Текст книги "Лик (СИ)"

Автор книги: Фелисити Шилдс

сообщить о нарушении

Текущая страница: 9 (всего у книги 18 страниц)

Фонари



Сознание происходящего покидало меня. Комната понеслась бешеной каруселью, но никто не удосужился прочесть мне правила безопасности и застегнуть ремень.

Можно сойти?

Попытался звонить. Ведь и раньше пытался. Все мы пытались, но ответ был всегда один и тот же: абонент недоступен. А сейчас были реальный шанс и реальная ниточка, за которую я должен был ухватиться.

– Ответь, Саванна, ответь, – мантрой слетали слова с моих губ. Рука, сжимавшая телефон, не переставала подрагивать. Вот же слабак.

Тишина вокруг сгущалась, ровно как и темнота, потому только и слышались, что гудки в ухе. Второй, третий, четвёртый, и после каждого мысли были только о том, чтобы больше гудков не было – был только её голос. Живой, похожий на голос какой-то актрисы, а какой – так я и не мог этого вспомнить. А, наверное, мне стоило отчаяться и бросить это дело, хотя кого в своём уме я пытался обмануть? Я звонил шесть раз подряд, прослушав пару десятков, или около того, противных гудков – до тех пор, пока показавшийся мне металлическим голос не произнёс: «Абонент недоступен».

Комната и вовсе поплыла от меня. Мысли скрутились в тяжёлый ком, футболка прилипла к спине, и я ощутил, как горячая кровь отлила от лица, вмиг превратив его в лёд. Телефон отбросил как можно дальше, куда-то в угол комнаты, и позже я обрадовался тому, что всю площадь пола занимал ковёр, но до того это меня не волновало. Запустил руки в волосы, ухватившись за них, а чувствуя, что тяну слишком сильно, я ослабил хватку. Если бы меня в тот момент спросили, что я ощущал, я бы точно не смог сказать ни слова. Только взглянул бы на храбреца так, чтобы он больше никогда не думал лезть ко мне с вопросами.

Остаток рассудка, теплившийся в моей голове, велел мне выйти из комнаты и бесшумно пробраться по направлению в ванную комнату. Он говорил мне о том, чтобы поскорее покинуть дом и отправиться к Вестеру, ведь не зря же у него созрел какой-то план. Другая половина сознания, туманная и потерянная, просила меня остаться в комнате и спрятаться, притвориться, что нет такого человека, как Флеминг Рид. Это была слабая и порочная сторона меня, не желавшая терпеть происходящего. Слушай я свою «плохую» половину, неизвестно, кем бы и где я был сейчас. Слушай все люди свои «тёмные» половины, мир бы погряз в большем хаосе, чем есть у нас сейчас.

Хорошо, что через силу я всё же шёл по тёмному коридору, слыша только стук сердца и едва различимые звуки сна из комнаты моих родителей. Свет в ванной ударил мне острым лучом по глазам так, что пришлось зажмуриться. В голове пролетела мысль: как часто я приходил сюда именно тогда, когда меня одолевали разнообразные эмоции и слова в голове. Было что-то в этом особенное – смотреть на своё отражение, такое потерянное, запутавшееся. Словно я разгадывал ребус без ответа, но реальность и была такова – никто вокруг не может подсказать решение. Все мы оказались в одной и той же ситуации, из которой выход могли найти или вместе, или никак. Никто не знал ответов, а если и знал, то тщательно скрывал, а из этого вытекал следующий вопрос – зачем?

Голова раскалывалась. Сложно, невыносимо сложно. Не лучше ли оставить эти мысли на «лучшие» времена? Взгляд глаз, смотревших на меня с той стороны, настойчиво сообщал: да. Сделав глубокий вдох и посмотрев ещё раз на своё немного сонное лицо, я открыл кран, чтобы холодная вода помогла мне окончательно проснуться и отвлечься от назойливых мыслей. Только, помимо этого, стояла задача и сделать это всё настолько бесшумно, чтобы ненароком не разбудить родителей. Но стоило признать, что мне пока вполне везло, и из спальни по-прежнему доносилось равномерное дыхание. Так и должно было быть. Всего лишь минут пять-семь мне было достаточно для того, чтобы собрать немного вещей. Что-то тихо подсказывало мне о том, что Вестер в двенадцать ночи решил не просто поговорить, поэтому я схватил свой старый рюкзак, часто использовавшийся для прогулки по городу. В нём поместились мой телефон и немного наличных. Вторые мне пригодились тогда, когда стоило мне выйти из дома.

На улице царила относительная тишина, если не считать стрекотания сверчков в траве и редких смешков какой-то шатавшейся компании, бродившей в десяти шагах от меня. К счастью, была тут и пара отчаянных таксистов, мечтавшая подзаработать.

«Простите, ребята, но мне нужна машина» – пронеслось в моей голове, когда я проходил мимо подвыпивших парней и девушек. Они уже прощались, и оттого мне было так важно поторопиться, прежде чем мне пришлось бы идти к Вестеру пешком. Уже сев в автомобиль и продиктовав адрес, я забарабанил пальцами по сиденью – всё потому, что водитель не трогал машину. Кривой походкой, ещё и на высоких каблуках, к нам подходила весёлая девушка, хотя нетрудно было догадаться, что же именно её так веселило. Под руку её держал плотный парень, под кожей которого поигрывали мышцы. Ему не составило труда чуть ли не донести свою спутницу до такси, одним рывком открыть дверь и усадить её внутрь. Он выглядел более трезвым и сумел без единой запинки назвать адрес, быстро попрощаться с девушкой, и закрыть дверцу автомобиля. Только когда он сделал это, водитель, наконец, тронул машину с места, со свистом заворачивая на дорогу. От такой неожиданности подвыпившая девушка, до сих пор не пристёгнутая, подпрыгнула на месте и без всяких прелюдий упала головой ко мне на колени.

– Чёрт, – выругался я, надеясь, что она этого не услышит. У неё был довольно затуманенный взгляд серых глаз, который было сложно рассмотреть за накладными ресницами.

– Ой, – вырвалось у неё, и после этого она засмеялась, заполнив весь салоном своим вибрирующим смехом. Она попыталась подняться, а я поспешил ей помочь, подхватив за плечи. Кто знал – вдруг её в любой момент могло вырвать, а только пакета у меня с собой, увы, не было. – Можно оправдаться тем, что я просто так флиртую? – девушка прекратила смеяться, откинувшись на спинку сиденья и решив изучить меня. Её взгляд скользнул сверху вниз, а потом и в обратном направлении. Смотрела она словно из-за оболочки тумана, а когда улыбалась, у неё поднимался только один уголок губ. Кажется, это был признак замкнутости человека, как однажды рассказал мне местный учебник по имени Клео.

– У всех свои методы, – ответил я, тоже коротко оглядев её. На секунду мне закралась в голову мысль, что она явно что-то напутала, когда захотела выпить в сомнительной компании ночью. Эта девушка в моём представлении никак не вязалась с полночными походами, пьяным смехом и алкоголём в целом – девушкас короткими светлыми волосами и маленьким, чуть ли не детским лицом. Сколько ей было? Шестнадцать, семнадцать? Как бы она ни пыталась скрыть свой возраст за этими ресницами, ярко-красной помадой и густо подведёнными бровями, высокими каблуками и платьем, сжимавшим всё её тело. Может, произошло всё по ошибке?

– Меня зовут Бренда Бартон, – девушка протянула мне пухлую и болезненно-жёлтую в фонарном свете с улицы руку. Я бодро пожал её, представившись:

– Флеминг Рид.

– О! Погоди! Не тот Флеминг Рид, что на второй год остался? – она опять пьяно рассмеялась.

Вероятнее всего, мои уши густо покрылись краской, но как хорошо, что в салоне было не так уж и светло.

– Кхм, это я, – ответил я, отведя взгляд от маленького лица в сторону окна, а сам принялся думать, как же она узнала. В который раз стоило поинтересоваться: неужели наш город настолько мал?

– Ты, возможно, думаешь, откуда я это знаю? – продолжала Бренда более уверенным и не таким неустойчивым, как прежде, голосом.

– Мне всё равно, – я взглянул на неё с улыбкой.

«Да нет, какого чёрта кто-то об этом, кроме нашего класса, знает?» – пролетали в мыслях подобные слова.

– Я так не думаю, – она громко усмехнулась. – Я училась в той же школе, что и ты, но в этом году перешла. Заключительный год, и родители хотят, чтобы я ходила в специализированное учебное заведение, а не обычную школу, – на последних словах она театрально закатила глаза и понизила свой высокий голос, едва не хрипнув на одном из слогов. – И я на «Портреты» вместе с тобой хожу, а то думаю я, почему же твоё лицо мне знакомо, – Бренда сощурилась, не спуская с меня глаз.

– Тебе относительно повезло. Мне вот не разрешили перейти, – ни с того, ни с сего разоткровенничался я. – Так, тебе уже выходить? – сменил я тему, когда понял, что автомобиль начал тормозить возле линии невысоких домиков. На самом деле, мне не особо-то хотелось сегодня разговаривать с незнакомками, ведь мне пока вполне хватало событий в жизни.

– Как жаль, – искренне расстроилась девушка, шумно выдохнув. Я только сейчас заметил, что она чуть дрожала, и во мне что-то упало от мысли, что ей могло быть холодно всё это время. На её плечах ничего не было, сама она была в тонком блестящем платье, а я-то оделся и в рубашку, и в довольно тёплые джинсы, и в куртку, чтобы никакая осенняя непогода не встала на моём пути.

Водитель уже обращался к девушке с просьбой передать деньги, а я только тогда проснулся от мыслей и отвлёкся от разглядывания Бренды. Она взмахнула короткими волосами и испуганно, протрезвев, уставилась на таксиста. Ни слова не говорила.

– Я заплачу! – воскликнул я, нарушая молчание и обращаясь к водителю. Перед тем как Бренда покинула салон автомобиля, она прошептала мне быстрое «спасибо» и так же неожиданно, как и появилась рядом со мной на сиденьях, исчезла за ближайшим поворотом. Случай с деньгами, похоже, её немного растряс, и потому, пока она не ушла, я видел, что её походка стала чуть увереннее, но при этом Бренда шла, обхватив себя руками за плечи и изредка спотыкаясь на каблуках.

***

Когда я уже подходил к дому Вестера, я принял решение не рассказывать ему о моём неожиданном знакомстве и странной девушке. Если поначалу мне казалось вполне возможным поделиться этим, то чем сильнее я приближался к двери, тем больше пресекал эту мысль. Спустя время мне казалось это не таким уж и важным, да и я сомневался, что мы могли с ней ещё когда-либо встретиться, поэтому во всём этом не было никакого смысла. Решимость по поводу этой идеи возрастала ещё и по той причине, что я слышал, пусть и глухо, голоса, доносившиеся из дома Цукерманов. Значит, Вестер позвал не меня одного, и что-то намечалось.

Переминаясь с ноги на ноги, я стоял возле двери, уже постучав, и продолжал слушать стрекотание сверчков в траве, доносившееся отовсюду, чуть ли не из моей головы. Свет полной луны падал на асфальт, а ещё в этой части города было так мало фонарей, что я мог видеть россыпь звёзд на тёмном полотне. Только отворив дверь, Вестер, чересчур громко для ночного времени суток, поприветствовал меня и едва не затолкал в дом, не дав более возможности поглядеть на улицу. Я терпеть не мог его излишней холеричности, проявлявшейся в этих скоростных и непредсказуемых движениях. Я только и успел тяжёло выдохнуть, расправив складки на куртке, как тихий голос позади меня произнёс:

– Привет, Флеминг.

Повернувшись, я встретился глазами с Клео. Она выглядела довольно неплохо, и это наталкивало на мысль, что ничего страшного, к счастью, не успело произойти. Засунув руки в карманы свободных льняных брюк, девушка ждала, пока я сниму обувь и пройду дальше в коридор.

– Привет, – я улыбнулся.

– Да-да, шалом и вам, ребята, но сейчас не время не для любезностей. Нам повезло, что мои родители уехали к родственникам, так что, поторопимся, – протараторил Вестер и на удивление любезно предложил нам зайти на кухню. Я прекрасно помнил то, что там было сложно уместиться компании, и втайне надеялся, что мы и в этот раз несильно потесним друг друга.

Стоило мне зайти в комнату, как я заметил Рейн, апатично мешавшую ложкой чай в маленькой кружке. Словно не замечая моего присутствия, она сказала:

– Время идёт, ребята. Давайте собираться.

Я ничего не говорил. Хочет продолжать играть в детские игры – пусть играет. Что поделать, если не все люди хотят взрослеть. Я только и успел так подумать, как Рейн подняла, наконец, свои глаза и, отставив чашку в сторону, добавила:

– Флеминг, в следующий раз просыпайся скорее, – она сделала паузу, непонятно чему улыбнувшись. – Потому что, будь ты президентом США, ты бы точно был Дэвидом Атчисоном.

– Почему? – я нахмурился и наблюдал за тем, как Рейн поднималась из-за стола, направляясь в сторону выхода из комнаты. Правда, до коридора тут была-то всего пара небольших шагов, никак не больше. Но ответа от Рейн я не дождался – только заметил, как её морозные глаза стрельнули в сторону Клео, которая в это время подошла к окну и опёрлась руками о подоконник, посмотрев на меня. Вестер отсутствовал. Рейн прошла мимо, погружая мир вокруг себя в цитрусовое царство – кошки, наверное, к ней подойти боялись.

– По некоторым данным, Дэвид Атчисон стал президентом США на один день, пока не произошла инаугурация следующего, да вот только большую часть дня он… проспал, – пояснила Клео, несмело обнажая зубы в улыбке.

Всё ясно. Я сам улыбнулся одним уголком губ, пока Рейн не видела. Да, её вера в меня была неоспорима.

– А вот и я! Я нашёл только три фонарика, но думаю, кто-то из нас с радостью поделится, – забежал с этими словами Вестер. Я пропустил тот момент, когда он облачился в куртку, накинул на плечи рюкзак с заплаткой и схватил в руки чёрные ручные фонари с отколупавшейся в некоторых местах краской.

– Что я пропустил? – я удивлённо оглядел друга с ног до головы. За всеми этими разговорами о президентах я совсем забыл спросить, в чём же состояла причина позднего собрания.

Все вокруг превратились в молчаливые статуи. Лампочка на потолке с тусклым желтоватым светом замигала, попеременно окуная узенький коридор и маленькую кухню во мрак. Рейн застыла по левое плечо от меня, Вестер и Клео стояли друг рядом с другом возле подоконника. Кажется, предстояла какая-то долгая история, не так ли? И почему я всё время что-то пропускал? Почему люди вокруг меня так сильно хотели иметь секреты, посвящая меня лишь в тысячную часть их составляющих?

– Мы едем за город, Флеминг, – неуверенно начала Клео, принимая из рук Вестера фонарь.

– Искать Саванну, – грубо прозвучал голос парня. Только откашлявшись, он сумел нормально продолжить. – Я же говорил, что Саванна и раньше сбегала от нас. Только не уточнял, куда, – он поджал губы в улыбке. – Поехали, – бросил он напоследок, откидывая чёрные волосы со лба. Невооружённым глазом было видно, с какой силой напрягались скулы Вестера, как его взгляд становился хмурым, чуть ли не таким, какой имела Рейн. Это пугало, но речь шла о Саванне. Вся причина. Я больше не задавал вопросов, не лез в чащу очередных вопросов и с трудом дающихся ответов. Я отстал и быстро кивнул головой в знак согласия. Кого я мог обмануть, если поступал точно так же? «Мы договорились не волноваться о Саванне, и мы не будем, помни это» – твердил сам себе я. На удивление, это работало. Стоило мне сказать что-то вроде того, что я был готов ехать, как статуи вмиг ожили, зашевелились и принялись даже что-то обсуждать. Уже стоя возле выхода и обуваясь, Вестер бодро говорил:

– Буду надеяться, что родители не решат вернуться пораньше, а иначе – придумывайте отмазку. Может, хоть вам поверят, – говорил он, стараясь вместить ногу в меньший по размеру ботинок. При этом он тихо выругался и продолжил. – Вот что значит носить одну и ту же обувь четыре года.

Я мысленно содрогнулся и странно поглядел на друга. Было так непривычно, что кто-то не мог позволить себе порой даже самого необходимого. После этого я порядочное время думал об этом и, только выйдя на улицу, решил оставить этот вопрос.

Недоумевая, как мы будем искать такси на конце города, я всё же молчал. Мне стоило выработать привычку не задавать слишком много вопросов. Однажды, Саванна меня в этом даже упрекнула. Я еле слышно усмехнулся. Хорошо, что никто этого, кажется, не услышал.

С тихим интересом я ждал, куда же нас поведёт Вестер, как всегда, шедший впереди нас. Автобусная остановка? Чей-то гараж? Мы шли по улице в том направлении, куда в тот злополучный вечер бежала Саванна, останавливавшая меня от следования за ней. От этой мысли меня едва не передёрнуло, хоть это и можно было списать на холодную осеннюю ночь. Сейчас было настолько тихо, что слышались только шаги нашей компании и вновь – сверчки. Пока никто ничего не говорил, я тоже хранил молчание, думая лишь о том, куда нас приведёт Вестер, пока он в одночасье не воскликнул:

– Эй, что молчим? Идти ещё довольно далеко.

Значит, всё-таки идти.

– Поэтому предлагаю поговорить о чём-то смешном, чтобы не было грустно. Флеминг начинает, – он на мгновение повернулся назад и улыбнулся нам троим. – Рассказывай анекдот.

– Не думаю, что знаю очень много анекдотов.

Точнее, практически ни одного.

– Да не стесняйся, – вставила Рейн, оборачиваясь ко мне с Клео – она успела нас немного обогнать и теперь шла, опережая нас на несколько шагов, в одиночку.

– О, я уверен, Рейн знает много анекдотов, – вырвалось у меня. Клео рядом со мной в этот момент еле слышно вздохнула. Не сомневаюсь, что многим порой надоедали наши словесные перепалки, но я ничего не мог с этим поделать, кроме как ответить хоть чем-то.

– Хорошо, – удивительно скоро согласилась Рейн, даже не поспорив со мной. Я улыбнулся. – Правда, анекдотов я не знаю, – вот это честность. – Зато знаю несколько интересных фактов. Например, вы знали, что у Байрона было четыре гуся? Хотя, что в этом удивительного? Занятнее то, что они всегда ходили вместе с ним.

– Я всегда знал, что творческие люди бывают иногда немного, скажем, необычными, – рассмеялся Вестер, ускоряя шаг. Редкие фонарные столбы вокруг нас кончались, мы вчетвером уже подходили к крайним домам городка, и, признаться честно, я редко бывал в этой части. Впереди расстилалась длинная и тёмная полоса леса. Темнота сгущалась, сверчков было почти не слышно, и всего каких-то несколько метров отделяли нас от раскидистых деревьев, их широких стволов и лесной тропинки. Вестер включил фонарь, его примеру последовали Рейн и Клео. Последней я предложил передать фонарь мне, надеясь, что ей будет так удобнее. Она согласилась.

Несколько метров кончились с поразительной быстротой. Деревья обступили нас со всех сторон, тихо покачивая листвой на ветру. Было такое чувство, что мы входили в какое-то царство, где правили природа, тишина и смолянистый запах шишек. Слова застревали в горле, не хотелось и хотелось говорить в одно и то же время. Ощущалось, что похожее чувство охватило и остальных. Под ногами хрустела листва, где-то в кустах слышались шорохи, от одного из которых Клео рядом со мной дёрнулась.

– Всё хорошо? – тихо спросил её я. Я с трудом различал в темноте её лицо, только видел примерные очертания и посреди тишины слышал её прерывистое дыхание.

– Кажется, да. Спасибо, что спросил, – мягко отозвалась она из темноты, скользнув ладонью по моей левой руке, в которой я держал фонарь. – Прости.

– Всё нормально. Не бойся.

– Хорошо, просто эта тишина напрягает. Как ещё Рейн справляется? – шепнула она мне последнюю фразу.

– А что с ней? – вторил я, сдвигая брови.

– Она жутко боится темноты. Это не то, что я. Я скорее боюсь неожиданностей по типу этих шуршащих кустов. Мне не стоит смотреть фильмы ужасов, больше не буду, всё, – всё ещё шепотом зачастила Клео. А я и не думал, что у Рейн могли быть подобные страхи. Где мои пятнадцать лет, когда я подшучивал со своими друзьями над одноклассниками? Я точно так же мог сейчас напугать Рейн, она бы этого никогда не забыла, но… нет. Я понимал, что не мог до этого опускаться. Задумавшись об этом, я не заметил, как моя рука с фонариком чуть дрогнула.

– Флеминг, не свети в кусты, если не хочешь моей смерти от инфаркта. Вдруг оттуда белка выскочит или ещё кто. Флеминг! – после этих слов Клео я выровнял направление.

Мы опять замолчали. Честно, я в каком-то смысле наслаждался этой вылазкой, пусть и не признавал этого толком. Лес, хорошая осенняя погода, свежий воздух, шуршащая листва под ногами и мягкий свет луны, проникавший через ветви. Не зря Саванна бывала здесь довольно часто.

– О неужели! – прервала тишину Рейн пронзительным возгласом. Мы все устремили взгляды выше дороги, вперёд. Я опешил.

– Автомобильная дорога? В лесу? – так же, как и я, удивился Вестер, усмехнувшись. По правде никто из нас не готов был к этому – узкая полоска асфальта и высокие стройные фонари, свет которых лился на всю площадь дороги.

– Я думала, что не вытерплю ещё несколько шагов этих похождений. Если я когда-либо смогу издать свой закон, это будет закон о фонарях в лесу, – заговорила Рейн уже веселее. Теперь у нас действительно был ориентир, и мы двинулись по самой обочине. Я до сих пор не удосуживался спросить, что же мы на самом деле искали, ведь лес был практически бесконечным, а мы – всего лишь муравьи здесь. Однако я не говорил ни слова, надеясь на удачу или на то, что друзья всё знали и без меня и были уверены в цели поисков. Мне же оставалось только верить и доверять. У меня уже довольно часто отсутствовало право выбора в этом деле.

Под фонарями было невероятно светло, едва ли не как днём. Необходимости в ручных фонарях больше не было. Я уповал ещё и на то, что дорога не позволит нашей компании потеряться и поможет найти то, что мы искали. Ведь искали же мы что-то? Если не саму Саванну, то хоть какой-то намёк. А иначе, не глупа ли была эта прогулка?

Вестер начал говорить, вероятно, чтобы прервать нависшую тишину. Это ещё и помогало не чувствовать себя потерявшимися во всех смыслах этого слова. В душе я потихоньку начинал себя корить за то, что согласился на это бессмысленное приключение. Почему мы не могли сходить в этот злосчастный лес днём, пока светило солнце? Любопытно, в чём же был смысл хождения сюда ночью. Быть может, из-за адреналина в крови? Или так разговоры становились откровеннее, чище? Я уже довольно давно убедился в том, что ночь накладывала собственные фильтры на людей, делая их открытыми и искренними. Хоть я и не мог быть уверен в том, что так казалось не только мне. В ночной тиши и под мерное покачивание листвы деревьев я хотел подолгу говорить о Саванне, пытаться узнать, что же думали о её пропаже остальные, какие чувства рвали их изнутри. Ведь неужели они думали, что могут так долго скрывать их за спокойными выражениями лиц. Такая штука не пройдёт.

– Ущипните меня, если впереди виднеется чей-то дом, – вскрикнул неожиданно Вестер, прорезая мягкий звук шуршащей листвы под ногами.

– Скорее, старая хижина, – почти без эмоций сказала Рейн, пожимая плечами.

Я тоже видел это некое подобие домика. Там, где дорога сворачивала влево, унося за собой и полосу фонарных столбов, в двухстах метрах стояла каменная хижина высотой в один этаж. Издали она выглядела словно сошедшей с экрана ужастика, ещё и в окружении высоких и мрачных елей, касавшихся фасада своими лапами. Поначалу мне пришла в голову мысль, что это могло быть жилище лесника, но свет не горел, да и в целом, чувствовалось опустение. Вряд ли кто-то заходил туда в течение последних нескольких лет. С каждым шагом по направлению к дому, отчётливее виднелся плющ, окутавший кривые стены. С приближением к хижине темнота клубилась гуще, свет фонарей уступал ей место, уходя влево.

– Не думаю, что мы кого-то здесь найдём, – выразила мои мысли Клео.

– По крайней мере, попробуем, – жизнерадостнее добавил Вестер, опять оборачиваясь к нам и улыбаясь. Откуда у него вообще брался этот оптимизм? Но стоило признать: он действовал самую малость. Уверенность равномерным ручьем разливалась по телу. Не всё было потеряно.

– Ау, есть кто? – постучал Цукерман в хлипкую дверь, после чего нам в ответ прилетело эхо. Никто не отвечал. Надежда умеет ускользать в одно-единственное мгновение.

– Может, осмотримся? – предложил я, не желая терять эту возможность. Во мне медленно просыпалось любопытство.

Со мной, к счастью, согласились. Мы вновь включили фонари и решили обойти хижину вокруг. Я вновь шёл рядом с Клео, освещая землю под нами. Удивительно, но здесь, как раньше, не расстилался цветной ковёр из листьев, хотя голых деревьев вокруг было достаточно.

– Такое чувство, что кто-то тут убирался, – озвучил я слова в моей голове, но тихо, чтобы слышала только Клео. Во тьме я с трудом увидел, как её голова коротко поднялась и опустилась. Девушка думала так же, как и я. Это отрицало мысль о запустении. Значит, мы просто не совсем вовремя пришли, никого не застав. Или…

– Я нашёл кое-что! – услышали мы голос Вестера, донесшийся с противоположной стороны дома. Мы с Клео поспешили на голос и тут же увидели, что Рейн опередила нас. Вестер, больше ничего не говоря, поднял с земли какую-то длинную полоску, блеснувшую охрой на свету наших фонарей.

– Флеминг, мне кто-то говорил, что ты любишь играть на гитаре, не так ли?

Я не сразу понял, о чём говорила Рейн, скрестившая руки на груди, и что за предмет был в руках у молчавшего Вестера. Спустя пару секунд, до меня дошёл смысл.

– Думаешь, я один в нашем городе играю? – удивился я, даже не заметив того, как раскрыл рот. Вестер с интересом посмотрел в мою сторону, но не торопился говорить.

– Нет, просто интересное совпадение, – ещё спокойно говорила Рейн, но я ощущал, что ураган неминуем. Я смотрел на девушку и видел только её большие синие глаза, разгорающиеся точно таким же пламенем, тёмные брови, опускавшиеся всё ниже. Она казалась настолько худой, настолько бледной, но поразительно волевой. Какая-то сила держала её, заставляла смотреть на меня с таким вызовом. Я пытался оправдаться, понимая всю нелепость ситуации.

– Слушай, у меня даже струн таких нет. Эта – железная, а у меня – нейлоновые, – я усмехнулся. Клео рядом со мной поёжилась или от холода, или от нарастающего напряжения. Мне и самому было некомфортно, но я держался. Желал того, чтобы Рейн отступила, решив не начинать полемику, потому как этот спор грозил полным высасыванием сил из меня, чего мне точно не хватало. Вестер решил вмешаться:

– Я заберу это, давайте не ссориться из-за глупостей, ребята, – он попытался, насколько было возможно, свернуть струну и положить её в карман, а после дружественно похлопал меня по плечу. Я не понял этого жеста. Меня не стоило успокаивать, я даже ещё не начинал раздражаться. Рейн уже открыла рот, чтобы что-то произнести, но её и всех нас дружно перебил скрип шин по асфальту. Свет фар ударил прямо по нам, заставив с силой зажмуриться. Клео в одно мгновение схватила меня за рукав куртки. Мне казалось, что каждый из нас напрягся, почти забыл, каково это – дышать. Блестящий светло-серый автомобиль остановился перед нами, съехав с дороги, и оттуда долгое время никто не выходил, так что, я всё-таки позволил себе глубоко вздохнуть. Лишь через секунд, как казалось, тридцать водительская дверь открылась, и оттуда грациозно вышла женщина. Понадобилось ещё секунд пять для того, чтобы при ярком свете узнать очертания фигуры, приметить светлые волосы и яркую помаду на губах, которая успела чуть размазаться.

– Цукерман, Рид, Пауэлл и Стивенс, что вы здесь делаете? – холодным голосом произнесла мисс Уивер, направляясь к нам. Она без лишних слов слегка подтолкнула нас в сторону автомобиля.

– А вы? – не растерялась Рейн. Действительно, и у меня рождался вопрос, что же понадобилось нашему психологу в полуночное время в лесу, вдали от города.

– Я живу неподалеку, милая, – чуть мягче добавила женщина, приподнимая губы в улыбке. Краем глаза я заметил, как на меня посмотрел Вестер – так, словно не верил мисс Уивер. Он скептически покачал головой и встревожено потёр переносицу. В то же самое время женщина не дала нам возможности остаться подольше, даже просто постоять возле хижины. Я уже понял, что она, молча, предложила нам отправиться вместе с ней домой. Выбора, увы, не было.

Мисс Уивер допытывалась у нас, в чём же заключалась наша цель, что мы искали под покровом ночи. Да, она имела право на то, чтобы и нас в чём-то заподозрить, но и её появление не вызывало уверенности. Я не помнил того, чтобы где-то тут, в самой глуши, жили люди, если только психолог не была из разряда людей, так горячо любивших природу и уединение от цивилизации. Так не казалось.

Когда мы все расположились в просторном автомобиле, где витал запах до жути приторного фруктового освежителя, мы временили с объяснениями. Рейн устроилась рядом с мисс Уивер, а мы с Вестером и Клео были сзади. За окном пролетали деревья и фонари, ослепительный свет полосовал салон, а наша водительница изредка бросала на нас внимательный взгляд через зеркало заднего вида.