Текст книги "Опасные намерения"
Автор книги: Ферн Майклз
сообщить о нарушении
Текущая страница: 3 (всего у книги 22 страниц)
– Я адвокат, – продолжал Лео. – Ты никогда не думал о карьере юриста?
– Нет, я думал… Я думал, что мне подойдет профессия инженера.
– Инженеров хоть пруд пруди. Любой может стать инженером. Закон – совсем другое дело. Большие деньги, но и тяжелая работа, конечно. Когда-то твой отец собирался стать адвокатом, но в юридическую школу поступать не захотел. Даже ушел из колледжа. Он слишком любил помечтать. Жаль, что его мечты не сбылись. Подумай о том, что я тебе предложил. «Соренсон и Соренсон» – неплохо звучит, а? В инженерном бизнесе много не заработаешь. Тебе что-нибудь нужно, Пит?
– Нет, сэр.
– Врачи не говорили, когда тебя выпишут?
– Нет, сэр… Сэр?
– Да?
– Как получилось, что вы никогда… Неужели вам не было известно… Я хочу сказать, неужели вы не удивились? Вы должны были знать обо мне.
– Как тебе объяснить… Люди полагают, что, когда они рождаются, звонят сотни колоколов, оповещая об этом великом событии весь мир. Поверь, ничего подобного не происходит. Позже я тебе все объясню.
Пит ему не поверил.
– Ты мне, кажется, не совсем доверяешь, – спокойно проговорил Лео.
Пит хотел было спросить у него, не чувствует ли он себя виноватым, но сдержался и сказал:
– Не могу объяснить почему, сэр. Я так долго искал вас…
– В самом начале, когда твои родители только поженились, они часто переезжали. Писем твой отец писать не любил. Другими словами, он не хотел, чтобы я его беспокоил. Так мне казалось, – сказал Лео, тщательно подбирая слова. – Если получится, мы с тобой можем попытаться полюбить друг друга. Или хотя бы ограничимся взаимным уважением. Годится?
– Да, сэр, – ответил Пит. А что он еще мог сказать?
– Отлично. Думаю, что мы уедем во вторник. Я найму хорошую сиделку и сам отвезу тебя домой. Жаль, что я узнал о тебе только недавно. Я бы никогда не позволил, чтобы сын моего брата подрабатывал в кафетерии и жил черт знает где. Я сделаю для тебя все, что смогу, – добавил Лео и вышел.
– Боже мой, Пит, ну не прекрасно ли это? Теперь у тебя есть семья, – радостно воскликнула Гарриет.
– Он ведет себя не так… Не думаю, чтобы я ему понравился. Полагаю, что и мой отец ему не очень нравился. Просто он собирается исполнить свой долг. Не уверен, что хочу поехать к нему. Возможно, до поступления в колледж мне лучше пожить у Джо. Он хочет, чтобы я стал адвокатом, как и он. Я представлял все по-другому… Что мы с ним сходим на какой-нибудь дурацкий футбольный матч или на рыбалку. Что-нибудь в этом духе.
– Пит, твой дядя никогда не был женат и вряд ли много знает о детях. Он богатый человек, один из лучших адвокатов в стране. Вам обоим нужно время. Уверена, что все наладится. Я так рада за тебя. Жаль, что вам пришлось ждать этой встречи так долго. Надеюсь, Барни тоже найдется, хотя здесь все сложнее.
– Все нормально, мисс Водлоу. Барни найдет меня, если у него появится возможность. Я в этом уверен.
– Ты возлагал на сегодняшнюю встречу большие надежды и сейчас разочарован, так ведь?
Пит кивнул с несчастным видом.
– Он оказался не таким, как я ожидал, и совсем не таким, каким был мой отец. Интересно, как Лео относился к моей маме? Он даже не упомянул о ней.
– Он сказал Натаниелю, что они с братом потеряли друг друга. Такое случается и в самых лучших семьях. Послушай, я вовсе не настаиваю, чтобы ты ехал с ним против желания. Все зависит от тебя, и я с пониманием отнесусь к любому твоему решению. Мы все хотим, чтобы ты был счастлив.
– Я очень благодарен вам за все, – ответил Пит. – Я подумаю. Обещаю вам.
– Тебе пора возвращаться в палату, – сказала Гарриет. – Здесь становится прохладно, Пит. Повторяю, я страшно рада за тебя.
– Спасибо, мисс Водлоу.
– Я помогала тебе с удовольствием. Хотелось бы мне, чтобы все подобные дела заканчивались так же хорошо. Увидимся после выходных. Тебе надо о многом поразмыслить и решить, что для тебя лучше. Все в твоих руках, Пит. Понимаешь?
– Да.
На прощание она поцеловала его в щеку, и ему стало хорошо: этот поцелуй вдруг напомнил о маме.
– Мисс Водлоу… от вас очень хорошо пахнет. Так же пахло от мамы.
– О, Пит, это самый лучший комплимент, который я когда-либо слышала. Секрет прост: тальк «Ландыш». Когда я была маленькой девочкой, в нашем саду росло множество цветов, похожих на крохотные белые колокольчики. Они великолепно пахли. Поэтому запах ландыша напоминает мне дом, детство. Как давно… – она вздохнула, не договорив.
– Как прекрасно вспоминать что-то хорошее, – задумчиво прошептал Пит.
Глава 3
Пит уселся в лимузин и положил больную ногу на сиденье напротив. Лео Соренсон сел рядом с ним.
К тому времени, когда они добрались до Риджвуда, Пит пришел к выводу, что его дядя не очень разговорчивый человек. Его это устраивало, потому что сейчас он сам не был расположен к беседам. Закрыв глаза, он попытался представить себе дядин дом и свою будущую жизнь там. Гарриет Водлоу рассказывала, что поместье Лео Соренсона стоит в стороне от дороги. Сначала подъезжаешь к четырехметровым металлическим воротам, сообщаешь свое имя в небольшой микрофончик у калитки и ждешь, пока ворота откроются. Кроме Лео в усадьбе живут постоянно или же приходят по утрам экономка, повар, дворецкий, два садовника и шофер. Там есть огромный бассейн, теннисный корт и дом для гостей, в котором целых восемь комнат. «Неплохо, а?» – с улыбкой заключила Гарриет.
Да уж, неплохо. Но сможет ли он там прижиться? Где гарантия, что они с дядей сблизятся по-настоящему, по-родственному? Со своей стороны он сделает все возможное, даже плюнет на профессию инженера и согласится пойти в адвокаты. По крайней мере, все его знакомые сочли, что Лео предложил ему наилучший вариант из всех возможных. Ресницы Пита дрогнули, когда он задумался о таких вещах, как моральные обязательства, долг, терпимость. Он не мог ответить «нет» Гарриет Водлоу, Натаниелю и Дюку. Даже Джо Филбин и Скитер заверили его, что он станет лучшим студентом в Гарварде.
День обещал быть прекрасным. День, о котором Пит мечтал все эти годы, пока судьба бросала его из одной конуры в другую. А каким бы стал этот день, появись в больнице Барни… Теперь он знал, что Барни и не собирался приезжать, но избавиться от давних фантазий оказалось не так-то просто. Интересно, что Барни сказал бы ему сейчас? «Используй свой шанс, Пит», – вот что бы он сказал.
Судя по всему, брат из Лео Соренсона был тот еще, если он даже не догадывался о существовании племянника. Подумав об этом, Пит вздохнул, и в этот момент его молчаливый спутник заговорил:
– В поместье есть бассейн. Если захочешь, сможешь приглашать своих друзей на вечеринки. Живой оркестр и танцы у воды… Кажется, молодежь любит такие вещи. Естественно, сначала тебе нужно поправиться.
– Я не умею плавать, и у меня никогда не было времени для развлечений. Да и друзей у меня нет. Все последние годы я либо сидел за учебниками, либо работал. Но все равно, спасибо. Может быть, до того как я уеду учиться, вы пригласите мисс Водлоу и Натаниеля на обед? Еще Джо и Скитера с их женами. И… Дюка, если можно. Мне хотелось бы с ними попрощаться.
– Ладно, если ты так хочешь, – ответил Лео, и Пит услышал в его голосе напряженные нотки. – А что ты решил насчет колледжа?
– Я сделаю все так, как вы хотите. Конечно, если меня возьмут. Еще не слишком поздно?
– Никогда не бывает поздно. Тебе не мешало бы изменить свой образ мышления. Если я сказал, что могу все устроить, значит, так оно и есть. Я никогда не даю обещаний, которые не могу выполнить. Это первый урок, который тебе следует запомнить.
– Мне нужно забрать свое заявление из колледжа, – ответил Пит, поняв, что этот урок он уж точно не забудет.
– Я обо всем позабочусь. Уверен, тебе понравится Гарвард. Я представляю тебя очень хорошим адвокатом. Богатым и знаменитым.
– Не знаю, хочу ли я быть богатым, – пробормотал Пит.
– Брось, конечно хочешь. Только дураки не хотят разбогатеть. Запомни, за деньги можно купить и счастье, и здоровье. Тебе необходимо узнать, как можно зарабатывать деньги. Они подарят тебе уверенность в себе и все, что пожелаешь. Когда-то я втолковывал то же самое твоему отцу, но он не хотел прислушиваться к моим словам и предпочитал мечтать о деньгах, а не зарабатывать их. Возможно, если бы он меня послушал, то…
– Давайте не будем говорить об отце.
– Хорошо, Питер.
– Скажите, а вы здоровы и счастливы? – спросил Пит.
– Да, конечно. Я ничего больше не хочу. Это замечательное чувство, когда нечего хотеть.
– Обучение в Гарварде стоит дорого.
– Да, но это не имеет никакого значения. Я хочу, чтобы ты получил отличное образование; вот что действительно важно. Ты должен поставить перед собой цель и идти к ней, сминая все преграды. Я делал именно так и поэтому добился успеха.
– Не очень-то скромно, – едва слышно буркнул Пит.
Лео рассмеялся.
– Какую машину ты бы хотел?
– Я присмотрел «тойоту», но мне не хватает сотни долларов. Впрочем, теперь, когда я заберу деньги из колледжа… Хозяин оставил ее для меня. Джо сказал, что машина в хорошем состоянии.
– Побереги деньги. Думаю, тебе подойдет спортивная модель с открывающимся верхом. Новая. Мне не хочется, чтобы ты разбился из-за изношенного двигателя, – заметил Лео. Пит благодарно улыбнулся. Конечно, машина с открытым верхом – это здорово, но его больше тронула забота, прозвучавшая в словах дяди. – Какого цвета? – спросил тот, не дав ему опомниться. – Красная? Девушкам нравятся красные машины. Если хочешь, купим ее после обеда.
– Я еще не сдал на права.
– Через пару-тройку дней сдашь экзамен автоматом. Кстати… – На губах Лео неожиданно появилась лукавая улыбка. – Я тут купил для тебя кое-какую одежонку.
Это Пита заинтересовало. Любопытно, как дядя узнал его размер. Впрочем, скоро он перестал удивляться. Этот человек мог все.
– Спасибо. А какую?
– Я сделал заказ Келвину Кляйну, Ральфу Лорену и Армани и попросил прислать кое-что. Твои размеры мне дала мисс Водлоу. Там даже есть смокинг.
– Боже мой, – только и смог выдохнуть Пит.
Лео усмехнулся.
– У меня в Балтиморе есть яхта. Как только сможешь нормально ходить, отправимся в путешествие вдоль побережья. Хорошее судно, но я не часто им пользуюсь.
– Почему… Лео?
– Не хватает времени, ведь мне постоянно приходится согласовывать свое расписание со многими людьми. Партнеры, клиенты… Кто знает, может, вдвоем у нас все-таки получится вырваться на недельку. Я слышал, молодые люди любят водные лыжи. А ты?
– Никогда не пробовал. Сначала мне надо научиться плавать.
– Пустяки, подыщем хорошего инструктора. Итак, каков я в роли дяди? Получается?
– Вроде бы неплохо.
– Хорошо. Кстати, мы приехали. Теперь ты сможешь увидеть все сам. Добро пожаловать в твой новый дом.
Пит выглянул в окно и едва не ахнул. Дом был огромным, из красного кирпича, увитый плющом. Настоящий сказочный замок с башенками и мозаичными окнами. Газон зеленел, как изумруд. Повсюду росли цветы. Кустарник будто подстрижен маникюрными ножницами.
– Барни бы это понравилось, – прошептал Пит.
– Что за Барни?
– Один знакомый парень, – нехотя ответил Пит. – А сколько здесь живет человек? И зачем вам такой большой гараж?
– Постоянно здесь живет только экономка, а остальные вечером уходят домой. А в гараже антикварные машины, на которых я иногда катаюсь. Когда я купил первую, то понял, что удачно вложил деньги. На черный день, ясно? Неуверенность – ужасная вещь. А теперь я смотрю на машины как на коллекцию. Не хочешь немного прогуляться? Я покажу тебе бассейн и теннисный корт, а потом сад и дом.
– Согласен. Я уже неплохо приспособился к костылям. А что это за здание у бассейна?
– Домик для гостей. Там есть кухня, ванная, бар и телевизор. Лучшего гнездышка для вечеринки не подыскать.
– У вас часто бывают вечеринки? – удивленно спросил Пит, ловко орудуя костылями.
– Откровенно говоря, нет, – признался Лео, махнув рукой. – Как бы тебе объяснить… Это поместье – убежище, приют. Моя собственность. Я редко приглашаю кого-то сюда. Разумеется, слежу, чтобы за домом и садом был самый тщательный уход. Иначе все придет в упадок. Здесь построили корт, а я даже не умею правильно подать мяч, хотя знакомые утверждают, что корт превосходный. Ты сможешь брать уроки.
– Домик для гостей выглядит как дворец, – заметил Пит, останавливаясь, чтобы передохнуть. – Вы можете сдавать его, а деньги откладывать на черный день.
Лео засмеялся.
– Нет, пусть лучше пустует. Сам не знаю, зачем его построил. Может быть, потому, что мои владения составляют двенадцать акров и все должно более или менее гармонировать друг с другом. Мне казалось, что так красивее. Ты понимаешь, что я имею в виду?
Пит не понимал, но на всякий случай кивнул.
– Вы когда-нибудь видели дом моего отца?
– Нет. Он его снимал?
– Да, и ваш домик для гостей вдвое больше, чем наш.
– Мне жаль, Пит.
– Я вам верю.
Лео заметил, что он устал.
– Мы можем продолжить осмотр завтра, – сказал он. – Тебе нужно немного отдохнуть. Кстати, в доме есть эскалатор. – Сколько же денег у этого человека, хотелось бы Питу знать. – Тебе было бы трудно подниматься по лестнице. Мне очень нравится такая штука, как эскалатор.
– Думаю, что мне он тоже понравится. Спасибо за все, – ответил Пит.
Лео пожал плечами.
– Мне доставляет удовольствие заботиться о тебе.
Пит знал, что он говорит правду.
В доме все было красивым, роскошным и элегантным. Не хватало только одного, самого главного – ощущения, что в доме живут живые люди.
Лео оставил Пита на пороге его новой комнаты и на мгновение положил ему руку на плечо.
– Мне нужно съездить в город, но к обеду я вернусь. Обычно мы садимся за стол в половине восьмого. Не слишком поздно?
– Нет, сэр. Половина восьмого меня вполне устраивает.
– Если тебе что-нибудь понадобится, вызови Милли или Альберта; они для того и наняты. Дай своей ноге отдохнуть.
– Хорошо.
Дверь закрылась за спиной Пита. Он повернул маленькую ручку и замкнул ее на замок. Потом приставил костыли к стене и запрыгал по комнате. Все, что ему оставалось, это от удивления качать головой. Комната была очень большой, просто громадной. На полу лежал пушистый зеленый ковер, похоже, абсолютно новый. Рядом с массивным письменным столом стояла широкая кровать. У камина лежал пуфик размером с кушетку, такой мягкий, что на него сразу хотелось присесть. Дверцы вделанного в стену шкафа были зеркальными. Стоя на одной ноге, Пит открыл шкаф и ахнул, удивившись не меньше, чем тогда, когда увидел эскалатор. Куртки висели вместе с брюками на отдельных вешалках, и, судя по этикеткам, их покупали комплектами. Здесь же висели рубашки всех цветов радуги. Прекрасные костюмы, летняя и зимняя одежда. Все безупречно выглаженное, ни морщинки, ни складочки.
В соседнем отделении на дубовых полках лежали свитера и жакеты. Внизу Пит нашел легкие теннисные туфли и шесть пар прекрасной кожаной обуви. Принадлежности для плавания, коробки с теннисными мячами и мячами для гольфа. На специальных планках, вделанных в дверцы шкафа, висели галстуки и ремни. На самой верхней полке стояло шесть французских чемоданов.
Пит захлопнул дверцы и выдвинул несколько боковых ящиков. Нижнее белье от Келвина Кляйна, носки, дюжина разноцветных футболок, шорты, пижамы. На тумбочке он увидел флакон лосьона после бритья, одеколон и бритвенный прибор. Пит улыбнулся – он брился не чаще чем раз в неделю. Серебряные расческа и щетка с его инициалами на ручках. Над переносным радиоприемником висела фотография его родителей. Но сейчас ему не хотелось на нее смотреть.
Пит поспешно отвел глаза от снимка и повернулся. У противоположной стены находились музыкальный центр и телевизор с огромным экраном. Он проковылял к столу и заметил какую-то табличку, прикрепленную к спинке рабочего кресла. Там было написано, что кресло спроектировано с учетом эргономических требований и помогает человеку сохранять силы и работоспособность. Что такое «эргономических»? Позже Пит отыщет это слово в толковом словаре, который лежал здесь же на столе, рядом с объемистым томиком энциклопедии. В центре стола красовался письменный прибор от Гуччи, и в одном из его отделений он нашел пятьсот долларов новенькими банкнотами. Часы от Гуччи с черным циферблатом, брелок с ключом тоже от Гуччи. С ключом от дома. Пит подержал его в ладони и только теперь окончательно понял, что все происходящее – реальность. Наконец-то он нашел свою семью, и ею стал Лео. Сколько трудов ему, вероятно, стоило все подготовить!
Пит допрыгал до ванной, вошел, включил свет и ахнул. Словно в сказке из «Тысячи и одной ночи»! Черный мрамор, инкрустированный золотом. Он зажмурился. Неужели это его ванная? Очевидно, да. Он видел свое отражение в плитках на полу, в кафеле на стенах, в зеркале над тройной раковиной. Его внимание привлекли черный унитаз и еще один, без сидения. Пит присел на первый и усмехнулся. К ванной от пола вели три ступеньки, и еще три спускались прямо в нее. Стоило нажать несколько кнопок, и одновременно загорался свет, начинала играть музыка и лилась вода, сама по себе нагреваясь до тридцати шести градусов. Душевая была по размерам вдвое больше, чем ванная в доме Минейлов. Скрытое освещение заставляло все сверкать так, что слепило глаза. Взглянув на краны, Пит некоторое время размышлял, сделаны ли они из золота или покрыты позолотой, но потом решил, что это не имеет значения.
Он проскакал обратно в комнату, снял со стены фотографию родителей и опустился в глубокое белое кресло у камина. Жалко, что топить его начнут только в октябре, когда он уже уедет в Гарвард.
Да, все было чертовски здорово.
Пит устроился поудобнее и принялся разглядывать фотографию – моментальный снимок, увеличенный при печати. Дядя учел все, до малейшей детали.
* * *
Через два дня Пит самостоятельно спустился к воротам, чтобы получить заказное письмо, адресованное ему лично. В письме сообщалось, что он принят в Гарвардский университет. Его восторженный вопль напугал охранников.
Последующие дни пролетели для Пита как одно мгновение. Экзамены на водительские права он сдал на заднем дворе инструктору, которого вызвал Лео. Тренер на заднем дворе обучил его основным приемам игры в теннис. Спасатель из загородного клуба за два дня научил его плавать. Приехавший в конце недели профессиональный игрок в гольф показал ему, как забрасывать мячи, а потом составил расписание занятий так, чтобы они не пересекались с уроками плавания. Пит чувствовал себя идиотом, бултыхаясь в бассейне с двумя баллонами с газом, привязанными к рукам. Самое главное, что он не утонул. Лео предлагал ему освоить азы всего, что считал нужным.
Вскоре его ушибы и раны зажили. Он уже мог перемещать вес на больную ногу. По истечении нескольких курсов терапии доктор сказал ему, что все в порядке.
Пит каждый день завтракал и обедал с дядей. Иногда по вечерам они играли в шахматы или вместе смотрели телевизор и ели попкорн.
Между ними так и не возникло настоящей привязанности, и оба об этом знали.
Кончилось лето, и Пит стал собираться в Гарвард.
В один прекрасный день дворецкий засунул в багажник автомобиля шесть французских чемоданов и сверху положил доску для серфинга. Постельные принадлежности и подушки были отправлены неделей раньше. Теперь все, что оставалось, это поблагодарить Лео, попрощаться, пообещать звонить раз в неделю и приезжать на каникулы. А потом поблагодарить еще раз.
В последний момент, когда Пит, поняв, что не может отделаться сухим рукопожатием, неловко обнял Лео, он почувствовал, как тот напрягся.
Пит отстранился и смущенно пробормотал что-то вроде:
– Спасибо за все. Обещаю, что вы будете гордиться мной.
Кивнув, дядя вложил ему в ладонь чековую книжку, и он, сказав третье за последние несколько минут «спасибо», залез в машину. Уже после того, как ворота остались позади, его взгляд случайно упал на цифру – двадцать пять тысяч долларов.
Он был в начале пути.
Глава 4
«Неужели с тех пор прошло столько лет?» – мысленно удивился Пит. Он вытянул шею, оглядывая читальный зал. Казалось бы, совсем недавно он поступил в Гарвард, а сейчас уже заканчивает его. Как один глубокий вздох пролетели годы, Он получает диплом адвоката и вступает в жизнь, чтобы самостоятельно вершить свою судьбу.
Пит сидел в главной университетской библиотеке, ожидая своего лучшего друга. Человека, который примирил его с законами и всем, что с ними связано, тратя свое свободное время на то, чтобы опекать его, ободрять, вдохновлять, упрашивать, заставлять учиться.
– Ненавижу тех, кто пасует перед трудностями, – как-то сказала Энни.
Он и сам ненавидел таких людей. Старания Энни увенчались успехом, и именно поэтому он сидел сейчас здесь и ждал ее. Да, именно она помогла Питу получить образование, но сейчас его тревожили другие мысли: каково ему будет без нее, без ее опеки? Черт, неужели он настолько беспомощен, что не может обходиться без поддержки другого?
Пит терпеть не мог юриспруденцию и надеялся только на то, что на практике она окажется лучше, чем в теории.
Рут Анна Габриэль, а для друзей просто Энни, не только заканчивала престижное учебное заведение в числе лучших, но и обладала массой других достоинств: аппетитная блондинка, очень симпатичная и чертовски бесстрашная. Иногда ему казалось, что она просто не знает, какое свинство на самом деле царит в этом проклятом мире. Только однажды Пит заметил страх в глазах Энни, когда она заговорила о каких-то больших деньгах, взятых ею в кредит. «Десять лет подряд отдавать половину зарплаты, чтобы рассчитаться», – сказала она тогда.
После окончания университета он вернется в Нью-Йорк к дяде, а Энни поедет в Бостон – ей пообещали там место в очень приличной фирме. Месяц назад Пит провел с Лео небольшие переговоры насчет Энни и работы для нее, и получил такое великолепное предложение, что у него самого закружилась голова. Когда он рассказал ей обо всем, она неожиданно ответила отказом: «Если я не добьюсь всего сама, значит, я выбрала неверный путь. Но за предложение спасибо». И все.
Пит совершенно точно знал, что на свете нет никого добрее, нежнее и несноснее, чем Энни Габриэль, она ему очень нравилась, но… не более того. «Мы не должны совершать необдуманных и излишне радикальных шагов, – сказала она ему как-то на вечеринке. – Пусть все идет как идет. Отношения развиваются своим чередом. Я хочу узнать, чего я стою… А еще я знаю, что секс разрушает дружбу».
Как-то вечером после окончания учебного судебного процесса они купили бутылку вина и зашли к Энни в комнату. Она выпила большую часть и была крепко навеселе, когда он собрался уходить. Неожиданно Энни прижалась к нему и прошептала:
– Я тебя очень люблю, Пит Соренсон.
Он поцеловал ее сначала чисто по-дружески, а потом… Потом она высвободилась из его объятий.
– Иди домой, Пит.
Он попытался поцеловать ее еще раз, но она сжала губы и ногой распахнула дверь. Ему никогда не забыть, как по ее щекам катились слезы.
– Я пьяна, – призналась Энни, выталкивая его вон. – Не обращай внимания на мои слова.
Пит бродил по улицам несколько часов, пытаясь осмыслить для себя, что все это значит. А когда вернулся в свою комнату, пришел к выводу, что ему никогда не понять женщин.
– Пойми, Соренсон, вся проблема в том, что она нравится тебе, но ты ее не любишь, – сказал ему Марк Риттер. – Возможно, она чувствует примерно то же самое и не знает, что с этим делать.
– Но ведь тебе, например, сначала нравится девчонка, а уже потом ты в нее влюбляешься, разве нет?
– Откуда мне знать? – ответил Риттер. – Они мне нравятся, я с ними сплю, а потом продолжаю заниматься своими делами. Не хочу, чтобы какие-то душевные муки мешали моей карьере. Когда придет время накинуть петлю на шею, я женюсь на дочке босса, достигшей брачного возраста.
Пит решил, что Марк Риттер непроходимо глуп.
– А любовь? – спросил он на всякий случай. – Неужели ты не хочешь всерьез полюбить девушку, жениться на ней, идти по жизни вместе и спокойно смотреть в будущее?
– Ты по уши в мечтах, Соренсон, и просто дурак, если веришь в такую чепуху. Любовь – для глупцов. Женщины опустошают тебя и морально, и материально. Я не хочу вляпаться в это дерьмо. Можешь быть уверен, сначала я выясню, симпатичная ли дочь у босса, хорошая ли у нее фигура, а с остальным я знаю, что делать.
После этого разговора Пит стал избегать Марка Риттера.
Он довольно редко ходил на свидания – слишком много времени отнимала учеба, в то время как Риттер переспал со столькими женщинами, что потерял им счет.
Пит завидовал бесхитростному умению Энни жить сегодняшним днем. Для нее все, что произошло на конкретный сегодняшний день, являлось историей, и об этом не стоило ни думать, ни говорить. Не мешало бы ему кое-что от нее перенять. Порой Пит обращал внимание на разную ерунду, беспокоился до смерти, потом все анализировал и начинал переживать еще больше. Может, эта привычка засела в нем с детства?
Что за черт! Где Энни? Она сказала, что придет в восемь часов, а сейчас уже девять. Может, она заболела? Но Энни никогда не болела, она просто запрещала своему организму подобные слабости. Когда Пит увидел ее в дверях, то сразу понял, что означает эта блаженная улыбка у нее на губах. Он сам не понимал, что ревнует; просто ему хотелось выбросить свои книги из окна.
– Прости, я опоздала, – извинилась она, усаживаясь напротив. – Ты как-то странно на меня смотришь. Что-нибудь случилось? – Счастливая улыбка исчезла, в глазах появилось искренняя забота.
– Я всего лишь задумался.
– О, Пит, ты становишься опасным, когда вот так уходишь в себя, – Энни улыбнулась, и он немного расслабился.
На воротнике голубой – под цвет ее глаз – блузки блестела маленькая золотая брошь, которую Пит никогда не видел раньше. А он-то думал, что знал все ее имущество наизусть. Энни почти не пользовалась косметикой, носила короткую стрижку и всегда выглядела великолепно, но сегодня…
– Ты прекрасно выглядишь, – бросил он.
– Спасибо, но я никогда не доверяю комплиментам, даже твоим. Подумать только, Пит, еще два месяца, и мы отсюда уедем.
– Мне будет тебя не хватать, Энни.
– Меня или моей опеки? – осторожно спросила она.
– И того, и другого.
– Ясно.
– Помнишь, когда мы пили вино у тебя в комнате? Почему ты тогда… В общем, если говорить обо мне, то я…
– Пит, ты мой лучший друг. Сомневаюсь, что когда-нибудь еще найду такого. Я надеюсь… В общем, если бы мы с тобой переспали, то после окончания университета, возможно, года два-три обменивались бы открытками на Рождество, чтобы потом благополучно забыть друг о друге. Я не хочу этого, потому что слишком привязалась к тебе. Иногда мне даже кажется, что ты часть меня, – Энни отвела глаза.
– Знаешь, мне тоже так кажется. Но почему…
– Мы должны были когда-нибудь с этим столкнуться, так? Осталось два месяца, и если этому суждено произойти, то это произойдет. Не знаю, как еще объяснить. Ты понимаешь меня?
Пит кивнул.
– Энни, я когда-нибудь рассказывал тебе о Барни?
– Нет. Хочешь сказать, что есть нечто, чего я о тебе не знаю? Кто такой Барни?
Пит рассказал ей обо всем.
– Я до шестнадцати лет верил, что Барни приедет за мной. Клянусь, я действительно верил в это. Не могу передать, что я почувствовал, когда миновала полночь, мне пошел семнадцатый год, а он не появился. В глубине души я до сих пор надеюсь… хочу…
– Бедняга Пит. Дети не умеют лгать. Я уверена, что сам Барни верил в каждое свое слово и обязательно сдержал бы обещание, если бы мог. Ведь ты не знаешь наверняка, что он не пытался найти тебя. Неужели ты на самом деле сказал тому человеку «поцелуйте его в задницу»? В шесть лет?
– Клянусь. И получил при этом колоссальное удовольствие. Я бы на все пошел ради Барни и до сих пор думаю о нем. Когда-нибудь я серьезно возьмусь за его поиски. И еще мне необходимо знать, пытался ли он найти меня. Как будто кусок моей жизни безжалостно вырван. Возможно, это звучит глупо…
– Вовсе не глупо. Воспоминания сами по себе прекрасны. Особенно твои. У меня было такое… обычное детство. Можно даже сказать, скучное. Никогда ничего не случалось. Классическая история гадкого утенка. Никто из девочек не хотел со мной дружить, и поэтому, наверное, я так много читала. Больше заняться было нечем.
– А посмотри на себя сейчас! – гордо сказал Пит.
Энни взяла его за руки.
– Обещай мне, Пит, что мы всегда будем друзьями, настоящими друзьями, и не ограничимся открытками на Рождество. Во всем можешь рассчитывать на мою помощь. Клянусь именем… Барни.
– И я тоже клянусь Барни, раз уж мы теперь всем друг с другом делимся. – Он помолчал. – Я хочу узнать одну вещь… Ты вошла сюда с таким странным выражением на лице… Не означало ли оно, что ты провела с кем-то ночь?
– Пит! – возмутилась Энни.
– Так это или нет?
– Не твое дело.
– А я решил, что меня теперь все касается. Я жду ответа.
– Я имела в виду совсем другое.
– А я надеялся, что ты сохранишь себя для меня, – бросил он и только спустя несколько секунд осознал смысл своих слов.
– Но и ты ведь не монах, Пит. Когда мы обменялись обещаниями, я имела в виду какие-то рискованные дела, в которых тебе понадобилась бы моя помощь. Смотри в глаза, Пит Соренсон. Ты меня осуждаешь?
– Нет. Пойми… Я так долго мечтал о нас с тобой… и как это будет.
– Мечтал?
Пит поднял голову. Он никогда не слышал, чтобы ее голос звучал так холодно и резко.
– Ну… Мечта – такое же хорошее слово, как и все остальные. Ты говоришь, что не будешь… не хочешь… Да что происходит, Энни?
Она вскочила и стала собирать свои книги. Ее глаза сверкали.
– Черт тебя подери, Пит Соренсон! – почти крикнула она.
– Энни, подожди. Боже, ты неправильно меня поняла. Прошу тебя, подожди. Я стараюсь делать все так, как тебе хочется, а ты… – Пит двинулся к ней, и Энни устремилась к дверям. – Я вел себя паршиво, прости! Этого больше никогда повторится.
Энни обернулась.
– За любым поступком всегда следует реакция. Я отреагировала. Послушай, я не хочу ложиться с тобой в постель, потому что о тебе же и забочусь. Если мне понадобится мужчина для секса, я его найду. Почему ты так на меня смотришь? Я не хочу испортить нашу дружбу. Если она для тебя так мало значит, не лучше ли каждому пойти своим путем? Жаль, если так получится. А сейчас мне пора на занятия.
– У нас есть лекции вечером?
– Не знаю, – бросила она через плечо.
Пит смутился и сбавил шаг. Что это, любовь? Или увлечение? Невероятное, ранящее душу чувство, должно быть, и есть любовь. Сукин сын! Что-то похожее он испытывал в тот день, когда Барни пообещал вернуться. Наверное, это тоже была своего рода любовь. Когда он впервые переспал с женщиной, то тоже решил, что это любовь.
– Дерьмо! – буркнул Пит сердито и засунул руки в карманы. – Пошла ты к черту, Энни Габриэль.
