Текст книги "Полночь в Париже"

Автор книги: Франсин Мандевилл

сообщить о нарушении

Текущая страница: 9 (всего у книги 16 страниц)

* * *

Приехать на работу вовремя – для начала и это было неплохо. Она приняла душ, затем испытала легкое сожаление, что ее завтрак состоял из корнфлекса и пшеничных гренков, а не из круассанов и кофе с молоком, и настроила телевизор так, чтобы, одеваясь, слушать программу новостей. Одной из традиций семейства Мартинов было коллекционировать шуточки и острые словечки, но сейчас Кендре было не до них. Сейчас надо было обдумать тысячу деталей, связанных с ее возможным повышением. Надо было подумать о расширении штата, стратегии продаж, составить список потенциальных клиентов и – внезапно она почувствовала, как внутри у нее что-то оборвалось. Сердце билось часто, было трудно дышать. А если она не получит повышения? Она сделала глубокий плавный вдох и торопливо застегнула молнию на любимой юбке. Надела легкий жакет, проходя мимо зеркала, едва заметным движением поправила воротник черной полосатой блузки. Затем прихватила новую черную сумочку – на счастье – и выскользнула из парадной двери коттеджа, который снимала в десяти минутах ходьбы от самого центра их городка.

– С возвращением! – Линди Хьюджиз, референт, выскочила из-за стола и крепко обняла Кендру. – Привезла?

– Самый экстравагантный лифчик и самые скандальные парижские трусики для твоего приданого. – Кендра, в свою очередь, нежно обняла подругу. – Заезжай за ними после работы. Твой жених потеряет голову, едва их увидит.

– Ох, он и так у меня всегда наготове. – Линди хлопнула в ладоши и выразительно подняла глаза к небу.

Высокая, милая и необыкновенно живая, Линди постоянно пребывала в самозабвенных поисках жениха. Ее дружески-непринужденные манеры, впечатляющая фигура, кремовая юбка и облако восхитительных черных волос неудержимо притягивали мужчин. Однако в свои двадцать девять Линди со смехом называла себя самой старой девственницей в Калифорнии и твердо отвергала притязания тех, кого она не считала «женабельными».

Более того, она совершенно определенно дала понять тем нескольким, кто отвечал ее жестким стандартам, что она собирается оставаться девственницей вплоть до самой брачной ночи. Что, как она с горечью признавала, как правило, приводило к полной потере интереса с их стороны.

– Твой Прекрасный Принц бродит где-то поблизости, Лин, – ободрила ее Кендра. – Я просто слышу цокот копыт его белого скакуна.

– То, что ты слышишь, – это поступь его хромой клячи.

Кендра рассмеялась:

– Боб еще не пришел?

– Нет. Он хотел проверить наши стенды в Монтеррее по дороге из Пеббл^Бич. Ведь сегодня начинается Праздник Путешествий, помнишь?

– Вот, оказывается, почему никого здесь нет. Все там.

Линди кивнула головой.

– Ты же знаешь Боба. Он расставил команды своих людей на всех направлениях, так что может случиться, что это будет самая потрясающая презентация на всем побережье. Он хотел прийти в офис, чтобы встретиться с тобой, а потом предполагается, что вы поедете в другой филиал в Конвеншн-центре.

– Понятно. – Кендру охватило волнение. Похоже, Боб хочет объявить о ее повышении прямо на этом грандиозном шоу.

– Послушай, Лин. Есть одна вещь, которую я хотела бы обсудить с тобой. Ты ведь знаешь, я намеревалась перейти в офис в Монтеррее, когда Джон Макги выйдет на пенсию в сентябре.

Некоторое напряжение появилось на лице ее собеседницы, однако она ничего не сказала.

– Мне бы хотелось, чтобы ты перешла вместе со мной и прошла стажировку как агент. – Голос Кендры зазвучал увереннее. – У меня есть ощущение, что это будет хорошая работа, Лин.

– Разве Боб не говорил тебе?

– Джо снова передумал выходить на пенсию? Боже, человеку семьдесят четыре года. Как долго он еще собирается работать?

– Джо уходит. Это так. Мучительное выражение появилось на лице Линди.

– Мне действительно чертовски неприятно сообщать тебе эту новость, Кендра.

– Боже, Джо не умер, я надеюсь?

– Нет…

– Тогда скажи наконец, Лин.

– Боб уже заполнил эту вакансию. Кендра почувствовала, как кровь отлила у нее от лица.

– Не может быть, – сказала она. – Он обещал мне, что примет решение, когда я вернусь из Франции. Даже Боб не решился бы взять кого-нибудь на эту должность за моей спиной и в мое отсутствие.

Линди пожала плечами, словно прося прощения.

– Тео из филиала в Салинасе получил эту работу. Боб объявил о его назначении как раз в тот день, когда ты улетела.

– Вот змея! – Кендра застыла, как тяжело вооруженный берберский воин, около своего рабочего столика. – Он никогда и не собирался повысить меня, у него и в мыслях не было рассматривать мое заявление.

– Мне очень жаль, Кендра. – Линди развела руками, выражая свою полную беспомощность что-либо изменить.

– Не говори так жалостливо. Не ты ведь назначила Тео.

– Привет, девочки, вы обе выглядите сегодня весьма сексуально.

– Это лишнее, Боб.

Зловещий тон, которым это было сказано, не был похож на привычные полные юмора интонации Кендры.

– Простите, пошутил, миссМартин, миссХьюджиз. – Боб издал короткий смешок и отпустил огромную прозрачную дверь, которая захлопнулась со страшным грохотом. – Кофе готов, Линди?

– Опять, Боб, – взорвалась Линди.

– Вы хотите сказать, что я не должен заикаться о кофе, пока Кендра не сделает отчет о своем туре по Франции?

– Нет, Боб. Мы хотим сказать, что Линди вполне может обратиться в профсоюз с жалобой на то, что вы превышаете свои полномочия.

На лице Боба появилось жесткое выражение.

– Я склонен объяснить ваше сумасбродство воздействием Луны, но боюсь, что это послужит для вас сигналом к новой атаке. Поэтому я просто напоминаю вам о субординации и предоставляю возможность делать собственные выводы. Кендра, зайди ко мне в кабинет Нам нужно поговорить.

– Да, Боб. Совершенно необходимо.

Весь штат агентства работал в одной большой комнате, разделенной дубовыми перегородками. Каждую комнатку украшала миниатюрная банановая роща и несколько фикусов. Но для себя Боб Уоррен сделал исключение: он работал в отдельном кабинете подобно некоронованному королю маленького государства.

Старинный персидский ковер, выдержанный в темно-золотых тонах, покрывал добрую половину выложенного дубовым паркетом пола. Ромбовидные витражи на стене за массивным столом, покрытым плитой из натурального каррарского мрамора. Повернувшись в своем итальянском кожаном кресле, он мог созерцать маленький внутренний дворик с фонтаном, сандаловые деревья и несколько греческих статуй.

Застекленные стеллажи во всю стену служили приютом для дорогостоящих предметов искусства и старинных сувениров, собранных в путешествиях по всему свету. Все вместе должно было производить на клиентов неотразимое впечатление и свидетельствовать о безукоризненном вкусе Боба Уоррена, его изысканности и опыте путешественника. Кендра считала этот кабинет местом, где пытаются умилостивить божков разбоя, лести и других сомнительных ценностей. Она не могла одобрить присутствие здесь доколумбовой резьбы по яшме, которая, по ее ощущению, принадлежала ранее мексиканскому музею, и просто не выносила головы канадского оленя, выставленной на одной из стен. Боб мечтал собрать еще и трофеи квебекских индейцев. Иногда она воображала Боба этаким пауком, все опутывающим своей паутиной… Впрочем, она никогда не говорила Бобу об этом. До поры до времени.

– Садись, Кендра. – Боб устроился за своим мраморным столом и положил руки на стопку нераспечатанных писем.

Кендра встретилась с ним взглядом, пытаясь контролировать свои эмоции.

– Во-первых, хочу сообщить, что я разговаривал с моей дочерью Лили об этой поездке. Ее отзывы были исключительно восторженными. Дети, без сомнения, довольны. Приношу благодарность и как работодатель, и как отец.

Кендра кивнула головой, зная, что это только вступление.

– Вместе с тем я был весьма встревожен, услышав о происшествии в этом заведении с гамбургерами. – Он направил на нее толстый палец, и в его тоне появились обвинительные нотки. – Хотя можно только радоваться, что тебе удалось спасти жизнь этого мальчика, я напуган и испытываю досаду в связи с тем, что ты не проявила должной рассудительности.

– Прошу прощения? Кажется, я не поняла вас. – Она чувствовала, что ее возмущение постепенно нарастает и приближается к критической точке. Как он может говорить о спасении жизни мальчика и при этом испытывать досаду?

– Этот случай, став достоянием гласности, мог иметь катастрофические последствия для нас, стать настоящим кошмаром, если бы все обернулось по-другому. Возможно, мы можем извлечь некоторую пользу из того, что мальчик оказался внуком Жан-Мишеля Буркеля, но что было бы, если бы он оказался просто никем? Или, что еще хуже, если бы попытка спасти его жизнь потерпела неудачу?

– Послушайте, Боб, я не думала о родословной мальчика, когда бросилась ему на помощь, я была в ужасе, что он может задохнуться на глазах у вашей дочери и ее подруг.

– Вам платят за то, чтобы вы думали о том, как ваши действия отразятся на нашем бизнесе, когда вы на работе, – продолжал Боб, не замечая ее сарказма. – Покончим с этим. Я хочу сообщить вам о решении не претендовать на мою долю вознаграждения, которое вы получили.

– Простите? – Кендра почувствовала спазм в животе, возникший от того, что она всеми силами пыталась сдержать нараставшую ярость. Она не ждала этой награды. Она даже не вполне освоилась с мыслью, что по всем стандартам она теперь богатая женщина. Но одно она знала наверняка. Она сгорит в аду, но не допустит, чтобы Боб Уоррен получил хотя бы пенни из этих денег.

– Это было ваше рабочее время, Кендра. Я полагаю справедливым, что компания должна получить свою долю любого вознаграждения, которое ее служащий получает в то время, когда занят на работе. И все же я принял решение оставить вам всю сумму.

Она с такой силой сжала хромированную ручку кресла, в котором сидела, что пальцы побелели.

– Поговорим о моей работе, Боб.

– Я еще не закончил обсуждение вашего тура…

– Нет, закончили. – Кендра почувствовала, как в ней поднимается некая сила, когда заметила, как он удивился, что ход беседы ускользнул из-под его контроля. И ей понравилось это чувство.

Он мигнул несколько раз, затем посмотрел на стопку корреспонденции, лежащей перед ним, и стал нервно перекладывать конверты.

– Полагаю, ты должна написать рабочий отчет.

– Нет. – Кендра сделала глубокий долгий вдох, наслаждаясь его растерянностью. – Мы собирались поговорить о моем повышении.

– Ах да… повышение… – Он взялся двумя пальцами за ворот рубашки. – Дело в том, Кендра… последние события склонили меня к мысли, что тебе следует поработать в качестве гида… еще некоторое время.

– Некоторое время? – Она подняла одну бровь, изо всех сил пытаясь не рассмеяться.

– Еще некоторое время, – повторил Боб, очевидно, решив, что наконец овладел ситуацией. – Через год или, скажем, два мы посмотрим, что можно придумать, и обсудим возможность твоего продвижения.

– Я хочу быть уверена, что поняла вас правильно, Боб. Вы считаете, что у меня достаточно опыта, чтобы доверить мне вашу тринадцатилетнюю дочь, но в то же время этого опыта недостаточно, чтобы я могла занять место менеджера одного из ваших филиалов?

– Точно. – Он улыбнулся, как учителя улыбаются ученикам, когда те дают правильный ответ на трудный вопрос.

– И вы пришли к этой мысли после того, как я завершила тур по Франции?

– Возможно, у меня были некоторые сомнения и раньше, – произнес он. – Но я отложил решение до твоего возвращения.

Не в силах больше сдерживать гнев, Кендра воскликнула:

– И когда же это произошло – когда самолет поднялся в воздух или когда девочки получили багаж?

– Не понял.

– Карты на стол, Боб. Я знаю, что вы предложили вакансию Тео Канлису. – Она даже не пыталась скрыть своего презрения.

– Тео – подходящий человек для этой работы.

– Подходящий мужчина, вы хотите сказать.

– Это несправедливо. Тео проделал огромную работу в нашем филиале в Салинасе за прошедший год.

– Я тоже проделала большую работу за прошедшие пятьлет.

– У Тео есть опыт работы в собственном бизнесе, в нем чувствуется зрелость, которая приходит лишь с возрастом.

– Тео занимался продажей подержанных машин. Как, хотела бы я знать, этот опыт соотносится с туризмом?

– Я не обязан обосновывать свое решение перед тобой, – сказал он холодно.

– Вы морочите мне голову, Боб. Вы приняли решение о назначении Тео уже давно. Но поскольку вам нужно было, чтобы я сопровождала вашу дочь, вы не торопились объявлять о нем и отложили это до моего возвращения.

Кендра откинулась назад и внимательно смотрела на своего босса, удивляясь внезапному чувству покоя, охватившему ее. Множество догадок пришло ей на ум. Совершенно неважно, каким опытом она обладает – Боб никогда не допустит, чтобы она заняла место менеджера. Неожиданно для себя она отметила интересный факт: все менеджеры Боба принадлежали к сильной половине человечества.

Она была наивна, когда верила в то, что ее образование и упорная работа обеспечат ей возможность продвижения по службе. Боб никогда не давал хода ни одной женщине ни в одном из своих отделений, и к ней это относилось в первую очередь.

Да и зачем, раз она делала его жизнь легкой, работая помощником менеджера здесь, в главном офисе.

Боб шел обедать и играть с гольф с клиентами, а в это время Кендра проводила часы у телефона, перепроверяя наличие мест в гостиницах, и делала другую трудоемкую работу. Боб предлагал маршруты, а Кендра проводила исследования, выясняла возможность реализации его идей. Боб расширял бизнес, будучи уверен, что его «девочка удержит крепость». И Кендра проводила вечера и уик-энды в работе, завоевывая все новых и новых клиентов.

Пять лет она держала в голове тысячу и одну подробность всей этой рутины, и благодаря этому дела в главном офисе шли гладко, прибыль возрастала, а она наивно полагала, что прокладывает себе путь к должности менеджера.

При всех ее способностях и хорошем образовании она оказалась фантастически глупа и слепа.

– Если у тебя нет больше вопросов, я считаю, что мы закончили разговор. Нам еще предстоит ехать в Конвеншн-центр. – Боб поднялся, бросив стопку брошюр о новом курорте в Бразилии в свой австрийский кейс. – И я точно знаю, что тебе будет приятно поздравить Тео с повышением.

Самодовольное выражение лица Боба привело Кендру в ярость – больше всего на свете ей хотелось свернуть ему шею. Что-то оборвалось внутри, и она обнаружила, что качает головой, не в силах выговорить ничего, кроме сдавленного «нет».

– Нет? Что ты хочешь этим сказать? – Боб закрыл кейс и посмотрел на нее. – Линди позаботится о делах до твоего возвращения.

– Я хочу сказать, Боб, что с этим покончено. Я ухожу.

– Очень остроумно, Кендра. Бери сумочку – нам пора идти.

– Знаете, Боб, беда всех боссов в том, что они не умеют слушать. – Она положила ладонь на мраморную плиту, служившую ему столом, и наклонилась вперед, так что их лица разделяло лишь несколько дюймов. – Я не собираюсь ехать с вами. Я ухожу. Это твердо. Раз и навсегда.

Лицо Боба покрылось багровыми пятнами.

– Нет. Ты не можешь этого сделать.

– Смотрите внимательно. – И Кендра легко повернулась на каблуках и пошла к двери.

– Подожди.

Она продолжала идти.

– Пожалуйста… Остановись. Она слегка обернулась.

– Да?

– Может быть, мы могли бы прийти к компромиссу?

– Что вы предлагаете?

Боб заговорщицки махнул рукой, глаза его стали хитрыми.

– Тео ушел из своего бизнеса с толстым кошельком и вложил кучу денег в один из филиалов нашей компании. Я не могу гарантировать, что передам больше сорока процентов акций девушке… э… женщине без квалификации Тео. Впрочем, если ты захочешь воспользоваться частью своего вознаграждения, чтобы сделать мне соответствующее предложение, скажем, по Тихоокеанскому филиалу, я его выслушаю.

– Послушайте, Боб. Я не хочу покупать фирму Тео по распродаже старых автомобилей и не собираюсь делать операцию по изменению пола ради того, чтобы достичь квалификации Тео.

– Я хотел сказать, – в его голосе появились нотки нетерпения, – что ты, возможно, захочешь вложить часть денег в одну из наших дочерних компаний.

Кендра безмятежно улыбнулась.

– Я скорее сожгу все до последнего доллара, чем заплачу хоть один цент за повышение, которое, как вы знаете, я заработала.

– Тогда, уверяю, тебе придется пробыть помощником менеджера еще долго.

– Вы просто не поняли меня, Боб. – Она решительно покачала головой. – Меня здесь уже нет. И никогда не будет.

10

Кендра бесшумно закрыла дверь кабинета, подошла к телефону и набрала номер родителей.

– Ма, что, если я вдруг сейчас без приглашения зайду пообедать?

– Великолепно, милая. Что скажешь насчет куриного салата?

– Куриный салат – это превосходно. Но только, пожалуйста, давай без лишних хлопот, о'кей?

– Знаю, знаю, у тебя ровно час на обед, а Боб не выносит даже двухминутных опозданий.

– Ма, с этим теперь покончено.

– С нетерпением жду тебя, детка. Кендра положила трубку и, обернувшись, встретилась взглядом с Линди, которая наблюдала за ней крайне озабоченно.

– Наверное, разговор с Бобом был сплошной кошмар?

– Да нет, скорее это было забавно. Я ухожу, Лин.

– Уходишь? – хотя это было сказано шепотом, в голосе Линди слышалась горечь. Она нервно взглянула на дверь кабинета Боба.

– Не волнуйся. Этот трус не покажется, пока не будет уверен, что я ушла. Слушай меня внимательно. Я расскажу тебе все, пока разбираю стол.

У Кендры ушло не больше пяти минут на то, чтобы собрать свои вещи и сложить их в коробку, которую освободила для нее Линди. Здесь была ее любимая кофейная кружка с надписью «Жизнь на побережье», кипа фотографий ее семьи, деревянная дощечка с лазерной гравировкой, которую брат подарил ей на Рождество, пресс-папье венецианского стекла – дар благодарного клиента – и горшочек с трогательной африканской фиалкой, которая так и не зацвела.

– Не так много для пяти лет, – сказала Кендра, глядя на содержимое коробки.

Она обвела глазами стены, чтобы удостовериться, что ничего не забыла, и задумчиво посмотрела на толстую тетрадь, лежавшую на полке среди других таких же. Ее личная тетрадь, ее книга для записей, с маршрутами путешествий, с именами и телефонами двух сотен благодарных клиентов. Клиентов, которые работали исключительно с Кендрой.

Выразительный блеск появился в ее глазах. Боб не мог претендовать на эту тетрадь как на собственность агентства. Кендра единственная занималась бизнесом в нерабочее время, потому она и смогла завоевать столько клиентов.

По-видимому, ей следует дать знать каждому из них о том, что она больше не работает на фирму Боба. Она взяла тетрадь с полки и положила туда же, в коробку.

– Бог мой, Кендра, я буду скучать без тебя.

Кендра подозрительно взглянула в глаза подруге.

– Только не начинай плакать. Я не хочу уходить отсюда и выглядеть при этом как скулящий щенок. Я хочу уйти с гордым видом…

– Глубоко возмущенная, – продолжила Линди, слегка всхлипывая. – Мне больше нравится «праведный гнев», но «глубоко возмущенная»» – в этом тоже что-то есть.

Кендра быстро обняла Линди, взяла в одну руку черную сумочку, в другую – перевязанную широкой лентой картонную коробку и состроила гримасу.

– Не трудись открывать мне дверь, Линди – я открою ее ногой. И помни – я жду тебя после работы.

– Я обязательно буду.

* * *

Больше всего Кендра любила свой родной город за крошечные размеры, которые делали Кармел раем для пешеходов. Она шла на работу и возвращалась с работы в любую погоду пешком. Она ходила пешком повсюду – на пляж, в библиотеку и даже в супермаркет, разве что нужно было закупить продукты на месяц вперед или всякие там предметы для стирки и уборки дома.

Шесть небольших кварталов отделяли маленький кирпичный коттедж Кендры от бюро путешествий, благодаря этому она могла обедать дома, если только ей не приходило в голову устроить маленький пикник в парке, который, как жемчужина, сверкал в самом центре города. В пяти минутах ходьбы от коттеджа, который она снимала, находился дом ее родителей, и навестить родителей не составляло для нее проблемы.

Стоило пройти несколько кварталов вниз по улице, и вы оказывались на побережье Тихого океана, а роща Дель Монте опоясывала северную границу города. Кендра сделала глубокий вдох, наслаждаясь сильным запахом водорослей и смолы, которым был насыщен воздух. Утренний туман рассеялся, и солнечные лучи коснулись ее лица. Тенистая дубовая аллея на Оушн-авеню шла точно вдоль меридиана. Фиалки, лобелии, анютины глазки самых разнообразных оттенков предоставляли впечатляющие фотовозможности для бесцельно фланирующих туристов.

Не дойдя до коттеджа, она остановилась отдохнуть от громоздкой картонной коробки. Затем продолжила путь и с удивлением увидела родителей, ожидавших ее около дома.

– Па, что ты делаешь дома в такое время?

– Твоя мать позвонила и сказала, что приготовила куриный салат. Естественно, я поспешил домой, чтобы успеть к ленчу.

Керк Мартин поцеловал дочь в щеку и подмигнул жене.

Кристен ответила своему мужу шутливым шлепком.

– Не мучай, Кендра, объяви о своем повышении, и мы отметим это событие. Для этого отец и пришел.

Кендра вслед за родителями вошла в дом, оставив сумочку на старом высоком пианино в гостиной, стоявшем напротив мягкого дивана. Комната была выдержана в голубых и белых тонах и дышала безмятежностью. Впрочем, она не всегда была такой. Прошлым летом здесь воцарился хаос, потому что отцу пришла в голову идея произвести реконструкцию дома и тем самым сделать подарок жене. Кристен не раз угрожала разводом, тем не менее эта изнурительная работа была доведена до конца.

– Должна сказать вам, милые ма и па, что мы будем праздновать мой уход с работы.

– Что, Боб Уоррен уволил тебя? – выдохнула Кристен.

– Если быть точной, не он уволил меня. Я ушла сама.

– Ты ушла? – Мать Кендры тяжело опустилась в кресло. – Он что-то сделал или сказал такое, чего не следовало делать? Ты и раньше часто жаловалась на его бестактность, а на этот раз…

– Он ответит за это, если так, – мрачно заявил Керк.

– Этот человек – типичный женоненавистник, но я бы выдержала это, если бы он… если бы… – Кендра подыскивала эвфемизм, который не оскорбил бы слух ее матери, – он не перешел черту.

– Боже мой. – Кристен поднялась и, не переставая вздыхать, продолжила готовить ленч.

– Накрывай на стол, дочь, и выкладывай, что означает твой бессмысленный уход.

– Это не бессмыслица, мама. Боб Уоррен отдал мою должность другому человеку. Поэтому я ухожу.

Кендра накрыла стол для принятой у них ежедневной «чайной церемонии», которая сложилась со времен ее детства, и прошлогодняя «перестройка» не прервала этой традиции.

– А теперь, дорогая, учтем тот факт, что Боб Уоррен никогда не обещал тебе этого повышения, так ведь?

– Да, это так. Боб никогда не обещал повысить меня, но он обещал серьезно рассмотреть мое заявление о возможном повышении. Я почувствовала себя круглой идиоткой, когда поняла, что он просто решил морочить мне голову, пока я не вернусь из тура с его дочкой и ее подружками.

– Кто получил должность? – Керк Мартин украдкой стянул из миски кусок курицы.

– Тео Канлис. – Кендра, в свою очередь, стащила кусок курицы, пока мать доставала из духовки противень с пирогом.

Керк наморщил лоб:

– Не тот ли это малый, который ремонтировал старые телевизоры для своих подержанных автомобилей? А какое, скажи на милость, это имеет отношение к туристическому бизнесу? Когда он успел стать специалистом по туризму?

– В прошлом году, когда продал свой автомобильный бизнес, – сказала Кендра мрачно. – Он пережил кризис, что случается с мужчинами среднего возраста: когда ему исполнилось сорок, он решил стать сотрудником авиалиний или туристическим агентом, чтобы попутешествовать и посмотреть мир. Боб нанял его для филиала в Салинасе.

– Не таскай из общей миски. – Кристен легонько стукнула Кендру ложкой по запястью. – Хорошая работа не достается просто так, за красивые глазки, Кендра. Надеюсь, ты не сказала ничего такого, о чем можешь потом пожалеть.

– Я не жалею ни об одном слове, сказанном Бобу Уоррену, ма. Особенно в том, что касается моего ухода.

– Давайте все сядем, – предложил отец Кендры. – Спокойно перекусим, поговорим, а после ленча ты вернешься в офис и еще раз поговоришь с Бобом. Объяснишь ему, что была разочарована, извинишься за то, что наговорила сгоряча. Держу пари, он сделает вид, что не было никакого разговора об уходе. А через некоторое время, я уверен, ты заработаешь это повышение, которое тебе так необходимо.

– Пять минут назад ты собирался угостить его хорошей оплеухой, па. Что изменилось за это время?

– Кендра, тебе всего лишь двадцать семь. Верно, у тебя есть университетский диплом и пять лет стажа. Но Боб работает в этом бизнесе дольше, чем ты живешь на свете. Я вынужден поверить в то, что он имел веские основания предложить эту должность кому-то другому.

– Единственная причина, по которой я не получила повышения, та, что у меня отсутствует известный отросток, который Боб считает необходимым для пребывания в должности менеджера, – ответила Кендра без тени сомнения.

Кристен вздрогнула, услышав такие слова от своей дочери.

– Дорогая, отец прав, у тебя будут другие возможности получить работу. Но не факт, что тебе удастся получить работу вроде той, которая у тебя есть сейчас…

– Точнее, была, – поправила Кендра.

– Мне не нравится, когда ты делаешься такой жесткой, – строго сказала Кристен. – Даже если ты не получишь должности менеджера, твоя работа в агентстве – хорошо оплачиваемая, надежная, у нее много разных других достоинств вроде возможности бесплатно ездить по миру. Это – хорошая работа. Подумай еще раз, Кендра. Пожалуйста.

– Мама, у меня вряд ли есть хоть малейший шанс когда-нибудь занять место менеджера хоть в каком-нибудь отделении компании.

– Это так важно для тебя? Подбородок Кендры слегка выдвинулся вперед, выдавая ее бескомпромиссную позицию.

– Да, важно. – Она рассмеялась горьким резким смехом. – Правда, Боб со всей ясностью дал мне понять, что я могу купить место менеджера, заплатив за него деньгами, которые получила в качестве вознаграждения.

Ее родители обменялись встревоженными взглядами. Керк откашлялся и собрался что-то сказать, но жена остановила его, взяв за руку.

– Наверное, сейчас не время обсуждать другое дело.

– О каком другом деле ты говоришь, ма?

– Да так, ни о каком. Обсудим позже, когда ты будешь немножко поспокойнее, не так возбуждена.

– Я не возбуждена, мама, я в ярости. Мне отказали в повышении, которого я заслужила.

– Пожалуйста, оставь этот тон. Ты говоришь с матерью.

– Керк, она не владеет собой. Она расстроена.

Кендре хотелось кричать, но она понизила голос и сказала очень медленно:

– Я не расстроена, и я владею собой.

Кристен покачала головой:

– Я не узнаю тебя, Кендра.

– Возможно, – признала она, – но для меня яснее ясного, что я ухожу с работы. И то, что я чувствую сейчас, ближе всего к восторгу.

– А это еще почему? – Лицо отца стало жестким.

– Я собираюсь многое изменить в моей жизни, па.

– Мы бы хотели узнать об этом чуть подробнее, дорогая, – примирительно сказала Кристен, – но отец должен возвращаться на работу, и прежде чем он уйдет, мы хотели бы кое-что обсудить с тобой.

Кендра положила вилку, на тарелку и откинулась на спинку дивана.

– Я слушаю.

– Мы с отцом поговорили и решили, что тебе следует позволить ему распоряжаться твоими деньгами в течение некоторого времени.

– Если вам нужны деньги, вы можете взять столько, сколько нужно, – сказала Кендра, удивленная этим неожиданным намеком на финансовые проблемы. – Берите хоть все.

Отец откинулся назад, с явно воинственным видом.

– Мы с матерью не нуждаемся в твоих деньгах, Кендра.

– Тогда я не понимаю.

– Мы хотим сохранить эти деньги для тебя, – объяснил отец.

– Не навсегда. До тех пор, пока ты не научишься распоряжаться такими большими суммами и вкладывать их в стоящее дело.

– Мы опасаемся, что искушение потратить их быстро будет слишком велико. – Они вновь обменялись взглядами. – Особенно теперь, когда ты уходишь с работы.

– Вы это всерьез? – Кендра смотрела на родителей с недоверием. – Вы говорите со мной, как с капризной пятнадцатилетней девочкой, которой еще рано пользоваться косметикой. Я распоряжаюсь своим банковским счетом с тех пор, как стала зарабатывать пятьдесят центов в час, работая беби-ситтером.

– Речь идет о несколько больших деньгах, чем те, которые ты зарабатывала в качестве беби-ситтера, Кендра.

– У меня хватило присутствия духа, чтобы спасти жизнь ребенку, а вы беспокоитесь, смогу ли я распорядиться своим вознаграждением?

– Триста пятьдесят тысяч долларов – это большие деньги.

– Ну и что из этого следует, папа?

– Из этого следует, что мы не можем быть равнодушны к тому положению, в котором ты оказалась.

Кендра почувствовала, что начинает прямо-таки дрожать от гнева, хуже того – от боли и обиды. Как могли ее родители так мало знать ее? Уважают ли они ее, понимают ли ее хоть немного?

– Знаете, дело, пожалуй, вовсе не в Бобе Уоррене, – сказала она задумчиво.

– Не в Бобе? – переспросила ее мать, нахмурившись. – Так ты думаешь все-таки купить себе новую должность?

Кендра покачала головой, изучая лицо матери, ища понимания и уже не надеясь его найти.

– Возможно, проблема и не в вас, мои дорогие. Дело во мне. В том, какое я произвожу впечатление на людей, как я позволяю людям с собой обращаться.

Она поднялась и убрала тарелки со стола.

– Я не в состоянии сейчас говорить об этом. Мне надо собраться с мыслями.

– Что ты собираешься делать? – спросила мать.

В первый момент Кендра не знала, что сказать, но вдруг ее осенило:

– Я поеду во Францию. Приму приглашение Буркелей погостить в их поместье в Нормандии.

– Во Францию? Кендра, ты соображаешь, что говоришь? Ты не можешь ехать во Францию. Ты никогда не сможешь вернуться на работу, если сделаешь это.

– Мне больше не нужна эта работа, мама.

– Ты поступаешь безответственно, Кендра. Я не могу согласиться с твоими планами. Ты совсем не знаешь этих людей. Кажется, ты утратила всякое ощущение реальности.

Кендра прервала проповедь отца решительным жестом руки.

– Пожалуйста, не заставляй меня говорить вещи, о которых мы оба будем сожалеть, па. Я признательна вам за совет. Я всегда ценила ваш опыт во всем, что связано с финансовыми вопросами, но, пожалуйста, поймите меня – я собираюсь распорядиться этими деньгами самостоятельно. И я обязательно поеду во Францию. – Она погладила мать по щеке, – Спасибо за ленч, мама.

Кендра вышла из комнаты и, закрывая за собой дверь, с грустью подумала, что впервые в жизни перестала чувствовать любовь к отчему дому.

Она прошла расстояние, отделявшее дом родителей от ее коттеджа, за считанные минуты. Слишком сильные чувства переполняли ее, она чувствовала, что утратила равновесие, но вместе с тем ощущала странное освобождение.