Текст книги "Море любви"

Автор книги: Фиона Уокер

сообщить о нарушении

Текущая страница: 12 (всего у книги 21 страниц)

– Значит, с вас причитается – не только ужин, но и десерт. Что я, интересно, заслужил? Черепаховый суп? Говядину по-бургундски? Летний пудинг в коньяке?

– Сосиски и эскимо на палочке.

– Мои любимые деликатесы. Форма одежды – парадная?

– Обязательно. Я всегда требую строгого соблюдения этикета.

– В таком случае во время массажа я не буду снимать галстук.

– И не забудьте про фиговый листок.

– А вы будете в таком маленьком белом халатике, на нем еще расстегиваются пуговки, когда медсестра наклоняется, чтобы массировать плечи?

– Ничего подобного. Я буду в водолазном скафандре.

– С нетерпением жду вечера.

Эллен подумала, что шутки шутками, а сохранить самообладание вечером будет сложновато.

Шпора пошел проводить гостью – перед отъездом ей нужно было отвести лошадь на выпас. Эллен прислушалась к болтовне Дилли, убеждавшей Шпору ездить на Отто, пока у нее не закончатся занятия в школе.

– Хоть пару раз в неделю! Это будет так здорово! Он ужасно тоскует без движения! Мама ни о чем не узнает. Она его почти не навещает.

– Если Фили случайно встретит меня верхом на Отто, она немедленно заявит в полицию и меня арестуют за конокрадство.

Эллен по детской привычке обмахивала себя подолом футболки.

– Нет, он просто великолепен, – прошептала она. – А я схожу с ума.

***

– Свинство, свинство, какое свинство! – с отчаянием твердила Эллен, стоя у закрытых дверей магазина. Она совсем забыла, что по воскресеньям Джоэл и Лили работают только до обеда.

Присев на скамейку Бевиса, она предалась грустным размышлениям. Невозможно приготовить на ужин сосиски, не купив их.

Вернувшись домой, Эллен приняла душ для стимуляции умственной деятельности, натянула обтягивающее платье, заколола волосы повыше, чтоб не мешали, сунула ноги в сабо и спустилась вниз, чтобы еще раз исследовать содержимое холодильника.

Увы, только остатки клубники и кусок сыра – да и тот мало пригоден в пищу после использования в качестве метательного снаряда. Батон утащила Сноркел во время схватки в пруду. – Свинство, сделала вывод Эллен. Тут она вспомнила, что видела по дороге в Оддлоуд кафе, где продавали еду навынос. Она гнала как сумасшедшая, обслужили ее тоже на редкость быстро, и все же, когда хозяйка вернулась со стопкой пластиковых контейнеров, Шпора уже сидел в саду на своей любимой скамейке, повесив голову. В белой хрустящей рубашке и замшевых джинсах он выглядел совсем иначе, чем днем. В руках гость вертел коробок спичек

– Что вы собираетесь делать? – В панике подбежала к нему Эллен, представив себе, как языки пламени охватывают родительское гнездо.

– А я уж решил, что вы сбежали… – Увидев ее, он прищурился, и незажженная сигарета выпала из губ.

– Нет, я ездила за едой. – Эллен чуть отступила, пытаясь по выражению его лица узнать, каковы его планы.

– Вы подумали, я собираюсь сжечь дом ваших родителей за то, что вы меня надули?

Эллен отвела глаза и покраснела. Произнесенное вслух, это предположение, действительно, выглядело крайне глупо.

– Я и не думала вас надувать…

– Успокойтесь, я больше не занимаюсь поджогами, – улыбнулся Шпора. Он разговаривал с ней, как взрослый с ребенком. – Вы, кажется, собирались приготовить ужин самолично?

– Подумала, что отравить вас всегда успею. Пока живите. Вы должны исполнить еще два моих желания.

– Разумное решение. Кстати, вы потрясающе выглядите.

– Что?

– Вы – красавица, давно хотел вам сказать.

И опять Эллен не могла отвести взгляд от его глаз. Душа пела и ликовала, но в голове зазвучал сигнал тревоги.

– Давайте ужинать, пока не остыло. – Она потрясла у него перед носом мешком с контейнерами.

– Может, войдем в дом, достанем тарелки? Накроем на стол?

– А мне на воздухе больше нравится. – Эллен направилась к скамейке на террасе. – Я и палочки для еды прихватила.

Не полагаясь на свою стойкость, она решила в дом не входить.

– Что, вы опять захлопнули дверь, а ключи забыли?

– Нет. Просто люблю ужинать на свежем воздухе.

– Если б я знал о вашем пристрастии к свежему воздуху, то купил бы палатку, мы бы разбили ее в саду.

Похоже, его раздражала ее ребячливость. Раздался раскат грома, и Шпора взглянул на небо.

– Никогда не занимались любовью в грозу?

– В последнее время нет.

– А мой дядюшка как-то раз во время грозы трахал свою любовницу, прислонив к большому дубу на вершине холма. И что вы думаете – в них ударила молния. Обоих убила на месте. – Он резко рассмеялся.

Эллен села подальше от Шпоры. «Спокойно, – сказала она себе. – Это всего лишь дружеский ужин в знак благодарности за помощь, не более того, как бы гость ни старался сгустить краски и страсти».

– Угощайтесь же, – тоном радушной хозяйки предложила Эллен, расставив на столике тарелочки из фольги.

– Что за спешка?

Шпора зажег один из факелов, украшавших террасу, взял его и, как средневековый рыцарь, зажег им все остальные.

Раскаты грома следовали один за другим.

– Садитесь же! – настаивала хозяйка.

Но Шпора не сел. Он встал между горящими факелами и выпалил.

– Я должен сделать важное признание. В пятницу вечером я… я согласился на одну ужасную вещь.

Ветер раздувал пламя в факелах, искры долетали аж до клумб.

– Я должен это кому-то сказать… Нет, я должен это сказать именно вам…

– Так на что же вы согласились?

Он прижал руку к губам и стоял, глядя в небо, на грозовые облака. В пламени факелов его глаза напоминали не серебро, а расплавленное золото.

Эллен встала и осторожно подошла поближе.

– Так на что же, Шпора?

– Вы любите меня?

– Немного.

Он улыбнулся быстрой улыбкой и протянул ей руку.

В тот миг, когда их пальцы соединились, Эллен потеряла представление о времени и пространстве. Их, словно магнитом, притянуло друг к другу, губы к губам – ни оторваться, ни перевести дух. Но на поцелуй это было не похоже – слишком много ярости и отчаяния для обычного поцелуя.

– Эллен! – раздался возбужденный голос. – Эллен, где ты? Дилли только что уехала, а я взяла огромную бутылку вина и скорей к тебе. Напьемся под шум грозы. У тебя факелы горят! Как здорово!

Эллен отскочила от Шпоры, уронив стул. Шпора сжал ее руки.

– Ради бога, отделайтесь от нее! – шепнул он отступая в темноту.

– А, вот я тебя и нашла. – Голос Фили раздался совсем близко. – Мне все выходные не терпелось поболтать с тобой о милашке Ллойде, я чуть с ума не сошла. Тебе ведь есть что порассказать, проказница. Его машина простояла у тебя под окнами до самого утра! Я же говорила, вы просто созданы друг для друга!

Эллен в ужасе посмотрела в сторону Шпоры. Стрельнув глазами, он отвернулся и, нырнув в отверстие живой изгороди, быстрее кролика помчался через владения Хантера Гарднера.

Из-за угла появилась Фили с бутылкой в руках.

– Ого! Какое пиршество! Можно попробовать? Угадай, кого Дилли попросила выгуливать ее лошадь?! Я в такой ярости!

7

Дни шли за днями, а Эллен так и не видела Шпору. Она думала о нем постоянно, совершая дальние прогулки со Сноркел, прочесывая городок и окрестные холмы в поисках Финса. Но оба ее друга – один с черной шерсткой, другой с черной душой – исчезли без следа, и в ее голове царило смятение.

Элен не знала, на кого ей злиться: на Шпору – за то, что убежал, не дав ей объясниться, на Фили – за то, что та появилась без предупреждения в самый важный момент, когда он хотел сделать важное признание, или же на себя – за то, что отпустила его.

В конце концов, она разозлилась на Финса за то, что кот не вернулся домой даже во время грозы, обманув ее ожидания. Он ненавидел сырость и дождь. Элен уже стала сомневаться, все ли с ним в порядке.

После грозы, которая прокатилась по долине, обломав ветки деревьев и сорвав черепицу с крыш, на целую неделю установилась ветреная и пасмурная погода. К большой радости Джоэла и Лили, Эллен постоянно покупала рыбные консервы, копченого лосося, разные сорта сыра и ветчины. Они думали, что к ней вернулся аппетит, не подозревая, что все деликатесы она складывает на подоконник возле плетеного домика Финса в надежде соблазнить его. Несколько местных крыс и одна лиса высоко оценили это угощение, но кот не появлялся.

Не появлялся и агент по недвижимости. Когда Эллен звонила ему в офис узнать, как продвигается продажа Гусиного Дома, ей говорили: «Ллойда Феннивезера сейчас нет на месте». Не отвечал он и на ее сообщения. Объявлений о продаже дома нигде не было, как не было и потенциальных покупателей.

– Я думаю, нам нужно нанять другого агента, – сказала Эллен отцу, когда тот позвонил узнать, как продвигаются дела. – В «Ситоне» потеряли к нам интерес, а сейчас самое благоприятное время для продажи. За последний месяц в городе проданы три дома, а они гораздо хуже нашего. Я узнала, через каких агентов они проданы.

– Попробую, малыш, обсудить твое предложение с мамой, – вот и все, что мог пообещать Тео. Он рассказал, что Дженнифер пребывает в плохом настроении, потому что недавно она послала мужа в магазин за яйцами и молоком, а он вернулся с дюжиной кур-несушек и с козой. – Понимаешь, я всегда мечтал о маленькой ферме. Еще в Гусином Доме хотел разводить гусей, но мама категорически воспротивилась. Она боялась, что гуси потопчут клумбы. Кстати, как там наш сад?

– Отлично. Все цветет и пахнет.

– Да, конец мая – самое благословенное времечко. Надеюсь, Рег не замешкался с прополкой?

– Да, кстати… Мне кажется, от услуг Виков сейчас можно отказаться. Я прекрасно справлюсь сама.

– Ты уверена?

– На сто процентов. К чему вам с мамой лишние расходы?

– Девочка моя, ты хочешь спасти нас с мамой от голодной смерти на старости лет. Хорошо, я позвоню им и скажу.

– Не надо звонить – я уже им намекнула. Подготовила, так сказать, почву…

– И как они восприняли это?

– С пониманием.

– Да, это славные старики. Их трудолюбие заслуживает уважения.

– Это точно… Слушай, пап, а как ты себя чувствуешь? Как твое здоровье?

– Не волнуйся, малыш. Здоров, как бык.

– Это правда? Береги себя, ради бога. – Она с ужасом вспомнила о леди Беллинг. Будем надеяться, что уж ее-то отец от нее ничего не скрывает.

– Ты же знаешь, как за мной присматривает мама. А также красавица Кармен и Пампушки.

– Кто-кто?

– Наша коза и курочки.

– Может быть, вам обзавестись еще собачкой-колли и котом? Они незаменимы в хозяйстве. Колли – прекрасные пастухи, а кот даже близко не подпустит крыс к Пампушкам.

Тео рассмеялся, поняв, кого дочь имеет в виду.

– Нет, малыш, думаю, что это предложение у мамы не пройдет. Скорее уж мне удастся уговорить ее сменить агента. Так ты считаешь, что «Ситон» не справляется?

– Абсолютно.

Поговорив с отцом, Элен опять набрала номер мобильного телефона Ллойда, но у него работала только голосовая почта.

– Если до завтра вы не ответите на это сообщение, то считайте, что договор с вами и вашим агентством расторгнут, – в сердцах продиктовала она и добавила: – Благодарю за ужин. Прекрасная пища для размышлений.

Затем Эллен достала старую фотографию Финса, приклеила ее к бланку объявления и написала: «Разыскивается», сопроводив подробным описанием особых примет и повадок.

Она пошла на почту при магазине, чтобы размножить там объявление на ксероксе.

– Так и не нашли своего котика? – сочувственно спросила Лили Любовски, склоняясь над копировальным аппаратом.

– Нет, он до сих пор не вернулся.

Эллен просматривала местные газеты – вдруг Ллойд исполнил ее указания и поместил объявления о продаже дома.

– Он у вас кастрирован? А то у моей абиссинской кошечки сейчас… – Лили понизила голос. – Понимаете, у нее сейчас критические дни… Я боюсь, как бы ее не изнасиловали.

– Мой Финс не изнасилует, – успокоила ее Эллен. – Он голубой.

– Да что вы? – У хозяйки магазина брови полезли на лоб. – И как вы это обнаружили?

– Совершенно случайно.

– Какие чудеса, просто невероятно!

– Да уж. Между прочим, Финс обожает телесериал «Кошкин дом», про животных. Его кумир – бывалый котяра Рольф, помните?

– А вы водили его к зоопсихологу?

– Нет еще. Вот отыщется – сходим.

– Десяти копий достаточно?

– Да, спасибо.

Тут распахнулась дверь, и влетела Глэдис Тайдинг.

– В жизни не догадаетесь, что затеял молодой Джаспер, – выпалила она. Похоже, всю дорогу от поместья Глэдис бежала, чтобы поскорей сообщить потрясающую новость.

– Что? Что? – Ее сразу окружили пенсионеры, как всегда, коротавшие здесь время. – Скорей рассказывайте.

– Он уговорил своего непутевого братца дать ему лошадь, чтобы поучаствовать в скачках на Дьявольском болоте. Эли включил его в программу – говорит, что не хочет стоять у парня на пути. Наверное, надеется, что уж на этот раз тот свернет себе шею.

– Ничего себе! – хором воскликнули сразу несколько человек.

– У некоторых нет ни стыда, ни совести, – возмущенно продолжала Глэдис. – Ее светлость просто места себе не находит.

– А что, она не может запретить ему?

– Чем бы любимое дитя ни тешилось… Так всегда было. К тому же мать боится, что сынок опять убежит – это сейчас-то, когда она мечтает его женить.

– Для этого он и вернулся, да, Глэд? – спросила Лили.

– Именно, именно, дорогуша. У леди Беллинг такие планы! У нас каждый месяц обедает викарий – она хочет, чтобы обязательно было венчание в церкви. Не думаю, что Господь ютов простить молодому Джасперу все его бесчинства. Я уж твержу-твержу ее светлости, что церемония в «Истлоуд Парк» ничем не хуже церковной, да и кухня там отменная, все говорят. Но разве ее светлость перетвердишь!

Эллен ухватилась за прилавок.

– А невесту-то ему подыскали? – усмехнулся Джоэл. – Судя по всему, вряд ли найдется много охотниц пойти с ним под венец.

– Разве что легкомысленная глупышка, которая позарится на его поместье. – Глэдис фыркнула и бросила на Эллен быстрый взгляд, из которого той стало ясно, что события, происходившие возле Гусиного Дома в выходные, не представляют тайны для местного сыщика. – Дельце-то верное. Если б у Джаспера был брат, Хирург отказал бы Джасперу в наследстве в пользу брата. А так, ничего не попишешь, Шпора – единственный наследник.

– Да ему в наследство достанется горсть бобов! – рассмеялся кто-то. – Я слыхал, у Хирурга от его состояния ничего не осталось.

– Где это вы слыхали такую чушь? – возмутилась Глэдис.

– Дот Вик мне сказала, что на прошлой неделе в букмекерской конторе Хирург занял у Рега десятку. У Хирурга на кредитной карте остался шиш с маслом, так она и сказала.

– Слушайте больше, что болтает моя сестрица, – оборвала Глэдис. – Она всегда была законченной вруньей.

– Как, ты не знала, что Глэдис и Дот – сестры? – рассмеялась Фили, когда потрясенная Эллен во время прогулки с собаками пересказала ей разговор в магазине. – Да, они близнецы, но даже не разговаривают друг с другом. Мало того, что у Глэдис самая завидная работа в округе, а ее сестра убирает помойки, так Глэдис еще и вышла замуж за одного из Гейтсов, а Дот – за Вика. Правда, их мужья тоже братья.

– Как это? – Эллен ошарашенно посмотрела на Фили.

– Ты не представляешь себе, как тут у нас все запутано и переплетено! – опять засмеялась подруга. – Официально Гранвилль Гейтс и Рег Вик не являются братьями. Но молва утверждает, что когда-то любвеобильный старина Константин обрюхатил их матушек, и значит, леди Беллинг приходится им сестрой!

Эллен была совершенно сбита с толку.

– Так значит, муж Глэдис…

– Гранвилль, – заботливо подсказала Фили.

– Ну да, Гранвилль. Он что, приходится братом Эли Гейтсу?

– Не братом, а дядей. Он тоже работал в поместье Беллингов, пока не сошел с ума.

– В каком смысле?

– Ну, я выражаюсь попросту. У нас тут не жалуют мудреных диагнозов, да беднягу никогда и не возили к психиатрам. Сошел с ума, и все. Он наш местный сумасшедший. Я так завидую его свободе!

– А он жив?

– А что ему сделается! Живет себе поживает в старом вагончике на развилке у железной дороги. Глэд носит ему еду каждый вечер после работы. В дождь ли, в снег ли она бредет по холмам, по долам с горшочком, закутанным в полотенце, и ставит его у порога Гранвилля. Он потом забирает. А она одна возвращается к себе, в свой домик-крошечку.

Эллен уже не в первый раз пришло в голову, что в рассказах Фили обыденность приобретает сказочные черты.

– А в городе он бывает?

– Очень редко, насколько мне известно. Он уже лет десять все смотрит на поезда. Да, я тоже не понимаю этого занятия, – добавила Фили, заметив недоуменный взгляд Эллен. – Десять лет смотреть на проходящие мимо поезда и ни в один из них так и не сесть!

– А из-за чего он сошел с ума?

– Этого никто не знает. По времени это совпало с отъездом Шпоры. – И многозначительно посмотрела на Эллен. Наконец-то она перепорхнула к теме, которая волновала Эллен больше всего. – Сомневаюсь, что леди Белль найдет для сына подходящую партию. Все благородные семейства шарахаются от него, как от черта, а породниться с людьми «низшего круга» ей не позволит снобизм.

– А сам Шпора лишен права голоса в этом вопросе?

– Практически. Изабель, как типичная представительница своего класса, считает, что трахать сыночек может, кого хочет, но жениться – только по ее выбору.

– Вряд ли Шпора пойдет на это.

– Тогда ему придется снова смыться. Возможно, он уже это сделал. Ты его последнее время где-нибудь видела?

Эллен отрицательно покачала головой.

– Вот и хорошо.

Эллен ознакомила Фили с тщательно отредактированной версией своих отношений со Шпорой, но и этого было достаточно, чтобы та поняла – над новой подругой нависла смертельная угроза.

– А он еще не выгуливал Отто? – не удержалась и спросила Эллен.

– Если выгуливал, то без седла. Седло я спрятала. Какое счастье, что я вовремя появилась в тот злополучный вечер! Один бог знает, что бы произошло!

«Что бы произошло, что бы произошло! Да Шпора открыл бы мне свой секрет, вот что, – с горечью подумала Эллен. – Мы бы целовались. И я не потеряла бы его доверия».

Они сделали очередную остановку у фонарного столба, чтобы наклеить объявление о пропаже Финса.

И все-таки Эллен не могла сердиться на Фили – слишком она ценила ее компанию и веселый нрав. Если уж и стоит кого-то обвинять, то себя. Она позвонила бы Шпоре, но не знала его телефона. А заявиться в особняк без приглашения боялась – вдруг ее не примут. Единственным утешением было общество Фили, которая всегда встречала подругу радостной улыбкой и развлекала бесконечными историями о рождениях, женитьбах и смертях обитателей городка.

– Как идет работа над бюстом Годспелл? – поинтересовалась Эллен.

– Ох, и не спрашивай! Ужасно! У нас было уже три сеанса, и каждый раз эта девчонка затыкает уши наушниками и сидит, уставившись пустым взглядом в пространство. Что бы там Эли ни говорил, а мне придется увековечить ее с проводками в ушах. Это самая характерная ее черта. К тому же это придаст образу обобщенный смысл – я покажу, как, подключаясь к технике, люди отключаются от человечества.

Эллен приклеила пятое объявление с фотографией Финса и полюбовалась на него. С черной шерсткой и белой грудкой кот походил на официанта в смокинге.

Внезапно ей стало страшно – а вдруг он никогда не вернется, не вернется, даже если проголодается, промокнет и замерзнет. Потому что все это с ним наверняка уже не раз случилось, а кот все-таки не пришел. Как и Шпора. Они похожи – оба независимые, своевольные, склонные к побегам и не приручаемые.

– Годспелл всегда была таким необычным ребенком, – продолжала Фили изливать душу. – В детстве ужасно застенчивая, никогда не играла с ровесниками, а сейчас вообразила себя рок-звездой. Помладше она была вполне сносной девчушкой – хоть и замкнутая, и избалованная, но славная. С Дилли она очень дружила. В последнее время ушла в себя, стала высокомерной и наглой. Поражаюсь, как Эли не замечает, что его бесценная ягодка испортилась. Впрочем, он всегда был слеп, когда дело касалось его детей.

– Дилли сказала, что они больше не дружат. – Эллен оторвала взгляд от фотографии и постаралась вернуть свои мысли к теме разговора.

– Да, одно время они даже вместе занимались верховой ездой, но потом Годспелл потеряла всякий интерес. Она никогда не отличалась храбростью, а в прошлом году папочка уговорил ее поучаствовать в скачках на Дьявольском болоте. Никто из Гейтсов в них никогда не участвовал – у малыша Еноха аллергия на лошадей. Поэтому Годспелл должна была постоять за честь семьи. Эли назаключал кучу пари, освоил новую видеокамеру, чтобы снять триумфальный заезд своей доченьки. Но она так перепугалась, что упала еще на старте и опозорила Эли по самые уши. С тех пор Годспелл больше не садится на лошадь. Кстати, она очень нас этим подвела – предполагалось, что она будет выгуливать Отто верхом, пока Дилли в школе.

– А что это за скачки на Дьявольском болоте? – спросила Эллен.

– О господи, лучше не говори мне об этих проклятых скачках, – передернула плечами Фили, забыв, что первая завела о них речь. – Дилли вбила себе в голову, что в этом году она должна принять в них участие – наверное, в пику Годспелл. Я понимаю, что каждый год среди участников бывает много и ребятишек на пони, и домашних хозяек на кобылах, но Дилли становится порой такой безрассудной!

Эллен приклеила очередное объявление к стволу серебристого тополя.

– Скачки на Дьявольском болоте существуют испокон веку. Когда-то их устраивали цыгане перед летней лошадиной ярмаркой. Мне говорили, что они их называли стрекозиными бегами – там летает множество стрекоз, и цыган, которому на скаку удавалось поймать больше всего стрекоз, получал за свою лошадь самую высокую цену. Думаю, что это правда. Отец Эли положил конец этим скачкам. Купив эту землю у Константинов, он прогнал цыган. Когда Эли вступил в наследство, он начал устраивать свои до смешного пышные приемы на открытом воздухе, причем именно во время скачек в Аскоте. Он решил возродить местные скачки – словно конкурируя с королевскими. В первый раз он пригласил самых лучших участников, сплошь натренированных наездников, практически профессионалов. Они старались спихнуть друг друга в реку, когда узнали, что назначен приз в тысячу фунтов.

– Ого! – Эллен присвистнула и подумала – может, ей тоже принять участие в скачках. Эти деньги пригодятся во время кругосветного путешествия.

– Да, вот так Эли считает, что соревнования стоит устраивать только в том случае, если можешь предложить хорошую награду. И на свои праздники он не жалеет денег, даже заказал золоченый кубок – не хуже, чем в Формуле Один. Но это было пятнадцать лет назад. С тех пор скачки стали очень популярны, и с каждым годом в них участвует все больше и больше народу. Сейчас это столпотворение больше похоже на цыганские скачки, чем на королевские. И каждый год случаются травмы.

Эллен вспомнила слова Дилли о том, что кто-то во время скачек разбился насмерть. Тут у нее в кармане зазвонил мобильный телефон. Она схватили его в надежде, что это Ллойд, но звонил отец, и с хорошими новостями.

– Малыш, мама согласилась поменять агента. Действуй, не теряя времени.

Эллен и не теряла. Основной конкурент «Ситона», агентство «Фокс Дэй», выразило готовность в тот же день прислать сотрудника и оценить дом. К ее изумлению, они предложили цену выше той, что просили родители.

– Рынок недвижимости в последние полгода переживает бум, – объясняла Поппи, энергичная агентша. – Уверена, мы продадим ваш дом в два счета. У меня уже есть клиенты, которых я могу привезти немедленно. У вас чудный коттедж

После обмена телефонными звонками и факсами с Испанией новый договор был заключен, и «Ситон» канул в прошлое. Тео Джемисон лично позвонил бывшему агенту и известил его об этом.

Через час Ллойд стоял на крыльце Гусиного Дома, бросив свой «мерседес» поперек аллеи, не заглушив мотор и не выключив магнитофон.

– Вы не смеете так поступать! – крикнул он когда Эллен открыла дверь. – Я думал, что вы согласны!

– Да, я согласна с тем, что вы палец о палец не ударили, чтобы продать дом.

– Но вы не дали мне и пяти минут!

– Я вам дала целых семь дней, и вы их профукали!

– Это несправедливо! Позвольте мне войти, и мы все обсудим.

Ллойд попытался оттеснить Эллен плечом, но она стояла неколебимо.

– Почему вы не отвечали на мои звонки?

Неожиданно белозубая улыбка озарила лицо Ллойда, оно просветлело и успокоилось:

– Так все дело в этом? Вы на меня обиделись?

Эллен смотрела на агента и не понимала, что она находила в нем привлекательного. Слишком близко посаженные глаза, явно наметившаяся лысина на макушке, бульдожий подбородок.

– Мне очень жаль, Ллойд, но решение моих родителей пересмотру не подлежит. Вы упустили свой шанс.

– Вы не понимаете. – Он перешел на шепот. – Вы не можете так поступить со мной. Тогда я потеряю работу.

– Об этом надо было беспокоиться раньше. Не удивительно, что вас хотят уволить, если у вас по всем сделкам столько же предложений, сколько по нашей.

– Но предложение Эли Гейтса по-прежнему остается в силе. – Ллойд гордо поднял подбородок.

– Скажите честно, он подкупил вас? – дошло вдруг до Эллен.

Она подумала, что Гейтс, наверное, и Виков подкупил.

– Он мой дядя, – признался агент, перестав ломать комедию и опустив подбородок. – У меня нет выбора. Он не раз ссужал родителей деньгами. Мы кругом должны ему. Если он не заполучит этот дом, вы не представляете, каким кошмаром это обернется для всей нашей семьи.

– В чем проблема? Гейтс может получить этот дом. Пусть просто заплатит, сколько он стоит, вот и все.

– Он не сделает этого из принципа.

– Его средства вполне позволяют ему заплатить назначенную цену.

– Но гордость не позволяет. Гейтс не хочет, чтобы на этом доме наживались чужаки.

– Мои родители не чужаки. Они прожили в городе десять лет.

– А у нас здесь жило двадцать поколений предков!

– Тогда нам с вами не о чем говорить.

– Ну пожалуйста! – взмолился агент. – Ради меня. Я думал, что нравлюсь вам. Мы же целовались.

– Это была ошибка. – Эллен виновато отвела глаза и собралась с духом. – Вы хороший парень, Ллойд. Или могли бы им стать. Вам только нужно начать думать собственной головой. Вы достаточно

толковый человек и неплохо разбираетесь в своем деле, чтобы избавиться от власти Эли и двадцати поколений предков с их нетерпимостью к чужакам. Необходимо освободиться от своей семьи в один прекрасный момент.

– Вы не понимаете нашей жизни! – взорвался Ллойд. – Вы не понимаете меня! Вот если б вы узнали меня лучше! У нас с вами столько общего, Эллен! Я думаю, мы созданы друг для друга! Я думаю…

Раздался цокот копыт по аллее, и послышался язвительный смех.

– Эй, пока вы не повернули вспять земной шар, может, хоть свою машину повернете, чтоб можно было проехать?

Шпора сидел верхом на Отто, без седла, крепко обхватив его чалые бока длинными ногами, чтобы удержать равновесие. Успокаивая лошадь, он презрительно смотрел на Эллен и Ллойда.

– Вот проклятые цыгане! Одну минутку, Эллен. – Ллойд направился к машине. – Не надо нам ничего втюхивать, мы ничего не покупаем, ясно?

Она смотрела на Шпору, и ее сердце обливалось горючими слезами. Он не брился несколько дней, и темная щетина придала ему вид еще более дикий и прекрасный. Мятая футболка и пыльные джинсы выглядели так, словно Шпора спал на сеновале.

– Пройдем в дом, там поговорим! – Ллойд вернулся к Эллен.

– Катись к черту, – огрызнулась она.

– Что, милые бранятся? – Шпора мерзко подмигнул Эллен.

Не успела она ответить, как Отто сорвался с места и поскакал прочь.

Не обращая внимания на агента, Эллен смотрела Шпоре вслед, пока он не скрылся из вида.

– Езжайте домой, Ллойд, – наконец, сказала она. – Мы в ваших услугах не нуждаемся.

– Слушай, ты, паршивая сука! – взвыл агент. – Надеюсь, твои сраные родители получат гроши за свою вонючую крысиную нору! А их блядская дочурка получит…

Но его вопли заглушил еще более громкий крик:

– Эй, вы там, уберите свой драндулет! Понаставили тут, понимаешь! Деваться от них некуда! Порядочным людям жить не дают!

Дот Вик высунулась из окна знакомого красного пикапа, который не мог разъехаться с «мерседесом» Ллойда. За рулем сидел Сол.

– Думаешь, ты тут хозяйка? – кричала Дот. Лицо ее стало красным, как пикап. – Вместе с этим пижоном?

Заметив на заднем сиденье их машины Флаффи, агент бросился к своему «мерседесу».

В первый момент Эллен испытала чувство благодарности к Викам за то, что они положили конец этой малоприятной беседе. Но потом ее сердце екнуло – Дот Вик решила воспользоваться заминкой, пока Ллойд совершал неуклюжие маневры, и отвесить Эллен новую порцию оскорблений.

– Слушай, ты, надутая кобыла! Думаешь, у тебя есть право топтать эту землю? Вообразила себя королевой! Лишаешь нас куска хлеба! Тебе плевать, что мы с Регом подыхаем с голоду!

Эллен вышла на аллею, в висках у нее стучало.

– Прошу вас, не надо кричать. – Она остановилась на безопасном расстоянии от клыков Флаффи. – Мне казалось, что недоразумение улажено. Я вам все объяснила.

Сол засигналил, чтобы заставить Ллойда шевелиться быстрее.

– А чем, скажи, ты лучше нас? А? – Дот перекрывала вой автомобильного гудка. – Всякий скажет, что ты шлюха. Твой дружок-то хоть знает, что ты вовсю путаешься со Шпорой Беллингом?

– А это не ваше дело!

– Мое дело! Мое! Я не позволю дешевой шлюхе оскорблять мою семью!

– Я никогда не оскорбляла вашу семью, – с облегчением вздохнула Эллен, так как бывший агент наконец тронулся с места и Сол перестал гудеть.

– Может, сами-то мы и не слышали, но нам добрые люди все рассказали! Ты говорила, что мы бездельники, что от нас никакого проку! Так ведь, Сол?

Младший Вик кивнул и так посмотрел на Эллен синими глазами, что у нее кровь застыла в жилах. Дот, при всей своей ярости, не внушала страха, но один взгляд ее внучка заставил Эллен отступить назад и оцепенеть. В нем было что-то безжалостное, нечеловеческое. К тому же на заднем сиденье, рядом с собакой, она заметила ружье.

– Не знаю, кто вам это сказал, но это ложь. Я никому ничего плохого о вас не говорила.

Дот понизила голос, и он стал мало отличим от рычания Флаффи:

– Еще посмотрим, кто врет! Ты еще пожалеешь, дрянь! – Она дернула Сола за рукав и велела ему трогать.