Текст книги "Опасные намерения"
Автор книги: Ферн Майклз
сообщить о нарушении
Текущая страница: 17 (всего у книги 22 страниц)
– Ведь Энни не стала бы подходить к телефону, если бы Пит был дома? – спросила Дженни.
– Как видно, Пит не очень-то ждет моего звонка, – сухо проговорила Мэдди, терзаемая муками ревности. – Похоже, мое отсутствие его не слишком удручает.
– Откуда тебе знать, Мэдди? Может быть, он принимает душ или вышел за пиццей. Не думай о нем плохо. Пит любит тебя так же сильно, как и ты его. А если именно сейчас он прочесывает Нью-Йорк, разыскивая тебя?
– Знаешь, когда маленький ребенок боится чего-нибудь, он так долго думает об этом, что в конце концов то, чего он боялся, случается. Во всем виноват страх. Сейчас у меня очень похожая ситуация. Я не могу объяснить более вразумительно.
– Отвлекись, постарайся думать о чем-нибудь другом.
– Надо позвонить Нестеру. – Мэдди решительно уселась на стул.
– Нестеру? Зачем?
– Именно он втянул нас в эту историю с Программой. Пусть теперь помогает нам выпутаться из нее.
– Но, Мэдди, это значит… что мы снова вернемся в Программу. Я думала, что мы собираемся… не знаю, что я думала.
– У меня тоже ни одной толковой мысли в голове. Знаю только, что мы обманываем себя. Как решить, что нам следует делать, а что нет? Мне кажется, Нестер сможет убедить всех этих людей пойти на небольшие уступки. Я сейчас как никогда близка к нервному срыву. Люди не могут так жить. Не знаю, как ты, а я не способна отказаться от своего «я». Я не собираюсь менять имя и всю свою жизнь ради какой-то дурацкой Программы. Но это не значит, что ты должна поступать так же, как я, – добавила Мэдди еле слышно.
Дженни села напротив, и алюминиевый стул под ней заскрипел. Лампочка отбрасывала на их лица тусклые желтые блики. Мэдди выглядела ужасно, и блики здесь были ни при чем.
Она попыталась свернуться на стуле калачиком, но ничего не вышло. Дженни хотела сказать ей что-нибудь ободряющее и приятное, но с ее губ сорвалось совсем другое:
– Мэдди, мне почему-то кажется, что ты хочешь оставить меня одну. Нам надо держаться вместе. Я, как и ты, отказалась от всего. Меня очень волнует… Пойми, я не хотела тебя беспокоить, зная, как ты болезненно ко всему относишься, но… – Дженни глубоко вздохнула. – В общем, я здесь встречалась с одним адвокатом и он сказал, что сейчас законы об усыновлении не такие строгие и мне, вполне возможно, удастся найти свою настоящую мать, или она найдет меня. Это реально, Мэдди.
– А я и не говорила, что это нереально, – пробормотала Мэдди.
– Посмотри на себя! Ты только посмотри на себя! – воскликнула Дженни, протягивая к ней руку. – Ты же отказываешься от борьбы, я вижу, я чувствую. Ты больше ничего не хочешь добиваться. Ну что ж, давай вернемся в эту проклятую Программу, и я не стану искать свою мать. Между прочим, я потеряла почти столько же, сколько и ты, но не падаю духом. – Она разрыдалась, надеясь, что сейчас Мэдди найдет нужные слова, чтобы утешить ее, как делала это раньше.
Но на этот раз никакие утешения не помогли, и Дженни зарыдала еще сильнее.
Мэдди устало прикрыла глаза и задремала. Выплакавшись, Дженни решила, что не сдастся. Она готова была идти напролом. Что их ждет впереди? Она сквозь слезы посмотрела на Мэдди. Может, попробовать еще раз дозвониться до Пита? Или позвонить Нестеру? А если…
Дженни взглянула на часы. Четверть одиннадцатого. Надо сходить в уборную. Она встала и подошла к лестнице, ведущей в кухню миссис Исааксон, но застыла на ступеньках, когда увидела в окно кухни свет фар подъезжающей к дому полицейской машины. Спустя несколько секунд кто-то посветил в окно фонариком. Дженни затаила дыхание и спустилась на несколько ступенек. Она слышала, как упала крышка от молочного бидона, потом по лестнице, ведущей в ее квартиру, загрохотали тяжелые ботинки офицера полиции. Хорошо, что она не пошла в туалет минутой раньше. Интересно, что сказал бы ночной гость, обнаружив ее там?
Когда Дженни почувствовала, что не может больше терпеть, послышались удаляющиеся шаги, а потом заработал двигатель машины. Бледные лучи фар на миг осветили холодильник. Дженни подождала еще минуту и поспешила в уборную.
Она вымыла руки и вытерла их о шорты, чтобы не нарушать девственную белизну полотенца, висящего рядом с раковиной на крючке.
Спустившись вниз, Дженни посмотрела на телефон, затем без колебаний сняла трубку и набрала номер Пита. После третьего гудка ей ответил женский голос, и она спросила:
– Пит дома?
– Нет. Ему что-нибудь передать?
Дженни бросила взгляд на минутную стрелку.
– Это Дженис Хобарт. Где сейчас Пит и когда он вернется домой?
– Дженис! Господи! Где вы? Пита нет дома. Он ушел утром и до сих пор не вернулся. Где вы?
– Мы вышли из Программы. Мэдди нашла меня, и сейчас мы вместе. Передайте Питу, чтобы он ждал нашего звонка, когда вернется. Я перезвоню еще раз.
– Хорошо, я все передам.
Дженни положила трубку и снова взглянула на часы. Разговор длился полторы минуты. Нормально.
Звонить Нестеру или нет? А по какому номеру? Она побарабанила пальцами по диску телефона, пытаясь собраться с мыслями. Как в подобных случаях поступают героини детективов? Дженни набрала номер справочной службы Нью-Йорка и попросила сообщить домашний номер телефона Отиса Нестера. К счастью, она запомнила его имя. Дженни несколько раз повторила про себя услышанный номер и наконец набрала его. Сонный женский голос сообщил, что детектив Нестер на дежурстве.
– Передайте ему, что звонила мисс X, – растерянно пробормотала Дженни и положила трубку.
После недолгих раздумий она снова обратилась в справочную, узнала телефон полицейского участка, где работал Нестер, и позвонила туда, представившись как Адель Ньюкомб. Голос на другом конце линии ответил, что Нестер на выезде.
– Подождите, мадам, я попробую связаться с ним.
Дженни подождала две минуты, положила трубку, затем набрала номер еще раз, объяснив, что их разъединили. Спустя несколько секунд она услышала голос Нестера.
– Детектив Нестер, это Дженни Хобарт. Вы помните меня?
– Да, конечно. Где вы сейчас?
– Просто выслушайте меня и не задавайте вопросов, договорились? Мэдди со мной. Она очень сдала и, похоже, находится на грани нервного истощения. Вы и все остальные только и делали, что лгали нам. Ни одно из обещаний не выполнено. Признайтесь, вы врали сознательно. И то, что вы говорили о дяде Пита, тоже наверняка ложь. У вас есть тридцать секунд на то, чтобы признать это, а потом я положу трубку.
– Мисс Хобарт, поймите, я только выполняю приказы, делаю то, что мне говорят. Вы подвергаете себя опасности, и дела Соренсона-старшего здесь совершенно ни при чем. Какого черта вы вышли из Программы? – В голосе детектива прозвучали интонации старшего брата, распекающего неразумную сестренку.
– Осталось десять секунд. Из того, что вы сказали, я поняла, что все было ложью. Как вам не стыдно? То, что наши жизни разрушены, на вашей совести. Слуги народа, черт бы вас побрал! – добавила Дженни, уже повесив трубку.
– С кем ты разговаривала? – спросила Дженни, открыв глаза и выпрямив ноги.
– Я позвонила Питу, а потом Нестеру. Ты же хотела, чтобы я это сделала, верно?
– Да. Трубку подняла Энни?
– Пита нет дома, и она сказала, что не знает, когда он появится. Энни дважды спрашивала, где мы, но я не ответила. Я совсем забыла о разнице во времени. – Заметив, что у Мэдди заблестели глаза, Дженни заговорила быстрее:
– Нестер почти признался в том, что он лгал… что они все лгали. Он сказал, что только выполнял приказы и что мы подвергаем себя опасности, независимо от того, замешан ли дядя Пита в этом деле об убийстве или нет. Еще он спросил, зачем мы сбежали. Иногда даже неглупые люди задают дурацкие вопросы. Я сказала ему, что у тебя пошаливают нервишки. Ведь так?
Глаза Мэдди наполнились слезами.
– Точно. Чувствую себя погано. Нет такой силы, которая заставила бы меня сдвинуться с места или что-нибудь предпринять. Мне даже думать не хочется. Меня все пугает, все страшит, и, если это действительно признак нервного срыва, значит, у меня нервный срыв. Я хочу заснуть и никогда не просыпаться.
– Хочешь сказать, что мы будем сидеть и ждать, когда за нами приедут и заберут отсюда? – спросила Дженни, пытаясь не поддаться панике. – Ты как хочешь, но я не собираюсь торчать в этом подвале, ожидая, когда меня перевезут в другую, еще более омерзительную каталажку. Наверное, я сделала ошибку, когда послушалась тебя и позвонила Нестеру. Мне всегда казалось, что тебе известны ответы на все вопросы, а сейчас, когда ты сидишь совершенно раскисшая… Тебе наплевать, что я тоже отказалась от своей жизни, потеряла надежду разыскать мать. Пит и бизнес! Подумаешь, велика потеря! А мне уже никогда не найди собственную мать, понимаешь, Мэдди? Я всегда верила в это, как в мечту, которая непременно сбудется… Ладно, если хочешь, сиди здесь, а я ухожу.
– Куда ты пойдешь? – испуганно спросила Мэдди.
– Еще не знаю. Заберусь так далеко, насколько хватит денег. Счастливо тебе, дорогая.
В следующий миг Мэдди сорвалась со стула и бросилась за Дженни.
– Подожди! Будь ко мне снисходительной, ладно? Давай присядем на ступеньки и составим план.
– Мэдди, мы уже пытались это сделать, и у нас ничего не вышло. К тому же давно пора признать, что мы, как ни крути, не сможем жить скрываясь. Ты тоже это понимаешь, иначе не стала бы предлагать позвонить Нестеру. До возвращения миссис Исааксон остается день, максимум полтора.
– Когда ты успела стать такой раздражительной и вредной? – поинтересовалась Мэдди.
– Когда ты сидела под раковиной, – резко ответила Дженни. – И что теперь?
Вместо ответа Мэдди подошла к телефону и набрала номер Пита. После пятого гудка трубку взяла Энни.
– Это Мэдди. Пит вернулся?
– К сожалению, нет, Мэдди.
– Его телефон прослушивается?
– Прослушивался, но мистер Джейкс вывел систему из строя. Ты боишься выдавать свое местонахождение, не так ли? Понимаю. Похоже, Пит ненадолго уехал из города по делам. Совсем недавно звонил его дядя. Что мне передать Питу?
– Передай, что мы с Дженни возвращаемся в Программу, – отчеканила Мэдди, не отрывая глаз от подруги. – Скажи, что я сделала все возможное, чтобы связаться с ним и попросить о помощи. Скажи… что теперь я в нем больше не нуждаюсь.
Дженни прикрыла рот ладонью, глядя, как Мэдди опускает трубку на рычаг.
– Что ты несешь? – прошептала она.
– Но ведь это правда, не так ли? – спросила она лишенным каких-либо эмоций голосом.
– И что теперь?
– Звони Нестеру. Сообщи ему, где мы находимся, и пусть свяжется с судебными исполнителями. Условие поставим одно: если нас куда-то направят, то только вместе. В случае отказа не теряя времени сбежим отсюда на попутках.
В четыре часа утра за ними приехал малиновый «седан», на заднем сиденье которого они почти сразу и уснули, тесно прижавшись друг к другу.
Водитель повез их на север.
* * *
Было раннее утро. В комнате, освещенной светом люстры, в которой не хватало двух лампочек, кроме Нестера находилось еще пятеро раздраженных и невыспавшихся мужчин.
Отис Нестер разглядывал их, они – его. Он добирался сюда почти целую ночь и сейчас старался не думать о том, что его костюм измят, щеки не выбриты, а волосы причесаны кое-как. Сразу после того, как здесь все закончится, он немедленно отправится обратно в Нью-Йорк.
Нестер оставил свой взгляд на таком же небритом, как и он, Вильяме Монро из департамента юстиции, потом посмотрел на Карла Веинштейна из ФБР. У стены стояли три судебных исполнителя в униформе. Нестер прищурил глаз, смахнул с него несуществующую соринку и сказал:
– Я же предупреждал, что ничего не получится, но разве вы меня слушали? Наши свидетельницы подозревают, что мы наговариваем на Лео Соренсона напраслину относительно его контактов с мафией, чтобы помешать им с ним связаться. Они вернулись сами, но вы, похоже, не собираетесь улучшать их положение. Готов поспорить на свою первую пенсию. Позвольте им держаться вместе. Я не виню их за побег, потому что они не получили ничего из обещанного. Что хорошего можно сказать о вашем профессионализме, если мисс Штерн сумела не только сбежать, но и разыскать мисс Хобарт? Не удивительно, что они вам совершенно не верят.
– Зато они доверяют вам, – заметил Монро. – Они вам позвонили.
– С тем, чтобы обвинить меня во лжи. Обе женщины далеко не дуры, и если ничего не изменится, они снова убегут. Подумать только, вы отняли у мисс Штерн жениха и выгодный бизнес. Ваша пресловутая Программа не рассчитана на таких людей, но вас это совершенно не волнует. Если у мисс Штерн окончательно сдадут нервы, ее подруга вам этого не простит.
– У нас есть определенные правила…
– Которые не стоят и цента, – воскликнул Нестер.
– У нас нет денег на первоклассные отели, и обеспечить свидетелей работой мы тоже не можем.
– Если вы сделаете для них хоть что-нибудь, вам удастся удержать их в Программе. В противном случае они снова убегут от вас, но уже не станут звонить мне. Неужели вы до сих пор не осознали, что сам факт бегства мисс Штерн разрушает принцип вашей Программы до основания? Вы даже не сообщили ее жениху, Питеру Соренсону, что, собственно, происходит. Между тем он уже взял их след. Думаю, что мисс Штерн звонила ему, хотя и не знаю точно. Повторяю, вы отняли у нее все, но не дали ничего взамен, кроме лжи, – резко проговорил Нестер.
– Что вы предлагаете?
– Относиться к ним по-человечески. Они этого заслуживают. Конечно, вы не можете вернуть им прежнюю жизнь, но создать нормальные условия для их содержания в ваших силах. Просто сделайте пару шагов навстречу, и мисс Штерн даст такие показания, о которых в данном деле вы могли только мечтать. Без нее все обвинение развалится.
– Никак не могу понять, почему они так доверяют вам?
– Во-первых, я старался лгать меньше, чем все остальные, и они это заметили. Во время телефонного разговора я сказал, что всего лишь выполнял приказы. Если бы я попытался юлить, они просто бросили бы трубку. Можете мне поверить.
Еще минут тридцать они спорили друг с другом, после чего Нестер, отхлебнув кофе, от которого пахло так же, как от его кроссовок, привел свой последний аргумент: – Адам Вэгонер обещал мисс Штерн, что устроит ей встречу с Питом Соренсоном.
– Он умер, а вместе с ним и его обещания.
– Так выполните их. Мысль о невозможности встречи с женихом сводит мисс Штерн с ума. А теперь, джентльмены, позвольте мне уехать. Не люблю возвращаться в Нью-Йорк в обед, когда на трассе полно машин.
Выйдя на свежий воздух, Нестер прикурил сигарету, затянулся и выдохнул, выпустив в атмосферу порцию копоти. Ему хотелось кого-нибудь убить.
Выезжая на автостраду, детектив подумал о том, что Мэдди и Дженни, наверное, до сих пор не знают о том, что пока дело дойдет до суда, пройдет по меньшей мере три года. Он попытался успокоить себя тем, что сейчас обе женщины вместе и в безопасности.
Глава 20
Пит надписал на чеке число, проставил сумму и расписался, после чего передал чек Джейксу.
– Спасибо за все, Джейкс. Желаю приятного уик-энда, – сказал он устало.
– А чем вы собираетесь заняться? – спросил детектив.
– Думаю, поеду в Коннектикут, встречусь со своим брокером и узнаю, нельзя ли ускорить оформление. Я хочу оставить квартиру Энни, а сам перееду в новый дом. У меня есть всего несколько дней, чтобы уладить дела, а потом работа на консорциум. Откровенно говоря, Джейкс, я не могу поверить, что Мэдди сказала… сказала, что я ей больше не нужен. Как она могла? – Пит потерянно улыбнулся. – Я ведь делал для нее все, потратил столько усилий на поиски… Вот только не удалось связаться с женщиной, которая когда-то продала Мэдди кота. Сначала Мэдди находилась под контролем Программы, потом вышла из нее, потом снова вернулась. Энни сказала, что она была очень недовольна, когда звонила. Недовольна. Господи!
– Все, что ни делается, все к лучшему, – ответил Джейкс тоном проповедника. – Благодарите Бога, что они в безопасности. Когда примерно состоится суд?
Пит махнул рукой.
– Самое малое – через год. Много сложностей, мелких нюансов… Время… Время не всегда ставит вещи на свои места. Когда вся эта бредовая история закончится, а она когда-нибудь закончится, мы станем другими. Я уже немного изменился и знаю, что Мэдди тоже.
Джейкс кивнул.
– Ну что ж, если я понадоблюсь, вы знаете, где меня найти, – сказал он. – Удачи, Пит. Передавайте привет Энни.
– Обязательно. Не пропадайте.
– Работа на консорциум, о которой вы упомянули, связана с поездкой?
– Да, в Монтану. Консорциум решил купить несколько крупных скотоводческих хозяйств. Честно говоря, мне даже хочется поехать. Чистый воздух, домашняя пища – вот что мне обещают. Еще сказали, что жизнь на ранчо полезна для души. Я пришлю вам открытку.
– Буду ждать.
После ухода Джейкса Пит некоторое время бродил по квартире, не находя себе места. Всякий раз, когда он про себя повторял имя Мэдди, его глаза наполнялись слезами. Ему снова хотелось, чтобы рядом появился Барни. Тот помог бы ему во многом разобраться.
Движимый порывом, он достал из стенного шкафа доску для серфинга, принес в гостиную, а потом начал чистить ее, сам не зная зачем. Он тер доску два часа, пока наконец с раздражением не бросил это занятие. Кого обманывать? Питу вовсе не хотелось чистить доску, вообще ничего не хотелось. Но больше всего он не хотел оставаться один. Энни, вот кто всегда помогал ему в трудных ситуациях.
Доска для серфинга вновь вернулась на верхнюю полку в шкафу.
Половина одиннадцатого, если верить часам на камине. Питу предстоял долгий день. Действительно ли ему хотелось ехать в Коннектикут? Возможно, но не в одиночку. В следующее мгновение он уже прижимал к уху телефонную трубку. Энни ответила после третьего гудка.
– Как ты смотришь на то, чтобы совершить небольшую поездку? – спросил он. – Приезжай сюда.
– Я бы с удовольствием, но что-то в твоем голосе не слышно большого энтузиазма. Правда, сейчас я не могу закрыть магазин. Сегодня День труда, и торговля идет полным ходом. Думаю, поток покупателей иссякнет часам к трем. Может, я перезвоню тебе в два?
– Идет. Я ненадолго уйду, так что, если не застанешь меня, оставь сообщение на автоответчике. Да, Джейкс передавал тебе привет и наилучшие пожелания.
– Хорошо. Слушай, Пит, я знаю, что любые слова в данном случае не имеют смысла, но не переживай, о'кей? И еще… Подумай, что можно сделать для Мэдди.
– Ладно. Поговорим позже, – ответил он, неожиданно вспомнив, как Энни передавала ему содержание своего разговора с Мэдди: «Она сказала, что больше в тебе не нуждается… Она была недовольна…»
Через час Пит ехал к Лео дорогой, пролегавшей через парк. Раньше он частенько гулял здесь пешком или катался на велосипеде. Когда он свернул на Риджвуд-авеню, ему пришло в голову, что сначала следовало бы позвонить. Лео мог куда-нибудь отлучиться. С другой стороны, какая разница? Ему нравилось ездить за рулем – прекрасный способ убить время. То, о чем он сегодня хотел поговорить с дядей, замалчивалось годами. Пит сам не знал, почему. Но именно сегодня он решился серьезно побеседовать с Лео. Надо налаживать новую жизнь и не тащить в нее неприятный багаж из прошлого.
Лео сам открыл ему дверь, скрыв удивление под натянутой улыбкой.
– Питер, как хорошо, что ты пришел. Что-то случилось?
Неожиданно Питу захотелось заплакать, уткнуться носом в дядино плечо, почувствовать у себя на спине руку близкого человека, услышать слова утешения.
– Много чего случилось. Мне нужно с кем-нибудь поговорить. Я понимаю, что во многих отношениях вы для меня последняя инстанция, но тем не менее приехал к вам.
– Заходи. Поговорим во внутреннем дворике, не возражаешь? Позавтракаешь со мной?
– Конечно.
– Я отпустил всех на выходные, а на завтрак сам поджарю себе омлет. Кухарка приготовила овощное рагу и фаршированную капусту – как раз то, что мне противопоказано.
– Почему?
– Сердце барахлит.
– Не знал. Вы никогда не говорили об этом.
– Что за мужчина, если он треплется направо и налево о своих… недугах? У нас в семье все отличались отменным здоровьем. Твой отец, правда, не был силачом, но никогда не жаловался ни на какие болезни.
– Мне кажется, вам стоило сказать мне о проблемах с сердцем, – заметил Пит.
– Это как-то изменило бы твое отношение ко мне? Ты это имеешь в виду?
– Э-э-э… Ну, просто я единственный ваш родственник и должен знать о таких вещах.
– Но на свою свадьбу, меня, «единственного родственника», ты приглашать не собирался. Честное слово, Питер, я рад, что ты заехал ко мне, не важно, с какой целью. Присядем?
Указав племяннику на кресло под ярко раскрашенным огромным зонтом, Лео протянул ему стакан чая со льдом.
– Расскажите мне о моем отце, – попросил Пит. – Я хочу узнать то, о чем вы молчали все эти годы. Я знаю, вы были с ним не очень близки… Странно, отец запомнился мне как достаточно миролюбивый человек.
Лео сделал глоток чая.
– Гарри родился на три года позже меня, и в детстве мы были не разлей вода. Я за ним присматривал. Видел бы ты меня тогда: крепкий, коренастый, жуткий задира. Гарри же был высоким и худым. Очень худым. Дети обижали его, он не мог постоять за себя, да и с учебой не очень ладил, вечно витал в облаках. Он отказался поступать в колледж и успел перепробовать массу профессий: механик, продавец, маляр, кровельщик… Нигде не задерживался надолго. Помочь я ему ничем не мог – сначала колледж, потом университет… Впрочем, поначалу мы регулярно писали друг другу.
Пит протянул Лео свой стакан, попросив наполнить его. От его внимания не ускользнуло, что руки у дяди дрожали, когда тот наливал чай из тяжелого кувшина.
– Сразу после окончания университета меня познакомили с прелестной девушкой. Я пригласил ее к себе. Вскоре она стала смыслом моей жизни. А потом я познакомил ее с Гарри, и они полюбили друг друга с первого взгляда. Ты понял бы, что я тогда испытал… Короче, мы с Гарри, подрались и я избил его до полусмерти. Предмет нашего раздора наградила меня самыми ужасными эпитетами, которые только могла придумать. Я видел, как она целовала каждую ссадину, каждую царапину, каждый синяк на теле твоего отца. Мне же она не плюнула в лицо только из-за своего хорошего воспитания. – Лео вздохнул. – Мне пришлось зажать свое сердце в тиски. Я послал им подарок на свадьбу и предложил Гарри деньги, чтобы он мог сделать первый взнос за маленький домик, в котором ты вырос. Твой отец отказался. С тех пор мы не виделись. Потом, когда я нашел тебя, мое отношение к жизни изменилось. Я не знал элементарных вещей о детях. Ты был излишне самонадеянным, и я понятия не имел, как с этим бороться. Пойми, я не ищу себе оправданий, просто рассказываю, что чувствовал тогда. Мне казалось, что если я дам тебе все, что смогу, наши отношения наладятся. Тем не менее мы все сильнее удалялись друг от друга. Я открывал перед тобой любые дороги, а ты все норовил отвернуться от меня. Мне не хотелось, чтобы ты повторил судьбу своего отца. И я добился своего. Ты – прекрасный адвокат, удачливый и богатый. Я сделал тебя таким, Питер.
– Зачем мне все это, Лео, если я не могу жить с женщиной, которую люблю? Вы так и не простили моего отца. Все, что вы делали, вы делали не столько для меня, сколько для себя. Вы хотели доказать собственному брату – хотя я не знаю, какой смысл доказывать что-либо мертвым, – что стали мне лучшим отцом, чем он. Да, мои родители жили небогато, но счастливо. Счастье – вот чего мне не хватало, когда вы взяли меня к себе.
– Я не знал, как подарить тебе счастье, Питер.
– Черт возьми, но научиться делать кого-то счастливым не так уж и сложно. Поймите, я пришел сюда не для того, чтобы обвинять. Если говорить начистоту, то все те годы, что я жил один, меня не покидала надежда, что вы меня ищете. Клянусь Богом, я верил в это всей душой. Так же, как верил в то, что, когда мне исполнится шестнадцать, за мной приедет Барни. Первое время у меня часто возникало желание прибежать в ваш кабинет и поплакать у вас на плече, И еще… У меня нет ненависти к своей профессии. Я говорил, что ненавижу законы только потому, что это действовало вам на нервы. Не думаю, что из меня получился бы хороший инженер. Поверьте, я благодарен вам за все, что вы для меня сделали.
– А я благодарен за то, что ты позволил мне помогать тебе, – спокойно сказал Лео.
– Вот мы и поняли друг друга, причем без всяких усилий, – констатировал Пит. – Жаль, что столько времени потеряно зря. По-моему, я все-таки вырос неплохим парнем. – Он улыбнулся, и Лео тоже. – Не могу сказать, что обожаю юриспруденцию.
– Я знаю. Объясни только, как тебе тогда удалось преуспеть в ней?
– Очень хотелось доказать, что я лучше вас. В работе, разумеется, – пояснил Пит.
– Говоришь, как настоящий адвокат.
– И что из этого следует?
– Когда-нибудь все, что ты здесь видишь, станет твоим. – Лео сделал широкий жест рукой. – Это не так уж мало, малыш. Мне пришлось потрудиться, чтобы заработать свои деньги. И они честные, если хочешь знать.
– А как быть с теми негодяями, которых представляет в суде ваша фирма? Теми, которым выдвинуто обвинение в убийстве в корейском магазине?
– Подобные дела составляют менее одного процента. Конечно, я знаком с некоторыми шишками из криминальных группировок. Что поделаешь, я и твой отец ходили вместе с ними в одну школу. Мы до сих пор называем друг друга по имени. У каждого свой способ зарабатывать на жизнь. – Лео ненадолго замолчал, внимательно глядя на племянника, – Хочешь выяснить, не могу ли я сделать что-то для тебя, так?
– Да.
Пит коротко поведал о событиях последних недель, о работе Джейкса и о звонках Мэдди.
– Я бы посоветовал тебе переждать. Пусть специалисты из ФБР и департамента юстиции делают свое дело, а ты жди результатов. Это самое разумное и логичное, что ты можешь сделать. Глупо пытаться что-то изменить.
– А Джейкс думает по-другому. Сколько времени понадобится, чтобы довести дело Буйвола и Ангела до суда?
– Никак не меньше двух лет, а возможно, и трех. Слишком много здесь всего понамешано…
– Значит, по-вашему выходит, что если я под завязку займу себя работой, то три года пролетят для меня как одно мгновение?
– Как знать. Никто не имеет права вмешиваться в ход Программы защиты свидетелей, Питер. Никто.
– На моем телефоне установили подслушивающее устройство.
Лео усмехнулся.
– На моем оно стоит уже несколько лет. Парни из ФБР большие мастаки по этой части. Просто не обращай внимания на подобные мелочи, как это делаю я. Ты ведь не занимаешься ничем противозаконным, верно? Так как насчет омлета?
– Моя мама частенько его готовила.
– Я знаю. Вообще-то, желтки вредны для здоровья. Когда стареешь, все становится вредным, даже секс. Курение может убить, алкоголь разрушает печень, яйца плохо действуют на сосуды, пироги и пирожные бьют по сердцу… Знаешь, что я сказал этим занудам-врачам? Что мне наплевать. Я умру тогда, когда Бог сочтет нужным. Современный человек может загнуться от одних только выхлопных газов.
Оба рассмеялись. Лицо Лео разгладилось и смягчилось.
В кухне дядя чувствовал себя очень уверенно. Словно по мановению волшебной палочки на столе появился китайский фарфор и салфетки, а в четырех микроволновых печах забулькали разогревающиеся продукты. Лео указал на них и сказал:
– Мне нравится, когда все готовится одновременно.
– Скажите, а что вы думаете о тех ранчо в Монтане? – спросил Пит, решив сменить тему.
– Думаю, что мясо вредно для артерий, – ответил Лео с улыбкой. – Японцы хотят скупить как можно больше ранчо, чтобы поставлять говядину в Японию, но мы не должны этого допустить. Вот все, что я знаю. Ты заработаешь приличную сумму, если выиграешь эту партию. Кстати, если пожелаешь, по окончании операции сможешь уйти из консорциума. Твой контракт истекает через четыре месяца, но для завершения дела его могут продлить. Впрочем, я думаю, этого не потребуется. Простишься с консорциумом, отдохнешь год-полтора, а тут к тебе и вернется невеста. Ты молод, здоров, богат. Подумай и спланируй, как ты собираешься жить потом, когда удалишься от дел.
– Беллз-Бич, – ответил Пит, не колеблясь ни минуты.
– Вот видишь, у тебя есть цель, к которой стоит стремиться.
– Мэдди сказала, что я ей больше не нужен.
– Дай ей время, Питер, – посоветовал Лео. Полагаю, сейчас она очень подавлена. Если вам суждено стать мужем и женой, вы ими станете. А если нет, значит нет. Все предопределено свыше. Как это ни кощунственно прозвучит, в неприятностях есть свои плюсы, – смущенно заметил Лео. – Нам с тобой, например, удалось получше узнать друг друга.
– Да. Жаль, что у меня не хватило ума прийти к вам раньше. Мой отец был хорошим человеком, и мама тоже. Она улыбалась и готовила лучше, чем кто-либо в мире.
– Давай выпьем за твоих родителей, – предложил Лео, плеснув вина в два высоких хрустальных бокала.
– А вам разрешают пить вино?
– Нет. Оно плохо влияет на давление. У меня есть целый список того, что мне можно и что нельзя. – Он поднял бокал. – С тебя тост.
– Давайте выпьем за моих родителей и за Беллз-Бич.
– Расскажи мне о своей доске для серфинга и о Беллз-Бич.
– Папа заразил меня своей мечтой отправиться туда. Я столько же знаю о серфинге, сколько вы о разведении крупного рогатого скота. Но все изменится, я уверен. У меня ведь будет целый год отдыха, не так ли? Не исключено, что за это время Мэдди надумает вернуться ко мне. Беллз-Бич… Хотя иногда лучше, чтобы мечта оставалась только мечтой. Недаром говорят, будь осторожен, когда очень чего-то хочешь, потому что твое желание может осуществиться в самый неподходящий момент. Давайте поговорим о моей доске и о Беллз-Бич в другой раз.
– Да, – печально сказал Лео. – В следующий раз.
Пит собрался уезжать около двух. Когда они вышли на крыльцо и обменялись крепким рукопожатием, дядя сказал ему:
– Сынок, не позволяй японцам взять верх в этом деле. Эти маленькие узкоглазые проныры уже прикарманили половину Гавайи, если не целиком.
– А почему бы консорциуму не расширить поле деятельности? Ведь Монтана не единственный штат, где есть ранчо. Японцы тоже об этом знают и могут ринуться на другие земли. Хорошо бы дать им пинка. Я попробую разведать кое-что и свяжусь с вами через несколько дней.
– А я тем временем попробую узнать что-нибудь о Мэдди. У моих друзей есть друзья, которые владеют нужной информацией. Правда, я не могу ничего обещать.
– Понимаю. Сделайте все, что сможете.
– Благодарю за то, что навестил. Надеюсь, что мы оба не забудем наш сегодняшний разговор. Веди машину осторожно, в этом районе полно пьяниц, а сегодня праздник.
– Знаете, что мне больше всего понравилось? То, что я лишил вас половины вашего завтрака.
Лео расхохотался, на его глазах выступили слезы. Он провожал машину Пита взглядом, пока она ехала по длинной извилистой дороге к воротам.
