Текст книги "Лик (СИ)"

Автор книги: Фелисити Шилдс

сообщить о нарушении

Текущая страница: 6 (всего у книги 18 страниц)

Совсем как улитки

Не сказать, что я был особо впечатлительным или ранимым. Скорее, наоборот – мог подолгу терпеть насмешки и издевательства, а то и вовсе в один единственный миг выплескивать все негативные эмоции, скопившиеся в душе. Например, именно так и произошло с Вестером и Дарреллом в первую мою встречу с ними. Вот не повезло, так не повезло.

Однако этот раз я не чувствовал за собой сил ругаться и спорить, поэтому, приподняв в удивлении брови, развернулся и зашагал прочь, оставляя заплаканную Рейн один на один с собой в полутёмном туалете. Я засунул руки в карманы и неспешно прошёлся по школьному коридору, рассматривая фотографии и местные достижения. Удивительно, что за один год школа изменилась до неузнаваемости, и я уже не видел прежних вывесок, объявлений и лиц с плакатов. Всё было новым, ещё не тронутым, но странно – неужели я был таким невнимательным до этого года? Как мог не замечать окружающих, обстановку, складывающуюся вокруг меня. Всё, что я видел – это были тренировки по футболу, причём, не самые знаменательные, и моя компания друзей, с которыми я проводил всё своё время. Порою даже забывал об уроках, чтобы сходить с остальными в кино или банально погулять по городу в первом часу ночи, стараясь не попасться полиции.

А что было сейчас? Ни звонков, ни прежних бесед в Skype и переписок на Facebook – так, только поздравления с днём рождения и обмен парой фраз. Блин! Я ведь даже никогда и не задумывался о том, что мы расстанемся, да и не морочил себе голову какими-то ненужными философскими исканиями. Теперь же, я и впрямь стал лишним. Только не в компании, как сказала Рейн, а… везде, похоже.

***

К счастью, мне удалось сбежать из школы незамеченным, так, чтобы никто и не понял, что я ушёл. Это, правда, было легче простого – выйти со школы, оставить «Портреты» позади. Без всякого рюкзака и куртки, без сопроводителей и прочих лиц – только я и улица, осенняя, чуть тёплая, с пожелтевшими листьями на деревьях. Ни ветра, ни туч, ни сырого, пропитавшегося дождём, воздуха. В такой хороший день возле водного канала, в самом центре города, на каменной площади, толпилась приличная куча народа. С фотоаппаратами наперевес и довольными улыбками на лицах, они казались мне слишком далёкими и чужими. То, как бодро они залезали в лодки в компании с лодочниками, как создавали кадр из каждого своего движения, не переставая удивляться красоте воды и серой площади, меня забавляло и расстраивало одновременно. Хмыкнув почти неслышно, я подошёл к своёму дому неподалёку – квартира на третьем этаже небольшого трёхэтажного дома века, наверное, девятнадцатого. Никакого лифта или любого, самого крохотного намёка на цивилизацию – вместо этого старые стены – кирпичные, земляного цвета – высокие окна и отделка из белого камня на углах здания. Дом высился мрачной крепостью среди похожих, но невысоких домиков неподалёку. Я поднялся наверх, практически пролетев три этажа, и достал из рюкзака ржавевший ключ, чтобы вставить его в скважину и открыть дверь. Дома никого не было, – оба родителя на работе – поэтому я бросил вещи на пол гостиной, как это не любила моя мама, и глухо зашагал в свою спальню. Бумагой залепил на скорую руку чёртов портрет Люси, чтобы не смела меня в чём-то обвинять, и с шумно бьющимся сердцем вынул из шкафа синий кулон. Я сжал его в руках, чтобы проверить, что мне это не мерещилось, и уселся на кровать, продолжая вертеть украшение в руках. И мои мысли в этот момент хлынули на меня с новой силой, погребая под холодными волнами собственной ничтожности в сложившейся ситуации. А что я мог поделать? Что? Чем я мог помочь и как должен был найти Саванну? А я знал, что должен был, и потому у меня не было выбора. Всё было слишком запутано и непонятно, даже не осталось ни подсказок, ни крохотных намёков на то, что же могло произойти. Где она сейчас? Куда она убежала. Как её разыскать?..

Я продолжал крутить в ладонях эту миниатюрную волчью морду василькового цвета, стараясь найти какие-то ответы, пока я не осознал, что нашёл их.

– Что за?..

Совсем маленькая, почти незаметная, скважина для точно такого же ключа, ключика, блеснула на солнце из окна. Я улыбнулся сам себе. У меня была зацепка. У меня был ориентир, и я был абсолютно уверен в том, что внутри кулона было нечто важное, или, по крайней мере, что-то, что помогло бы мне найти хоть какие-то подсказки. Может, и полноценные ответы, но на это пока не стоило надеяться.

Как в каком-то припадке, я в этот же момент, крепко сжав кулон в кулаке, пробежался до коридора, так же лихорадочно вытащил из бокового кармана рюкзака телефон и, и… ничего. Мне просто ударила в голову мысль, такая тревожная, но манящая – позвонить хоть кому-нибудь, рассказать о том, что я нашёл. Поделиться, наконец, хоть с одним живым человеком, что я ощутил, когда Саванна пропала, и что я почувствовал теперь. Вот только нельзя было этого делать, как нельзя было говорить кому-то о том, что я украл кулон. Похоже, мне предстояло оставаться один на один с моей находкой, а также непониманием того, что же я был должен предпринять. Хотя никто не предупреждал меня, что будет легко. Никто вообще не предупреждал меня, что в этом году произойдёт нечто подобное. Никто не предупреждал меня о том, что я с этим столкнусь и не смогу остаться в стороне.

Но сейчас было не время для сожалений и анализа.

Я облокотился об идеально гладкую стену нашего коридора и сухо смотрел на самого себя в зеркало, которое было прямо передо мной, и там я видел жалкого подростка. Мои тёмно-русые, привычно лежащие с едва заметной волной, волосы сейчас были взлохмачены, будто я совсем забыл о такой штуке, как «расчёска», под глазами легли тёмные пятна, а моя безупречная, как и все остальные, рубашка смялась, и было похоже, что я только вернулся с футбольной тренировки – вспотевший, с красными глазами. «Как вообще со мной люди общались в последнее время? Вот идиот».

Я медленно спустился по стене, глухо пошаркивая рубашкой по гладким обоям, за это время надеясь, что произойдёт нечто необычное – в дверь позвонит Саванна, мне позвонят, и скажут, что всё произошедшее было лишь шуткой на первое апреля, и плевать, что сейчас сентябрь. Ничего не произошло – я сел на пол, выставив вперед ноги и продолжая смотреть на себя в зеркало. Как же жалок я был. Я усмехнулся, как в этот момент коротко зазвенел телефон в моей ладони, оповестив о новом смс.

«Через полчаса. Дом Рейн. Держи адрес:..»

– Вестер, ты серьёзно? – слабо выдавил я из себя, но слова мои относились ко мне самому, ведь я не позвонил приятелю в ответ. Ведь я не имел ни одной мысли о том, что я мог ему сказать – мне почему-то казалось, что он всё понял и так, без моей помощи. Неужели не было подозрительно то, как сначала выбежала Рейн, потом я за ней, желая поддержать, а потом я и вовсе сбежал со странных курсов, не предупредив ни учителя, ни хотя бы Вестера. А теперь мне предлагали – нет, практически велели броситься к ней домой, но к чему была такая спешка? Зачем я вообще должен был появляться у неё в гостях?

Всё должно быть проще.

И в этот миг в моей голове родилась до безумия гениальная идея, ну или, может, не совсем плохая, на худой-то конец. Ведь я мог разузнать о Саванне больше, если бы каким-то чудесным образом сумел бы забраться в комнату Рейн, когда её там не было. Уверен, у неё могли быть какие-то переписки на компьютере или вещи, хотя бы косвенно связанные с Саванной.

– О чём я вообще думаю? – прошептал я и откинул голову, уставившись глазами в потолок. Но раз придумав что-то нормальное, я уже не мог бросить план. Ведь я имел некоторые шансы на то, чтобы узнать нечто полезное, нечто, что облегчило бы поиски, потому что мне на кого было положиться. Я так думал.

Приподнявшись с пола, я принял решение не опаздывать. Мне только нужно было убрать кулон на место, удостовериться, что с ним ничего так и не произошло, и удалиться. Я мог спокойно уйти, когда сделал всё, что хотел, но дурная мысль остановила меня. Не повинуясь никакой логике, лишь опираясь на какое-то чувство, я сходил за рюкзаком и вывалил все тетради оттуда на пол. Прошёлся взглядом по каждой из них, затем открыл и полистал. Я глупо усмехнулся. На полях каждой из них я уже давно не записывал домашку, а на уроке писал из ряда вон плохо – просто какие-то короткие записи под диктовку, где и то отсутствовали многие предложения, нарушая тем самым смысл.

До чего же я докатился?

Я не узнал ответ на этот вопрос, потому что тишину повторно разрезало уведомление о новом смс. Тогда-то я бросил все свои учебники и тетради на полу, а потом лишь закрыл за собой дверь в комнату, потом входную, а после дошёл до остановки и поехал к дому Рейн.

***

Я подошёл к огромному зданию из массивных кирпичных блоков, высоких колонн по бокам и тёмной скатной крыши. У меня перехватило дыхание. Я прошёлся по пожухлой листве, нарушая идеальную тишину вокруг, и постучал в дверь, после чего она отворилась без чьей-либо помощи. Ах, нет, я так только думал. Из дома уже высунулся Вестер, улыбавшийся и, кажется, ничуть на меня не злившийся:

– Ты с ума сошёл бросать меня на этих чокнутых курсах? Ты знаешь, о чём мы говорили, когда ты ушёл? – он схватил меня за локоть и потащил куда-то вперёд по широкому коридору с дверями по бокам. – Мы, блин, говорили о том, что современные подростки совсем как улитки. Им не интересна жизнь вне раковины, они так же медлительны и равнодушны, – наконец, он затолкал меня в одну из дверей, за которой оказалась одна-единственная комнатка. Нас там уже ждали Клео, положившая руки на колени и походившая этим на ученицу младших классов, и Рейн, севшая рядом с подругой на диване и закинувшая ногу на ногу.

– А что, мысль хорошая. Я бы с радостью остался в своей «раковине» вместо того, чтобы идти сюда, – сказал я тихо, наклоняясь к приятелю. Он повернулся в мою сторону и, шире улыбнувшись, громко сказал:

– Вот поэтому тебе нужен я, а иначе ты стухнешь у себя дома один.

Конечно же, все это слышали.

– Уверена, в своём доме Флеминг не стухнет. Если бы каждый жил так, никто бы из дома точно не выходил, – резко произнесла Рейн, скрещивая руки на груди.

За это время Вестер успел указать мне на стул, куда я мог сесть практически рядом с девушками, а сам приземлился на пол, садясь в некое подобие позы лотоса. Спичка, которая зажглась ещё не так давно, теперь породила во мне настоящий пожар.

– Что тебе от меня надо? – воскликнул я, потемнев лицом. Я смотрел на Рейн, прямо в её холодные льдины, и старался, в конечном счете, растопить их, чтобы добраться до истины?

– Тише, Флеминг, – прошелестела своим голосом Клео, мягко поглядев на меня. Вестер тем временем спокойно посмотрел в мою сторону, ничего не сказав, но в его глазах читалось то, что он не одобрял моих слов.

– Нет, пусть скажет, что хочет. Только не забывает, что сейчас он у меня дома, – льдины раскалывались одна за другой, тонули какими-то частями, а потом вновь выплывали – ещё более морозные и острые.

– А почему тогда ты пристаешь ко мне, во всём меня обвиняя? Я сделал тебе что-то плохое? И сейчас ты только что говорила о моём доме, так чем он тебя привлёк? – с каждым словом я всё более сомневался в этой словесной перепалке, но мне было до ужаса сложно остановиться. Всё во мне горело и разгоралось сильнее с каждой секундой, я был охвачен огнём.

– Тебе повезло, что моего отца сейчас нет дома, – бросила мне Рейн и повернулась в сторону Клео, но она уже подошла ко мне и без лишних слов просто повела меня через всю комнату, где из-за недостатка места казалось, что мебели слишком много, к узенькой двери у окна. Мы вышли на балкон, и я сразу же вдохнул полные лёгкие мягкого осеннего воздуха. Рейн вроде что-то кинула нам в конце, но сейчас меня это мало волновало – запястье моё было в руке Клео, и это действовало на меня успокаивающе. Сам балкон был в длину метра три, не больше, и поэтому девушка стояла совсем рядом, не отпуская меня. Она также тепло смотрела в мои голубые глаза своими тёплыми зелёноватыми, как нежная трава в мае.

– Флеминг, прости её. Она сейчас не в лучшем состоянии и только потому срывается на тебя.

– Может, я тоже не очень себя чувствую, Клео? – я покачал головой. – Почему ты её защищаешь? И почему пытаешься помочь мне?

– Флеминг, просто пойми, что мы с ней подруги, и я всегда буду её защищать, но я не могу видеть несправедливость. По этой причине я стараюсь тебе помочь и просто говорю – прости Рейн. Попробуй понять, – она вскоре отпустила моё запястье и теперь не смотрела на меня, а отвлеклась на вид старенького двора за окном.

– Ты, блин, ангел или кто? – я рассмеялся неожиданно. Тогда Клео, улыбнувшись одним уголком губ, посмотрела на меня и, схватившись пальцами за подоконник, чуть покачалась взад-вперёд. Ненавязчиво, как будто ей в голову просто взбрела идея развеяться.

– Тут уже думай, как хочешь, – с весёлым выражением глаз добавила она и тоже рассмеялась. – Ну что, теперь пойдём, а то всё это выглядит довольно странно? – спустя несколько секунд сказала Клео, и я кивнул. Мы вернулись в комнату в окружении полного молчания: я словил улыбку от Вестера и заметил, как проследила за мной Рейн. Я вернулся на свой стул и потом, будто ничего не произошло, почесал лоб и изрёк:

– Представим, что я только что пришёл, – я вопросительно глянул на Рейн, и она никак не отреагировала. – И поэтому я спрошу, в чём цель нашего собрания? Са..?

– Ванна, – закончила за мной Рейн. Где-то в глубине души я обрадовался, что она не убила меня, когда я только заговорил.

– Именно, – пожал плечами Вестер. – Полиция молчит, родители делают вид, что всё хорошо.

Цукерман ещё о чём-то говорил, а я пока оглядывал помещение – невзрачное, серое, почти такое же, как у семьи Вестера, но не такоё тёмное. И если у Цукерманов мебели было мало, то тут было её нагромождение. Странно, что шкафы на шкаф в этой квартирке не ставили. Хотя и был какой-то старинный дух в этом месте, стоило только вспомнить внешнюю сторону дома – величественную, роскошную. Хотя, нет, самая интересная часть заключалась далеко не в этом, потому что я напоследок сумел найти, что искал.

На стене, прямо над изголовьем кровати, одиноко висела небольшая фотография, а на ней – два счастливых лица, и одно из них принадлежало Рейн, а другое (конечно же) было лицом Саванны. Не сказать, что это была какая-то улика, но от той мысли, что только близкий человек будет вешать такую фотографию прямо над кроватью, я улыбнулся. Я был на верном пути.

– Так что ты думаешь?

– Что? – переспросил я, округлив глаза. На меня смотрели и Рейн, и Клео, и Вестер, и все они чего-то ждали. Ответа? – Простите, я задумался не о том.

Рейн недовольно отвела глаза в сторону, а Вестер повторил:

– Что ты думаешь насчёт того, чтобы составить список подозреваемых? – серьёзно отчеканил он.

– Подозреваемых? – я сощурился непроизвольно. – Думаете, Саванну украли? Или…

Нет, я не хотел произносить это слово.

– Да, Флеминг! Потому что её слишком долго нет, и это не простое желание прогуляться. Саванна пропала, заруби себе на носу, – грубо выпалила Рейн, и я понимал, что ситуация может повториться, поэтому отвечал как можно равнодушнее. Жаль, я не обладал актёрским талантом.

– Может, она просто устала и решила сбежать? – предположил я.

– Нет, Флеминг, всё это не просто так, – вступил в беседу «голос разума», милая Клео.

Милая? О, я это признал.

– И к тому же, Саванна не отвечает на сообщения, а это означает, что что-то случилось, – прибавила Рейн, убирая чёрные волосы за уши.

– Хо-ро-шо, – вымученно сказал я. Мне совсем не хотелось верить, что с Саванной что-то случилось, и мне думалось, что её друзья убедят меня в том, что она в порядке, но этого не произошло. Я устало выдохнул и попытался успокоиться. Я даже и не заметил того, как весь напрягся и с какой жуткой скоростью забилось моё сердце во время разговора.

– Кстати, никто из вас не проверял страницу Саванны в Facebook? По-моему, она выкладывала какой-то пост после этого, то есть после пропажи, – продолжала Клео, беря с деревянного столика напротив телефон. Она несколько секунд что-то печатала, потом листала, а затем тихо сказала:

– Мне пришло сообщение от Эдди. Вестер, ты должен это увидеть, – с этими словами девушка опустилась рядом с Вестером и протянула ему свой телефон, предварительно нажав на экран. Я лишь уголком глаза сумел заметить, что это было какое-то видео, но оно было без звука, так что, я всё равно ничего бы не понял. Вместо этого я удивлённо бросил взгляд в сторону Рейн.

– Рейнотт, – одними губами прошептала она.

Эдди Рейнотт? Боже, да он был нашим капитаном команды, хоть близко с ним я и не общался!

Через некоторое время Вестер приподнялся с места и без слов вручил мне телефон, нажав на «play». Я непонимающе смотрел на экран, пока на нём не началось само действие.

– Чёрт, – выругался я себе под нос.

Вестер смотрит грустный фильм о любви, плачет, а потом на самом видео вылезает надпись: «бедный Цукерман потерял сестрёнку и теперь решил сам стать девчонкой, чтобы родителям не было так обидно. ммм, какой романтичный мальчик». Всё это снималось со спины, как раз вид с лестницы, ведущей вниз. А под видео за один день собралось достаточно комментариев, и все они были от учеников нашей старшей школы. Я знал некоторых из них, но не знал, что они способны были писать такие гадости. Я не смог дочитать всё до конца, поэтому одним диким движением заблокировал экран.

Подняв глаза на Вестера, сидевшего напротив, я видел его напряжённое выражение лица, похожее своей холодностью на ещё один ледник.

– Я ведь просил тебя никому не говорить, Флеминг, – более низким, чем обычно, голосом прозвучала эта фраза в моих ушах.

Грампластинка

Дни на календаре, прикреплённом к серебристому холодильнику, сменялись один за другим. Не успев и моргнуть, я увидел слово «октябрь» и мысленно содрогнулся от того, что почти целый месяц Саванна числилась пропавшей. Сидя на нашей кухне, рядом с календарем и холодильником за большим деревянным столом, я думал о произошедшем. Минуты самокопаний не доставляли мне ни малейшего удовольствия, но я не мог игнорировать того, что моя жизнь скатилась вертикально вниз к самому дну.

Хотя, кто знает, может, я лишь утрировал.

В комнате воцарилась холодная тишина, и я специально закрыл окна, чтобы шум с улицы не доносился до моих ушей. Короткий взгляд на часы – половина девятого, а значит, пора была идти в школу. Чертовски сильно не хотелось там появляться, но разве у меня был выбор?

Несколько минут я проторчал на остановке, кутаясь в тонкую куртку и прячась от настоящего осеннего дождя – пробирающего до костей, с завывающим ветром. Проезжавшие машины еле успевали очищать лобовые стёкла от воды, как тяжёлые капли вновь падали на них. Рядом со мной пристроилась дамочка, норовящая при каждом повороте своего тела проткнуть меня спицей зонта. Я не знаю, чего она так нервничала, по сто раз за минуту оглядываясь вокруг и нетерпеливо посматривая на часы, поджимая губы, но от этого страдал я. Именно тогда, когда моё терпение готово было вылиться за край, подоспел автобус, окативший мои ботинки порцией свежей грязи.

Чудесно.

Забравшись внутрь, я долго мысленно ругал погоду, женщину, проклятый зонт и водителя. Бывшая некогда светло-кофейной моя обувь сменила цвет на грязно-коричневый, целиком сливаясь с бардаком, творившимся на улице.

Иными словами, это утро, как и прошлые не задалось с самого начала. С самого начала оно готовило меня к чему-то особенному, неповторимому и, наверное, я совру, сказав, что всё было как обычно. Нет, всё-таки ситуация была куда хуже, и я таинственным образом это чувствовал.

– Привет, – бросил я, когда зашёл в класс, даже не взглянув на Вестера, и сел за парту. Он тоже не дёрнулся и молча повертел ручку в пальцах, как и в первый день. Только сегодня на его лице не было ни улыбки, ни даже мимолётного добродушного знака. А был ли дружелюбным я?

– Ты мне даже спустя столько дней не поверишь? – вновь обратился я к Вестеру. Он стал раскачиваться на стуле, глядя вперёд и отдуваясь от чёрных волос, лезших на лоб. Вся его фигура выказывала полнейшее пренебрежение к моим вопросам, допросам, обыкновенным словам. Я только заметил, как слегка сдвинулись его тёмные брови, но затем они вновь вернулись в прежнее положение. – Хорошо, – на выдохе произнёс я и тоже отвернулся. Чувство было такое, что я добивался согласия на поцелуй у девушки, которая вроде со мной встречалась, но вроде была пока неприступной. Хотя даже так это не происходит.

Ноздри заполонило апельсиновым ароматом, и я снова коротко поприветствовал новоприбывших, не поднимая головы:

– Привет, Рейн, – и что, можно подумать, я услышал и увидел в ответ? Давящую тишину и едва заметную улыбку на тонких губах Клео, следовавшей за подругой. Она, эта улыбка, была единственной, что создали для поддержки «утопающих» – меня, конечно. Спасибо и на этом.

В класс залетела наша маленькая и немного забавная учительница по химии и, не дождавшись звонка, уже принялась вещать нам о предстоящем тесте. Класс многострадально вздохнул, а кто-то предпринял попытку возмущения, но её быстро пресекли:

– Кому эта идея не нравится, тот будет писать два теста! – нахмурила преподавательница пушистые седые брови. А что касалось меня – последняя «C-» в моей тетради неплохо намекала о том, что я этот тест провалю на раз и два. Но что я, чёрт возьми, мог поделать? Ведь бывают такие моменты, когда всё вокруг напоминает скорее чернеющий с каждой секундой смерч, а не жизнь, и что тогда – стоит ли винить человека, случайно попавшего в воронку?

Ответ для себя я уяснил давно.

– Флеминг, хватит быть черепахой! – кинула мне в спину раздражённая Рейн, когда в конце урока мы выходили из класса. Под «мы» я имел в виду весь класс, частью которого эта девушка, к сожалению, тоже являлась. Я еле отскочил в тот самый момент, когда она ураганом пролетела мимо, задев меня худым плечом, и я только увидел, как засверкали пятки её кожаных мокасин. Она бежала в сторону столовой, и в ответ на это из коридора донеслась «шутка»:

– Опять, что ли эта Стивенс бежит есть? Она и так вечно заталкивает в себя сотни булок. Хотел бы я её обмен веществ.

Я уже вышел из кабинета, и мне оставалось только повернуться в сторону голоса, который исходил от кого-то, стоящего рядом со шкафчиками. Конечно, я знал, кому он принадлежал:

– А ты ищешь новую жертву для издевательств? – низко опустив брови и остановившись на месте, Клео неподалёку от меня обратилась к обладателю голоса – Эдди Рейнотту. С момента выпуска видео с ним так и ничего решено не было, и вот, казалось, сейчас настал час, которого все ждали. Улыбка во все тридцать два, сиявшая за несколько метров, располагала к разговору, если только её обладатель не делал бы гадких вещей. Я тоже застыл почти у порога, когда все уже вышли, и остался с Клео по одну, а Вестером – по другую сторону. И все втроем мы смотрели на Эдди – чуть ниже меня парня, имевшего атлетическое телосложение, выраженный подбородок и зеленые широко посаженные глаза, а также постоянно носившего зелёный бомбер, который был у каждого члена нашей футбольной команды. Когда Рейнотт улыбался, его клыки, бывшие чуть заостреннее обычного, упирались в нижнюю губу. Моя бывшая соседка по парте частенько говорила о том, что не может отвести глаз от его зубов, белоснежных и почти, как и у вампира. Так вот чего мне не хватало всю жизнь, понимал я.

– Да ладно, Клео, ты шуток не понимаешь, – усмехнулся Эдди и прошёлся рукой по каштановым волосам, в очередной раз напоминая, какие они у него были блестящие и густые. Да мы только не в рекламе шампуня находились.

– Тебе стоит для начала обзавестись чувством юмора, идиот, – ещё спокойно говорила Клео. Она поспешно заправила золотисто-медовые волосы за уши и вопросительно посмотрела на меня с Вестером. Цукерман ничего не сказал и даже не пожал плечами – он стоял равнодушно, почти у самой стены и то и дело поправлял лямки синего рюкзака, словно они ему мешались. Эдди, похоже, заметил молчаливую фигуру Вестера и что-то тихо шепнул своим дружкам, которые в этот момент обступили его с обеих сторон. Их было трое, и каждого я знал не понаслышке – футболисты, гордость школы и частые любители обсуждений, к кому в этот раз они завалятся на вечеринку, где будет всё, что душе угодно. Каким же образом я мог вообще быть одним из них?

– Клео, после того, что произошло с тобой в прошлом году, я бы всё-таки лучше помалкивал. Жизнь-то, блин, – штука неожиданная, – и по губам Эдди растянулась уже не такая приятная улыбка. Теперь он, правда, был похож на вампира, голодного, холодного и кровожадного. Друзья поддержали его, тоже или улыбнувшись, или состроив глупые рожи.

А Клео мгновенно изменилась в лице – взгляд её светлых глаз устремился в пол, и сама она приоткрыла рот, чтобы еле слышно выдохнуть. Я не услышал ни слова, но проследил за тем, как она тут же закусила губу, до того сильно, что я думал, она её прокусит, брови её расслабились, и всё её выражение приобрело потерянный вид. Будто Клео заблудилась, потерялась в лабиринте и не знала, как выбраться, а сил на крики не было – осталось только отчаяние.

– Клео? – почти неслышимо спросил я, пытаясь словить её внимание, но было уже поздно.

– Заткни свой рот, Эдди, – вмешался Вестер. Клео в это самое время тихо скрылась из виду, стараясь не попадаться нам на глаза, точно растворилась в душном воздухе школьного коридора. Я так и не узнал, что же с ней случилось, из-за упоминания о чём она так расстроилась.

– Бо-оже, да это же наш романтичный мальчик, – захохотал Эдди. Правильно говорила Клео: ему стоило подправить чувство юмора. – Вы ещё, похоже, с Флемингом на пару слёзами заливаетесь? Да, Флем? Ты ему, наверное, на гитаре подыгрываешь романсы, ты же любишь играть, – он взглянул на меня, и мгновенно приятели его посмотрели на меня. Для них было наслаждением издеваться над другими, но я не давал им возможности задеть себя каким-либо словом. Ещё нет. Ещё нет, пока у меня было преимущество:

– Думай, как хочешь. Просто в следующий раз листай ленту осторожнее, ведь вдруг когда-либо ты увидишь фото своей коллекции полосатых носков, – мог бы сказать я. Конечно, не сказал, потому что пока мне была дорога моя жизнь.

– Ты сначала от своих странностей избавься, а потом говори, – бросил я вслед и пошёл прочь. Наверняка, эта кучка так и осталась стоять на месте, не понимая, что произошло, ведь «странности» – это не «носки». Тут головой надо поразмышлять, о чём же я говорил. Но чем быстрее я покидал место, на котором сейчас происходил этот разговор, тем легче мне становилось. Я успел пройти уже несколько шагов, как:

– Стой, Вестер, – попытался я схватить приятеля за локоть, когда он готов был скрыться за поворотом. Он отошёл от компании раньше меня, стараясь не ввязываться в ссоры, а я норовил поймать его и поговорить.

– Флеминг, – на развороте сказал он, отдёргивая руку, будто от чего-то неприятного. – Давай не устраивать драму, окей? – продолжил он с пронизывающим взглядом. – Ты носишься за мной, как парень за девчонкой. Просто отстань от меня.

– Я же тебе уже говорил, что это видео отправил не я, – сквозь зубы процедил я. Вокруг было слишком много людей, чтобы, как сказал Вестер, устраивать драму. И всё же я старался держать эмоции в себе.

– Не испытывай меня, прошу, – повторил тем же безжизненным тоном он.

– Как скажешь, – я пожал плечами и коротко взметнул брови в знак моего равнодушия. Пусть думает, что мне всё равно. И Вестер подумал, ушёл, просто оставил меня позади. Вокруг сновали люди из стороны в сторону: болтали возле шкафчиков, заливались смехом у подоконников, обсуждали свежие фотки из Instagram возле стены, а я стремительно покинул здание школы. Просто взял куртку, рюкзак и ушёл, стараясь не встречаться взглядом с Эдди, который все ещё стоял возле шкафчиков и смеялся со своими друзьями. Пытался я не думать о Вестере и Клео, потому что всё произошло настолько быстро и запутанно, что у меня не было сил в чём-либо разбираться. И я уже давно не понимал происходящего, всего лишь принимая его как должное. Наказание ли это было за что-то, я не знал, но зато было уверен в том, что не так всё должно было складываться. Пожалуй, не так странно и непонятно.

Я хмыкнул.

Дождь прекратился, вновь оставив после себя лишь намёки в виде глубоких серых луж, влажного воздуха, освежавшего лёгкие, и разноцветного моста под самыми облаками. Лучи солнца искрились в воде на асфальте, рождали краски вокруг, сушили улицу, пусть и медленно, почти незаметно. Я, как обычно, перепрыгивал через лужи, старался не угодить в грязь и не попасть под очередной велосипед. Или, может, сегодня мне этого хотелось?

Дождавшись автобуса, я набрал один очень важный телефонный номер и поднялся в салон по металлическим ступеням.

– Здравствуйте. Джейн, это вы? Вам Флеминг звонит, друг… Саванны, – сказал я, сев у заляпанного окна.

– Флеминг? О, я так рада тебя слышать, – послышались тихие-претихие всхлипы. Она старалась их скрыть, как могла. У меня в носу засвербило.

– Да, я тоже рад вас слышать. Как вы?

– Неважно, Флеминг, совсем неважно. Нам вчера звонили, и сказали, что пока нет никаких улик. Всю комнату перевернули, но ничего значимого не нашли.

У меня внутри всё похолодело. Я не мог представить того, что так легко весь чердак снесли в пух и прах. Образно, конечно, но… как же статуэтки, чай? Чёрт.

– Неужели они не могут ничего найти? Отследить её? Найти отпечатки пальцев, я не знаю. Это же полиция, – зачастил я, ощутив, как загорелось моё лицо и как прилила кровь к моей руке, державшей телефон.

– Я не знаю. Я почти на коленях просила у них хоть какого-то ответа по поводу этой ситуации. Мне ничем не помогли, – сказала Джейн, заплакав отчётливее. Поборов себя, она сумела с меньшим волнением в голосе спросить. – Флеминг, милый, а ты что-то хотел или просто так звонишь?

– Просто так и одновременно хотел спросить номер одного человека. Можно?

– Для тебя, Флеминг, всё можно. Чей?

***

Под мышкой я держал грампластинку группы «Theaudience», инди-группы девяностых годов – пластинки были не такими уж и старыми по сравнению с теми, что лежали у меня дома, которые были от семидесятых и шестидесятых. Конкретно эту я приобрел совсем недавно у семьи неподалёку от моего дома, которая переезжала и устроила недорогой аукцион на все свои старые вещи. В тот день я приобрел пластинку за пять фунтов стерлингов и мог радоваться удачной сделке. Конечно, я так и поступил: вернулся домой и сел за прослушивание песен. Их было всего четыре, но я перематывал их из раза в раз, наслаждаясь музыкой и думая о своём. В этот же раз я пришёл её отдать на некоторое время, хотя и боялся, что потом мне её не вернут. Но надо же надеяться на лучшее, в конце концов. К тому же, я обещал занести диск, а сам принёс пластинку.