Текст книги "Александр Македонский"

Автор книги: Филлипс Грэхем

сообщить о нарушении

Текущая страница: 20 (всего у книги 24 страниц)

Глава 14. ЭГЕЙСКАЯ МЕЧТА

Флотоводец Неарх оказался единственным военачальником Александра, который предложил возвести на трон сына Барсины Геракла. У нас нет прямых доказательств, чтобы связать Неарха с убийством Александра Македонского, однако если допустить, что он был вовлечен в заговор с целью сделать царем Геракла, тогда события, последовавшие за 11 июня 323 г. до н. э., могут пролить свет на его роль в этих самых событиях. Регион, где скорее всего можно найти свидетельства причастности Неарха к заговору против жизни царя, необходимо искать в бассейне Эгейского моря. Именно здесь Неарх имел огромное влияние после смерти Александра, и именно тут он близко сошелся с семьей Барсины.

В своей южной акватории Эгейское море отделяется от Средиземного чередой островов, крупнейшим из которых является Крит. На западе его воды омывают Балканский полуостров и побережье Эллады, на севере – берега Македонии, а на востоке побережье Малой Азии (совр. Турция). В этом море, по площади примерно равном территории Соединенного королевства, расположено множество островов, таких как Санторин, Наксос, Кос и другие, которые в настоящее время пользуются большой известностью у туристов и отдыхающих. В течение нескольких веков, примерно до 1350 г. до н. э., Эгейское море, его побережье и острова находились под мощным влиянием минойской цивилизации, центр которой находился на Крите. Это была одна из наиболее развитых цивилизаций древнего мира, в чем-то даже превосходившая египетскую, однако затем на смену ей из материковой Греции пришла микенская культура. К началу I тысячелетия до н. э. она также пришла в упадок, и на этих территориях поселились люди, которых считают носителями эллинской (т. е. имевшей греческое происхождение) культуры. К началу VI в. до н. э. на побережье Эгейского моря существовали различные государства, население которых разговаривало, главным образом, на греческом языке и было носителем греческой культуры. Это население составляли собственно греки, или эллины, проживавшие в материковой Греции и на большинстве островов, македоняне на севере и жители Малой Азии, известные под общим названием ионийцы. Когда в 359 г. до н. э. царем Македонии стал Филипп, отец Александра, вся Иония была частью Персидского царства, хотя в городах продолжала развиваться греческая культура, и они сохраняли значительную часть своей автономии. Греческая Малая Азия, или Иония, в административном плане была поделена на четыре сатрапии. Назовем их с севера на юг: Фригия, Лидия, Кария и Ликия.

Многие поколения греков и македонян мечтали о том, чтобы объединить всех эллинов, живущих по берегам Эгейского моря, в единое государство, и именно этого желал и отец Александра Македонского царь Филипп. Он обеспечил безопасность Македонии и ее границ, установил контроль над большей частью Греции и некоторыми островами Эгейского моря. Более того, он уже подготовил армию под командованием Пармениона, которая должна была отправиться на завоевание Ионии, когда его убили. Александр стал царем и продолжил кампанию в Ионии, и его военачальники, похоже, решили, что амбиции молодого правителя не распространяются дальше завоевания Малой Азии. В 333 г. до н. э. после битвы на Иссе и поражения армии Дария III практически вся территория Малой Азии оказалась под властью македонян, и у ослабленной Персидской державы не осталось шансов вернуть ее обратно. Македонская армия легко контролировала всю Ионию. Более того, местное население считало Александра своим освободителем от персидской тирании, а он сам говорил о себе как о новом Ахиллесе, легендарном герое, который много веков тому назад сражался за воссоединение ионийцев и греков.

Если бы Александр Македонский задержался в Малой Азии, он мог бы упрочить свое положение на завоеванных землях и двинуться против персов несколько позже, поскольку персидское государство в то время переживало серьезный кризис. Мог бы Александр направить свои войска и на запад, на завоевание Италии и Рима, чтобы обеспечить преобладание империи эллинов с центром в Европе. В этом случае у его наследников появился бы шанс создать огромное государство, которое могло бы просуществовать несколько веков. Однако Александр вместо этого направился на восток – в Сирию, Финикию, Египет, а затем решил подчинить всю Персидскую державу. В результате он распылил свои силы, завел свои войска слишком далеко и слишком быстро. Когда он умер, созданное им государство распалось практически сразу, а греки и македоняне оказались слишком ослаблены, ресурсы их земель истощены. Они так и не смогли оправиться от этих изнурительных кампаний, и в результате инициатива перешла к римлянам, которые спустя полтора века захватили и Македонию, и Грецию, и Ионию. Огромная Римская империя, раскинувшаяся от Британии до Египта и от Марокко до Черного моря, создавалась на протяжении жизни нескольких поколений, зато и просуществовала несколько веков. Не будь Александр столь жадным, и современный западный мир стал бы наследником греческой, а не римской цивилизации.

_{На Востоке Александра называли Искандер. Его имя встречается даже в Коране. На этой персидской миниатюре изображен Александр, посетивший отшельника}

Любой, кто как следует поразмыслит над этой проблемой, поймет, что империя Александра Македонского не могла долго просуществовать. Она слишком быстро возникла и держалась только силой авторитета своего основателя. Государство Александра было обречено на распад сразу, как только он умрет. Но даже если бы он прожил значительно больше и не собирался расширять свое государство, греки и македоняне потеряли слишком много людей и ресурсов, чтобы быть в состоянии долго удерживать под своим контролем захваченные территории. Похоже, это понимал и сам Александр, потому что все больше полагался не на свои греческие войска, а на части, укомплектованные из местного населения. Однако эти его новые подданные слишком недолго находились под властью европейцев, чтобы успеть ассимилироваться и воспринять европейскую эллинскую культуру и, что более важно, эллинскую систему государственного устройства. Оставалось лишь надеяться на то, что государство Александра Македонского распадется на более жизнеспособные части, как оно впоследствии и получилось.

Похоже, раньше всех это осознал Птолемей, который стал правителем Египта. Когда в 320 г. до н. э. после смерти Пердикки наследники Александра диад охи собрались в городе Трипарадисе, Птолемею предложили стать регентом. Это был своеобразный компромиссный вариант, который устраивал Антипатра с Селевком, однако Птолемей разумно отказался. Он не воспользовался шансом стать правителем того, что некогда было державой Александра Македонского, поскольку ясно осознавал, что не сможет ее контролировать. А Египет, между тем, уже находился у него в руках, и Птолемей знал, что прекрасно сможет его удержать. Он оказался прав, и династия, им основанная, правила той страной более двух с половиной веков. После того как Селевк подчинил Азию, Антипатр закрепился в Европе, а Птолемей стал египетским фараоном, большая часть Малой Азии оказалась, что называется, в подвешенном состоянии. Однако Неарх достаточно уверенно контролировал Ионию, с самого начала мастерски избегая столкновений, которые сразу начались между остальными действующими лицами этой исторической драмы. Похоже, что он и Барсина сделали попытку основать Эгейское царство – государство, у которого, если подумать, имелись неплохие шансы выжить.

Неарх родился на острове Крит и был на пять лет старше Александра Македонского. Его отец Андротим, влиятельный критский аристократ, поддерживал македонян против греков и в конце концов присоединился ко двору царя Филиппа. В подростковом возрасте Неарх был отправлен в школу Аристотеля, где он и познакомился с Александром. Вскоре они стали близкими друзьями. Тогда же Неарх впервые увидел Барсину и ее брата Фарнабаза. Они в то время жили в Македонии, после того как их отец Артабаз бежал из Персии, спасаясь от царской опалы.

Хотя семья Артабаза происходила из Персии, в Малой Азии прожило уже несколько ее поколений, поэтому все ее члены восприняли от ионийцев эллинистическую культуру. В 358 г. до н. э. Артабаз был одним из самых влиятельных людей в Малой Азии. После смерти персидского царя Артаксеркса II он заключил союз с Афинами и поднял восстание против персидского владычества. Восстание оказалось успешным, и в течение нескольких лет Артабаз был правителем независимого государства в Малой Азии, в котором греки и персы имели равные права. Затем, в 353 г. до н. э., новый персидский царь Артаксеркс III восстановил свой контроль над утраченными территориями, а Артабаз со своей семьей вынужден был бежать в Македонию, где его радушно принял отец Александра Филипп. Еще через десять лет, нуждаясь в поддержке местного населения, персидский царь предложил Артабазу вернуться, что тот и сделал, получив взамен должность сатрапа Фригии. Барсину отдали замуж за одного из высших военачальников персидской армии Ментора, а когда тот умер в 340 г. до н. э., она стала женой его брата Мемнона, командовавшего всеми персидскими войсками в Малой Азии. Примерно в то же время брат Барсины Фарнабаз стал командующим персидским флотом, базировавшимся в Средиземном море. Так что, когда в 334 г. до н. э. Александр Македонский переправился через Геллеспонт и начал кампанию в Малой Азии, вся семья Барсины занимала высшие должности в персидской иерархии: ее отец был правителем самой крупной сатрапии Малой Азии, брат командовал персидским флотом, а муж – всеми персидскими войсками в регионе.

После вторжения в Малую Азию Александр назначил Неарха командующим македонским флотом. Таким образом, пока царь воевал на суше с мужем Барсины, Неарх мерялся силами с ее братом на море. Ситуация, в общем-то, складывалась довольно драматичная, учитывая тот факт, что муж Барсины был ионийским греком с острова Родос, а семья Артабаза несколько лет назад нашла приют в Македонии. Вполне возможно, Александр надеялся, что близкие Барсины сложат оружие. Впоследствии так и произошло, но в самом начале кампании они сохраняли верность новому персидскому царю Дарию III, и Александру пришлось на суше сражаться с эллином из Ионии, а Неарху – со своим старым другом.

Флот Фарнабаза базировался на порты Египта, Кипра и Финикии, поэтому прибыл слишком поздно на театр военных действий, что позволило Неарху захватить ряд островов в Эгейском море, находившихся ранее под персидским контролем. Однако даже после поражения на Гранике Мемно-ну удавалось удерживать военно-морскую базу персов в Галикарнасе до тех пор, пока его шурин не эвакуировал город по морю. В 333 г. до н. э. Мемнон погиб в сражении, пытаясь отбить у македонян один из островов в Эгейском море, и командование персидскими силами в Малой Азии перешло к Артабазу. Однако через три месяца персидская армия потерпела поражение в решающем сражении на Иссе, и Артабаз вместе с царем бежал на восток, а вся территория Малой Азии осталась за Александром.

Итак, Александр достиг того, о чем мечтали поколения эллинов: он создал единое государство по обоим берегам Эгейского моря. Однако, для того чтобы обезопасить его границы, ему требовалось добиться господства на море. Между тем Фарнабаз еще располагал в Средиземноморье флотом, во много раз превосходившим по мощи флот Неарха. Основная база македонского флота отныне располагалась на острове Крит, тогда как персидские корабли теперь базировались в Сирии и Финикии. Следовало захватить эти страны, чтобы упрочить положение Эгейского царства, поэтому армия Александра направилась на юго-восток и к лету 332 г. до н. э. установила контроль над этими регионами. Лишенный портов в Восточном Средиземноморье, не имея возможности набирать новых финикийских моряков, Фарнабаз вскоре потерпел поражение и сдался, а его флот был разгромлен.

Отныне единое царство всех эллинов, о котором они мечтали несколько веков, находилось в безопасности. Бросая ретроспективный взгляд на события тех веков, можно сказать, что тут бы и следовало завершить войну с Персией, на что, собственно, и рассчитывали Неарх и другие македонские военачальники. Возможно, некоторое время так считал и сам Александр, поскольку собрался жениться на Барсине, когда она после сражения на Иссе попала в плен к македонянам. Любой, кто собирался править мирной Ионией, должен был принимать во внимание интересы проживавших там греков и персов. За два десятилетия до Александра именно такую политику проводил здесь и Артабаз. Мы уже упоминали, что Барсина была дочерью одного из самых влиятельных вельмож в истории этого региона, и ее могли считать своей как персы, так и греки. Александр, подобно Мемнону и его брату, прекрасно осознавал политическое значение брака с Барсиной, однако по разным причинам их свадьба так и не состоялась. И не последнюю роль в этом сыграло решение царя направиться в Египет. Теперь он вынашивал планы создания значительно более обширной империи, поэтому владычество над бассейном Эгейского моря было всего лишь малой частью его глобальных устремлений. Тем не менее Барсина осталась с ним. Когда же Александр захватил Египет и направился дальше на восток, он оставил Неарха наместником Малой Азии и правителем островов в Эгейском море.

С этого времени многие македонские и греческие военачальники начали думать, что Александр ведет их к катастрофе. Персы по-прежнему располагали неизмеримо большими ресурсами для ведения войны. Если им удастся изгнать армию Александра, что тогда будет с Эгейским царством? Однако Неарх наверняка понимал, что это государство имеет неплохие перспективы для выживания, независимо от того, что произойдет с Александром и его главными силами. В бассейне Эгейского моря морская мощь государства значила неизмеримо больше всего остального, а с флотом Неарха теперь никто не мог сравняться. Даже если бы Александр потерпел поражение, он предварительно значительно ослабил бы персидскую мощь, и персы уже не смогли бы отбить у македонян важные порты в Ионии, особенно учитывая, что флот эллинов беспрепятственно снабжал бы их по морю.

Однако в действительности имеются серьезные сомнения в том, а было ли у Дария III вообще хоть малейшее желание возвращать Ионию. Кроме всего прочего, потеряв западные территории и потерпев поражения в нескольких битвах, персидский царь должен был решать массу других проблем, возникших у него в оставшихся владениях. При таком раскладе Неарх оказывался единственным человеком, кто обладал бы реальной властью в Ионии и во всем бассейне Эгейского моря. Символично и то, что со времен легендарного царя Ми-носа Неарх оказался первым выходцем с Крита, который стал правителем всего этого региона. И хотя мы не знаем, о чем думал Неарх, когда в 331 г. до н. э. Александр Македонский переправился через Евфрат и со всем войском двинулся в глубь Азии, однако смеем предположить, что флотоводец прекрасно осознавал всю уникальность того положения, в котором он оказался.

В дальнейшем оказалось, что, против всяческих ожиданий, Александр сумел наголову разгромить войско Дария в сражении при Гавгамелах, после чего захватил Вавилон, Сузы и персидскую столицу Персеполь. Но в 330 г. до н. э., уже после смерти Дария III, Александр продолжил свой поход и вторгся в Бактрию. К тому времени господствовавший в Эгейском море Неарх избрал своей столицей фригийский город Пергам – родину Барсины и ее семьи. Сама Барсина тогда находилась вдалеке, рядом с царем, но свою единственную одиннадцатилетнюю дочь от первого брака с Мемноном она оставила в Пергаме под присмотром родственников. Имя девочки в исторических источниках не упоминается, но впоследствии Неарх женился именно на ней. Тогда он близко сошелся с членами семьи Артабаза, многих из которых знал с детских лет.

После смерти царя Дария III Артабаз и его сын Фарнабаз открыто перешли на сторону Александра, когда тот начал воевать с новым персидским вождем Бессом (хотя некоторое время они могли формально поддерживать последнего). Разгромив Бесса и захватив летом 329 г. до н. э. его столицу Бактру, Александр назначил Артабаза правителем Бактрии. Но уже в конце того же года Александр ввязался в новую войну, на сей раз в Согдиане, и направил Неарху приказ привести к нему 10 000 греков пополнения из Эллады и из городов Малой Азии. Продолжая свои походы, царь почти две трети своей армии оставил в Бактрии под общим командованием Неарха. Таким образом, почти год, с лета 328 г. до н. э. по лето 327 г. до н. э., эта провинция управлялась, по сути дела, Неархом и Артабазом: первый командовал греко-македонским войском, а под началом Артабаза находились персидские союзные формирования. Кроме того, Артабаз осуществлял общую юрисдикцию в качестве, так сказать, главы гражданской администрации. Судя по тому, что эти двое делили власть без видимых трений и споров, им удалось прекрасно поладить друг с другом.

Все это время Барсина, очевидно, оставалась со своим отцом в Бактре и примерно в начале 327 г. до н. э. родила от Александра сына, которого назвали Гераклом. Однако через несколько недель, после разгрома восстания в Согдиане, Александр встретил Роксану и практически сразу женился на ней. Неизвестно, были ли связаны между собой два последующих события, но когда оскорбленная Барсина приняла решение возвратиться на родину в Пергам, ее отец Артабаз попросил Александра сменить его на посту наместника Бактрии. Царь согласился с его просьбой, очевидно, еще и потому, что сам Артабаз, которому на тот момент было уже около шестидесяти лет, утверждал, что слишком стар для такой работы. В любом случае он вернулся с дочерью домой. Александр, похоже, потерял к Барсине всяческий интерес и даже не возражал, когда она забрала с собой его единственного сына. Кажется, он этого даже не заметил.

Неизвестно, что после этого случилось с Неар-хом. Скорее всего он также направился в Пергам вместе с Барсиной и ее отцом и продолжал командовать войсками в Малой Азии. Однако уже в следующем году Александр отозвал его в действующую армию, дав задание построить флот на реке Инд. Следующие два года Неарх командовал этим флотом, пока войско Александра спускалось вниз по течению Инда, а затем, погрузив половину армии на корабли, совершил плавание через Аравийское море в Персидский залив. Скорее всего Неарх вновь соединился с Александром в марте 324 г. до н. э. в Сузах. Тогда же он вновь встретился с дочерью Барсины, которой уже исполнилось семнадцать лет, и немедленно женился на ней. В данном случае не приходится говорить о браке по расчету, поскольку невеста, для того чтобы быть с ним, проделала путь из Пергама длиной почти 2000 км. Затем Александр направился в Экбатаны на подавление мятежа в Мидии, а Неарх возвратился в Персидский залив, откуда привел свои корабли в устье Евфрата, и следующей весной по реке поднялся до Вавилона. Он прибыл в столицу империи практически одновременно с царем, а вскоре вновь встретился с Барсиной, которую Александр вызвал ко двору.

Из всего вышесказанного становится очевидным, что Неарха и семью Артабаза связывали давние и очень прочные узы. Когда умер Александр, Неарх был женат на дочери Барсины и после смерти царя тут же предложил сделать наследником престола ее сына. Возникает вопрос: если Барсина отравила Александра, был ли в этом преступлении каким-то образом замешан и Неарх?

Несомненно, что он сохранял верность царю все время его правления. Если бы Неарх собирался свергнуть его, то, несомненно, начал бы готовить переворот еще тогда, когда командовал армией в Бактрии. Вместе с Артабазом, у которого в подчинении находились союзники из числа персов, они могли бы с легкостью устранить Александра. Не-арх не испытал и сотой доли тех мучений, от которых страдали сухопутные войска во время тяжелейшего индийского похода, участвуя во множестве бесполезных сражений в долине Инда. Матросам флота не довелось испытать ужасов перехода через пустыню Гедросии. Поэтому Неарх, судя по всему, до конца сохранял лояльность к своему монарху. Однако Барсина, несомненно, желала видеть своего сына наследником. Чтобы добиться этого, ей следовало не только устранить Александра, но и заручиться поддержкой кого-то, кто располагал бы влиянием и значительной силой, чтобы поддержать ее притязания. Совершенно очевидно, что Мелеагр не стал бы приветствовать возрождение почти половины Персидской державы, Пердикка встал бы на сторону Роксаны, а Селевк вообще был не тем человеком, которому можно доверять. С этой точки зрения Неарх был идеальной кандидатурой в союзники. Во-первых, теперь он стал зятем Барсины и, следовательно, одним из членов царской семьи, если, конечно, удастся сделать царем Геракла. Во-вторых, если бы держава Александра Македонского распалась на части, то Неарх был как раз тем человеком, который мог основать менее крупное, но более прочное государство, владеющее почти всем побережьем Эгейского моря.

Неарх считался опытным флотоводцем, поэтому мог легко держать под контролем все Восточное Средиземноморье. В этом деле у него попросту не имелось соперников. Единственным, кто мог с ним равняться на этом поприще из остававшихся в живых, был Фарнабаз, брат Барсины. Неарх пользовался огромным уважением среди ионийцев и некоторое время был правителем Малой Азии.

А населявшие ее персы, несомненно, поддержали бы отца Барсины. Подчеркнем, что после женитьбы Неарха на ее дочери союз между ним и семьей Артабаза уже фактически сложился. Барсина могла быть уверена, что если держава Александра Македонского распадется, а ее сын не будет признан в остальных землях законным наследником, то уж в Малой Азии такое признание ему обеспечено. Подобное Эгейское царство (если его царем будет сын Александра Великого и Барсины, а регентом и протектором – один из самых прославленных полководцев Неарх) окажется очень привлекательным для всех жителей Ионии и островов Эгейского моря. Оно, возможно, сможет заручиться поддержкой материковой Греции. В конце концов, за тридцать лет до походов Александра афиняне были союзниками отца Барсины. Уроженцу Крита Неарху, несомненно, нравилась идея создания империи Эгейского моря, подобной той, которой за тысячу лет до него правил Минос.

Словом, если Барсина решила убить Александра, то почти наверняка ей пришлось бы включить в свой план Неарха, возможно, даже без его ведома. Так имеются ли какие-нибудь свидетельства того, что именно она оказалась убийцей?

По словам Курция, в войсках в Вавилоне не очень многим понравилось предложение Неарха провозгласить царем Геракла. Этот вопрос был закрыт. Однако когда смута наконец закончилась и Пердикка взял власть в свои руки, Неарх был назначен правителем Ионии и островов и немедленно отправился туда вместе с Барсиной, ее сыном и своей женой. Когда разразилась война диа-дохов, в которой участвовали Пердикка, Птолемей и Антипатр, Неарх сохранил нейтралитет. После гибели Пердикки в 320 г. до н. э. Иония оказалась между европейскими владениями Македонии, где правил Антипатр, и Азией, власть в которой принадлежала теперь Селевку. Однако на востоке Малой Азии к этому времени возникло еще одно государство, правителем которого был Антигон, порвавший с Пердиккой после резни, учиненной в Кораме. Антигон принял командование над армией Евмена, которую Пердикка направил против Антипатра, и теперь под его началом находилось 60-тысячное прекрасно обученное войско. Все участники конфликта – и Антипатр, и Селевк, и Антигон – признали независимость Ионии, так что Неарх остался правителем не только ее материковой части, но и островов, расположенных в Эгейском море. Однако, к несчастью, он не смог долго сохранять нейтралитет, и уже через год ему пришлось выбирать, какую из сторон поддержать.

Осенью 319 г. до н. э. Антипатр, находившийся в преклонном возрасте, умер, но перед смертью по каким-то причинам назначил своим преемником опытного македонского военачальника Полиперкона. Как пишет Диодор:

Находясь на смертном одре, Антипатр назначил Полиперкона своим наследником и регентом при Арридее… Помощником Полиперкона он сделал своего сына Кассандра… Однако Кассандра раздосадовало подобное решение отца, передавшего власть человеку, который был не одной с ними крови… поэтому он покинул столицу [Пеллу] и составил заговор, чтобы самому править страной.

Уже вскоре Кассандр совершил успешный переворот, захватил власть в Македонии и вытолкнул Полиперкона с его армией на юг в Грецию. В то же самое время у Антигона появился замысел вторгнуться на территории, контролировавшиеся Селевком, – в Южную Мидию и Бактрию. Чтобы удержать Кассандра от искушения воспользоваться ситуацией и напасть на него с тыла, Антигон заключил договор с македонянами, пообещав им помощь в борьбе с Полиперконом. Для этого ему потребовался флот Неарха. Конечно, Неарх предпочел бы остаться в стороне от всей этой заварухи, однако Антигон сосредоточил на границах Ионии многотысячную армию. Выбора у Неарха не оставалось, и ему пришлось заключить с Антигоном союз и направить свой флот против восточного побережья Греции.

К 316 г. до н. э. Антигон захватил Мидию и большую часть Бактрии, Кассандр продолжал править в Македонии и на большей части Греции, а Полиперкон смог удержать за собой полуостров Пелопоннес (в Южной Греции). Подобное положение дел длилось два года. В 314 г. до н. э. Антигон наконец понял, что не сможет одолеть Селевка в самом сердце его азиатских владений, и обратил свое внимание на запад, решив обрушиться на Македонию.

Он заключил союз с Полиперконом против Кассандра, и Неарх оказался в одних рядах с человеком, против которого совсем недавно вынужден был против своей воли развязать боевые действия.

Осенью 313 г. до н. э. Антигон и Кассандр наконец заключили между собой мирный договор, и теперь уже Полиперкон вновь оказался в изоляции. Одним из условий договора стало обязательство Антигона напасть на него, и Неарх вновь ожидал, что от него потребуют изменить союзнику. Однако, по всей видимости, Неарх и Полиперкон оказались сыты по горло тем, что их используют в качестве пешек в большой борьбе за власть, поэтому они заключили союз между собой. Переговоры проходили в городе Афродизии в Южной Ионии. Обе партии согласились с тем, что, объединившись, они будут совместно контролировать большую часть бассейна Эгейского моря. Кассандр уже несколько лет не мог выбить Полиперкона из Южной Греции, в то время как Ионии пока тоже ничего не угрожало, поскольку Антигон завяз в очередной войне с Селевком, которая оказалась для него куда более тяжелой. На этот раз, кажется, союзники имели хорошую возможность создать сильное Эгейское государство. Единственное, что оставалось решить: кто будет его лидером? В конце концов был достигнут компромисс. Царем решено было оставить Геракла, которому уже исполнилось четырнадцать лет, а регентом становился Артабаз (который, по всей видимости, до этого времени был не у дел). Неарх и Полиперкон становились их советниками с равными правами. Наконец-то, похоже, эллины Греции и греки Ионии стали гражданами единого государства, которым правил старший сын Александра Великого. Конечно, в состав этого государства еще не входили территории Северной Греции и Македонии, однако для начала и это было неплохо. Селевк нанес поражение Антигону, но к Малой Азии интереса не проявлял. А Кассандр, для того чтобы воевать с Эгейским царством, не располагал флотом. Новое царство называлось Анатолией, и в течение четырех лет оно сохраняло независимость. В его состав входили ионийские провинции, острова Эгейского моря и греческие города-государства. Таким образом, надежды Барсины, что когда-нибудь ее сын Геракл унаследует Александру, стали реальны как никогда.

Однако этот политический «эксперимент» мог считаться успешным, пока Геракл оставался подростком. Но в 309 г. до н. э. ему исполнилось восемнадцать лет, и он стал достаточно взрослым, чтобы править самостоятельно. Это вызвало беспокойство у Полиперкона, который заподозрил, что Неарх, как родственник царя, использует свое влияние на него в интересах ионийцев, а не греков. И тут он совершил непростительную глупость, решив обратиться за поддержкой к своему заклятому врагу Кассандру. Тот давно уже с неудовольствием взирал на то, что в Малой Азии правит сын Александра Великого, поэтому с готовностью согласился помочь избавиться от молодого царя. Однако больше всего Кассандр желал покончить с Полиперконом и установить контроль над Южной Грецией. Полиперкон же, по всей видимости, наивно полагал, что его новоявленный союзник пошлет войска, чтобы свергнуть Геракла, избавит его от Неарха и счастливый возвратится обратно в Македонию. Понятно, что он жестоко ошибался. Кассандр действительно послал армию в Ионию, однако назад она уже не вернулась.

Геракл находился в столице Ионии Пергаме, на северо-востоке региона, когда войско Кассандра под командованием македонского полководца Лисимаха переправилось через Дарданеллы в ста километрах к северу от города. Одновременно флот Полиперкона высадил греческую армию на побережье в пятидесяти километрах западнее Пергама. Войска союзников захватили ионийцев врасплох, поскольку самого Неарха в этот момент на месте не оказалось – он был на Крите. Что случилось с регентом Артабазом, неизвестно, а Геракл с матерью были схвачены. Полиперкон мог быть наивным, но бессердечием не отличался. Он думал, что Геракла просто свергнут и отправят в изгнание. Однако как только Кассандр услышал о том, что Пергам пал, он направил приказ убить Барсину с сыном. Вот что рассказывает об этом Юстин:

Кассандр отправил приказ тайно убить Геракла вместе с его матерью Барсиной, а их тела скрытно предать земле, дабы торжественные похороны не выдали факта их убийства.

К концу IV века до н. э. Селевк окончательно разбил Антигона и основал на востоке свое государство, получившее название царство Селевки-дов. Кассандр удержал под своим контролем Македонию. После убийства Барсины и Геракла Полиперкон спешно отступил в Южную Грецию, где еще пару лет отчаянно цеплялся за власть. И тем не менее даже после гибели Барсины и Геракла ионийское государство уцелело. Лисимах, которого Кассандр отправил в Ионию, остался управлять страной, а после того как он умер, его преемник Филетер основал независимое Пергамское царство и стал родоначальником династии Атталидов. На протяжении следующих двух столетий они благополучно правили своей страной, пока Иония не была завоевана римлянами. Неарх больше никогда не возвращался в Малую Азию. Он остался на Крите, отошел от дел и стал писать воспоминания. Они, к сожалению, не сохранились, но отрывки, в которых рассказывалось о событиях после смерти Александра, использовал в своих сочинениях Арриан. К несчастью, главы из труда Арриана, посвященные этому периоду, также по большей части утрачены, и выдержки из них сохранились только в более поздних сочинениях. Однако они не добавляют ничего к тому, что уже известно о событиях, последовавших за смертью Александра Македонского.