Текст книги "Властелин неба"

Автор книги: Франц Таурин

сообщить о нарушении

Текущая страница: 13 (всего у книги 17 страниц)

30

Беспилотный летательный аппарат, которым был оснащен «Громобой», относился к классу миди. Он имел массу около ста килограммов и мог находиться в воздухе до двенадцати часов. Основной задачей беспилотника было обеспечивать предварительную воздушную разведку в районе действий «Громобоя».

Внешне аппарат походил на хищную птицу с треугольными крыльями и слегка опущенной относительно фюзеляжа головной частью. Управлялся дистанционно, повинуясь командам пилота «Громбоя», был практически незаметен на экранах радиолокаторов и мало уязвим для средств противовоздушной обороны.

Видеокамеры беспилотника, имевшие большое разрешение, передавали изображение на монитор бортового компьютерного комплекса вертолета, и пилот имел полное представление о том, с какими опасностями может встретиться «Громобой» впереди по курсу полета, заранее выбрать цели атаки и наиболее оптимальное вооружение для поражения этих целей.

Действуя в паре с беспилотником, выполнявшим роль ведущего на значительном опережении, «Громобой» получал громадное преимущество перед другими винтокрылыми машинами, поскольку давно известно: предупрежден, значит, вооружен.

Комплектация чудо-вертолета беспилотником была одной из революционных идей главного конструктора Вагипова, и он настоял на ней, несмотря на то что БПЛА несколько увеличивал массу геликоптера и хоть незначительно, но все же влиял негативно на тактико-технические характеристики «Громобоя».

На утреннем совете было решено, что после заправки Иванисов должен оставаться на базе до сеанса радиосвязи с Людмилой и Петрухой, но из-за свадебного кортежа, завернувшего к сараю на краю заброшенного поля, майору пришлось искать другое место для посадки, а в назначенное время с авианаводчицей и оператором связаться не удалось. Налицо было нештатная ситуация.

Ждать у моря погоды Иванисов не хотел и не мог и потому решил немедля направить свой вертолет на северо-восток в район деревни Тадмор, к древней Пальмире. Именно туда с раннего утра поехали на «Лендровере» его товарищи.

Естественно, впереди «Громобоя» он отправил беспилотник. Аппарат достиг конечной цели маршрута примерно на час раньше, чем туда мог бы долететь сам вертолет, и барражировал на высоте четырех километров над величественными развалинами Пальмиры, повинуясь командам Иванисова.

В течение получаса картинка, которую передавали видеокамеры БЛПА, была безмятежной – никаких признаков жизни в мертвом, покинутом даже туристами городе. И это было странно, потому что первый ночной облет Пальмиры показал, если, конечно, верить тепловизорам, наличие в развалинах и под ними большого количества людей. Где они сейчас, почему не на поверхности? Пережидают по восточным обычаям дневную жару? Все сразу?

Наконец Иванисов увидел на мониторе бортового компьютерного комплекса очертания джипа с прицепом, а неподалеку две фигурки. Майор увеличил разрешение до максимума и понял, что это Петруха с Людмилой. Они неторопливо передвигались по довольно обширному двору, относительно свободному от камней.

– Сладкая парочка, баран да ярочка, – бормотнул себе под нос пилот. – Чем это они так увлеклись, что не выходят на связь? Да, дисциплинка во вверенном мне подразделении явно хромает. Надо подтянуть.

Иванисов еще попытался вызвать Людмилу, надеясь, что рация в «Лендровере» может быть включена, и девушка услышит его позывные. Однако ожидания оказались напрасными. То ли не услышала, то ли рация была все-таки отключенной.

В целом, судя по всему, никаких контактов с таинственными обитателями Пальмиры пока не было, и ничего не предвещало беды. Иванисов переключил беспилотник на автоматический режим, при котором самолет должен был ходить по большому кругу над местом, где стоял джип. А чтобы такое механическое движение не бросалось в глаза тому, кто невзначай посмотрит в небо, пилот ввел в программу подъем на высоту шести километров. На такой высоте БПЛА класса миди человеческим глазом практически не различим.

Успокоившись, Иванисов перестал следить за картинкой, которую передавал самолет, и сосредоточил свое внимание на управлении вертолетом, лишь изредка бросая взгляды на монитор. В какой-то момент он вдруг обнаружил, что ситуация во дворе изменилась – джип остался на месте, а вот сладкой парочки нигде не было видно. Более того, введя в программу беспилотника снижение и увеличив изображение, он понял, что в прицепе «Лендровера» нет квадроцикла, а по двору металось несколько вооруженных автоматами людей.

31

В командном блиндаже бригады «Молодой фронт Иншаллах» в это время шел неприятный разговор.

– Абдалла, почему твои головорезы подняли бучу? Мы так не договаривались! – строго спросил Бэрроуфильд, который был сильно расстроен происшедшим. – С головы этих русских не должен упасть ни один волос.

– Ты же сказал – не трогать только дочь генерала! Это парень вооружен!

– Парня тоже нельзя трогать. Вполне возможно, он имеет отношение к экипажу русского вертолета, – морщась от невозможности повлиять на развитие событий, сказал американец, наблюдая в бинокль за происходящим во дворе античных бань.

– Но если он член экипажа, то должен воевать в воздухе, а не на земле, – раздраженно заметил Абдалла.

– Русских трудно понять. У них своя логика. Иногда кажется, что ее нет вовсе, а потом выясняется – все-таки есть, но своя, русская.

– Я теряю моих людей!

– Ты теряешь отбросы! Ты теряешь тех, кто не умеет подчиняться приказам!

Абдалла умолк, вспомнив, что, в общем-то, сам не распорядился сообщить патрулям, находившимся вне расположения бригады, о том, что во дворе бродят посторонние, которых нельзя трогать. Таким образом, вина за случившийся инцидент с непредвиденными последствиями целиком лежит на нем, а вовсе не на его бойцах, проявивших вполне обоснованный интерес к неожиданным гостям.

– У меня нет других людей, – буркнул Абдалла.

– Будут! – заверил цэрэушник. – Будут, если выполнишь условия нашего договора. Получишь такие деньги, что сможешь набирать себе вояк по конкурсу и вооружишь их так, что твоя бригада не уступит полку ЦАХАЛ.

– Мы лучше их! – вскипел главарь террористов.

– Лучше, лучше, – не стал спорить американец, но все-таки добавил: – А будете еще лучше.

Абдалла повернулся к радиопульту и, включив рацию, закричал в микрофон, по привычке сделав свирепое лицо, хотя его мог видеть только американец:

– Всем! Говорит Абдалла. Слушайте все! По кяфирам не стрелять. Только по колесам! Устройте им ловушку в цирке. Из города не выпускать ни в коем случае!

Из подземных гаражей в разных концах разрушенного города, повинуясь приказу Абдаллы, один за другим ушло шесть внедорожников с террористами. Им предстояла нелегкая задача.

Квадроцикл, которым находился в прицепе «Лендровера», был последней и секретной разработкой одного из уральских заводов, предназначенной для оснащения диверсионных групп, выполняющих спецзадания в условиях партизанской войны.

Советская, а затем российская оборонка всегда умела делать военные машины, хотя и не отличающиеся особым комфортам, но отнюдь не уступающие по своим техническим характеристикам аналогам, которые изготавливались в промышленно развитых странах мира. А очень часто и превосходившие эти аналоги.

Уральский квадроцикл, которому создатели дали несколько двусмысленное название «Самоед», был именно такой машиной. Скорость по трассе свыше 120 километров в час, высокая проходимость одновременно и по болотистой местности, и по каменистому рельефу без смены шин, способность подниматься на препятствие под углом до пятидесяти градусов могли сделать «Самоед» лидером в своем классе. Однако выпускались уральские квадроциклы пока очень малыми сериями с помощью ручной сборки для нужд оборонки.

Людмила уже опробовала эту машину и успела полюбить ее. Она смело направила «Самоед» на высокую кучу щебня и камней – остатки какого-то здания античных времен, квадроцикл без особых усилий вскарабкался на это гору и, перевалив через нее, выкатился на расчищенную во времена туристического бума улицу древней столицы Пальмирены.

– Газу давай! – крикнул Петруха, осознав, что есть реальный шанс уйти от преследователей. – Гони!

– А не свалишься? – с озорной улыбкой на мгновение обернулась к нему Людмила.

– Гони! – вновь крикнул Петруха. – Надо уйти из города – в пустыне хрен догонят!

Улица с обеих сторон была ограждена неплохо сохранившимися колоннадами внушительных размеров, казавшимися тем не менее легкими и воздушными кружевами на фоне постепенно темнеющего перед закатом неба. Внезапно в треск мотора квадроцикла вплелись грозные звуки автоматных очередей. Стреляли сзади.

Старший лейтенант оглянулся и увидел выскочивший из арки джип, из окон которого по обоим бортам высовывались террористы и вели огонь короткими очередями. Петруха, держась правой рукой за скобу сиденья, вскинул правой «Вереск» и полоснул в ответ длинной очередью, с трудом удерживая задиравшийся кверху ствол своего десантного автомата.

Джип притормозил, но из-за него вылетел второй внедорожник, откуда также палили автоматчики. У Романчука задеревенели мышцы спины – она была хорошей мишенью для тех, кто нагонял их сзади, и единственной защитой для Людмилы.

Выполняя строгий приказ Абдаллы, его бойцы не стреляли в седоков, а старались попасть в колеса квадроцикла и удивлялись тому, что никак не могли поразить эти большие резиновые шары.

– Шайтан! Они заговоренные! – воскликнул один из преследователей с досадой.

Но колеса уральского квадроцикла не были заговоренными. Просто резиновые шины защищались своеобразным бронежилетом – особо прочной тканью из углепластика. Конечно, автоматная очередь, выпущенная в одно и то же место, пробивала такую ткань, но кучность стрельбы боевиков пока оставляла желать лучшего.

Людмила резко свернула в сторону и, проскочив между двумя колоннами, между которыми нельзя было протиснуться джипу, выехала на нечищеный проулок, заваленный бесформенными грудами камней, кирпичей и осколков мраморных колонн.

«Самоед» легко покатил, переваливаясь через эти препятствия, устремляясь к видневшемуся между аркадой ровному горизонту пустыни. Но прямо по курсу движения квадроцикла из нескольких темных нор под аркадой зло высверкнули вспышки огня из стволов автоматов, сопровождаемые треском очередей.

– Сворачивай! – заорал Петруха, и Людмила послушалась, хотя некое шестое чувство подсказывало ей, что делает это она зря – это была уже окраина Пальмиры, и до пустыни, в которой можно оторваться от преследователей, было рукой подать.

Вновь квадроцикл, как на американских горках, поднимался вверх, чтобы затем скатиться вниз и вновь подняться. Людмила хотела сделать большой крюк, чтобы вернуться с другой стороны к месту, где виднелся ровный горизонт пустыни, но на пути вновь оказалась замаскированная в развалинах засада боевиков, встретившая квадроцикл очередью из тяжелого пулемета – пули с тонким чарующим свистом пролетели над головами россиян.

Пришлось вновь выворачивать на расчищенную улицу с колоннадами по обеим сторонам, в конце которой остановились два внедорожника. Они заперли выход с улицы, и Людмила повернула вправо, погнав «Самоед» в сторону чаши античного амфитеатра. В Пальмире, в отличие от римского Колизея, древний цирк не был окружен высокими стенами, а был углублен в землю.

Квадроцикл влетел на арену, где тысячи лет назад сражались, обливаясь кровью, и умирали гладиаторы. Вслед за ним по расчищенной улице устремились два джипа, но Людмила решила, что по ступеням каменных сидений цирка им не подняться, и она сумеет оторваться здесь от преследователей. Но она ошибалась.

Как только квадроцикл с россиянами оказался по середине просторной арены, по всему периметру чаши амфитеатра одновременно начинали обнаруживать себя боевики. Они вставали и с ожесточением салютовали вверх из своих АКМ, то ли демонстрируя боевую мощь, то ли празднуя победу.

Людмила оглянулась – путь к отступлению был перекрыт двумя джипами, въехавшими вслед за квадроциклом по расчищенной улице на арену. Западня захлопнулась.

Людмила выжала педаль тормоза, и «Самоед» остановился.

– Похоже, приехали, – сказала девушка.

– Я свою жизнь так просто не отдам, – угрюмо пообещал Петруха, поднимая обеими руками по автомату – реквизированному у боевика «калашу» и собственному десантному «Вереску», явно готовясь стрелять по-македонски.

– И твою тоже, – добавил он зловеще.

Боевики на верхних ступенях амфитеатра, направив автоматы на россиян, почему-то не торопились вниз, видимо, ожидая приказа.

– Спасибо, дорогой, но я тебя очень прошу: не спеши.

– Я подпущу этих гадов поближе, тогда точно уложу больше, – согласился старший лейтенант.

– Не надо никого укладывать. Подожди. Еще не вечер, – опять попросила его девушка.

– Ты хочешь сдаться в плен? Ты знаешь, что с тобой сделают? Тебя превратят в кусок живого мяса. А сначала… Я лучше тебя сам…

Старший лейтенант сглотнул комок, на мгновение представив картину издевательств и насилия террористов над девушкой.

– Петька! Не будем о грустном. Не умирай до расстрела!

Людмила подняла руки вверх.

– Ты что, Ковалева? Сдаешься?! – с ужасом в голосе спросил Романчук. – Ты же вольнонаемная российской армии! Ты же торжественное обещание давала! Это ж как присяга! Что ты делаешь?!

– Петька, вечно ты не догоняешь! Разуй глаза! Посмотри! – раздраженно ответила Людмила, которая, покачивая поднятыми руками, казалось, что-то пыталась нащупать в темнеющей синеве над головой и манила это что-то к себе.

Высоко в небе над античным амфитеатром нарезала круги птица с распростертыми треугольными крыльями и силуэтом хищника.

Петруха, наконец, задрал голову и посмотрел в том направлении, куда указывали руки девушки. У него мгновенно поменялось настроение.

– Так это ж!.. – воскликнул старший лейтенант радостно.

– Да, Петя, да! – отозвалась девушка.

Боевики бригады «Молодой фронт Иншаллах», опасливо оглядываясь друг на друга, стали медленно спускаться по древним, истертым временем каменным ступеням амфитеатра, постепенно сжимая кольцо вокруг Людмилы и Петрухи.

Но в этот момент сверху в пустом небе послышался необычный тихий рокот, и по концентрическим сиденьям античного цирка метнулась густая тень, а сверху абсолютно из ничего материализовались две ракеты с дымными черными хвостами, которые разошлись в воздухе и взорвались в двух противоположных концах амфитеатра на верхних ступенях. Разрывы ракет не принесли особого ущерба боевикам, это была скорее акция устрашения, но весьма действенная.

– Ангел смерти! Шайтан! Это Иблис![22]22
  Дьявол – арабск. – Прим. авт.


[Закрыть] – вразнобой кричали ошеломленные террористы. Многие из них бросали оружие и в ужасе закрывали голову руками, валясь на землю. Многие, но не все.

Среди боевиков были и опытные бойцы, имевшие опыт боевых столкновений с подразделениями Армии обороны Израиля. При всей неожиданности и необычности ракетной атаки они не усмотрели в ней ничего из ряда вон выходящего. Они понимали, что в суматохе беглецы, которых Абдалла приказал взять живыми, могут исчезнуть, и приказ будет не выполнен.

Не потерявшие присутствия духа боевики открыли огонь поверх голов девушки и парня, понуждая их лечь на землю.

«Пуля – дура», – этот суворовский афоризм Романчук помнил еще со школы. В наше время вторая часть высказывания генералиссимуса – «штык – молодец» – потеряла актуальность, но пуля по-прежнему оставалась дурой и летела порой совсем не туда, куда направляли ее те, кто нажимал курок. Понимая, что боевики могут и промахнуться, он решил не геройствовать и, толкнув Людмилу на землю, распростерся на девушке, прикрыв ее собственным телом.

– Ты чего, Петя? – не потеряв чувства юмора, вывернула голову Людмила. – Я не люблю такую позу. Я сверху люблю.

– Молчи уже, коза, – только и нашелся прошептать Романчук, стараясь не сильно придавливать девушку и в то же время держать наготове свой «Вереск». В этот момент ему было явно не до фривольностей: смуглый, похожий на эфиопа, террорист подполз уже к ним на расстояние четырех метров и улыбался злорадно, оскаливая зубы, казавшиеся очень белыми на темном лице.

Но внезапно улыбку на лице темнокожего боевика сменила гримаса страдания – его тело дернулось, прошитое пулеметной очередью, и он уронил голову на шершавый камень ступеньки амфитеатра и больше не шевелился.

Еще одна пулеметная очередь прошла буквально в полуметре от Петрухиной головы, и он услышал, как ойкнула и заерзала под ним Людмила.

– Ты ранена? – тревожно спросил Романчук.

– Нет, наверное, – не совсем уверенно ответила девушка.

32

– Что за чертовщина? – чертыхнулся майор, и беспилотник по его команде стал методично совершать облет древнего города.

Через несколько секунд Иванисов понял, что Людмила с Петрухой в опасности. Их квадроцикл уходил от погони нескольких джипов, пытаясь затеряться в развалинах, не доступных автомобилям. С высоты движение квадроцикла казалось суетливым и хаотичным. Однако точечные вспышки, появлявшиеся в самых разных местах, свидетельствовали о том, что из-под античных развалин по квадроциклу ведется интенсивный огонь, и именно поэтому машина совершала такие головокружительные маневры.

– Да что они тут, под землей, бункеры понаделали?! – удивился Иванисов и заорал: – Держитесь, ребята, держитесь, миленькие, я сейчас!

Пилот энергично отодвинул ручку от себя и увеличил скорость «Громобоя» до максимально возможной в этих условиях. Тональность рокота двигателей, приглушенная системой аудиподавления «Опавший лист», стала выше, отдаленно напоминая звук стоматологической установки. Двигатели, хотя и пострадали от титановых осколков, но все же работали практически на полную мощь. Расход топлива был очень большим, однако после дозаправки в воздухе не мог считаться критическим.

«Надо убедить конструктора, чтобы навесили хоть какое-то вооружение на беспилотник, – подумал майор, – всякие ситуации бывают. Вот как сейчас: исходишь бессильной злобой, а ничем помочь не можешь. Держитесь, ребятки, держитесь миленькие. Я скоро, я сейчас!»

Он успел вовремя. «Громобой» завис над ареной древнего цирка в тот момент, когда окружившие россиян боевики стали подниматься в рост по всей окружности амфитеатра.

Конструктивные особенности чудо-вертолета позволяли пилоту вести огонь в отсутствие оператора, однако, конечно, Иванисов был далеко не так виртуозен как Петруха. Тем более что главной задачей Иванисова было все-таки управление вертолетом, а не огнем. На первый взгляд, прицеливание не составляло особой сложности – на прозрачное забрало шлема пилота была заведена проекция прицела. Достаточно повернуть голову, перевести взгляд и нажать гашетку. Но и тут нужна была сноровка.

Иванисов сначала распугал террористов двумя ракетами, выпущенными в противоположные края чаши амфитеатра. А потом принялся отсекать пулеметным огнем особо настырных боевиков, не испугавшихся ракетных разрывов и упрямо подползавших к квадроциклу, у которого Петруха прикрыл своим телом Людмилу.

Несколько шальных пуль, выпущенных боевиками, повредили элементы полиуглеродного покрытия системы «Хамелеон», и вертолет стал частично виден в воздухе. Как только датчики звуковым сигналом сообщили о повреждениях, Иванисов стал использовать еще одну пугающую своей необычностью возможность «Хамелеона»: весь корпус вертолет внезапно вспыхнул оранжевым светом, а затем начал переливаться разными насыщенными цветами, мгновенно превращаясь из красного в синий, а затем в зеленый и вновь в красный.

Это, конечно, добавило ужаса особо впечатлительным боевикам, окончательно поверившим в пришествие Ангела смерти. Но для тех, кто не потерял самообладания, «Громобой» превратился в отличную мишень, и неподвижно висеть над ареной ему было уже нельзя. Иванисов на небольшой высоте, буквально каких-то двадцать метров, стал маневрировать, уходя порой в сторону, но, тут же развернувшись, возвращался и поливал огнем каменные ступени-сиденья древнего цирка.

На высокой скорости ему очень трудно было выбирать цели, но вдруг после одного из разворотов он увидел красную линию лазерного прицела, указывавшую на джипы, запиравшие выезд с арены. Таким прицелом мог пользоваться только передовой авианаводчик «Громобоя».

– Людка! Жива ПАНночка Ковалева! Жива! – воспрянул Иванисов и, воспользовавшись подсказкой, двумя ракетами «воздух-земля» разметал автомобили.

То ли подрыв внедорожников стал последней каплей, то ли боевики получили приказ, но, очередной раз проходя на бреющем полете на чашей амфитеатра, майор увидел, что квадроцикл резво покатил вверх, подпрыгивая на ступенях, а боевиков и след простыл.

Иванисов понял, что Людмила с Петрухой решили не подвергать риску «Громобой», который во время посадки мог быть обстрелян затаившимся где-нибудь в развалинах боевиком со «Стингером», и, поднявшись из углубления древнего цирка, устремились на открытое пространство.

Иванисов барражировал над черепашкой-квадроциклом, ползущим по расчищенной улице с колоннадами по обеим сторонам, прикрывая ребят с воздуха. Сопровождал и за пределами города. И приземлился лишь километрах в десяти от развалин Пальмиры, в желтых песках пустыни.

Через пару минут квадроцикл, которым управляла Людмила, затормозил, крутанувшись у самого борта «Громобоя» и подняв песчаную пыль.

– Забирайтесь быстрее! – скомандовал Иванисов, выбросив грузовой трап.

Квадроцикл, газанув, взлетел по трапу в небольшой «грузопассажирский» отсек, заняв все свободное пространство. Романчук, убрав трап и закрыв люк, перебрался оттуда в пилотскую кабину и плюхнулся в свое кресло, а Людмила, не показавшись на глаза командиру, села на одно из двух пассажирских мест, имевшихся в «Громобое».

– Что там у вас произошло? – с некоторой долей иронии спросил Иванисов. – Такой бедлам устроить – это надо уметь.

После того как его подчиненные оказались в безопасности, майор вновь обрел способность подшучивать над ними.

Однако Петруха, похоже, не был настроен на шутливый тон.

– Потом поговорим, – ответил он довольно резко и отвернулся в сторону.

– Потом так потом, – пожал плечами Иванисов, но все ж добавил: – Как дети малые. На час нельзя одних оставить.

Причина необычного поведения старшего лейтенанта Романчука выяснилась после того, как вертолет сел у длинного сарая на краю заброшенного поля – уже привычной базы для «Громобоя».

Когда вертолет, наконец, сложив лопасти вдоль фюзеляжа и подняв плоскости-крылья, въехал в сарай, Петруха сказал командиру все, что думал и о чем молчал на протяжении всего полета:

– За такую стрельбу, Жора, я бы руки отрубал. Все равно они у тебя из задницы растут. Не умеешь – не берись.

– Не понял, – вопреки ожиданиям Петрухи Иванисов отреагировал холодно и сдержанно. – В чем, собственно, дело, товарищ старший лейтенант? Что за обращение к старшему по званию?

– Что ты мне своим званием в глаза тычешь? Не на плацу гарнизонном! – распалялся от собственной дерзости Петруха. – Ладно меня – ты Люську мог запросто прикончить, Вильгельм Телль хренов!

– Ты живой? – по-прежнему холодно поинтересовался Иванисов.

– Я-то живой, – угрожающе сказал Петруха. – Я-то живой, а вот Люська…

– Что Люська?

Иванисов видел, что именно Людмила управляла квадроциклом и заехала без чьей-либо помощи по грузовому трапу в «Громобой». Значит, о тяжелом ранении речи быть не может. Но даже если бы наводчица получила легкое ранение, Петруха не преминул бы об этом сказать, ведь на вертолете имелась вполне приличная аптечка, где были и мощные антибиотики, и сильные обезболивающие. Ни то ни другое не понадобилось.

– У нее все лицо в крови! – выкрикнул в конце концов Петруха.

– Как же она квадроцикл вела? Как ты ей позволил?

– А вот так и вела! Ей не позволишь!

– Ты хочешь сказать, что она ранена пулей, выпущенной из пулемета «Громобоя»?

– Не пулей, так осколком каменным, – чуть сбавил тон Петруха. – Твоя очередь в полуметре от ее головы прошла.

– Ты, если мне не изменяет память, уже получал один раз в глаз от меня?

– Смотри, сам не получи, – в Петрухе заговорил бывший боксер, и он невольно принял боевую стойку.

– Я боксам не обучался, меня в моем дворе драться научили, – предупредил с надменной усмешкой Иванисов. – До сих пор неплохо получалось. Ты должен знать.

– Господа офицеры, вы что? Совсем охренели без женского общества? – встала между Иванисовым и Романчуком Людмила.

Она приводила себя в порядок за импровизированной перегородкой из мешков с удобрениями и, услышав разговор на повышенных тонах, сочла своим долгом вмешаться.

Иванисов с интересом посмотрел на ее лицо. Девушка успела умыться и наклеила на лоб белую полоску пластыря.

– Что там у тебя? – спросил майор, указывая на пластырь.

– А! До свадьбы заживет. Царапина. Петька меня сверху придавил, о камешек и поцарапалась, – шаловливо улыбнулась девушка, акцентируя слово «придавил».

– Теперь мне все ясно, – констатировал майор.

– Тебя же осколком! – покраснел до корней волос Петруха.

– Ай, Петенька, какая разница? Все это совершеннейшая ерунда по сравнению с мировой революцией, как любит говаривать мой папа.

Иванисов внимательно посмотрел на девушку, видимо, желая что-то спросить, но не стал.

– Давайте лучше подумаем, что дальше делать будем, – поменяла Люда тему разговора, чуть было не перешедшего в драку. – Место, где удерживают заложников, мы обнаружили. Мы можем разнести террористов, но это не решит проблему освобождения. Паломников могут в отместку перестрелять.

– Ну, надо бы посоветоваться с «Эсмеральдой», – вставил Петруха, лицо которого не сразу, но все же приняло обычный цвет. – Связь у нас есть.

– Связь есть. А чем они нам помогут? Роту спецназа пришлют? Мы и так нашумели тут не слабо, – возразила Людмила.

– Кажется, я знаю, что нужно делать, – Иванисов перевел взгляд на Петруху. – Только мне понадобится помощь квалифицированного оператора. Без него никак не справиться.

– Ладно тебе, командир, – виновато отозвался старший лейтенат. – Хватит уже подъелдыкивать. Говори, что придумал…