, заткнул за него кошелек с

монетами. Прикрепил серебряное кольцо и завязал узлом кожаные ремешки, на которых

держался футляр, где лежали его тростниковые перья и ножичек для исправлений и резки

папируса. Пристегнул чернильницу. Взял плащ, подаренный Павлом, надел, вскинул на плечо

мешок со свитками.

Во дворе ждал Епенет.

– У тебя есть все, что нужно в дорогу?

– Да. Спасибо. Мне случалось брать с собой гораздо меньше. Ты и другие обошлись со

мной более чем щедро.

– Для меня было честью принять тебя в этом доме, Сила.

Он крепко пожал Епенету руку.

– Для меня это тоже честь.

95

– Ты пойдешь на север в Рим по дороге или отправишься морем?

– Морем.

Епенет как-то странно улыбнулся.

– В таком случае, я тебя провожу.

Они вышли из дома и двинулись по извилистым улицам. На агоре было полно народу.

Урбан кивнул им, когда они проходили мимо его лавки. В порту взгляд Силы перескакивал с

одного юноши на другого.

– Ищешь кого-то? – спросил Епенет.

– Куриата. Надеялся попрощаться.

Вон они.

Сила повернулся, и сердце, подпрыгнув, забилось где-то в горле. К нему шли Диана и

Куриат, оба с какими-то узлами. Он поздоровался.

– Рад вас видеть! Вчера мне вас не хватало!

Диана опустила свою поклажу.

– Нам надо было собраться.

Собраться?

Куриат обозревал пристань.

– Так какой корабль наш?

Сила уставился на него.

– Что?

Епенет, смеясь, взял его за плечо.

– Идем, мой мальчик. Посмотрим, где есть место.

Сила перевел взгляд с них на Диану.

– Он не может ехать со мной.

– Мы должны.

Мы?

Она серьезно посмотрела на него.

– Сила, мы всю ночь молились, чтобы Господь нам ясно показал, что делать. Вся

церковь молилась за нас. Ты знаешь, что на сердце у моего сына. Мы отдали все в руки Бога.

Если ты пойдешь на север, значит, тебе идти одному. Если придешь в порт – то нам ехать с

тобой. – Она улыбнулась, глаза ее сияли. – И вот – ты здесь.

Он изо всех сил пытался сдержать слезы.

– Я не могу взять вас с собой, Диана. Не могу.

– Потому что боишься за меня. Я знаю. Епенет мне сказал.

– Ты не понимаешь.

– Мое тело могут разорвать, меня могут убить, но это не причинит мне вреда, Сила. И

Куриату тоже. И потом, не говорит ли Писание, что трое сильнее, чем один? Господь не даст

нам больше, чем мы способны понести, а впереди нас ожидают Небеса. И Он будет с нами

везде, куда мы ни пойдем.

– Подумай, как посмотрят на это люди, Диана. Женщина путешествует с мужчиной.

Ты же знаешь, что подумают. Как я буду учить святости, если будет казаться, что… – Он

отвел взгляд. – Ты понимаешь, что я хочу сказать.

Она кивнула.

– Что мы живем во грехе?

– Да. Это решает все.

Взгляд ее стал нежен.

– Разумеется. Нам нужно пожениться.

Он покраснел.

– Тебе нужно остаться здесь и выйти замуж за кого-нибудь помоложе.

– С чего бы это, когда я люблю тебя? – Она приблизилась к нему вплотную и, привстав на цыпочки, взяла его лицо в ладони. – Сила, я с первого взгляда знала, что хочу

стать твоей женой. А когда Куриат так решительно вознамерился уговорить тебя взять его с

96

собой, для меня это было просто подтверждение: Бог направляет твои шаги. Господь привел

тебя сюда не только отдохнуть, но обрести семью, которую Он для тебя приготовил. – Она

смотрела на него блестящими глазами.– Мы так долго ждали.

Сердце его колотилось.

– Я не смог бы вынести ваших страданий.

– Если ты не возьмешь нас с собой, разобьешь сердце нам обоим.

– Я не заслуживаю этого.

– Почему? Сам Бог сказал, что нехорошо человеку быть одному. Все эти годы ты жил

для того, чтобы помогать другим – Павлу, Петру, Тимофею, Иоанну Марку, церквям, где

служил. А теперь Господь дает тебе собственную семью. Я знаю – это то, чего тебе не

хватает. То, чего ты хочешь. – Она подняла глаза, в них отражалась ее душа. – Господь

изливает свои благословения на тех, кто служит Ему, Сила. Ты сам так учил. Ты знаешь – это правда.

Это был Божий дар, незаслуженный, так же, как и Божья благодать, – оставалось

только его принять.

– Диана… – Он нагнулся и поцеловал ее. Руки ее обхватили его, скользнули за спину.

Он шагнул к ней и крепко прижал к себе. Она словно была создана для него.

– И Господь отверз очи слепому! – провозгласил Епенет.

Сила отступил назад, но не мог отвести глаз от лица Дианы, зарумянившегося от

удовольствия, от ее сияющих счастьем глаз. Он никогда не видел никого красивее. Он взял ее

за руку и улыбнулся Епенету.

– Воистину, это так. И спасибо Тебе за это, Господь.

Епенет подбоченился.

Назад к карточке книги "Книжник"