Текст книги "Море любви"
Автор книги: Фиона Уокер
сообщить о нарушении
Текущая страница: 8 (всего у книги 21 страниц)
И Эллен, в простоте душевной, поверила ему.
Девушка отворила дверь и приласкала Сноркел, а Ллойд тем временем направился прямиком к лестнице.
– На площадке справа! – крикнула ему вслед Эллен, а уж потом сообразила, что агент по недвижимости и без нее прекрасно знает, где находится ванная комната. Он даже, наверное, замерил ее метраж и составил опись имеющихся сантехнических приборов.
Ллойд долго не возвращался. Эллен поднялась наверх, удостовериться, что с ним все в порядке. Он лежал в большой спальне на кровати, откинувшись на подушки, в одних плавках и широко улыбался.
Эллен почувствовала, что вот-вот расплачется. Она много работала со спортсменами и прекрасно понимала, что такое хорошо тренированное тело. Ллойд Феннивезер держал себя в идеальной форме. С эстетической точки зрения она уже много лет не видела подобного совершенства. Почему же ей хочется одного – закричать и убежать прочь?
– Прости, но я не хочу спать с тобой, – пробормотала Эллен.
– Не хочешь? – Он удивился.
– Нет. Понимаешь, я только что рассталась с человеком, с которым прожила много лет. Тринадцать лет. Я еще не готова. Ты очень славный.
– Я знаю, как тебе помочь, – промурлыкал агент и похлопал по простыне рядом с собой. – Одна ночь – и все как рукой снимет. Иди ко мне.
– Прости, Ллойд. Тебе лучше одеться и уйти.
– Но это же просто секс! – Он протянул к ней руки. – Я отличный любовник!
– Ллойд, я не хочу заниматься сексом с тобой.
Парень сел на постели и провел рукой по волосам.
– Хорошо, хорошо, я понял. Ты не можешь так сразу. Ты же леди. Мы еще раз поужинаем, сходим куда-нибудь. Получше узнаем друг друга.
– Это ни к чему. Я скоро уезжаю.
– Куда?
– В кругосветное путешествие.
– Мне никто никогда не нравился так, как ты. – Ллойд посмотрел на нее огромными печальным глазами.
– У тебя еще все впереди. – Она грустно улыбнулась.
Ей захотелось броситься к нему, обнять, заплакать от жалости – то ли к нему, то ли к себе, сказать какие-то добрые слова. Но она не успела.
– Надеюсь, вопрос о моем увольнении больше не стоит?
Никогда в жизни ни одна живая душа не видела Эллен плачущей – даже Ричард. Главное продержаться еще несколько секунд.
– Извини, я тебя не провожаю. Я очень устала. Надеюсь, ты сам найдешь дорогу?
Резко повернувшись, она добежала до своей комнаты и дала волю слезам.
***
Под утро Эллен услышала шум отъезжающей машины. Она встала, открыла окно и увидела огоньки удаляющегося «мерседеса».
Ей казалось, что Ллойд уехал гораздо раньше – когда она плакала, уткнувшись в подушку.
Эллен снова вернулась в постель, обняла Сноркел и прижалась к ней.
– Ричард говорит, что скучает по тебе. И по мне, наверное, тоже. – И, спрятав лицо в теплой шерсти, она снова заплакала.
5
Впервые за все время пребывания в Оддлоуде Эллен проснулась так поздно. А проснувшись, не сразу открыла глаза. И чуть погодя она тоже их не открыла. Девушка вообще не могла их открыть.
Эллен лежала, съежившись, под скомканным одеялом, пыталась расклеить слипшиеся веки и думала – а что, если Ллойд, желая отомстить ей, прокрался в дом с тюбиком клея «Момент», пока она забылась тревожным сном, грезя о Ричарде?
Сноркел терлась о щиколотку хозяйки, изнывая в ожидании утренней прогулки.
Эллен удалось чуть-чуть приоткрыть один глаз. Она вылезла из-под одеяла, проковыляла к зеркалу над раковиной и застонала при виде расплывающейся в тумане физиономии, глянувшей на нее. После промывания холодной водой глаза открылись достаточно, чтобы Эллен могла лучше разглядеть себя. От долгих рыданий остались мешки, веки распухли и покраснели, белки покрылись паутиной лопнувших сосудов. Губы так потрескались, словно она провела несколько часов на ледяном ветру.
Эллен выглянула в слуховое окно. Обычная субботняя картина: ребятишки катаются на самокатах, собака гуляет с хозяином, пара туристов слоняется без дела. Палящие лучи солнца застревали в душном и влажном предгрозовом воздухе, нависшем, как перина, над долиной. Провести в невыносимой духоте под этой периной больше пяти минут – об этом даже подумать было страшно.
– У нас нет другого выхода, Снорки. – Эллен, прикрыв заплывший глаз, стала искать подходящую одежду и темные очки. – Если тебе будет слишком жарко, спрячешься в траве и подождешь меня.
Но собака была счастлива следовать за хозяйкой, стремительно бежавшей вдоль реки, мимо Каприза и дальше, дальше, через поле желтой ржи. Пот стекал по лицу, легкие закачивали кислород в кровь и мышцы. По мере того, как организм вырабатывал эндорфины, ее глаза раскрывались все шире.
Конечно, Эллен была не в лучшей форме. Она смогла пробежать в горку всего пару миль, не больше, и рухнула, тяжело дыша и смеясь, на усыпанную клевером лужайку у лесочка.
– Господи, вот так-то лучше! – Она вытерла ладонями нот с лица и перевернулась на живот, чтобы полюбоваться долиной.
Сноркел растянулась рядом в тени дерева.
– Снорк, не разрешай мне больше плакать, хорошо? Мне это совсем не к лицу.
Вдалеке виднелись заросли сада Фили, и Эллен смертельно захотелось выпить с подругой крепкого кофе и раскурить косячок. Но она вспомнила, что на выходные к ней приезжает Даффодил. К тому же Фили наверняка захочет узнать все подробности вчерашнего свидания. Чуть погодя Эллен, возможно, сможет представить его в самом забавном свете, чтобы развлечь подругу, но только не сегодня.
Она чувствовала себя свежей и готовой вступить в битву с сорняками в саду Гусиного Дома.
Шпора Беллинг сидел на замшелом камне возле гостевого домика, курил и нетерпеливо сбивал ногой мох. Когда Эллен вошла в ворота, он вскочил:
– Ну наконец-то!
– Привет, – осторожно сказала она и приостановилась, подавляя желание расплыться в дурацкой улыбке от уха до уха. Справиться с этой задачей ей помогло враждебное, даже грозное выражение его лица.
Сноркел, не разделяя внутренней борьбы хозяйки, радостно бросилась к гостю (она была очень общительной собакой), обнюхала ему ноги и перевернулась на спину, подставив пятнистый живот. Шпора наклонился, чтобы потрепать ее, и, исподлобья глядя на Эллен, мрачно пояснил:
– Я пришел по поводу аукциона. Вы купили мой лот.
Она кивнула, плохо представляя, что сказать. Даже на расстоянии пяти метров, под открытым небом, он так действовал на нее, что сердце сбивалось с ритма, – и вовсе не из-за ужасов, рассказанных Фили, а потому, что Эллен всей кожей ощущала бесстыдное излучение его экстрим-фактора. Он был очень, очень опасен. Падший ангел в обличье бродяги. Гость явно нервничал.
– Помните, три желания? – пояснил он, распрямляясь.
Сердитый, в старых джинсах, с суровым лицом, он походил на злого джинна. А у Эллен сейчас не было других желаний, кроме как принять душ, сделать маску для глаз и провести целый день в одиночестве. Поэтому лучше бы джинн еще посидел в кувшине – по крайней мере, пока ее глаза не перестанут слезиться от света. От яркого света его глаз.
– Да, я помню, – ответила Эллен и свистнула, подзывая собаку, которая побежала к своему любимому наблюдательному пункту, откуда она всегда любовалась кохинхинками. – Я заплатила всего десять фунтов. Вы совсем не обязаны что-либо выполнять.
Эллен подвела Сноркел к колышку и наклонилась, чтобы прицепить веревку к ее ошейнику.
– Я всегда выполняю свои обещания. – Беллинг следовал за ней.
– Ей-богу, давайте забудем об этом. – Эллен приподняла голову. Она не знала, как отделаться от него и при этом не показаться невежливой.
Гость скрестил руки на груди, глаза стали твердыми, как металл.
– И все же у вас должны быть желания. Может, вы бы хотели не напиваться так, как вчера вечером? У меня есть прекрасный рецепт от похмелья. Ну что, будем считать, что это первое желание?
Эллен не собиралась обсуждать со Шпорой вчерашний вечер, будь он проклят.
– Спасибо. Я не страдаю от похмелья. У меня нет сейчас никаких желаний.
– Вот как? Неужели малышка Эллен Джоунз так-таки совсем ничегоне хочет? – Он прищурился.
Он явно издевался.
– Во-первых, Джемисон, – поправила Эллен. – Во-вторых, не хочет.
– Совсем-совсем ничегошеньки? – приставал он.
Эллен уже чувствовала не страх, а досаду. Ей не нравилась его настырность и, кажется, Шпора начисто лишен чувства юмора. Похоже, ему нечем заняться, и он от скуки пришел подразнить ее.
– Все, что от вас требуется, – придумать желание. Это же так просто. Попробуйте, – продолжал настаивать гость. Он сверлил взглядом ее глаза сквозь темные очки.
Эллен решила принять вызов. Она ни за что не отведет глаз первая. Они заплаканные и распухшие – ну так что ж, тем хуже для него. Шпора привык запугивать людей. Но она достаточно повидала на своем веку, чтобы не струсить перед ним. Она не даст ему разыгрывать из себя Мефистофеля.
– Любое желание? – уточнила Эллен.
– Да. Если я не смогу его выполнить, то верну вам деньги.
– В таком случае, я хочу… – Она хотела сказать «чтобы вы ушли», но не смогла этого выговорить. И была вынуждена отвести глаза, потому что они начали слезиться. Когда ее взгляд упал на заросшую клумбу, девушка сообразила, как можно легко и быстро избавиться от Шпоры. – Хорошо. Я хочу привести сад в порядок.
«Посмотрим, как ты выпутаешься, дрянной мальчишка», – с удовлетворением подумала она.
Гость окинул сад взглядом, оценивая задачу, требовавшую поистине геркулесовых усилий.
– Похоже, к нему давно не прикасалась рука человека.
– Вот именно. – Эллен вздохнула. – Я хочу, чтобы он выглядел, как на картинке, и притом через пару дней. Дом нужно как можно скорее продать.
– Пара дней – срок, конечно, небольшой. Но все равно, это прекрасное желание. – Неожиданно он улыбнулся. – Я уж думал, вы прикажете мне убираться ко всем чертям.
Его улыбка ослепила Эллен – сияющая, завораживающая, покоряющая. Она в жизни не видела ничего прекрасней этой улыбки.
– Я выполню ваше желание. – Беллинг еще раз оглядел сад.
– Вы серьезно?
– Вполне. Только мне понадобится ваша помощь, чтобы уложиться в два дня. Есть тут приличная газонокосилка?
Не успела Эллен опомниться, как, раздевшись по пояс, Шпора Беллинг уже вытряхивал траву из ящика.
– Вы что, собираетесь разделаться с травой за десять фунтов?
– Вы правы, это грабеж с моей стороны. Что еще нужно сделать?
Эллен растерянно смотрела на него.
Шпора пришел в веселое возбуждение, его глаза сияли радостью, словно Эллен предложила ему «феррари», а не тяжелую работу, которую всю неделю откладывала на потом.
– Я не большой специалист по части садоводства, но кое-чему научился, пока сидел в тюрьме. – Шпора взглянул на Эллен, ожидая реакции. Ее не последовало, и он засмеялся:
– Клумбами давно не занимались. – И плавными прыжками, как леопард, он помчался через высокую траву к ближайшей из них.
– Я не могу отличить, где тут сорняки, а где цветы… – Девушка шла за ним, недоумевая, в какую историю она впуталась на этот раз. Фили наверняка бы ее не одобрила.
Шпора указал на крапиву:
– Но уж это-то знаете?
– Декоративная китайская петрушка? – смущенно сказала Эллен, думая о том, что она по неосторожности выпустила на свободу силы, с которыми не сможет совладать.
Он усмехнулся и набросился на траву.
– Вы не возражаете, если я реализую здесь кое-какие свои замыслы? Я понимаю, что выполняю ваше желание, а не свое. Но когда я высаживал шеренгами дешевые нарциссы, я мечтал о таком саде как этот. Тут есть где развернуться фантазии.
– Конечно, делайте, что хотите. – Эллен шла следом за ним. – Вы же не в тюрьме.
Он откинул волосы со лба, быстро шагая вниз по склону.
– Живую изгородь нужно проредить. Пруд очистить, а ту траву на выгоне – ее нужно не скосить, а срезать.
– Как это, срезать? – удивленно переспросила Эллен.
– Это делают трактором, к которому прицеплен специальный нож. У нас дома есть трактор, пригоним его сюда. Срежем раз, потом второй. Как минимум два раза. Только тогда получится настоящийгазон. – Он повернул обратно и стал подниматься наверх.
Эллен немного постояла на месте. Это неистовое воодушевление – типичное проявление экстрим-фактора. У таких людей, как Шпора, один шаг от апатии до экстаза, от скуки до страсти. Если нечаянно задеть спусковой крючок, то становишься свидетелем извержения вулкана – что, безусловно, опасно.
Беллинг тем временем уже переместился за дом.
– Для подрезки вьюнков сейчас не сезон, но подвязать их необходимо – а то они закроют окна. Клематисы перепутались с плющом. Нужно заняться ими. Зато жасмин великолепен! А какой запах!
– Может, в прошлой жизни вы были любовником леди Чаттерлей? – рискнула пошутить Эллен.
Его серебристые глаза заблестели, как нить накаливания.
– В таком случае вы были леди Чаттерлей? – весело ответил он.
Девушка быстро отвела глаза, так как хорошо знала людей этого типа. Сначала флирт с ними легок, как дыхание, но они горят слишком ярко, уничтожая кислород вокруг, и в конце концов становится нечем дышать. Лучше не начинать.
– Если десять фунтов разделить на три желания, получим чуть больше трех фунтов. Это плата за полчаса работы профессионального садовника, – сказала Эллен.
– В тюрьме столько стоят два дня работы. – Он нюхал ветку жасмина, глядя на нее сквозь кружево лепестков.
– Но вы не в тюрьме, повторяю.
– Вы полагаете? – На секунду его глаза снова стали металлическими, но потом Беллинг опять улыбнулся. – Конечно, вы правы. Я не в тюрьме. Надеюсь, вы ничего не имеете против?
Эллен пожала плечами и тут заметила, как за спиной у Шпоры блеснул солнечный зайчик. Это был бинокль Хантера Гарднера, наведенный на них через брешь в живой изгороди.
– Не беспокойтесь, местные блюстители порядка на посту. – Девушка указала в сторону соседа.
Шпора оглянулся, и улыбка сошла с его лица.
– Сукин сын!
– На самом деле больше всего его интересует моя собака. – Ей хотелось его успокоить.
Шпора отсалютовал соседу средним пальцем, и солнечный зайчик возмущенно подпрыгнул.
Эллен быстро схватила парня за руку:
– Прошу вас, не надо. Я и так уже достаточно испортила с ним отношения.
Он вырвал руку.
– Вам стыдно, что он вас видит со мной?
– Гуляйте мимо его дома хоть с голой задницей, мне плевать. Я почти не знаю ни его, ни вас. Но зачем дразнить соседей в моем саду?
Постепенно улыбка вернулась на его лицо и стала даже теплее и заразительнее, чем прежде. Спустя немного времени они играли глазами в пятнашки, их губы расплывались в улыбке, глаза жмурились, а смех застревал в горле. Молодой человек наклонился к ней и прошептал в самое ухо:
– Я буду вести себя хорошо. Пожалуйста, не прогоняйте меня.
Он и так знал, что она не прогонит. «Обормот, – думала Эллен, пока он жадно смотрел на нее. – Я обожаю тебя, и ты это понимаешь. Обормот».
Затем, без предупреждения, Шпора снял с девушки темные очки и стал внимательно изучать ее опухшие веки.
– Сенная лихорадка? – заботливо спросил.
Она слегка кивнула и, забрав очки, опять их надела.
– В таком случае вам нужно принять антигистаминный препарат прежде, чем мы приступим к работе. Есть у вас триммер? Желательно, с мотором.
– Может быть, в мастерской. – Эллен махнула рукой.
Шпора подергал дверь и сделал вывод:
– Заперто. У вас есть ключи? Или вы предпочитаете лазать через окно?
– Я думала, это ваше хобби, – парировала она.
– Если хотите, я попробую войти в сарай при помощи фальшивого чека. Я сидел за подделку и подлог документов.
– А разве не за наркотики? – вопрос вылетел прежде, чем она успела подумать.
– Старая местная легенда. Она утверждает, что меня схватили, когда я вел моторную лодку, доверху нагруженную тайским опиумом. Звучит, конечно, более романтично, чем попытка воспользоваться украденной кредитной картой.
– И какой срок вы получили?
– Как любит выражаться моя мама, я «работал за границей» четыре года. За подделку подписей, и не только.
– Простите… – Эллен решила вернуться за черту, которую переступила.
– Ничего страшного. Мне никуда не деться от моего прошлого, особенно здесь. Мне бы следовало сообразить, что вам уже все рассказали. Меня до сих пор приглашают на телевизионные ток-шоу. Последний раз звонили из «Джентльменов преисподней».
– Сейчас я принесу ключи. – Эллен побежала к дому.
Она сняла очки и посмотрела в зеркало – вдобавок к покрасневшим глазам теперь раскраснелись и щеки.
– Обормот!
Она ведет себя крайне глупо. Уж кому, как не ей, следовало бы хорошенько подумать, прежде чем пускаться в игры с таким человеком, как Шпора. Ей прекрасно известно, что удержать его под контролем невозможно. Если ему взбредет в голову, он будет забавляться с ней, как безжалостный Финс с обреченными крольчатами. Провести два дня в его обществе – это все равно что два дня ходить по раскаленным углям. И какая участь ожидает родительский сад? Возможно, Шпора сравняет его с землей, и при полном ее содействии – сопротивляться она не сможет.
Вдруг на глаза ей попалась подкова, лежавшая на подоконнике. Эллен подняла ее и положила в пустой цветочный горшок, сказав себе, что злого рока не существует. Бывают просто неправильные решения, и, похоже, сегодня она приняла одно из них – может быть, самое неправильное за всю жизнь.
Тяжелой работы Беллинг не боялся. Вооружившись допотопным триммером Тео Джемисона, он ринулся на заросшие газоны, как солдат бросается врукопашную, и не останавливался, пока мотор не перегорел.
– Черт подери, – зарычал Шпора при виде струйки дыма, выползающей из триммера.
Эллен подняла голову, оторвавшись от прополки клумбы, и увидела, как триммер сделал круг в воздухе и приземлился, охваченный пламенем.
Шпора успел обработать пару квадратных метров: вместо высокой травы этот участок теперь покрывали зеленые хохолки с проплешинами. Впереди простиралось еще пол-акра лужайки, а за ней был выгон.
– Папа всегда говорил, что стричь этот газон – адский труд. – Эллен подошла к нему.
Они смотрели, как чуть поодаль догорает триммер, окутанный клубами едкого дыма, и потрескивает опаленная трава. Похоже, Шпору ничуть не мучила совесть из-за уничтоженного садового инвентаря.
Он снял садовые рукавицы, которые подобрал на полу в мастерской, и вытер ими пот со лба.
– Черт, это оказалось труднее, чем я думал. Я, пожалуй, пойду домой.
Приступ энтузиазма сменился равнодушием даже быстрее, чем ожидала Эллен.
– За нормальным инструментом, – добавил он, прочитав ее мысли. – В поместье есть трактор и большая многорядная косилка.
– А ваша мама не будет против?
Он смерил ее взглядом:
– Думаю, что нет. К тому же она уехала с папой в Челтенхем. Покупать шляпку.
– Есть повод?
– Да нет, она вечно покупает шляпки, без всякого повода. – Беллинг снова оглядел сад: его облик мало изменился, несмотря на все усилия. – Однако трава неплохо горит. Может, выжжем ее к чертовой матери?
Эллен посмотрела на него, не до конца уверенная, что это шутка.
Шпора почтительно поклонился в сторону Хантера Гарднера и, к ужасу Эллен, направился к той самой дорожке, проход через которую был закрыт: в свое время ее мама и сосед-птицевод неплохо заплатили местным взяточникам, чтобы протолкнуть это решение в городском совете. Через эти участки дорожка вела к калитке в поместье Беллингов.
Сегодня эта дорожка послужила Шпоре кратчайшим путем к дому: он с легкостью перепрыгнул через символический заборчик, сооруженный Джемисонами в знак того, что проход закрыт.
Хантер Гарднер, не выпускавший бинокля из рук, ВОЗОПИЛ:
– Да что вы себе позволяете, молодой человек! Это же противозаконное нарушение границ владения!
Эллен подбежала к живой изгороди и увидела, что сосед стоит на веранде и потрясает пневматическим ружьем:
– Это вы, Беллинг? Не понимаю, как у вас хватает наглости нарушать границы чужих владений! Убирайтесь прочь с моей земли, или я вас пристрелю!
Шпора обернулся и удивленно смотрел на него.
– У вас есть ровно десять секунд, потом я стреляю!
– Погодите, не стреляйте! – закричала Эллен. Гарднер перевел ружье на нее. Девушка взвизгнула и, повинуясь инстинкту, бессмысленно прикрыла голову руками. – Шпора не делает ничего плохого! Только помогает мне в саду!
– Он. Ступил. На. Мою. Землю. – Хантер снова навел ружье на Шпору. – Я не шучу, Беллинг. У вас есть десять секунд.
– Это общественная дорожка. – Ответ прозвучал совершенно спокойно. – Я имею полное право ходить по ней.
– Мы ее закрыли. У вас нет никакого права. – Хантер сделал шаг вперед, не опуская ружья. – Здесь многое изменилось к лучшему после вашего отъезда. И мы больше не намерены мириться с вашими наглыми выходками. Убирайтесь прочь с моей земли! Десять… Девять… Восемь…
По-прежнему улыбаясь, Шпора сложил руки на груди.
– Семь… Шесть… Пять…
– Ради бога, уходите же! – крикнула Эллен, но он не шевельнулся.
– Четыре… Три…
Эллен закрыла глаза.
– Два… Один…
Когда она открыла глаза, Шпора, в несколько прыжков преодолев дорожку, со смехом перескочил через калитку в свое поместье.
– Какое бесстыдство! – Хантер опустил ружье и подошел к живой изгороди. – Я не знаю, что вы думаете об этом. Одно я знаю точно – матушка не одобрит ваше поведение, если узнает. Еще как не одобрит.
– Меня уже давно не ставят в угол, – вздохнула Эллен.
– Может быть, но я не в силах спокойно смотреть, как вы вверяете свою жизнь этому – просто не могу подобрать слов – этому отпетому мерзавцу.
Эллен даже отступила – столько ненависти было в его голосе.
– Он просто помогает мне в саду, вот и все.
– Ни за что не пускайте его в дом! – предупредил Хантер, глядя ей в глаза своими свинячьими глазками.
– Да почему, в конце концов, все его так ненавидят? – спросила Эллен и тут же спохватилась. – Простите, я слышала, что он сжег ваш гараж…
– Это был самый невинный из его мерзких поступков. Если бы вы послушались моего совета, то закрыли бы дом, заперли ворота на замок, сели в машину и уехали как можно дальше отсюда.
Эллен вытаращила глаза и пошла домой – сварить себе кофе и поискать на полках книги по садоводству. Выпив две чашки и прочитав главу из пособия для садоводов, она продолжила прополку с книгой в руках (теперь Эллен уже неплохо различала сорняки, сверяясь с таблицей-вкладышем). Она решила, что Шпора не вернется.
Вместо облегчения девушка почувствовала тяжелое, как свинец, разочарование. Ее настроили против Шпоры, но их короткое общение рассеяло ее предубеждение. Да и с садом без его помощи ей не справиться.
Эллен отбросила книжку в траву, сняла перчатки и сделала стойку на руках, чтобы немного взбодриться. Когда кровь прилила к голове, послышался шум мотора на аллее.
Беллинг экипировался так, словно собирался объявить войну сорнякам в саду Гусиного Дома и соседу-снайперу. Он восседал на мини-тракторе, водрузив на плечо, как базуку, огромное приспособление типа косилки, на глазах – мотоциклетные очки, в зубах зажат окурок. За трактором тащился прицеп, доверху нагруженный лопатами, вилами и прочими инструментами.
В перевернутом виде он выглядел еще более экстравагантно. У Эллен закружилась голова, и она встала на ноги.
Шпора въехал в ворота, заглушил двигатель и спрыгнул с трактора.
– Слушайте, зовите меня просто Шпорой, – сказал он, сияя глазами и улыбкой. – Ну что, Хантер вас уже предостерег насчет меня?
– Еще бы.
– Зачем вы стояли вверх ногами?
– Это помогает от сенной лихорадки.
Шпора вынул из прицепа ящик и открыл его – там оказались банки с холодным пивом.
Девушка засмеялась.
– Это моя обязанность – подавать прохладительные напитки.
Он протянул ей банку. Эллен сделала глоток.
– Восхитительно! – Она подняла голову и посмотрела на него, на это резко очерченное, умное лицо, все черты которого так удивительно гармонировали друг с другом. – Вы что, совершенно серьезно относитесь к вашему лоту?
– Я рад, что вы купили его… Хотя, конечно, не без принуждения со стороны моей мамы. Прошу прощения.
– Но если бы присутствовавшие знали, сколько всего они получат за эти деньги. – Эллен постучала банкой по обшивке трактора. – Я думаю, от желающих отбоя бы не было.
– Вы ошибаетесь. – Он покачал головой. – Поверьте, я безумно рад, что мой лот купили именно вы. Вы единственный человек в этом городе, который не пожелает три раза подряд, чтобы я сдох.
– Это зависит от того, как вы справитесь с газоном.
Он засмеялся.
– Вы мне нравитесь. Вы совсем не трепещете передо мной.
– Почему это я должна трепетать перед вами? Потому что вы – владелец поместья?
– Как, разве Хантер не сказал вам? – Шпора понизил голос. – Потому что я сам дьявол.
Элен отпила еще пива и провела рукой по потной шее.
– Поэтому тут такое пекло?
– Да, я серы не жалею, подбрасываю в топку.
Они по-дружески стояли рядом, прислонившись к горячей дверце трактора, наслаждаясь холодным пивом и отдыхом перед началом новой атаки на сорняки.
И тут Эллен озарило. Да она же любит Шпору Беллинга! Так говорил ей инстинкт, который не сомневается и не рассуждает. Страх, охватывающий ее при виде Шпоры, не имел ничего общего с тем, который испытывали обитатели городка, страдавшие от незаживших ран, как Хантер и Фили. У Эллен не было причин так бояться Шпору. Страх, который она испытывала – и испытывает сейчас, – совсем другой природы. Это возбуждающий, пьянящий ужас свободного падения. Ричард часто ругал ее за то, что она совершенно лишена чувства опасности и это ее когда-нибудь погубит.
Но проблема была не в том, что Эллен утратила это чувство, а в том, что она потеряла способность переживать его вместе с Ричардом и тосковала по этому ощущению. В поисках его девушка подвергала себя все большему риску. При каждой встрече со Шпорой ее грудь сжималась от жуткого предчувствия – как будто она стоит на самом краешке обрыва и вот-вот сорвется в море, а ей надо удержаться и устоять.
Тринадцать лет жизни с Ричардом отучили ее бояться мужчин, спорта и опасностей. Сейчас она боялась только собственного либидо. Неискушенное, наивное, неприрученное, оно иногда пыталось вырваться на волю, без причины и цели, но Эллен старалась удержать его под контролем и загнать обратно в клетку, потому что была уверена – неукрощенное, оно принесет лишь разрушения и хаос.
– Но это же преступление – укрощать его, – сказал Шпора.
Эллен испуганно взглянула на собеседника – неужели он читает ее мысли, и облегченно вздохнула: слава богу, эти слова относились к саду, который он оглядывал.
– Да, мне тоже сад больше нравится в одичавшем виде. Но я же не хозяйка. Я здесь проездом.
– Счастливица. – Он смял банку и швырнул ее в прицеп.
– Я нашла книгу по садоводству. – Эллен вытащила толстый том из высокой травы. – Не знаю, поможет ли она. Я сдалась после трех страниц.
Шпора перелистал книгу и отбросил через плечо.
– Да ну ее. Соблюдаем два правила. Первое – через каждый час перерыв, чтобы выпить пива и поболтать. Второе – кроме сорняков и времени, мы ничего не убиваем. Идет?
– Идет! – Чтобы спрятать улыбку, она наклонилась за перчатками.
Перед тем, как влезть на трактор, Беллинг спросил:
– А почему ваша собака должна сидеть на привязи?
– Хантер грозится ее убить.
– Знакомая ситуация. – Он подошел к Сноркел. – Можете отпустить ее со мной? Я буду за ней смотреть.
Эллен молчала. Одно животное уже исчезло неизвестно куда. И все же она верила, что Финс вернется. А вот Сноркел – вряд ли, если она пересечет демаркационную линию.
– Вы правы, дурацкая идея, – кивнул в ответ на ее мысли Шпора.
– Нет, почему же… – Эллен стало жалко Сноркел, которая с несчастным видом лежала, свернувшись, возле колышка. – Я вам верю.
– Вот как? – Серебристые глаза обожгли ее. Наверное, Шпора привык, что ему не верят, и теперь удивился ее словам.
– Я вам верю, – повторила Эллен.
Он отвязал собаку, потом обхватил ее морду ладонями и поцеловал в нос. Сноркел лизнула его в щеку, выражая бесконечную преданность. «Только не влюбляйся слишком сильно. Он не очень-то надежный тип», – молча, взглядом предупредила ее хозяйка.
И вот из старого магнитофона Эллен разносились песни Джоан Митчелл, Шпора на тракторе бороздил высокую траву, а счастливая Сноркел с развевающимися ушами сидела у него между коленями и восторженно лаяла. Шпора распевал диким голосом: «Раз собрался мой дружок покосить один лужок!»
Эллен втянула в себя запах свежескошенной травы – единственный запах на свете, кроме запаха моря, который мог, едва коснувшись ноздрей, заставить ее вздрогнуть от ощущения беспричинного счастья.
– Ты в моей крови как священное вино причастья, – подпевала она Джоан Митчелл, дергая бузину, гусиную траву и вьюнок. – Мне и сладостно и горько. – Эллен всегда была поклонницей Джоан Митчелл, а эту пленку любила слушать давным-давно, еще в студенческие годы. Слушала и вспоминала то время, юность, Ричарда. С тех пор минуло больше десяти лет.
Она дернула изо всех сил куст крапивы, не удержала равновесия, упала на спину и осталась так лежать, глядя в небо.
– Как собрался мой дружок покосить один лужок!
Трактор прошумел мимо, обдав ее обрезками травы.
Шпора заглушил мотор и объявил перерыв на пиво. Девушка села рядом с ним на скамейку.
– Я заметил в сарае доски для серфинга. Увлекаетесь?
– Да, мы катались. В основном в Европе. Несколько раз ездили на пляжи Южной Америки, когда хватало денег.
– И давно вы этим занимаетесь?
– Почти десять лет. Хотя в последнее время я предпочитаю кайт-серфинг – парашют лежит в машине. До этого был дайвинг, а еще раньше – прыжки с парашютом. Мне очень нравится прыгать с парашютом, а вот… – Она замолчала. Ричард терпеть не мог парашютный спорт и никогда не отличался такой безоглядной смелостью, как она. Он отказывался карабкаться по отвесной скале вновь и вновь, без конца увеличивать скорость и высоту и не любил прыжков с парашютом.
– То есть вы никак не выберете – что лучше: погрузиться как можно глубже в море или подняться как можно выше в небо?
– Вроде того, – кивнула Эллен, глядя на белую полоску, словно мелом нарисованную в небе. – Видите самолет вон там? Восемь лет назад мне бы хотелось только одного – прыгнуть с него.
– Восемь лет назад и мне ничего другого не хотелось. – Он сделал глоток. – Причем я бы и про парашют, пожалуй, не вспомнил.
Они замолчали. Эллен очень хотелось спросить, чем ему так насолила жизнь, но она побоялась нарушить непринужденную легкость.
– Через полчаса я разделаюсь с газоном и займусь выгоном, – наконец сказал он. – Скошенную траву пока оставим, потом я ее соберу.
– Я могу собирать ее, пока вы работаете. – Эллен улыбнулась. – Я хочу отдохнуть от прополки.
– Это не отдых. Это чертовски тяжелая работа, между прочим.
– А я чертовски сильная, между прочим.
– Посмотрим.
Беллинг поднялся, чтобы отвязать Сноркел.
Так они и работали в самую жару, в облаке пыльцы, обрезков травы и всевозможных запахов, поднимавшихся от земли. Шпора срезал траву на выгоне, а Эллен ходила следом за ним с граблями, подбирала охапки травы и относила в растущий стог у ворот. Это была нелегкая работа. Сад постепенно преображался, хотя до вылизанного участка Хантера Гарднера было еще далеко. Когда Шпора выключил трактор, сад выглядел, как только что обритый новобранец.
