Текст книги "Опасные намерения"
Автор книги: Ферн Майклз
сообщить о нарушении
Текущая страница: 5 (всего у книги 22 страниц)
Когда они вышли из здания суда, Пит спросил:
– Что с вами происходит? Что-то изменилось с прошлого месяца, когда мы с тобой встречались?
– Ничего. Все по-прежнему. Понимаешь, Деннису… Деннису все надо иметь здесь и сейчас, на блюдце с каемочкой. Деннис говорит каждому, кто согласен его выслушать, что он не хочет ждать. Ему нужны самые выгодные дела, самая высокая оплата, и чтобы он мог тратить деньги так же легко, как и ты. Бедняга никак не может прийти в себя после той нашей поездки в Париж. – Энни пожала плечами.
– Вы вместе – это всерьез и надолго?
Пит сам не заметил, как задержал дыхание в ожидании ее ответа.
– Кто знает? Если появятся разлады, то нет. Мы живем сегодняшним днем.
– Я хочу кое-что выяснить, Энни. Скажи мне правду, ты его любишь?
– Разве я спрашиваю у тебя, какие чувства ты испытываешь к своим женщинам? Это слишком личные вещи.
– У меня никого нет. Кроме того, я обещал, что поставлю тебя в известность, если найду подругу.
– Скажем так, он мне нравится. Деннис может быть очень милым и даже тактичным, если захочет. Он неплохой адвокат и добился бы своего, если бы имел терпение. Но на твой вопрос я отвечу: нет. Я его не люблю. Мне кажется, что и он меня не любит. Как я уже сказала, мы живем сегодняшним днем, так проще. И мне не очень нравятся твои вопросы.
– Кто-то ведь должен присматривать за тобой. Тебе иногда не хватает здравого смысла.
– Пит?! Если ты будешь продолжать в том же духе, тебе придется вернуться в Нью-Йорк и забыть про то, что в Бостоне у тебя есть два друга.
В другие времена этого хватило бы, чтобы он заткнулся, но не сегодня.
– Я беспокоюсь о тебе.
– Во всем знай меру. Я прекрасно заботилась о себе достаточно долгое время. И я в полном порядке, как ты мог заметить.
Если честно, именно это его и беспокоило.
– Вот мы и пришли, – сказал Пит, открывая дверь и пропуская Энни в тускло освещенный бар, облюбованный местными юристами.
Сердце его тоскливо заныло, когда он увидел, как мужчины и женщины останавливают Энни, чтобы переброситься с ней парой слов, или просто мимоходом касаются ее руки. Она нравилась всем. А почему бы и нет? Энни была самым прекрасным человеком, когда-либо ступавшим по земле.
– Я хочу холодного пива и чего-нибудь горячего, – бросила она через плечо.
– Мне то же самое, кроме горячего.
Энни заказала картофель «в мундире», фаршированный сыром и кусочками свинины. Пит знал, что он, как всегда, не выдержит и съест четыре картофелины из шести.
– Ну что ж, давай разберемся со всем этим, – сказала Энни раздраженно.
– С чем?
– С тем, о чем я сегодня вечером услышу у Денниса. Я же должна как-то подготовиться. Итак, что случилось? Что ты натворил?
Надо же, натворил именно он, а не Деннис.
– Сегодня я совершенно разочаровался в Деннисе. Думаю, впрочем, что он никогда мне не нравился. Я говорю тебе правду, как ты и просила. За ланчем он не говорил ни о чем, кроме моих денег и того, как я планирую их тратить. В его тоне явно чувствовалась нескрываемая зависть. Похоже, вокруг моих гонораров ходит немало слухов. К тому же у Денниса недопустимая для делового человека привычка пить водку в первой половине дня. Что за адвокат, который напивается за ланчем?
– Если ты не входишь ни в одну из престижных адвокатских лиг, нетрудно стать завистливым. Хотя пить водку до обеда – это, конечно, чересчур. Мне кажется, что Деннис ревнует меня к тебе.
– Я тоже ревную. У него есть ты.
– У тебя был шанс, Пит, но ты им не воспользовался, – заметила Энни с улыбкой.
– И до сих пор жалею об этом, – так же непринужденно, в тон ей, признал Пит. На самом деле он чувствовал себя довольно паршиво.
– Кстати, мне тоже любопытно, что ты собираешься делать со своими деньгами. Ты можешь сказать мне, чисто по-дружески? Слухов о твоих капиталах и вправду достаточно, но я к ним не прислушиваюсь.
– Ты на самом деле хочешь узнать?
– Иначе бы и не спрашивала.
– Я хочу обеспечить свое будущее. Будущее своих детей, которые, я надеюсь, у меня когда-нибудь появятся, и будущее детей своих детей. Мне необходима уверенность, что следующим поколениям Соренсонов обеспечено достойное существование. Я не хочу, чтобы у них было такое детство, как у меня. Энни, я хочу иметь семью. Много детей. Все то, чего не хватало мне. Но сначала я должен заработать деньги. Я сам. Мне не нужно, чтобы кто-то дал их мне. Именно поэтому я столько работаю.
– Но ты же должен жить полноценной жизнью, черт возьми. Знаешь, как пахнут розы? Так вот, тебе нужно останавливаться и время от времени нюхать их. Что хорошего, если твой изматывающий деловой график не позволит тебе протянуть больше сорока пяти?
– Еще пять лет, Энни, и все будет в порядке. По крайней мере, появится уверенность, что меня не зароют на кладбище для неимущих. Не то чтобы я собираюсь умирать, но все надо предусмотреть. А потом я уеду в Беллз-Бич и окунусь в сладкое море безделья.
– А жена и дети?
– Они будут жить со мной на пляже и ходить босяком.
– По-моему, ты чокнулся. Ты не можешь жить на пляже. Там даже дерева не посадишь.
– Я вырос в городе, и несколько уроков выживания мне не помешают. Я неплохо устроюсь на пляже, вот увидишь, – сказал он с абсолютно серьезным выражением на лице.
– Когда я приеду к тебе в гости, мне следует одеть на себя наряд из листьев или бикини из веревок? Что скажет твоя жена?
– Она спросит, привезла ли ты последний номер «Cosmo», – расхохотался Пит. Энни тоже рассмеялась. Выждав, пока официант расставит на столе тарелки и удалится, он спросил: – А ты, Энни? Твои планы не изменились?
– Да нет, – ответила она, откинувшись на спинку стула и устремив мечтательный взгляд в потолок. – Знаю, что… мечты это всего лишь мечты, но хочу, чтобы у меня был дом с большой кухней, чтобы вся утварь стояла ровными рядами, а окно прямо над мойкой выходило на запад. В красных горшочках на подоконниках должны расти всякие пряные травы, чтобы срывать их, когда понадобится. Хочу сверкающие кастрюли и камин прямо в кухне, а перед ним кресло-качалку с мягким сиденьем. А может, два кресла-качалки, если… если я выйду замуж. Мой сукин сын муж, возможно, не захочет проводить в своем кресле каждый вечер, но по воскресеньям – обязательно. Хотя бы первое время, пока у меня не появятся дети. Хотелось бы четверых: двух девочек и двух мальчиков. Первым непременно родится мальчик, чтобы у остальных детей был старший брат. Думаю, что это важно. Ты слышал мои розовые бредни сто тысяч раз, Пит. Зачем я опять тебе это рассказываю?
– Потому что мне нравится слушать, – ответил Пит, накалывая вилкой картофелину с тарелки Энни.
– Я хочу, чтобы во дворе росли клены, отбрасывающие тень. И еще я обязательно повешу во дворе автомобильное колесо – что-то типа самодельных качелей, понимаешь? В детстве я видела такое колесо у соседского мальчика и хотела покататься, но мама не разрешила. Она говорила, что колесо старое и грязное и что я испачкаю платье. Как будто для меня это имело значение. Зимой она сильно простудилась и пролежала в постели несколько дней. Однажды вечером я подала ей горячий чай, оделась и выбежала на улицу. Я каталась на этих качелях около часа. Вернулась домой, только когда сильно замерзла. Одежда не испачкалась, и я никогда не рассказывала матери о том, как качалась на колесе. Это был самый счастливый день в моей жизни. – Энни ненадолго задумалась. – Итак, не надоели мои мечтания? О'кей. Осенью мы будем вместе убирать листья, а весной выращивать цветы и подстригать газоны. Мы будем готовить роскошные обеды ко дню Благодарения, покупать подарки на Рождество. В настоящей семье все должно делаться вместе. Уже в день свадьбы я начну собирать деньги на учебу для моих детей.
Я не собираюсь бросать работу, пока у меня не появится первый ребенок, но после этого я куплю небольшую практику и переоборудую гараж под офис. Мужа я буду любить до самой смерти. Не могу знать наверняка, но надеюсь, что и муж меня никогда не разлюбит, потому что я не признаю разводов. Возможно, не существует любви до гроба, но мне так хочется в нее верить. Так же, как и ты, Пит, я хочу принадлежать кому-нибудь, иметь свою собственную семью. Хочу, чтобы по воскресеньям мы, красиво одетые, шли в церковь. Мои дети вырастут честными, уважительными и заботливыми. И еще я хочу, чтобы дети любили меня так сильно, что, когда я уйду туда, куда уходят все, они пришли бы в отчаяние. И потом всегда вспоминали, что мама говорила в том или ином случае. Я хочу быть чьей-то мамой и женой. Как ты думаешь, Пит, я желаю слишком многого?
– Конечно, нет. А ты будешь варить куриный суп для своего муженька, если он заболеет?
– Обязательно. Мой муж будет сильным, умным и самостоятельным, но если он заболеет, мой долг позаботиться о нем. А его – обо мне.
– Ты еще ни словом не обмолвилась о своем бюджете.
Энни рассмеялась.
– Ты и сам можешь мне все рассказать о моем бюджете. И перестань есть мою картошку.
– Итак, твой бюджет.
Неожиданно Энни почувствовала, что вот-вот расплачется. Она не желала говорить с Питом о своих мечтах. Ведь именно за него она хотела выйти замуж, с ним прожить жизнь, о нем заботиться, растить его детей.
– Мне почему-то кажется, что ты сейчас расплачешься, – заметил Пит. – Но ведь я съел только четыре картофелины, а остальные оставил тебе. Ты никогда не съедаешь больше двух. Так что насчет бюджета?
Энни прикусила язык. С мужчинами так трудно…
– Я предпочитаю сразу рассчитывать, сколько денег у меня уйдет на продукты, сколько на одежду, сколько на развлечения. Моя мама держала банкноты в конвертах, в каждом из которых лежала определенная сумма. А я собираюсь выписывать чеки. Если какие-то деньги будут оставаться в конце месяца, они пойдут на отдельный счет на образование детей. Мелочь я стану складывать в пластиковую бутылку из-под содовой. Моя мама насобирала так двести долларов и отдала мне их, когда я уезжала в Гарвард. Мне не хотелось брать их, но потом я все-таки взяла. Я очень обдуманно тратила эти две сотни, уж очень долго их собирали. Если я буду работать, то постараюсь, чтобы вся семья жила только на мою зарплату, а муж клал свои деньги на банковский счет. Это все мечты, Пит, возможно, им не суждено сбыться.
– Давай подведем итог, Энни.
Она подняла на него глаза. Его настойчивость неожиданно отозвалась уколом в ее сердце. Ей опять захотелось плакать, захотелось закричать: «Скажи, любишь ли ты меня, существует ли хотя бы небольшой шанс, что мы когда-нибудь будем вместе?»
– Доверие и забота, вот чего я жду от брака. Если они есть, то все остальное приложится.
– Послушай, если я не смогу найти никого… Ну ты понимаешь. В общем, если я не найду никого, с кем поехать в Беллз-Бич, может, ты поедешь со мной?
Энни усмехнулась.
– О, разумеется, Пит. Быть на подхвате – мечта каждой девушки.
– Без шуток, Ты серьезно обещаешь мне… Для меня важно знать.
– Это тебе решать, Пит.
Вот и все, что он смог добиться от Энни Габриэль.
– Посмотри-ка, ты съел уже целых пять картофелин. – Энни схватила пальцами последнюю и затолкала себе в рот. – Вот так, – пробормотала она неразборчиво.
– Ты свободна сегодня вечером?
– Мне надо просмотреть свидетельские показания, полученные утром. Если у тебя нет никаких дел в городе, поезжай ко мне домой, а часов в девять мы пообедаем. Конечно, если у тебя есть возможность ждать так долго.
– А что бы ты хотела на обед?
– Наперченное мясо с помидорами, грибы с рисом и пирог с банановым кремом.
– Идет. А как быть с Деннисом?
– С Деннисом?
– Он тоже будет с нами обедать?
– Пит, у Денниса своя квартира, у меня своя. Мы не живем вместе, и я не обязана спрашивать у него разрешения, чтобы сделать что-то. То же касается и его. Мы ведь не помолвлены.
– А это может случиться?
– Помолвка?
– Да.
– Не знаю.
Ну вот и все.
Глава 6
Дождь барабанил в окно, действуя Энни на нервы. Она подвинулась, и Деннис слегка шевельнулся во сне. Ей хотелось встать и выйти в кухню, но она боялась, что Деннис проснется и опять заведет беседу о том, о чем они неожиданно заговорили накануне вечером после чертовски приятного секса. Возможно, если она потихоньку соскользнет с кровати, он не заметит, хотя спит всегда очень чутко.
Энни посмотрела на музыкальный будильник на тумбочке, но не разглядела стрелок; после их любовной гимнастики она оказалась не на той стороне кровати, на которой спала обычно. Она устало вздохнула. Как-то неожиданно в ее жизни все смешалось. Энни подвинулась на несколько сантиметров, подождала немного и подвинулась опять, не отрывая глаз от мужчины, лежащего рядом. Голубоглазый блондин, Деннис был таким же высоким, как Пит, но более худощавым. Он не занимался спортом, его слишком заботило увеличение банковского счета. Деннис работал по восемнадцать часов в сутки, и даже больше, а счет все никак не хотел расти. Энни снова подвинулась ближе к краю кровати. После своей последней встречи с Питом около года назад Деннис вбил себе в голову, что они должны жить вместе. Он доказывал ей, что они оба здорово сэкономят, если будут платить за одну квартиру, пусть и трехкомнатную. Энни не соглашалась, и тогда Деннис принимался ворчать и вспоминать Пита, как делал всегда, если что-то не получалось так, как ему хотелось. К чему он вел, стало ясно лишь несколько часов назад.
Деннис шевельнулся и пробормотал что-то во сне недовольным тоном, будто спорил с судьей. Его лицо исказила неприятная гримаса. Энни затаила дыхание.
«Почему бы нам не оформить наши отношения? – спросил он вечером, выпустив ее из объятий. – Давно пора пожениться». В тот момент Энни чуть не подскочила в кровати. Она никогда не думала о том, чтобы выйти замуж за Денниса, даже мысли такой не держала. Она его не любила. Он нравился ей исключительно как сексуальный партнер. Иногда они часами занимались любовью.
Деннис успокоился и теперь негромко похрапывал. Энни предприняла последний бросок и наконец очутилась на краю кровати. Затем оглянулась. Лицо у спящего было умиротворенное, как у младенца. Странно, но Энни никогда не могла представить Денниса ребенком. Казалось, что он родился взрослым расчетливым хитрецом, трясущимся за каждый цент. У него, конечно, имелись некоторые представления об этике, но, на взгляд Энни, явно недостаточные. Она никогда, ни при каких обстоятельствах, не смогла бы обмануть клиента или взять с него лишнее. Деннис же интересовался только предварительным гонораром, количеством часов, которые ему придется потратить на работу, и тем, что он получит по завершении процесса. Выиграв дело, он считал своим долгом вытянуть из клиента добавочное вознаграждение.
Так что она тогда делала в одной постели с человеком, к которому не испытывала даже уважения? Выйти замуж за Денниса? Никогда, даже через миллион лет. Похоже, пришло время сказать ему, что они неплохо провели время вместе, но хорошего понемножку, пора расставаться. Когда-то, на первых порах знакомства, она неожиданно для себя сболтнула Деннису про свои чувства к Питу, и он согласился, что их отношения ограничатся сексом, но теперь нарушил договор. Ладно, пора вставать.
Энни опустила ноги на пол и посмотрела на Денниса. Тот все еще мирно похрапывал, теперь уже громче, чем пять минут назад. Это означало, что он крепко спит и она может выйти из спальни незамеченной.
Энни знала, что больше не уснет, и поэтому заварила себе травяной чай, закурила сигарету и села на табурет. Вот в таких мелочах и проходит вся жизнь, а потом ты умираешь. Она подумала о Пите; мысли о нем не покидали ее практически никогда. Они не виделись почти год, хотя регулярно болтали по телефону. Он жил на чемоданах, разъезжал по всему миру и зарабатывал деньги – существование в совершенно бешеном темпе. Энни почувствовала, что если сейчас углубится в воспоминания, то разрыдается. Ну уж нет, она не станет лить бесполезные слезы ни из-за Пита Соренсона, ни из-за Денниса, ни из-за любого другого мужчины. Энни глотнула чая, обожгла язык и выругалась. Зазвонил телефон, и она сняла трубку.
– Да, – прошептала она, проведя по небу обожженным языком.
– Энни, это Пит. Чем занимаешься?
Энни встала и прикрыла дверь.
– А ты как думаешь, чем я могу заниматься в три часа ночи? – Не могла же она сказать, что сидит в кухне и думает о нем. – Только что обожгла язык.
– В три часа ночи?
– Да. Откровенно говоря, мне что-то не спится. А откуда ты звонишь?
– Из Бангока. Я хочу жениться на тебе, Энни.
Глаза Энни наполнились слезами, но это не помешало ей угадать по голосу Пита, что он, похоже, основательно нализался. Об этом она ему и сказала.
– Совсем чуть-чуть, – откликнулся он через пару секунд. – Проклятие! Я ненавижу эту страну.
– Ты все ненавидишь, Пит, – отрезала она. – Юриспруденцию, путешествия, Бангок или Лондон. Существует что-нибудь, что ты любишь? – Она переступила с ноги на ногу. – А я ненавижу, когда мне звонят в три часа ночи и начинают распускать сопли.
– Я тебя люблю. Правда. И мне жутко не нравится этот… Деннис.
– Я сама решаю, с кем мне спать. Который час по местному времени?
– Три часа дня. У нас разница в двенадцать часов, и тебе следовало бы знать об этом.
– Мне много о чем следовало бы знать, но я не знаю. И почему же, Пит-праведник, ты пьян в такое время?
– У меня сегодня выходной, а осматривать достопримечательности в одиночку мне не хочется. Помнишь, как Лео подарил нам поездку в Париж? Вот было здорово, а?
– Да, – тихо ответила Энни, несколько смягчившись. – Это было здорово.
– А как тебе с Деннисом? Вы всегда находите общий язык?
– Не твое дело. Беседа получается точь-в-точь как в каком-нибудь паршивом романе.
– Ты не выйдешь за меня замуж, Энни? Я спросил, а ты не ответила. Почему?
– Потому что ты пьян. Спроси меня еще раз, когда протрезвеешь и приедешь сюда. Опустишься на одно колено с цветами в зубах и с коробкой конфет в руке.
– Зачем? Я специально напился, чтобы сказать тебе то, что сказал.
– Почему ты хочешь жениться на мне? – Энни затаила дыхание, ожидая ответа.
– Я хочу иметь семью и детей. Ты говорила, что хочешь того же самого. Навсегда вместе: ты и я, я и ты. Ну?
– Вчера вечером Деннис тоже сделал мне предложение, Пит.
На другом конце провода воцарилась мертвая тишина, и Энни уже решила, что Пит повесил трубку.
– Скажи ему, чтобы он поцеловал тебя в задницу, – наконец проговорил он. – Деннис недостаточно хорош для тебя, и, кроме того, он не имеет ни малейшего понятия о морали. Ты же не любишь его, Энни. – Пит говорил настолько невнятно, что она не могла разобрать доброй половины слов. – Ты собираешься принять его предложение?
– Что?
Пит расхохотался.
– Нет, конечно, нет. Нужно очень сильно любить человека, чтобы остаться с ним навсегда. Меня этому научил Барни. Когда мы поженимся?
– Когда ты протрезвеешь и еще раз попросишь меня об этом.
Он снова ненадолго замолчал.
– Значит, если я протрезвею и снова попрошу тебя стать моей женой, ты согласишься?
– Вот когда попросишь, тогда и узнаешь ответ. Терпеть тебя не могу, когда ты пьян.
– Я тоже. Но здесь больше нечем заняться.
– Изучай местные памятники, – посоветовала Энни.
– Я очень хочу иметь семью. Мне нужно кому-то принадлежать, Энни. Нужен дом, дети, игры с мячом. Собака, которая будет всю ночь сидеть возле кроватки нашего ребенка, если он заболеет. Пикники. Я хочу этого, Энни. Время летит слишком быстро. Я так этого хочу. – Она тоже хотела этого. – Я не скажу ни слова против, если ты пожелаешь после свадьбы продолжать работать, делать карьеру… Соглашайся.
– Попроси меня еще раз, когда придешь в себя.
– Хорошо, я это сделаю. Завтра подойдет?
– Да, завтра, Пит.
– Ты все еще мой лучший друг, верно? Ты думаешь обо мне, когда я уезжаю? Что ты ела на ужин? Господи, я так хочу тебя увидеть. Ты не сможешь приехать? Ведь тебе всегда хотелось попасть на Восток. Здесь, на Таиланде, такие магазины!
– Я тоже по тебе очень скучаю, Пит. Но на Таиланд прилететь не смогу, несмотря на прекрасные магазины и все остальное.
– Почему, Энни?
– Потому.
– Меня бесят такие ответы, особенно когда я слышу их от тебя. Так почему?
– Потому, что я так сказала.
– Разбуди Денниса и расскажи ему обо всем. Я хочу, чтобы ты это сделала, Энни. Сразу после того, как мы закончим разговор, слышишь?
– Поцелуй меня в задницу, Пит, – зло выпалила Энни, зная, что обиднее этой фразы для Пита ничего нет, а потом положила трубку и заплакала, вытирая лицо рукавом своего старого любимого халата.
Казалось, она всю жизнь ждала, чтобы Пит попросил ее выйти за него замуж. Он пообещал, что позвонит ей завтра, вернее, уже сегодня, и сделает предложение еще раз. Но она знала, что трезвый он никогда не решится на такой шаг. Вспомнит ли он вообще про их разговор? Энни сомневалась. Сколько она его знала, Пит никогда не выпивал больше двух-трех рюмок, объясняя это тем, что ему не нравится, когда он теряет над собой контроль.
Энни допила остывший чай. Почему именно сегодня? Сначала Деннис, потом Пит. Если бы она вела дневник, то непременно записала бы все, что думала по этому поводу; это помогает собраться и принять решение. Два предложения. Одно от пьяного Пита, другое – от человека, который «не имеет ни малейшего понятия о морали». Видно, любви и счастья никогда не хватает на всех и Энни Габриэль в числе обделенных.
Она прождала целый день, поглядывая то на молчащий телефон, то на Денниса, который никак не хотел уходить. Никто не позвонил. Ближе к вечеру Энни отправила Денниса домой, сославшись на мигрень и почти не солгав при этом – ей и в самом деле хотелось вызвать у себя сильнейший приступ мигрени за то, что она поверила Питу, его словам. Энни просидела у телефона всю ночь, но он так и не зазвонил. В понедельник она не отлучалась из дома ни на минуту и ежечасно проверяла домашний автоответчик. Тишина. Пит не позвонил ни во вторник, ни в среду.
– Поцелуй меня в задницу, Пит Соренсон, – рыдала она в туалете, в седьмой или восьмой раз поправляя макияж.
Только в пятницу Энни поняла, что ждать больше нечего.
Наполненные бессмысленным ожиданием дни настолько измотали ее, что по дороге в спальню она едва держалась на ногах. Слезы не прекращались, словно текли из бездонного колодца. Когда громкие рыдания сменились всхлипываниями, Энни прошептала в подушку:
– Я так хотела принадлежать тебе, Пит. Я знаю, что люди не могут до конца принадлежать друг другу, но я так чувствую, я хочу так чувствовать.
Когда она наконец закрыла опухшие от слез глаза, ей показалось, что миру пришел конец.
* * *
Пит проснулся со страшной головной болью – сказалось выпитое накануне. Теперь он понимал, что испытывает Энни, когда у нее мигрень. Как она только выдерживает такие адские муки? Энни есть Энни, этим все сказано. В памяти всплыл их вчерашний разговор. Пит застонал. Он опоздал со своим предложением всего на один день, а теперь слишком поздно. Деннис, сукин сын, опередил его. Энни сказала, чтобы он перезвонил еще раз, когда протрезвеет. Нет, он не станет соваться в их отношения. Если ей нужен Деннис, пусть забирает его со всеми потрохами. Хотя он никак не вписывался в ее мечты о будущем.
«Это я хотел такой же жизни. Я, а не глупец Деннис. Ему наплевать и на ухоженный двор, и на пряные травы на подоконнике. Он терпеть не может каминов, потому из них надо выгребать золу. У Денниса, наверное, даже нет смокинга, и он никогда не мечтал собирать антиквариат. Боже мой, Энни, он и в кресло-качалку не сядет, если ты ему не заплатишь за это наличными».
– Знаешь что, Энни, поцелуй-ка ты меня в задницу, – пробормотал Пит, еле ворочая языком. – И не проси меня через год, чтобы я вел дело о твоем разводе.
Черт ее побери, эту Энни. Как она могла принять предложение Денниса? А может, она его не приняла? В разговоре с ним Энни просто констатировала факт. Пит никак не мог припомнить все, что она ему сказала. В его памяти с кристальной ясностью отпечаталось лишь одно: она не ответила «да» ему. Если бы она его любила, то сразу бы согласилась выйти за него замуж, не ставя условий.
Питу было очень одиноко. Он хотел снова стать маленьким и расплакаться. Ему не хватало Барни, который всегда умел ободрить и успокоить его.
Будущее плавало в тумане. Что-то тяготило его, и Пит не мог понять, что именно. Наверное, он сам. С этими мыслями он отправился в ванную.
– Все, что мне надо, – вопил он, стоя под душем, – это иметь семью, быть рядом с кем-то. Неужели я так многого хочу? Наверное, да, иначе Энни приняла бы его предложение. – Ты разбила мне сердце, Энни Габриэль. Не знаю, смогу ли я простить тебя когда-нибудь. Честное слово, не знаю.
