Текст книги "Море любви"

Автор книги: Фиона Уокер

сообщить о нарушении

Текущая страница: 5 (всего у книги 21 страниц)

Господи, Эллен ведь совсем не хотела впутываться в местные дрязги. Все, что ей требовалось, – время и спокойствие, чтобы разобраться в своих отношениях с Ричардом. С хорошим, добрым, честным Ричардом. Ну почему, почему грешники всегда привлекали ее больше, чем праведники? Будь Ричард из породы грешников, возможно, они бы сейчас путешествовали вместе. Плохого мальчика она чуяла издалека – и шла на запах. Но если Сола Вика можно без труда обойти, то Джаспер Беллинг сулит неминуемую погибель.

– Надеюсь, что к утру ты забудешь о самом дешевом лоте сегодняшнего аукциона. Тебе же будет лучше, – неожиданно сказала Фили.

– Но что в этом Джаспере такого ужасного?

Фили подняла кружку с черным пивом.

– Видишь? Его душа такого же цвета.

Эллен уставилась на кружку Гиннеса.

– Мой отец любил Шпору, – продолжала Фили, – и папа был одним из немногих людей, которые продолжали верить в него, когда тот сбился с пути. Папа говорил, что он – птица, посаженная в золотую клетку, что дома его не любят и не понимают. Он убедил Шпору заняться рисованием. Ведь у него талант, у этого сукина сына, но он все растратил на пакости. И наплевал в душу моему отцу. Он обкрадывал его – из дома пропадали сотни фунтов, ценные вещи, но папа не заявлял в полицию. Я на несколько лет старше Шпоры. Я тогда была двадцатилетней девушкой, с маленькой дочкой на руках. Наверное, я что-то упустила, не уберегла отца. Он всегда был такой сильный и независимый, и я даже не догадывалась, что у него рак. Он сказал мне это за несколько недель до смерти, почувствовав, что ему уже немного осталось.

Фили говорила с трудом, явно страдая.

– И в эти последние дни у отца был один свет в окошке – Шпора. Знать никого не хотел, кроме Шпоры. Считал его своим сыном, о котором всегда мечтал, – ведь моя мама умерла очень давно, а Шпора все также воровал, врубал на полную катушку телевизор с порнухой, хлестал виски, устраивал в отцовском доме оргии, курил крепкие сигареты, когда отец задыхался. Это его и доконало. Когда он умер, парень изуродовал все его скульптуры в саду. Я вернулась с похорон – Шпора на похороны не пошел – и обнаружила, что все каменные скульптуры обезглавлены. Прекрасные папины птицы, собаки, лошади изуродованы, везде валяются обломки. Бронзу трудно разбить, но он постарался – выцарапал глаза отверткой, скинул фигуры с постаментов. Как будто ему показалось мало, что он сократил отцу жизнь. Этот гад хотел еще поплясать на его могиле, уничтожить все, что осталось на свете после папы.

Эллен прижала пальцы к губам, ей было тяжело видеть, как боль и ненависть до неузнаваемости исказили прелестное детское лицо Фили.

– Я сказала, что не смею продать работы отца. Это не совсем правда. Под слоем мха ты не разглядела жуткие царапины и повреждения. Эти работы невозможно восстановить. Отец завещал дом Даффодил, а скульптуры мне, но в таком состоянии за них не заплатят ни гроша. Бросить их я тоже не могу. Шпора превратил меня в пленницу замка. Если б я и решилась уехать отсюда, мне просто не на что.

– А ты уверена, что именно он переломал скульптуры?

– Абсолютно. Он оставил свою визитную карточку. – Фили смахнула слезинку. – Надругавшись над кем-нибудь, он всегда оставляет на память подкову. Я нашла ее в вытянутой руке обезглавленной танцовщицы. Вместе с венком из маргариток. Думаю, это был поминальный венок для отца. Трогательно, правда?

Эллен взяла Фили за руку и почувствовала, как острые ногти подруги впились в ее ладонь.

– Не знаю, какие три желания ты загадаешь. Что до меня, то я бы хотела, чтоб много лет назад Джаспер Беллинг не повстречался на пути моего отца. Чтоб Джаспер Беллинг узнал, каково это – быть пленником, только без золотой клетки. А больше всего на свете я хочу, чтобы он никогда сюда не возвращался.

Потерявшая невинность сказочная принцесса стояла, погруженная в темноту. Эллен вошла в ворота и чуть не вскрикнула, когда из открытого окна навстречу ей метнулась тень.

– Снорк! – рассмеялась Эллен мгновение спустя. – Ты в порядке, моя девочка?

Сноркел повалилась на спину и, повизгивая, подставила пятнистый живот. Пахло от нее отвратительно. Похоже, не зная, чем развлечься, она плавала в пруду.

Фонарь у крыльца не горел, а ночь была безлунная. В кромешной тьме Эллен нащупала замочную скважину. За вечер она выпила две пинты пива и с самого утра ничего не ела, поэтому в голове был туман. Неожиданно на крыльцо ей под ноги упал какой-то предмет. Сначала она решила, что это ее мобильный телефон, но потом сообразила, что он так и остался в сумочке Фили. Наклонившись и подняв что-то твердое, зазубренное, с неровным краями, она подумала, что сломала дверной замок и от него отвалилась деталь.

Войдя в дом, девушка включила свет и увидела, что держит не часть замка, как она думала. В руках у нее была старая лошадиная подкова, из которой торчали три гвоздя, как три кривых зуба.

– О господи! – Эллен пошатнулась и, чтобы не упасть, прислонилась к притолоке.

Тут она ощутила сильный аромат роз, заглушавший не только запах лаванды, расставленной повсюду в молочных бутылках, но и неистребимый запах сигарет.

Эллен закрыла входную дверь, но запах не исчез, даже усилился. Она вошла в гостиную и включила свет. Игровая приставка исчезла, а на полу, там, где она стояла, кто-то выложил розовыми лепестками одно-единственное слово: «СПАСИБО».

4

Когда утром, проснувшись, Эллен вошла в гостиную, лепестки роз завяли и потемнели и более резкий запах лаванды перебивал их аромат.

Девушка спала в большой мансарде под самой крышей, среди коробок с вещами, уже упакованными для отправки в Испанию. Она предпочла мансарду, потому что специальная гостевая спальня слишком остро напоминала ей о Ричарде и об их редких, но драматичных визитах в Гусиный Дом.

Короткий сон Эллен кишмя кишел злыми волшебниками, добрыми феями, скачущими лошадьми и мужчинами с серебристыми глазами. Она с облегчением проснулась и с удовольствием встала, наслаждаясь пением птиц, окутанным дымкой солнечным утром и горячим чаем. Было шесть часов.

Финс был благодарен Эллен за то, что та так много времени провела с ним в хозяйственной комнате, где временно его поселила. Он с мурлыканьем терся об ее ноги, пока она накладывала корм в миску, наливала свежую воду и убирала его туалет. Потом кот вспрыгнул на подоконник и стал с завистью наблюдать за Сноркел, совершавшей утреннее патрулирование территории. Задрав голову, он посмотрел на птичек, прыгавших на телеграфных проводах, и несколько раз протяжно мяукнул.

– Потерпи немного. Вот наведем порядок в саду, и я выпущу тебя погулять, обещаю, – успокаивала его Эллен, поглаживая по спине.

Ее взгляд упал на снятые вчера после уборки резиновые перчатки и рабочие штаны, и она подумала, что пора, не теряя времени, в них облачиться и взяться за работу. Дом нужно поскорее привести в товарный вид, чтобы он привлекал, а не отпугивал покупателей. Ей не хотелось вступать в выяснение отношений с Дот и Регом, по крайней мере, в воскресенье утром. Денек обещал быть жарким – благодаря солнцу и… уборке. Посмотрев в окно, она вспомнила, что еще не проверила, в какое состояние вандалы привели гостевой домик.

В ночной рубашке, босиком, Эллен выскочила на дорожку и побежала к домику. Слава богу, там все оказалось в полном порядке. Она положила связку ключей на барную стойку, отделявшую кухню от жилой зоны, и прошлась по циновкам, которые показались ей особенно мягкими после колючего гравия, поцарапавшего ступни. Сноркел неотступно следовала за хозяйкой.

Эллен раздвинула шторы на окне за кроватью и посмотрела на замок, утонувший в зелени сада, которая целиком заслоняла домик Фили вместе с черепичной крышей. Одна из породистых куриц Хантера Гарднера вышла прогуляться и не спеша поклевывала зернышки. Вдруг бентамка издала пронзительный вопль и бросилась прочь из-за живой изгороди со стороны Гусиного Дома к ней метнулась хорошо знакомая Эллен упитанная черно-белая кошачья спина.

– Финс! – Девушка помчалась к выходу. Когда она выбежала на дорожку, кота, конечно, и след простыл. Хозяйка звала его, делая круги, хотя прекрасно понимала, что не для того он вырвался на свободу из своего заточения в хозяйственной комнате, чтобы отозваться. Кот вернется, когда проголодается. Утешало одно: учитывая его аппетит, это случится довольно скоро. Эллен подумала, что продолжать поиски лучше, переодевшись и надев туфли.

Подойдя к гостевому домику и увидев в окне Сноркел, рвавшуюся ей навстречу, Эллен ускорила шаг и обнаружила, что дверь заперта: йельский замок защелкнулся, а собака и ключи остались внутри.

– Вот так так! – Она постучала по стеклу и постаралась успокоить собаку: – Сидеть, Сноркел, сидеть. Я уверена, должны быть запасные ключи. Я найду их и выпущу тебя.

Девушка доковыляла по гравию до большого дома и тут сообразила, что захлопнула за собой и эту дверь, а связка ключей лежит в гостевом домике на барной стойке.

Потирая исколотые ступни, Эллен обошла дом со всех сторон в надежде найти хоть одно открытое окно. Но все окна и двери были тщательно закрыты. Вчера, напуганная зловещей подковой и посланием из розовых лепестков, она как следует позаботилась о своей безопасности. Обойдя вокруг дома второй раз, она убедилась, что он абсолютно непроницаем и выхода, точнее, входа нет.

– Черт подери. – Эллен села на скамейку и потерла лицо, презрительно улыбаясь в собственный адрес. – Черт подери.

Даже без часов ей было ясно, что сейчас не более семи утра. Дело обстояло следующим образом. Она забрала ключи, хранившиеся у Виков. Второй комплект лежит на вилле родителей в Коста Верде. Еще один находится у агента по недвижимости. Вряд ли офис «Ситона» работает по воскресеньям.

Сноркел лаяла и жалобно смотрела на хозяйку, умоляя выпустить ее.

Эллен подумала, что проще всего выбить стекло в окне, залезть в гостевой дом и взять ключи.

Подойдя к окну, она решила примериться, но не тут-то было. Толстые стекла повышенной надежности не по силам разбить голыми руками женщине в ночной рубашке. К тому же она рисковала поранить себя или собаку, не говоря о том, как разгневается мама.

Значит, нужен слесарь, чтобы вскрыть замок. А чтобы вызвать слесаря, нужен телефон. К счастью, ее мобильник не заперт в стенах Гусиного Дома, а лежит в сумочке Фили.

Поглядывая вполглаза, не покажется ли Финс, Эллен перешла аллею и направилась к массивным арочным воротам в волшебный сад. В саду, под мхом, плющом и лишайником, она разглядела, что скульптуры действительно безжалостно изуродованы. У одних головы и конечности отсутствуют, у других – носы отбиты, лица обезображены.

Проблуждав по лабиринту сада с полчаса, Эллен выбралась к домику Фили. Гамлет залаял, увидев ее в окно. Постучав в дверь она подумала, что сейчас разрешит хотя бы одну загадку – где Фили спит. Несмотря на добросовестную помощь пса, потребовалось минут десять, чтобы разбудить хозяйку дома.

– Кто там? – раздался откуда-то сверху сонный голос.

Эллен подняла голову. Из крошечного окошка свешивалась кудрявая грива.

– Фили, это я, Эллен. Прости меня за беспокойство! Я оставила ключи в доме, а дверь захлопнулась. Мне нужен мой мобильный телефон.

– Заходи, солнышко. Там открыто. Я спущусь через секунду.

Эллен ждала в огромной комнате первого этажа, когда Фили появилась из двери, спрятанной в нише у камина.

– Там, наверху, папино тайное убежище, – пояснила она, широко зевая. – Ты, наверное, воображаешь, что он там назначал свидания местным красоткам. На самом деле, ничего романтического. Он там мариновал лук. Это его хобби. В свободное от работы время отец мариновал все подряд. В свободное от маринования время – работал. Запах до сих пор не выветрился, понюхай, засунь голову в дверь. Мне лично все равно, а Дилли этот запах не переносит.

Эллен потянула носом и действительно почувствовала запах уксуса. За дверью, куда она заглянула, крошечная винтовая лесенка вела наверх в спаленку, под которой находилась еще одна такая же кукольная комнатка.

– Боже, какая рань! Который час? Десять? Одиннадцать?

Фили поставила чайник. На ней был вчерашний бархатный топ, а юбку заменяла простыня, обвязанная вокруг бедер.

– Я думаю, одиннадцати еще нет, – виновато сказала Эллен. – Прости, что разбудила тебя. Сноркел прыгнула на дверь и захлопнула ее. Мне нужно позвонить слесарю, а мой мобильник у тебя.

– Конечно, у меня. Кстати, кто такой Ричард? – Фили потянулась за сумкой.

– Мой бывший друг. А что?

– Можно он теперь будет моим другом по переписке? Когда я вечером вернулась домой, твой телефон все время пищал – поступило сообщение. Пришлось ответить, чтобы заставить его замолчать. В результате мы славно пообщались. О черт! – Она взглянула на телефон. – Совсем разрядился. У тебя есть зарядка?

– Есть. Дома. – Эллен недоуменно посмотрела на Фили. – Почему же ты просто не выключила телефон, если тебя раздражал звуковой сигнал?

– Я не знаю, как это делается. – Фили протянула Эллен совершенно бесполезную теперь вещь. – Ричард сейчас в Австралии. Дожди там идут без передышки. С жильем ему повезло, а вот море ни к черту не годится – одни медузы. Еще он очень скучает по Сноркел. – Фили искала чистые кружки. – Он безумно рад, что ты прекрасно устроилась здесь и обзавелась такой замечательной подругой. Считает, что тебе не стоит спешить с путешествием. Поживи тут в свое удовольствие, отдохни. Так советует Ричард. Я с ним совершенно согласна. Похоже, он славный парень. Жаль, что у вас с ним не сложилось. Но я думаю, червоточинка появилась задолго до того, как ты объявила ему, что все кончено. Ты будешь чай или кофе?

Для человека, не умеющего выключить телефон, Фили обладала просто невероятными навыками получения и отправки сообщений. Эллен так разозлилась, что ничего не ответила. Глядя в окно на глиняных гоблинов и эльфов, она проклинала Ричарда за его вечную болтливость и в наказание за длинный язык желала ему целый месяц проторчать в море среди медуз, под проливным дождем. К тому же он явно приврал. Эллен никогда не объявляла, что между ними все кончено. На самом деле все было сложнее и запутаннее.

– Можно воспользоваться твоим телефоном? – Эллен наконец прервала молчание.

– Ну конечно. – Фили махнула в сторону висящего на стене старинного аппарата, заляпанного глиной.

– У тебя есть «Желтые страницы»?

– У меня множество пожелтевших страниц, солнышко. – Фили засмеялась и огляделась вокруг. – Может, найдутся и желтые, если как следует поискать… А что, разве в агентстве недвижимости нет ключей от вашего дома?

– Вряд ли агентство сейчас работает.

Фили прямо из банки насыпала растворимый кофе в две большие кружки.

– Еще как работает. У нас все агентства летом работают по воскресеньям, солнышко. Для них это золотое времечко – толпы туристов. Ты не представляешь, сколько народу приезжает в Котсуолд на экскурсию. Потом они снимают домик и на выходные, чтобы отдохнуть на природе. Так что смело звони, – и залила в кружки кипяток.

– Но сейчас, пожалуй, рановато…

Наливая в кофе молоко, Фили взглянула на часы с кукушкой. Молоко пролилось на пол.

– Что?!

Часы показывали без двадцати восемь.

– Ты права, рановато, – проговорила Фили, когда к ней вернулся дар речи. – Тогда позвони Дот. Она встает вместе с солнцем.

– Но я уже забрала у Виков ключи.

– Ни за что не поверю, что у них нет другого комплекта. – Фили умудренно посмотрела на Эллен. – Племянник Рега работает в баре, точнее, в притоне. У этой парочки, по-моему, есть ключи от всех домов в городе. Так что звони. Номер у меня записан где-то… Погоди-ка… – Она перебрала листочки возле телефона. – Дот раньше убиралась у папы. Тогда Вики еще жили на своей ферме. Но номер телефона после переезда у них не изменился. Ага, вот он!

Эллен помедлила перед тем, как набрать последнюю цифру.

– Вики не внушают мне доверия. Они совсем не смотрели за домом, и потом, эти загадочные подонки… Как мне завести об этом речь?

– А зачем сейчас заводить об этом речь? – Фили распахнула окно. – Господи, какое сказочное утро! Мне нужно почаще вставать до обеда. Спасибо, солнышко, что ты напомнила мне, как это прекрасно – утро! Ммм! А пахнет-то как!

На другом конце провода раздались гудки, Эллен напряглась.

– Алло! – ответил низкий, грубый, сердитый голос под аккомпанемент недовольного рычания. – Заткнись, Флаффи!

– Э… Это квартира Виков? – спросила Эллен, поскольку не поняла, с кем из членов достойного семейства имеет честь беседовать.

– Мне плевать, чем вы там торгуете. Все равно ничего не куплю, понятно?

– О, прошу прощения, я не торговый агент и ничего не продаю. Я Эллен Джемисон, дочь Тео и Дженнифер.

– Чего?

Значит, это не Сол. В таком случае это Рег.

– Я дочь Тео и Дженнифер Джемисон из Гусиного Дома, понимаете?

– Ну. Понимаю. Чего надо?

– Простите, у меня захлопнулась дверь, а ключи остались в доме. У вас случайно нет запасного комплекта?

– Так вы его, кажись, забрали. Разве нет?

– Да… Но… Я подумала, может быть, у вас есть еще один комплект?

– С чего бы это? – Собеседник явно собрался защищаться.

– Ну да, конечно. В таком случае еще раз простите за беспокойство. Но если уж я позвонила, может быть, заодно договоримся, когда вы придете?

– Зачем это?

– Как же, зачем? Чтобы убраться… Как бы сказать… У меня сложилось впечатление, что вы с Дот давно не убирались в доме.

– Дот – это я.

– О, простите, ради бога…

– Рег еще не вставал, а когда встанет, опять свалится. Ему сегодня нездоровится. Сегодня же воскресенье, как вам известно. Мы посвящаем этот день Господу нашему. И не поминаем его имя всуе.

От этой отповеди лицо Эллен вспыхнуло. Получается, она не только приняла Дот за ее супруга, но еще и оскорбила религиозные чувства достойной женщины.

– Я понимаю, что вы не работаете по воскресеньям, – ответила Эллен, прибавив мысленно «да и по другим дням, кажется, тоже». – Я заговорила об этом, чтобы не беспокоить вас еще раз своим звонком. Дело не терпит отлагательства. Может быть, вы придете завтра?

– Вы чем-то недовольны?

– Нет, ну что вы. Но нам нужно обсудить состояние, в котором я нашла дом. Вы так не считаете?

– Тогда говорите с Регом. Этими вопросами занимается он. Я передам, что вы звонили.

И собеседница отсоединилась. Эллен тоже повесила трубку и вышла на террасу к Фили. За чашечкой кофе Эллен рассказала подруге про послание из розовых лепестков и про подкову.

– Боже мой, почему же ты сразу не пришла ко мне? Я бы на твоем месте умерла со страху.

– Блуждать по твоему саду в кромешной тьме еще страшнее. К тому же послание совершенно безобидное – благодарность.

– Да уж, тебе сказали «спасибо». За что? «Спасибо, что дала нам возможность превратить твой дом в грязный бордель»? Как-то странно получается. А за этой подковой, безусловно, скрывается Шпора. У меня просто мурашки по телу.

– Мурашки?

– Держись подальше от него – вот что я тебе скажу. – Фили пристально смотрела на Эллен. – Он чудовище. Всем приносит несчастье. Посмотри, сколько неприятностей уже стряслось с тобой сегодня утром. А прошло всего несколько часов после знакомства с ним. И выброси подальше подкову, солнышко, прошу тебя. Немедленно выброси.

– Для этого мне нужно сначала попасть домой, – напомнила ей Эллен. – Может, попросить у кого-нибудь стремянку?

– Ммм, отличная идея, – кивнула Фили. – У Жиля наверняка есть. Он даже охотно подстрахует тебя, чтоб заглянуть под юбку.

– Похоже, без слесаря не обойтись, – вздохнула Эллен.

Разыскав в завалах местный телефонный справочник трехлетней давности, Эллен на первой же странице наткнулась на огромное рекламное объявление агентства «Ситон» и позвонила.

– Агентство «Ситон», Ллойд Феннивезер слушает, – раздался удивленный мужской голос.

Эллен тоже удивилась. Это имя значилось первым в списке нужных телефонов, которым снабдили ее родители. Похоже, теперь, когда подкова далеко, удача ей снова улыбается.

– Очень рада, что застала вас! – обрадованно сказала Эллен. – Мне нужно переговорить по поводу Гусиного Дома. Вы знаете…

–  Оченьхороший объект, – мягко и напористо прервал Ллойд роскошным баритоном. – Конечно, требует большой доработки, да и цена, пожалуй, высоковата. Но сразу вас предупреждаю – хозяева об этом и слышать не хотят. К тому же там сложности с соседями и еще кое-какие неблагоприятные обстоятельства.

– Простите, я вас не понимаю? – обомлела Эллен.

– Мы, сотрудники «Ситона», по праву гордимся своей предельной честностью в отношениях с клиентами, – заявил агент с придыханием. – Наш девиз «Утаить информацию – потерять клиента». Но Гусиный Дом и вправду очень, очень славный дом. Хотите посмотреть буклет? Боюсь, что цветных у нас уже не осталось, но я могу сделать ксерокопию. Вам повезло, что вы застали меня. Вообще-то я по выходным не работаю, но сегодня у меня осмотр одного объекта, и я заехал в офис за ключами.

– Вот-вот, я тоже по поводу ключей. Мне нужны ключи от Гусиного Дома.

– Осмотр объектов недвижимости без сопровождения агента строго запрещен. Боюсь, вам придется подождать, пока у меня появится свободное время – на неделе, не раньше. Я заеду за вами и отвезу в Гусиный Дом.

– Боюсь, я не смогу подождать. Я живу в Гусином Доме. Мои родители вас предупреждали, что я приеду. Меня зовут Эллен Джемисон. Я дочь владельцев этого дома. У меня случайно захлопнулась дверь, и я звоню от соседей. Мне нужно попасть в дом как можно скорее. Запасной комплект ключей хранится у вас в агентстве, и я хочу его забрать.

Ллойд заговорил самым примирительным тоном:

– Эллен! Конечно! Как я не сообразил! Нет проблем. Приезжайте в офис с любым документом, удостоверяющим вашу личность. Я распоряжусь, чтобы вам выдали ключи на полчаса.

– Простите, из этого ничего не получится. Все документы, удостоверяющие мою личность, остались в доме, а также ключи от машины, собака и одежда. Я вообще в ночной рубашке. Буду признательна, если вы выручите меня, завезете мне ключи.

– Увы, но у меня нет такой возможности, – промурлыкал Ллойд своим рекламным голосом. – В девять тридцать я показываю VIР-клиенту поместье площадью в тысячу акров. Это займет полдня. Будь у меня заместитель, я бы, конечно, послал его встретить вертолет клиента, а сам незамедлительно прибыл к вам, чтобы иметь честь лично препроводить вас в Гусиный Дом. – В его масляном голосе послышался сарказм.

Эллен рассвирепела, хоть и понимала, что вовсе не по вине агента оказалась в таком дурацком положении. Но в ее ушах звучало «цена, пожалуй, высоковата» и «кое-какие неблагоприятные обстоятельства», поэтому она не стала сдерживать свой гнев:

– В таком случае с ключами я разберусь сама. Но вам придется приехать ко мне завтра утром, отчитаться, как агентство «Ситон» выполняет свои обязательства по договору.

– К сожалению, в данный момент у меня нет при себе ежедневника. Не знаю, свободен ли я завтра утром.

– В данный момент у вас есть при себе рука. Даже две. В одну возьмите ручку. На ладони другой запишите: «Эллен Джемисон, девять утра, Гусиный Дом», – отчеканила Эллен. – Вы прекрасно понимаете, что многое должны мне объяснить. Предоставляю вам такую возможность. Помните, «Утаить информацию – потерять клиента». Поэтому не сомневаюсь, что увижу вас завтра утром. В противном случае я доведу мои претензии до сведения вашего руководства. Я понятно выражаюсь?

– Абсолютно.

– Ну вот и хорошо. С нетерпением жду нашей встречи.

– Я тоже.

Эллен повесила трубку:

– Обнаглевший кретин!

– Дорогая, ты совершенно, совершенно, совершенно бесподобна! Какая же ты молодчина! – Допив кофе, Фили ела консервированные фрукты все из той же кружки. – Я бы на твоем месте разревелась, и все. У тебя есть все данные, чтобы внести свежую струю в стоячую жизнь нашего болота.

В слесарной мастерской с большой готовностью и нескрываемой радостью приняли заказ Эллен: воскресный вызов оплачивался по тройному тарифу, плюс НДС, плюс расходы на бензин. Эллен пообещали, что ее обслужат в первую очередь.

– Это значит, что слесари приедут, как только позавтракают и прочитают спортивный раздел в воскресных газетах, – сказала Фили, глядя из окна вслед Эллен. – Может, останешься? Честное слово, в твоем распоряжении есть несколько часов. Запомни, ты теперь живешь по котсуолдскому времени.

– Я лучше подожду возле дома. – Эллен верила, что славные парни из мастерской не подведут. – Спасибо за кофе и телефон.

– Пустяки, дорогая. Тебе спасибо за утреннюю росу. – Фили глубоко затянулась благоухающим воздухом. – Мы с Гамлетом заглянем попозже, узнаем, как твои дела. Может, вместе прошвырнемся по городу, поглазеем по сторонам, если у тебя будет время. Хотя… думаю, ты будешь еще в ночной рубашке. Однажды я вызвала водопроводчика. Когда он явился, мы с Гамлетом плавали на плотах из стульев.

В ночной рубашке Эллен сидела в саду возле Гусиного Дома, наблюдая, как просыпается городок, готовая в любую минуту броситься навстречу черно-белому коту или фургону аварийной службы. Сноркел приросла к низенькому окну гостевого домика и не сводила глаз с хозяйки.

Первым на дорожке появился Хантер Гарднер, который направлялся за утренними газетами. Он приветливо помахал Эллен, не успевшей спрятаться за кустом, и ей пришлось выдавить неопределенную улыбку.

– Чудесное утро!

– О да, чудесное!

– Наводите порядок в саду? Он ужасно зарос.

– О да, ужасно!

– Наверное, полоть в таком наряде не очень-то удобно?

– О да, конечно!

К счастью, на этом добрососедское подшучивание закончилось – Хантер миновал забор и вышел на гусиную аллею. У Эллен возникло подозрение, что он еще раньше заприметил ее маневры вокруг дома в ночной рубашке, потому и пошел за газетами кружным путем мимо ее сада.

Через полчаса в поле ее зрения возник Жиль Хорнтон в коротеньких шортах и яркой футболке: он бежал трусцой, капельки пота струились у него из-под усов.

– Не угодно ли присоединиться ко мне, о наша прелестная и спортивная гостья? – Он ни на минуту не забывал о своей цели – обольщать, и даже на бегу умудрялся источать густое, как патока, очарование, в котором дама должна увязнуть, как муха.

– В другой раз.

– Ловлю вас на слове!

Сверкнули белые зубы, и Жиль миновал Эллен, подтянув ягодицы.

Пока она бродила по саду, сердито выдергивая травинки, городок совсем проснулся и зажил активной жизнью: владельцы собак отправились на прогулку, запихнув в карманы мешочки для экскрементов, детишки сели верхом – кто на велосипеды, кто на пони, мамаши вышли с раскладными стульчиками, а туристы – с путеводителями. Эллен смотрела, как тени становятся короче, и гадала, сколько времени провела в ожидании. Ей казалось, что не один час. Лицо горело от солнца и досады. Она никогда не отличалась терпением и стала подумывать, уж не вышибить ли дверь.

Эллен еще раз обошла вокруг дома, надеясь обнаружить не замеченный раньше способ проникнуть внутрь. Люк погреба внушил ей надежду, но она заметила на нем большой висячий замок. Она пристально всматривалась в каждое окно – вдруг где-нибудь не закрыта защелка, но напрасно. Дом стоял неприступный, как крепость. Эллен хорошо разглядела лепестки роз на полу в гостиной, недопитую чашку чая на столе в кухне и подкову на подоконнике в столовой. Фили абсолютно права. Эта подкова приносит одни несчастья.

Необходимо действовать. Решено.

На выдвижную лестницу родители предусмотрительно повесили велосипедный замок, чтобы грабитель или дочь, захлопнувшая дверь, не смогли ей воспользоваться и залезть на чердак. К счастью, замок был кодовым. Эллен перепробовала разные коды, которые предпочитали ее родители: комбинации из четырех цифр, означавшие ту или иную памятную дату.

– Готово! – Замок открылся, когда Эллен набрала год рождения отца.

Она подтащила лестницу к фасаду дома и приставила к единственному открытому окну на чердаке. Отступив назад, она оценила перед началом рискованного восхождения свои шансы на успех. Окно казалось очень маленьким. Придется как следует сгруппироваться, чтобы пролезть. Она в задумчивости потерла губы и оглянулась, моля бога, чтобы на аллее появилась машина из слесарной мастерской.

Эллен опять подумала про подкову. Если правда, что беда не ходит одна, а предпочитает цифру три, то Эллен сейчас искушает судьбу. Два несчастья уже произошло. Во-первых, удрал кот. Во-вторых, захлопнулась дверь. И вот теперь она собирается пролезть в дом через крохотное окошко под самой крышей. Может, не стоит рисковать? «Трусиха», – пристыдила она себя, одернула подол рубашки, проверила устойчивость лестницы и полезла наверх.

Это оказалось совсем не так трудно. Лестница надежно упиралась в стену, и Эллен быстро добралась до чердачного окна.

– Сначала просуньте голову! – раздался голос снизу.

Она посмотрела через плечо. Курчавая шевелюра, широкие плечи, веснушки – спутать ни с кем невозможно. Шпора Беллинг в старых джинсах и шлепанцах выгуливал лабрадоров своей матери.

– Советовать все мастера, – пробормотала Эллен.

– Что вы делаете, молодая леди, позвольте вас спросить? – сердито крикнул Хантер Гарднер, остановившись с газетами в руках рядом со Шпорой.

Жиль Хорнтон возвращался с пробежки.

– Что тут происходит, черт побери? – затормозил он.

– Остановите же ее кто-нибудь! – крикнул Хантер Гарднер. – Эта сумасшедшая сломает себе шею!

– Не мешайте ей, у нее все получится, – урезонил его Шпора и обратился к Эллен: – Продолжайте!

К группе наблюдателей присоединилось еще несколько встревоженных зевак. Один только Беллинг улыбался, нимало не беспокоясь за жизнь Эллен. Он тоже считал, что действовать, даже рискуя, гораздо лучше, чем дожидаться слесаря. Эллен улыбнулась и полезла в окно.

Оказавшись внутри дома, она услышала шум подъехавших автомобилей – сразу двух. Помимо долгожданного фургона подкатил элегантный «мерседес».

Под аплодисменты, раздавшиеся с улицы, Эллен схватила шорты и футболку, переоделась и спустилась вниз.

Хантер уже ждал ее у входной двери, чтобы прочитать мораль, и завершил ее словами:

– Вы представляете, что бы сказала ваша мама?

– Мне в жизни приходилось делать вещи и похуже, – успокоила его Эллен.

– Может быть. Но только не у нас в городе. Мы здесь не любим нарушителей порядка и приличий.

Из-за спины Хантера показался низкорослый слесарь в футболке.

– Моя помощь вам больше, не нужна? – спросил он.

– Вообще-то нужна. Ключи и собака остались в другом доме. Вы сможете вскрыть замок?

Человечек кивнул и отошел. Только теперь Эллен нашла глазами Шпору и хотела его поблагодарить за поддержку, но он с собаками уже шел прочь, закуривая на ходу сигарету.

Из «мерседеса» вышел высокий мужчина в темных очках, с ослепительной улыбкой. На нем был дорогой светлый костюм, пиджак он перекинул через плечо, как это делают модели на подиуме. Примерно такой же походкой он направился к Эллен, помахивая знакомой с виду связкой ключей, висевшей на пальце.