Текст книги "Необычный полёт"
Автор книги: Флойд Уоллес
сообщить о нарушении
Текущая страница: 9 (всего у книги 13 страниц)
– Давай посмотрим.
Голос робота сменился сообщением от менеджера из магазина.
– Пистолет, который вы приносили, продан шесть месяцев назад Дорну Старрету, жителю Цереры, владельцу маленькой галлиевой шахты, расположенной там же. Это вся записанная информация. Надеюсь, вы будете довольны.
Луис присел. Да, доволен. Он может найти этого человека сам или нанять кого-нибудь, хотя последнее вряд ли потребуется.
Имя для него что-то значило, только он не мог разобраться, что. Дорн Старрет, владелец галлиевой шахты на Церере. Наличие шахты могло иметь значение, а могло и не иметь, – галлий использовался во многих промышленных процессах, но, тем не менее, особой ценности не имел.
Луис закрыл глаза и сосредоточился. Имя скользнуло в свободные нервные клетки, предназначенные для хранения информации; медленно начала складываться картинка, сначала расплывчатая и незавершенная. Появился рот, потом глаза, каждая новая деталь лица вытаскивала за собой следующую, и изображение разворачивалось и дополнялось новыми подробностями, словно зародышевая клетка, вступившая в процесс деления и вызывающая к жизни новый целостный организм. Постепенно картинка стала почти полной.
Все еще не открывая глаз, он рассматривал человека, которого вспомнил. Дорн Старрет, пять футов одиннадцать дюймов, сто девяносто фунтов некогда крепкой, мускулистой плоти. Возраст тридцать семь лет, черные волосы на голове, начинающей лысеть ото лба. Очертить лицо оказалось труднее: сильное, хотя немного жесткое, оно смотрелось, пожалуй, привлекательно. Только глаза казались бегающими, беспокойными, и морщины появились раньше времени.
И еще кое-что выделяло этого человека. Не одежда – она казалась неброской, хотя и недешевой. Луис копался в памяти, пока, наконец, не понял. Несомненно, этот человек был левшой. Картинка стала настолько отчетливой, что ошибиться с этой деталью он не мог.
Он его знал и часто видел. Где, при каких обстоятельствах? Луис ждал, но больше ничего не всплыло.
Открыл глаза, подумал, что если снова увидит этого человека, сразу узнает. Он купил пистолет, предположительно, использовал оружие против него, а потом спрятал в его же, Луиса, комнате.
Поразмыслив еще, он понял, что гадать дальше бессмысленно. Имя само по себе не вернет все ассоциации, связанные с этим мужчиной, поэтому Луис переключился с него на Цереру. Оказалось, что по этому вопросу он подготовлен лучше; переобучающие пленки, наверняка, восполнили пробелы в его знаниях.
В поясе астероидов отсутствовала жесткая система управления. Если и существовало в Системе место, где люди нарушали требования закона, так это там. Какой из этого следовал вывод? Возможно, никакого; в поясе проживало множество людей, занятых легальной работой: шахтеры, старатели, геологоразведчики, ученые-исследователи. Но с нарастающим волнение Луис понял, что Дорн Старрет к ним не относился.
Он был преступником. Галлиевая шахта служила простым прикрытием, респектабельной вывеской. Откуда Луис это знал? Он не мог понять – мыслительный процесс протекал скрытно и хаотично; но он знал.
Итак, Дорн Старрет – преступник. Но эта информация не могла удовлетворить его полностью. Что заставило Старрета регрессировать Луиса и Луизу? Это предстояло выяснить.
Но Луис четко понял одно: опытный преступник, этот человек более чем опасен.
Посидев еще немного, он осознал, что вспомнил все, что можно было извлечь из мгновенного озарения. Если он хочет узнать больше, надо раскопать новые факты и завязать новые знакомства. По крайней мере, дело не безнадежно – даже без помощи полиции он узнал достаточно.
Луис еще раз внимательно осмотрел всю комнату. Если и оставалось что-то спрятанное, он ничего не нашел.
Потом он снова отправился в жилище Луизы. Она ушла, оставив на столе записку. Он прочитал:
Дорогой мужчина без имени,
надеюсь, ты приходил прошлой ночью, потому что в голове у меня все так перемешалось, что я не уверена; так мало воспоминаний и реальности, что мне не на что опереться. Хотела перед уходом поговорить с тобой, но, думаю, ты, как и я, занят собственным расследованием.
Существует опасность, что ни одному из нас не понравится то, что мы узнаем. Что, если я замужем за другим человеком, а ты женат? Предположим… но предположить можно, что угодно, здесь мы оба рискуем. Невыносимо не знать, кто я такая, тем более, что отгадка так близко. Но ты, конечно, сам знаешь.
Как бы там ни было, я ушла почти на весь день. Удалось найти психолога, который специализируется на восстановлении памяти; тебя тоже наверняка заинтересует такая возможность. Я ходила к нему вчера, и на сегодня мне снова назначено. Очень любезно с его стороны, учитывая, что у меня нет денег, но он сказал, что я в той или иной степени являюсь субъектом эксперимента. Не могу сказать тебе, когда вернусь, но не поздно.
Он скомкал записку в руке. Эксперт по воспоминаниям. Ее психолог – эксперт, только в прямо противоположном смысле. Вчера он вычеркнул день из ее жизни, поэтому Луиза не узнала его и может снова не узнать.
* * *
Опершись о стол, он секунду подумал, потом расправил записку. Перечитал ее, но это не помогло. Если он что-нибудь понимал, дело обстояло так.
Сначала Луизу, потом его самого – похоже, именно в таком порядке. Доказательств он не нашел, но, скорее всего, ее регрессировали первой, потому что первой нашли.
Еще существовал Дорн Старрет, преступник с Цереры, спрятавший в его жилище пистолет, который он, Луис, позже обнаружил. А теперь появился четвертый персонаж – психолог, специализирующийся на стирании у жертв регрессии остатков памяти.
Луис стиснул зубы. Вот информация, с которой полиция, действуй она надлежащим образом… Бесполезно, действовать они не будут. Только собственными усилиями он добьется каких-то результатов.
Аккуратно сложил записку – может пригодиться, если Луиза вернется и снова не узнает его.
Значит, психолог. Луиза не написала, какой именно, но определить его местонахождение будет не сложно. Он повернулся к экрану, включил его и вышел в телефонный справочник. Психологов оказалось много, но знакомых имен он не нашел.
Луис задумался. Тот человек, который регрессировал его и Луизу, что он должен был сделать? Во-первых, увезти их из знакомых мест как можно дальше. Это увязывалось с фактами. Дорн Старрет прилетел с Цереры.
Что потом? Ему следовало убедиться, что жертвы не смогут узнать что-либо о своей прежней жизни. И что они не заподозрят его.
Он снова повернулся к экрану, но теперь набрал службу новостей. Луис нашел то, что искал, в объявлениях месячной давности. Его составили очень ловко:
ВЫ ПОМНИТЕ ВСЕ – или в голове туман? Возможно, моя система поможет вам восстановить те маленькие детали, нехватка которых доставляет столько беспокойства. ЛАБОРАТОРИЯ ПАМЯТИ.
И все. Никаких имен. Но адрес указан. Луис посмотрел все последующие выпуски новостей за месяц – объявление продолжали публиковать.
Он подобрался близко, очень близко. Объявление сформулировали хитро; оно привлекало внимание таких, как он и Луиза, и больше почти ничье. Никаких упоминаний об оплате, о том, что прием ведет психолог, ничего, что может заинтересовать полицию.
Вечер за вечером Луиза проводила в одиночестве; рано или поздно, но она увидела объявление на экране. Заинтересовалась и ответила на него. Скорее всего, так же поступил бы и он; но теперь он все знал.
Хитрость заключалась в том, что она пошла туда по собственной воле. Прямое предложение помощи могло вызвать подозрения, а так все казалось безопасным. Луиза отправилась в лабораторию, как на обыкновенную деловую встречу. Хорошо продуманная ловушка.
Луис потрогал пистолет в своем кармане. К Дорну Старрету, преступнику, изобретателю вымышленной установки по восстановлению памяти, собирался зайти еще один клиент. Не потребуется лететь на Цереру, чтобы повидаться с ним.
Только подобное предположение имело смысл. Дорн Старрет регрессировал и его – это подтверждалось наличием пистолета – и Луизу. Всего несколько минут назад он думал, что пострадала сначала Луиза, а потом уже он, но все произошло не так. Их регрессировали одновременно, и сделал это Дорн Старрет, и теперь он вернулся, чтобы удостовериться, что они не сумеют выследить его.
Хитро, но у преступника ничего не получится. Луис криво усмехнулся самому себе. Оружие в кармане служило гарантией того, что не получится.
Он сошел с ленты возле здания, из которого вчера вышла Луиза. Войдя в фойе, определил расположение «лаборатории памяти», – кабинет находился на верхнем этаже. Необходимости вроде бы не было, но он проверил сроки аренды. Лаборатория занимала кабинет уже три недели. Это увязывалось с выходом Луизы из отделения ретротерапии. Все связи, угаданные им, сходились в этом здании.
Луис поднялся на верхний этаж. С тех пор, как Старрет видел его в последний раз, внешность Луиса изменилась очень сильно, так что не приходилось опасаться, что преступник опознает его. И если Луиза не скрывала, что подверглась регрессии и, таким образом, отдалась в руки негодяя, то он, Луис, этой ошибки повторять не собирался.
Издали он увидел табличку на двери кабинета, не спеша прошел мимо нее. «Лаборатория памяти». И все, даже здесь никакого имени. Естественно. Вымышленное имя давало полиции право действовать. А настоящее расшевелило бы воспоминания Луизы и его собственную память.
Вернувшись, он вошел в приемную. Никакого робота-администратора. Луис так и думал. Хозяин кабинета не собирался здесь задерживаться.
– Кто там? – раздался голос из громкоговорителя в стене, но экран возле него оставался темным, хотя ясно было, что человек находится в соседнем помещении. Для коммерческого заведения «лаборатория памяти» не очень-то тактично вел себя с потенциальными клиентами.
Луис зловеще улыбнулся и нащупал оружие в кармане.
– Я увидел ваше объявление, – сказал он. Имени называть не стал – пусть гадает.
– Я очень занят. Не могли бы вы прийти завтра?
Луис нахмурился. Начало не соответствовало плану.
Во-первых, он не узнал голоса, хотя в этом можно было винить намеренное искажение голоса микрофоном. Во-вторых, Луиза находилась внутри, а он собирался защитить ее. Вламываться нельзя; оставалось рассчитывать, что «эксперт» выйдет из кабинета.
Он лихорадочно думал.
– Я Чэлз Путсин, импортер галлия, – представился Луис. – Завтра уеду по делам. Вы можете назначить мне другое время?
Наступило долгое молчание.
– Подождите. Я сейчас выйду.
Луис решил, что упоминание о галлии сыграет свою роль. В самом деле, возможно, шахта Старрета чего-то стоит; однако же Луис сильно удивился.
* * *
Дверь распахнулась, и появившийся мужчина тут же ее закрыл, прежде чем Луис успел заглянуть внутрь.
Он ошибся. Этот человек не походил на Дорна Старрета.
Незнакомец пристально вглядывался в Луиса.
– Мистер Чэлз Путсин? Пожалуйста, присаживайтесь.
Луис медленно сел, выгадывая время на размышление. Этот человек должен быть Дорном Старретом, и все же им не является. Маскировка здесь исключается: по меньшей мере на три дюйма ниже, совсем другая форма черепа, телосложение не такое крепкое. Тем более, он правша, а не левша, как Старрет.
Луис уже придумал себе историю – имена, даты, обстоятельства. Когда рассказывал, она ему самому показалась подлинной.
Мужчина слушал, проявляя нетерпение.
– Вероятно, я не сумею помочь вам, – перебил он. – Как это ни странно, но легкие случаи – самые сложные. Я специализируюсь на серьезных блокировках памяти. – Что-то в его глазах казалось неестественным, и в голосе тоже. – В любом случае, если вы зайдете через два дня, я посмотрю, что можно сделать.
Луис взял протянутый ему талончик и почувствовал, что его твердо выпроваживают из приемной. Это его обеспокоило: Луиза осталась в смежной комнате, но мужчина не позволил ему с ней увидеться.
Он в нерешительности постоял в коридоре. Весь разговор занял несколько минут, и за это короткое время первоначальные планы пришли в полное расстройство. Если это тип не является Дорном Старретом, тогда кто он и какое отношение имеет к делу? Бандит с Цереры не такой дурак, чтобы перепоручить решение своих проблем постороннему человеку. Такое дело исполняется в одиночку с начала до конца – или должно исполняться.
Луис спустился на лифте до первого этажа, вышел из здания и бесцельно побрел по улице. Его беспокоило нечто странное в человеке с верхнего этажа. Потребовалось время, чтобы разобраться, что именно.
Человек не являлся Старретом и все же изменил облик: радужки глаз казались окрашенными в неестественный цвет, да и голос ему не принадлежал или, скорее, проходил через искусственную гортань, вставленную в горло, хотя пользование ею причиняло болевые ощущения. И лицо его словно помыли химическим раздражителем, из-за чего подкожные ткани отекли, и оно стало полнее.
Луис тяжело вздохнул. Он бессознательно уловил мелкие детали, на которые обычный человек не обратил бы внимания. Это позволяло предположить, что в своей прошлой жизни он учился распознавать приемы маскировки.
Но еще важнее было то, что мужчина изменил внешность. Причина очевидна – он не хотел будить чужие воспоминания.
Но как же его зовут? Перед тем, как выйти из здания, Луис поинтересовался, но этот человек никак не зарегистрировался. И Луиза ему подсказать не могла. Теперь ее нельзя рассматривать как источник достоверной информации. Он сам должен выяснить, и возможным здесь представляется только один способ.
Луиза осталась наверху, но физическая опасность ей не грозила. В остальных случаях полиция может вести себя вяло, но когда дело касается убийства, она беспощадна, и «эксперт» это знает. Она могла лишиться воспоминаний о последних неделях – жалко, конечно, но это не катастрофа.
И все же, кто этот человек и с кем он связан?
Остаток дня он провел, закупая снаряжение – не очень много, потому что деньги быстро таяли. Луис подумал, не вернуться ли в Приюты, но потом решил, что лучше не надо. Луиза, наверное, уже пришла, и у него появится искушение остаться на ночь.
Когда стемнело, и свет в офисах погас, он арендовал аэромобиль и вскоре посадил его на крыше нужного здания.
Проходя по крыше, Луис с заученной легкостью оценивал внутренние размеры здания, словно прошел когда-то расширенную подготовку, хотя сам период обучения начисто забылся, остались только навыки. Он опустился на колени и приварил два маленьких стержня к нужному участку перекрытия, потом подрегулировал горелку и вырезал в металле небольшое круглое отверстие. Прислушавшись и не уловив никаких тревожных сигналов, поднял вырезанный кусок. Внизу не было ничего, кроме темноты.
Луис привязал к аэромобилю веревку. Потом сбросил ее вниз и соскользнул в дыру. Если он не ошибся, то находился как раз там, где нужно, и миновал все системы сигнализации. Внутри могли находиться другие, но он ничуть не сомневался, что сможет обойти их, соблюдая обычные меры предосторожности.
Луис включил маленький фонарик и понял, что рассчитал правильно и попал прямо в «лабораторию памяти», ту комнату, которую хотел увидеть днем, и в которую его не впустили. Прямо перед ним находилась дверь в приемную, а за ней – коридор. Он повел лучом фонарика по дуге, осветив стол и какую-то установку, назначения которой не знал. За спиной обнаружилась еще одна дверь.
Подергав запертый ящик стола, он извлек маленькое магнитное устройство, мастерски поводил им над скрытым механизмом замка, и тот открылся. Быстро просмотрев бумаги и документы, он нигде не увидел имени. Аккуратно закрыв ящик на замок, Луис подошел к установке.
Он не рассчитывал, что разберется в ней, но хотел хотя бы осмотреть. Установка состояла из сидения для пациента и металлического колпака, опускавшегося на голову. Луис откинул колпак и заглянул внутрь. Похоже, прибор имел две функции. Один контур проводов протяженнее и сложнее; он так и не понял, для чего его используют. Но второй Луис сразу узнал. При необходимости он мог служить регрессором, но если простое оружие являлось более грубым и не подлежало регулировке, то здесь предусматривалась возможность тонкой настройки, достаточной, чтобы удалить из жизни пациента всего один день, и не более того.
Это объясняло все, что случилось с Луизой. Над ней провели какой-то эксперимент, а потом память о нем удалили. Но «эксперт» потерял осторожность и начал удалять последний день раз за разом.
Луис опустил колпак на место. Так вот чем тут занимаются. Но кто такой этот загадочный «эксперт» и для чего ему эти игры?
Оставалась еще дверь за спиной, и ответ мог быть там. Луис внимательно прислушался, потом распахнул дверь и вошел.
Физически он не ощутил обрушившегося удара; ни одно механическое устройство не могло просто взять и отключить все его нервные окончания. Фризер. Лежа на полу, Луис с благодарностью думал: хорошо, что не регрессор.
Комнату залило светом, и вчерашний собеседник, улыбаясь, склонился над ним.
– А я надеялся, что ты вернешься, – с довольным видом произнес он. – Практически знал.
* * *
Где-то он оплошал… ошибся. Но где и в чем? На всякий случай Луис попробовал пошевелить пальцами. Дрогнули только первые фаланги, дальше – ничего. Беспомощный, он не мог произнести ни слова и вовсе не был уверен, что хочет в данный момент говорить.
– Ты угадал, я тебя не узнал, – продолжал незнакомец. – И все-таки ты себя выдал. Выдал, назвавшись Чэлзом Путсином, это мое имя. Теперь вспомнил?
Ну, конечно. Он выбрал имя «Чэлз Путсин» случайно, потому что оно о чем-то говорило, и все прошло бы хорошо, если бы вдруг не оказалось, что выбор отнюдь не случаен. Ассоциации вызвали из памяти неподходящее имя.
Память мгновенно вернулась к тем минутам, когда они с Боргенезе обсуждали имена. Что он тогда сказал?
Путей. Но это неправильно, полное имя – Путсин.
– Ты выглядишь значительно лучше, – сказал настоящий Чэлз Путсин, с любопытством разглядывая его. – Позволь мне рекомендовать тебе лечение регрессией. На самом деле, я и сам бы от нее не отказался, но здесь есть некоторые неудобства.
Да уж, неудобства. Например, опять начинать все сначала и не знать, кто ты такой.
Но Путсин оказался прав, физически Луис стал гораздо крепче. Фризер валит человека с ног и оставляет его без движения на полчаса. Но прошло всего несколько минут, а Луис уже мог двигать ногами, хотя и не подавал виду. Восстановление происходило удивительно быстро, и оставалось надеяться, что Путсин этого не заметит.
– Вопрос в том, что с тобой делать? – Казалось, Путсин размышляет вслух. – Полиция нетерпимо относится к убийствам. Может, мне рассеять тело на атомы… – Он покачал головой и вздохнул. – Но это уже пробовали, разницы нет никакой. Значит, тебе придется жить дальше, хотя, думаю, мое лечение ты не одобришь.
Луис не одобрял; ему предстояло то самое лечение, которое прошла Луиза, только более радикальное, потому что он уже разобрался в том, что здесь происходило.
Путсин подошел ближе, чтобы оттащить его к установке. Пришло время использовать сбереженные силы, и он это сделал.
Перепуганный Путсин успел выстрелить из фризера, но целиться пришлось в двигающуюся мишень, и невидимый энергетический луч только цапнул Луиса за ногу. Конечность онемела и потеряла чувствительность, но у него еще оставались две здоровые руки, и этого хватило.
Одной рукой он вырвал и отбросил фризер, второй схватил Путсина за горло. Почувствовал под пальцами искусственную гортань. Стиснул.
И держал, пока Путсин не обмяк.
Когда противник перестал дергаться, Луис сел, раздвинул ему челюсти, засунул пальцы поглубже в рот и выдернул из горла искусственную гортань. Теперь он услышит настоящий голос Путсина, и, может быть, это разбудит его воспоминания.
Он подполз к двери, поднялся на ноги и прислонился к стене. К тому времени, как Путсин очнулся, нога уже частично действовала.
– Теперь поговорим, – сказал Луис. Добавлять в голос грозных интонаций не пришлось – и без того получилось вполне пугающе. – И, надеюсь, ты понимаешь, что ответы я могу и выбить.
– Ты что, не понял? – Путсин презрительно рассмеялся. – Можешь пинать меня ногами, я ничего не скажу!
Он явно не боялся физической боли или считал, что не боится, но подчас это срабатывало одинаково. Луис озабоченно нахмурился. Он впервые услышал настоящий голос Путсина, и его обеспокоило то, что никаких откликов в памяти он не вызвал.
Луис наступил на вытянутую руку.
– Ты так думаешь? – спросил он и услышал, как захрустели пальцы.
Путсин побледнел, но не закричал.
– Не рассчитывай, что сможешь убить меня и исчезнуть, – процедил он.
Но голос прозвучал неуверенно.
Луиса слегка замутило, и он убрал ногу с ладони. Он не мог убить человека, причем не только из-за полиции. Просто рука не поднималась. Луис достал из кармана пистолет.
– Это не фризер, – сказал он. – Его переделали. У тебя есть выбор.
Путсин заморгал.
– Ну, давай. Потеряешь возможность все узнать.
Луис об этом уже подумал, но не ожидал, что и Путсин тоже.
– Вот видишь, ты ничего не можешь сделать, – продолжал пленник. – У человека есть право защищать свою собственность, а у меня куча доказательств, что ты вломился сюда.
– Не думаю, что ты пойдешь в полицию, – возразил Луис.
– Думаешь, не пойду? Моя установка для работы с памятью – не фальшивка. Может, я и не совсем законно использовал ее в случае с Луизой, но на публичной демонстрации я докажу, что она работает.
Луис задумчиво покивал. Он больше чем наполовину был уверен, что установка рабочая. Вот он стоит здесь, так близко от разгадки, ведь этот человек знает тайну личности и его, Луиса, и Луизы, знает, какое отношение имеет к делу Дорн Старрет, и не может заставить Путсина заговорить….
В полицию идти нельзя. Там не станут слушать его доводы, потому что они основаны на беспочвенных подозрениях. Слушать не станут, а за проникновение со взломом могут арестовать.
– Все в твою пользу, – сказал он, поднимая пистолет. – Но есть только один способ сделать так, чтобы ты оставил нас в покое.
– Подожди! – крикнул Путсин, закрывая лицо здоровой рукой, словно это могло помочь. – Возможно, мы сумеем договориться!
– Я это и имел в виду. – Луис не опустил оружие.
– Знаю, что имел. Я не могу позволить тебе уничтожить труд всей моей жизни.
– Говори, быстро, – крикнул Луис. – И не лги.
Он стоял над Путсином и слушал.
Так вот как все произошло, думал он. Приложить столько усилий, чтобы услышать такое?
– Я вынужден был так поступить, – закончил Путсин. – Но если ты согласен прислушаться к голосу рассудка, я не прочь взять тебя в долю – получишь больше денег, чем когда-либо мечтал, и девушку тоже, если она тебе нужна.
Луис молчал. Да, она нужна ему, но теперь эта мысль казалась глупой. И безнадежной. Должно быть, то же самое чувствуют люди, оказавшиеся в зоне, где сейчас взорвется ракета. Только для них все закончится через секунду, а ему с этим жить до конца своих дней.
– Вставай, – произнес он.
– Значит, договорились? – спросил Путсин, нервничая. – Ты в доле?
– Вставай.
Путсин поднялся на ноги, и тут Луис его ударил. Сгодился бы и фризер, но для Луиса дело приобрело личный характер.
Он равнодушно наблюдал, как Путсин рухнул на пол.
Потом вытащил бесчувственное тело в приемную, включил экран и связался с полицией. Поговорив, выключил приемник и ногой вышиб дверь в коридор. Положил Путсина на плечо, поднял на крышу и засунул в аэромобиль.
Луиза уже находилась в участке, заспанная и озадаченная. Боргенезе по каким-то своим соображениям послал за ней наряд, чтобы доставить в полицию. Луис подумал: может, это и к лучшему, что она здесь. Разом покончим с этим делом. Луиза улыбнулась ему, и Луис понял, что тут Путсин не солгал, – она его помнила, Путсин не успел причинить ей большого вреда.
Когда он вошел, Боргенезе сидел за столом. Луис сбросил Путсина с плеча и сунул в кресло. Тот еще не пришел в сознание, но уже начинал шевелиться.
– Вижу, вы доставили посетителя, – с удовольствием произнес Боргенезе.
– Заказчика, – поправил Луис.
– Заказчикам мы тоже рады, – согласился советник полиции. – Конечно, это нам решать, является ли он заказчиком.
Луиза хотела подойти к Луису, но Боргенезе жестом остановил ее.
– Не мешайте. Думаю, сейчас ему придется нелегко.
– Да уж, – согласился Луис.
Приятно было видеть, что Луизу тянет к нему, потому что когда он все расскажет, это влечение исчезнет.
Он вытер со лба пот, выступивший не только от физического утомления.
– Этот Путсин – ученый, – начал Луис. – Он разработал установку, которая сводит к нулю эффект от применения регрессионного оружия. Он намеревался предложить свои услуги любому регрессированному, и взамен на возврат памяти они отписывали бы ему большую часть своего имущества.
Естественно, люди согласились бы на такие условия. Каждому не терпится вернуть свою прежнюю жизнь, и, само собой, никто понятия не имеет, каким богатством владел. У Путсина были развязаны руки. Он мог использовать установку для обследования клиентов и отбирать только тех, кто действительно богат. С помощью установки можно частично восстановить память, а потом, выяснив, что за человек его клиент, сразу применять встроенный в прибор регрессор, вернув пациента в то состояние, в каком он вошел в кабинет. И люди даже ничего не заподозрили бы.
С отобранными клиентами он подписывал бы соглашения, а остальным бедолагам объяснял, что ему жаль, но помочь не может.
Путсин наконец пришел в себя.
– Все не так, – угрюмо заговорил он. – У него нет доказательств.
– Не думаю, что он пытается что-то доказывать, – спокойно заметил Боргенезе. – Пусть говорит.
Луис глубоко вздохнул.
– Он вполне мог добиться успеха, но вышло так, что он нанял в лабораторию ассистентку, которая помогла ему довести аппарат до совершенства. Ей не понравились его замыслы; она считала, что открытия, подобные этому, должны служить обществу. Ее мнение его особенно не интересовало, но получалось, что она сама может собрать такую же установку. Поскольку он держал ее в секрете и не мог запатентовать, то ассистентка представляла собой угрозу для его планов. – Луис помедлил. – Ее звали Луиза Обиспо.
Ему не пришлось поворачивать голову. Краем глаза он сумел заметить, как изменилось ее лицо от потрясения. Она правильно выбрала имя, а вот он ошибся.
– Чтобы избавиться от нее, Путсин нанял преступника, Дорна Старрета, – сурово продолжил Луис. – Старрет жил этим промыслом. Настоящий специалист.
Это произошло на Марсе. Однажды вечером Старрет оглушил ее. Он не стал сразу регрессировать Луизу. Погрузил на космический корабль и привез на Землю. В пути разговорился с нею, и Луиза начала ему нравиться. Тогда она была другой, не такой, как сейчас, просто серой мышкой. Но вы знаете, как это бывает, – его к ней потянуло. Он занимался с ней любовью, а о будущем старался не думать.
На Земле он посадил корабль в другом городе и оставил там, а Луизу привез сюда, затащил в Приюты и регрессировал. Ведь ему за это заплатили.
А потом он решил остаться и понаблюдать, как она изменится после регрессии. Выбрал себе жилье прямо через двор от помещения, где оставил Луизу. И тут допустил ошибку. Он спрятал свой регрессионный пистолет внутри приемника позади экрана.
Явился Путсин, чтобы проверить, как обстоят дела. Ему не понравилось, что Старрет остался, ведь одно слово или знакомое лицо иногда могут разбудить память. Он регрессировал Старрета, у которого в нужный момент не оказалось под рукой оружия. Может, Путсин задумал все это с самого начала. На случай с исчезновением Луизы он обеспечил себе железное алиби, так что никто не смог бы его заподозрить, а что касается Старрета, то кто будет искать преступника?
Но все равно он сделал дело только наполовину. Путсин знал, что регрессированные стараются узнать, кем они были, и некоторые из них добиваются успеха. Он не мог допустить, чтобы такое случилось. Поэтому разместил объявление, рассчитывая привлечь Луизу. Когда это произошло, он начал применять к ней установку, намереваясь бросать девушку из настоящего в прошлое и обратно до тех пор, пока она перестанет различать, где прошлое, а где настоящее.
Но не успел он начать, как появился Старрет, и Путсин понял, что следует добраться и до него. Поэтому он допустил умышленную ошибку – устроил маскарад, чтобы заинтересовать Старрета, поймать его и позаботиться известным ему способом сразу об обоих.
Луис прислонился к стене. Теперь он рассказал все и знал, на что мог рассчитывать.
– На этом все, разве что дело у Путсина не выгорело. Старрет оказался парнем, который знает, как позаботиться о своих интересах.
Не считая самого большого и важного из них; здесь он потерпел неудачу.
Ему показалось, что Боргенезе барабанит пальцами по столу, но советник полиции стучал по клавиатуре. Вошел полицейский, и советник кивнул в сторону Путсина.
– Заберите в следственный изолятор.
– У вас нет доказательств, – начал Путсин. Лицо его осунулось и исказилось гримасой страха.
– Думаю, будут, – равнодушно бросил советник. – Вы не представляете, насколько эффективны наши лаборатории. Вы заговорите.
Когда Путсина увели, Боргенезе повернулся в кресле.
– Очень хорошая работа, Луис. Я вами доволен. Думаю, со временем из вас получился бы отличный полицейский. Несколько старомодный, конечно.
Луис уставился на него.
– Вы что, не поняли? – спросил он. – Я Дорн Старрет, дешевый аферист.
Ему следовало узнать себя еще в том мысленном образе, который он рисовал с закрытыми глазами. Левша? Вовсе нет. Таким человек и видит себя в зеркале. В зеркальном отражении правое становится левым.
Советник выпрямил спину. Голос его не звучал больше вежливо и добродушно.
– Боюсь, вы не сумеете подтвердить это, – заявил он. – Отпечатки пальцев? Разве кто-нибудь из прежних подельников Старрета опознает вас? Остается Путсин, но у него не будет возможности дать показания. – Советник улыбнулся. – И, наконец, позвольте вас спросить: когда он предложил участие в своей афере, разве вы согласились? Нет. Вместо этого вы доставили его сюда, хотя понимали, что вам грозит регрессия.
Луис изумленно захлопал глазами.
– Но…
– Здесь нет исключений, Луис. За определенные преступления следует наказание в виде регрессии. Закон не делает различий в той части, как именно исполнять наказание, и это хорошо. Если и существовала такая личность, как Дорн Старрет, то она канула в небытие, когда Путсин ее регрессировал. И не только в гражданско-правовом смысле.
Советник Боргенезе встал.
– Видите ли, регрессия очищает человека от всего, что он когда-либо знал – и хорошего, и плохого. Она оставляет ему только взрослое тело, а мы наполняем его мозг фактами взрослой жизни. Дайте ему малейший шанс, и он поведет себя, как зрелая личность.
