Текст книги "Море любви"
Автор книги: Фиона Уокер
сообщить о нарушении
Текущая страница: 18 (всего у книги 21 страниц)
– Все придумал Рори.
– А наряды? Тоже его идея?
– Нет, их выбирал я сам. Как видишь, у меня гораздо больше вкуса. – Наконец-то Шпора взглянул на нее и добавил бесстрастно: – Кстати, тебе очень идет это платье.
Комплимент получился довольно сдержанным. Эллен повела плечами, и полоска ткани соскользнула с соска.
– Наверное, эти полоски обычно приклеивают скотчем, – рассердилась Эллен.
– Нет, просто платье обычно не надевают задом наперед. У манекена эти полоски были на спине, – спокойно сказал Шпора.
– Правда? – она рассмеялась. – Давай я переодену!
– Не стоит. Так смотрится гораздо лучше. – Тут Шпора перевел глаза на ее ноги и заметил сабо.
– А почему ты не надела туфли, которые я принес?
– Они с меня сваливаются. Они на три номера больше.
– Странно. На твоей кроссовке – я храню ее – написано: «8». Я и купил восьмой размер.
– Кроссовки американские. Американский восьмой размер соответствует пятому английскому.
– Вечно эти американцы все преувеличивают. А поизящнее у тебя ничего не нашлось?
– Гамлет съел мои нарядные босоножки.
– Дай руку. Не эту – другую.
Она протянула левую руку, а он снял с мизинца кольцо с печаткой и надел ей на средний палец.
– Добро пожаловать в сказку, Эллен.
Она смущенно улыбнулась.
14
– Мистер и миссис Гарднер! Примите мои искренние поздравления по случаю Вашего бракосочетания! – расплылся в улыбке метрдотель. – День свадьбы прошел хорошо?
– Спасибо, прекрасно.
– Вместе с персоналом отеля «Истлоуд Парк» желаю вам столь же приятного вечера!
Прижимая к обнаженной груди букет ирисов, Эллен шла через огромный холл, слегка поддерживаемая Шпорой за спину.
– Мистер и миссис Гарднер? – прошептала она.
Дуновение авантюры щекотало ей виски, как морозный ветерок.
– Да, дорогая. Тебе нужно привыкать к новому имени.
Персонал знаменитого отеля был очарован обаянием молодоженов: сероглазого господина и его прелестной, несмотря на странную обувь, жены.
Официанты бросились ставить вазочки с японскими крекерами на стол орехового дерева с позолотой.
Никогда в жизни Эллен не бывала в подобных заведениях. Здание было построено в XVIII веке для вдовствующей герцогини, известной своей расточительностью и умершей еще до окончания строительства. «Истлоуд Парк» в течение многих лет считался одним из самых великолепных и элитарных отелей Англии. При отеле имелись ресторан, занимавший верхние строчки в мишленовском путеводителе; поле для гольфа, озера для рыбной ловли и охотничьи угодья. Здесь были даже номера с персональными бассейнами. Короче, отель славился неземной роскошью и столь же заоблачными ценами.
– Неплохое место для свадебного ужина, как ты считаешь?
– Пожалуй, – процедила Эллен сквозь зубы. Она тщетно пыталась сесть так, чтобы грудь не выскакивала из-под прикрытия, пусть даже столь пустячного.
Один официант наполнял бокалы из богемского хрусталя, другой протягивал им меню в бархатном переплете, цены там указаны не были. Шпора открыл карту вин и приподнял одну бровь: там цены были указаны.
Эллен облизнула губы и огляделась. В огромном зале столики казались удаленными друг от друга островами. За одним сидела группа арабов, за другим – чета японцев, еще подальше – несколько компаний американцев.
– Ты, кажется, собирался рассказать мне сказку? – напомнила Эллен.
– Слушай. Моя любимая сказка о русалочке. Маленькая Русалочка росла на дне морском, а игрушками ей служили жемчужины. Росла она, росла и выросла, стала достаточно взрослой, чтобы подняться на поверхность моря и петь возле скал песни вместе с подружками. Однажды она спасла принца, который тонул, и полюбила его. С тех пор она больше не пела песен. Замок принца стоял на скале над морем. Он каждый день выходил на обрыв и смотрел в морскую даль, а Русалочка смотрела на него и тосковала. И вот у морской колдуньи она выменяла свой серебряный голос на пару стройных ножек и заключила договор: если когда-нибудь решит вернуться в море, то превратится в пену морскую. Выйдя на берег, Русалочка обнаружила, что спасенный принц – пустой, ни на что не годный человек. И хотя он благодарен ей за спасение, но обручен с другой. У Русалочки не было голоса, чтобы рассказать принцу о своей любви. И вот наступил день свадьбы, и принц женился на принцессе, молодой и богатой. От горя у Русалочки разбилось сердце, она бросилась в море и превратилась в морскую пену.
Эллен рассматривала орнамент на потолке, который двоился и туманился у нее перед глазами.
– Принц любил принцессу, на которой женился?
– Нет, конечно. Это был политический брак. Думаю, они даже говорили на разных языках.
– Как же должна была поступить Русалочка?
– Я бы на ее месте не стал спасать тонущих принцев.
Эллен посмотрела в меню, пестрившее непонятными словами, в основном на французском языке.
– Что вам угодно, мадам Гарднер?
– Полагаюсь на твой выбор, дорогой. – Она закрыла меню и улыбнулась Шпоре.
– Сосиски и омлет, – сказал он и тоже закрыл меню. – Бутылку вот этого вина, девяносто пятого года, И минеральной воды без газа.
Получив заказ, официант безуспешно попытался сохранить невозмутимый вид, криво улыбнулся и удалился.
– Забыл тебе сказать – чтобы получить столик в ресторане, мне пришлось заказать номер в отеле.
У Эллен побежали по спине мурашки, причину которых на этот раз она затруднилась бы определить.
– И тоже по моей кредитной карте?
– Конечно.
Эллен чуть не запустила в него бокалом.
– Я убью тебя!
Официант выбрал момент и, сообщив, что шеф-повар принял заказ, поставил на стол какие-то изысканные закуски. Он получил от метрдотеля строгий наказ выполнять все прихоти очаровательных молодоженов.
– Ты и правда не умеешь дружить. Разве друзья так поступают, Шпора? Устраиваешь мистификацию, используешь мою кредитную карту, заказываешь вино, бутылка которого стоит столько же, сколько месяц проживания в нормальном отеле.
– Я хочу потратить все твои деньги, тогда тебе не на что будет уехать.
– Я уже оплатила билет и улетаю в субботу, через неделю.
Последовала долгая пауза.
– Так. А если у тебя не останется денег на такси?
– Продам джип за наличные.
– А если я подожгу его?
– Угоню у Жиля «астон мартин».
– Ничего у тебя не выйдет. На субботу его взял Эли Гейтс. Помнишь аукцион?
– Откуда ты знаешь?
– Случайно слышал.
Официант убрал грязные бокалы и наполнил новые заказанным Шпорой вином.
Эллен сделала глоток и от богатого, нежного букета потеряла дар речи: ей никогда не приходилось пить ничего подобного.
Шпора с удовольствием отметил ее реакцию.
– Как горько и как сладко! – не сразу сказала девушка.
– Надо пропить все твое имущество. Это тебя остановит?
– Из имущества у меня только рюкзак.
– А куда ты дела все свои вещи?
– У меня нет вещей. Я ничего не вожу с собой.
– Но собака не влезет в рюкзак.
– Может, возьмешь ее? Тебе ведь она нравится.
Шпора задумался, потом отрицательно покачал головой.
– Нет. Будет напоминать о тебе. Как-то с цирком «Феномен» мы были в Дании. В первый и в последний раз нам тогда разрешили выступить в «Тиволи Гардене». По проложенной туристами дорожке я вышел к памятнику Русалочке. Я просто влюбился в нее. Она выглядела точь-в-точь, как ты. Сама невинность, растоптанная современной жизнью. Вынырнула, бедная, на поверхность со дна морского после счастливого детства только для того, чтобы влюбиться в какого-то сукина сына. Видит бог, как я люблю тебя. Больше своей жизни, будь она неладна. Я только менял одну тюрьму на другую, пока не встретил тебя. Потом эти два дня свободы вместе с тобой. Теперь мне снова пора возвращаться в тюрьму, из которой я уже никогда не выйду – на этот раз заключение будет пожизненным.
Эллен смотрела на Шпору, слушала и ничего не понимала, только сердце тяжело стучало.
– Дай мне еще один день. Подари мне эту ночь. Я не могу уехать с тобой, но без этого подарка я умру.
Она потянулась к нему через стол, стул заскрипел по полу, бокал с вином опрокинулся, грудь выскочила наружу.
– Я люблю тебя, – он сжал ее руки. – Не знаю, куда подевался мой цинизм. Я верю в родство душ, в любовь с первого взгляда и даже в Иисуса Христа. Я верю, – с шепота Шпора перешел на крик. – Я верю в Спасителя нашего!
Официанты бросились к их столику и выстроились стенкой, чтобы изолировать буяна от остального зала, как защитники немецкой сборной пытаются изолировать Бэкхема.
Эллен рассмеялась. Заплакала она еще раньше. И вот, смеясь и плача одновременно, она не замечала ничего вокруг. Сосиски полетели на пол, когда Шпора устремился навстречу ей и сжал лицо любимой в ладонях.
– Сегодня я женился на самой прекрасной женщине в мире. Пусть наш брак будет коротким, но он будет самым настоящим. Именно этот брак.
Предусмотрительные японцы достали фотоаппараты: они были уверены, что перед ними английские знаменитости – судя по блестящей внешности и экстравагантному поведению.
Стареющая американская красавица потребовала узнать фамилию пластического хирурга Эллен; «Мне нужна такая же грудь».
– Может быть, вы продолжите ужин в вашем номере, господа? – бросился спасать положение метрдотель.
Эллен прикоснулась к лицу Шпоры и провела пальцами по его скулам, подбородку, по носу с горбинкой, по напрягшемуся лбу, по рту, такому нежному и грустному. Ее палец скользнул между его губ и погладил нижний ряд зубов.
– Где это мы? – спросила она, как во сне.
– Черт его знает. Главное, что вместе.
– Что-то говорят про наш номер, слышишь?
– Так пойдем туда.
– Благодарю вас. Вы свободны. – Шпора протянул портье пятидесятифунтовую бумажку.
Едва закрылась дверь, они стали срывать одежду – с себя, друг с друга, словно в каком-то угаре. Тяжелое сабо, сброшенное Эллен с ноги, выбило несколько бусин из старинной люстры.
– Я люблю тебя, – выдыхал Шпора ей в самые губы. – Я умер бы ради тебя… Я люблю тебя.
– Я тоже люблю тебя. – Эллен закрыла его губы поцелуем и… прыгнула. Теперь она не побоялась бы прыгнуть с любой высоты: он ее поймает.
Дилли и Рори курили, глубоко затягиваясь – то сигаретой, одной на двоих, то поцелуем.
– Похоже, вы еще не собираетесь уходить, – сказал Кит. – Сейчас четверить первого. Мы закрываемся в половине. Но вы можете сидеть, сколько хотите. Ключи вот здесь.
Молодые люди продолжали целоваться, сплетая ноги под столом, где пристроился Джек Рассел, который наелся до отвала: все отбивные с жареной картошкой достались сегодня ему.
– Когда Дилли должна вернуться?
– Не беспокойся, сегодня она ночует не дома. – Фили одобрительно смотрела, как ловко главный юрист Оддлоуда управляется с ее немаленькими грудями: Жилю удалось, сжав их вместе, взять в рот одновременно оба соска. – Ты великолепен!
– Значит, мы любим друг друга? – Эллен, приподнявшись на локте, смотрела на Шпору.
– Да. Мы любим друг друга.
– Если это и есть любовь, то, выходит, я никогда не любила Ричарда. – И девушка заплакала.
– Если это любовь, я тоже никогда не любил раньше. Не надо, малыш, не плачь.
Они крепко обнялись и прижались друг к другу, потрясенные сделанным открытием. Сердце сжималось от счастья – что они встретились, и от ужаса – а если бы этого не произошло?
– У тебя опять мурашки. Тебе холодно?
– Нет. Страшно.
Эллен вышла в ванную комнату, открыла горячую воду. Огромная ванна на позолоченных львиных лапах стояла на пьедестале. В комнате, облицованной мрамором, мог одновременно помыться целый полк. Высокое окно выходило в парк. Она вылила в воду содержимое нескольких флаконов, стоявших на подоконнике.
– Я пописаю, не возражаешь?
Эллен оглянулась. Обнаженный Шпора стоял возле унитаза.
Прожив с Ричардом тринадцать лет, она ни разу не видела, как он писает. От одной мысли об этом она пришла бы в ужас.
Эллен с жадной нежностью смотрела, как желтая струя ударила в стенки унитаза.
– Так почему тебе страшно? – обернулся он.
– Мне кажется, это не наяву.
– А по-моему, еще как наяву.
Шпора сделал несколько шагов и поставил ногу в ванну, а потом целиком опустился в нее.
– Я же еще не добавила холодной!
Когда они вернулись в комнату, кожа у них на ступнях и ладонях сморщилась, как резиновая.
– Ну вот, теперь я представляю, какая ты будешь в старости. – Шпора целовал ее сморщенные ладошки. – Мне бы хотелось состариться вместе с тобой и увидеть тебя старушкой.
– Ты поедешь со мной?
– Вокруг света? А где мы сейчас?
– В самом дорогом английском отеле.
– Почему бы нам не остаться здесь навсегда?
Когда Шпора задремал на кушетке, Эллен подошла к телефону.
– Алло, – прошептала она. – Несколько дней назад я забронировала билет на фамилию Джемисон… Рейс ВА373, вылет двадцатого. Можно заказать еще один билет на тот же рейс? Хорошо, спасибо.
15
– Что ты делаешь? – Шпора смотрел на Эллен, зевая и положив подбородок на локоть согнутой руки, усыпанной веснушками. Луч утреннего солнца просвечивал сквозь его рыжие волосы. – Или это сон?
Она удивленно моргнула, неожиданно увидев перед собой совсем юного Беллинга, с копной светло-золотистых кудряшек и неотразимой улыбкой.
– Я сама все время себя спрашиваю: или это сон?
– Значит, мир перевернулся вверх ногами. – Он блаженно улыбнулся.
– Это я стою на голове.
– Почему?
– Потому что ты прав. Мир перевернулся вверх ногами, и я проверяю – может, под этим углом в нем больше смысла. – Уголки ее губ печально опустились, а со стороны казалось, что девушка улыбается.
– И как, помогает? – Шпора свесил голову с кушетки, макушкой коснувшись пола, и они смотрели
в глаза друг другу с противоположных концов комнаты.
– Нет. Я по-прежнему не хочу просыпаться – хоть всю ночь не смыкала глаз.
– Ничего удивительного. В таком положении ужасно неудобно спать. – Его брови поползли вниз. – Ты очень симпатично смотришься в этой позе.
Эллен покачивала ногами в воздухе совершенно голая, только лицо прикрывали пряди волос.
– Так где же мы находимся? Во сне или наяву? – Эллен засмеялась, почувствовав, что это звучит уже смешно.
Шпора вскочил с кушетки и бросился к ней, они рухнули на ковер.
– Что тебя мучает? Эта ночь была наша, и точка. – Он целовал ее, не останавливаясь.
– Кому же в таком случае принадлежит этот день? – Она отвела голову и пристально смотрела ему в лицо, ненавидя себя за маниакальное желание разрушить волшебные чары.
– Властителю судеб, я думаю.
– Значит, ночью мы переспали друг с другом, а днем должны забыть об этом?
– Мы не спали друг с другом. – Он снова наклонился к ней. – И даже не занимались сексом. Мы заключили брак на небесах, понимаешь?
– Понимаю. А на земле? – Она опять отвела голову.
– Я люблю тебя. – Шпора прижался губами к ее уху.
– Я тоже люблю тебя.
Они лежали, прижавшись друг к другу, и не шевелились, чтобы ненароком с небес не свалиться на землю.
– Какое странное чувство, правда? – спросил Шпора. – Никогда не думал, что так бывает. Похоже на страх, только счастливый. У тебя тоже так?
– У меня тоже так, – ответила Эллен. Ее переполняло блаженство, но страх при этом становился только сильнее.
– Я никуда не отпущу тебя, – сказал он.
– Значит, мы уедем вместе? – Эллен не верила своим ушам.
– Нет. Я не могу уехать.
– Хочешь, чтобы я осталась?
– Да. Если ты останешься, то мы сумеем сохранить наш секрет.
– Вот как? И надолго?
– Навсегда.
Эллен рассмеялась, не понимая, зачем Шпора ее дразнит.
– Значит, свадьба будет немноголюдной?
– Мы никогда не сможем пожениться на земле.
– О чем ты говоришь?
– Это только в сказке: «Они поженились, жили долго и счастливо и умерли в один день».
– По-моему, как раз наоборот – в сказке я вернулась в море и обратилась в пену морскую. – Странное отупение напало на Эллен, и она никак не могла понять, что значат его слова.
Он молчал.
– Шпора, ты должен объяснить мне в доступной форме, что происходит.
Она почувствовала, как напряглась его шея, потом он глубоко вздохнул.
– Давай не будем сейчас говорить об этом. Это выше моих сил.
Раздался стук в дверь.
– Ваш завтрак, мистер и миссис Гарднер.
Шпора спрятался за портьеру, Эллен накинула халат.
Официант внес тяжело нагруженный поднос, сервировал завтрак и удалился.
Выйдя из ворот своего волшебного сада свежим солнечным утром, Фили сладко потянулась под старой липой. Она прекрасно себя чувствовала – оригами удалось на славу, пусть даже к категории фантастических его причислить нельзя. И теперь она решила купить чего-нибудь вкусненького и позавтракать в Гусином Доме, вместе с дочерью и подругой, за приятными разговорами о первой любви и не только о первой.
Когда она вошла в магазин, пенсионеры уже окружили Глэд Тайдинг. То, что Фили услышала, заставило ее позабыть о теплых булочках и свежевыжатом соке. Она быстро вышла из магазина и решительно направилась к ферме.
Дверь ей открыл лично Эли. Его встревожило появление Фили.
– Я же наказал тебе строго-настрого никогда не приходить сюда, – прошипел он, оглянувшись, и попытался закрыть дверь.
– Это срочно.
– Ты могла бы позвонить.
– Глэд Тайдинг рассказывает всем последние новости.
– Какие еще новости?
– Кто будет твоим зятем.
– Думаю, ты что-нибудь недопоняла.
– Я все поняла. То, что ты творишь, просто в голове не укладывается.
– В таком случае и не пытайся укладывать, а ступай домой. Я не собираюсь обсуждать свои личные дела с тобой.
– Неужели это лицо, – Фили коснулась его бороды, – когда-то принесло мне столько радости! – Фили повернулась и пошла прочь.
Постучав в двери Гусиного Дома и не получив ответа, гостья несколько раз крикнула, потом заглянула в окно. Ее приветствовала радостным лаем физиономия с белыми клоунскими пятнами вокруг глаз.
– Ах ты, бедное создание! А девчонки все еще валяются в постелях?
Оглядевшись внимательнее, Фили заметила, что джипа под навесом нет.
Она бросилась к себе и позвонила на мобильный дочери:
– Где ты?
– В Верхнем Спринглоуде, – радостно ответила та. – У Рори.
– А где Эллен?
– Не знаю. Она, наверное, забыла про меня вчера вечером.
***
– Боже мой! Дилли! – Эллен вскочила с кровати, и кусочки клубники сползли у нее с живота. – Мы бросили ее на произвол судьбы!
Шпора смотрел на нее, не понимая.
– Ну как же, Дилли! – пыталась вразумить его Эллен. – У нее вчера вечером было свидание с твоим кузеном! А потом мы должны были за ней заехать.
– Не переживай, с ней все в порядке. – Шпора снова положил Эллен на постель.
– А Сноркел! – Девушка опять вскочила. – Она дома одна!
– С ней тоже все в порядке. – Шпора опять уложил Эллен.
– Мы должны ехать… Перестань… Мы должны… Остановись… Мы… О ради бога, не останавливайся! – простонала Эллен.
Несколько раз звонил телефон, но они не обращали на него никакого внимания. Наконец Эллен сняла трубку.
– Это администратор, – сказал она Шпоре после короткого разговора. – Пора освобождать номер. Он заказан с двенадцати часов.
Шпора курил на улице, а Эллен задержалась у кассы. В тот момент, когда они покинули номер, его настроение резко изменилось – он стал задумчив, даже мрачен. Почувствовав, что Эллен смотрит на него, он оглянулся, и лицо его озарилось доверчивой и радостной улыбкой. Девушка улыбнулась в ответ. «Как же я люблю его, – в очередной раз удивилась она. – Я люблю его и могу простить ему все на свете». Эллен забрала свою кредитную карту и направилась к выходу, но ее остановил умоляющий взгляд Шпоры. Ей стало ясно: он просит не выходить и остаться незамеченной. Она остановилась, пытаясь сохранить непринужденный вид и краем глаза разглядеть, с кем он разговаривает. Рядом со Шпорой стояла маленькая толстая женщина с шарфом на голове. Когда та повернулась в профиль, Эллен узнала жену Эли Гейтса, с ее поросячьим носом и красными щеками. У Шпоры, напротив, лицо было цвета пепла, вены на шее вздулись.
Почему он не хочет, чтобы Фелисити Гейтс видела их вместе, недоумевала девушка. По выражению возбужденного, восхищенного лица Фелисити можно было подумать, что она влюблена в Шпору не меньше ее. Эллен даже фыркнула от смеха.
– Так что давайте побыстрее поедем, – донесся до нее оживленный голос миссис Гейтс. – А то лилии завянут в машине. Как вам повезло, что я приехала сюда за цветами. Я завезу вас домой по дороге. Как же вы могли забыть, что сегодня леди Беллинг устраивает ланч? Невероятно. Ну поехали, поехали.
Как только Фелисити отошла, Шпора с дикими глазами кинулся к Эллен.
– Прости, я должен срочно уехать. – Он сжал ее руки. – Прости. Я потом тебе все объясню.
– Куда уехать?
– Потом объясню. Честное слово, я тебе все объясню.
– Неужели прямо сейчас?
– Я тебя люблю! – Он поцеловал перстень на ее пальце и выскочил из отеля.
Эллен ехала мимо озера, в котором плавали два лебедя. Лебеди хранят верность друг другу всю жизнь, подумала она, не переставая твердить: «Я люблю его. Я люблю его. Я люблю его». Как там сказал Шпора? Любовь – это страх, только счастливый.
Машина подъехала к дому Рори. Дилли, облокотясь о забор и зевая, смотрела, как тот объезжает молодого жеребца. На ней были шорты Эллен и рубашка Рори, а волосы упрятаны под бейсболку. Дилли повернулась, помахала ей и приставила ладонь к горлу, как бы перепиливая его.
Как только Эллен вышла из машины, Дилли набросилась на нее:
– Что с вами случилось? Вы попали в аварию? Мы звонили вам на мобильный, но он не отвечал. А где Шпора? Господи, что это на вас?
Эллен пришлось купить в отеле за кругленькую сумму золотистую рубашку-поло и шорты: появиться средь бела дня в шифоновом платье или в купальном халате, украденном из отеля, она не рискнула.
– Мама ужасно рассердилась на вас. Просто озверела, – продолжала Дилли. – Она мне звонила, когда не нашла нас в Гусином Доме. Но это было уже давно.
– Прости меня. У тебя все в порядке? Рори позаботился о тебе?
Дилли кивнула, посмотрев на него.
– Это самый лучший вечер в моей жизни! Мы проболтали в «Плуге» всю ночь, в четыре утра Рори сделал мне банановый сэндвич, мы смотрели, как восходит солнце, потом я помогала убирать конюшни и еще… Еще мы столько целовались! Он говорит, что я совершенно особенная!
– И он совершенно прав! – Эллен обняла ее.
– Мы не делали этого, – шепнула Дилли ей на ухо. – Рори считает, что я не должна спешить расстаться с девственностью. Он говорит, что мы все сделаем, когда наступит срок. – Девушка посмотрела на Рори с исступленным восторгом и взяла Эллен за руку. – Вы были абсолютно правы, когда сказали, что если в самих отношениях есть волшебство, то все равно, куда пойти!
Фили, действительно, озверела. Сначала она рассердилась на себя за то, что из корыстных побуждений, чтобы иметь возможность привести любовника на всю ночь, легкомысленно отпустила дочь на свидание, а потом обратила всю силу своего гнева против Эллен.
Уставшая и измученная, та стала легкой добычей и даже не пыталась сопротивляться.
– Мам! Было так здорово! Рори устроил в «Плуге» волшебный грот, он играл на скрипке, а булька танцевал, а потом…
– Хватит, Дилли, дорогая. Ступай, прими ванну. Мне нужно поговорить с Эллен.
– Но мама… – начала было девушка, но, увидев выражение лица матери, осеклась и вышла из комнаты.
Зеленые горящие глаза обожгли Эллен.
– Как ты посмела бросить мою дочь наедине с Рори Мидвинтером на всю ночь?
Эллен опустила голову.
– Это безответственно с моей стороны. И совершенно непростительно, я понимаю. Мне жаль, что так вышло. Но Фили, дорогая, по крайней мере, все закончилось хорошо.
– Хорошо? Хорошо? – Она передразнила сомерсетский акцент Эллен. – Ты забываешь, что Дилли маленькая девочка!
– Фили, ей семнадцать лет, – мягко напомнила Эллен, недооценив силу гнева подруги. – Я в семнадцать лет, прихватив рюкзак, с другом колесила по Европе. Мои родители были счастливы, если получали от меня хоть одну открытку в месяц.
– Это потому, что ты шлюха! – рявкнула Фили.
Эллен отшатнулась.
– В семнадцать лет, – бушевала Фили, – у меня была уже полуторагодовалая дочь, потому что я была наивна и по уши влюбилась в первого же мужчину, который обращался со мной, как со взрослой, и с готовностью отдалась ему. Я доверяла тебе, а ты меня обманула самым подлым образом – и не один раз, а целых два! Ты подговаривала мою дочь, добрую, доверчивую девочку, раздвинуть ноги перед первым встречным проходимцем. Может, ты сама так и живешь, но уверяю тебя, не всем льстит репутация шлюхи, которая дает всем налево и направо!
– Остановись, – тихо сказала Эллен. Но подруга уже впала в буйство, стараясь заглушить криком чувство собственной вины.
– Сначала ты вбиваешь в голову ребенку всякие паскудные идеи насчет Шпоры – Шпоры! Затем ты все подстраиваешь так, чтобы ее трахнули в каком-то гроте! На тебя совершенно нельзя полагаться. Ты коварная, хитрая эгоистка. Настоящая злодейка. Не удивительно, что вы со Шпорой спелись! – Фили, явно удовлетворенная проведенной атакой, сделала передышку.
Эллен не чувствовала обиды, только горькое сожаление, что дружба рухнула в тот самый момент, когда она так в ней нуждалась. Как бы то ни было, но врать она не будет – Фили заслуживает откровенного признания с ее стороны.
– Я была со Шпорой этой ночью, – сказала Эллен хриплым голосом. – Мы любим друг друга.
– Ха! – Фили зажгла сигарету. – Ха!
– Я люблю его.
– Ты законченная идиотка. Как можно любить человека, которого знаешь без году неделя?
– Я знаю его всю жизнь.
– Это я знаю его всю жизнь! – надменно сказала собеседница. – А ты просто потешила свою похоть! Ты же сама говорила, что хочешь переспать с ним. И прошлой ночью тебе наконец удалось сделать это, правильно я понимаю? Не с первой попытки, заметим.
– Такого еще не было в моей жизни… Мы обо всем забыли. Прости меня, Фили. Я люблю его.
– Браво, Эллен! – горько рассмеялась Фили. – Поздравляю! Смотри только, я тебя предупредила! А что, если ты ошибаешься?!
Эллен закрыла глаза. Она все еще чувствовала Шпору – каждым сантиметром кожи, хранившим память о его поцелуях, и всем существом своим, наполнившимся неведомой ей ранее жизнью. Ошибка исключена. Она ничего не путает. Это любовь.
– Он раздавит тебя и убьет. – Фили вздохнула сделанным равнодушием. – Впрочем, ты еще и не этого заслуживаешь после всего, что натворила с Дилли.
– Да я и так была раздавлена! Ни жива, ни мертва. – Эллен, не открывая глаз, пыталась передать свое ощущение подруге. – И никто не видел этого. Только Шпора сразу почувствовал. И влил в меня жизнь!
– Только, ради бога, без подробностей. Я знать не хочу, чем ты там занималась в кустах всю ночь.
Эллен открыла глаза.
– У меня такое чувство, словно я тринадцать лет провела на дне моря, под толщей воды, и только сейчас всплыла на поверхность!
Сигарета погасла, Фили швырнула ее на пол и стряхнула пепел с платья. Мерзкая улыбка появилась у нее на лице – наступил момент для смертельного удара.
– В таком случае немного жаль, что он женится на другой, правда?
Эллен застыла. Как понимать эту нелепую шутку?
Фили произнесла медленно и отчетливо, словно обращаясь к слабоумной:
– Вот почему Шпора вернулся в отчий дом. Он собирается жениться.
Эллен молчала и тупо трясла головой.
– А мне нравится этот старинный обычай династических браков! – Наконец-то гнев Фили насытился местью. – В нем есть что-то волнующее, даже возбуждающее! Честолюбивые родители заключают маккиавелиевский союз, не спрашивая детей. Так и представляешь себе несчастных голубков, которых оторвали от своих возлюбленных, и сковали друг с другом, чтобы они вели жизнь богатую и блестящую, но лишенную любви! И вот проходят месяцы, может быть, годы, может быть, вся жизнь – и они наконец понимают, что любят друг друга! Прекрасно!
Эллен ничего не слышала. Она не могла поверить, что Шпора женится.
– Не удивительно, что он поторопился с тобой переспать. Зачем же упускать такой случай – разгоряченная Памела Андерсон сама в койку лезет! После женитьбы особо не пошалишь! Попробуй, поразвлекайся на стороне, когда у тебя в домоправительницах сама Глэдис Тайдинг! Да, Шпора будет верным мужем. Это значит, он сопьется довольно скоро, если фортуна будет к нему благосклонна. В чем дело? Тебе в ухо муха залетела?
Эллен перестала трясти головой и уставилась на Фили.
– Он, конечно, говорил, что любит тебя? Все мужчины говорят одно и то же. Но эта свадьба готовится уже давно.
Эллен испугалась, что ее сейчас стошнит.
– Кк… Кто она?
Подруга повернула к ней лицом бюст Годспелл.
– Я думаю, она больше сгодилась бы в невесты Дракуле. Ты не находишь?
– Годспелл Гейтс?
– На празднике Эли Гейтса объявят о помолвке. Этот маленький шедевр, – Фили хлопнула по гипсовой макушке головы, которая получилась как живая, если это слово применимо к лицу Годспелл, – будет центром цветочной композиции, которую малютке преподнесут в знак благодарности. Она соблаговолила объединить два влиятельных оддлоудских семейства, дав согласие выйти замуж за Джаспера Беллинга! Романтическая история в феодальном духе, не правда ли?
– Это шутка. – Эллен сжала голову руками. – Глупая шутка.
– Эли хотел купить Гусиный Дом в качестве свадебного подарка для молодых супругов, – продолжала Фили. – Он очень недоволен, что ты разрушила его планы. А теперь еще больше рассердится, когда узнает, что ты пытаешься и жениха увести прямо у него из-под носа.
– Я не верю тебе. Шпора никогда на это не пойдет.
– Не веришь? А почему бы тебе не спросить у него самого? Где он сейчас, Эллен? Неужели он покинул тебя после ночи великой любви?
Девушка развернулась и побежала по саду.
Эллен проникла в особняк через террасу – французские, доходившие до пола, окна были открыты.
В поисках Шпоры она заглядывала подряд во все комнаты. В столовой большой стол с одного конца был накрыт на шестерых, а на другом его конце лежала куча рекламных проспектов всевозможных компаний, предоставляющих услуги по проведению свадеб и банкетов.
Эллен охнула и сильно ущипнула себя. «Проснись же, наконец, проснись», – приговаривала она, перебегая из одной комнаты в другую.
В бильярдной Шпоры не оказалось. Гостиная в викторианском стиле, где проходил аукцион, выглядела пустынной без разномастных стульев.
Эллен вернулась в узкий внутренний коридор и на противоположном его конце услышала голоса.
– Я этого не допущу! – прорычал знакомый баритон леди Белль. – Я позову отца!
– Позови хоть отряд кавалерии! – В голосе Шпоры было не меньше ярости.
Эллен пошла на звук голосов и обнаружила мать и сына на кухне, возле огромного стола, уставленного различными пирогами, пирожками и салатами в упаковках. Не замечая ее, они продолжали ругаться.
– Через десять минут Гейтсы придут на ланч. Что я должна им сказать?
– Скажи им, что все отменяется. Я отказываюсь.
Эллен облегченно прижала руки к горлу, и из него вылетел какой-то писк.
– Что она здесь делает? – возопила леди Белль.
Шпора дрожащими руками провел по волосам и обернулся, лицо у него было совершенно белое.
– Я только что узнала, – Эллен с трудом ворочала языком. – Весь город говорит, что ты женишься на Годслелл Гейтс.
