Текст книги "Опасные намерения"

Автор книги: Ферн Майклз

сообщить о нарушении

Текущая страница: 20 (всего у книги 22 страниц)

Дым поднимался из труб домов. Тусклый желтый свет, струящийся из покрытых ледяными узорами окон, делал снег вокруг похожим на лоскутное покрывало.

Был канун Рождества.

Главное здание – или, как его называли местные рабочие, Большой Дом – стояло как часовой, будто охраняя остальные строения от подозрительной тишины царившей вокруг.

В гостиной шестеро рабочих и два человека из города играли в карты и пили красное вино. Все остальные уехали на праздники в Шайенн. Те шестеро рабочих, что остались, поедут туда на Новый год, когда вернутся уехавшие. Люди из города останутся.

Окрестности утонули во мраке ночи. Все пространство ранчо дышало спокойствием.

В ярко освещенном изнутри Большом Доме пахло хвоей. Дым от дров поднимался вверх, к потолочным балкам.

Мэдди и Дженни сидели у печки и по случаю праздника пили вино, которое могло свалить с ног мула.

– За Рождество и за процветание «Волшебной сказки», – сказала Мэдди, поднимая стакан. – И за то, чтобы акции «Юнитек» сделали тебя миллионершей.

Дженни выпила.

– Ты можешь подумать о чем-нибудь еще, кроме денег? – сердито спросила она.

– А о чем? О Пите? О его драгоценной подружке Энни? О Нестере? О мафии? Кстати, перед Рождеством товары всегда идут нарасхват. Доходы за пару дней могут покрыть месячные убытки, если они, конечно, есть.

– Интересно, у Мерилл Линч устраивают вечеринку на Рождество? – с грустью проговорила Дженни. – Я бы купила себе новое платье и пошла бы туда со своим приятелем, о котором тебе рассказывала. Он тоже скупал акции «Юнитек».

Мэдди отхлебнула вина.

– Знаешь, Дженни, такое впечатление, что ты воспринимаешь происходящее очень легко. Как тебе это удается? – спросила она.

– У меня все равно нет выбора. Я могла бы остаться в Юте и прозябать там так же, как прозябаю здесь. После суда я решу, как мне жить дальше. Незачем противостоять всему этому, Мэдди. Смирись и научись принимать вещи такими, какие они есть.

– Мы все равно что рабыни. Готовим трижды в день жратву для рабочих ранчо и так устаем, что заваливаемся спать в семь вечера, потому что уже в четыре надо вставать, чтобы печь хлеб. Нам кидают по сто долларов в неделю, но нам все равно негде их тратить. Здесь нет ни телефона, ни телевизора, а радио работает только по воскресеньям утром. Я по десять раз перечитываю прошлогодний журнал, а некоторые главы из «Моби Дика» уже знаю наизусть.

– Мэдди, ты говорила мне то же самое и вчера, и позавчера. Я устала и хочу спать. К тому же завтра моя очередь идти в пекарню. Если хочешь, поменяемся, и ты сорвешь свою злобу на тесте. Сегодня Рождество, Мэдди, день, когда все должны любить друг друга. Мы живы, здоровы и в безопасности. У нас есть пища и крыша над головой. Не хотела говорить этого, но если ты не перестанешь допекать меня своими жалобами на судьбу, я попрошу, чтобы меня перевели куда-нибудь в другое место.

– После всего, что мы пережили вместе?

– После всего, что ты заставила меня пережить.

– Твои муки не сравнимы с моими. «Волшебная сказка», Пит…

Дженни обхватила колени руками.

– Мэдди, «Волшебная сказка» тебе не принадлежит. Пит заплатил из своего кармана за аренду помещения и за товар. Конечно, ты сделала многое для того, чтобы магазин открылся. Пит сумеет наладить в нем работу. У него хватает денег, и он знает, что когда-нибудь «Волшебная сказка» будет приносить очень неплохой доход. Любой неглупый человек сможет управиться с торговым бизнесом. А что касается Пита… мы так много с тобой о нем говорили. Не знаю, выдержу ли я еще один разговор. Мэдди, я уверена, что он готов ждать тебя, сколько потребуется, но приехать сюда, чтобы торчать здесь… Нет, на это он не пойдет. Подумай. Ты любишь его. Он любит тебя. Если ваша любовь достаточно сильна, вы будете вместе, когда ты вернешься.

Мэдди поморщилась.

– Я требовала встречи с глазу на глаз, потому что имела на это право. Ясно, что сам Пит не горит желанием повидаться: зачем ему ломать себе жизнь? И это называется любовью? Если так, то кому она нужна? – с отчаянием воскликнула она.

– Ты переживаешь так из-за Энни Габриэль?

– Конечно. Возможно, сейчас, пока мы с тобой разговариваем и хлещем эту дрянь, они сидят себе под елкой и обмениваются подарками. Или пьют великолепное вино в креслах у камина. А потом, возможно, лягут в одну постель. Откуда мне знать, что там у них происходит?

– Должна отметить, что у тебя слишком богатое воображение.

– А что бы думала ты на моем месте?

– Я не на твоем месте. Ты превращаешься в человеконенавистницу, дорогуша.

– Возможно, – ответила Мэдди. – Интересно, что он решил насчет дома в Стамфорде? Как ты думаешь, а?

– Думаю, он отказался от покупки, чтобы не ранить себе душу лишними мучительными воспоминаниями, связанными с тобой. Ты это хотела услышать?

– Я просила тебя высказать свое мнение. Между прочим, твоя очередь подбросить полено в огонь.

– Всегда моя очередь! – почти взвизгнула Дженни. – С завтрашнего дня все пойдет по-другому, по справедливости! Ты стала чертовски ленивой, Мэдди, и очень хитрой. Ты задала вопрос, и я на него ответила, а если ответ тебя не устраивает, это твоя проблема. И еще… Я до смерти устала нянчиться с тобой, во всем тебе потакать, выслушивать твои причитания. Больше не хочу с этим мириться. Я все время старалась облегчить наше положение и не могу спокойно наблюдать за тем, как ты с каждой минутой все больше его осложняешь.

– Дженни, прости… Я никак не могу смириться с судьбой. Я люблю Пита, и ты не можешь понять этого, потому что сама никогда не любила.

– Опять начинается! – Дженни вскочила и решительно направилась к двери. – Лучше пойду в хлев. Пойду куда угодно, лишь бы тебя не слышать. К вашему сведению, мисс Мэдди Ште… ах, прощу прощения, мисс Оливия Парсонс, однажды я была влюблена. И знаю, что человек при этом чувствует. Знала бы ты, как я страдала, когда он бросил меня из-за девятнадцатилетней дуры с силиконовыми сиськами. Если тебе так уж не терпится свести себя с ума, пожалуйста. Но только тогда, когда меня не будет рядом. Счастливого Рождества, Мэдди.

– Дженни, не уходи. Мне очень жаль. Ведь сегодня праздник… Ладно, я больше не буду. Эй… Ты не бросила полено в огонь, – добавила Мэдди сварливо, когда Дженни все же толкнула дверь, впустив в комнату поток ледяного воздуха.

– Наплевать! – огрызнулась Дженни. – Если уж сравнивать себя с рабынями, то я у тебя в рабстве с тех пор, как мы приехали сюда. Теперь ты будешь делать все сама и начнешь с того, что завтра утром отправишься в пекарню. Я пекла хлеб вчера и позавчера.

Дверь с треском захлопнулась.

– Счастливого Рождества, Мэдди, – прошептала Мэдди и заплакала, укутавшись в одеяло.

Глава 22

Пит в смятении стоял перед знакомым зданием. Ничего не изменилось с тех пор, как он приезжал сюда год назад. Как странно осознавать, что несколько недель назад они с Мэдди могли бы отпраздновать первую годовщину своей семейной жизни.

Зачем он приехал сюда? Что хотел выяснить? Он наперед знал все, что ему могли сказать, так зачем лишний раз мучить себя? Не исключено, что его просто вышвырнут отсюда.

– Я не приму отрицательного ответа, – говорил Пит спустя несколько минут, чувствуя, как надежда покидает его. – Как я и обещал, я обращусь в газеты, если ваши люди не захотят говорить со мной. У меня есть письмо к Мэдди Штерн, и я рассчитываю получить на него ответ.

Перед ним стоял седой мужчина средних лет и очень внушительного вида. Чувствуя на себе его острый, испытующий взгляд, Пит с трудом подавлял желание опустить глаза. Его собеседник являл собой эталон невозмутимости. Любопытно, удавалось ли кому-нибудь его рассмешить?

– Шандор Невилл, – представился мужчина. – Или же Сэнди, если хотите.

Только не Сэнди. Скорее уж Дюк или Чак.

Пит ощутил неожиданный прилив сил. Этот парень знал, где держат Мэдди, или знал того, кто это знал.

– Послушайте, прошел год, а я не получил от нее ни одного известия. Вам не удастся убедить меня, что она не хотела нашей встречи и отказалась написать мне письмо. Я не сомневаюсь, что ваши люди сознательно не позволяют нам вступать в контакт. Я прочел все, что было написано о вашей Программе, и узнал, что ее правила разрешают переписку и даже встречу с глазу на глаз. Почему вы этого не организовали?

– Кто вам сказал, что мы не пытались ничего организовать? – невозмутимо спросил Невилл. Казалось, что они обсуждали прогноз погоды.

– Не считайте меня дураком. Никто не разговаривал со мной о возможности встречи, и я не получал писем. Какие еще нужны доказательства? – сердито спросил Пит.

Невилл пожал плечами.

– Чего конкретно вы хотите?

– Я хочу, чтобы вы организовали нам свидание или хотя бы телефонный разговор. Не пытайтесь убедить меня, что это невозможно. Я знаю свои права. Кроме того, вы должны передать Мэдди это письмо. – Пит протянул Невиллу длинный белый конверт. – Я буду ждать ответа.

– Я передам письмо, и это все, что я могу сделать.

– То же самое мне говорили в прошлый раз. И вот я опять здесь, год спустя, почти день в день, – с горечью заметил Пит.

– Мистер Соренсон, а вам не приходило в голову, что мисс Штерн не хочет иметь с вами дела и вы сами тому виной?

– Если это так, то я хочу услышать все от Мэдди и узнать, почему ее отношение ко мне так сильно изменилось. Неужели вы меня не понимаете?

– Почему же, прекрасно понимаю, мистер Соренсон. Как я уже сказал, ваше письмо передадут по назначению.

– Предупреждаю, если через несколько дней я не получу никаких известий, то обращусь во все столичные газеты. Это не угроза, а обещание. Перед тем как уйти, я хочу узнать, когда вы со мной свяжетесь. Назовите день и час.

– В настоящий момент я не могу этого сделать. Позвоню вам, как только появится возможность. Оставьте мне свой номер телефона.

– Не забудьте передать своим шефам, что я настроен очень серьезно, – предупредил Пит, протягивая визитку.

– Мистер Соренсон, учтите, что если вы все же обратитесь в газеты, это поставит жизнь Мэдди Штерн под угрозу.

– Я должен использовать каждый шанс. Мэдди хочет увидеть меня, я знаю. Ситуация складывается почти бредовая. Если я выясню, когда дело дойдет до суда и все закончится само собой, что ваши люди не передавали моих писем Мэдди и ее писем мне, организаторам вашей Программы не поздоровится. Вы разрушаете чужие жизни.

– Вид у вас вполне бодрый и здоровый, мистер Соренсон. Верю, что вы страдаете, но вы не можете категорично утверждать, что мы безвозвратно разрушили вашу жизнь. Как, возможно, и жизнь мисс Штерн.

Услышав в голосе Невилла нескрываемые нотки равнодушия, Пит развернулся и, не прощаясь, стрелой вылетел из кабинета.

Через три дня после двух предварительных звонков ему сообщили, что в половине седьмого вечера Мэдди позвонит в «Волшебную сказку».

Когда Пит приехал в магазин, его поразило, с какой скоростью исчезают с полок товары. Энни была неподражаема. Она улыбалась, помогала каждому подобрать нужную вещь, оформляла заказы. Пит отметил, что на коммерческом поприще ей, кажется, удалось добиться успехов. Магазин попал в надежные руки. Мэдди будет довольна. Любопытно, нужна ли ей сейчас «Волшебная сказка» или она разочаровалась в ней точно так же, как и в нем самом?

Магазин уже закрыли, когда ровно в шесть тридцать зазвонил телефон. Пит тотчас поднял трубку и сам удивился тому, как резко и хрипло прозвучал его голос. Кажется, Мэдди плакала.

– Пит, это действительно ты?

– Боже, Мэдди, я не могу поверить, что разговариваю с тобой. Ты получила мое письмо?

– Еще нет. Мне сказали, что потребуется много времени, пока оно пройдет по всем каналам. Как дела в «Волшебной сказке»?

Она не спросила, как дела у него, не сказала, что по-прежнему его любит.

– Замечательно. Как ты, Мэдди? Я очень скучаю по тебе.

– У меня все нормально. Я жива, здорова и в безопасности. Ты купил дом в Стамфорде? Я много раз пыталась представить себе, как ты в нем живешь. А что ты сделал со своей квартирой?

– Я оставил квартиру Энни и купил дом, но не в Стамфорде, а в Дариене. Это ближе к Нью-Йорку, и там есть озеро. Уверен, что тебе понравится. Мне скучно без тебя, Мэдди. Я делал все, чтобы найти тебя, целыми днями наводил справки, и поэтому ты никак не могла застать меня дома, когда звонила, прости. Наверное, все это звучит глупо. Есть какие-нибудь новости относительно суда?

– Нет. Надо еще немного подождать. Дженни со мной, и мы все время ссоримся. – Мэдди едва сдерживала рыдания.

– Странно, ведь вы ближе чем сестры. Не позволяй, чтобы между вами пробежала кошка.

– Пит, мне сказали, что я могу спросить… Ты не хотел бы присоединиться ко мне?

Вот и прозвучал тот вопрос, которого он боялся. Как на него ответить?

– Я не могу, Мэдди. Хотел бы, но не могу. Обещаю ждать тебя столько, сколько понадобится. Когда все закончится, мы поженимся, и тогда исполнятся все наши мечты. Ты понимаешь меня? Скажи, мне нужно знать.

– Понимаю, – ответила Мэдди сухо.

– Хорошо. Я на полпути к завершению очень важного дела. Понадобится еще восемь-девять месяцев. Кроме того, нужно позаботиться о «Волшебной сказке»… В общем, все это второстепенные причины. Главное то, что Лео в больнице. Он перенес очень сильный сердечный приступ. Врачи обещают, что он оправится. За последний год мы с ним стали намного ближе, и я не могу бросить его сейчас и исчезнуть.

– Вижу, что появилось много вещей, которые для тебя куда более важны, чем я.

– Нет, Мэдди. Это вопрос приоритетов. Я знаю, что ты жива и тебя хорошо охраняют, и благодарю за это Бога. Сейчас я очень нужен Лео и Энни. Пойми, Мэдди, я связан обязательствами.

– Мне казалось, что ты связан обязательствами со мной.

– Это так, Мэдди, но…

– Я мечтала об этом разговоре, молилась, чтобы услышать твой голос опять, а теперь… Теперь я не понимаю, зачем вообще решила позвонить.

– Потому что знаешь, что я люблю тебя, – ответил Пит. – Люди расстаются на время по разным причинам. Когда мужчины уходят на войну, женщины ждут их возвращения. Мы сейчас переживаем что-то похожее. Я всегда буду ждать тебя, Мэдди, что бы ни случилось. Я могу для тебя что-нибудь сделать?

– Нет. Мне дают понять, что пора заканчивать разговор. Я знала, что ты не захочешь приехать и жить здесь рядом со мной, я была почти уверена.

– Мэдди, ты еще любишь меня?

– Еще сегодня днем мне казалось, что да… а теперь я не знаю. Тебе следовало бы быть рядом со мной, – добавила она и расплакалась. – Сначала они отняли у меня все, а теперь ты говоришь, что решил не покупать дом, который мне понравился, и что твой дядя Лео, которого ты ненавидел всю жизнь, для тебя важнее, чем я. И твой бизнес для тебя тоже важнее. Какие, по-твоему, я должна сделать выводы?

– Это тебе решать, Мэдди. Единственное, о чем я прошу, постарайся меня понять. Согласен ждать столько, сколько понадобится. У нас с тобой еще много времени впереди. Нужно лишь подождать.

– Ты дурак, Пит. Это… может продлиться, пока я не сдохну. Неужели тебе никто этого не сказал? – крикнула Мэдди. – И не надо убаюкивать меня надеждами на будущее. Ничего хорошего мне от жизни ждать не приходится. Лучше бы меня пристрелили тогда в магазине, слышишь, Пит? Лучше бы меня пристрелили!

– Не смей говорить такие вещи! Знаешь, попроси адвоката… В общем, тебе нужно с кем-нибудь серьезно поговорить. Понимаешь, Мэдди?

– Ты ошибаешься, здесь не поможет никакой адвокат. Мне ничего не поможет. Я хочу вернуть свою прежнюю жизнь, свой вчерашний день. В том, что со мной происходит, есть и твоя вина, Пит. Больше не проси о телефонных разговорах.

Пит стоял неподвижно, тупо глядя на черную телефонную трубку. Короткие гудки нарушали царившую в магазине тишину. Он вздрогнул, когда Энни прикоснулась к его плечу, и, обернувшись, взглянул на нее безумными глазами.

– Пит, успокойся. Давай поговорим обо всем, только не здесь. С меня обед и хорошая выпивка. Пошли.

– Куда? – спросил Пит равнодушно. Да, это была не та Мэдди, которую он знал и любил.

– Иди за мной. – Энни взяла его за руку. – Мы не станем ни о чем говорить, пока не выпьем. Выбрось все из головы. До конца света еще далеко.

У Пита из горла вырвался стон, и Энни еще крепче сжала его ладонь в своей.

– Когда Лео забрали в больницу?

– Вчера утром. Я просидел около него почти весь день и целую ночь. Думаю, он оклемается. Видела бы ты, какое выражение появилось у него на лице, когда я сказал, что останусь в палате. На мгновение я испытал то же чувство, что и тогда, когда потерял родителей. Ужасное отчаяние, которое охватывает тебя, когда не знаешь, что будет дальше.

– Ты правильно поступил, Пит. Семья для человека важнее всего остального, тем более, что Лео у тебя единственный родственник. Ты сделал верный выбор.

Через десять минут они уже сидели за столиком в ресторане «Саманта».

– Два двойных бурбона, – сделала заказ Энни, затем достала из сумочки пачку сигарет и протянула одну Питу. – Расслабься. С удовольствием выслушаю тебя, когда ты соберешься с духом.

Она уже выкурила сигарету и почти опустошила свой стакан, когда Пит сказал:

– Она даже не спросила, как я, что я… Не могу поверить, что действительно разговаривал с Мэдди, а не с кем-то другим. В каждом ее слове звучал такой эгоизм, что… Неужели я ошибался в ней, Энни? Нет, не говори ничего.

– Начни сначала, Пит.

Пит вздохнул и пристально посмотрел в лицо Энни, молясь, чтобы она нашла какие-то магические слова, способные разом поставить все на свои места.

– Ты должен понять, сколько Мэдди пришлось пережить, – наконец тихо проговорила она. – Не уверена, что смогла бы выдержать такие муки. У нее сейчас все перемешалось в голове. Понятно, почему она хочет, чтобы все вернулось назад. Ведь всего год назад ты был с нею рядом. Ты правильно сделал, что посоветовал ей переговорить с адвокатом. Когда Мэдди получит твое письмо, то наверняка сама попросит о еще одном телефонном звонке.

– Ты так думаешь? – спросил Пит голосом, лишенным эмоций.

– Конечно, – солгала Энни. – Ведь Мэдди любит тебя.

– Мэдди хочет вернуть вчерашний день. Она сказала, что у нее все отняли. Ее явно разгневало то, что я отказался от дома в Стамфорде. Она так верила в то, что мы поселимся в нем и будем счастливы.

– А ты сам веришь в это, Пит?

– Нет, – ответил он с несчастным видом. – Откровенно говоря, не думаю, что этот дом ей так уж понравился. Она скорее притворялась такой взволнованной ради меня. Мэдди – горожанка. Дом за городом – это всегда большая ответственность, а она… Не знаю, Энни. Сейчас я прокручиваю в памяти все слова, что она говорила мне прежде, и подозреваю, что часть из них вполне могла оказаться ложью. Зачем…

– Прежде чем делать скоропалительные выводы, дождись ответа на свое письмо. Мэдди разрешено писать тебе. Думай лучше о Лео. Я могу для него что-нибудь сделать?

– Разве у тебя есть свободное время? Ты все еще помогаешь отцу Альберту?

– Тебе это кажется смешным? – спросила Энни сердито.

– Конечно, нет. Ты такая обидчивая… Нет, Энни, я и не думал смеяться над тобой. Мне кажется, что ты делаешь очень большое дело, помогая церкви.

– Когда я отдала туда весь товар из «Волшебной сказки», ты говорил совсем по-другому. Между прочим, я вернула все деньги до последнего цента.

– Пойми, это было для меня неожиданностью. Кроме того, я слегка разозлился на тебя, потому что мечтал, что мы проведем Рождество вместе, и вдруг ты исчезла. Я боялся, что с тобой что-то стряслось. Товар был ни при чем. Ты могла хотя бы оставить записку.

– А ты мог бы меня пригласить, когда мы говорили по телефону.

– Мне чертовски стыдно. Буду держать тебя в курсе насчет Лео. Мне сейчас очень плохо, Энни.

– Знаю.

– Мэдди и Дженни постоянно ссорятся. Неужели они перестали понимать друг друга? Знаешь, что меня больше всего задело?

Энни покрутила в руках стакан.

– Что, Пит?

– Ее больше интересовала «Волшебная сказка», чем я. Странно, верно?

– Пит, повторяю, не забывай, через что ей пришлось пройти. Мэдди говорила с тобой, слышала твой голос, а о «Волшебной сказке» она ничего не знала, поэтому и спросила. А что касается того, как она восприняла твои слова о Лео… Ты ведь и в самом деле долгое время его почти ненавидел, разве не так? Тебе не хватает рассудительности, Пит.

– Она сказала, что лучше бы ее расстреляли. – На его лице появилось странное выражение. – Ты никогда не сказала бы такое.

У Энни перехватило дыхание и закружилась голова. Пит сравнивал их. Ее и Мэдди.

– Незачем воспринимать все так буквально. Никто не может жалеть о том, что его не убили. Мэдди рассержена, но лично я ее не виню. Пойми, то, что она чувствует, это даже не злость. Не могу подобрать нужного слова. Когда Мэдди хорошенько все обдумает, то поймет, что ты страдаешь так же сильно, как и она. Кто знает, как повела бы себя я на ее месте? – пробормотала она, отведя глаза.

– Мэдди никогда не простит мне, что я отказался приехать. Я понял это по ее голосу. Она больше не хочет ни встреч, ни писем, ни телефонных разговоров. И что это, по-твоему, означает? Кажется, я солгал, когда сказал, что согласен ждать ее вечно. Да, я солгал.

– Мэдди несчастна, разочарована, и ты не можешь знать наверняка, что она тебя не простит. Ты как всегда все преувеличиваешь, Пит. У тебя стресс.

Пит взял Энни за руку.

– Спасибо. Ты настоящий друг. Если бы тебя не было полчаса назад рядом со мной, я бы не раздумывая сел в машину и умчался куда глаза глядят. Ты снова меня спасла. – Мысли Пита унеслись в прошлое, эмоции нахлынули в душу.

– Давай поговорим о чем-нибудь другом. Ты уже послал цветы в больницу?

– Нет, но обязательно пошлю. Ты не возражаешь, если я заеду к тебе на квартиру, приму душ и приведу себя в порядок, прежде чем вернусь в больницу?

– Конечно, Пит. Расскажи мне о Лео.

Питу не хотелось говорить о дяде. Он сам не знал почему. Возможно, потому что речь могла зайти о смерти. Если Лео умрет, ему придется позаботиться о похоронах и тогда откажут последние тормоза. Лео вовсе не стар… Господи, а ведь ему самому целых тридцать шесть. Он уже оставил за плечами половину жизни. Эта мысль пришла Питу в голову так неожиданно, что он одним глотком проглотил содержимое стакана.

– Энни, а ведь я уже наверняка прожил половину отведенного мне срока. Половину!

– Я тоже, – беззаботно откликнулась она. – Но неужели я должна паниковать по этому поводу? Или совершать безумные поступки? Как в тот раз, когда мы решили подоить корову.

Пит расхохотался.

Он вдруг понял, что любит эту женщину, сидящую напротив, любит как мужчина. От этого открытия у него засосало под ложечкой. Мэдди Штерн оказалась всего лишь интерлюдией в его жизни. Он прикрыл глаза, но тут же открыл их, когда понял, что Энни говорит что-то интересное.

– Женщине труднее стареть. У мужчин это происходит менее заметно. Почему они в сорок-пятьдесят лет хотят молоденьких, цветущих девушек? Неужели они не понимают, как глупо выглядят рядом с юными особами, повисшими на их руке?

Пит снова прикрыл глаза. Его то знобило, то бросало в пот, он хотел поговорить с Барни. Очевидно, Энни ждала его ответа.

– Полагаю… что таким образом они пытаются вернуть себе молодость, – проговорил он. – Я никогда не стал бы… – Боже, что он мелет?

– Никто не в силах остановить время, – сказала Энни спокойно. – Ты можешь таскаться по тренажерным залам, делать пластические операции, одеваться так, будто тебе девятнадцать, но не убавишь ни года.

Энни, такая милая, симпатичная. К черту «симпатичная», настоящая красавица. Как блестели ее глаза, когда она улыбалась. Умная, всегда наполненная энергией. Пит любил Энни Габриэль. Он облокотился на стол и внимательно посмотрел на нее.

– Энни, почему мы с тобой никогда… Ну, ты понимаешь… Не были вместе?

Энни побледнела. Ей хотелось найти подходящие слова, но они мучительно не шли в голову.

– Думаю, мы боялись испортить нашу дружбу.

– Нет, из-за Денниса. А до того, как ты стала встречаться с ним постоянно, я, наверное, просто надеялся, что ты сделаешь первый шаг; я имею в виду нас с тобой. – Пит посмотрел на янтарную жидкость в своем стакане. Здесь не самое подходящее время для таких разговоров. И потом, ему нужно время.

– А почему ты думал, что первый шаг должна была сделать я? – спросила Энни. – Разве обычно его делает не мужчина? Кроме того, ты никак не показывал своих желаний. Представляю, какой дурой я выглядела, если бы ни с того ни с сего предложила себя мужчине, который ни о чем подобном и не думает.

– Ну конечно, ты ведь всегда утверждала, что я слишком самонадеян и много на себя беру. Неужели ты думаешь, что я отверг бы тебя?

– А разве нет? – тихо спросила Энни.

– Не знаю, но ведь и ты не знаешь. Если бы ты захотела, то добилась бы всего, чего угодно.

– Мне кажется, что наша беседа принимает слишком опасный поворот. Нам надо что-нибудь заказать, а не хлестать Бурбон на пустой желудок. Я сегодня съела только кусочек сыра.

– И ты молчала! – воскликнул Пит. – Я сейчас закажу тебе самый большой кусок мяса, который можно найти в кухне.

– Ну нет, это моя забота, – возразила Энни. – Это я закажу тебе самый большой бифштекс. И много кофе. По-моему, у них готовят неплохой яблочный пирог.

– Но с твоим пирогом ему все равно не сравниться. – Питу хотелось говорить что-то значительное, но язык не повиновался и молол банальную чепуху.

– Возможно, что и так, – согласилась она без ложной скромности.

– Мы с тобой отлично ладим, правда? Такое впечатление, что мы знаем друг друга с рождения. – Он подождал, пока Энни переговорит с официанткой, а потом сказал: – У нас с Мэдди никогда не было… Она знала, что я хочу ее, и я понимал, что ей хочется того же. Понимаешь, мы никогда не были просто друзьями, в наших отношениях отсутствовала основа. Как и у вас с Деннисом. Энни, то, что я говорю, кажется тебе ерундой?

– Откуда тебе знать, как все было у нас с Деннисом? – поинтересовалась Энни сердито.

Пит почувствовал, что второй стакан бурбона дает себя знать, и попытался сконцентрироваться.

– Вы сами мне обо всем сказали, мисс Умница. Откуда я еще мог узнать? Ты сама мне все выложила, когда я начал встречаться с Мэдди. Разве нет?

– Наверное, ты слышал то, что хотел слышать. Мне не нравилось, когда ты совал нос в мои дела, касающиеся наших с Деннисом отношений.

– Мне никогда не хватало здравого смысла, Энни, а у тебя его в избытке. – Пит заметил, что Энни напряглась – еж в таких случаях выпускает колючки. Черт, неужели он опять сморозил какую-то глупость? – Ты всегда знаешь правильные ответы и направляешь меня в нужное русло, – пояснил он. – Ты никогда не подводила меня, если, конечно, не считать случай с последним Рождеством.

– Ты не пригласил меня. Давай оставим эту тему, согласен?

Подошла официантка с меню, и Энни заказала два бифштекса, запеченный картофель со сметаной и маслом, итальянский сыр, фасоль, миндаль и кофе. Кофе она попросила принести сразу.

– Ты знаешь, что обычно заказ делает мужчина? – спросил Пит.

– Я оплачиваю счет, поэтому и заказываю сама. Ты бы целый час решал, что выбрать. – Энни улыбнулась. – По-моему, ты уже здорово навеселе.

– Это ты меня напоила. Хочу голубого сыра.

– Ты ведь его терпеть не можешь.

– Зато Мэдди его обожает. Она сказала, что и я его полюблю, но у меня не получилось. Ты права, я действительно терпеть не могу голубой сыр.

– Ответь мне на один вопрос. Что у вас с Мэдди было общего? Что вас связывало?

– Один из твоих излюбленных хитрых вопросов? – с трудом пробормотал Пит. Заметив в глазах Энни обиду, он попытался расправить плечи и сесть прямо. Как же ему хотелось сказать, что он любит ее и всегда любил, но по своей глупости не понимал этого. – Ну, прежде всего секс. Абсолютная совместимость в постели, понимаешь? Кроме того, мы оба любим читать на ночь. Оба любим… фаршированный перец. Судя по выражению твоего лица, ты считаешь, что этого маловато для женитьбы. Мне не слишком нравились ее друзья, а ей мои. Ну, что скажешь?

– Ничего.

– Я тебя чем-то обидел?

– Нет. Пит, тебе надо о многом подумать и во многом разобраться. Возможно, я лезу не в свое дело, но скажи, что Мэдди думала о поездке в Беллз-Бич?

– Сказала, что поедет. Когда-нибудь. Кстати, Лео подарил мне билет туда. Он хочет, чтобы я поехал. Доска для серфинга в полной боевой готовности. Все, что остается, это решить, когда ехать. Ты поедешь со мной, если я попрошу тебя об этом? Если я пошлю тебе письменное приглашение? Не хочу повторять ошибку, которую сделал на Рождество. – Он затаил дыхание в ожидании ответа.

Некоторое время Энни раздумывала, а затем улыбнулась, что сразу разгладило рубцы на его душе.

– Устного приглашения вполне достаточно. Пора приступать к салату.

– К счастью, это итальянский сыр, – бросил Пит, заглянув в свою тарелку. – Ты даже не можешь себе представить, как я ненавижу рокфор.

– Ешь, а не болтай.

– Ворчи, ворчи, – ответил он, подумав, что рано или поздно время все расставит по своим местам.

* * *

Некоторое время Энни смотрела на трубку и лишь потом положила ее на рычаг. Ноги будто налились свинцом, и она с трудом добралась до кушетки. Джейкс сообщил, что ему, кажется, удалось напасть на след Барни Симса. «Я забросил все дела и занимался только этим, – сказал ей детектив. – Знаю, что поиски заняли слишком много времени, но я обещал, что доведу дело до конца, и сдержал слово. Держите пальцы крестом. Будем надеяться, что скоро мне удастся осчастливить мистера Соренсона. Я позвоню, когда все окончательно прояснится. Надеюсь, что в самое ближайшее время его друг явится к нему с красным подарочным бантом на голове. На месте мистера Соренсона я бы любил вас вечно. Пока».

О, если бы Пит любил ее вечно! Как она этого хотела, Господи, как хотела. Слезы потекли по ее щекам. Поиски Барни – вот последнее, что она делала для него. Ей пора начать свою жизнь сначала, и в этой новой жизни не найдется места для Пита Соренсона. Разве она святая мученица? Разве она настолько глупа, чтобы до седых волос работать в принадлежащей Мэдди Штерн «Волшебной сказке»? Нет, надо жить для себя, а не витать в облаках. Так что прощай, Пит.

Всхлипывая, Энни пошла в кухню. Все, что ей сейчас было нужно, это крепкий кофе. Нет, лучше хорошая выпивка. Может быть, она сгустила краски и вбила себе в голову бредовые мысли только для того, чтобы выплакаться? Чтобы глаза распухли и покраснели, чтобы горло село от рыданий? Тем не менее, решение принято. Прощай, Пит Соренсон.

* * *

Из больницы Пит прямиком поехал на квартиру к Энни.

– Я не знал, куда мне пойти, – признался он, когда она открыла дверь. – Лео… Он умер. Не знаю, как смогу перенести это.

Энни стиснула зубы и завела его внутрь. Придется на время забыть о своем решении. Пит нуждается в ней, и она не может отказать ему в поддержке. «А как же я?» – промелькнуло у нее в голове. Хорошо, что она не прикончила остатки виски, иначе валялась бы сейчас под столом.