Текст книги "Необычный полёт"
Автор книги: Флойд Уоллес
сообщить о нарушении
Текущая страница: 6 (всего у книги 13 страниц)
Сближение планет – решающий момент для тех, кто между ними путешествует.
Именно блок наследственности не отпускал человека, придавливал и приковывал его к Земле, Марсу и Венере, не позволял перейти к более далеким полетам. Блок наследственности являлся важнейшим параметром расы, но очень многое зависело не только от количества, но и от качества зародышевой плазмы. Экипажи и пассажиры получали максимально возможную защиту от радиации, рассеянной в космосе и выделяемой корабельными двигателями. Но защита не являлась достаточной. Продолжительное воздействие космических лучей вело к обычным последствиям – стерилизации или появлению деформирующих мутаций.
Человек – продукт эволюции родной планеты. Он не мог выйти в открытый космос, не заплатив за это.
Радиация, повреждавшая гены, хромосомы и их мельчайшие составные части, наносила удар и по нервным клеткам. Поражение атома вело к его распаду и переходу в другое элементарное качество. Процесс был сложным. Результаты – нервные клетки стимулировались напрямую, порождая слуховые и зрительные галлюцинации.
Обычно галлюцинации прекращались. Но по мере накопления радиации в теле усиливались и видения. Они подавляли сознание. Внешний мир отступал на второй план.
Галлюцинации приобретали только одну форму: красивая женщина за пределами корабля, нагая и зовущая.
Этот образ порождался угасающей способностью к воспроизводству; человек не мог больше иметь детей.
Определить, почему происходило именно так, не удалось. Психологи провели исследования и узнали только, что такое явление неизбежно случается после длительного воздействия радиации. И еще одно удалось узнать. Вернее, это открытие сделали еще раньше. Именно оно и подтолкнуло начать исследования.
В Солнечной системе самым большим источником радиации, в том числе жесткого излучения, является Солнце. Естественно, образ манящей сирены сильнее всего проявлялся в этом направлении, удалялся и звал за собой. Из погони за иллюзорной соблазнительницей не вернулся никто, а вот связаться с устремившимися за ней кораблями удалось несколько дней назад. Они летели к Солнцу.
Блок наследственности подчинялся только себе.
Человечеству удавалось выжить, возможно, потому, что некто свыше следил за сохранением расы. Марлоу не знал точно, какой фактор действует, но в его влиянии не сомневался.
– Думаю, вы на неверном пути, – сказал он. – Защитите корабль полностью, и длительность полета потеряет значение. Экипажи смогут работать в безопасности.
Демарест хмыкнул.
– Настанет день, когда у нас появятся безынерционные двигатели, и масса не будет играть роли. Но сейчас играет. Наши разработки построены на компромиссе. Мы оба работаем с тем, что имеем, а не с мечтами. Я построю свой корабль; вы подберете для него правильный экипаж.
Марлоу вернулся к своим графикам. Машины изменить можно, но человеческое тело упорно придерживается старого шаблона. Невозможно набирать в экипажи совсем молодых людей, но что, если существуют расовые типы, более устойчивые к радиации? Где? Он таких мест не знал. Возможно, биологи могли бы продуцировать такой тип, размышлял с надеждой Марлоу, понимая, что обманывает сам себя. Человеческие существа не дрозофилы; к тому времени, когда сменится достаточное количество поколений и вид обретет настоящую устойчивость к радиации, которая позволит избыточному населению свободно совершать космические полеты, он давно уже умрет, а проблема будет решена.
И лучшие представители человечества тоже умрут, а их дети так и не появятся из-за стерилизации.
Или Солнечная система будет населена чудовищными мутантами.
В далеком далеке Итан, которого эта проблема нисколько не волновала, покорно пожал плечами.
– Полагаю, надо свыкнуться с мыслью, что мы просто не увидим его, пока не вырастет, если, конечно, еще будем живы.
– У тебя впереди годы и годы и ни одного дела, которым стоило бы заняться! – в сердцах бросила Аманта.
– Черт возьми, – уныло вздохнул Итан. – так бы хотелось его понянчить.
– Когда вырастет и прилетит сюда, уже не понянчишь, – сказала Аманта. – Тут я с тобой согласна. И на что это на меня нашло?
– Может, удастся попасть на следующий тихоход? Их отправляют время от времени для людей с больным сердцем. – Он задумался. – Хотя неизвестно, отпустит ли нас Дом пенсионеров.
– Дом пенсионеров! – презрительно фыркнула Аманта и отшвырнула салфетку. – Они думают, мы не понимаем, что это всего лишь приют для престарелых! Как полагаешь, отпустят?
– Если нас что-то и остановит, то уж наверняка не они. У нас с тобой сердце не в порядке и космического времени почти не осталось. Зря летали на Венеру.
– Но ведь надо было повидаться с Эдит и Эдом и их детишками, а потом возвращаться на Марс, поближе к Джону, Перл и Рэю. Давай не будем сожалеть о своих поступках. – Она вцепилась в подлокотник. – Мы ведь здесь уже давно, так?
Итан кивнул.
– Может, они уже забыли, что у нас осталось всего по месяцу? – с надеждой спросила она.
– Уверена, что по месяцу?
– Сам посчитай. Полеты всегда продолжались дольше, чем мы рассчитывали.
– Тогда бесполезно. Нам разрешат сесть только на тихоход, но и в него вряд ли пустят, потому что полет займет больше месяца.
– Не могут же они помнить каждую минуту, проведенную нами в космосе.
– Могут, – заявил он. – У них записи.
– Вдруг они их потеряли?
– Послушай, у нас есть дети и внуки. Они прилетят и повидаются с нами. Неужели обязательно лететь на Землю, тем более, что это противозаконно?
– В том-то и дело, – возразила она. – Мы видели всех остальных наших внуков. Неужели не увидим самого младшего? Откуда нам известно, как его жена заботится о ребенке? Я ночами не сплю, все думаю об этом.
– Попробуй дремать днем, как я.
Аманта нажала на кнопку, и автоматическое кресло замерло.
– Ты собираешься доставать билеты или нет?
– Я об этом думаю. Давай качайся дальше.
– Не буду, – капризно заявила она. – Не буду, даже если бы это кресло раскачивал ты. Я думала, что выхожу замуж за человека, который сделает меня счастливой.
– Я всегда старался изо всех сил. Ну же, качайся.
– А ты попробуешь добыть билеты?
Итан послушно кивнул и почувствовал облегчение, когда кресло закачалось вперед-назад. Житья нет от женщины, которая не знает покоя.
* * *
Аманта лежала в постели, прислушивалась. Временами она слышала очень хорошо, совсем, как раньше. Порой не слышала почти ничего. Эти повторяющиеся приступы глухоты напоминали о годах молодости, когда она задавалась вопросом: почему это старики туги на ухо? Теперь она, даже лежа рядом с Итаном, она порой не слышала, как он храпит. Впрочем, сегодня ночью слышала хорошо.
Из прихожей доносились шаги, скрипы и шорохи, какие производит всякий, кто старается не наделать шуму. Она часто не спала по ночам и слушала, как он возвращается домой. Знала, кто пришел, и поэтому никак не реагировала. У Дома пенсионеров были свои правила.
Осторожнее, – мысленно подсказывала Аманта. – Там есть слабое место, где пол тонок и прогибается под ногой. Потом, когда поднимаешь стопу, покрытие щелкает. Разучились правильно строить. Все манкируют и стараются экономить.
Но щелчка не последовало. Итон обошел предательский участок. Туг Аманта вспомнила, что у него поразительно хорошо развит навык перемещения в темноте, который доводиться до совершенства только практикой.
Итан завозился у двери, и она забыла о подозрениях. Выскользнула из постели и распахнула дверь. Он столкнулся с ней нос к носу.
– Манта, они надо мной посмеялись…
– Ты что-нибудь съел? – перебила она.
– Выпил чашку этого марсианского кофе. Но…
– Не болтай, пока не перекусишь. Пустое брюхо – пустая голова.
– Не могу есть эту дрянь, которая вываливается из стены. Подожду до завтрака.
Она включила слабый свет и стукнула по селектору. Достала из-под кровати светящуюся пластину и положила на стол. Когда появилась еда, она разогрела ее на пластине и добавила специй.
– Вот. Это не настоящая еда, но можешь вообразить, что настоящая.
Итан вообразил, не оставил ни крошки, вытер губы и посмотрел на нее.
Она кивнула.
– Теперь можешь говорить, только потише. Не разбуди никого.
Итан потянулся и хрустнул суставами.
– Ходил вниз, в офис межпланетчиков; они со мной и говорить не стали. Сказали, в ближайшие шесть месяцев никаких рейсов не будет, а заранее билеты они не продают. Стал их теребить – вышли из себя. Посмотрели наши записи и заявили, что мы вообще никуда лететь не можем, если только на скоростном корабле, но, учитывая наш возраст, они сомневаются, что нам разрешат. Я не унимался, и тогда мне сказали, что мы можем попробовать договориться с одним из пилотов. Наверное, хотели отделаться от меня. Во всяком случае, послали побеседовать с каким-нибудь пилотом.
Аманте мысль понравилась. Пойти прямо к ответственному за полет человеку. Настойчивость может привести к желаемому результату.
– Сначала он был очень любезен, – продолжил Итан. – Объяснил, что не является владельцем корабля и не имеет права брать на борт кого попало. Я, зная, как тебе хочется лететь, предложил деньги, которые мы накопили.
– Все деньги, Итан?
– Не сходи с ума. Я решил, что оно того стоит.
– Я и не беспокоюсь, что мы переплатим, – задумчиво сказала она. – Ты сказал ему, что мы можем занять еще, если не хватит?
– Не успел. Он принялся хохотать и приговаривать, мол, как я не понимаю, что он получает плату не за каждый отдельный рейс, а за все отработанные годы, и не сейчас, а когда использует свое космическое время, уйдет на покой и перестанет заниматься тем единственным, что умеет. Сказал, что не пойдет на такой риск ни за какие деньги, и что я идиот, если думаю иначе. – Итан содрогнулся.
– Не бери в голову. Он просто старый дурак.
– Он моложе Джимми.
– Некоторым молодым людям не мешало бы поумнеть.
Итан угрюмо опустился в кресло.
– Если бы Джимми не совершил свой последний полет, то женился бы здесь, и его детки сейчас жили бы рядом. И нам не пришлось бы волноваться о них.
– Думаю, что так, но ему все равно повезло. Они узнали, что Джимми недостаточно крепок, чтобы лететь обратно. – Она начала вытирать посуду. – А как им удалось узнать, что ему нельзя возвращаться?
– Они проходят тесты. Перед каждым полетом.
Могла бы и сама догадаться. Они проходят тестирование. Благодаря тестам Джимми жив, хотя и далеко. Она села.
– Устал, – зевнул Итан. – Давай ложиться спать.
– Ложись. Я думаю.
Итан разделся и лег, а она все сидела и думала. Иногда это давалось непросто, вещи перестали быть такими ясными, как прежде. Однако в эту ночь думалось без труда. Женщина, нарожавшая детей, должна уметь разбираться с трудностями. Наконец она сказала:
– Завтра займусь выпечкой.
Итан пошевелился в постели.
– Бесполезно. Я тебе не говорил, но видел там девушку; она разговаривала с пилотом, когда я пришел. Она рыдала и умоляла взять ее в следующий рейс. Говорила, сделает что угодно, если он согласится.
– Как ей не стыдно! – воскликнула Аманта. – И что, помогло?
– Такая молодая, хорошенькая, а он даже внимания на нее не обратил, – ответил Итан. – Ну, какие у тебя шансы?
– Завтра я собираюсь печь. Утром пойдем на прогулку. Возьмем большую корзину. Помнишь старый канал, к которому никто больше не ходит?
Итан не ответил. Он спал. Определившись с тем, что делать, Аманта легла рядом с ним.
* * *
Охранник съежился в своей будке, изолированной и снабжавшейся кислородом, совсем как космический скафандр. Слишком большая для скафандра, она становилась тесной внутри после долгих часов непрерывного дежурства. Но работа имела свои преимущества – ничего не надо делать. Если не считать таких моментов, как сейчас. Он подошел к микрофону.
– Назад!
Они не обратили внимания.
Охранник выругался и снова крикнул, включив громкоговоритель на полную мощность. Даже в разреженной атмосфере звуковая волна могла сбить с ног. Но они продолжали идти. Он высунул в амбразуру ствол, но тут же его убрал. Кто отдавал ему такой приказ? Он не обязан повиноваться каждому приказу. Охранник застегнул зажимы кислородного шлема, натянул на руки митенки с электрообогревом и поспешил наружу.
– Ну и куда вы собрались? – строго спросил он, останавливаясь перед пожилой парой.
– Привет, – сказала Аманта. – А мы вас не заметили.
Черт побери этих пенсионеров, никогда не пользуются слуховыми аппаратами.
– Вы должны развернуться и возвращаться назад, – объяснил он.
– Зачем?
Он дрожал от холода и не понимал, почему они не мерзнут. Легкие одежды, устаревшее кислородное оборудование. Странно, но они способны выносить больше, чем мы думаем, – размышлял охранник. – Наверное, привыкли.
– Следуйте за мной, – резко скомандовал он. Мерзнуть ему не хотелось. Старики пошли за ним в будку. – Вы не видели знака «Вход запрещен»?
– Но поле сейчас не используют для полетов. Что мы нарушаем?
– Порядок, – отрезал охранник. На взлетном поле еще оставалось несколько пилотов, проверявших корабли, чтобы удостовериться в их полной исправности, прежде чем запереть на замок. Через неделю весь летный состав разъедется по поселкам, дожидаться следующего цикла полетов, когда Земля подойдет ближе.
Они проведут время в тепле и довольстве, пока он, охранник, будет нести службу, терпя холод и неудобства.
– Мы собираемся навестить друга моего сына, – сообщила Аманта. – Они работали вместе пилотами. Вы возражаете?
Сам он не имел ничего против, но кое-кто возражал. Приказ имел смысл в отношении мальчишек, которыми иначе кишело бы все поле; они бы падали с кораблей и застревали в ракетных дюзах.
– Что у вас с собой? – спросил он, подозрительно рассматривая сверток в руках Аманты.
– Я кое-что испекла. – Она отвернула уголок упаковочной бумаги, и будка наполнилась ароматом выпечки. – С марсианским фруктом. В наши дни его нелегко найти.
Он принюхался и сразу ощутил голод. Странно, ведь ел перед самым дежурством.
– Ладно. Можете идти. Только не попадитесь, иначе мне влетит. – Он встал поближе к старикам и к свертку и показал за окно. – Если вас остановят, притворитесь, что улетаете. Когда подойдете ближе к линии кораблей, прячьтесь за ними и идите, пока не найдете тот, который вам нужен. Кроме меня вас никто не увидит.
Аманта снова завернула выпечку.
– Я бы вас угостила, но не хочу резать, пока пилот не попробует.
– Понятно. – В голосе охранника звучала откровенная зависть. – Может, он все не осилит.
– Скорее всего, нет. Я принесу вам, что останется.
После их ухода охранник надолго застыл, пытаясь разобраться в незнакомом аромате. Он все еще стоял, когда дежурный патруль арестовал его за грубое нарушение служебного долга.
– Идите прочь, – велел пилот, отходя от иллюминатора. Итан ударил по корпусу камнем, и пилот появился снова с искаженным от злости лицом. – Прекратите. Я поверну ракетные дюзы и ударю струей прямо по вам.
Итан замахнулся камнем.
– Ладно, – сдался пилот. – Я с вами поговорю, хотя и так знаю, чего вы хотите. – С недовольным видом он откинул крышку люка. Посмотрел на них сверху вниз. – Хорошо, послушаем.
– У нас подарок для вас, – сообщил Итан.
– Взятки брать запрещено, только деньги.
– Молодой человек, где ваши манеры? – пристыдила его Аманта.
– Их у меня и не было. Это первое, что из нас выбивают. – Он начал вставать, держась за люк, но посмотрел на камень и решил не закрывать. Бросил взгляд на спускавшуюся к земле узкую лестницу. – Я заберу ваш подарок. Несите его сюда.
Ухмылка сошла с лица, когда Аманта подобрала подол и, держа сверток в одной руке, начала подниматься по лестнице. Проворная, как коза, и, наверно, такая же смышленая, подумал он. Когда Аманта добралась до верха, он поддержал ее.
– Бабуля, вы слишком стары, чтобы здесь лазать. Вот упадете и все свои хрупкие косточки переломаете.
– Не такие уж хрупкие, – возразила Аманта, давая дорогу Итану, поднявшемуся вслед за ней. – Боже, как холодно! – Она начала дрожать. – Пригласите нас погреться.
– Вам нельзя заходить. Я занят. Эй, подождите! – Пилот устремился за ней в отсек управления.
Когда он ее догнал, Аманта уже осматривалась.
– Уютненько, но как-то голо, – заметила она. – Почему бы вам не повесить картинки?
– Самыми живописными видами можно любоваться прямо отсюда.
Аманта проследила за взглядом пилота.
– Там нет ничего, кроме Марса. Я его каждый день вижу, – сказала она и, подумав, добавила: – А, так вы дразните старуху. Я поняла, вы же видите в иллюминатор звезды, планеты и все такое. Мне предпочтительнее картинка с индейцем на лошади.
– Я так и думал, готов держать пари, – проворчал пилот. – Быстренько грейтесь и уходите. Мне надо работать.
– Так идите, занимайтесь, – предложила она. – Мы здесь посидим и подсушим обувь. Мешать не будем.
– Я останусь, – быстро возразил он. – Давайте свой подарок. – Пилот допустил тактическую ошибку – обратил внимание на вибрации корпуса от ударов камня, которым колотил старик. Нет, не надо себя обманывать – не отреагировать на подобное невозможно. Терпение такая штука, которой у стариков в избытке, а молодым не хватает.
Аманта положила сверток на рабочую панель; пилот поспешил к ней и убрал навигационные инструменты в ящик стола.
Она развернула и продемонстрировала содержимое.
– Я испекла его для вас, – сказала она. – Это пирог.
Он и сам видел, что это такое.
– Ненавижу пироги, – сказал он. – И есть их не могу.
– А этот попробуете. Корж с начинкой из ягод с канала.
– Ягоды с канала? – спросил он, морщась. Потом решительно отвернулся и только тогда как следует разглядел Итана. Этот старик пытался подкупить его несколько дней назад. Не такие уж они и простаки, какими стараются казаться. Что они задумали?
– Вы даже не попробуете? – с надеждой спросила она.
Пилот опасливо поежился. Пахло вкусно, хотя выпечка действительно ему не нравилась. В других обстоятельствах он, возможно, из вежливости и отщипнул бы кусочек.
– Не могу. Доктор запретил.
– Диабет? Не знала, что таких берут на космическую службу, – невинно заметила Аманта. – Забавно, с Итаном то же самое. Не любит сладкое. – Она осмотрела свое творение. – Мне прямо стыдно: несла в такую даль, а человек к нему даже не притронулся. Вы не будете возражать, если я себе ломтик отрежу?
– Не стесняйтесь, бабуля.
– Аманта, – поправила она его и выложила из свертка нож и две маленькие тарелки. У него мелькнула мысль – имеет ли это какое-то значение? Две тарелки…
Она выложила ломтик на тарелку и потыкала в него вилкой, которую также извлекла из свертка. Потом отложила вилку и взяла ломтик.
– Если есть его неправильно, то и вкус будет неправильный, – объяснила она.
Пилот со страдальческим видом, морща нос, наблюдал за нею. В животе урчало. Не стоило их пускать.
На пол упала крошка. Аманта наклонилась за ней и выпрямилась, держа в пальцах ягоду.
– Ягоды с канала. Их почти не осталось. А когда-то из-за них ступить было некуда.
Она раздавила ягоду, и по отсеку пошла волна густого аромата.
– Уверены, что не хотите попробовать?
Когда он съел первый кусок, Аманта отрезала еще, потом еще, пока от пирога ничего не осталось.
Пилот тяжело опустился в кресло и задремал. Аманта и Итан молча смотрели на него.
Потом он поднялся и, словно не замечая их, начал лениво потягиваться. Скоро ленивые движения сменились подергиваниями и завершились рывком, от которого, казалось, удлинилось все его тело. Он бросился вон из отсека, скачками пронесся по коридору и, даже достигнув шлюза, колебаться не стал. Спуск по лестнице показался слишком медленным, и пилот просто выпрыгнул из корабля и, приземлившись на песок, утонул в нем по колено. А когда выбрался, стал носиться по полю.
– Впервые вижу, чтобы ягоды с канала действовали так медленно, – бормотала Аманта. – Не знаю, что не так. Все стало хуже, чем раньше.
Она сбросила с головы шапку и закрыла шлюз.
– Тебе больше не нужны эти затычки в носу, Итан. Идем, надо посмотреть, что ты помнишь.
* * *
Через несколько часов она уже вовсю крутила незнакомые ручки и, благодаря везению, сопутствующему обычно новичкам и упрямцам, сумела связаться с нужным ей человеком.
– Это вы командир? – Судя по его ошарашенному виду, это был именно он. – Наверное, вы беспокоитесь о том бедном парне.
– Что вам угодно, мадам? – Он сердито смотрел на закадровую злодейку, которая, должно быть, по ошибке, связалась с ним. – Я преследую преступников. У меня нет времени болтать о старых временах.
– Не дерзите мне. Я подумала, вы захотите узнать, что делать с бедным парнем, чтобы он перестал бегать.
Командир опустился в кресло.
– О каком бедном парне вы говорите? – размеренным голосом спросил он.
– Не знаю его имени, – ответила Аманта. – Он выскочил из корабля, и мы не успели спросить.
– Значит, вы отравительница, – холодно заметил командир. – Если он умрет, вам не помогут ни ваш возраст, ни пол.
– Всего лишь ягоды с канала, – заверила она. – Полагаю, вы о них не знали.
– О чем вы?
– Ягоды с канала. Когда-то их было много. Все самцы, и мужчины и животные, ели их и не могли удержаться. На женщин и других самок они не действуют.
Биологи тогда говорили, что это способ распространения семян. Думаю, что так. Никакого вреда они не причинят. Дайте ему питьевой соды и уксусу. Он придет в себя.
– Ради вас самих очень надеюсь, что придет! – воскликнул командир. – Парень в плохом состоянии. – Он нацелился на собеседницу карандашом, и в его голосе зазвучали жесткие нотки. – Если вы подчинитесь указаниям, уверен, что смогу выгородить вас.
– Думаете, нам стоит подчиниться? – спросила Аманта.
Командир заторопился.
– Трудно найти корабль в космосе. Оставайтесь там, где находитесь или, если сможете, развернитесь и возвращайтесь, но медленно. Мы вышлем корабль с опытным пилотом, который доставит вас обратно. Вы меня слышите?
– В самом деле, просто. У вас на кораблях хорошая радиосвязь.
Он едва не зарычал от злости.
– Вы в опасности. Мы не собираемся гоняться за вами и спасать, пока вы не начнете сотрудничать. – Командир недоговаривал. Если они решат соблюдать радиомолчание, поисковые корабли никогда их не найдут. Может, они об этом и не знают, но полной уверенности у него не было. Хватило же у них ума угнать корабль.
Оставалось еще одно. Из записей он узнал, что они близки к лучевому лимиту, а значит, могут в любой момент спятить и направить корабль прямо к Солнцу. Так что приходилось следить за своими словами.
– Мы вытащим вас, но только с вашей помощью. Я не стану жертвовать людьми и тратить их полетное время, которое ценнее любого корабля, чтобы спасти двух престарелых дилетантов. Вам ясно?
– Думаю, да, – ответила Аманта. – Нам надо домой.
Командир потер руки. Он натерпелся страху, а они оказались не такими уж упрямыми. Теперь он спасет их.
– Хорошо. Мои люди вылетят через несколько минут.
– Кажется, вы не поняли, – возразила Аманта. – Наш дом на Земле.
* * *
– Здесь никого нет, – сообщил робот, загораживая дверь.
– Мы подождем, – сказала Аманта и попыталась пролезть мимо робота. Тот не сдвинулся с места.
Стемнело, дул ветер, и с крыльца были видны огни в окнах соседних домов. Не слишком много – они оказались на окраине небольшого городка. Невдалеке, за холмом, в безопасной долине стоял корабль. Никто не видел, как они приземлились. Так считали старики.
Итан снял шляпу, расправил сгорбленные плечи и сразу стал выше.
– Дождь. Тридцать лет прошло, а я не забыл, что такое дождь.
– Он мокрый, вот и все дела, – проворчала Аманта. – Робот, пусти нас внутрь, а то я скажу Итану, чтобы он тебя разобрал. Он любит копаться с жестянками.
– Мне нельзя угрожать. Моя единственная забота – исполнение обязанностей. Кроме того, я слишком большой, чтобы человек мог причинить мне вред.
– Черт, я весь промок! – пожаловался Итан. – Лучше вспоминать о дожде, чем стоять под ним.
– Погоди, вот вернется мой сын Джимми. Он рассердится. Держишь нас на улице. Заставляешь мокнуть.
– Сын? Вы называете так пилота Джеймса Хантли Джимми?
– Бывшего пилота.
– Правильно. Но его нет дома. Полчаса назад он повез жену в больницу.
– Так скоро? – выдохнула Аманта. – Я думала, что воспитала его лучше. Женщинам нужно давать отдых между детьми.
– Это не следующий ребенок, – равнодушно поправил робот. – Это связано с одним из физиологических заболеваний, свойственных человеку, но не машинам. Ничего серьезного.
Продрогший Итан поднял воротник. С карнизов лилась вода.
– Прекрати спорить и пусти нас в дом. Джимми тебе все шланги перекроет, когда узнает, что ты держал его родителей на улице.
– Родители? Их здесь нет. Отец с матерью беззаботно жили на Марсе. Они умерли совсем недавно – потерялись в космосе и врезались в Солнце.
– Раскинь мозгами, – проворчала Аманта. – Мы не на Марсе, мы не были там счастливы, мы не терялись и не врезались в Солнце.
– Я просто последовательно воспроизвожу переданную мне или услышанную информацию. Если она противоречива, то таковы люди. Я к этому привык.
– Манта, они думают, что мы умерли, – сказал Итан. Он стер с лица дождевые капли. – Бедный Джимми!
Из дверной щели донесся жалобный плач. Глаза робота ярко мигнули и погасли.
– Это что такое? – спросила Аманта. – Похоже на плач ребенка. Кажется, ты сказал, что никого нет дома.
– Нет дееспособных взрослых. Только ребенок. Поэтому я не могу впустить никого, кроме родителей или доктора, если сочту последнее необходимым. – Робот зажужжал и вытянулся вверх. – Он в абсолютной безопасности. Я – няня.
– Ну конечно. Теперь уйди с дороги, пока я тебя не ударила. Ребенок плачет.
– Плачет, но это не ваша забота. О поведении детей я осведомлен лучше любого человека. Жалобное хныканье ребенка является лишь способом привлечь внимание. У меня нет инструкций успокаивать его.
Ребенок заплакал опять.
– Кому нужны твои инструкции? Бабушкам инструкции никто не дает.
– И у него есть дедушка, чтобы понянчиться с ним, – добавил Итан. – Ты хоть представляешь, какой путь мы проделали, чтобы заняться этим?
– И плачет он не потому, что привлекает внимание. Ему больно, и он проголодался. Думаешь, бабушка не знает?
– Болеть у него ничего не может, но если в кроватку попало что-нибудь острое и если он к тому же проголодался, то плач будет звучать именно так. – Робот сгорбился и завертел головой, имитируя поведение няни. – Видите? Я умею только следить за детьми. Это заложено во мне.
Поведение ребенка в доме изменилось, он лепетал что-то и, умолкнув, прислушивался. Потом на всякий случай разок снова захныкал.
– Мой анализ правилен. Он хочет внимания. Родители покинули его в спешке, забыв дать мне разрешение. Если я не захожу в дом, ребенок начинает…
Снова громкий плач.
Робот покрутил головой, на которой зажглась тревожная лампочка, и с запинкой заговорил:
– Я з-знаю, что делаю. Но я… я могу только сказать, что произошло в мое дежурство, и никогда не смогу сказать, что произойдет. – Он растерянно загудел. – Прогнозирование за пределами моих способностей. Ребенку больно, и он голоден. Пожалуйста, войдите и помогите мне.
Аманта с победным видом последовала за роботом в дом и направилась в детскую, шепнув на ходу Итану:
– Няни глупые. Ручаюсь, этот никогда не слышал, как орет целая куча детишек. Если один заплачет, то поддержат все.
Робот встал у них на пути.
– Вы кажетесь искренними и явно обладаете опытом. Но перед тем, как войти, запомните: не пытайтесь причинить вред существу, находящемуся в комнате. Я на связи.
– Тебя отсоединят, если не перестанешь мешать, – предупредила Аманта и, проскользнув под рукой няни, и бросилась к кроватке.
– Под связью я имел в виду тревожный звонок в службу нянь; если возникнет ситуация, которую мне не удастся решить самостоятельно, оттуда пришлют помощь. В случае пожара я могу потушить огонь или вынести ребенка, не причинив вреда, даже сквозь бетонную стену.
– Давай, провались сквозь стену, – рассеянно бросила Аманта, доставая ребенка из кровати. – Малыш насквозь мокрый. Принеси мне пеленку.
Робот исполнил приказ. Когда ребенок успокоился, Аманта выпрямилась.
– Теперь нам надо его покормить.
– Они не дали мне особых указаний, а сам я принимать решения не могу. Если бы вы не пришли, я должен был бы связаться с доктором.
Аманта вручила малыша Итану.
– Подержи его, а я на кухню.
Итан подбросил внука вверх.
– Вот так! – крикнул он. – Свободное падение! Придется начать пораньше, чтобы сделать из тебя космонавта. – Робот озадаченно наблюдал за ним, а ребенок верещал от страха и восторга. – Вот бы Джимми пришел, чтобы посмотреть на нас, – приговаривал Итан, горделиво улыбаясь.
Джимми не успел вернуться первым. Раньше него прибыла полиция.
* * *
Итан подошел к окну. Далеко внизу виднелась Земля. Ему не хотелось думать о том, что находится за дверью.
– Мне плевать, что сам угодил в тюрьму. Не впервой. – Он посмотрел на Аманту. – Но, черт возьми, никогда и подумать не мог, что ты окажешься из-за меня за решеткой.
– Ты не виноват, – возразила Аманта, распрямляя спину. – Я как раз об этом размышляю. – Волосы у нее растрепались, и падали прядями на лицо. – Интересно, почему мы не подумали про это на Марсе? Разве мы не знали, что с нами сделают?
– Полагаю, что нет. – Итан задумчиво хрустел костяшками пальцев. – А ты догадывалась?
– Нет. В голове не укладывается. – Аманта нахмурилась, но это не помогло Итану понять, о чем она думает.
– Мы преступники, – жестко заявил он. – Воры.
– Я не о нас волнуюсь. Тюрьма не намного хуже Дома пенсионеров. Я думаю о нашем внуке.
– Не беспокойся. Ему они ничего не сделают. – Но тут глаза его расширились, и он вытер пот со лба. – А-а. Я понял, о чем ты.
– Птички в клетке, – сказала Аманта. – Когда он вырастет, мы еще будем здесь. Отличный способ помочь своим родным. Нам никогда не доверят его воспитание.
– Птички в клетке, – мрачно повторил Итан. Словно по волшебству, лицо его собралось морщинами, и он широко улыбнулся. – Но когда-то и мы летали.
Отворилась дверь, в камеру вошел какой-то чиновник. Снаружи Итан мельком увидел охранников.
* * *
Марлоу, директор по подготовке космических пилотов для корпорации «Межпланетные сообщения», молча проследовал к столу и устало опустился в кресло. Новости он узнал поздней ночью, его уведомили одним из первых. Потерянный корабль засекли в атмосфере. Ошибка исключалась. Регулярных рейсов в ближайшие месяцы не планировалось.
– Отслеживайте его, – приказал Марлоу, и на экране за кораблем потянулись трекеры. Определив место посадки, они отправили сообщение в полицию. Выбор был логичен, хотя в этом полете разумному объяснению не поддавалось ничто.
Глаза воспалились от недосыпания, но директору это казалось сущей ерундой на фоне сильнейшего психического раздражения. Погибли два старика, корабль испарился в солнечной короне, а потом оказалось, что все это неправда, и ему предстояло выяснить, почему.
